Бизнес-план неземной любви Соболева Лариса
– Откуда взялись тараканы?! – рычал Даниил Олегович на работников цеха, выстроенных в ряд, как на смотринах. – Я спрашиваю: как попали тараканы в цех? Мы же недавно делали санитарную обработку!
– Приползли, – приподняла плечи атлета толстуха.
Лучше б она молчала, так как Даниил Олегович кинулся к ней и едва не прибил на месте, ограничился замечанием в грубой форме:
– Почему халат грязный?
– Ну, я ж ловила…
– Кого?! – побагровел он.
– Ну, тараканов, когда они разбегались…
– Дура! – процедил, стиснув зубы, Даниил Олегович. – Не могла сделать вид, что не заметила?
– Их все заметили, – всхлипнула толстуха, которой очень не хотелось терять неплохую работу, а к тому шло. – Инспекция в первую очередь.
– Сколько штук? – спросил он.
– Чего? – хлопнула она веками без ресниц, туго соображая.
– Тараканов сколько было? – заорал Даниил Олегович, сжав кулаки, которыми хотелось отметелить всех этих придурков.
– Штук пять точно было, – сказал заведующий цехом.
– Больше, – всхлипнула толстуха.
– Значит, до этого вы их не видели, а пришла инспекция, тараканы выползли? – двинул к заведующему хозяин.
– Нет, – произнес тот хмуро. – Двое из инспекции сначала осмотрели все, а потом вдруг по полу бегут тараканы. В разные стороны. Инспекторша взвизгнула и запрыгала, будто это мыши, мы кинулись их ловить… то есть давить… Был скандал. Всю продукцию приказано уничтожить. В общем, приедут уничтожать… И дезинфекцию предстоит провести, несколько дней продукцию не сможем выпускать… И штрафы начислят…
– Ммм! – взревел Даниил Олегович, закатив глаза к потолку. Оглядев еще раз испуганные и растерянные лица, он бросил: – Катитесь все к чертовой матери.
И отчалил в кабинет, ибо видеть работников не в состоянии, точнее, за себя боялся, потому что ярость чувство слепое. Кабинеты на всех точках у Даниила Олеговича – шедевры дизайнерского мастерства, а не паршивенький уголок с обшарпанной мебелью, как у сына. Здесь все блестит новьем, в глаза бросается дороговизна и современность, ничего лишнего и в то же время комфортно. Только сегодня ничто не радовало. Даниил Олегович упал в кресло, обхватил руками голову, ибо она кружилась, того и гляди отлетит. Сейчас его беспокоили аховые убытки, с этим надо что-то делать и срочно, то есть идти по горячим следам. Ну, первое и действенное средство – подмазать. Жаль денег, ведь ни за что придется отдать, потому что Даниил Олегович уверен: тараканов в цехе быть не может. Но они были! Откуда?
– Ааа… – догадался он, откидываясь на спинку кресла. – Принесли. Подбросили. Кто же этот гад? Неужто из своих? Ладно, потом разберусь. Разберусь и покараю.
Долго не рассиживаясь, Даниил Олегович помчался искать санитаров, чтоб подмазать их загребущие лапы. Новая напасть вытеснила из головы дочь и жену, ведь убытки бешеные!
Тимофей отыскал художницу, но она ничего нового не сказала, кроме того, что вчера приходил Роман по тому же вопросу.
– Он ее раньше нас нашел? – удивилась Кристина.
– Или знал, где она живет, – предположил Тимофей.
– Ладно, поехали к папе Жало, в его доме Зураб караулит домработницу.
Зураб скучал один, развалившись в плетеном кресле во дворе и уложив ноги на другое. Домработница не объявилась, папа Жало тоже отсутствовал. Кристина позвонила Даниилу Олеговичу, переговорив с ним, сообщила:
– Сейчас приедет. Хм, голос у него странный…
– В каком смысле? – полюбопытствовал Тимофей.
– Потухший, нервный. Мальчики, чует мое сердце, домработница не придет сюда. Значит, она работала до тех пор, пока не пропала Ева… Очень может быть, что она соучастница. Придется искать ее, только вот как?
– Как? Как? Как? – в задумчивости потирая подбородок, бубнил Тимофей, расхаживая по двору. – Ева нанимала домработницу сама, папа Жало ни разу не видел ее, не знает, как зовут, потому что приходила она, когда он добывал бабки на хлеб с маслом.
