Зашифрованная жизнь Соболев Сергей
И направил на хаджисов ствол «хеклера».
– Бросьте оружие! Быстро! Делайте, что сказано!!! Быстро, мать-перемать!
У ирландца, надо сказать, луженая глотка. Ну а с его знаниями арго мог бы посоревноваться разве что какой-нибудь отморозок из банды пригородов Лос-Анджелеса…
Вот только что, казалось, выбрались из западни. Но ситуация вновь стала скользкой, если не сказать – паршивой.
Козак, еще не успев остыть и прийти в себя после того, что случилось, включился в новое действо: направил «сучку» на третьего полицейского, который прибежал на шум с другой стороны блокопоста.
– Брось оружие! – рявкнул О’Нил. – Быстро! Всем на землю!
Хаджисы, осознав, что крепкие ребята из AGSM с ними не шутят, что неподчинение чревато, положили свои китайские «калаши» на землю, затем уселись возле одной из бетонных плит. Вернее, опустились на корточки, держа руки на затылке, как им было велено.
– Держи их, Ivan! Если кто рыпнется, хреначь всех, мать их так!
О’Нил поднес к губам портативную рацию.
– Внимание всем! Говорит Оскар! Нас обстреляли двое долбаных «муджи» на перекрестке южнее квартала Фокстрот! Мы проскочили под обстрелом до долбаного блокпоста… – Он посмотрел на надписи масляной краской на плите «бункера», сделанные арабской вязью и на английском: – До блокпоста долбаных хаджисов «Фокстрот Грин». Будьте внимательны! Одного «муджи» мы завалили! Но еще как минимум один долбаный урод и уцелел и представляет угрозу!
– Оскар… вас вызывает Браво! Есть ли у вас потери?
– Не дождетесь, Браво, – зло произнес О’Нил. – Потерь не имею! Но машину нам раздолбали!
– Что собираетесь предпринять?
– Там их транспорт остался – на перекрестке. Надо саперов вызвать. Свяжитесь с фобовцами, пусть пришлют взрывотехников!!
– Понял, Оскар. Сейчас свяжемся с военными.
– Танго, ответь Оскару!
– На связи! – отозвалась рация голосом Доккинза. – Движемся в вашем направлении, Дон. Будем через три или четыре минуты.
– Добро! Отбой связи.
О’Нил, сунув рацию в нагрудный кармашек, достал из другого кармана разгрузки пачку сигарет и зажигалку.
– Босс, – подал голос Козак. – А может, того…
– Что еще?
– Хаджисы…
– Держи их на мушке!
– Зачем? Зачем мы это делаем? Может…
– Заткнись! И делай, что говорят! Забыл, как их приятель нашего прежнего босса срезал? Все они заодно. И долбаная полиция, и «муджи»!
У О’Нила так тряслись руки, что он, пытаясь прикурить, уронил зажигалку.
Нагнулся, чтобы ее поднять. И в этот самый момент в верхний край бетонной плиты, рядом с которой он стоял, ударила пуля!
Козак, толком еще не сообразив, что происходит, в два или три прыжка преодолел дистанцию, отделявшую его от ирландца.
Тот, подняв зажигалку, выпрямился…
В следующее мгновение Иван врезался в него – сбоку. После чего они оба, потеряв равновесие, повалились на землю.
Взвизгнул тонко один из сидящих на корточках полицейских! Еще одна пуля, выпущенная невесть кем, отрикошетив от все той же бетонной плиты, угодила ему в правое предплечье.
– Ох и ни хрена себе! – Ирландец, подобно крабу, попятился, не вставая, на карачках, в сторону защитной стены блокпоста. – Давай за мной, Ivan!! И не подымай голову… отшибут!!!
Несколько секунд они лежали у стены, прижимаясь к земле. В нескольких метрах от них баюкал простреленную руку хаджис; его крики били по нервам. Что-то лопотали на своем языке полицейские, которых – неожиданно для них – разоружили сотрудники AGSM. Иван облизнул пересохшие губы. Ох, как хочется пить… Похоже на то, что по ним работал снайпер. Козак даже попытался прикинуть, откуда именно. И, для того чтобы подтвердить – или опровергнуть – только что пришедшую ему в голову мысль, стал смещаться, пластаясь и подтягивая правой рукой прихваченную за ремень «сучку», к краю северной стены блокпоста…
– Ivan, куда пополз?!
– Хочу посмотреть, откуда палят!
– Это может быть снайпер!
– Я тоже так подумал, босс. Ну тем более!
– Вот же… crazy Russian!
Иван, приподнявшись на колено, высунул голову и вновь «спрятался», отступил обратно. Потом еще раз высунулся: теперь он уже точно знал, куда именно следует смотреть.
Стрелок – или стрелки – располагался на какой-то возвышенности. Чтобы понять эту истину, не надо быть экспертом по баллистике – достаточно включить в ход соображалку. Поскольку дело происходило в центре города, то логично было предположить, что стреляли с крыши либо с верхних этажей одного из близлежащих зданий. Они ведь – двое сотрудников AGSM – находились в момент первого выстрела в ограниченном для обзора пространстве. С одной стороны они прикрыты бетонной стеной, высота которой около полутора метров. И с другой – такая же стена. А с третьей, с запада, их прикрывает защитная серединная куртина, устроенная из засыпанных песком «кубиков».
Есть только одно «возвышение», находясь на котором стрелок мог достать – или попытаться достать – того (или тех), кто находился в момент выстрела во внутреннем пространстве блокпоста «Фокстрот Грин». Мечеть, фасад которой все еще забран сеткой. Вернее даже – минарет…
Обернувшись, Иван увидел, что О’Нилу тоже не сидится на месте. Похоже, у него возникли точно такие же вопросы, как и у Козака.
Ирландец, подобно тому как действовал его младший партнер, на пару-тройку секунд – не дольше, чтобы не дать времени снайперу прицелиться – высунулся с другого бока защитной стены блокпоста. В эфире на волне AGSM прозвучал голос ирландца:
– Внимание всем! Это Оскар! Мы под обстрелом! Предположительно работает снайпер…
Только спустя минут сорок к блокпосту подъехал серый «Дефендер» с двумя сотрудниками. Задержка была вызвана оперативным мероприятием по «антиснайпингу». Никакого стрелка направленные для осмотра минарета новым боссом сотрудники не обнаружили…
– Получается, я – идиот? – зло процедил О’Нил, адресуясь к только что подъехавшим сотрудникам. – Я что, зеленый салага?! Обгадившийся при первых же звуках выстрелов?! И потерявший голову от того, что в километре от него взорвалась китайская хлопушка? Это что, по-вашему?!
Подойдя к бетонной стене, он колупнул пальцем довольно глубокую, сантиметра в четыре ямку – пуля, деформировавшись, засела внутри бетонного блока…
– Это что, типа «шальная» пуля? И вот эта тоже, что потом – рикошетно – подранила хаджиса? – О’Нил показал на выщерблину – след еще одного попадания. – Полюбуйся, Ричи! Две «шальные» пули легли в диаметре даже меньшем, чем башка человека, которому вы не верите!
– Дональд, не заводись, – сказал Ричард Доккинз, костистый жилистый брюнет лет тридцати восьми, из ветеранов филиала, он же Ричи, он же Танго. – Сам знаешь, чего только в этом гребаном мире не бывает… А в долбаной Песочнице – и подавно!
– Нет, ну ты, брат, не врубаешься! Я вот здесь как раз стоял… Потом нагнулся… – О’Нил продемонстрировал для наглядности, что именно произошло и какова была его диспозиция в момент, предшествующий выстрелу. – И не убереги меня святой Патрик, а также мой напарник, – он кивнул в сторону Козака, – то я бы с тобой сейчас, Ричи, не разговаривал! А валялся бы тут дохлый. А потом меня бы заколотили в ящик, как Грэя! Но кое-кто промахнулся… bliad!
– Дон, давай оставим разборы на потом, – сказал Ричи. – Что с тачкой? Я так понимаю, ей амбец?
Козак только что пытался завести «Коммандер», но движок не подавал признаков жизни. Да и из-под капота так несло едким дымком, что впору удивляться, как этот «скакун» не рухнул еще на перекрестке…
– Вскрытие покажет, – мрачно процедил ирландец. – Пока оставим здесь. Я с технарями уже связывался. Поставил их в известность…
Подвывая сигналкой, с другой стороны блокпоста остановилась карета «Скорой». Полицейские, которым вернули оружие – но перед которыми никто и не подумал извиняться, – погрузили в машину медиков раненого товарища, которому сами же наспех перебинтовали простреленную руку.
– Ну что, Дон? – Ричи вопросительно посмотрел на старшего группы прикрытия. – Валим отсюда? Или будешь дожидаться, когда начальство хаджисов подгребет?
– Да пошли они! Пусть новый босс с ними базарит. Kozak, перебрось из салона в «сто десятый» все, что есть ценного! А то, когда мы уедем, хаджисы наверняка полезут курочить тачку. – О’Нил зло сплюнул под ноги. – Надо же, в третий раз за неделю под обстрелом! Долбаная Песочница!
Собравшаяся возле новой мечети толпа к моменту приезда на место «Дефендера» уже была частично рассеяна полицейскими и охранниками AGSM. А многие и сами поспешили прочь, когда где-то неподалеку прозвучали выстрелы. Хотя подобное, надо сказать, здесь уже мало кого удивляет: люди ко всему постепенно привыкают.
Запрет на проведение массовых мероприятий в центре города ввел мэр Баакубы. Его назначили на должность городского главы месяц назад. Он занял место прежнего чиновника, шейха из местного влиятельного шиитского рода, расстрелянного вместе с замом прямо в кабинете. А «приговорил» их один из здешних то ли торговцев, то ли подрядчиков – вроде из суннитов (его застрелила охрана)…
Новая мечеть, возле и внутри которой, несмотря на то что она не достроена, проходят молебны, находится почти в самом центре города. И поскольку блокпосты вынесены за черту, обозначенную указанием мэра, – которому было подсказано, что именно надо «указать», – а в сам центр пускали лишь спецтранспорт и тех граждан, у кого есть пропуска, то жители близлежащих шиитских кварталов, которых перестали сюда пропускать для молитвы, взроптали.
«Дефендер» остановился на площадке с тыльной стороны мечети.
– Kozak, за мной! – скомандовал О’Нил. – А ты, Ричи, найди Сэконда! Он где-то возле входа. Или внутри этой долбаной муслимской постройки.
Иван поспешил вслед за ирландцем, который направился… к минарету!
Козак, надо сказать, попал в затруднительное положение. С одной стороны, следовало бы рассказать О’Нилу о том, что он видел здесь, у мечети, в прошлую пятницу – в тот самый день, когда их кто-то обстрелял возле здания полиции. Ему тогда показалось, кстати, что стреляли по ним именно отсюда. Скорее всего, с верхней площадки минарета. Или, что чуть менее вероятно, с опоясывающего купол мечети небольшого карниза. С другой стороны, если он скажет ирландцу, что видел в тот день здесь, возле мечети, на этом самом месте, и Сэконда, и Шкляра – да еще, как показалось, со снайперским винтарем, – то это может привести к непредсказуемым последствиям. Ведь уже ни для кого не секрет, что между двумя старшими «офицерами» пробежала черная кошка.
Иван оказался перед дилеммой. Не скажешь – плохо. Скажешь – гарантированно жди разборки.
Он так и не успел ничего для себя решить. Потому что О’Нил не дал ему времени на размышления. Ирландец направился к двум смуглым молодым людям, в одном из которых Козак признал местного парня-азанчи. Они, эти двое, подметали плиточное покрытие возле входа в минарет. Надо сказать, что перемычка, призванная соединить минарет и саму мечеть, еще не построена. И это был именно минарет – высотой более тридцати метров, – а не маленькая башенка-гульдаста.
Когда подошли поближе, парни продолжали подметать. Они негромко переговаривались, как будто даже и не замечая присутствия чужаков…
О’Нил подошел к младшему парнишке, которому с виду было где-то лет семнадцать. Это и есть тот самый звонкоголосый азанчи, чей напевный узорчатый голос, усиленный мощными динамиками, разносится в час призыва к молитве до самых дальних окраин города.
Ирландец левой рукой схватил юношу за воротник зеленого цвета рубахи, а правая потянулась к кобуре. Козак и охнуть не успел, как О’Нил вырвал из поясной кобуры «глок-17».
– Эй, босс… Что происходит?
Ирландец, тряхнув как следует парня, у которого помертвело лицо, заорал, выпучив глаза и брызгая слюной:
– Ты главный на долбаной башне?! Говори, кто туда сегодня поднимался!
– Эй, босс… полегче!
Оба парня что-то залопотали на арабском. Второй, хотя и перепугался насмерть, даже не пытался убежать.
О’Нил еще несколько раз задал один и тот же вопрос: «Кто поднимался на минарет?» Разозлившись, он пинком оттолкнул того, что постарше. Затем, бешено вращая глазами, уставился на Козака – тот опасался действовать сколь-нибудь решительно, потому что палец ирландца лежит на курке… Может и убить парнишку!
Из-за угла мечети показались люди. Двое в униформе и кто-то из местных.
Сэконд и его телохран! Очень вовремя они появились.
– Дональд, прекрати! – крикнул Сэконд. – Отпусти парня!
Увидев эту парочку, ирландец недобро ощерился и отшвырнул парнишку.
– Так-так! Сам явился, Майкл? Ну что ж… давай поговорим!
– Убери ствол, О’Нил! – процедил Сэконд. – У тебя что, крышу снесло?!
– Ни хера не снесло! Хотя и хотели снести… некоторые!
– Вот что, друг мой Дональд. Если у тебя есть ко мне вопросы или захочешь перетереть, я в твоем распоряжении. Но…
– Вот-вот. – О’Нил скривил губы. – Сейчас пойдут отмазы!
– Мы на работе, О’Нил, – продолжил Сэконд. – «Разбираться», если не отпадет желание, будем в свободное от службы время. Кстати, раз уж всплыла тема разборок… Сегодня мы не возвращаемся вечером на базу.
– Это еще почему? – спросил О’Нил. – Что за новое змейство ты придумал, Сэконд? А ну выкладывай!
– Поедем на «стрелку», – сказал старший команды A1. – Вся эта долбаная хрень уже и меня достала! – Сэконд коснулся ребром ладони горла. – Или мы тут кое с кем перетрем и договоримся… Или нас самих «перетрут»!
Сказав это, он ткнул пальцем в грудь Козака.
– Ты отправишься с нами. И еще, дружище. Запомни негласное, но самое важное правило: держи язык за зубами!
Глава 14
В десять вечера, в опустившейся темноте, через ворота базы «Иксрэй», что расположена в шести километрах на северо-запад от окраины Баакубы, одна за другой проследовали шесть машин.
Транспорты припарковались на небольшой площадке перед серым приземистым зданием, узкие окна которого забраны решеткой. Это бывшая военная тюрьма, построенная еще до Саддама. В первые годы после свержения кровавого диктатора данный объект использовался по назначению. Летом нынешнего года последних заключенных перевели в другие лагеря, а данный объект законсервировали. Здесь, на базе «Иксрэй», держат минимальную охрану. Примерно в километре находится крупнейшая в провинции Дияла военная база – тот самый «Кемп Уорхорз», на территории которого автономно, в собственном закутке, размещается филиал фирмы AGSM. Местных в штате охраны базы «Иксрэй» нет.
Прибывших на базу «армгруповцев» встретил старший охраны. Он перекинулся словцом с Сэкондом, после этого куда-то исчез, предоставив гостей самим себе.
Козак и О’Нил получили в свое распоряжение подменный транспорт. Машину для них, взамен расстрелянного «муджами» и добитого окончательно «Коммандера», пригнали из основного лагеря. Это был уже знакомый Ивану пикап «Toйота». В кузове, под тентом, сложены сумки с каким-то снаряжением.
– Вы двое – Kozak и Bojko! – скомандовал Сэконд. – Выгружайте сумки из пикапа! Несите в здание – вход с торца! Ричи, отопри дверь. И покажи, куда складывать это добро.
Майкл посмотрел на фосфоресцирующий циферблат часов.
– Джентльмены, на дело отправляемся в час ночи! Разберите и проверьте экипировку. Если будете шевелиться, а не ползать, как беременные тараканы, то успеете еще вздремнуть и подкрепиться перед выездом…
За несколько минут до полуночи ворота базы «Иксрэй» вновь ненадолго открылись, пропуская на объект еще одну порцию ночных гостей. Два транспорта – «Хамви» и «Лендкрузер» – припарковались у торца серого здания. Оттуда вышли двое сотрудников, это были Сэконд и О’Нил. Они уже успели переодеться. Оба в цивильном – темные немнущиеся брюки, черные водолазки. Сверху темная куртка с капюшоном. Хотя гостей и ожидали, старшие «армгруповцы» прикрыли лица, раскатав маски.
Из «Лендкрузера» через правую заднюю дверь вышел мужчина, одетый точно так же, как эти двое. Его лицо тоже скрывает шлем-маска.
– Приветствую, джентльмены, – негромко произнес визитер. – Мы доставили вам «посылку».
– Как обстановка на трассе? – поинтересовался Сэконд.
– Спокойная. Я всегда говорил, что на здешних дорогах передвигаться безопасней ночью, нежели средь бела дня.
Визитер открыл багажник «Лендкрузера», затем сделал шаг в сторону.
Сэконд заглянул в кормовое отделение. Там лежали две черные дорожные сумки, а также два кейса, сделанные наверняка где-нибудь в Поднебесной…
– Маркеры поставлены?
– Конечно. Можете убедиться сами.
Сэконд, надев пару тонких перчаток, открыл «молнию» на одной из двух сумок. Достал из кармашка куртки фонарик, оборудованный специальным светофильтром, посветил внутрь сумки. Увидев то, что и ожидал увидеть, кивнул, закрыл «молнию». Фонарик сунул в кармашек. О’Нил передал ему ночные очки. Сэконд надел их поверх маски. На сумке, которую он только что открывал, на верхнем «клапане» нанесен специальным маркером символ арабского алфавита «Си», или «Син». Он хорошо различим.
Вторая сумка и кейсы тоже были «помечены» – буквами Алиф, Шин и Зайн.
Сэконд вернул ночную оптику ирландцу.
– Все в порядке? – спросил полушепотом «визитер».
– Расписка нужна? – усмехнувшись под маской, сказал Сэконд. – Или достаточно слова джентльмена?
Все трое негромко рассмеялись.
О’Нил достал из багажника сумку и кейс. Сэконд сделал то же самое.
– Желаю безопасного возвращения, – сказал он приехавшему из багдадского офиса коллеге.
– И вам доброй ночи.
Через минуту оба транспорта, доставившие важный груз, выскользнули за ворота бывшей иракской тюрьмы.
Спустя час с четвертью створки ворот базы «Иксрэй» вновь поползли в стороны. Небольшая колонна, состоящая из шести транспортов, выехав на щебенчатую дорогу, покатила в сторону северных пригородов Баакубы. По указанию Сэконда эмблемы фирмы – сжатый кулак и аббревиатура AGSM, – имеющиеся на штатных транспортах фирмы, были заклеены специальной пленкой. Дорожные номера отвинтили. Впереди идет «Дефендер», за рулем которого Ричи. Он прекрасно знает и этот город, и его окрестности – как, впрочем, и те сотрудники, кому доверено место за рулем.
Только передовой джип следует с включенными «подсиненными» фарами. Водители едущих в колонне с интервалом примерно тридцать метров транспортов ориентируются на габаритные огни. Да еще полагаются на чутье и на удачу. Скорость, впрочем, небольшая – не выше сорока миль.
За рулем джипа «Тойота», следующего в их колонне замыкающим, сидит ирландец. Козак было сунулся в кабину, усевшись на уже привычное место водилы, но О’Нил велел ему пересесть в кресло пассажира.
Глядя на то, в каких условиях проходит их нынешняя вылазка, относительно целей и задач которой он ничего не знает, Иван даже порадовался, что его старший напарник сам вызвался крутить баранку…
Ирландец и его младший напарник экипированы точно так, как и вся их группа. Вот уж воистину: люди в черном. Кстати. Если на базе имеется широчайший выбор оружия, то здесь выбирать было особо не из чего. Вернее, этот выбор был уже кем-то сделан, в пользу автоматов «АКС-74У» с «глушаками» (штатные ПБС-4). По два рожка снаряжены патронами 5,45 УС (уменьшенной скорости) и еще по четыре запасных магазина со штатными боеприпасами 5,45х39. Также у каждого имеется удлиненная наплечная кобура – под куртку-ветровку, – а в ней пистолет «беретта-92» с интегрированным глушителем… На поясе или в наколенных ножнах чехол с ножом. Под куртки поверх водолазок надеты бронежилеты. В нагрудном кармане куртки переговорник; гарнитуры закреплены поверх шлем-масок. Автомобильные рации или портативные УКВ «Кенвуды» и «Моторолы» включены лишь на прием. Обмен дозволено вести только старшим: Сэконду, О’Нилу и Ричи, которому поручена роль проводника и толмача.
Справа от них, почти не различимые в темноте, остались руины грузовых пакгаузов. Машины миновали огороженный металлической сеткой участок, за которой находится грузовая станция местной железной дороги (она еще толком не восстановлена). Где-то дальше, за насыпью, идет полоса плантаций цитрусовых. Это были те самые апельсиновые рощи и насыпь, которые Иван видел со стороны шоссе Блю Бэйд Хайвей…
– Какие будут инструкции, босс? – негромко произнес Козак.
– Что? А-а… Ну да. Ты же у нас в первый раз в таком деле?
– Поэтому и спросил.
– Мы тут кое-кому «стрелку» забили. Надеюсь, обойдется без мордобоя…
Они миновали блокпост на одной из окраинных улиц. Возле него обычно стоят две или три машины дорожной полиции, но сегодня он почему-то пустует. Как и другой, кстати, блок, который они оставили позади пару минут спустя. Возможно, по ночам на этих объектах никто не дежурит.
«Дефендер» свернул на первом же перекрестке. И почти сразу же водители стали притормаживать. Все, приехали.
– Правила просты, Kozak. Твоя задача – прикрывать мне спину. Сейчас Майкл тут перетрет кое с кем. Мы, соответственно, в прикрытии…
Они выбрались из пикапа. Ирландец не стал глушить движок. Повесив автомат на шею, он опустил со лба на глаза ночные «очки» – комбинированный двухканальный прибор ночного видения, работающий, в зависимости от избранного режима, в инфракрасном спектре и в режиме импульсного лазерного осветителя. Иван сделал то же самое. Он умел обращаться с подобной техникой. Но у «армгруповских», надо признать, на вооружении самые современные образцы подобного снаряжения. В темноте он наверняка не рассмотрел бы то, что видел – в зеленовато-блеклых тонах – в окулярах ночной оптики.
К «Дефендеру», остановившемуся метрах в пятидесяти впереди, возле какого-то строения – судя по террасе, на которой под навесом стоят столы и пластиковые кресла, это кафе, – подошли двое мужчин. У одного из них на плече автомат. Одеты в длиннополые наряды. Наверняка – местные.
К ним присоединились трое «армгруповских». Похоже, это Сэконд и Ричи… Судя по фактуре третьего, вместе с ними – мулат.
Ричи держит в руке какую-то сумку. Она явно не пуста. Перебросившись словцом с встречающими их людьми, трое сотрудников баакубского филиала AGSM прошли вслед за местными внутрь строения.
Внутри кафе витает устоявшийся запах кебаба и кальяна. Гостей провели во внутренний двор. Здесь, в резной деревянной беседке, их ожидали двое мужчин, чьи головы повязаны клетчатыми платками.
– Ассалаума алейкум! – поприветствовал вставших и вышедших навстречу гостям мужчин Сэконд. – Мир вашему дому, уважаемые!
– Ва алейкуму-с-саламу ва рахмату-л-Лахи! – ответно поприветствовал гостей старший. – Проходите, уважаемые… Мой дом – ваш дом. Я полагаю, нам будет удобно поговорить здесь, на свежем воздухе?
– Да, уважаемый шейх. Здесь будет удобно.
Мулат остался во дворе, заняв позицию возле входа в беседку. Еще двое сотрудников расположились поблизости: один на террасе, второй с торца здания. Местных на виду немного; их человек шесть, если не считать двух старших. Они тоже все вооружены автоматами. Можно не сомневаться, что, если что-то пойдет не так, если возникнут форс-мажорные обстоятельства, количество людей в длиннополых одеждах с «калашами» и «РПГ» здесь сильно прибавится… Дело происходит в одном из шиитских кварталов, куда даже в дневное время ни военные, ни «частники», как правило, носа не суют.
Разговор шел на арабском, коим оба прибывших на стрелку сотрудника, Сэконд и Ричи, владеют весьма неплохо.
«Частники» отказались от угощения. После нескольких ни к чему не обязывающих фраз Сэконд перешел к делу.
– Уважаемые, благодарю за то, что приняли наше приглашение. Мы не встречались уже довольно протяженное время… С конца лета, не так ли?
– С самого начала месяца Рамадан, – уточнил смуглый мужчина лет сорока пяти с черной курчавой бородкой. – Давно не виделись..
– Верно, уважаемый. Я полагаю, вы знаете, зачем мы искали с вами встречи?
– Я не Всевышний – да пребудет с нами Его милость, – чтобы читать чужие мысли, – сказал местный шейх, являющийся фактически руководителем местного шиитского сопротивления. – Но готов вас выслушать.
– Нас беспокоит ситуация в городе и в окрестностях.
– Нас тоже, чужеземец. Тем более что это наша родина.
– Каждый день нападения, взрывы, убийства…
– Еще несколько лет назад у нас здесь было спокойно. А сейчас… Сейчас у большинства наших мужчин нет работы. Вот у него, – шейх показал на мужчину, стоящего возле входа в беседку, – семеро детей! Он пытался устроиться в полицию. А его не приняли. И на работу шофером в новую больницу не приняли. И никуда вообще не берут!
– Почему? – спросил Сэконд. – Какова причина? Может, мы чем-то способны помочь?
– А вы не знаете – почему? Мафиш флюс![56] Потому что он, как и сотни наших мужчин, задерживался по каким-то пустяковым поводам! Их держали в тюрьмах, их допрашивали, их внесли в какие-то черные списки. А это пятно на всю жизнь! И нет денег, чтобы дать взятку за трудоустройство.
– Я вас понимаю…
– Их и сейчас хватают на улицах и даже в собственных домах! Потому что думают, что они – моджахеды, что они – повстанцы. А у них семьи, у них дети… Которых нечем кормить! И откупиться тоже нечем.
– Уважаемый, я понимаю вашу озабоченность. Не буду ходить вокруг да около. Я предлагаю оказать друг другу взаимную услугу…
– То есть предлагаете сделку? – сердито произнес шейх. – Другого от чужеземцев ожидать и не приходится.
– Давайте сформулируем иначе. Ваши люди нуждаются… некоторые из них. Мы можем им помочь. Материально. А вы в свою очередь поможете нам.
– Что я могу сделать? Я всего лишь букашка, живущая по милостивому позволению Всевышнего, да пребудет с нами Его милость…
– Вы уважаемый и авторитетный человек. Летом, когда мы с вами встречались… и еще раньше… мы ведь находили общий язык.
– Вы вспоминаете обо мне лишь тогда, когда у вас какие-то проблемы! Не знаю, смогу ли чем-то вам помочь.
Сказав это, шейх покосился на баул, который Ричи поставил у своих ног.
– Здесь в два раза больше, чем мы давали летом, – сказал Доккинз.
– Не понял… Сколько?
Сэконд взял из вазы с фруктами два цитрусовых. Продемонстрировав их мужчинам, положил на столик, отдельно от вазы.
– Вот столько.
– Хммм… – Шейх жестом подозвал того, у кого, по его заверениям, было «семеро по лавкам». – Джафар, взгляни-ка, что там принесли наши гости!
Мужчина, присев на корточки, открыл «молнию» сумки. Несколько секунд он разглядывал содержимое баула. Затем, достав одну из зеленоватых пачек, перетянутых аптечной резинкой, сказал:
– Я проверю? Детектор в кафе.
– Нет проблем. Берите, проверяйте. Мы работаем чисто, без обмана.
Спустя примерно четверть часа сумка со всем ее содержимым перекочевала к одному из местных шейхов, компанию которому в ходе непродолжительных переговоров составил местный полевой командир.
Когда Сэконд и Доккинз вышли из кафе на улицу, где их дожидались готовые к любому повороту событий сотрудники, Ричи процедил:
– Ни хрена себе! Если будем башлять по два миллиона баксов каждому из своры шейхов и амиров за трехнедельное перемирие, то вылетим на хрен в трубу.
– Прикуси язык, Ричи, – сухо сказал Сэконд. – Это все не нашего ума дело… По машинам, джентльмены! Поехали в следующий адрес.
Все шло удачно. С другим шейхом и двумя амирами, командующими небольшими, в тридцать-сорок бойцов, но хорошо обученными и неплохо экипированными отрядами, перетерли тему почти в таком же с виду заведении, находящемся в другом районе города. Сумка с двумя миллионами долларов была обменена на обещание в течение как минимум месяца не вести подрывных акций против властей, военных, полиции и, собственно, «частников» из баакубского филиала.
Эти две банды – если амиры не отморозятся окончательно и не надумают кинуть серьезных людей – скорее всего, на месяц или два откочуют в соседнюю провинцию. Где и будут убивать, взрывать и всячески вредить кяфирам и тем из местных, кто с ними сотрудничает…
В походном ордере произошли изменения. «Дефендер» по-прежнему ехал впереди: Сэконд заранее проинструктировал Ричи, которому не впервой участвовать в подобных мероприятиях. Но сразу за ним, выбравшись из хвоста колонны, теперь уже следовал пикап «Тойота»…
Въехали в квартал, в котором, кажется, не осталось ни одного целого здания. Обгоревшие коробки частных домов; там и сям остовы проржавевших или сгоревших машин… Уличное освещение отсутствует напрочь. Иван заметил, что ирландец нахлобучил ночные «очки». Он сделал то же самое… И охнул!
Улица, по которой они сейчас ехали, была размечена светящимися маркерами. Здесь встречались и треугольники, и круги, и квадраты, и еще какие-то символы и значки. Они были видны и на колдобистом дорожном покрытии, лишь частью сохранившем асфальт, и на стенах «коробок», и даже на стволах растущих на обочине пальм…
– Босс, можно спросить?
– Валяй.
– А что это… Что это за значки такие? Маркеры?
– Они самые. Обычное дело… Тут и военные ставили свои метки. И наши есть. Весь город разметили. Когда-нибудь и ты научишься читать язык ночных улиц городов долбаной Песочницы…
«Дефендер» и пикап остановились возле одного из полуразрушенных зданий, находящегося в глубине брошенного жителями и разграбленного окрестными мародерами квартала.
– Выходим! – скомандовал О’Нил. – Мы с Ричи перетрем с хаджисами. Ты, Kozak, и еще двое – в ближнем прикрытии!
Ирландец и присоединившийся к нему Ричи подошли к остановившемуся поблизости «Лендкрузеру». Сэконд передал ирландцу один из двух кейсов. О’Нил, щелкнув замками, проверил его содержимое. Захлопнул. На пару с Ричи они направились в сторону человеческих силуэтов, которые вдруг материализовались на этой темной улочке.
Иван, как ему было велено, прошел чуть дальше по улице и занял там позицию. Он был не один – компанию ему составил еще кто-то из «армгруповцев». И тут же выяснилось – кто именно.
– Уй, б… – прозвучало неподалеку. – От же, зараза!
– Бойко, ты, что ли? – шепнул на русском Иван. – Что случилось?
– Та колiном вдарився… об якусь херню!
Западенец, прихрамывая, подошел к нему вплотную.
– Ну шо, москаль? Кажуть, ти за малим не вбив свойого боса?
– Лучше смотри под ноги. И следи за базаром…
Они замолчали, глядя в ту сторону, где двое старших о чем-то толковали с появившимися из темноты людьми. К своему изумлению, Козак обнаружил, что как минимум двое из подошедших – в полицейской форме.
«Ух ты… Похоже, что «армгруповские» подмазывают не только местных «духов», но и платят еще вторую зарплату кое-кому из полицейских!..»
Хотя… Чему тут удивляться? Достаточно вспомнить эпизод с пальбой возле здания полиции, когда один из полицейских расстрелял в упор Грэя и местного офицера, а также ранил еще двух. Вот и О’Нил не далее как вчера в сердцах обмолвился: «Что «муджи», что полицейские – одно и то же…»
Эта «стрелка» тоже прошла без эксцессов. О’Нил передал кейс – ровно «лимон» зелени – одному из прибывших на толковище хаджисов. Те, получив деньги, дематериализовались. Сэконд и его команда расселись по машинам, и вскоре колонна покатила, минуя центр города, в направлении расположенного на восточной окраине бывшего саддамовского военгородка – в последний по списку «адрес».
Примерно через четверть часа они были уже на месте. Четырех– и пятиэтажные серые здания, смахивающие на типовые «хрущевские» дома, нынче пустовали. Кто тут хозяйничает – особенно по ночам, – можно лишь гадать. Впрочем, О’Нил и Сэконд в точности знали, кто «держит» этот район, периодически совершая дерзкие вылазки в другие части городка и в пригородные деревни, и с кем конкретно надо «договариваться».
На часах без четверти пять утра, но признаков рассвета нет и в помине. Все та же чернущая адова темень, как и в некоторых других заброшенных кварталах этого мятежного города. Брошенного, оставленного двумя третями его прежних жителей…
Все происходило один в один как в том квартале, где «армгруповские» передали кейс с деньгами кому-то из местных полицейских.
Транспорты, миновав по диагонали площадку или плац, остановились у одного из пустых строений. Ирландец и Ричи, получив последний кейс с наличкой от Сэконда, отправились «тереть» за перемирие с местным шейхом, который, кстати, не так давно объявил себя – самоназвался – «амиром армии Баакубы и Диялы».
Иван и Бойко заняли позицию метрах в двадцати от мирно – казалось бы – беседующих людей. Они стояли у торца здания. Рядом, всего в нескольких шагах, расположились трое «муджисов» из числа охранников шейха. Еще по нескольку бойцов, как моджахедов, так и «частников», не смешиваясь, следили за противной стороной и были готовы подключиться к «переговорам» со своими аргументами при любом повороте событий.
После обмена ритуальными словесами и недлинного спича на тему «ты – мне, я – тебе» О’Нил открыл заветный кейс. Вытащив оттуда первую же попавшуюся пачку стодолларовых купюр, передал ее помощнику амира.
Тот, испросив разрешения, прошел в здание, возле которого они стояли. Затарахтел дизель-генератор; в одном из оконных проемов нижнего этажа, прикрытого полупрозрачной пленкой, затеплился свет…
Читать бесплатно другие книги:
