Придорожная трава Денисова Ольга

- Кто здесь? - как можно уверенней спросила она.

Тень медленно двинулась в ее сторону.

- Кто здесь? - повторила она вопрос, который снова остался без ответа, и приподнялась на локтях.

Тень качалась в такт своим осторожным шагам - тот, кто проник в ее комнату, крался по ковру неслышно, надеясь остаться незамеченным. Это было глупо - Ника давно заметила его. Но от того, что незваный гость все еще таится от нее, стало только страшней. Кто это? Что ему нужно?

- Я вижу вас! - сказала она, желая казаться невозмутимой, но голос предательски дрогнул.

В это время тень подобралась к балконной двери, и Ника увидела силуэт непрошеного гостя на фоне светившегося лунным светом стекла. Он, казалось, нарочно замер на секунду, чтобы Ника могла хорошенько его рассмотреть, и повернулся к ней в профиль. Вполне нормальное человеческое тело венчала огромная косматая голова с кривыми клыками и длинным свиным рылом. А присмотревшись, Ника заметила, что из широких рукавов его длинной рубахи вместо рук выглядывают раздвоенные копыта.

Она задохнулась и зажмурилась, надеясь, что чудовище исчезнет. Но вместо этого монстр утробно хрюкнул - омерзительно, тошнотворно. Ника хотела закричать, но только открыла рот, не в силах выдавить из него ни звука. Тело отказывалось подчиняться - она попыталась встать, но руки и ноги превратились в вату, и ее жалкие попытки шевельнуться были тщетны. Чудовище снова хрюкнуло, на этот раз угрожающе, подступило к ее изголовью и склонило отвратительную кабанью морду к ее лицу. Свиное рыло с двумя круглыми ноздрями уперлось ей в нос, смрадное дыхание коснулось ее губ, в лунном свете блеснул торчащий вверх изогнутый желтый клык.

- Ты знаешь, что свиньи едят людей? - человеческим голосом спросило чудовище. - Какой печальный конец - тебя сожрет свинья.

Мохнатое рыло издало нечто похожее на хохот, выплевывая непереносимую вонь, и Ника попыталась закрыть лицо руками. Но раздвоенные копыта с неправдоподобной ловкостью уперлись в ее запястья и прижали их к подушке. Омерзение и ужас - чудовище нависло над ней, и Нике на секунду показалось, что намерения его не ограничиваются тем, чтобы ее сожрать.

Но отвратительная пасть приоткрылась, и она почувствовала, как тупые зубы впиваются ей в щеку, и отрывают куски плоти от лица, и пережевывают их, чавкая и хрюкая от удовольствия. Вместо истошного крика горло ее исторгло жалкий тонкий звук, больше похожий на выдох, она забилась в конвульсиях, не в силах пошевелиться, и… проснулась в своей постели.

Разумеется, в комнате никого не было. Луна и вправду светила в окно, но Ника все равно потянулась к выключателю, все еще прерывисто дыша и обливаясь холодным потом. Свет зажегся безо всяких проблем и разогнал сумеречные тени по углам. Уютная спальня не таила в себе никаких страхов и опасностей.

Ника села на кровати и накинула халатик. Сон сняло как рукой, и мучительно захотелось выпить чашку горячего кофе, чтобы согреться и прийти в себя. И хотя освещенная спальня уже не пугала ее, все равно ей показалось, что на кухне будет куда спокойней и безопасней. Ника подхватила томик с рассказами японских авторов, заложенный карандашом, и отправилась вниз. Полчасика почитать и выпить кофе - и она снова сможет уснуть.

Лунный свет заливал гостиную, блестел на лакированных перилах, переливался молочно-белыми бликами на мелких лампочках бронзовой люстры, отражался от паркета. Луна светила как огромный прожектор, неестественно ярко, так, что можно было читать. Наверняка в Долине сейчас удивительно красиво. Ника вздохнула и начала спускаться по лестнице вниз.

Очарование лунного света не отпускало ее. Вместо того, чтобы пойти на кухню, она подошла к огромному окну гостиной и глянула во двор. Со второго этажа вид на Долину был несравнимо лучше, любоваться ею с первого этажа мешал высокий забор. Но луна, на которую Ника взглянула сквозь стекло, приковала ее взгляд и наполнила сердце сладкой тоской. Магнетизм мертвенного света подчинил себе ее волю, как взгляд гипнотизера; она не могла сопротивляться его притяжению.

Нет-нет, она непременно должна выйти в Долину. Ночная прогулка нисколько ей не повредит, это будет романтично.

Ника спустилась с крыльца, дошла до калитки и распахнула ее, впуская лунный свет во двор. Перед ней открылся неподвижный космический пейзаж - застывшие деревья серо-синего цвета, как на неведомой чужой планете; лес, больше похожий на нагромождение островерхих скал; белые гладкие дорожки с черной оторочкой гравия. Луна поменяла цвета и превратила привычные предметы в неземные.

Ника с замершим сердцем обогнула свой участок и остановилась перед стеной леса, поднявшейся перед ней как по волшебству. Это только казалось, что он темный, на самом деле луна просвечивала его насквозь. Ника вошла в его чащу, восторженно глядя по сторонам, - она попала в сказку, колдовскую и немного страшную. Ели расступались, давая ей дорогу, под ногами шуршали их иглы, застилавшие землю сплошным ковром. Было настолько светло, что она могла рассмотреть каждую иголочку, каждую щербинку на стволах деревьев. Ельник сменился мшистым прозрачным березняком, и вскоре Ника увидела широкое открытое пространство, простершееся до самого горизонта и освещенное яркой луной.

Ее лунная тень легла под ноги, вперед звала узкая, еле заметная тропка, Ника без страха ступила на нее и двинулась вперед. Безмятежность, минуту назад наполнявшая ее сердце, внезапно начала таять, уступая место непонятной тревоге. Тропка, бежавшая между мшистых кочек, подозрительно пружинила, с каждым шагом все сильней, и Нике показалось, что она идет по тонкой колышущейся мембране, готовой вот-вот прорваться.

Очарование лунной ночи в один миг улетучилось, когда в голову стукнуло зловещее слово «болото». Ника, как будто очнувшись от сладкого сна, остановилась и огляделась: она стояла посреди мокрой пустоши, совсем одна, в коротком шелковом халатике и мягких тапочках на босу ногу. Последнее, что она увидела перед тем, как луна скрылась за тучей, был блестящий хвост гадюки, нехотя уползавшей от нее за высокую кочку.

Свет померк, она осмотрелась по сторонам и вдалеке заметила зеленоватый, расплывчатый огонек, дрожавший над землей. А потом еще один, и еще, и еще… Сперва зеленые огоньки только покачивались в стороне, но когда их набралось достаточно много, неожиданно двинулись к ней, медленно и плавно. Ника хотела шагнуть назад, но нога погрузилась в холодную жидкую трясину. Она выдернула ногу, едва не потеряв тапку. Тонкая мембрана под ней колыхалась и грозила вот-вот прорваться. Зеленые огоньки медленно приближались, обходя ее с трех сторон, и теперь Ника могла отчетливо рассмотреть, что за каждым из них прячется прозрачная серая тень. А вскоре почувствовала могильный холод, исходивший от фосфоресцирующих сгустков, и удушливый запах мертвечины.

Ее охватила паника - она уже не боялась промочить ноги. Назад! Бегом назад, к дому, к асфальтовым дорожкам, к собакам и твердой земле! Ноги по колено увязали в скользком дурно пахнущем иле, она спотыкалась и падала лицом в грязь.

И когда зеленые огни приблизились к ней на расстояние вытянутой руки, Ника рванулась в сторону и провалилась в болото по пояс, тут же почувствовав, как оно впилось в ее тело, словно гигантская пиявка. Зеленые огни отпрянули и замерли, покачиваясь в трех шагах от нее, как будто смотрели, что будет дальше. Ника судорожно забилась, пытаясь освободиться, но болотная жижа поднялась к груди, сдавливая легкие, и Ника с ужасом поняла, что тонет. И никто не придет ей на помощь, только призраки с зелеными фонариками молча будут смотреть, как она барахтается в вонючей жиже. Она толкнулась из последних сил, стараясь лечь локтями на зыбкую поверхность, но только глубже ушла в болото, которое упругой рукой обхватило ее шею, мешая дышать.

Ника задрала голову, судорожно хватая ртом воздух, и когда густая болотная вода хлынула ей в глотку, она попыталась закричать и… проснулась в своей постели.

В окно светила луна, в комнате было темно - значит, бра она тоже включила во сне. На этот раз зажигать свет Ника не стала, пытаясь разобраться, сон это или явь. Ей показалось, или дом действительно подрагивает, как будто рядом с ним работает тяжелая машина? Или это ее внутренняя дрожь, следствие приснившегося кошмара?

Нет, дом на самом деле содрогался, ритмично и ощутимо. Неужели она все еще спит? Ника ущипнула себя за руку, но боли не почувствовала. Что ждет ее на этот раз? Землетрясение? Рушится крыша, и она остается погребенной под обломками собственного особняка, не имея возможности позвать на помощь? Ее ищут до тех пор, пока не садится аккумулятор в мобильном телефоне?

Ника повернулась на бок и судорожно вздохнула. Наверное, Алеша прав. Надо сходить к врачу: невозможно каждую ночь просыпаться в холодном поту и щипать себя за руки. Но если она не спит, то отчего дрожит дом? Может быть, на улице происходит что-то страшное, а она лежит здесь и копается в своих ощущениях?

Нет, никакие кабаньи головы и никакие зеленые огоньки не могут появиться в ее собственном дворе! Она поднялась и выскользнула на балкон. Дрожание больше не ощущалось, но ей показалось, что в лесу кто-то есть. До нее донеслись еле слышные выкрики и смех, как будто большая и веселая компания невдалеке собралась на пикнике.

Очень интересно! Можно понять, когда люди приезжают отдыхать на реку, разводят костры, жарят шашлык, но что делать ночью в лесу? Даже такой лунной ночью? Лес этот мрачен и непроходим, а сейчас там, вдобавок ко всему, сыро. Ника фыркнула - не для того она забиралась в такую глушь, чтобы по ночам ее тревожили веселые компании. Она, конечно, понимала, что лес, подступающий к Долине, ей не принадлежит и прогнать оттуда непрошеных гостей она не имеет никакого права. Но от этого раздражение мучило ее еще сильней. Вот тебе на! Одна на много километров!

Под окнами раздавался развязный девичий хохот и визг. Ника не выдержала и встала, чтобы посмотреть, что же за безобразие творится у нее за забором. Она приоткрыла балконную дверь - никаких сомнений не было: пьяная компания парочками разбежалась по лесу, оглашая его криками и смехом. А под самым забором, не более чем в пятидесяти шагах от дома, расположились двое с далеко идущими планами на ближайшие пятнадцать минут.

От возмущения Ника топнула ногой. Ничего себе! Сейчас в доме нет детей, а когда из Англии вернутся девочки? Если такое безобразие будет случаться здесь регулярно, придется принимать какие-то меры. Какое бесстыдство! Устроились под окнами дома и нисколько не боятся шуметь, привлекая к себе внимание! Может быть, дать им понять, что их видят? Может быть, это умерит их пыл?

Ника зашла в комнату и включила свет. Пусть знают, что они не одни и что своими воплями они разбудили порядочных людей. Она снова выглянула с балкона на опушку леса, но, похоже, парочка не обратила внимания на осветившееся окно.

«Ну погодите же! - решила Ника. - Сейчас вам мало не покажется!»

Она вышла на лестницу и щелкнула рубильником, который включал прожектора во дворе и на подходах к нему. Теперь-то бесстыдники наверняка перетрусят и уберутся прочь!

Не тут-то было! Парочка никуда не исчезла и вовсе не собиралась прекращать свое непристойное занятие! Оставить без внимания столь вопиющее нахальство Ника не могла. Впереди лето, они могут сюда повадиться! Может быть, стоит пугнуть их собаками?

Ника хотела крикнуть, что если они немедленно не уберутся из-под ее окон, она выпустит волкодавов, как вдруг, присмотревшись, вспомнила, что где-то видела эту лохматую голову.

Ах вот как? Он не только наглец и хам! Интересно, что он хотел ей сказать своей бесстыжей выходкой? Оскорбить ее? Дать ей понять, что он тоже мужчина? Или позлить, зная, что она ничего не сможет сделать? Даже собаки, пожалуй, против него бессильны. Они побоятся броситься на того, кто их однажды победил.

Ника захлопнула балконную дверь, погасила в комнате свет и залезла под одеяло, накрыв голову подушкой. Помимо воли перед глазами появились два красивых тела на зеленом моховом ковре. Нет, это просто невозможно! Разве люди должны себе такое позволять?

Наверное, все же придется спуститься в кухню и выпить кофе, потому что успокоиться она теперь не сможет.

Ирине стоило многих трудов уговорить мужа посмотреть этот участок: он хотел дом в курортном районе - ну, на крайний случай хотя бы на заливе, где селятся уважающие себя люди. Участок на юге области, да еще и так далеко от города, совсем его не привлекал. Ему не нравилась река, он мечтал о море, место не казалось ему престижным, и он не верил в надежность инженерных сетей.

Ирина же, наоборот, терпеть не могла залива с его мелководьем: камни и песчаные дюны не будили в ней добрых чувств. Кроме этого, на юге было гораздо суше. А главное - если они поселятся подальше от города, муж не будет каждый день мотаться на работу и обратно, и ему останется только ночевать в городской квартире. И тогда Ирина будет предоставлена самой себе куда чаще, чем сейчас.

Когда Людмила рассказала ей о том, что «Лунная долина» - место для элитной застройки стоимостью едва ли не выше, чем на заливе, Ирина сразу заинтересовалась этим местом. Когда же подруга добавила, что это нехорошее, темное место, где людям угрожает опасность, исходящая от потустороннего мира, любопытство Ирины только усилилось: поселиться там было бы не хуже, чем в замке с привидениями. Несомненно, Ирина нисколько не поверила словам Людмилы, но разговоры о том, что «Лунная долина» нехорошее место, она слышала и без нее.

На этот-то крючок она и подцепила своего мужа: замок с привидениями показался ему престижным вложением денег, да и стоимость участков впечатляла. Подумать только, сколько знакомых будут приезжать к ним лишь для того, чтобы взглянуть: каково это - жить в нехорошем месте! И разговоры, разговоры об этом сыграют мужу на руку - его профессия требует постоянной огласки, постоянных слухов, он должен быть у всех на виду.

Несмотря на все плюсы, физиономия мужа оставалась кислой, когда они проехали через поселок и свернули на грунтовую дорогу, бежавшую вдоль реки. Да, великолепных особняков Курортного района тут не было: им попадались только дачки, построенные в советские времена и тридцать лет назад казавшиеся кому-то пределом мечтаний. Да и дачники не производили впечатления порядочных людей - убогие машины, толпящиеся у убогих же магазинчиков, неприсмотренные дети, считающие мелочь на жвачки, тетушки с авоськами, а то и с тележками на колесиках, которые они с грохотом волочили за собой по дороге.

Однако когда поселок остался за спиной, лицо мужа слегка прояснилось:

- А что, эдакая непритязательная глубинка. Грунтовая дорога через лес вдоль реки… Вдали, так сказать, от шума городского…

- Так ведь и я о чем тебе говорю! - обрадовалась Ирина. - И, между прочим, эти участки недаром стоят таких денег, об этом тоже можно кричать на каждом шагу. Никто не скажет, что мы купили тут участок от бедности, наоборот! Нам так понравилось, что мы, может быть, слегка и переплатили, лишь бы его получить!

- Не говори ерунду: «переплатили»! У них еще ни один участок не продался, и очередь не стоит, между прочим.

- Если ты его купишь - будет стоять, вот увидишь!

Муж скромно покачал головой, но в который раз поддался на неприкрытую лесть.

«Лунная долина» выплыла из-за поворота неожиданно. Несмотря на то, что в вокруг еще велось строительство, открывшаяся картина все равно впечатляла: среди высоких стройных сосен выгибали спины мостики с резными перилами, отделанные камнем; подъезды к участкам были отсыпаны красным гравием. Над асфальтированными дорожками то там, то тут склонялись березы, где-то цвела черемуха, и сладкий аромат проникал в приоткрытое окно машины, а местами стояли густые кусты сирени. Однозначно, это оказалось несравнимо лучше, чем голые, «разработанные» участки, которые они смотрели до этого. Если в таком месте построить дом, то даже со второго этажа не будешь любоваться на то, чем заняты соседи.

День был солнечным, молодая майская зелень - яркой и пахучей, и «Долина» показалась Ирине местом светлым, зеленым, а никак не темным и нехорошим. За ее пределами поднимался густой еловый лес, и воздух тут должен был быть чистым и полезным для здоровья.

Только одна деталь резанула глаз: на въезде, рядом с рекламным щитом, стояла почерневшая, вросшая в землю халупа, напоминавшая о нищете крепостных крестьян при плохом помещике. Даже строительные вагончики выглядели приличней; во всяком случае, все понимали, что рано или поздно их отсюда увезут. При взгляде же на халупу казалось, что она нарочно зарылась в землю, чтобы остаться тут навсегда.

На въезде их встречал приятный молодой человек - менеджер по продажам, с которым они договаривались. Юношу звали Андреем, он предложил им выйти из машины и прогуляться по «Долине» пешком.

Муж недовольно пожал плечами, но согласился, Ирина же радостно вылезла на асфальт и вдохнула чистый запах леса. Но стоило ступить на землю «Долины», как она почувствовала что-то неприятное, свербящее. Как воспоминание, о котором хочется забыть и никак не получается. Ирина зябко повела плечами и машинально оглянулась.

- А что это за грязная хижина дяди Тома? - недовольно начал муж.

- А, этот домик сейчас служит теплой бытовкой для работяг, но мы планируем его снести в ближайшие месяц-два. Здесь будет здание для охраны поселка, двухэтажное, оборудованное видеонаблюдением, все по последнему слову техники. Ну и в общем стиле «Долины», конечно. На въезде будет шлагбаум.

Муж скептически пожал плечами, но проглотил сказанное.

- Обратите внимание, все деревья в Долине сохранены, мы вырубили их только там, где планируются пятна под дома и хозпостройки. С одной стороны - густой лес, он тянется на два десятка километров, а с другой - река. Мы с вами еще сходим посмотреть пляж, там все отсыпано песком, есть лодочная станция, причал для моторных лодок и скутеров. Пляж огорожен, так что людно на нем не будет.

Муж снова пожал плечами - про это он читал в рекламном буклете.

- А почему нет участков с выходом к реке? - снова недовольно спросил он.

- Видите ли, берег небезопасен для строительства. Мы решили, что общий пляж с причалом будет лучше для всех, чем два-три участка с риском затопления берега.

- Я бы предпочел участок с выходом к реке, - буркнул муж.

Андрей вел их по Долине от участка к участку, а Ирина чувствовала себя все хуже и хуже. День был теплым, но, несмотря на яркое солнце, она замерзала. У нее кружилась голова, и не так, как это бывает от свежего воздуха, а наоборот - как будто она надолго засиделась в душной комнате. Может быть, она простыла и у нее поднимается температура?

Когда они подошли к участкам в третьем ряду от дороги, муж внезапно оживился, глаза его загорелись, и он, как невоспитанный ребенок, показал на дом пальцем:

- А это что?

- Это дом первых, так сказать, поселенцев «Долины». Не правда ли, очень хорош?

Муж восторженно покрутил головой и приоткрыл рот:

- Если я и хочу загородный дом, то именно такой! Это потрясающе! Эти каменные особняки с офисной мебелью всем уже надоели. Он полностью деревянный?

- Да, кроме цоколя. В нем четыре уровня и около четырехсот метров жилой площади. Я думаю, хозяева не будут возражать, если мы попросим их показать дом поближе. Он срублен по европейским стандартам качества, вы не найдете ни одной щели. Разумеется, без единого гвоздя. Бревна толщиной не меньше тридцати пяти сантиметров, его не надо ни утеплять, ни конопатить - зимой он будет теплым, а жарким летом сохранит прохладу.

Ирина вдруг почувствовала раздражение: этот Андрей походил на низкосортного коробейника, втюхивающего втридорога посредственный парфюм незадачливым покупателям. Но муж, похоже, ее точки зрения не разделял.

- Нет, мне это определенно нравится! Если это удобно, я бы очень хотел взглянуть на него изнутри.

- Сейчас я попробую договориться, - Андрей достал из кармана мобильный.

Они сделали несколько шагов по направлению к воротам в бревенчатом заборе, и тут Ирина ясно уловила запах гнили. Так пахнет застоявшееся болото, из трясины которого время от времени выкатываются пузыри. Запах был не очень сильным, скорей еле слышным.

- Тебе не кажется, что тут чем-то пахнет? - спросила она у мужа, оживленно расспрашивавшего Андрея.

Муж глянул на нее как на надоедливое насекомое, но принюхался:

- Черемухой пахнет, только и всего. Если тебе не нравится, то это всего на несколько дней.

Ворота поднялись, и навстречу им вышла высокая красивая женщина - скорей всего хозяйка дома, для прислуги она была слишком хороша собой и ухоженна. Ирина почувствовала себя рядом с ней не в своей тарелке. Но вскоре выяснилось, что это лучшая подруга Людмилы, Вероника. Хозяйка извинилась, что принимает их не с парадного въезда, а с задворок: гостей обычно пугают ее собаки, которые заперты у центральных ворот.

Они подошли к дому, и Ирина по пути несколько раз обернулась - кроме болотного запаха ей померещился чей-то взгляд со стороны въезда в «Долину». Когда же пришлось переступить через порог, Ирина с испугом глянула наверх: ей почудилось, что сверху на нее что-нибудь может упасть. И только дойдя до двухуровневой гостиной, удивительно уютной и вместе с тем отделанной со вкусом и чувством меры, она вспомнила, как Людмила рассказывала о гибели своего кота. Забавная штука подсознание: в нем эта история отложилась и всплыла непонятными страхами. Однако страхи почему-то не исчезли, а, наоборот, усилились.

Ирина снова глянула наверх - гостиную украшала грузная бронзовая люстра в готическом стиле: не меньше полутора метров в поперечнике и весом как минимум полтонны. Ирина поежилась и отошла в сторону, чтобы это сооружение не висело у нее над головой.

Через пять минут Ирина поняла, что не может больше здесь находиться: внутри нарастала паника, как у клаустрофоба в тесном лифте.

Хорошо, что менеджер не стал долго обременять хозяйку своим присутствием. А муж пришел в еще больший восторг, посмотрев на дом изнутри и пощупав стены руками.

- Нет, определенно, я хочу именно такой дом! Вы должны оставить мне телефоны архитектора и подрядчика.

- У нас есть второй, похожий. Он срублен под крышу и после просушки будет отделан и сдан под ключ. Мы можем взглянуть на него, это тоже участок около леса, только с другой стороны.

- Прекрасно! Я посмотрю. Я, конечно, хотел бы строиться по своему проекту, но чем черт не шутит? Может быть, мне подойдет и готовый.

Ирина вышла из дома первой - пожалуй, чересчур поспешно - и только хотела вздохнуть с облегчением, как под ноги ей подвернулся облезлый, наверняка нездоровый кот, полосатый и худой. Она с отвращением отшатнулась - если ночные страхи ее не тревожили, то инфекции она всегда боялась панически.

- Фу, какая мерзость, - прошипела она себе под нос. Никто, кроме нее, на кота внимания не обратил.

Хозяйка проводила их до ворот и пожелала приобрести участок поблизости - они могли бы стать добрыми соседями. Ирина рассеянно кивнула и поскорей вышла со двора. Но только они вновь оказались на асфальтовой дорожке, между деревьев мелькнула почерневшая халупа, стоявшая под рекламным щитом. И Ирина поняла, что за взгляд преследовал ее на участке: это лачуга смотрела двумя темными окнами! У нее были голубые глаза, цвета неба, только на дне их плескалась тьма, глубокая и мрачная. Глаза-окна смотрели как из-под земли, как из могилы…

Ирина тряхнула головой, но все равно не смогла избавиться от навязчивого взгляда. Он жег ей спину, мешал думать, ей хотелось стряхнуть его с себя, как паука, ползущего по одежде, и она раза два так и сделала - машинально. И хотя они удалялись от въезда в «Долину» и деревья скрыли лачугу из виду, взгляд все равно никуда не исчезал, и Ирина догадывалась, что избавиться от него она не сможет, даже если зароется в землю. Мысль о том, что лачуга ползет за ней, прячась за деревьями, заставила ее похолодеть.

Муж и менеджер беседовали увлеченно и горячо, когда подошли к недостроенному дому, но Ирина не слушала их разговора. Ей хотелось только одного - немедленно покинуть это место. Здесь пахнет болотом, здесь холодно и сыро, здесь на голову падают потолки, здесь дома наблюдают за тобой из-за деревьев, здесь под ноги кидаются больные животные. Бежать, бежать немедленно!

Ирина на секунду представила, как она садится в машину, а машина не заводится, и почувствовала себя героиней фильма ужасов. Паника подкатила к горлу, как недавно в доме.

- Мне здесь не нравится, - сдержанно сообщила она мужу.

- Погоди, - отмахнулся он. Они обошли сруб и увидели человека с топором, колдовавшего над толстенным бревном. Человек был одет в спортивные штаны с пузырями на коленках и вытянутую грязную майку, однако когда он выпрямился навстречу гостям, Ирина почувствовала к нему расположение и симпатию. Его взгляд скользнул по лицу Ирины, и она заметила, как глаза его стали встревоженными и сочувствующими, будто он сразу разгадал ее страхи.

- День добрый, - поздоровался муж. - Так это непосредственно вы рубите эти чудесные дома?

Человек неуверенно кивнул и ответил:

- Я делаю только срубы. Фундамент, кровля и отделка - это не по моей части.

- Ну, кровлю у нас все умеют делать, - подмигнул ему муж, - а вот такие срубы я вижу в первый раз.

Человек снова пожал плечами, но нисколько не удивился, будто привык слышать подобные комплименты в свой адрес.

- А если я захочу построить такой же дом, срубите его мне?

- Срублю, - ответил человек, - только не здесь.

- Почему же не здесь? - опешил муж.

- Здесь жить нельзя, это плохое место, - просто сказал плотник. На этот раз он не пожимал плечами и не сомневался в том, что говорил.

- Ты… ты… - задохнулся Андрей, - ты чего несешь?

- Я сказал то, что есть, - человек нисколько не смутился.

И Ирине захотелось закричать вслед за ним, что он прав, здесь нельзя жить, и она никогда не согласится еще раз приехать сюда, не то что поселиться! Что надо немедленно бежать отсюда, пока не случилось чего-нибудь непоправимого!

- Да ты понимаешь, что делаешь? - Андрей выставил вперед грудь и воинственно пошел на плотника. Это было смешно - человек, державший в руке тяжелый топор легко, словно дирижерскую палочку, явно мог за себя постоять.

- Погоди-ка, - остановил Андрея муж. - Вы разберетесь, когда я уеду. Ну-ка объясни мне, что это ты имеешь в виду?

- Да что он может иметь в виду, он же простой работяга здесь, кого вы слушаете! - менеджер чуть не сорвался на визг.

Плотник глянул на него спокойно, поднял и опустил брови, как будто удивился такой эмоциональности, и спросил:

- Неужели вы сами не видите? Долина не пустит сюда никого. Разве вы не чувствуете, как кто-то на вас смотрит? И смотрит, между прочим, вовсе не по-доброму.

И паника Ирины в итоге прорвалась сквозь умение держать себя в руках, выплеснулась наружу и понесла ее на неведомую стезю - истерику.

- Да, я чувствую! Это плохое, плохое, плохое место! Я хочу уйти, немедленно, заберите меня отсюда, скорей, Саша, пойдем отсюда! Я умоляю, я больше не могу здесь находиться! Ну что же ты стоишь, тебе же сказали, что здесь жить нельзя, что еще тебе надо, каких объяснений?

Слезы хлынули из глаз, рыдания сдавили горло, и дальше она смогла издавать только нечленораздельные звуки - про кота, про живые дома, про болотный запах. Ноги подогнулись сами собой, и она опустилась в пахучие опилки, толстым слоем покрывшие землю, и согнулась, пытаясь спрятаться от невыносимого взгляда, сжаться в комок, слиться с окружающим ландшафтом.

- Что же вы стоите, - услышала она голос плотника, - вы что, не видите? Ей же плохо. Сейчас, я воды принесу.

- Вы думаете, это серьезно? - недовольно спросил муж.

- Не знаю. Но она плачет…

- Но я хотел поговорить с вами о домах…

- Давайте уведем ее отсюда и поговорим где-нибудь в другом месте. Может быть, не стоит сегодня? Я оставлю вам телефон.

Ирина схватилась за руку плотника, сидевшего рядом на корточках и державшего пластиковую бутылку с водой перед ее носом.

- Я сама, я могу сама, - она оттолкнулась от его руки, пытаясь подняться, - только скорей, пожалуйста, скорей отсюда…

Андрей, рассерженный и раздраженный, сохранил лицо и взял ее под руку с другой стороны; плотника в сторону отодвинул муж и, на ее счастье, повел Ирину к машине.

Возле черной лачуги ей снова стало невыносимо страшно, и она закричала и забилась. Андрей попытался ее удержать, а муж, наоборот, оттолкнул в испуге.

- Не бойтесь, - кто-то положил руку ей на плечо, и она догадалась, что это плотник, бредущий сзади, - не надо так бояться. Сейчас вы уедете, и все будет хорошо. Она вас не тронет. Сейчас не тронет.

Муж усадил ее на заднее сиденье, а на переднее пригласил плотника, оставив незадачливого менеджера по продажам на дороге.

Андрей был не столько разозлен, сколько расстроен и подавлен. Ему не простят потери такого клиента. Все шло отлично. Клиент не горел желанием купить участок, он имел претензии, зато жене его место нравилось. Конечно, этот продюсер не из тех, кто будет слушать жену, но все же… И вот наконец ему предъявили главный козырь - дом. Андрей не раз наблюдал, как люди, мечтавшие о каменном замке, на глазах забывали о своей мечте и приходили в неописуемый восторг. Еще бы! Клиент привык, что деревянный дом - это дача, обшитая сучковатой вагонкой, с допотопной печкой и удобствами во дворе, которую местные плотники срубят за триста баксов. Андрей знал, как повезло им с Кольцовым: по вполне сходной цене он создавал действительно европейское качество. Плотников, которые умеют делать такие срубы, во всем городе можно по пальцам пересчитать. И восхищение клиентов вполне оправдывало все сложности работы с ним, взбрыкивания и срывы сроков.

Вот и на этот раз скептически настроенный продюсер не устоял. Вполне возможно, что его устроил бы законченный сруб, но Андрею хватило бы и продажи участка с последующим договором на строительство дома. И надо же было этому плотнику оказаться на рабочем месте именно в это самое время! И клиент сразу сообразил, что заключать договор нужно напрямую: это, может, не проще, но значительно дешевле. Он же сразу потребовал телефон архитектора и подрядчика. Ну, а на ловца, что называется, и зверь…

Кто тянул плотника за язык! Жена продюсера и так всю дорогу была чем-то недовольна. Только муж ее мнения в расчет принимать не стал бы, это же ясно. Дамочка искала повод, чтобы устроить истерику, и она его получила! Она как будто ждала хоть какого-нибудь повода, чтобы лечь на землю и начать стучать по ней руками и ногами. Видимо, других способов воздействия на мужа у нее нет. Конечно, мужа это не впечатлило. Но к словам плотника продюсер почему-то прислушался. А ведь нес плотник абсолютную чушь! Какое плохое место? Это потому что кота балкой задавило, что ли? Но такие истории хороши для истеричных женщин, ни один нормальный человек на такое не поведется!

Андрей пришел в фирму «Сфинкс» два года назад, до этого он работал агентом по загородной недвижимости. Он стоял у самых истоков проекта, но показать себя в наилучшем свете ему до сих пор не удавалось. Это был единственный проект «Сфинкса», связанный с продажей участков и загородных домов, - остальные казались Андрею неинтересными и непонятными, тем более что менеджер по продажам на них не требовался: какие продажи при строительстве завода или торгового комплекса? Все давно продано, остается бегать по чиновникам, следить за генподрядчиками и контролировать смету. Андрея тошнило от проектной документации, ГБРов, ПИБов, районных администраций, их очередей и зажравшихся служащих. Оклад у него был небольшой, поэтому он с нетерпением ждал, когда же наконец пойдут продажи и начнут капать комиссионные.

Но его ожидало разочарование: за два месяца ни один участок продан не был. Хозяин «Сфинкса» один дом купил себе, как и планировал, но его примеру почему-то никто не последовал. Андрей удивлялся и негодовал: он проработал в загородной недвижимости пять лет, он знал, что эти участки должны отлететь за месяц, максимум - за два, несмотря на высокий ценник. При тех деньгах, которые вложили в рекламу, сюда ежедневно должны были приезжать покупатели. Однако ничего подобного не случилось.

Когда участок согласился посмотреть этот продюсер, Андрей подпрыгнул от радости. Он был уверен, что, увидев, какое это чудесное место, клиент не сможет от него отказаться. Тем сильней оказалось его разочарование. Понравившийся дом можно срубить где угодно; если Кольцову нечего будет делать здесь, он найдет своей бригаде клиентов на стороне. И, похоже, его плотник такого клиента уже нашел, самым наглым образом отобрав его у «Сфинкса». С точки зрения Андрея, это выглядело неэтично. Конечно, «Сфинкс» не был его нанимателем, но работали они бок о бок два года. Разумеется, если клиент желает договориться напрямую - это дело клиента, понятно, он сэкономит на этом немалые деньги. От такой ситуации никто не застрахован. И плотнику все равно, нанимает его Кольцов, или клиент, или генподрядчик, или «Сфинкс»: он все равно получит свои деньги. Но зачем же убеждать клиента в том, что не стоит покупать участки? Ему-то что? Какое его дело? Перебить клиента - неэтично, а вот так сорвать продажу - это просто подлость. Подлость и предательство. В конце концов, Долина кормила этого плотника два года, мог бы не делать этого хотя бы из чувства благодарности.

И ведь никому не объяснишь теперь, что Андрей ни в чем не виноват! В его способности и так никто не верил, и за глаза сотрудники «Сфинкса» называли его бездельником и дармоедом. Начальство, скорей всего, считало точно так же, потому что за два года он не только не продвинулся по служебной лестнице, но ему ни разу не повысили оклад, в то время как остальным индексировали зарплату регулярно. Когда освободилось место начальника отдела рекламы, никому и в голову не пришло, что Андрей в ней неплохо разбирается, имеет связи с рекламными агентствами и опыт проведения рекламных кампаний. Нет, человека взяли со стороны. Сегодняшняя встреча с продюсером никому не покажется странностью, на счет Андрея запишут еще один провал, только и всего.

Андрей вернулся к срубу, кипя от негодования.

- Ты что, больной? - не доходя до плотника шагов десять, начал он.

- Ага, - плотник только нагло ухмыльнулся.

- Да тебя уроют, придурок! Ты понял, что ты сделал вообще? - Андрей подошел почти вплотную, развернув плечи и гордо подняв голову. Он был крепким парнем, два раза в неделю ходил в тренажерный зал и чувствовал себя вполне уверенно.

- Понял, понял, - снова кивнул плотник.

- Ты мне клиента сорвал! Какого черта ты суешься? Ты, пролетарий! Пилишь тут - и пили себе, и не лезь куда не просят!

- Мальчик, я понимаю, что ты расстроился, но тебе не кажется, что ты несколько невежлив?

Андрей едва удержался, чтобы не полезть в драку.

- Меня тут работяги учить будут? Да ты вылетишь отсюда завтра же, и, надеюсь, на скорой помощи!

- Вали-ка отсюда, - плотник поморщился.

- Ты мне еще и указываешь? - Андрей сильней развернул плечи и приблизился на шаг.

И тут взревел мотор бензопилы, и Андрей поспешил отодвинуться в сторону: может, этот плотник сумасшедший? Кто знает, что у него на уме? А тот демонстративно повернулся к Андрею спиной и продолжил работу. Андрей попробовал продолжить разговор, но из-за рева пилы ничего не было слышно и пришлось уйти, сжимая кулаки от злости.

Андрей, конечно, позвонил директору «Сфинкса», так как о результатах встречи с продюсером должен был доложить ему лично, и рассказал о выходке плотника. И о том, что он отговаривал клиента покупать участок, и о том, что довел женщину до истерики, и о том, что не забыл договориться с продюсером о рубке дома в другом месте. Судя по реакции босса, рассказ его не впечатлил, похоже, он попросту не поверил Андрею. А может, был человеком сдержанным и хотел обдумать сказанное. В любом случае, он пообещал с этим разобраться.

Андрей шел к машине мимо дома хозяина «Сфинкса» и предавался жалости к себе, когда увидел хозяйку, выезжавшую со двора. Женщина остановилась рядом с ним, опустила окошко и поинтересовалась:

- Ну как, им понравился какой-нибудь участок?

Андрей угрюмо покачал головой.

- А почему? - удивилась и расстроилась женщина. - Он с таким энтузиазмом смотрел дом, и я подумала, что все в порядке.

Андрею показалось, что она жалеет его, и он посчитал возможным рассказать ей о происшествии. На хозяйку рассказ произвел гораздо большее впечатление, чем на ее мужа.

- Нет, это неслыханно! Да какое он имел право подходить к нашим покупателям? Честное слово, я этого так не оставлю! Сперва бревна падают с потолка, потом дети проверяют срубы, а теперь он будет срывать нам продажи? Нет, так просто ему это с рук не сойдет, я вам обещаю!

Она в негодовании подняла стекло и тронулась с места.

От того, что хозяйка так рассердилась, Андрею стало немного легче. Во всяком случае, она не винила его в срыве сделки и правильно все поняла. Может быть, она сама поговорит с мужем и тот поймет, что Андрей сделал все возможное и его вины в этом нет? Судя по ее реакции, этот плотник уже не в первый раз доставляет ей неприятности, и есть надежда, что она и вправду с ним разберется. Андрей никогда не был мстительным, его желание наказать своих обидчиков обычно проходило через несколько часов, но в данном случае он с ужасом думал о том, что будет, когда он привезет кого-нибудь из клиентов в следующий раз. Если плотник снова сунется со своими добрыми советами, все равно ответственность за срыв сделки ляжет на Андрея.

Плохое место! Придумал же! Чем это оно плохое? Изумительное место, особенно в солнечные дни.

Порыв ветра неожиданно принес с собой неприятный болотный запах, гнилостный и влажный. И одновременно с ним внизу живота шевельнулся холодок, а по спине пробежала дрожь. Андрей машинально оглянулся по сторонам. Солнце, яркая зелень, сквозь которую просвечивает голубое небо… Умиротворяющая картинка почему-то не успокоила его, а, наоборот, вызвала тревогу. Он замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. В последний раз похожее чувство он испытывал в детстве, если просыпался ночью в темной комнате, когда шкаф казался чудовищем, а одежда, повешенная на стул, начинала двигаться. Вот и теперь легкое шевеление ветвей вокруг навело на мысль не о ветерке, а о том, что они живые и шевелятся сами по себе…

Андрей втянул голову в плечи, но не смог отделаться от видения - деревья шевелили ветвями совсем не так, как это бывает от ветра. Ему показалось, они тянутся к нему, и намерения у них самые что ни на есть агрессивные… А потом он почувствовал взгляд, который уперся ему в спину, как ствол пистолета. Захотелось поднять руки вверх. Он медленно оглянулся, не надеясь увидеть ничего хорошего, но то, что он увидел, превзошло все его самые страшные предположения.

На толстом суку лежала огромная черная змея с головой и руками женщины. Андрей попятился, но тут же остановился: женское лицо показалось ему невообразимо, сказочно красивым. Глаз не оторвать! Ее маленькое треугольное лицо с острыми скулами обрамляли длинные и густые иссиня-черные волосы. Тонкие брови с гордым изломом посередине высоко поднимались над темными глубокими глазами, нос с красивой аристократической горбинкой был тонок и изящен, а маленькие губы из-за бледности были почти невидимы. Между этих губ скользнул черный раздвоенный язык и, ощупав воздух, тут же спрятался обратно.

Андрей не мог не смотреть в ее глубокие, манящие, немигающие глаза. И помимо воли сделал шаг вперед, а потом еще один, чувствуя себя кроликом, который не в силах противиться удаву. Ужас и предчувствие смертельной опасности сковали его; единственное, что он мог делать, - это медленно перебирать негнущимися ногами, пока не оказался под суком, на котором возлежала женщина.

- Не стоит желать никому зла, - сквозь зубы процедила она, - можно оказаться на месте того, кому угрожаешь.

И в эту секунду змеиный хвост захлестнул его петлей, обвив шею и прижав руки к телу, и взметнул его вверх, так что лицо Андрея оказалось напротив темных немигающих змеиных глаз.

- Нравится тебе это место? Хочешь тут жить?

- Не хочу, - прохрипел придушенный Андрей.

И тут она приоткрыла маленький красивый рот, на поверку оказавшийся огромным, и он увидел два длинных изогнутых зуба, на острых кончиках которых застыли прозрачные желтоватые капли. Он хотел закричать, но вместо этого захрипел.

- Проще говоря - не рой яму другому, сам в нее попадешь, - закрыв рот, прошипела женщина и с силой швырнула Андрея оземь. Ужас сменился кошмарной, невыносимой болью в ноге, но он в тот же миг потерял сознание и погрузился в блаженную черноту.

Распрощавшись с занудой продюсером, Илья сам испугался того, что сделал. Наверное, не стоило вот так в открытую высказывать свою точку зрения. Но когда он увидел затравленный взгляд этой несчастной женщины, озиравшейся по сторонам, то не смог удержаться. А с другой стороны, никогда бы он не стал втихую нашептывать кому-то свои соображения.

Шум теперь поднимется невообразимый, Кольцова непременно приплетут и, может быть, вправду выгонят, да и Илье мало не покажется. Хорошо если просто попробуют уволить, а то и ноги переломают к чертовой матери. Он бы на их месте тоже сильно разозлился.

Да, нехорошо получилось… Как после этого разговаривать с Вероникой? Если она еще не знает о происшествии, то скоро обязательно узнает. А ведь он хотел поговорить с ней непременно сегодня, когда ее мужа не будет дома, и сделать это надо обязательно. Какая бы она ни была, скоро должны приехать ее дети, а рисковать жизнью детей она не будет, это же ясно. Теперь вместо нормального разговора он нарвется на скандал. Илья заранее представлял себе всю безнадежность этого разговора: в лучшем случае она наорет на него и выставит вон, в худшем - спустит собак, на своей территории они будут менее уступчивыми.

Он, похоже, оказался между молотом и наковальней, причем наковальней была Долина, а молотом - те, кто желал ее продать. Глупо предупреждать молот о том, что он расплющится, если попробует нанести удар, и еще глупее попытаться молот от этого удара защитить. Но, например, женщина, которая приезжала сегодня, ни в чем не виновата. Откуда им знать, что здесь нельзя жить? Этого на рекламном щите у въезда не написано. И ее муж никогда бы не принял ее мнения в расчет. Она почувствовала опасность, а он - нет. Он вообще отнесся к жене как к наскучившей вещи, которая по недомыслию создает ему неудобства.

Не то чтобы ему было жалко Веронику, нет. Вздорная женщина, плохо воспитанная к тому же, уверенная в том, что ее снобизм - единственно правильная позиция человека с чувством собственного достоинства. Но при чем здесь смерть? Разве смертью надо наказывать за неумение себя вести? Это было бы слишком. Ведь она мешает Долине только тем, что живет здесь. Если она поселится в каком-нибудь другом месте, инцидент будет исчерпан сам собой.

А может быть, все это полная ерунда? Может быть, ночь на лесной поляне привиделась ему? Илья ходил на следующий день на то место, но не нашел ни Каменного лика, ни выложенного валунами круга, ни поляны - лес стоял стеной. И только вялые белые лилии, разбросанные повсюду, говорили о том, что это то самое место и галлюцинации его не посещают.

А еще Илья провел две бессонные ночи - ему грезилась Мара, их сплетенные воедино тела, ее прохладная кожа и белый саван-сарафан. Он не мог прогнать от себя видение, не мог заставить себя не думать о ней - едва он смежал веки, как она появлялась перед глазами и терзала его несбыточными желаниями. И только на исходе второй ночи он вспомнил, что леший советовал потереть ранку от ее укуса золой из печки. К тому времени Илья настолько устал от вожделения, что готов был последовать любому, самому несерьезному, совету. Однако совет оказался вполне серьезным - после этого он упал на кровать, уснул, как только голова его коснулась подушки, и проспал почти до обеда.

- Ты что, ничего не слышал? - удивился все еще трезвый Мишка, когда Илья под вечер вернулся в избушку, - тут столько шума было!

- Нет, я же опиловку делал, пила всю дорогу работала.

- Парнишка молоденький, менеджер по продажам, ногу сломал, причем на ровном месте. Если бы ты слышал, как он при этом бредил! Ну чисто - белая горячка. Вероника на машине из магазина возвращалась и увидела, что он лежит без сознания. Я помойку выносил, и она меня позвала. Очень обрадовалась, что я врач. Ну, я в себя его привел, шину наложил, она скорую вызвала. Плохой перелом, лодыжку он сломал. Долго не срастется, и хромота может остаться. Так скорая с мигалками приехала - десяти минут не прошло. Вероника им денег пообещала.

- И как же он бредил?

- Все просил увезти его отсюда, убежать хотел. Я спрашиваю, как ему удалось ногу сломать, а его аж перекосило всего. Змея, говорит, хвостом обвила и об землю ударила. И плачет. Никогда, говорит, больше сюда на выстрел не подойду. Все повторял: «Плохое место, плохое!» И еще сказал под конец: «На скорой помощи уезжаю, нельзя рыть яму другому». Ну натурально помешался. Я тебе как невропатолог говорю: чтобы так довести человека, одного перелома лодыжки мало. На реактивный психоз похоже, только странный какой-то, неестественный.

- А Вероника что?

- А что Вероника? Ничего. Смотрела так недовольно, губки поджимала. Но денег на скорую дала, его в город повезли, она и с больницей договорилась.

Илья присвистнул и пошел ополоснуться под душем - Кольцов еще в прошлом году поставил на улице кабинку. Зимой приходилось ходить в баню. Общественная баня была километрах в пяти от Долины, поэтому они договорились с одним местным дедком, жившим неподалеку. Требовалось самим принести дрова, наносить воды, стопить, а потом посидеть с дедом и побалакать. Зато денег он с них за это не брал и разрешал мыться хоть каждый день. Душ же был собран по последнему слову техники - бочка с подогревом и насос.

Идти в гости к Веронике следовало в приличном виде, она и так считала Илью неотесанным работягой. По такому случаю Илья побрился и аккуратно причесал мокрые волосы, надел светлую рубашку и очистил кроссовки от опилок - новых летних ботинок он не купил, а старые совсем износились.

- Ты что, в город? - спросил Мишка, глядя на эти приготовления. Едва он отходил от запоя, так начинал читать книжки, причем тем же самым запоем - за день успевал прочитать не меньше двух, а то и трех. Вот и сейчас отрывался от чтения только из вежливости.

- Не, так пройдусь.

- Ну давай. Мне, может, в столовой лечь?

- Не надо, спи как человек.

- Смотри. В случае чего, буди, - Мишка зевнул и уткнулся в книгу.

Илья глянул в автомобильное зеркальце, повешенное над умывальником, и остался доволен собой: выглядел он всяко лучше, чем спросонья в трусах.

Солнце клонилось к закату, до белых ночей оставалось меньше двух недель. К вечеру запах черемухи стал особенно душным и пьянящим. И вот в такой чудесный прохладный вечер, вместо того чтобы пойти погулять по поселку и, может, познакомиться с какой-нибудь веселой девчонкой, он идет туда, где ему не светит ничего кроме безобразного скандала?

Весь остаток дня, пока Илья работал на срубе, он подбирал правильные слова, с которых начнет разговор. И мучительно размышлял, как сможет заставить ее слушать, и что скажет, чтобы убедить ее в своей правоте. А теперь все придумки показались полной ерундой. Оставалось положиться на авось и надеяться на то, что правильные слова найдутся сами собой.

К его удивлению, калитка у задних ворот была не закрыта. Интересно, собак уже выпустили из вольера на ночь? Встреча с ними в планы Ильи не входила, но, судя по тому, что на участке стояла тишина, собаки его не услышали.

Он прошел по подъездной дорожке к дому и открыл незапертую дверь. Надо же! Приходи кто хочешь - бери что хочешь! Если в доме живут две женщины, это очень неосторожно. И собаки не помогут, молодые еще.

Илья подошел к дверям в гостиную и вежливо постучал, не вполне уверенный в том, что в гостиной кто-то есть. Ему никто не ответил, и он приоткрыл дверь. И тут же увидел, что Вероника сидит в кресле перед телевизором и не слышит ни стука, ни его шагов. Он стукнул в приоткрытую дверь еще раз и громче, но она не оглянулась. Если бы он был вором, то спокойно прошел бы по лестнице наверх незамеченным. Чтобы привлечь ее внимание, пришлось кашлянуть: только тогда она в испуге оглянулась и вскочила на ноги.

- Что вы здесь делаете, как вы сюда вошли?

- Здравствуйте, - вежливо кивнул Илья.

Она щелкнула кнопкой на пульте, и телевизор замолчал.

- Как вы сюда попали? - повторила она, игнорируя приветствие и выходя на середину комнаты.

- Просто зашел, - Илья пожал плечами. Наверное, надо было позвонить в звонок у калитки, а то неловко получилось.

- Как это вы просто зашли? Я же выпустила собак!

- Собак я не встретил, к счастью, - тихо ответил Илья.

Ее лицо менялось на глазах: губы сжались, а глаза закаменели.

- Да как вы посмели сюда явиться? После того, что вы сегодня сделали? Как вам в голову пришло сунуться не в свое дело? Вы сорвали нам продажу участка!

- Погодите, я вам все объясню… - попробовал вклиниться в ее шумный монолог Илья.

- Ваше дело - рубить дома и не лезть в то, что вас не касается! И не думайте, это так просто не сойдет вам с рук!