Разведывательно-диверсионная группа. «Братишки» Негривода Андрей

- Если бы… - Проворчал Брат. - Если бы у бабушки были бы яйца, то она была бы дедушкой…

Каха приложил ладонь к лицу и только сейчас ощутил, что вся его левая щека и ухо залиты кровью…

- Я сейчас, братишка! Я сейчас! - Засуетился Кокос.

Ни бинтов, ни ватных тампонов у них уже не осталось - все было израсходовано на раны подполковника - но Орешкин придумал другое…

Он оторвал по кругу понизу своей маечки-тельняшки довольно широкую полосу, и сложил ее несколько раз:

- Вот! - Сунул он Брату в руки этот самодельный тампон. - Приложи пока, а я сейчас и бинт «придумаю»!

Каха приложил к голове, которую, как ему казалось, до этого прижигали каленым железом, этот мягкий полосатый тампон, и стал наблюдать за тем, как Петр отрезает от края покрывала, в котором они несли подполковника, длинную, полосу. Покрывало было никак не меньше двух с половиной метров в длину, и соткано из мягкой овечьей шерсти, вот и получился бинт…

А когда спустя несколько минут спустя, Кокос и Гриб закончили с грехом пополам перевязку своего друга, то…

Может быть, это были просто нервы, просто защитная реакция молодых организмов, чтобы не сойти с ума от пережитого… Кто знает, что это было, но… Они стали смеяться, как ошалелые!..

- Ха-ха-ха-ха! Ой! Ой! Ха-а-ха-ха-ха-ха!!! - Они тыкали в Каху пальцами, и чуть не валились с ног, держась за животы. - Вот так «душара» нарисовался! Вот это да-а-а!!! Ха-ха-ха-ха-ха!!!

Брат и в самом деле…

Это было его армейское «наказание»…

Щетина на лице сержанта Сабиашвили вырастала буквально за считанные часы! И те военачальники, которые не знали этой его особенности, особенно поначалу, еще в Учебном Центре, постоянно заставляли его брить свою «синюю от щетины морду»…

В последний раз сегодня Брат брился еще в Кандагаре, перед обедом…

С того времени прошло больше двенадцати часов, и теперь его лицо опять было «синим»… Но не только это развеселило его друзей…

А все вместе!

Его «афганка» за этот бой изгваздалась в грязи и пыли и уже перестала быть солдатской «полевой формой», к спине сержанта были, как обычно, приторочены кинжалы в своих ножнах на «запасной спине», на ладонях «полуперчатки», а на голове… После дружеского врачевания, на голове Брата красовалась самая натуральная афганская чалма!..

Ни дать ни взять - свирепый «душара», да не просто афганец, а по виду, так натуральный наемник!..

И весь этот «модный ансамбль», весь этот образ был завершен неожиданным «последним штрихом»…

- Оп-па! - Гриб округлил глаза. - А это… Ну, ни фуя себе, Брат! А это тебе на хрена?!! Ты совсем сбрендил, что ли?!!

- Как они с нами, так и я теперь буду с ними!.. - Сказал Каха таким тоном, что его друзья тут же прекратили смеяться. - Я им никогда этого не прощу, пацаны! И буду с ними так же, как они с нашими пацанами! Они теперь всей этой поганой страной стали моими «кровниками!.. А это… Это мои, двое первых… Те, из Шаура…

Когда он успел это сделать во время боя, ни Гриб, ни Кокос понять не могли, но факт оставался фактом - на проволоке, повешенной на грудь сержанта, болтались два левых уха…

Они посидели еще немного в тишине, пытаясь осмыслить свое положение, когда Каха заговорил:

- Значит так, пацаны… «Духи» за нами пойдут по любому… Они, наверное уже в пещерах… Поэтому…

Он просидел, молча, не меньше минуты, обдумывая свои слова, а его друзья напряженно ждали, пока Брат расскажет им то, что он придумал…

И, наконец, он заговорил:

- Сделаем так… У меня осталось пять полных магазинов от РПК… - Он протянул Кокосу боеприпасы. - Возьми, Петруха… Мне уже даже и стрелять не из чего, а вам могут пригодится… Но это только на самый крайний случай… Стрелять здесь, в пещерах нельзя, чтобы небыло обвала… Да нам и не нужна реклама… Уходить надо тихо… Вы возьмете командира, и понесете его на ту сторону горы… А я потихоньку буду прикрывать ваш отход… Кинжалами…

- Ты ранен, Брат! - Проговорил Орешкин. - Лучше я!

- Нет, Петя!!! Нет!!! Лучше меня ты не сделаешь, и ты это знаешь!.. И это приказ старшего по званию! Ясно?

Ответом была гробовая тишина…

- Я не понял?!! Вам ясно, товарищи младшие сержанты?!!

- Так точно, товарищ сержант… - Ответили друзья угрюмо, понимая, что ничего не смогут изменить.

- Вот и хорошо… Компасы у вас на руке… Идти будете на север…

- А как же ты нас наедешь? - Спросил Гриб. - Север севером, а тут в любую щель свернуть можно!..

- А я постараюсь далеко от вас не отрываться, пацаны… Но на всякий случай сделаете так… Так же, как мы и до этого сделали - направо-налево, направо-налево… До первого прохода, где можно пройти, и поворачиваете… Только не перепутайте! И держите направление на север!.. - Он посмотрел на своих друзей с надеждой. - Мы же вместе с вами из таких задниц выскакивали, что эти пещеры для нас просто раз плюнуть!.. Выскочим и сейчас - нам же домой пора, товарищи «дембеля»!..

Заметив, что парни немного расслабились, Брат продолжил инструктаж:

- Здесь не далеко, мужики… По карте всего-то километра два с половиной!.. За пару-тройку часов можем успеть!

- Ладно, Брат… Мы сделаем…

- Меня не ждать! Это тоже приказ!.. Вам надо успеть до 7.00, иначе артиллерия раздолбает, а летуны из «Грачей» причешут то, что останется… - Он посмотрел на часы. - Сейчас уже 2.05… Время еще есть, но пора поторапливаться… Так что… Берите командира, и пошли вон отсюда, граждане «гражданские»!..

- Мы тебя на той стороне будем ждать, Брат! - Твердо проговорил Кокос. - Донесем подполковника, и за тобой вернемся… И не командуй тут!.. Мы уже гражданские, сам же сказал, а потому и будем делать то, что сами захотим!..

Брат обнял своих друзей за плечи:

- Вперед, пацаны!.. Встретимся на той стороне луны!.. …Они ушли в темноту пещер вовремя…

Не прошло и трех минут после того, как затихло эхо шагов спецназовцев, как Брат опять услышал какие-то шорохи эхо шагов, доносящееся со стороны входа в пещеры. За ними шли…

«…Вот и хорошо! «Духов» много быть не должно - не зря же мы их еще в кишлаке отстреливали! И кто-то там, в дувалах Шаура тоже должен был остаться… Они видели, что мой отход прикрывало всего два автомата, а потом они лупанули по входу из двух гранатометов… Наверняка думают, что нас достали, но проверить все-таки пошли… Сколько их может быть? Наверное, не больше десяти… - Каха пытался предугадать то, что его ждало. - Ладно! Справимся!.. Придется им опять «цирк» показывать! Ш-шакалы!.. Хорошо хоть кроссовки на ногах - их здесь неслышно будет!.. Ничего, жонглер, еще повоюем!..»

Он уселся поудобнее в темноте, и стал глубоко дышать…

Этому, много лет назад, научил Каху Александр Павлович Коралов, объясняя систему вентилирования легких, которую применяли боевые пловцы отряда «Дельфин». Это глубокое дыхание не только разгоняло кровь по организму, приводя его в боевую готовность, словно сжималась пружина, но еще и «вентилировала» мозги - бопл становился «холодным» и расчетливым механизмом… Вот именно таким и хотел теперь стать Брат, что бы в его действиях был трезвый расчет, а не глупый и безрассудный риск…

Он дышал, и ощущал, как с каждой секундой обостряются все его восприятия окружающего…

Он стал отчетливо слышать, и даже определять расстояние до преследователей, хотя этому активно мешало эхо. Его глаза, уже привыкшие к темноте, стали различать оттенки черного, и теперь он даже видел и стены, и проходы в них. Его нос стал намного сильнее улавливать запахи, и… Только теперь он понял, почему собаки так не любили афганцев! Откуда-то оттуда, от входа в подземный лабиринт, легкий сквознячок донес до него противный кислый и очень тяжелый запах пота, густо замешанный на кисловатом запахе сгоревшего пороха, и протухшего, провонявшегося козьего жира…

«…Я знаю, где вы, басмачи! А поэтому бойтесь меня!..»

Он улыбнулся, как оскалился, поднялся и медленно пошел в ту сторону, куда ушли его товарищи… …Первая схватка произошла через несколько поворотов, минут через десять после того, как Брат встал с прохладного и влажного пола пещеры…

«Духи» и в самом деле, наверное, очень хорошо знали эти пещеры, и прекрасно понимали, куда, в какую сторону могут пойти те, кого они в этих пещерах ищут… И они великолепно здесь ориентировались!.. И, может быть, они и сумели бы настигнуть беглецов, если бы так не торопились этого сделать, позабыв старую афганскую поговорку «Поспешай не торопясь!»…

Они делали слишком много шума, а пещерное эхо усиливало его многократно, и моджахеды попросту не слышали того, что происходило прямо у них под носом…

А под носом у них, в какой-то узенькой щели, затаилась смерть… Беззвучная, а потому еще более страшная…

Моджахеды шли по лабиринту цепочкой, освещая себе путь не огнем, а тлеющим факелом…

«…Умные гады! Опытные!.. - Каха смотрел на них со стороны, а его враги даже не догадывались, как он от них близко. - Отрытое пламя не столько освещает дорогу, сколько это сборище вояк, да еще и слепит самих же, ко всем «радостям»! А тлеющий камыш только светит вперед, не хуже хорошего фонаря, а вот, сколько морд за этим «фонарем» идет - этого уже не видно!.. Ну, ничего… Я вас и так, без подсветки пересчитаю!..»

Он дождался, пока весь отряд, состоявший из восьми боевиков, прошел мимо него, дождался последнего «духа», и…

На пути моджахеда, словно из стены, выросла жилистая пятерня, и жестко, словно стальными клещами схватила его за горло… Полузадохнувшийся «дух» еще не успел ничего сообразить, а какая-то неведомая сила резко дернула его в сторону, в узкую щель, и…

Острый клинок вошел ему точно между пятым и шестым грудными позвонками, перерубая спинной мозг…

Он даже не трепыхнулся ни разу…

«…Один! - Проговорил мысленно Брат. - Полежи, здесь спокойно… И дружков своих позови!..»

Каха намеренно бряцнул автоматом об камень, а потом перепрыгнул к противоположной стенке коридора, где тоже была небольшая щель, и стал ждать… И его ожидание не затянулось надолго…

Прошла минута, и он увидел второго «духа», который вернулся назад, посмотреть, что же это был за шум, и наткнулся на ноги своего поверженного единоверца.

Моджахед поначалу даже не сообразил, на что же он такое наткнулся, и нагнулся, чтобы разглядеть получше… И это было последнее, что он сделал в своей жизни… Его спинной мозг тоже был разрублен безжалостным ударом смертоносного клинка…

«…Два! Осталось еще шестеро!..»

Брат задержался у трупов на несколько секунд, а потом пошел вслед за отрядом боевиков…

Через десять минут, а может быть и больше - время под землей течет совершенно по-другому - Каха произнес мысленно:

«…Три!..»

А еще, примерно через столько же:

«…Четыре!..»

А дальше…

Дальше уже было не так гладко…

Боевики почувствовали, что их стало вполовину меньше… Сначала они несколько минут как полоумные строчили из автоматов во все стороны, пытаясь достать своего врага во всех щелях…

И достали…

Один из боевиков вдруг свалился на землю, подергался немного, да и затих, получив прямо посредине чалмы отрикошетившую от стенки пещеры пулю… Возможно даже и свою…

«…Пять!..» - Проговорил Брат мысленно, зажимая простреленное на вылет левое плечо…

Шальной рикошет достал и его…

«…Ничего, ничего, сержант! - Скрипел он зубами. - Теперь их осталось только трое!.. Теперь уже легче!..»

Ой, ли!..

«Духи», пошедшие в эту погоню, попались не только настойчивыми, но еще и фанатичными - они теряли своих бойцов, но настырно шли дальше… Только теперь подобраться к ним Брату стало очень сложно - боевики постоянно были настороже…

Сколько прошло еще времени после той стрельбы, теряющий вместе с кровью и силы, сержант уже не соображал… Но…

Пришел момент, когда он произнес, все же:

«…Шесть!..»

Он шел за моджахедами следом, он слышал их шаги, но догнать этих двоих, сил уже почти не оставалось…

И вдруг…

Он понял, что «духи» остановились… И не просто остановились - они залегли прямо на полу очередного пещерного коридора и передернули затворы автоматов…

«…Неужели услышали меня!.. - Была вялая мысль. - Бля!.. Здесь даже никакой трещины нет в стене… Все, Каха-брат, кажысь приплыли, как сказал бы Палыч!..»

Но сдаваться на волю судьбе сержант вовсе не собирался!

Он тоже улегся на пол, взял в обе руки по кинжалу, и попытался прислушаться…

И услышал!..

Нет, слов он не разобрал - далековато было, да и эхо мешало разобрать что-либо, но… Он узнал тембр голоса…

Так, с легкой хрипотцой, всегда разговаривал отставной «Дельфин»…

«…Ну, нет! Суки!!! Палыча я вам не отдам!..»

Откуда только силы взялись у этого до смерти уставшего, измученного, раненного парня!.. Он крался вперед так, словно и небыло вовсе всей этой бессонной ночи, того боя в кишлаке, того осколка, снявшего с него «скальп», и той пули, пробуравившей сквозную дыру в его плече… Это опять был тот непобедимый, многоопытный инструктор, которому предстояло вспомнить все свое умение, и спасти своих друзей…

На моджахедов, изготовившихся стрелять «на голос» он вышел через считанные секунды…

Они лежали рядом, и, видимо решали, как же им поступить: начать стрелять прямо сейчас, или еще немного подождать и сообразить, что происходит впереди… Они лежали и едва слышно перешептывались когда…

Каха прыгнул на них сзади, как тигр, и воткнул свои смертоносные «когти» точно в шеи…

Но тут Фортуна, наверное, устала помогать Брату, и решила и сама немного передохнуть от трудов праведных… И сержанту не повезло… Простреленное плечо со всего маху, раной, въехало в приклад «духовского» АКМа…

«…Семь и восемь!.. Все, отбились!..»

Это была последняя мысль, которая молнией промелькнула в его гаснувшем сознании… А потом наступила беспроглядная чернота… …6.58 утра… …Сколько прошло времени до того момента, когда он очнулся от беспамятства, Каха, конечно же не знал, но его словно кто-то дернул за раненное плечо, и сержант со стоном пришел в себя:

«…Так, Кахабер Сосоевич, «духов» здесь больше не осталось! - Он тут же вспомнил все, что происходило с ним в этих пещерах. - И пацанов я почти догнал - голос слышал! Палыч разговаривал, а значит он пришел в себя - это уже хорошо… Теперь… Теперь вставай, сержант, и догоняй своих!..»

Сделать это было не так-то уж и просто - его ранения, его потерянная кровь, его совершенно нечеловеческое нервное напряжение, ответственность за жизнь товарищей, которую он добровольно на себя взвалил, отобрали у Кахи практически все оставшиеся силы… Но…

Брат до хруста, до скрежета сжал зубы, и, опираясь на руки, встал сначала на колени. Затем, пошарив руками в темноте, нащупал свои кинжалы и, через несколько секунд вернул их в ножны.

Теперь уме предстояло самое, наверное, сложное - встать на ноги…

Но Брат не стал терять времени и сил понапрасну, трезво оценив свои возможности. Он нащупал в темноте, трофейный теперь уже, пулемет ПК, поставил его на приклад, и опираясь на его пристегнутую коробку, в которой покоилась пулеметная лента, кое-как поднялся на ноги… И тут же оперся здоровым плечом о влажную и осклизлую стену пещеры… Голова кружилась так, что ею впору было заменить несущий винт вертолета…

И если бы здесь была какая-нибудь бумага или хотя бы сухая солома, то она наверняка сейчас разгорелась бы ярким пламенем от тех искр, которые полетели из глаз сержанта!..

«…Ничего-ничего! Держись, Каха-брат! - Уговаривал он сам себя. - Теперь тебе надо только выйти отсюда, из этого подвала, бля, на солнышко, и тогда все будет хорошо!..»

Странное дело, но его глаза видели в этой темноте все, что было на его пути, и Каха побрел вперед, опираясь на пулемет, как на костыль, в ту сторону, куда уходили его друзья, унося раненного подполковника… И еще более странным было то, что с каждым шагом, с каждым метром, ему становилось все виднее и виднее…

Он прошел метров пятьдесят, и…

Сержант увидел на стенке пещеры большое светлое пятно!..

«…Выход! Наверное, это выход… - Подумал он устало и отстраненно. - Неужели выбрался?.. Теперь только до поворота дойти надо и все…»

Прошло еще какое-то время до того момента, когда Брат свернул в очередной проход, и остановился совершенно ослепленный солнечным светом!.. Впереди, метрах в десяти, большим светлым пятном виднелся выход наружу, вон из этих пещер!..

Сержант поднял руку, на которой были часы, и посмотрел на циферблат:

«…6.55 утра… Надо выходить отсюда, Каха-брат! - Подумал он. - Надо торопиться, или через пять минут начнут работать артиллеристы из своих Д-30, а тогда начнется полная жопа!..»

Он побрел к спасительному выходу, и, наконец-то добрался до него, до свежего воздуха, и до солнечного света…

Ах, как же он глубоко вздохнул, всеми легкими, это пьянящий, сладкий горный воздух! И тут же опустился на большой валун, потому что опьянел от него напрочь!..

Каха сидел на камне у самого выхода из пещеры, смотрел вниз и улыбался:

«…Молодцы, пацаны!.. Мы сумели, братья! Мы сделали!..»

А внизу…

Внизу в долине, примерно в километре или немного поменьше, была видна трасса, а на ней довольно большая колонна военной техники. Только это была не «гражданская» колонна «наливников» и бортовых грузовиков перевозивших грузы - внизу, повернув башни в сторону гор, стояли БТРы, БМПшки, несколько танков Т-64, и даже две КШМки, из которых торчали антенны, как колючки из дикобраза, а над всем этим скоплением техники тарахтел лопастями, висевший в воздухе Ми-8!..

А еще он видел, как к этой колонне шли две «точки», а навстречу им стремительно неслись такие же «точки»… Никак не меньше полутора десятков!..

Отсюда с высоты, да на таком удалении, люди казались просто мелкими черными букашками, муравьями, но… Каха точно знал, что это его друзья! Что это Кокос и Гриб, эти два младших сержанта-«дембеля» Орешкин и Боровик, до конца выполнили его приказ, и вынесли к нашим подполковника Коралова…

«…Все, сержант! Пора и тебе идти к нашим пока не поздно!..»

Он опять оперся на пулемет, вставая на ноги, а потом повесил его на шею, и медленно пошел в низ:

- Пацаны! Пацаны! Я вышел! Я здесь!!!

Каха кричал во всю глотку, а слышал только глухие хрипы - голосовые связки от нервного перенапряжения просто отказались служить своему хозяину…

Он опять посмотрел на часы и увидел… Стрелки показывали 6.59…

И тогда Брат кое-как поднял к небу ствол пулемета и:

- Та-та-та-та-та-та-та!!! - Пулемет как сумасшедший дергался в его руках, а сержант не переставал строчить, и хрипеть, окончательно срывая голос. - Та-та-та-та-та-та-та!!! А-а-а-а-а-а!!! Я зде-е-есь му-у-уж-жи-кии-и-и-и!!! Та-та-та-та-та-та-та!!!

И его услышали…

«Муравьи», шедшие от пещер, и бегущие от колонны встретились, сбились в одну кучу… Но, уже через несколько секунд, от этой кучи отделились пять или шесть «муравьев» и бросились обратно, к горе…

И его услышали и увидели с «вертушки»…

Вертолет сделал небольшой вираж, не приближаясь в горе, и ушел от нее подальше, за колонну…

А еще через несколько секунд где-то слева от Брата, километрах в трех, поднялся большой столб пыли…

«…Корректировщик… - Подумал Брат отстраненно. - В «вертушке» корректировщик артдивизиона… Дурак, бля… Хотя бы посмотрел поближе…»

- Фр-р-р-р-р-р-р! - Зашелестело в воздухе что-то тяжелое, которое неумолимо приближалось.

- Ду-ду-ду-ду-дух-х-х-х! - Донесся наконец-то до ушей далекий грохот артиллерийского залпа…

И в этот момент метрах в двадцати от Брата вырос большой черный земляной гриб, и заслонил собой небо… …Очнулся сержант оттого, что его кто-то ощупывал…

Ощупывал очень неосторожно, переворачивая из стороны в сторону, и от этого Кахе было очень больно!.. Да он и очнулся-то он боли!..

Он застонал и через силу разлепил неподъемные веки…

Перед его глазами тут же появились родные лица Кокоса и Гриба, но они были немного подальше, а прямо перед ним было озабоченное лицо человека средних лет с погонами капитана, а в петлицах его «афганки» зеленели полевые значки рода войск, с чашей, из которой пила змея…

- Ты что ж так неаккуратно «дембеля» ворочаешь, капитан?.. - Прохрипел Каха еле слышно. - Больно ведь!..

- Больно - это хорошо! - Улыбнулся военврач. - Если больно - значит живой еще!.. Хотя… Судя по тому, что в тебя понавтыкалось, то ты, сержант, уже примерно часа полтора, как должен активно остывать!

- Больно мне, брат…

- Держись, герой! - Проговорил врач. - Держись! Теперь тебе просто нельзя умирать, раз после всего этого выжил! Я тебе приказываю жить!.. …Лето 1990 г. Отряд, расположение разведгруппы Филина… …Брат замолчал и нервно закурил, а Андрей никак не мог найти подходящие слова, чтобы выразить то, что чувствовал сейчас! Небыло таких слов, закончились все!.. Он просто сидел и молчал, пораженный услышанной только что историей своего сержанта…

Прошло несколько долгих минут, когда Филин, все-таки сумел совладать со своими эмоциями, и задать вопрос:

- Так тебя тогда, в конце концов, наши же из гаубиц и накрыли?

- Корректировщик, Андрюха… Он в «вертушке» сидел… Увидел в бинокль «духа», вылезшего из пещеры, засек то, что этот «дух» долбит длинными очередями из ПК, взглянул на часы, и подкорректировал наводку гаубичного артдивизиона Д-30, что стоял на позициях у моста в кишлаке Галамех… Вот те и жахнули залпом… - И Брат улыбнулся. - Хорошо еще, что ему из колонны дали команду по радио, и он дал артиллеристам «Отбой!», иначе от меня даже и ремней на том склоне не нашли бы… Мне просто повезло, что пацаны с подполковником успели сказать командиру колонны, что это я, а не погоня…

- Твою мать!

- А корректировщик, в общем-то, был прав, командир… Ты бы меня тогда видел, Андрюха! Самый настоящий «душара»! С чалмой на башке и пулеметом в руках!.. Он же не мог знать! Он просто поверил своим собственным глазам!

- Ну, а дальше-то что?

- Вынесли меня, взывали «вертушку» к шоссе, и всех четверых в Шинданд!.. Прооперировали нас с Палычем там, как смогли, а уже на следующий день отправили «транспортным бортом» в Душанбе… А еще через неделю в Москву, в Бурденко…

- Здорово досталось?

- Не слабо, командир… Из меня восемнадцать железок вытащили… В основном ноги и живот…

- А подполковник твой?

- С ним похуже было, Андрюха… Ему все в грудь прилетело… Тоже «множественные осколочные»… Но у него оба легких были задеты, да еще и глаз потерял…

Андрей помолчал немного:

- Ну, а пацаны твои что?

На этот вопрос Брат только улыбнулся грустно:

- Прапор со своей группой вообще удачно вышел, ни одного бойца не потерял, да еще и полтора десятка «бородатых» «удвухсотили»… А Кокос и Гриб… Их тогда в Шинданде на целую неделю задержали!.. Сам комбриг с ними разговаривать из Лашкаргаха прилетал… Они потом к нам с Палычем в Москву в госпиталь приезжали, рассказывали… Ребята тогда, за ту неделю, кучу рапортов написали! И комбригу, и «особистам» бригады… Те все допытывались, «зачистили» мы полевых командиров или нет… А когда они сообщили в рапортах, что я десять «духов» лично «в ножи» взял, включая и одного «генерала», то никто сразу и не поверил…

- А потом?

- А потом поверили… - Каха как-то странно улыбнулся.

- А откуда они-то сами узнали, твои «младшие»? Ведь всех тех, кто пошел за вами в пещеру, я так понял, они не видели? Так?

- Так…

- Так откуда же тогда…

Каха потер свой крючковатый нос, и решился:

- А они мои «бусы» на шее увидели… А потом и забрали их в вертолете, словно заранее знали, что им придется что-то доказывать… А это был самый убойный аргумент…

- Подожди, Брат! - Филин посмотрел на сержанта в упор. - «Бусы»?.. так ты что?.. Ты «собрал» на проволоку левые уши всех тех «духов»?!.

- «Собрал»… - Кивнул головой Каха. - Как они с нашими пацанами, так и я с ними!.. Око за око, Андрюха, зуб за зуб, а ухо за ухо!..

- Вот так ни…

Продолжить фразу Филин уже не сумел - ему опять не хватило слов…

- Так «Это» у тебя с того выхода?

- С него, командир… С моего «дембельского аккорда»…

- То-то ты в Афгане, когда мы Хайзуллу вытаскивали, учудил!.. А я ведь тогда подумал, что у тебя мозги совсем уже набекрень! Что сбрендил наш «железный» Брат!..

Каха посмотрел прямо в глаза Филина, и спросил тихо:

- А разве это не так, Андрюха-брат?.. Разве все мы, не сбрендили уже давно?.. Разве может нормальный человек годами смотреть на то, как убивают его друзей или просто «гражданских» людей, или ранят и калечат, и остаться с нормальными мозгами и не начать мстить?.. Скажи, командир!!! Разве ты сам остался нормальным, после того, что с тобой та сука в плену сотворила? Или после того, что сделал для тебя наш Слон, оставшись на всю жизнь безногим инвалидом? Ты сам нормальный, Андрюха?!! - Каха помолчал насколько секунд, и, не дождавшись ответа, заговорил вновь. - Мы все ненормальные, командир!.. Война, сука, калечит наши мозги… Но, мы, ты, я, все наши пацаны, все те, кто пройдя ее мясорубку на сломался, а только закалился еще сильнее, мы делаем то, что нужно… То, что нужно тем, простым и нормальным, в отличие от нас, людям - мы Родину от уродов защищаем! И эти, «гражданские», они-то как раз и есть наша Родина, Андрюха-брат!.. И награды нам вешают не за красивые глаза, а именно за то, что мы делаем!.. А делаем мы ту работу, командир, которую ни один «нормальный» человек никогда сделать не сможет - духу у него не хватит!!! Поэтому и идут в спецназ только те, кто «ненормальные», чтобы делать эту «ненормальную», но нужную и почетную работу!.. Мы с тобой солдаты, Андрюха, командир ты мой дорогой!!! «Солдаты специального назначения»!!! И этим все сказано!..

Прошло еще какое-то время, и Андрей, понемногу пришедший в себя, вернулся к расспросам:

- Долго вы в госпитале-то лежали?

- Долго, Андрюха… Целых три месяца… Аж до самого конца августа… Ко мне туда и Лалолчка моя приезжала, и родители с сестренками… И Кокос с Грибом… Их после того нашего «дембельского аккорда» каждого орденами Красной Звезды наградили…

- А подполковник?

- Да и он столько же… - Каха только вздохнул тяжело. - Нас прямо там, в госпитале и награждали… Генерал из Генштаба приезжал… Тогда в госпитале вообще наградной день был!.. Только в нашей палате Героя Союза вручили, два ордена Ленина, и мне - орден Боевого Красного Знамени…

- Ого! - Искренне удивился Филин. - Ну, про твой орден - понятно! А остальные?

И тут Брат опять улыбнулся странной улыбкой:

- Палычу - орден Лысого за ту операцию дали…

- И это тоже понятно!.. Ну, а кто ж это был рядом с вами еще, кому такие награды отвалились? Может, знаю, или слышал? Такие награды просто так не вручают!

- Конечно, знаешь, командир!.. И даже лично!!!

- Не понял?

- Орден Ленина - капитану Сергею Князеву, а Золотую Звезду Героя - старшине Беслану Батырову…

- Шаху и Батырычу?!! Вот так дела-а-а!!!

- Ну, да, командир… Я же с ними именно тогда в госпитале и познакомился, после их «выхода» на «Белую тропу»…

- Ну, а дальше-то что было? - Тихо проговорил Филин, уже «уставший» за сегодняшний вечер удивляться.

- А дальше я вместе Палычем в Тбилиси поехал… В наш общий дом…

Брат закурил сигарету, но было видно, что его пальцы дрожат…

- Я помоложе был, поэтому и оклемался помаленьку, а вот Палыч… Он еще полтора месяца мучился… Мы за ним вместе с Лалой ухаживали… Да только…

- Умер твой отставной «Дельфин»… - Понял Филин.

- В конце октября… От полученных ран… У меня тогда как половина сердца умерло…

- Жаль!.. Жаль его… Видать хороший мужик был…

- Был, Андрюха… Земля ему пухом…

- И вечная память!.. - Андрей помолчал немного. - Ну, а ты-то сам?

- А я в цирк вернулся…

- И твое первое представление было, небось, опять новогоднее? - Улыбнулся Андрей.