Год Единорога Нортон Андрэ

Между нами воцарилось молчание, потом я отважилась нарушить его:

— Если эта дверь закроется, есть ли другая, которую мы сможем открыть?

— Нет, я не ждала, что он ответит мне на этот вопрос, я только надеялась, что мне удастся отвлечь его от мыслей.

— Я этого не знаю. Хирон напрасно обнадежил тебя, сказав об этом…

— Хирон ни о чем не предупредил меня. Но я уже раньше была в этом мире и мне все это представляется сном. Но от сна можно проснуться.

— Сон? — он шевельнулся и снова ожил. Он протянул мне руку, словно хотел притянуть меня к себе, но я почувствовала только прикосновение чего-то туманного; тень, а не плоть. Херрел отпрянул назад.

— Что это? — прошептал он.

— Для меня ты — всего лишь тень, — спокойно ответила я. Он поднес свою руку к глазам, словно хотел убедиться в ее реальности.

— Но она настоящая, из мяса и костей.

— Для меня ты — всего лишь тень, — повторила я.

— Сон! — Он ударил своим нереальным кулаком по камню. — Если мы теперь попали в мир снов…

— Как же нам тогда вернуться?

— Да, пробуждение… Расскажи мне все, что ты можешь вспомнить об этом мире!

Не знаю, почему он этого хотел, но я повиновалась и рассказала ему о лесе и появлении птицы.

— Птица? — прервал меня Херрел. — Ну что ж, они не нарушили своей клятвы. Это был проводник, посланный отрядом.

Когда я закончила свой рассказ, Херрел некоторое время задумчиво молчал.

— Если это сон, — сказал он наконец, тогда мы оба все еще лежим в одной из Серых Башен. И если мы не сможем проснуться, мы потеряем все. Чем глубже наш сон, тем меньше шансов у нас проснуться, — Херрел поглядел вдаль. — Если нам удастся вернуться в наше время, наш мир и наши тела, значит, мы все еще частично связаны с ними. Может быть, мы сможем проснуться, если попытаемся объединиться с нашими телами, находящимися там. Я не вижу другого пути.

— Но я не вижу никакой четкой картины, на которой я смогла бы сосредоточиться… — Я только бегло вспомнила кровать, которую установили в одной из Серых Башен, кровать, на которой лежала я, а рядом со мной лежал Херрел.

— Я знаю одно! — он положил свою руку на мою и я почувствовала легкое прикосновение, словно к моей плоти прикоснулось перышко. — Слушай меня внимательно… — а потом он мне в подробностях описал все помещение в одной из башен, пока я не увидела его часть за частью.

— Теперь ты видишь, Джиллан?

— Ты заставил меня увидеть все это. А что теперь?

— Теперь мы оба сделаем то, что делали уже прежде. Мы направим всю свою волю на то, чтобы вернуться в наши спящие тела и проснуться. Начнем!

Я закрыла глаза и представила комнату, которую Херрел обрисовал мне. И в центре этой комнаты — кровать, на которой лежала Джиллан. Это была Джиллан, та Джиллан, которую я должна была найти. Я сконцентрировалась на этой Джиллан, не только на ее спящем теле, но и на всем остальном, что было Джиллан и что во сне так далеко находилось от этого тела…

Я проснулась. Но действительно ли я спала? Я испугалась, что когда открою глаза, то снова увижу свет чужого мира. Я собрала все свое мужество…

Взглянула на серые, очень древние стены и увидела настенные занавеси, подгнившие от времени. Я проснулась! Джиллан снова стала настоящей Джиллан, и я знала, что я, наконец стала совершенно полноценной.

Херрел! Я быстро повернула голову, чтобы увидеть того, кто находился рядом со мной на кровати. Херрел был тут и лежал неподвижно, словно мертвый. На нем была кольчуга, его сильные руки покоились на рукоятке обнаженного меча. Шлем лежал рядом с его головой.

— Херрел? — Встав, я увидела, что одета в богатую одежду из зеленой и серебристой ткани, украшенную маленькими, молочно-белыми драгоценными камнями, которые вспыхивали при каждом моем движении.

Я озабоченно нагнулась над Херрелом.

— Херрел?

Он открыл глаза.

— Да…

Он отложил свой меч в сторону, чтобы протянуть руки и привлечь меня к себе. Несколько мгновений мы лежали, прижавшись друг к другу, потом я нашла его губы, охваченная желанием, которое было так же велико, как и его.

Потом он слегка отстранил меня от себя и взгляд его стал изучающим, но на губах была улыбка.

— Мне кажется, моя дорогая леди, что в этой войне мы стали друг для друга хорошими товарищами, а теперь нам надо постараться быть ими и в мирное время.

Я тихо рассмеялась.

— Я буду твоей верной спутницей, мой храбрый лорд!

Он встал с кровати и помог встать мне. Длинные складки на моем платье из тонкой материи тяжело ниспадали к моим ногам и мешали мне двигаться.

— И все это великолепие для меня, — заметила я.

Херрел посмотрел вниз.

— Они сочли нас мертвыми и оказали нам последние почести, которых никогда не оказывали, когда мы были живыми.

Внезапно у меня появилось ощущение, что это тяжелое платье связывает меня с прошлым. Я отпустила руку Херрела, и мои пальцы стали быстро расстегивать застежки и развязывать шнурки, пока я наконец не смогла снять это тяжелое великолепие и не осталась в коротком белье. Я бросила роскошное платье на кровать.

Херрел взглянул на меня.

— Мы уже идем? — и его рука снова нашла мою руку.

— Куда, мой лорд? Он улыбнулся.

— На этот вопрос я не могу дать ответа, потому что сам не знаю его. Я знаю, что мы только покинем этот мир и других всадников, чтобы самим искать свое счастье. Ты хочешь этого?

— Да. Ты выбрал свой путь, и он будет моим путем.

Херрел снял пояс с ножнами и бросил его к мечу, своему шлему и моему платью, лежащим на кровати.

— Мне эти вещи больше не понадобятся.

Херрел провел меня через длинный коридор и дверь во двор. Снаружи была ночь; светила луна и блестели звезды. Вокруг нас поднимались семь Башен. Ничто не шевельнулось, когда Херрел и я подошли к стойлу, в котором стояли серо-черные пятнистые лошади всадников. Он взнуздал и вывел наружу мою кобылу и своего жеребца, и мы повели животных за собой, пока не вышли через ворота наружу.

— Кто идет?

Из-под темного навеса портала вышел Хирон и обнаженный меч в его руке ярко блестел в лунном свете.

— Да, кто идет? — ответил мой суженый. — Назови наши имена, если ты нас узнал.

Предводитель всадников-оборотней взглянул на нас. Он не выказал никакого удивления.

— Итак, вы нашли путь назад…

— Мы нашли его. А теперь пройдем и через другую дверь, — он указал на портал позади Хирона.

— Ты Оборотень по крови и эти Башни — твой дом.

Херрел покачал головой.

— Я не знаю, кто я, но я не принадлежу к вам и Джиллан тоже не принадлежит. Поэтому мы уходим, чтобы узнать, кем мы являемся на самом деле.

Хирон на мгновение замолчал, потом несколько неуверенно произнес:

— Ты — один из нас…

— Нет, — Херрел во второй раз отрекся от своего родства с всадниками-оборотнями.

— Ты хочешь уйти к своей матери?

— Ты этого боишься? Ты, который всегда отказывался признавать себя моим отцом? — ответил Херрел. — Я же сказал тебе, никто из вас мне не нужен — ни мать, ни отец. Теперь ты позволишь нам пройти через ворота?

Хирон отошел в сторону.

— Как хотите. — Голос его был так же лишен выражения, как и его лицо.

Херрел и я выехали из ворот, и пока мы удалялись, ни один из нас не оглянулся назад. Эти ворота были последними между нашим прошлым и нашим будущим. Нас было только двое — Джиллан и Херрел. Для будущего этого было достаточно.