Византийский манускрипт Палев Михаил
Тавров тоже был бы рад видеть себя на борту яхты, крейсирующей по теплым морям мимо живописных берегов. Но надо искать Брена… Оставалось только поблагодарить графа за приглашение. И тут Тавров вспомнил о загадочном превращении Виктора Брена из еврея в немецкого дворянина.
– Кстати, Роберт! Тебе как потомственному аристократу не составит труда выяснить кое-что по генеалогии одного немецкого дворянина?
– Рад буду помочь, – любезно отозвался граф.
Тавров написал на бумажке: «Виктор Генрихович Брен, родился в 1965 году в Москве, отец – Генрих Иосифович Брен», и передал записку графу. Тот мельком взглянул на текст и спросил:
– Ты уверен, что это немецкий род? Я знаю во Франции род с такой фамилией.
– Вроде бы да, но я не уверен, – честно признался Тавров. – Потому и прошу твоей помощи. Буду весьма и весьма признателен!
– Да что ты, это пустяки! – отмахнулся граф. – Через две недели получишь полную генеалогию этого Брена, если он действительно из дворянского рода.
Подошли Ефросинья и Ленора.
– Роберт, рада наконец представить тебе мою подругу Ленору.
– О, я много наслышан о вас, уважаемая Ленора Павловна, – произнес граф, галантно прикладываясь к ее руке. – Валерий, несомненно, будет возражать, но я просто обязан вас похитить у него как минимум на сегодняшний вечер. Валерий, ты не возражаешь? Но как человек чести я обязан предупредить: возражения не будут приняты! Дуэль и все такое…
– В таком случае как благоразумный человек я оставлю свои возражения при себе, – усмехнулся Тавров. – Но в отместку похищу у тебя Ефросинью!
И джентльмены разошлись, вполне довольные разрешением сложной ситуации. Ленора вдруг обернулась и крикнула Таврову:
– Валера! А наш подарок привезли?
– Разумеется! – отозвался Тавров, не вникнув в суть вопроса Леноры.
Тавров и Ефросинья прошли по дорожке и оказались в небольшой беседке возле крохотного пруда. В пруду лениво плавали разноцветные рыбы. Тавров вдруг остановился и воскликнул:
– Черт возьми! Нет, у меня положительно все мозги отшибло!
– Валера! Разве может «положительно» отшибить мозги? – рассмеялась Ефросинья. – Что случилось?
– До сих пор не привезли наш подарок! – с досадой воскликнул Тавров. Он достал мобильник и набрал номер диспетчера. Поговорив с ним, он растерянно сообщил Ефросинье: – Ты представить себе не можешь, какая случилась ерунда. В накладной по ошибке вместо «Монино» написали «Манино». Уму непостижимо!
Мобильник ожил, Тавров торопливо поднес аппарат к уху. С минуту он молча слушал, потом обреченно произнес:
– Хорошо, я оплачу.
– А теперь что? – спросила Ефросинья, с трудом сдерживая смех.
– Это диспетчер. Понимаешь, в Манино такой же коттеджный поселок, а владельцы коттеджа, где выгрузили наш подарок, ждали мебельный гарнитур. Хозяйка расписалась в накладной, не посмотрев… А когда им привезли настоящий мебельный гарнитур, они поняли, что здесь что-то не так. В общем, диспетчер заявила, что ошибка произошла по моей вине, и предложила оплатить стоимость перевозки нашего груза из Манино в Монино.
– Неужели коробку с подарком можно спутать с мебельным гарнитуром? – удивилась Ефросинья.
– Можно, – мрачно подтвердил Тавров. – Если в коробке находится садовый светильник, по сравнению с которым фонари у храма Христа Спасителя кажутся скромными торшерами, тогда можно.
– Узнаю Ленору! – так и прыснула Ефросинья.
Отсмеявшись, она примирительно сказала:
– Не переживай, Валера. Я скажу Леноре, что светильник требуется собрать перед установкой, и это произойдет не раньше завтрашнего дня. Лучше вот что скажи… Ведь твои мысли вовсе не о светильнике. Что тебя так волнует?
– Я ищу одного человека, – начал Тавров. Они сели на скамейку в беседке, и Тавров в общих чертах рассказал о деле, а также упомянул и о неиссякаемой бутылке и танцующих эльфах.
– Я в Пограничной Зоне? – прямо спросил он, испытующе глядя на Ефросинью.
– Ты правильно понимаешь, Валера, – подтвердила Ефросинья, бросая рыбкам в бассейне корм. Те немедленно устроили свалку.
– Почему?!
– Я не знаю, Валера, – устало ответила Ефросинья. – Все как в тумане… Похоже, что кто-то тебя туда ввел, но зачем?.. Пока что ничего угрожающего нет. Ну, танцующие эльфы заглянули на огонек… а неиссякаемая бутылка – так это даже приятно, согласись!
– Ох, мне не до шуток, Ефросинья! – с горечью отозвался Тавров. – Кто же это так меня?! Похоже, что фра Арнольдо, не зря он так: все вокруг да около, скользкий тип… Черт! Как вспомню свое прошлое пребывание в Пограничной Зоне, так мороз по коже!
– Бедный ты мой, – ласково погладила его по голове Ефросинья.
– За сочувствие спасибо, – кисло усмехнулся Тавров. – Только мне что делать? А?
– Ждать, Валера, ждать! – ответила Ефросинья. – Что ты делаешь сейчас? Ищешь Брена? Ну и ищи его, делай свое дело. И жди.
– Да чего ждать-то?! – с досадой воскликнул Тавров.
– Момента истины, – спокойно пояснила Ефросинья. – Когда все тайное станет явным. Это, Валера, как экзамен: взял билет с вопросами – вот и момент истины, тут все ясно: ответишь или не ответишь, сдашь экзамен или провалишь…
– А шпаргалкой можно воспользоваться? – пошутил Тавров.
– Если сумеешь, – улыбнулась Ефросинья. – Но если поймают – переэкзаменовки не будет.
– Я все понял, – сказал Тавров, поднимаясь со скамейки. – Спасибо и на этом.
У двери дома они встретили графа и Ленору.
– Мужчины! Можете выпить аперитив, и прошу к столу! – объявила Ефросинья.
Граф и Тавров пробрались к буфету и налили себе по бокалу коньяка.
– Удивительная женщина! – сказал граф. – Но, наверное, вам с ней нелегко.
– Бывает, – согласился Тавров. – Ленора когда-то буквально спасла меня.
– Вот как? – удивился граф.
– Да. Ведь я знал ее с детства, жили в одном дворе, дружили, но… Она рано вышла замуж за друга ее отца. А потом… Я был оперативником уголовного розыска и однажды брал опасного преступника. Недооценил противника, и он ударил меня ножом, а затем выбросил в окно четвертого этажа. Я месяц провалялся в коме, а очнувшись, увидел Ленору. Она весь месяц просидела у моей постели. Отлучалась, только чтобы сварить мне куриный бульон. Она каждый день его варила и говорила: «Когда Валера очнется, то непременно захочет свежий куриный бульон». Может, этот бульон и спас меня. Врачи собирались отправить меня на инвалидность, но через год я снова приступил к работе.
– А муж? – осторожно поинтересовался граф.
– Он как раз тогда и ушел. Нелегко жить с женщиной, которая каждый день проводит у постели коматозника и прибегает домой только для того, чтобы сварить этому полутрупу бульон, абсолютно не вспоминая о живом муже.
Тавров помолчал, покачивая бокал с янтарной жидкостью, потом закончил:
– Мы так и не поженились. Почти двадцать пять лет ходим друг к другу в гости – и все! Вот такая странная жизнь…
– Давай выпьем за верность, – предложил граф. Что и было сделано.
Они направились к столу, и в этот момент зазвонил мобильник Таврова.
– Извини! – улыбнулся он графу.
Тот вежливо улыбнулся в ответ и сделал знак рукой: дескать, догоняй!
– Слушаю, Тавров!
– Это я, Валерий Иванович! – раздался в трубке глухой голос Павлова.
– Да, Вадик, слушаю! Что случилось?
– Да ничего, Валерий Иванович. Я подготовил материал по поводу разъездов Шрайбера по России… Путешественник еще тот!
– Хорошо, завтра встретимся, и ты мне передашь материал! – обрадовался Тавров. – Что-нибудь еще?
– Вы ничего подозрительного не замечали? – после некоторой паузы спросил Павлов.
– Когда?
– Ну… сейчас. Вы ведь в новом загородном доме Ефросиньи?
– Да, ее юбилей отмечаем, – подтвердил Тавров, подивившись осведомленности Павлова. – А что случилось, Вадик?
– Нет, ничего, Валерий Иванович! Отдыхайте спокойно! – сказал Павлов. – До завтра.
Тавров спрятал мобильник в карман. Ему не понравился звонок Павлова. Что-то случилось, но Павлов пока не видит реальной угрозы и не хочет волновать его раньше времени. Но явно что-то случилось… И это «что-то», похоже, не сулит ему ничего хорошего.
Банкет удался на славу и закончился далеко за полночь. Как ни странно, Тавров сохранил бодрость и, оказавшись в выделенной ему в доме отдельной комнате, даже решил почитать захваченные с собой тексты Брена. Он открыл папку. Что там дальше? Ага, вот заголовок: «489 год от Рождества Христова, 23 августа, Северная Италия».
«Два всадника…»
Два всадника не спеша ехали через лес, наслаждаясь в жаркий августовский полдень тенью раскидистых вековых деревьев. Ехавший немного впереди, почти старик, лет шестидесяти, а то и старше, был погружен в известные только ему размышления, и раздумья его, похоже, были невеселыми. Рука его нервно сжимала рукоятку меча, морщины на лице от тяжелых мыслей пролегли еще глубже и казались трещинами в старой дубовой доске. Второй был помоложе, лет двадцати, он не смел прервать мысли старшего и терпеливо ожидал, пока спутник сам заведет разговор, но был готов приблизиться по первому знаку.
– Странную вещь сегодня утром сообщил мне человек в сером балахоне, – сказал, глядя в пространство, старик.
Молодой спутник немедленно догнал его и пустил своего коня рядом с конем предводителя, внимая каждому слову угрюмого старца.
– Он был похож как две капли воды на того упрямого монаха, которого я приказал убить в Норике, – продолжал старик. – Я часто видел его во сне и разговаривал с ним. Он предсказал мне тринадцать лет власти. А я посмеялся над ним и приказал его убить, поскольку увидел в его словах стремление унизить меня. Я хотел убить и этого, но мои члены словно холод сковал: мне показалось, что это тот убитый пришел из Норика за мной. Он сказал мне: «Сегодня ровно тринадцать лет, Одоацер, как ты вознесся на вершину, и с сегодняшнего дня ты начнешь с нее сходить и убедишься, насколько путь вниз быстрее, чем наверх». Ученый человек, счет дням ведет… Нет, надо было приказать его убить! Но я не сделал этого. Спроси меня, Бран, почему я этого не сделал?!
– Почему, господин? – послушно спросил Одоацера его молодой спутник, названный им Браном.
Одоацер рассмеялся сухим старческим смехом.
– Потому что его устами говорит Истина! Неужели ты не видишь, мой верный Бран, как годы до срока источили меня? – с горечью спросил он. – Я выгляжу почти ровесником своего отца, нас приняли бы за близнецов, доживи он до этого времени. А знаешь, в чем причина?
– Я хотел бы знать, мой господин, но вижу, что вам тяжело об этом говорить, – признался Бран.
– Я скажу, Бран, потому что хочу передать тебе тайну, которую уже нет сил нести, настолько она меня иссушила. Похорони эту тайну вместе со мной, когда настанет время, и забудь о ней, чтобы она не сгубила тебя так, как меня. Итак, слушай. Знаешь ли ты о великом походе прославленного Аттилы, которого римляне прозвали Бичом Божьим?
– Да, мой господин. Кто не слышал об этом? Лишь в страшной и неслыханной в истории битве, где полегло столько воинов, сколько, говорят, людей проживает в Риме, закатилась звезда удачи великого вождя.
– Это я ее закатил! – усмехнулся Одоацер. – Я был оруженосцем Аттилы и носил его меч. Когда он кинулся в самую гущу битвы, я должен был подать ему меч. Но я не сделал этого.
– Но почему, мой господин?! – вскричал потрясенный Бран.
– Ты знаешь, чей это был меч? – спросил Одоацер. – Я тогда не знал, но в ночь перед битвой ко мне явился странный человек. Он поведал мне историю меча и снова исчез в ночи. Слушай внимательно, Бран!
Когда Александр Великий, повелитель и полководец, равных которому не было в этом мире, дошел до Индии, правитель одного из индийских княжеств в ужасе от неминуемого нашествия обратился к магу с просьбой найти способ отвратить беду. Маг воззвал к силам подземного царства Тьмы, которое христиане называют Адом, и те ему передали выкованный в подземной кузнице меч. В нем, в этом мече, был заключен кровожадный демон Кавелла. Маг передал этот меч Александру и сказал – это меч Повелителя Мира и по праву должен принадлежать ему. И Александр ушел из Индии: он получил то, что желал. От вавилонских магов ему достались инсигнии Повелителя Мира: скипетр, подчиняющий воле Повелителя всех его подданных, и держава, хранящая созданную им империю от распада. По уверениям магов, в скипетре был заключен демон, а в державе – сразу два демона. Но инсигнии Повелителя Мира, давая силу власти, забирали у своего хозяина силу души. И Александр быстро сошел в могилу. После его смерти державу разделили соратники, а меч и инсигнии заполучил ставший властителем Египта Птолемей, который спрятал меч в Долине Мертвых в Египте. В конце концов они оказались у императора Октавиана Августа, который оставил державу со скипетром в Риме, а меч повелел хранить в одном из храмов, построенном в его честь в Паннонии. Там меч и попал к Аттиле…
Я не смог устоять перед соблазном и покинул Аттилу вместе с мечом Повелителя Мира. Когда Орест увенчал Ромула инсигниями, я понял: пришел мой час. Мальчишка Ромул, трясясь от страха, сам отдал мне инсигнии. И вот тут я почувствовал, как заключенные в инсигниях демоны забирают из меня силу жизни. Они помогали мне завоевывать и властвовать, забирая меня по частям. И вот от меня уже почти ничего не осталось.
Одоацер замолчал. Капли пота выступили на его лбу.
– Вам плохо, мой господин? – с беспокойством спросил Бран.
– Вон большой пень, Бран. Давай сядем на него и отдохнем, – предложил Одоацер.
Они спешились и сели на огромный замшелый пень.
– Я хотел отправить державу, скипетр и меч вместе со всеми инсигниями в Константинополь императору Зенону, но отослал только трон и золотой венок, – признался Одоацер. – Тогда я был не в силах расстаться с инсигниями Повелителя Мира. Но сейчас…
Одоацер поднялся и с неожиданной силой вонзил меч в пень. Меч ушел в растрескавшуюся древесину почти до самой рукояти. Одоацер приказал Брану:
– Вынь его!
Но, как Бран ни старался, меч он так и не смог достать: тот словно врос в пень.
– Так тому и быть! – облегченно вздохнул Одоацер. – Слушай мою волю, Бран! Найди того монаха, пусть он поставит часовню над этим пнем, хранит меч и молится за спасение моей души. А ты после моей смерти заберешь скипетр с державой – любой ценой! – и спрячешь их так, чтобы никто не нашел. Ты понял меня? Да, еще скажи папе римскому, чтобы тот велел разыскать и похоронить по христианскому обряду останки того монаха, которого я убил в Норике. Ты помнишь, как его звали?
– Да, мой господин, – подтвердил Бран. – Имя ему было – Северин.
Утром Тавров проснулся от звуков музыки. Некоторое время он пытался сообразить, что это за знакомый мотивчик, и, только когда музыка замолкла, вспомнил: это же его собственный мобильник! Потянулся к прикроватному столику за мобильником и нечаянно столкнул его на пол. Чертыхаясь и пыхтя, достал его из-под кровати. К счастью, мобила упала на коврик и не распалась на составные части. Тавров посмотрел на номер звонившего: это был Павлов. Тавров немедленно перезвонил ему.
– Доброе утро, Вадик! Ну, что тебе удалось нарыть по Брену и Шрайберу?
– Здравствуйте, Валерий Иванович! Я собственно, не по этому поводу звоню. Хотя есть кое-какая информация. Короче, надо срочно повидаться!
– Я сейчас все еще за городом… – начал было Тавров, но Павлов торопливо его перебил:
– Да, я знаю! Давайте встретимся через три часа в том месте, где мы с вами «Гиннесс» пили. Годится?
Тавров понял: Павлов не хочет говорить из кабинета. И подтвердил:
– Хорошо.
Тавров сделал паузу. Павлов все не давал отбоя. Тавров ждал.
– И… Валерий Иванович, вы там в дороге поосторожней. Мои люди вас подстрахуют, но береженого, как говорится…
– Что, все так серьезно, Вадик?
– Да, – односложно ответил Павлов и дал отбой.
Глава 5
Павлов имел в виду ресторан «Луизиана». Они с Тавровым иногда заходили туда выпить по кружке «Гиннесса». В этот раз Тавров заказал английский эль.
Павлов опоздал на двадцать минут. Когда он ввалился в ресторанный зал, Тавров указал на стоявшую напротив него вторую кружку:
– А эль уже нагрелся. Заменить?
Павлов отмахнулся, плюхнулся на стул и залпом выпил полкружки.
– Пора заканчивать с этим удовольствием, – с сожалением заметил он. – Желудок ни к черту.
– Ты пришел поговорить о желудке? – улыбнулся Тавров. – У меня есть «Маалокс». Хочешь?
– Спасибо, у меня свои запасы, – отозвался Павлов и протянул листок бумаги Таврову. – Прежде всего возьмите вот это.
Тавров развернул листок и увидел выписанные в строчку даты и названия населенных пунктов.
– Это названия тех мест, куда ездил Шрайбер, приобретая билеты по своему паспорту, – пояснил Павлов. – Естественно, это касается только поездов дальнего следования и самолетов.
– А ездил туда действительно Шрайбер? – усомнился Тавров.
– Кое-где его запомнили кассиры, – ответил Павлов. – Сами понимаете – не часто иностранцы из Европы берут билеты до таких городов, как Камышин или Абакан. Кассиры опознали его по фотографии.
Павлов передал Таврову фотографию Шрайбера. Мужчина плотного телосложения лет пятидесяти, с характерным брыластым лицом и оттопыренными ушами. Впрочем, уши могли казаться оттопыренными из-за гладко выбритого черепа.
– Спасибо, Вадик! Весьма оперативно! – похвалил Тавров.
Вместо ответа Павлов спросил:
– Валерий Иванович, а вам что-нибудь говорит фамилия Саркисов?
Тавров отрицательно помотал головой.
– Так… а фамилия Варежко?
– Какая варежка?! – чуть не поперхнулся Тавров.
– Не варежка, а Варежко, – уточнил ударения Павлов. – Олег Варежко, весьма богатый человек, владелец РосИндустриалБанка. Не слышали?
Тавров вспомнил записку Брена. Так вот с кем должен был встретиться Брен в Алтуфьеве!
– А вот Варежко, как выяснилось, слышал о вас. И очень вами интересовался.
– Да неужто? – удивился Тавров.
– Да-да, интересовался, – подтвердил Павлов. – Он приказал собрать на вас досье.
– Откуда информация, Вадик? – насторожился Тавров.
– Налоговая полиция делала обыск в офисе Варежко. Там, в кабинете начальника службы безопасности банка, и обнаружили досье на Таврова Валерия Ивановича. Основу этих бумаг составляли фотокопии вашего личного дела из архива МВД, поэтому налоговики заподозрили неладное и обратились к нам. Сам Варежко сейчас находится за границей. Начальник службы безопасности показал, что две недели назад ему позвонил сам Варежко и приказал срочно собрать всю информацию о вас. Вот я и спрашиваю, Валерий Иванович: где это вы умудрились наступить на ногу такому серьезному человеку, как Варежко?
– Вадик, я сам не представляю! – развел руками Тавров. – Правда, я недавно выяснил, что Брен непосредственно перед своим исчезновением встречался с Варежко в Алтуфьеве. Я видел его записку, но не понял, что «Варежка» – это фамилия.
Тавров подробно рассказал о записке Брена и в заключение добавил:
– Только непонятно одно. Если Варежко встревожился из-за записки, то откуда он о ней узнал? Это было известно только редактору Зборовскому, но ведь он сам запись-то и обнаружил!
– Значит, Зборовский сказал о ней еще кому-то, – заключил Павлов. – Либо Варежко узнал, что вы расследуете исчезновение Брена, и забеспокоился. В любом случае есть серьезные основания подозревать, что он причастен к исчезновению Брена, а возможно, и Шрайбера. Как бы там ни было, вам надо быть осторожнее, Валерий Иванович! Кстати, вы слежки за собой не замечали?
– Хм… – задумался Тавров. – Честно говоря, не замечал.
– А ведь за вами «хвосты» ходят, Валерий Иванович, – невозмутимо проинформировал его Павлов. – Хорошо следят, грамотно, раз вы до сих пор не заметили.
– Ты знаешь, кто? – в упор спросил Тавров.
– Ну, не зря я спрашивал вас про Саркисова! Его люди и ходят. Мы это случайно выяснили, – сказал Павлов. – Я, как узнал про досье, забеспокоился и приставил пару своих ребят к вам в охрану. Вот они и заметили, что за вами еще два типа бегают. Они за вами и к дому Ефросиньи приехали. Мои ребята под видом охраны коттеджного поселка проверили их документы. Оказалось, что они работают в информационно-аналитическом центре «Глобус». А директором «Глобуса» – и хозяином, кстати говоря, – является этот самый Саркисов.
– Так это он приставил ко мне топтунов? Ну, так надо его допросить и выяснить, что он хочет, – предложил Тавров. – Я ведь на него и в суд подать могу.
Павлов криво усмехнулся:
– Видите ли, Валерий Иванович… Саркисов Артур Суренович, бывший генерал КГБ, а ныне директор информационно-аналитического центра, выполняющего заказы государственных структур, – не тот человек, дверь в кабинет которого полковник МУРа может открывать пинком ноги, даже имея в кармане бумагу за подписью прокурора. Я с утра созвонился с Саркисовым, и завтра он нас примет. В одиннадцать утра я за вами заеду, и мы отправимся к генералу. Ну а там уж… Что он захочет рассказать, то и расскажет.
– Расскажет ли? – усомнился Тавров.
– Думаю, да. Саркисов не станет лезть в криминал, в его нынешнем положении ему это совсем ни к чему, репутация дороже, – уверенно заявил Павлов.
Саркисов принял Павлова и Таврова точно в назначенное время. Радушно улыбаясь, он усадил гостей в глубокие кожаные кресла и предложил:
– Чай, кофе?
Павлов пожелал минеральной воды, а Тавров – кофе.
– Итак, полковник, что вас сюда привело? – обратился Саркисов к Павлову.
– Да вот, Валерий Иванович Тавров выражает удивление по поводу организованной за ним вашими сотрудниками слежки.
– Слежки? Моими сотрудниками? – удивился Саркисов. – Вы уверены, что это мои сотрудники?
– Уверен, – подтвердил Павлов.
Саркисов поднял трубку телефона.
– Виктор Иванович, у нас в документах фигурирует Тавров Валерий Иванович? Поищи, я подожду… Ага, нашел? Так, и что там? Вот как! Скажи Старкову, чтобы срочно доставил мне договор. Нет, ничего не случилось, просто надо прояснить один момент. Давай!
Саркисов положил трубку и сказал:
– Придется подождать минут пять.
Тавров допивал вторую чашку превосходного кофе, когда секретарша принесла Саркисову тонкую черную папку. Саркисов раскрыл папку, пробежал глазами ее содержимое и улыбнулся:
– Хочу вас успокоить, Валерий Иванович! Никто за вами не следит. Просто один наш клиент заключил договор с охранным подразделением нашего центра о вашей охране. Вас всего лишь охраняют, и по возможности незаметно. Никакая информация о ваших передвижениях и личной жизни клиенту не предоставляется. И должен заметить, что удовольствие это не из дешевых.
– А почему я об этом ничего не знаю? – осведомился Тавров.
– Таково условие клиента. Он хочет остаться неизвестным. Должен сказать, что никаких нарушений закона в этом нет. Впрочем, если вы сочтете, что ваши права в чем-то затронуты, ущемлены, то можете обратиться в суд. Мы раскроем имя клиента только в том случае, если последует решение суда.
– А фамилия вашего клиента случайно не Варежко?
– Варежко? – удивился Саркисов. – Почему вы так решили? А-а… понимаю. Это потому, что Варежко приказал своим людям собрать на вас досье? Не беспокойтесь, мы не стали бы заключать договор с Варежко или с кем-либо из его людей. Варежко замазан в криминале, им заинтересовались налоговики, а скоро заинтересуется и прокуратура.
– А откуда вы знаете, что Варежко собирал информацию о Таврове? – с подозрением спросил Павлов.
– Не беспокойся, полковник, утечка не по твоему ведомству, – усмехнулся Саркисов. – Я знаю только, что налоговики при обыске в офисе Варежко нашли досье на Таврова Валерия Ивановича. Вот и все. Надеюсь, я развеял ваши опасения, Валерий Иванович? Так что не беспокойтесь, вас просто охраняют. Кто-то очень волнуется за вашу жизнь и здоровье. И этот «кто-то» – человек не бедный. Итак, господа, если у вас все, то… Прошу меня извинить, но у меня очень много дел.
– Да, мы выяснили все, что хотели, – поднялся из кресла Павлов. – Спасибо, Артур Суренович!
Павлов довез Таврова до дома. Исчезновение Брена не шло у Таврова из головы. Едва войдя в квартиру, он набрал номер Далинского.
– Здравствуйте, Валерий Иванович! – радостно откликнулся Далинский. – Что нового?
– Да, собственно… для вас пока нет ничего интересного. Я просто хотел попросить – перешлите мне по электронной почте те материалы, переданные вам Кайтелер. Это реально?
Далинский какое-то время молчал, потом сказал:
– Вполне. Я отсканировал и оригиналы, и перевод материалов и переслал их Кайтелер. Она уже оплатила эту работу, так что вам я перешлю копии бесплатно.
– Так у вас остались копии? – обрадовался Тавров.
– Она не оговаривала уничтожение копий, а я в таком случае всегда их оставляю, – ответил Далинский. – Я архивист, и для меня любой документ священен. Диктуйте ваш электронный адрес. Кстати, фра Арнольдо передал мне фотографии Шрайбера и Брена, так что я их тоже отсканирую и перешлю.
Тавров продиктовал адрес своего ящика на Яндексе и в ожидании ответа от Далинского решил выяснить, что такое инсигнии. Всеведущий Интернет немедленно удовлетворил его любопытство.
Инсигнии в широком смысле слова означали – символы власти. Понятно, что в таком ключе меч, скипетр и держава Повелителя Мира, несомненно, подпадали под это определение. Непонятно было одно: какое отношение они имели к металлической пластине, которой так интересовался Брен?
Тавров просмотрел почту, обнаружил там послание с вложением зазипованных файлов и с нетерпением распаковал архив. Там находились отсканированные копии дневника Дудича и манускрипта в PDF, а также вордовские доки с подстрочным переводом и комментариями. Впрочем, комментарии были лишь к дневнику Дудича. Тавров вспомнил, что Далинский не понял, о чем идет речь в манускрипте, и ограничился подстрочником, причем чужим.
Перевод манускрипта оказался достаточно коротким, и Тавров начал с него.
«Ты уже понял истинное значение предметов и теперь можешь проникнуть в самое сокровенное, в то, что было скрыто от всех, кто был до тебя. Ибо не человек определяет: кому, что и когда будет открыто. И есть в этом та печаль, что Посвященный обуреваем гордыней и не осознает, что не он выбрал свое Величие, но Величие выбрало его. Осознай это и смири порывы. И внимай тому, что будет сказано. Ибо это и есть суть того откровения, что должно быть доведено до тебя. Знай, что Анам и Атап, Кавелла и Норихон ждут своего часа обретения свободы. Но тот, кто обладает ими, должен их питать, пока они не освободятся. Взамен они даруют силу и власть: Анам, Атап и Норихон есть Власть, а Кавелла есть Сила. Но что дают, то и забирают. Заберет Кавелла души врагов, но и ты уплатишь ему дань. Пронесут Анам и Атап власть твою над теми, кто был врагом твоим, и ты уплатишь дань. Сделает твоих врагов слугами покорными Норихон, и тут твоя дань ему. Помни: даже у самого большого сосуда есть дно. И будешь платить ты им дань и питать их, пока не освободятся они от оков форм своих или пока не увидишь ты дно своего сосуда. И если возжелаешь их освободить, то знай, что путь тот не проходил еще никто, ибо не нашелся еще тот, кто не устрашился бы этого. Освободить Анама и Атапа легко: пусти их бежать по пути Кавеллы от Жизни до Смерти, и разделятся они, и не сольются, ярость их испепелит все вокруг, и горе тому, кто не встал под защиту Врат Миров и Норихона. Потому прежде сложи Врата, как было сказано раньше тебе. И помни: путь Кавеллы от Смерти до Жизни идет от начала сложения Врат. И огради себя Кругом, а внутри круга по четырем сторонам поставь печати, о которых раньше сказано было. И помни: Анам зрит Восход, а Атап зрит Закат, Кавелла рожден Низом, Норихон рожден Верхом. Верх пред тобой, Низ позади, узри Врата Миров. И если сделал все правильно, то сделай, как было уже сказано. И пробегут Анам и Атап путем Кавеллы от Жизни до Смерти, и разделятся они, но не смогут сойтись, ибо будут по разные стороны. Но не смогут разбежаться, ибо будут на одной стороне. И будет бег их бесконечен, как их ярость, сжигающая тех, кто не охранен Норихоном и Вратами. И выйдут на Свободу Кавелла и Норихон, и восславят Повелителя. И присоединится к ним войско, истомленное вечным ожиданием, и не рухнут Миры, но сольются под властью Повелителя Хаоса. И исчезнет Жизнь, но не станет Смерти. Предначертанье сбывается, но мощеной дорогой способен идти и слепой. И если зрячий идет тем же путем, то в чем его преимущество перед слепым? Несущий камень должен думать о храме, что воздвигается из этих камней, а не о больной спине. Каждый слышит слово, но не каждому дано осознать его суть. Есть ноша, которую нельзя сбросить, но можно переложить: так умирающий назначает опекуна над своими детьми. Что сказано, то вброшено в землю и не пропадет: плодородная почва взрастит урожай, а мертвая брошенное сохранит в целости».
Тавров не понял ничего. Впрочем, Далинский тоже не понял. Да и надо ли понимать? Пока нет доказательств, что манускрипт интересовал Брена. Зато его интересовала госпожа Кайтелер. Почему? Это необходимо выяснить, но для разговора с Кайтелер надо ехать в Питер. А вот Кудасов живет в Москве. У него есть артефакт, которым так живо интересовался Брен. Значит, следует начать с него.
Тавров нашел в записной книжке номер телефона Кудасова, сообщенный ему Далинским. Звонки шли довольно долго, и ответили ему только со второй попытки:
– Слушаю.
Голос глухой, недовольный.
– Это господин Кудасов?
– А это кто?
Довольно неприветливо. Впрочем, когда на ваш мобильник звонит незнакомый человек, это всегда вызывает некую настороженность.
– Частный детектив, Тавров Валерий Иванович. Я вам уже звонил, помните? Ваш номер телефона мне дал господин Далинский. Я хотел бы поговорить с вами.
– По поводу чего?
– По теме, представляющей для нас взаимный интерес, – уклончиво ответил Тавров.
– Я вас не знаю, а потому вряд ли у нас может быть тема, представляющая взаимный интерес, – немедленно ответил Кудасов и отключился.
Тавров чертыхнулся и снова полез в записную книжку, чтобы выяснить имя и отчество на редкость неприветливого уфолога. Затем набрал номер снова.
– Владислав Александрович, не валяйте дурака, а послушайте хотя бы минуту, – раздраженно сказал Тавров.
– Что вам нужно?
– Я расследую исчезновение Виктора Брена, и по этому поводу нам необходимо побеседовать.
– Я никогда не видел никакого Виктора Брена, а потому ничем не могу вам помочь, – ответил Кудасов. – И, насколько я помню, я вам это уже говорил.
– Вы, вообще, поняли, что речь идет об исчезновении человека, который почему-то заинтересовался вами, хотел с вами непременно связаться и вскоре после этого пропал при весьма странных обстоятельствах? – вкрадчиво осведомился Тавров. – Подумайте, что будет, если вдруг завтра обнаружат труп Брена! Вам наверняка придется давать показания в милиции, и скорее всего в качестве подозреваемого. Меня же вызовут свидетелем, и я обязательно сообщу органам, что вы отказались отвечать на мои вопросы. Согласитесь, что в сложившихся обстоятельствах встретиться со мной – в ваших интересах.
– Хорошо, завтра я вам перезвоню, – после небольшой паузы предложил Кудасов.
– Я предлагаю встретиться сегодня, в любое время и в любом указанном вами месте, – выдвинул контрпредложение Тавров.
– Давайте в восемь вечера, в Марьине, в трактире «Елки-палки», – вздохнул Кудасов. – И предупреждаю: у меня будет в распоряжении не больше часа.
– Надеюсь, этого окажется достаточно. Я одет в темно-синие брюки и синюю рубашку с короткими рукавами. В руках буду держать газету «Аргументы и факты».
Кудасов хрюкнул в трубку и поинтересовался:
– А пароль?
– Мы сегодня оба одинаково небрежны, – серьезно ответил Тавров и дал отбой.
Читать бесплатно другие книги:
