Звездный любовник Жукова-Гладкова Мария

Глава 11

На следующий день я поделилась с шефом полученной информацией. Он только похихикивал, правда, периодически вспоминал, что Петр мертв, и становился серьезным. Но мы с ним оба были уверены, что убили его не трое алкоголиков, для которых Рыжиков являлся единственным источником дохода.

– Преступник – человек, который знал про «писательскую» квартиру и что у негров отпуск, – высказал свое мнение мой шеф. – И он читал книги Валерии и Алены – раз все там было обставлено так, как в них написано.

– Вы знакомы с теткой, которая контролировала работу литературных рабов?

– Никогда не встречал. Но про нее будет несложно выяснить – я же знаю многих в компании Петра.

– А если она не оттуда? Как я понимаю, Рыжиков не хотел, чтобы кто-то лишний знал про то, кто на самом деле пишет его книги. Она могла быть нанята только для этой работы – похоже, мегера занималась редактурой.

– То есть ты считаешь, что ее следует искать по издательствам?

– Вероятнее всего, что в издательстве она больше не работает. Но могла работать раньше. У меня, по крайней мере, сложилось такое впечатление. Однако, не зная ни имени, ни фамилии, найти ее нереально. Сама я женщины с такой внешностью ни разу не видела. Для начала, по-моему, нужно выяснить, кто мог быть в курсе, что Рыжиков нанимал литературных рабов.

Шеф обещал подумать. Я лично считала, что, кроме тетки со шрамом, не знал никто. Конечно, Рыжиков не хотел распространения информации. Как бы это сказалось на его имидже? Популярный писатель вдруг оказывается «рабовладельцем». И коллеги по нефтяному бизнесу могли бы от него отвернуться. Или он вообще просто стал бы посмешищем.

Рыжиков не боялся, что Иван, Андрей и Слава кому-то что-то расскажут. Во-первых, в таком случае они теряли бы работу и единственный источник дохода. Во-вторых, к кому они пошли бы со своей информацией? В «желтую» прессу? Да юристы Рыжикова быстренько бы с ними разобрались! Например, представили как зависть неудачников, желающих любым способом привлечь к себе внимание. И если бы пошел один, двое других могли бы его слова опровергнуть – опять же, чтобы не потерять доход. Другой вариант – кому-то что-то ляпнули по пьяному делу? Да только кто им поверит-то?

Тетка тоже явно молчала. У нее рыжиковское писательское предприятие могло быть единственным источником дохода, и теперь она его потеряла. Или нет? Вдруг дамочка в ближайшее время примется за поиски троицы алкоголиков? Адреса-то и телефоны у нее имеются. Надо бы предупредить Ивана…

Но если это была единственная (или главная) сфера ее деятельности, то зачем ей убивать Рыжикова? С его смерти источник-то дохода иссяк. Кстати, Ванька уверен, что надсмотрщица-редактор с Рыжиковым любовниками не были.

Шеф сказал, что хотел бы встретиться с теткой, если она выйдет на моего бывшего мужа или его коллег. Она может знать о Петре такое, чего не знает никто из друзей. Мне посоветовал поговорить в издательстве, печатавшем Рыжикова, Алену, Валерию и меня саму, насчет работы для троих соавторов. Когда я спросила у вождя нашей партии, не желает ли он сам стать писателем, тот ответил, что такое желание у него отсутствует.

– У меня нет тяги к самовыражению подобным способом, поэтому сам я не пишу.

Я хотела заметить, что он на бумаге двух слов связать не может, хотя прекрасно говорит, но промолчала.

– А нанимать кого-то… нечестно, – добавил бывший освобожденный комсомольский работник.

Из офиса партии я поехала в издательство и для начала объяснила ситуацию Светлане Александровне. Редактор покатывалась со смеху, потом задумалась.

– А ведь та женщина проделывала огромную работу, – заметила моя начальница. – Помнишь наш разговор о творениях Рыжикова? Ведь она на самом деле сводила труд трех разных людей, так сказать, к единому знаменателю. Стиль был выдержан по всем книгам. Пожалуй, нам такие кадры не помешали бы. Для нее стопроцентно работа найдется. А трех соавторов будем иметь в виду. Сегодня же передам директору. Может, что-нибудь придумает? Только, конечно, мы не станем оплачивать мужикам проживание и питание ни в какой квартире или доме. Пусть друг у друга встречаются или еще где-то.

И тогда я уточнила у Светланы Александровны вопрос с поселением литературных рабов на квартирах. По моим сведениям, в девяностые годы издательства этим занимались.

– Было дело, – кивнула редактор. – Но не было столь комфортных условий, о которых ты рассказала. Заселяли людей на съемную квартиру, и они «творили» по синопсису. Или как твой бывший муж с соавторами – каждый свой «раздел». Или так называемую «гребенку», то есть один начинает, пишет, пока не выдохнется, второй знакомится с написанным и продолжает, опять же пока не выдохнется, затем третий, потом снова первый.

Правда, большинство рабов все-таки трудились дома. У издательств имелись целые «конюшни» авторов, готовых писать что угодно. Хотя предоставлялся выбор. Вначале выбирался жанр – любовный роман, боевик, фэнтези, даже готический роман. Можно было «творить» по синопсису, а можно самостоятельно в выбранном жанре. Писались и продолжения известных зарубежных сериалов (в основном фэнтези). Над сериалом, как правило, трудились три человека, каждый писал свой роман и должен был выдавать по «шедевру» раз в три месяца (чтобы каждый месяц выходило по книге). Один из троих являлся руководителем проекта, он и сводил книги «соавторов» к одному знаменателю. Например, если герой получал ранение в какой-то схватке, то шрам должен был фигурировать в последующих романах.

Бывало, что и известного писателя, с раскрученным именем, директор издательства селил на своей даче, чтобы тот работал, не отвлекаясь на встречи с друзьями. Но в таком случае затраты окупались сторицей, человек на самом деле писал сам и один.

Вечером я позвонила Ивану, но смогла поговорить только со свекровью. Я попросила, чтобы бывший муж сразу же связался со мной, если с ним в свою очередь свяжется тетка, которая руководила литературными рабами.

– Так он с ней поехал встречаться! – сообщила бывшая свекровь. – Я так обрадовалась! Кариночка, спасибо тебе за заботу. Он тебе завтра днем позвонит, я заставлю, пока не напился. Может, она ему опять работу даст? Не за Рыжикова, за кого-то другого писать?

Я порадовалась за бывшего супруга – одной проблемой меньше, пусть сам ищет себе работу! – И занялась сыном и родителями.

Однако на следующий день мне в офис позвонил отец и сказал, что только что звонила моя бывшая свекровь. Новость оказалась печальной.

Ивана нашли мертвым недалеко от дома. Его ударили по голове (или он сам ударился, падая) и обчистили карманы, а потом Ванька просто замерз. Он был пьян, и редкие прохожие – если кто-то вообще обратил на него внимание – и не подумали оказать ему первую помощь. Вероятно, Иван заснул – и не проснулся. Или отключился – и не проснулся. Утром его обнаружили дворники, которые хорошо его знали. Свекровь, у которой прихватило сердце, просила меня съездить в морг для проведения официальной процедуры опознания. Отец продиктовал телефон следователя, с которым мне было нужно созвониться.

Я отправилась к шефу. Тот сказал, что я могу уйти хоть прямо сейчас, если это требуется, и погрузился в свои дела. Он понимал, что в данном случае мне не нужно выражать соболезнование и изображать скорбь. Мы с мужем давно разведены, любовь ушла еще раньше. После нашей последней встречи во мне проснулась только жалость, да и то скорее к свекрови, чем к Ивану.

Но ведь ему звонила та тетка…

Вождь партии резко очнулся, задумался, потом спросил, обнаружили ли при Иване мобильный телефон. Этого я не знала. Но если карманы были вывернуты, следовало предположить, что и сотовый тоже забрали. Хотя у Ваньки просто могло не быть аппарата. И женщина-редактор могла звонить на домашний номер, зная, что к телефону скорее всего подойдет трезвая мама.

– Звони свекрови, как раз соболезнования выразишь.

Пожилая женщина рыдала и никак не могла понять, чего я от нее хочу. Наконец сообразила и сказала, что тетка звонила Ваньке домой. Естественно, никакого АОНа в их квартире не было.

– Попроси номера телефонов Андрея и Славы, – подсказал мой шеф.

Бывшая свекровь положила трубку рядом с аппаратом, отсутствовала довольно долго, но все-таки нашла записную книжку Ивана – или блокнот, тетрадь, обрывок бумаги, на котором записаны телефоны (зная Ивана, можно предположить что угодно). Правда, опять же зная Ивана, следовало предположить, что тот записал нужные номера в несколько мест и, по крайней мере, хоть что-то должно было остаться в квартире. И осталось.

Я обещала заехать к свекрови после морга. Шеф сказал, что поможет с организацией похорон, и сразу же вручил мне пятитысячную купюру. Он явно понимал, что на похоронах Ивана будет в несколько раз меньше прощающихся, чем у Петра Рыжикова, и похороны обойдутся в несколько раз дешевле.

Позвонила следователю, и тот спросил, когда я могу прибыть на опознание. Даже выразил готовность заехать за мной на машине. Я поразилась такому сервису, но оказалось, что мужчина как раз едет из центра в сторону морга судмедэкспертизы, а ему нужно поскорее оформить все бумаги, и если я помогу ему это сделать сегодня, то он будет только рад. Я назвала адрес офиса нашей партии.

– «Демократический выбор масс»? – пораженно переспросил следователь. – А не вы ли случайно обнаружили Петра Рыжикова?

Выяснилось, что я разговариваю с тем же симпатичным молодым человеком, которого впервые увидела в квартире, где творили мой бывший муж с двумя соавторами. Шеф, слушавший мой разговор, на всякий случай решил слинять из офиса, чтобы лишний раз не встречаться ни с кем из представителей органов. Не любят наши люди этих самых представителей, причем люди из самых разных слоев общества. Меня вождь попросил вечером ему позвонить и рассказать, как прошло общение с милицией.

Следователь сказал, что собирался к нам заехать, но пока не находил времени, а раз уж дело складывается так, то он побеседует со мной и по поводу убийства Рыжикова.

– Думаете, я что-то знаю про его убийство? Вы ошибаетесь. Я впервые была в той квартире, а при жизни видела Рыжикова всего один раз – на презентации книги.

Следователь буркнул, что обсудим все вопросы при встрече, и отключился. А вскоре подъехал. Шефа уже не было.

Молодой человек с интересом оглядел офис, но, вероятно, помещение не произвело на него большого впечатления. Ну да, у других партий и общественных организаций побогаче. Наш шеф предпочитает минималистский стиль. Конечно, у нас сделан хороший ремонт, но нет никакой вычурности. Мебель финская и очень удобная. Все в бледно-серых тонах.

Я спросила, не желает ли гость выпить кофе. Гость желал. Я пригласила его в переговорную, чтобы нам никто не мешал, поняв, что он решил со мной побеседовать до совместного посещения морга.

– Ваш муж был на похоронах Рыжикова, – начал следователь. – И вы были. Я неоднократно просмотрел запись. Почему?

– Я сопровождала шефа. Я сопровождаю его практически на все мероприятия.

– В какой роли?

– В разных, – хмыкнула я. – Если вы хотите спросить, не являюсь ли я его любовницей, то нет, не являюсь. Я не в его вкусе. Кроме того, и он никогда не позволит себе заводить шашни на работе. Я – его помощница, что подразумевает огромный круг обязанностей. Когда мой начальник что-то забывает, я подсказываю. Я веду записи на всех мероприятиях – с кем нужно будет связаться, какие вопросы выяснить. Шеф просто не в состоянии все запомнить, а записывать иногда просто нет времени или неудобно. Я стою за спиной и это делаю.

– Но похороны…

– Рыжикова? Там тоже в некоторой степени была деловая встреча.

– Ну, в общем, да… Но там оказался и ваш бывший муж. Вам нужно объяснять, что они из совершенно разных кругов?

– Оба – члены Союза писателей России, – пожала плечами я.

Это соответствовало действительности. Мой бывший муж регулярно посещал заседания поэтической секции. Рыжиков, возможно, не посещал никаких, а вступил ради престижа. Никто из его окружения не мог похвастаться таким красным членским билетом.

Следователь задумался, потом сказал, что ему нужно проверить кое-какую информацию, и нам с ним еще придется встречаться. Я опять пожала плечами, и вскоре мы отправились в морг для официального опознания.

Это на самом деле был Иван. На глаза у меня невольно навернулись слезы. Ведь в нашей жизни было и много хорошего, в особенности, когда мы оба были молоды и полны надежд…

Тело накрыли простыней, меня проводили в какой-то кабинет, где спросили, не требуется ли нашатырь. Я покачала головой. Мне хотелось только поскорее покинуть сие заведение. Следователь тем временем спрашивал про какие-то фотографии и вскоре протянул мне целую пачку.

– Что? – подняла я голову.

– Посмотрите, пожалуйста, посмертные снимки Рыжикова и скажите, не заметите ли вы чего-то… необычного.

Я не понимала, зачем это нужно. Или, как говорит мой шеф, для наших органов главное – найти козла отпущения? Но я-то тут при чем? Зачем мне было убивать Рыжикова и Ивана? Неужели такое кому-то могло прийти в голову?

Фотографии я все-таки просмотрела. Как я поняла, делались они в морге, а не в квартире, где нашли труп.

– Ну, обратили внимание на что-нибудь?

– Родинки на животе нет, – сказала я.

Ее отсутствие и правда бросилось мне в глаза. Да и как не броситься-то, если живот фотографировали крупным планом?

– Откуда вы знаете про родинку? – тут же принял стойку охотничьего пса следователь.

– Рыжиков ведь лежал на кровати обнаженный, – пояснила я, – ее было хорошо видно. И Ирина, его супруга, то есть вдова, ее пальцем трогала. Меня это тогда удивило.

Следователь попросил рассказать все в подробностях – с того момента как мы вошли в квартиру. Два типа из морга, присутствовавшие при разговоре, тоже слушали очень внимательно.

– А куда она делась-то? – спросила я, закончив рассказ. – Вы ее срезали?

– Она была накладная, – сообщил один мужик из морга. – На специальном клее. Некоторые женщины таким образом «мушки» приклеивают. Накладные ресницы тоже на аналогичном клее – на веки приклеиваются. То есть в наше время это обычная технология.

– А при мытье в душе не отклеится? – спросила я для общего развития. Ведь если Рыжиков ублажал любовниц, то должен был принимать душ. Не мог же он после занятий сексом не посетить ванную. Или мог? Или в душ не лез, а только…

– Если просто окатиться, не отклеится. А вот если в ванне горячей сидеть или мочалкой натираться…

– То есть жену родинка удивила? – уточнил следователь.

Я кивнула. Теперь я находила объяснение действиям Ирины. Я бы тоже удивилась, если бы на теле моего мужа вдруг появилась новая огромная висячая родинка. Но она была на встречах с любовницами. И описана в романах Валерии и Алены. То есть Алена ее сама описывала, а Валерия мне о ней рассказывала и показывала, где родинка находится на теле.

Следователь любезно подвез меня до метро, и я отправилась к свекрови. Мы вместе поплакали, и я решила позвонить двум Ванькиным соавторам. Как раз познакомимся. А вдруг Светлана Александровна из издательства предложит им работу? В принципе, я смогу выполнить функции и моего мужа, и неизвестной тетки – если еще не связывалась с Андреем и Славой.

Глава 12

Для начала я позвонила по домашнему номеру Андрея. По всей вероятности, подошла мама, так как голос был немолодой. Потом я услышала, как она удивленно кому-то сообщает, что Андрюше звонит женщина.

– Так радуйся! – ответил другой голос, на сей раз мужской. – Может, наконец женщину нашел. Давай, не тяни, буди его!

Побудка Андрея заняла минут пять. Трубку два раза брал мужчина и очень вежливо просил меня подождать.

– Нет у меня никакой бабы! – заорал хриплый голос и закашлялся. Было слышно, как ему что-то тихо втолковывают.

Наконец я услышала в трубке хриплый недовольный голос. Представилась бывшей женой Ивана.

– А он был женат? – откровенно удивился Андрей. – Но если вы его у меня ищете…

Я сказала, где сейчас находится Иван. В трубке раздались нечленораздельные звуки.

– Правда, что ли? – наконец спросил Андрей. – Когда похороны?

Я обещала позвонить и поинтересовалась, не связывалась ли с ним тетка, руководившая работой литературных рабов. Пояснила, что Иван умер, когда возвращался домой после встречи с ней.

– Она не могла его убить, – твердо заявил Андрей.

Хотя я и не думала, что Ивана убила женщина-редактор, я спросила почему.

– Да где она еще таких рабов найдет? Мы ее по всем статьям устраивали!

– Но вы же писали под Рыжикова, а тот мертв. Теперь вы не сможете…

Андрей расхохотался. Я ничего не понимала.

– Вы считаете, что вся страна узнала о смерти Рыжикова? Даже в нашем городе не все про нее слышали. Наверное, был сюжет по телевизору. Признаться я не в курсе, телевизор не смотрю. В газетах что-то где-то промелькнуло, но без некрологов на первой полосе. И упор делался на смерть нефтяника, а не писателя, я на это обращал внимание. Найдите какую-нибудь газетку – там упоминается «хобби». Но читатели, покупая следующую книгу, уже забудут о том, что читали про смерть Рыжикова – если вообще читали. Или решат, что ошиблись. В других частях России о том, что он умер, не слышали вообще. Уверяю вас! И хотя его имя на слуху, оно все-таки не очень раскрученное. Книги должны выходить дальше. И это будет не первый случай.

Собеседник назвал еще один довольно известный мужской псевдоним. Его нельзя назвать раскрученным, но книги неплохо продаются. Оказывается, автор мертв уже несколько лет, а книги выходят. Жил он в нашем городе, при жизни писал и под подлинным именем, и под двумя псевдонимами. Вот один из них и используется – тот, под которым книги лучше всего продавались.

– Насколько я понимаю, теперь права перейдут к вдове… – заметила я.

– Значит, тетка с ней договорится, – ответил Андрей. – Я понятия не имею, знала жена про «хобби» мужа или не знала. В смысле про то, как книги писались. Но сама-то она явно не в состоянии организовать процесс. А тут все на блюдечке с голубой каемочкой… Вот вы разве бы отказались получать проценты, ничего не делая?

Я согласилась, что неизвестная мне тетка не могла убить моего мужа. Да и не считала так с самого начала. Наверное, просто какие-то подонки покуражились плюс несчастливое стечение обстоятельств. Или на самом деле Ванька неудачно упал.

Главное я выяснила – на Андрея женщина-редактор не выходила. Приятель Ивана просил обязательно пригласить его на похороны.

Потом я позвонила другому соавтору, Славке, разговаривала с его женой. Та сообщила, что ее благоверный в запое. Им тетка тоже не звонила, а если бы звонила, то разговаривала бы с женой, а не с мужем.

– Ой, Кариночка, я совсем забыла! – всплеснула руками свекровь после того, как я закончила разговоры по телефону. – Иван вчера одну газету читал и очень возбудился. Побежал в ларек, купил еще несколько и принялся за чтение. Я не помню, чтобы он так запоем газеты читал! Мне сосед сверху отдает свои, старые, нам-то дорого выписывать, и я Ивану давала читать, если там были чьи-то стихи опубликованы. Но стихи сейчас мало публикуют, сама знаешь. А тут я ему дала про похороны Рыжикова почитать, раз он на них был, Петра знал…

Я попросила те газеты и очень внимательно прочитала все, что говорилось о покойном нефтянике-писателе. Упор на самом деле делался на бизнес, а не творчество. Вероятно, некрологи оплачивала нефтяная компания. Везде публиковалась фотография, но были и снимки с похорон. В первый момент я не узнала Ирину, поддерживаемую каким-то мужчиной. На кладбище я стояла далеко от нее и даже не пыталась подойти, но тут она совсем не походила на женщину, которую я видела в доме, где Рыжикову принадлежали две однокомнатные квартиры.

Внезапно мне в голову ударила одна мысль, и я снова позвонила Андрею, попросила о встрече.

– Если хочешь, приезжай ко мне, – сказал он. – Я неадекватен. Пива только купи. Бутылок пять. Деньги отдам.

Глава 13

Андрей жил в двухкомнатной «хрущобе» с родителями, которые осмотрели меня с большим интересом. Поприветствовали радостно.

– Это вдова Ивана! – рявкнул Андрей. – Я не собираюсь на ней жениться! Внуков она вам рожать не будет! Слушай, а дети у тебя есть? – резко повернулся ко мне соавтор моего бывшего мужа.

Я сказала, что нашему общему с Иваном сыну четырнадцать лет.

Если бы Андрея подстричь у модного мужского парикмахера (услугами которого пользуется мой шеф), приодеть в бутике (где я сама выбираю одежду шефу, так как ему лень ходить по магазинам, а в этом знают все его размеры) и побрызгать на него дорогим одеколоном, получился бы весьма привлекательный мужчина. А уж если бы он имел достаточно средств, чтобы, так сказать, пойти на устранение недостатков со скальпелем наголо, то есть хотя бы «мешки» под глазами убрать и веки немного поднять… Кажется, я и правда теперь на всех буду смотреть с точки зрения улучшения внешности. Называется – начиталась двух «писательниц».

– Вы замужем? – спросила мама Андрея.

Я ответила, что нет. Женщина радостно заулыбалась.

– Ты пиво привезла? – спросил Андрей.

Я протянула сетку, мама запричитала, с укором поглядывая на меня, Андрей сразу же отсчитал мне деньги и пригласил к себе в комнату.

– Андрюша! – открыла рот мама. – Как можно незнакомую женщину…

– Это не совращение малолетних! – рявкнул сынок.

– Я уеду через пятнадцать минут, – сказала я ничего не выражающим голосом, – приехала по делу.

– А Ивана помянуть? – удивленно посмотрел на меня Андрей.

– Вы пьющая? – в ужасе посмотрела на меня мама мужчины. За время нашего краткого знакомства на ее лице сменилось множество эмоций, еще больше она выражала голосом.

Андрей схватил меня за руку, затащил к себе в комнату, захлопнул дверь, закрыл ее изнутри на защелку и выдохнул.

– Сейчас корвалолом запахнет, – объявил он мне. – Вот что значит совместное проживание с родителями… И ведь не разменяться! В комнату в коммуналке ни в какую не хотят ехать. А снимать мне не по карману. Общежитие с твоим мужем и Славкой тоже было не лучшим вариантом, в особенности к концу романа, когда мы друг другу надоедали до чертиков… Но в первые дни общались в радость.

Андрей разлил пиво по бокалам (чистым) и спросил, зачем меня все-таки принесло. Я молча достала из сумки газету с фотографией Ирины на похоронах.

Андрей уставился на нее, открыв рот, потом принялся читать текст.

– Это она руководила проектом? – мягко спросила я после того, как соавтор закончил чтение и замер, уставившись в одну точку.

Мужчина кивнул, потом вдруг очнулся и снова уставился на фотографию.

– Только здесь без шрама, – сказал он. – И нос вроде другой.

– С современными технологиями и материалами можно любой шрам наложить и родинку приклеить, – хмыкнула я. – Потом смыть, снова наклеить и так до бесконечности.

– Вот гадина! – воскликнул Андрей и опять задумался.

– Как ты считаешь, она могла убить Ивана? – спросила я.

У меня в голове уже выстроилась целая версия. Иван узнал Ирину, может, уже на похоронах, потом увидел крупную фотографию в газете, пусть и без шрама, и вышел на нее. Скажем, у него имелся домашний телефон Рыжикова или каким-то образом разыскал. Стал бы Иван шантажировать Ирину? Не думаю. Не потому, что Иван не мог пойти на шантаж (кто его знает – мы же не общались столько лет!), а потому что это был его единственный источник дохода. Он хотел и дальше работать по той же схеме – жить в квартире Рыжикова на всем готовом, кропать любовные сцены, над которыми, как я понимаю, ему не приходилось особо напрягаться, и получать еще и какие-то деньги. Ванька узнал Ирину и явно просил у нее работу или говорил о перспективах.

Но ей-то какой смысл убивать моего бывшего мужа? Ей тоже нужны работники. Или теперь не нужны? Она не хотела, чтобы кто-то знал… Что?

– М-да, дела… – задумчиво произнес Андрей. – А ведь она Петра все время на «вы» называла и по имени-отчеству. Актеры погорелого театра, блин!

– Может, ему не хотелось вам показывать, что у него такая жена, – улыбнулась я. – Может, он всего добился благодаря ей. Я не знаю, принимала ли Ирина участие в нефтяных делах, но вполне могла – судя по тому, что я слышала о ней от Ивана. Жена была серым кардиналом, а Петр – довольно мягким человеком. Если бы не она, другие люди садились бы ему на шею.

– Это точно, – кивнул Андрей и предложил помянуть Петра.

Я спросила про родинку на животе и рассказала о посещении морга. Но Андрей Рыжикова голым не видел. Тут я вспомнила про собственного шефа, который неоднократно бывал с Рыжиковым в банях. Спрошу у него. На такую родинку нельзя было не обратить внимания.

Андрей рассказал о том, как начал писать детективы. До этого он успел поработать продавцом книг на книжном развале, а еще раньше послужить в милиции и вылететь оттуда за пьянку.

– Это ж как надо было напиться! – усмехнулась я.

– Напивались и сильнее, просто я попался на глаза проверяющим. Им нужен был отчет о проделанной работе, и я для отчета подходил прекрасно. Обидно, но так сложилась жизнь. Родители, конечно, меня долго воспитывали. И до сих пор воспитывают. Ну, ты сама поняла.

– Я поняла, что родители воспитывают из-за того, что ты не женат и у них нет внуков.

– Они по всем вопросам воспитывают. Но что мне с женой-то делать? Тем более с детьми? Супруга пилить будет, что пью, что на постоянную работу не устраиваюсь, что думаю не о том, да еще задания давать – сделай то, сделай это, сходи туда, сходи сюда, отнеси это, принеси то. Орущий младенец мне тоже не нужен. Вот если бы ребенок сразу был большой – такой, с которым разговаривать можно, футбол обсуждать, в компьютерные игры играть…

«Боже, что происходит с нашими мужиками?» – вздохнула я мысленно. А вслух сделала вывод:

– И ты просто катишься по течению. Почему ты не борешься?

– За что? – удивленно посмотрел на меня Андрей, подливая себе еще пива.

– Да хотя бы за издание собственных детективов! Сколько их у тебя? Своих?

– Тринадцать.

– То есть, несмотря на работу на Рыжикова, продолжаешь писать свое?

Андрей кивнул.

– Так ты молодец! Ты не бросил то, к чему у тебя лежит душа. Это здорово! А по издательствам продолжаешь ходить?

– Меня трясет от издательств. Знаешь, чего я там наслушался?

– Знаю. Можешь, не пересказывать. Но все равно надо продолжать. И ждать своего шанса. Домой к тебе никто не придет и не спросит: «Гений здесь живет?» Ты же пошел на конкурс – в смысле когда Ирина искала литературных рабов для мужа. И выдержал его. Сам, без протекции, без блата, без денег. Так?

Андрей опять кивнул.

– Слушай, а у тебя самой что-то выходило? Я ведь про тебя ничего не знаю.

И я решилась. Поведала Андрею про роман Валерии Левицкой, который писала за нее, про роман Алены Родионовой, который фактически переписала, про собственные романы, которые наконец вышли в свет и отлично продались, про то, что у меня взяли следующие, которые я тоже не один год писала «в стол».

Мой собеседник даже про пиво забыл.

– Думаешь, одна из этих дамочек Петра кокнула? – спросил он после того, как я закончила рассказ.

– Не думаю. Думаю, что кто-то хотел их подставить. Или одну из них.

– Или два разных человека подставляли двух разных дамочек. Никакого бюста Ленина в той квартире не было! Я же жил в ней.

Я призналась, что знаю о том, как там побывал мой бывший муж и что потом вместе с Андреем ездил туда.

– Растрепал, значит? – хмыкнул Андрей.

– Не волнуйся: только мне. Ему надо было с кем-то поделиться. Посоветоваться. Может, он хотел, чтобы я взглянула на ситуацию со стороны. Тем более раз я в некоторой степени в деле… Андрей, ты можешь через своих старых знакомых в милиции выяснить, что думает следствие? Какие версии разрабатываются?

– Интересно?

– Интересно, – призналась я. – И Валерия мне не чужой человек.

– Ты ей веришь?

– Верю. Зачем ей его убивать?

– Но ведь в романе… Кстати, встреться с ней и спроси, почему она вдруг решила написать такой роман. В смысле почему с убийством Петра.

– Ну я же тебе рассказала ее историю!

– Все равно поговори с ней еще раз. Почему она его «убила»? И почему именно таким образом? Кстати, ее книга у тебя дома есть? И Аленина?

Я кивнула.

– Поехали к тебе. Дашь мне их почитать. Прочитаю – может, приду к какому-то выводу.

Андрей преображался на глазах. Я приятно поразилась. Вот что значит – у мужика появилась цель, и он знает, чем себя занять. Андрей явно решил взять на себя наше расследование. Наверное, именно этим и мечтал заниматься, когда поступал на службу в милицию. Но из милиции его выгнали – и он, как многие русские мужики, потерявшие работу, ушел в запой и сломался. Не стал дергаться, не стал пробиваться, как-то пытаться устроиться, а просто отдался течению – куда вынесет…

Андрей оставил невыпитыми бутылки пива, мы вышли в коридор и стали одеваться.

– Куда на ночь глядя?! – закричала мама Андрея, словно он был несмышленым подростком.

– К Карине, – сказал Андрей.

– Что? – прошептала мама, в непонимании переводя взгляд с сына на меня и обратно. – Зачем?

– За книгами, – невозмутимо ответил сын, подавая мне пальто.

– За какими еще книгами? – подал голос папа, появившийся в дверях второй комнаты.

– Валерии Левицкой и Алены Родионовой. Новомодные писательницы. Ты же, мама, вроде их по телевизору видела. Еще мне в пример ставила. А я тебе объяснял, что у них есть богатые мужья, поэтому их книги выходят, а презентации по телевизору показывают. А у меня спонсора нет.

– Мало ли, что у них мужья! Но они-то пишут, а ты пьешь!

– Писала Карина, – возразил Андрей, и мы покинули квартиру.

Родители даже не смогли с нами попрощаться, так как стояли с открытыми ртами.

Глава 14

Я предупредила Андрея, что его у меня дома могут встретить неласково. И это еще мягко сказано! Так что ему лучше представиться сотрудником органов, приехавшим за книгами, а не другом бывшего мужа Ивана, к которому мои родители никогда любви не испытывали.

– То есть твои такие же, как мои?

– У меня ребенок нормальный, – улыбнулась я. – Не орущий младенец, а как раз такой, с которым можно общаться. Если он не сидит в Интернете.

Андрея мои родители осмотрели крайне подозрительно. Правда, когда Ванькин соавтор представился лейтенантом милиции Пивоваровым Андреем Игоревичем, потеряли к нему интерес. Из своей комнаты выплыл сынок, поздоровался и прямо спросил у Андрея, разбирается ли тот в компьютерах.