Одна жена – одна сатана Соболева Лариса

– А если эта кошка кому-то принадлежит?

– У нее ошейника нет, значит, ничья.

– Выкинь, говорю, ботаник хренов! У нее блох полно. И глистов.

– Выведу. Слушай, отстань, а? Тебе жалко чашки молока? Кися любит молочко, правда?

– Выходят! – вдруг вытянул шею Алик. – Лилька с ними...

Валерьян Юрьевич, будто не замечая, какой шок вызвал своим внезапным появлением, степенно прошел в столовую и по примеру Кати сел за стол, словно и не отсутствовал столько времени, не давая о себе знать. За ним следило несколько пар глаз, практически не мигая, да и выглядели почти все, как ударенные током. А Валерьян Юрьевич потянул носом, к еде не притронулся, потребовав:

– Чаю мне. С лимоном.

– Сейчас скажу Степановне. – Катя убежала.

Первой начала беззвучно хохотать Вера, следом за ней пришла в себя практичная Светлана:

– Слава богу, теперь все наладится.

Валерьян Юрьевич только бросил на нее взгляд, испепеляющий и отчужденный, затем уложил руки на стол, переплел пальцы.

– Ну? – обвел он всех глазами. – Чего стоите? Привидение увидели?

– Папа?! – выдавил Владимир. – Где ты был?

– Где был, там меня нет. Как вы тут поживали без меня?

Что на это ответишь? Плохо жилось? Погибали? Однако бурной радости Валерьян Юрьевич не увидел, впрочем, он и не ждал ее. Так ведь и его возмутительное поведение не прошло бесследно, как-никак, а сыновья здорово пострадали, они имели право на полный отчет. Владимир решительно отодвинул от стола стул и на правах старшего строго потребовал:

– Скажи, пожалуйста, что все это значит?

– Что именно? – прикинулся непонимающим Валерьян Юрьевич, но вдруг повел бровями. – А, ты по поводу моего отдыха?

– Отдыхал?! – обалдел Владимир. Остальные детки смекнули, что вернулся хозяин, от которого они полностью зависят, как выяснилось, потому предпочли помалкивать. – Ты называешь отдыхом свое исчезновение? Ну, даешь... У меня просто слов нет! Мы тут с ума сходили, думали, его утопили, а наш отец, видите ли, отдыхал! Почему не сообщил нам, где ты находишься? Хотя б сказал, что жив и здоров...

– Сынок, ты меня отчитываешь? – с улыбкой спросил Валерьян Юрьевич.

– Кто так поступает? – разорялся старший сын.

– Я, – внушительно сказал отец. – Ты, видно, забыл, что на меня покушались? Я спрятался в месте, где меня не могли найти.

– Но нам-то ты мог сообщить? – поддержал брата Мирон, возмутившись безответственным и беспардонным поведением отца.

– Не мог, – остался спокойным Валерьян Юрьевич. – Я не хотел, чтоб меня нашел убийца.

– Какой убийца, папа? – несмело встал на сторону братьев Клим. – Неужели ты думаешь, мы растрезвонили бы всем, где ты прячешься?

И тут Вера, имевшая выдающийся ум, ибо умела им вычислять всякого рода каверзы, внесла ясность в недоразумение:

– Чего вы на него насели? Ваш отец думал, что убийца среди вас.

– Что?!! – хором взвились сыновья.

Присутствующие были шокированы. В это время Степановна принесла чай Валерьяну Юрьевичу, он поблагодарил ее.

– Я картошку жарю, – ему на ухо сказала Степановна. – Мясо в микроволновке размораживаю, может, успею к картошечке...

– Хорошо, хорошо. Ступай, – отмахнулся он от старухи.

Валерьян Юрьевич отхлебнул чаю, потом посмотрел на своих детей, зятя, невестку, жену (бывшую жену, она еще об этом не знает), загрустил. Поставил же Береговой перед ним задачу: явиться домой и не знать – кто. Скорей всего Константин Михайлович опасался с его стороны предательства, думал, что Валерьян Юрьевич пожалеет преступника и сообщит ему, что он разоблачен. Может быть, Береговой поступил правильно, ему известно больше, но камень на душе... какая тяжесть... Кто б ни был: Володька ли, Мирон ли, Генка ли, Светка ли участвовала в заговоре – противно, больно, несправедливо.

Вера загасила сигарету, оперлась руками о стол, ближе наклонившись к свекру, в полнейшей тишине, желая услышать откровенный ответ, спросила:

– Я верно говорю, Валерьян Юрьевич? Вы на них думали?

– Да, я так думал, – тихо признался он, потому что стыдно почему-то ему было, потом добавил: – И сейчас думаю: убийца здесь.

– Папа! – истерично взвизгнула Наденька. – Ты нас подозреваешь? Считаешь, кто-то из нас стрелял по твоему джипу? Это подло с твоей стороны! Мы все, между прочим, находились здесь, в доме!

– Надежда, не кричи! – прикрикнул на нее муж Гена.

Владимир скрестил на груди руки, точь-в-точь, как это часто делал отец, он смотрел на папу с укоризной. Потребовал, он всегда требует:

– Кто? Ну, отец, назови имя.

– Минутку. – Валерьян Юрьевич достал сотовый, приложил его к уху. – Можно, Михайлович.

Сумерки сгустились настолько, что автомобили впереди различались с трудом. Если б не горели фары, вряд ли Алик заметил бы:

– Выводят из машин... Лилька с ними... наручников... не вижу!

– Куда их повели? – присматривался и Марат, прижимая к груди кошку. – В дом заводят.

– Знаю я этот дом. Лилька туда ходила бабки вымогать за номер, а я за ней бегал, хотел узнать, куда зайдет. Что менты затеяли, а?

– Понятия не имею.

Алик упал спиной на спинку кресла, видно было, как он работает шариками. Марат не мешал ему, все равно его советы никогда не принимали всерьез, а держали за младшего братика, но притом не обижали. Он запустил в густую шерсть пальцы и почесывал кошку, та громко урчала от удовольствия.

– Так, – выпрямился Алик. – В дом нас не пустят, а посмотреть надо. Доставай, Марик, веревку...

– Веревка зачем? – пряча кошку за пазуху, удивился Марат.

– Мы с другой стороны зайдем, со стороны реки. Берег там крутой, по нему забираться сложно, тем более мы не знаем его. Я полезу первый, тебе веревку спущу. Петарды захвати.

Оба выскочили из машины, Марат не въезжал в план Алика:

– А петарды зачем? Устроим фейерверк, нас менты скрутят.

– Устроим, если понадобится. Лилька поймет и сбежит, она наш почерк знает. Потом закинем ее в поезд, пусть сматывается отсюда, сами позже приедем. Кошку брось!

– Не брошу, – побежал за ним Марик. – Мне она понравилась.

– В машине оставь, блин!

– Не оставлю. Она испугается одна, потом сбежит от меня.

– С приветом ты, Марик, как ребенок. Идем. Фонарик взял?

– Все я да я, – возмутился кошатник. – На мне веревка, как на повешенном, петарды в карманах. Я тебе носильщик, да? Сам бери фонарь.

– Ладно, не будем возвращаться, примета плохая.

Валерьян Юрьевич попросил родственников перейти в гостиную, мол, в столовой места маловато. Через минуту все поняли, зачем: в гостиную ввалилась толпа, среди которой зашли и знакомые лица, тот же Панасоник, тот же Береговой. А среди неизвестных мужчин ни одного человека в милицейской форме не было, поэтому никто из домашних Валерьяна Юрьевича не забеспокоился. Вошел сторож, поздоровался, за ним – бухгалтерша с затравленными и вместе с тем (парадокс) агрессивными глазами. Рассадили людей, двое в штатском встали у выхода, после этого Береговой сказал:

– Я не отниму у вас много времени, знаю, все устали, я тоже, поэтому только кое-что уточним, чтоб была ясность. Так, Лилия...

– А, – вскинулась она.

– Сиди, сиди, – махнул ей рукой Береговой. – Ты видела, как расстреливали джип Валерьяна Юрьевича...

– Слышала, – поправила его Лиля. – Потом побежала посмотреть, что это так тарахтит.

– И увидела двух парней с автоматами, – продолжил Береговой. – Автоматчики побежали куда?

– За холм, – ответила Лиля. – Я за ними, спряталась...

– Они уехали на автомобиле, который стоял в зарослях. Лилия запомнила – подчеркиваю – номер автомашины. Что было потом?

– Мы с ребятами увидели в джипе двух мужчин в крови, позвонили в милицию, надеялись кто-то из них жив... И мы уехали.

– Дальше, дальше.

– Я запомнила и номер джипа, решила выяснить, кому принадлежат оба автомобиля:

– Машина, на которой уехали автоматчики, принадлежала Диане Мировец. Кто-нибудь знает ее? (Молчание.) Ладно. Лилия знакомится с подругой Дианы, чтоб та без проблем свела ее с самой Дианой. Между тем приезжает к Светлане, предлагает ей купить номер автомобиля, ей отказывают.

– Лерик, я думала, это шантажистка-вымогательница, думала, лжет, – выступила в свою защиту Светлана.

– Стоп! – остановил ее Береговой. – Потом выясните, кто что думал. Одновременно Лилия предлагает купить ее молчание Диане. Та звонит своему другу, это сейчас так называется, а Лилия слышит ее разговор, спрятавшись за кустом. Диана требует от друга срочной помощи, признается, что отдала ключи от машины убийцам. В тот же вечер друг Дианы убивает ее кухонным ножом, который взял у нее же. Внимательно следите за ходом моих мыслей. Теперь, Мирон. Где вы были позавчера в семь-восемь вечера?

– В ресторане, – пожал тот плечами, мол, не понимаю, что за вопрос. – Меня пригласили на мальчишник...

– Машину где оставили? – не дослушал Береговой.

– За углом ресторана «Бургомистр», там парковка...

– С какого и по какое время вы провели в ресторане?

– С половины седьмого до двенадцати.

Береговой повернулся к сторожу:

– Чью машину вы видели в хозяйстве минуту спустя после покушения на Тараса Панасовича?

– Мирона, – робко выговорил тот.

– Мою?! – вытаращился Мирон. – Этого не может быть.

– Может, – заверил Береговой. – Вашу машину взяли на время, чтоб застрелить Тараса Панасовича, думаю, ключи у этого человека есть. Короче, Мирон, убийца решил подставить вас. До сих пор не понимаю, почему Тараса Панасовича решили убить только позавчера, а не раньше. Но это потом. Вера...

– Что? – дернулась та.

– Ваш «Форд» часто видели во дворе Дианы...

– Я не знаю, кто это такая, – потеряла самообладание Вера, полагая, что сейчас начнут ее обвинять.

– Вы не знаете ее, – повторил Береговой. – В таком случае, скажите, кто часто брал вашу машину?..

Веревка Алику не понадобилась, он обнаружил лестницу, ведущую наверх, оба взобрались по ней.

– Сиди здесь тихо, а я подберусь к дому, найду окно и послушаю их базар, – распорядился Алик. – Если подам сигнал, бросай петарды.

– Какой сигнал?

– Поймешь. Я шумну. Ни шагу отсюда. Спрячься на всякий пожарный.

Марат облюбовал местечко на обрыве, улегся на травку, достал кошку, которая норовила выскользнуть из рук, гладил ее, приговаривая:

– Маленькая... Приедем домой, я тебе колбаски дам... сосисок... Любишь сосиски? Любишь, я знаю...

Его заставил умолкнуть шорох. Марат приподнялся на руках, спрятав кошечку за пазуху, поискал глазами источник шороха, ухом уловил приглушенные голоса, понял, что они доносятся снизу. Действительно, по пригорку карабкались двое. Надо же, не по лестнице поднимались, которая всего метрах в пяти от них, а по крутизне. Как ее не заметили, подслеповатые, что ли, озадачился Марат. Он снова прилег на травку, ведь не исключено, что эти двое живут здесь, просто любят преодолевать препятствия, поэтому избрали такой способ взбираться наверх. Чтоб его не заметили, Марат отполз от лестницы, слез чуточку вниз и замер, подняв голову и глядя поверх ступенек.

Появились два парня, присели, один что-то развязывал, потом собирал со щелчками. Пригляделся Марат, свет-то из окон дома все же давал возможность разглядеть некоторые подробности, а в руках парня ружье! Он отдал его второму, приказав:

– Ложись и жди. Если на тебя побежит, вали его.

– А ты? – спросил второй, беря ружье.

– На разведку сбегаю. Если там тихо, вызову его, поговорю, тогда тебе не придется на курок нажимать. Но всякое бывает, думаю, он быстро въедет и побежит. Если не получится у меня, ты его вали.

– А че он сюда побежит?

– Некуда ему будет бежать, я позабочусь. Короче, лежи и не дыши. Я пошел...

Командир побежал к дому, пригибаясь к земле, как на поле брани под пулями, второй парень спустился немного и лег на пригорок, уложив рядом ружье. Вот так попал Марат! Всего метрах в семи от него, за лестницей, лежал пацан с ружьем, без сомнения, он охотился на человека. А если Лилька или Алик побегут к Марату, что будет?!

В это же время в гостиной Вера затянула паузу, обдумывая ответ, она не хотела кому-либо навредить, а вопрос следователя походил на ловушку.

– Вы забыли, кто пользовался вашим автомобилем? – ехидно произнес Береговой.

Ей уже казалось, она сама попала в скользкую ситуацию, себе бы не навредить. Вера натянула улыбку и призналась:

– Конечно, помню. Муж брал... Гена...

– Как часто Геннадий пользовался вашим автомобилем?

– О, господи! – закатила глаза Вера. – Его автомобиль постоянно ломался, а у нас с Геной хорошие отношения... Не те, о которых вы все подумали, – адресовала она фразу родственникам. – Гена помогал мне с техникой, у него куча знакомых. Он же мою машину в ремонт отвозил, Володьку не допросишься...

– Понятно, – перебил Береговой. – Я к чему вел. Геннадий брал автомобиль у Веры и ездил на нем к любовнице, что очень предусмотрительно с его стороны. Представьте ситуацию: некто из соседей Дианы надумал сообщить жене «Форда» за вознаграждение, у кого проводит время ее муж. Кому попадет? Владимиру, а Геннадий чист и ни при чем.

– Мой Гена? – обомлела Наденька. – Ложь. Оговор. Он всегда вовремя приезжал домой... Гена, скажи!

Береговой не обратил на нее внимания:

– Точно так же, понимая, что влип по самое не хочу, Геннадий позавчера взял машину Мирона, то есть ту, которую было проще взять. В данном случае Мирон проводил время с друзьями, из ресторана через часок не выходят. А поехал Геннадий в хозяйство, чтоб застрелить Тараса Панасовича. Уважаемая, – подошел он к бухгалтерше, – теперь-то что скрывать и юлить? Вы же понимаете, что попались. Ни вам, ни Геннадию уже не поможешь, только чистосердечное признание... – Он выжидающе посмотрел на бухгалтершу, которая только мяла платок, кусала губы и всхлипывала, и продолжил: – Видите ли, любовница Геннадия имела дорогую машину, купить ее на скромную зарплату инструктора она не могла. Ее подруга Изольда показала, что Диане купил машину любовник, он же оплачивал ежемесячно гараж во дворе и квартиру, покупал ей украшения. Доходы его по документам не столь велики, чтоб делать такие дорогие подарки. Уважаемая!

Она вздрогнула, подняла на него умоляющие глаза:

– Сколько мне дадут?

– Смотря сколько вы с Геннадием присвоили.

– Я только десять процентов имела. За укрывательство. Геннадий со своего участка отправлял рыбу... Ну, две машины идут обычным путем, а одна налево... Потом я списывала...

– Сколько было присвоено денег?

– Порядка двух с половиной миллионов... Рублей! Или...

– Чуточку больше. На миллион. Все ясно? – оглядел Береговой присутствующих. – Вот, Валерьян Юрьевич, основной мотив. Большие запросы и большие траты, которые в любой момент могли вскрыться. А нет главы, то есть вас, нет и проблем. Мало того, Надежда получит наследство – пятую часть рыбной империи, и он уже будет собственником. Итак, Геннадий, узнав, что Диану подцепила на крючок Лилия, пришел к любовнице и, почему-то придя в ярость, убил ее ножом. Видно, она здорово испугалась угроз Лилии, обещавшей пойти в милицию, и шантажировала его. Потом, опасаясь, что подруга Изольда слишком много знает про него, решил убить и ее, но сначала выведать, как ему найти Лилию. Он не мог гарантировать, что девушка, помимо номера Дианы, не знает и его номер.

– Гена, скажи! – простонала Наденька.

– Замолчи, дура, – вяло бросил ей папа.

Геннадий, поражая всех спокойствием, поднялся со своего места, но, сделав несколько шагов, замер, когда Береговой ему крикнул:

– Стоять!

Геннадий развел руками и натянул снисходительную улыбку:

– Я воды только выпью. Она в графине.

Графин стоял на фигурном столике у стены, он налил воды, приложился к стакану, выпил всего несколько глотков, не торопясь.

– Одно меня страшно терзает, – разгуливал по гостиной Береговой. – Почему Тараса Панасовича вы решили срочно застрелить? Не раньше и не позже? Причем снова хитрость: стреляли в него из пистолета Валерьяна Юрьевича, взяли его в кабинете.

– Я узнал, что наш глава жив, – мрачно выдавил Геннадий.

– Ах, вон в чем дело, – усмехнулся Береговой. – Логично. Сначала надо освободиться от директора, он же вас уволил, тем самым перекрыл доступ к добыче. Панасоника убираете, машину Мирона засветили, значит, застрелил Панасоника из пистолета отца Мирон, потому что лишился на долгое время не только наследства, но и средств к существованию. Потом сразу же тестя отправляете за директором, а тесть вроде как давно... то ли убит, то ли утоп, концов не сыщешь. И к Диане вроде как не вы приезжали, а Владимир на авто своей жены.

– Гена, почему? – завыла Наденька, любившая мужа беззаветно и преданно, как любит только собака.

Геннадий на секунду зажмурился, словно в глаза ему попал песок, когда распахнул их, они обожгли всех непримиримостью.

– Как вы меня достали... – едва слышно проскрипел он.

Ожидали из его уст обвинительный монолог, эдакую социальную речь в духе бунтовщиков, мол, вы зажрались, меня унижали и так далее. Да прогадали. Геннадий неожиданно перемахнул через окно, вылетел, как пробка из бутылки с шампанским. Вот зачем ему понадобилась вода из графина на резном столике у стены – чтоб очутиться ближе к свободе. В гостиной возник переполох, суета, мужчины кинулись в погоню – кто в окно, кто в дверь...

Геннадий вылетел в окно с боковой стороны, а не с задней, где залег Дрозд и притаился Марат. Он проскочил мимо Алика, прижавшегося к стене, и во весь опор помчался к диким зарослям, занимавшим склон холма. Он не заметил Гаррика, стоявшего за деревом. Как только Геннадий юркнул в заросли, следом бросился и Гаррик, а те, кто выскочил из дома, потеряли след, распределясь, кому и в какую сторону бежать.

По заросшему склону сбегать было невыносимо трудно – ветки хлестали по лицу, иногда попадались с колючками, ноги проваливались в рыхлую землю. Но Геннадий сбегал наискосок, что упростило задачу, да и удаляло его от дома ненавистного тестя. Он интуитивно хватался за ветви и стволы. Он отлично знал местность, наметил маршрут и четко следовал ему, не поддаваясь панике. Сейчас все зависело от быстроты ног, здесь было невозможно поймать человека, но Геннадий и не торжествовал заранее...