– Какое масло! – возмутился Зураб. – Здесь, наверное, икру ложками едят.
– У родителей спросить надо, – подал идею Тимофей. – Может, они знают, кто у дочери ишачил?
– Неплохая идея, – улыбнулась Кристина. – Такой большой и богатый дом, сюда не приведешь кого ни попадя, только тех, в ком уверен. Тем более девочка-жена оставалась в доме одна…
– Но «жучки» не поставит свой человек, – сказал Тимофей.
– Почему? – поднял плечи Зураб. – За бабки поставит.
У ворот остановилась машина, вскоре и Даниил Олегович вошел во двор какой-то не такой – взбудораженный, неопрятный, всклокоченный.
– У вас неприятности? – поинтересовалась Кристина.
– Так, мелочи по работе, – отмахнулся он.
Хотя было видно, что на него упали не мелочи, а проблемы, Кристина не стала уточнять, какие именно, а сразу за дело:
– Нам нужна домработница.
– Не пришла? – вспомнил Даниил Олегович, растерянно замигав веками. – А сегодня пятница… А сейчас вечер…
– Проигнорировала она вашу пятницу, – хмыкнул Тимофей.
Кристина медленно и бесцельно ходила по двору, она думала. Вдруг подошла к Даниилу Олеговичу:
– Ценности в доме есть? Деньги, украшения?
– Конечно, – ответил он. – Деньги я храню в сейфе, а украшения жены в спальне.
– Ну-ка, посмотрите, на месте ли они.
Он умчался в дом, пробыл там минут пять, вернулся потерянный.
– Что? – озаботилась Кристина его состоянием. – Что с вами? Неужели вы обнаружили пропажу?
– Нет украшений жены, – выдавил он. – Их немного: браслет, три пары серег, две цепочки, одна с черным жемчугом, четыре кольца. Ева держала их в шкатулке на туалетном столике. Ничего нет… Конечно, что-то было на ней в день исчезновения… но не все же.
– Мы тут подумали, – сказала Кристина, – ваша жена вряд ли взяла в помощницы женщину с улицы без рекомендаций, возможно, ей помогли родители. Давайте поедем к ним?
– А что я скажу матери с отцом? – испугался Даниил Олегович. – Куда делась Ева? И почему мы у них спрашиваем про домработницу?
– Скажете, Ева уехала к подруге срочно, потому что несчастье случилось, – дал совет Зураб из кресла.
– Да, именно так, – согласилась Кристина. – И еще скажете, что я ищу домработницу, ваша мне подойдет, так как она проверенная, порядочная и тому подобное. Поехали?
Стемнело, когда Даниил Олегович и Кристина остановились во дворе, окруженном старыми панельными домами. Как только она попала в квартиру родителей Евы, поняла, чего боялся как черт ладана папа Жало – тестя и тещи. Оба явно младше зятя и не обрадовались его визиту, встретили его с ярко выраженной прохладцей, очевидно, им не по душе выбор дочери. И деньги не сделали привлекательным зятя, для папы с мамой дочь немножко сошла с ума.
– Ева просила передать, – начал зять скороговоркой, – что она уедет на несколько дней к подруге в деревню, у которой случилось несчастье.
– Почему она не позвонила? – холодно спросила мама, женщина лет сорока пяти, выглядевшая значительно моложе, ухоженная и красивая.
– Мобильник потеряла, – смущенно врал Даниил Олегович. – Я не успел купить новый, лишь заблокировал номер. Ева мне звонила из дому, очень торопилась, я не успел повидаться с ней, она уехала…
Папе максимум пятьдесят, даже с натяжкой. Он неотрывно смотрел на Кристину, смотрел с определенной мыслью, которая читалась, как строки в книге: не успела девочка уехать, а этот престарелый гамадрил обзавелся бабой. Его красноречивый взгляд заметил и Даниил Олегович, поспешил объяснить присутствие посторонней женщины, излишне волнуясь:
– Я забыл представить, это моя коллега… тоже бизнесом занимается. Ей срочно нужна домработница. Ева хвалила нашу, я предложил нанять ее, но адреса у меня нет, а связаться с женой невозможно. Вы не знаете, кто к нам приходил убирать?
– Я помогла дочери подыскать домработницу, – сказала мама.
– Не могли бы вы дать ее адрес? – на этот раз открыла рот Кристина, опасаясь, что Даниил Олегович нечаянно выболтает правду. – Она, если согласится работать, очень выручит меня и хорошо заработает, ведь у вашей дочери убирает всего два раза в неделю.
Мама написала адрес, протянула лист не зятю, а Кристине:
– Зовут ее Фрида Арнольдовна, она год как на пенсии, – и кинула многоговорящий взгляд в зятя, мол, вот на ком тебе следовало бы жениться, а не на нашей Еве. – Живет одна тут неподалеку, на нашей же улице. Пенсии сейчас вы знаете какие, на них не разгуляешься, а она к тому же из Казахстана приехала, еле хватило денег квартиру купить. Скажете, что вы от меня.
– Огромное вам спасибо, – промурлыкала Кристина и двинула к выходу. – Извините за вторжение.
Спускаясь по ступенькам, Даниил Олегович взорвался:
– Видали? Игнорируют меня! А ведут себя… Будто герцоги, а я так, крестьянский сын без роду без племени.
– Трудно вам, – согласилась Кристина, про себя потешаясь над отношениями родственников. – Но их тоже можно понять. Как бы вы отнеслись, если б ваша Леля вышла замуж за человека на тридцать лет старше?
Он остановился, повернулся к ней и поднял голову. По его лицу стало видно, что неосторожно брошенный вопрос, надо сказать, бестактный, глубоко оскорбил Даниила Олеговича. Глядя в упор и недружелюбно на Кристину, он честно признался:
– Я б ее и его по стенке размазал.
– Вот видите…
– Но есть маленькая разница, – перебил Кристину Даниил Олегович. – Я человек состоятельный, моя дочь получит хорошее приданое, следовательно, ее выбор должен соответствовать возрасту. Уверяю вас, так и будет. А Ева ходила в одних туфлях всю весну и часть лета, потом бегала в китайских кроссовках, покупала те, что уценили. Как, думаете, чувствует себя молодая и красивая девушка в кроссовках за триста рублей? Я дал Еве достойную жизнь, ей ни о чем не надо заботиться, у нее теперь есть все, а они злятся, – кивком указал наверх.
– Выходит, вы… купили ее? – Не могла придержать язык!
– Ну и что? – с вызовом сказал Даниил Олегович. – И ни разу не пожалел об этом. Хотя не то говорю. Поначалу я прикинулся человеком со средним достатком, Ева не развернулась ко мне спиной, ей было со мной интересно. Да, я делал ей подарки, потому что мне было приятно их делать. А потом, когда она узнала истинное положение вещей… в общем, неважно. Это я обманул ее, потому что проверял, а она не стала в позу обиженной и оскорбленной, дала мне больше, чем я заслуживаю. Каждый день меня встречали счастливые глаза и улыбка, столько заботы и любви я сроду не видел. Пусть из благодарности, зато честно, и мне было хорошо. А сейчас, когда Ева беременна, мне вообще плевать, по каким соображениям она вышла за меня.
Что на это скажешь? Кристина промолчала, она спускалась за ним, глядя на это чудо эпохи денег, противопоставившее себя тем, у кого пусты кошельки. Невольно перед глазами возникло лицо его бывшей жены, стала понятна ее ненависть к нему. Только Даниилу Олеговичу позволено все, потому что он платит купюрами, а за купюры имеет право получать желаемое, избавив себя от ответственности. Да, имеет, и бог бы с ним, но той же дочери Даниил Олегович не позволит поступать, как ей заблагорассудится, потому что опять-таки купюры дает он, значит, желания девочки не должны противоречить папиным прихотям. А это уже насилие.
Глава 8
Фрида Арнольдовна не откликалась, а звонили в ее квартиру на первом этаже с полчаса. Потеряв терпение, Даниил Олегович позвонил в соседнюю квартиру, вышла пожилая женщина:
– Вам кого?
– Не знаете, Фрида Арнольдовна когда бывает дома? – спросил он. – Она работает у меня, срочно нужна.
– По вечерам всегда, – ответила соседка, разглядывая четверых человек на площадке. – Вы постучите, у нее звонок слабый, иногда она не слышит, когда звонят.
Соседка не уходила, на стук Фрида Арнольдовна тоже не откликнулась, хотя Зураб не стучал, а барабанил кулаком.
– Вы давно ее видели? – спросил Тимофей.
– Пару дней назад.
– Может, она уехала?
– Не думаю. Она обязательно попросила б цветы поливать, у нее все заставлено цветами. И рыбок надо кормить. Погодите, сейчас узнаю. – Она позвонила в дверь напротив, вскоре в проеме появилась дородная женщина в цветастом халате. – Кира, ты Фриду видела? Тут люди не могут достучаться к ней.
– Видела. Дня два назад мусор выносили вместе.
– Не уехала?
– Вроде не собиралась.
Позвонили в четвертую квартиру, вышел мужчина, за ним женщина. Задали им те же вопросы, ответ был тот же.
– Ой, – схватилась за щеку одна из женщин, – а вдруг с ней приступ? Как же я раньше не подумала?
– Она больна? – осведомилась Кристина.
– Что вы, – сказала вторая соседка. – Здоровьем Фрида не обижена. Но приступы когда-то случаются со всеми, возраст ведь.
– Да что вы всполошились, – проворчал сосед. – Вышла в магазин, скоро вернется.
– Магазин-то рядом, – возразила первая соседка. – А достучаться к ней не могут уже час…
– Тима, Зураб, загляните в окно, – попросила Кристина.
Те отсутствовали минут пять, вернулись.
– Ни фига не видно, занавески и шторы задернуты, – сказал Тимофей. – Граждане, а как часто вы виделись с ней?
Оказалось, каждый день, но последние дня два не встречались. Соседи все как один сошлись на том, что Фриде стало плохо, живет-то одна, надо открыть дверь и посмотреть, там ли она.
– Мы не имеем права открывать без соответствующих разрешений, – огорченно сказала Кристина.
– А зачем разрешение? – подняла плечи первая соседка. – У меня ключи есть. Зайдем тихонечко и посмотрим, а потом закроем. Мы все друг дружке ключи запасные отдали, а то знаете, как бывает? Выйдешь без ключей, дверь захлопнешь, потом ломай замок, дверь новую ставь, а это такие деньги…
– Несите! – процедил Тимофей.
Как тут не разозлиться? Столько времени выясняли, почему не откликается Фрида, а дверца просто открывается! Как будто нельзя было сразу принести ключи. Соседка вернулась, сама открыла дверь, и первая ринулась в комнату:
– Фрида! Фри… Ааа!!!
Бедняжка закричала, застопорившись в дверном проеме. Ее оттеснили Зураб и Тимофей, из-за их спин выглянула Кристина. На полу у софы лежала женщина без признаков жизни.
– Вот и причина, почему она не явилась сегодня на работу, – вздохнул Зураб и повернулся к соседям, делая взмахи руками. – Граждане, прошу на выход. Живенько, живенько!
А Кристина осматривала комнату, ступая, как по минному полю. У трупа она присела, внимательно изучала положение тела, рук, ног…
…Безумно устав, Альбина прямиком из выставочного зала, где полдня готовилась к завтрашнему вернисажу, побежала к проезжей части ловить такси. Но когда стремишься домой, чтобы расслабиться и отдохнуть, машина назло не едет, поэтому, не теряя зря времени, Альбина пошла вдоль обочины к остановке, без конца оглядываясь назад. Внезапно затормозила «девятка», перегородив носом дорогу Альбине, изнутри кто-то открыл дверцу:
– Садитесь.
Альбина хотела сказать, что к незнакомым в машины не садится, да вдруг узнала недавнего гостя.
– Это вы? – настороженно произнесла она.
– Я, я.
– В порошок хотите меня стереть?
– Всего лишь подвезти. Садитесь. Если б я был маньяк, то расчленил бы ваше тело еще вчера. Кстати, к психам, как вы меня обозвали, тоже не имею отношения.
– Извините за вчерашнее, я нервничаю перед выставками.
– Хорошо хоть извинились. Да садитесь же!
Альбина колебалась. А ехать черт знает куда, ноги отваливались, спина требовала кровати, голова покоя, а желудок обеда и ужина вместе. В конце концов, этот тип действительно не столь уж страшен, всего-то неприятен, но данное обстоятельство перетерпеть легко, когда тебя везут с комфортом. Она плюхнулась рядом с ним, натянула подобие улыбки:
– Спасибо, вы меня очень выручите. Я безумно устала, к тому же переругалась с половиной коллег.
Роман тронул авто с места, тоже улыбаясь, но улыбкой захватчика. Он покосился на ее руки, сложенные на коленях, – чистые, ногти покрыты лаком. И одета неплохо, значит, со своим комбинезоном в разводах она изредка расстается – уже хорошо. Альбина смотрела на него с кислым выражением, догадалась:
– Скажите, что вы случайно здесь оказались.
– Совершенно верно: не случайно.
– Ага, поджидали меня!
– Извините: ждал.
– Тогда не тяните резину, говорите, что еще вам от меня нужно?
– Ева, – повернул к ней Роман свое улыбающееся лицо.
Ну и наглая у него рожа! С самодовольством в чертах, а самоуверенности на троих хватит.
– Где я вам Еву возьму? – процедила Альбина, злясь, так как пожалела, что села к нему в машину. – Или думаете, я прячу ее под кроватью? Надо было вчера проверить, впрочем, можете сегодня заглянуть во все шкафы и даже под ванну, разрешаю.
– Вы очень плохо обо мне думаете, – констатировал Роман с сожалением. – И неправильно поняли. Я хочу знать о ней все, что известно вам, ведь она бесследно пропала. Если мы точно знаем, что мою сестру увезли, тому есть свидетели, которые видели, как ее увозили, то о Еве ничего не известно. Пропала, и все. Вам же не безразлична судьба подруги?
– Конечно, нет, – фыркнула Альбина, потом задумалась. – Значит, Ева вышла от меня и…
– Ее нигде нет. Не исключено, тоже увезли, возможно, те же подонки.
– А я чем могу помочь?
– Просто расскажите о ней. Вы давно ее знаете?
– Лет пять. Да, пять будет зимой. Мы познакомились у меня дома, Ева пришла с подругой, которая заказывала парео, это большой платок для пляжа, в него можно завернуться, как в платье, а можно завязать на бедрах.
– Вы еще и шьете? – изумился он.
– Нет, расписываю, ткань она принесла. В то время у нас не продавались парео, а подруга Евы ехала с другом отдыхать на какой-то остров, где растут бананы с кокосами, увидела в журнале пляжный ансамбль и надумала расписать шифон. Да все ей было не так, хотела непонятно чего, в общем, девушка из этих: гонор до небес, а на самом деле примитивна, как шар. Ева, наоборот, искренне восхищалась моими работами…
– А вам это льстило? – усмехнулся Роман.
– Покажите мне человека, которому льстит, когда его разносят в клочья, критикуя работу. Кстати, знаете, кто любит покритиковать? Кто ничего не умеет. Да, мне было приятно, потому что в нашем городе мало настоящих ценителей. К тому же Ева дала парочку советов, интуитивно подсказала, что бы она сделала, если б умела обращаться с красками. И попала в точку, всего-то следовало провести несколько ломаных линий с каплями, чтобы платье заиграло. Я тут же надела платье на Еву, начала расписывать прямо на ней, а ее подружка ушла. Получился потрясающий вечерний наряд, я потом с этой коллекцией ездила в Питер и Москву. А мы подружились.
– И какая она?
– Ева? Разная, как все люди. Эмоциональная, иногда вспыльчивая, но искренняя всегда и беззлобная, на нее нельзя обижаться.
– А с молодыми людьми она встречалась?
– Разумеется. Почему вы спрашиваете? Это было до вашего отца.
– Я спрашиваю потому, что, может быть, кто-то из бывших ее обожателей решил отомстить. Разве такое не случается?
– Это уж совсем из области племенных распрей, – отвергла идею Альбина.
– Она знакомила вас со своими ухажерами?
– С одним. Их всего-то было двое.
– Как его зовут? Кто он? Сколько ему лет? Где сейчас находится? И почему Ева рассталась с ним? Из-за моего отца?
Роман выпалил, как из пулемета, на что Альбина заливисто рассмеялась, откинув назад голову:
– Ну и скорость! Думаете, я запомнила ваши вопросы?
– У вас неплохо с логикой, пляшите от первого вопроса, дальше логика вас вывезет, – кинул он комплимент, немного смутившись. Действительно, мужчине не пристало проявлять интерес столь активно, будто он женат на Еве и до чертиков ревнует ее.
– Его звали Эдгар…
– Красиво. Эдгар и Ева… Звучит.
– Не издевайтесь, а то замолчу.
– Тогда я завезу вас в лес и буду пытать.
– Ого! – хохотнула Альбина. – У меня неважные перспективы. Ну, ладно, ваша взяла. Звали его Эдгар, было ему в то время… кажется, двадцать семь лет. С детства занимался спортом, бегал-прыгал, потом серьезно увлекся плаванием и делал успехи. Но подвело здоровье, врачи запретили серьезные нагрузки, Эдгар остался не у дел, пробовал себя в бизнесе, тоже не совсем удачно получалось.
– А именно? Каким делом он занимался?
– Да мне как-то неинтересно было… Не помню.
– Хорошо, отставим пока бизнес. Что еще о нем знаете?
– Ева влюблена была в него, а он… по нему не скажешь, насколько сильно он любил ее, вел себя, как помещик. Она понимала его с полуслова, была услужлива и покорна. Я спрашивала, неужели ей нравятся такие отношения, а Ева… виновато улыбалась и пожимала плечами. Мне кажется, она надеялась, что он когда-нибудь оценит ее, поймет, как она нужна ему, что другой такой – преданной, любящей и верной – не найдет. Мечтала о домашнем очаге, как это ни банально звучит…
– И успешно отняла очаг у моей матери, – заметил Роман.
На этот раз Альбина не разозлилась, по сути-то он прав, и его нужно понять. Да и кто хотел бы оказаться на месте матери Романа? Молодые страдают от предательства, а люди в возрасте переживают больнее, некоторые умирают, потому что им начинает казаться, что жизнь была не только обманом, но и прошла вхолостую, надеяться не на что. От безысходности люди и умирают.
– Да, отняла, – сказала Альбина. – Но она не думала, что отнимает. Никто не думает, что причиняет кому-то боль, тем более когда причиняют ее незнакомым людям. А вы любили?
– Увлекался.
– Тогда вам не понять ни Еву, ни отца.
– Ну и что Эдгар? – вернулся к теме Роман.
– Эдгар умел ценить лишь собственную персону и, как все недалекие люди, считал себя незаслуженно обойденным судьбой. Иногда я заставала Еву плачущей, объясняла ей, что люди встречаются или живут вместе, когда им хорошо вдвоем. Должно же быть и взаимное уважение. А если одна сторона поставила себя на пьедестал, а вторая распростерлась у ног, то из этого ничего путного не выйдет. В конце концов, Ева рассталась с ним, переживала…
– Трогательная история, – саркастически сказал Роман.
– Вы черствый человек, – вздохнула Альбина. – Зато когда она встретила Даниила Олеговича, ожила. Слишком очевидной была разница между ним и Эдгаром.
Роман остановил автомобиль у подъезда Альбины, однако задержал ее очередным вопросом:
– Эдгар не пытался наладить с Евой отношения?
– Не из тех он людей, которые стелются перед кем бы то ни было. Но если думаете, что пропажа Евы и похищение вашей сестры его рук дело, то ошибаетесь. Эдгар слишком любит себя, чтоб подвергнуть риску.
– Фамилию знаете?
– Ева говорила, но я не запомнила. Мне он неприятен был, хотя внешность у него завидная, я просила Еву не приходить с ним.
– Чем же неприятен он был вам?
– По-моему, я достаточно рассказала, чтобы вы могли составить о нем мнение.
– Вы с ним встречались после их разрыва?
– Несколько раз случайно, но не общались, наверное, у нас взаимная неприязнь. Все? Тогда я пойду домой, завтра у меня еще один тяжелый день.
И не выходила. И не сводила глаз с задумавшегося Романа, который будто не услышал ее, а может, забыл, что в салоне сидит пассажирка. Она открыла дверцу, одной ногой ступила на землю, затем снова повернулась к нему:
– А что вы думаете? Куда, по-вашему, делась Ева? Признаюсь, похищение звучит как-то неправдоподобно.
– Я тоже так думал. Недавно. Но теперь сам столкнулся с похищением. Главное, мы не знаем, чего они хотят, не знаем, что с Лелькой.
– Мне очень жаль. Но и вы пожалейте Еву, она спешила домой, никого не собиралась обманывать, поверьте. А до этого говорила только о вашем отце, Ева любит его, очень сильно любит.
– Эдгара любила сильно, отца любит сильно, – пробубнил Роман ворчливо, глядя в лобовое стекло. – Она очень любвеобильная.
– А вы жестокий и черствый.
– Вы это уже говорили, – улыбнулся он, взглянув на нее.
Некоторые мужчины обладают пронизывающим до костей взором, как будто прицеливаются или прицениваются. При этом вряд ли у них имеется тайный умысел, но гипнотический посыл идет настолько мощный, что невольно начинаешь ощущать себя марионеткой в их руках. Нелепо, ведь тот же Роман воображение не поражает, он обыкновенный, можно сказать, стандартный, однако… Альбина нашла самый простой выход – сбежать:
– До свидания.
Дома, несмотря на адский голод, она упала на диван и, провернув в уме диалог в машине, произнесла с чувством досады:
– Терпеть не могу таких, как этот Роман.
Труп домработницы подействовал на Даниила Олеговича, словно убойная доза алкоголя. Он был не в состоянии находиться в квартире убитой, прекрасно понимая, что ее смерть каким-то образом связана с похищением дочери и пропажей жены. Ко всем прочим неприятностям при обыске в шкафу с постельным бельем были найдены бриллиантовые серьги Евы, которые пропали из дома, а может, жена надела их, когда шла к подруге. Остальных украшений не нашли, но Даниил Олегович был уверен: все украла домработница, следовательно, она в одной банде с похитителями. Он почувствовал упадок сил, голова кружилась, кое-как на автопилоте приехал домой, въехал в гараж и мечтал принять горизонтальное положение, поспать. Казалось бы, человек в данных обстоятельствах обречен на круглосуточное бодрствование, но Даниил Олегович не железный. Трудно. Столько навалилось всего, что невозможно умом охватить, тем более сердцем, которое подскакивало до самого горла, мешая дышать. Нужен элементарный отдых.
Он очутился во дворе и внезапно застыл на месте. В кресле у плетеного стола под зонтом-грибком кто-то сидел! Света было слишком мало, падал он со стороны соседей, но Даниил Олегович определил, что это мужчина, и очень большой. Как он здесь очутился, зачем?
– Вы кто? – вымолвил Даниил Олегович, обливаясь липким и холодным потом страха.
– Присаживайся, папаша, потолкуем, – сказал незнакомец, отодвигая ногой кресло.
Даниил Олегович непроизвольно дернулся, услышав обращение «папаша». Вон кто пожаловал… Не хотел идти к нему, нет. Он его боялся, боялся за собственную жизнь, страшась той боли, с которой единственная жизнь уходит насильно. Однако ноги под воздействием повеления самостоятельно двинули к незнакомцу. Даниил Олегович присел на край кресла, но, черт возьми, лица мужчины так и не увидел – один силуэт. О, как жутко сидеть напротив человека, окутанного угрозой, и не видеть его глаз, не знать, каков он. Страх, до всех этих событий казавшийся выдумкой киношников, засел в каждой клеточке. Только сейчас Даниил Олегович понял, почему страх называют животным или безумным. Это когда ты не руководишь собой, когда не только нутро, но и тело сжалось до невиданно малых размеров, ты кажешься себе букашкой, а тот, кто сидит напротив – гигантом, способным одной левой пяткой раздавить. Страх – это когда в маленьком теле тесно душе и ощущаешь, как она трепещет внутри, хочет вырваться.
– Что ж ты делаешь, папаша? – явно с ухмылкой, чувствуя свое превосходство, заговорил незнакомец. – Мы тебе говорили, чтоб никому ни слова…
– Я никому… – выдавил из себя Даниил Олегович, дальше слова не выдавливались, ибо врать, когда твой враг знает правду, глупо, это может разозлить его.
– Что за баба и два пацана рылись в мусорке?
– В мусорке? – туго доходило до него. – В какой?
– Не свисти, папаша, сам знаешь, в какой. В общем, так. Хочешь дочку получить?
– Д-да…
– Тогда держи свой хавальник на замке, – грозно зарычал гость. – Иначе мы продадим ее в бордель, но далеко-далеко, откуда она никогда не вернется. До этого сами поучим ее, че надо делать с клиентами, понял?
– Что вы хотите? – сообразил спросить Даниил Олегович.
– Деловой ты, папаша. Это скажем, когда будем уверены, что ты с ментами не дружишь. Но ты задружил с ними. А теперь, папаша, пошел в дом!
Даниил Олегович поднялся и, как послушный баран, поплелся к двери.
– Ева у вас? – с трудом выговорил он, не оборачиваясь. И замер, ибо за спиной раздались неясные шорохи. Затем настала тишина. – Где Ева, моя жена?
Читать бесплатно другие книги:
