Спальни имеют окна Гарднер Эрл
Дом, как я и предполагал, был шикарным только снаружи. Внутри же он был нарезан на маленькие квартирки.
Боб Элджин стоял на пороге, на нем был халат, пижама и выражение крайней усталости на лице. Мне кажется, в жизни своей я не видел человека, который выглядел бы таким уставшим, это было не утомление, а именно усталость, абсолютная усталость от себя, от жизни, от работы, от окружения.
К нижней губе его прилипла сигарета, и было такое впечатление, что мышцы рта не в состоянии ее удержать, – она свободно свисала, еще больше подчеркивая усталость его черт.
– Вы Лэм? – спросил он.
– Да.
Я протянул ему руку. Он вяло пожал ее.
– Партнер Берты Кул?
– Да.
– Входите.
Я вошел. Квартира состояла из двух комнат. В гостиной стояли диван, два кресла и стол, на полу лежал сильно потертый ковер, на окнах – ветхие тюлевые занавеси и на стенах – несколько картин. В приоткрытую дверь видна была спальня, а из нее – дверь в ванную.
В углу гостиной стояли маленький столик, холодильник и маленькая электроплитка. Над ними на стене – несколько полок.
В раковине было несколько грязных тарелок. На столе стояли два стакана. На дне стаканов было примерно по полдюйма воды – очевидно, за ночь растаяли кубики льда. Пепельницы были переполнены окурками, и, несмотря на открытое окно, в комнате стоял стойкий запах табака и спиртного. На столе лежал номер «Вэрайэти» и еще один – на диване. На диване же стопкой лежали воскресные газеты. По-видимому, Элджин собрался их прочитать сразу же после разговора с Бертой Кул, но потом почему-то раздумал.
Он был выбрит и причесан. Черные блестящие волосы зачесаны назад.
– Садитесь, – сказал он. – Чувствуйте себя как дома. У меня здесь беспорядок. Вчера вечером я немного выпил.
Я кивнул и сел.
Ему было на вид лет пятьдесят. Впалые щеки, широкие скулы, широко расставленные черные глаза. У него была привычка вскидывать голову и смотреть на собеседника из-под полуприкрытых век. Это придавало ему особое выражение безразличия.
– Вы, наверное, работаете допоздна, – сказал я.
– Я возвращаюсь домой под утро. – В голосе его была безнадежная усталость.
– Я слышал, вы разыгрываете целые спектакли в «Кабаните», – сказал я.
На лице его появилась гримаса отвращения. Он глубоко затянулся, пустил две струйки дыма через ноздри и сказал:
– Обыкновенная работа.
– Помещение принадлежит вам?
– Нет. Я его арендую.
– У вас здесь стабильная работа?
– У меня здесь стабильный бизнес. А что, хотите купить этот притон?
– Нет. Мне просто интересно, как он работает.
– Мы видим одни и те же лица, – сказал Элджин, – в таком месте, как это, приходится много работать, чтобы создать ему популярность. У меня, например, есть такой номер: я рассказываю двусмысленный анекдот… Говорю очень быстро, не жду, пока публика поймет и начнет смеяться. Закончив, я сам начинаю хихикать. Потом делаю паузу и с удивлением смотрю на молчащую публику… Зал ложится…
– Особенно женщины? – спросил я.
– …ну просто покатывается со смеху…
– Но первой всегда смеется женщина?
– Да, – согласился он, – женщины очень падки на все эти двусмысленности, скороговорки. Обычно какая-нибудь вдовица, которая давно уже знает ответы на все вопросы, вдруг начинает хихикать как ненормальная. Я останавливаюсь и смотрю на нее с удивлением… За это время и до остальных доходит, и они начинают хохотать.
А если анекдот совсем непристойный, то всегда найдется какой-нибудь шумный малый, который загогочет первым. Я не обращаю на него никакого внимания, продолжаю рассказывать как ни в чем не бывало и останавливаюсь только тогда, когда начинается общий хохот… Нужно только правильно рассчитать время. В этом-то и состоит вся работа. Главное – не делать длинных пауз, чтобы публика не могла опомниться. Длинная пауза может вызвать шок. Нужно говорить не переставая…
– И тогда они попадаются на удочку?
– Я же вам говорю: они заглатывают крючок моментально. Если вы говорите женщине что-нибудь рискованное наедине, вы тут же получаете оплеуху. А здесь, на глазах у всего зала, она хохочет над непристойными шутками, которые… Какого черта вам от меня нужно?
– Я хотел узнать кое-что об одной женщине.
– О боже!
– В чем дело?
– Поднять меня в такую рань из-за женщины. Я могу назвать вам не менее пяти сотен женщин. И еще дать номера их телефонов.
– У вас много знакомых?
– Я знаю каждую шлюху в городе.
– Ну, она, может быть, и не шлюха. Но недавно была в вашем клубе.
– Как она выглядит?
– Она очень маленького роста, но прекрасно сложена, светлые волосы, широкие скулы, пухлый рот, карие глаза, во взгляде что-то детское и…
Он сделал движение рукой, ленивое вращательное движение кистью, напоминающее плывущего тюленя, вяло перебирающего ластами.
– Знаете такую? – спросил я.
– Да я знаю сотни таких. Они все похожи друг на друга. Вы же описываете типаж, а не индивидуальность.
– Но у этой – как раз есть индивидуальность.
– К нам приходят сотни таких. Ничем не могу помочь. Придется вам самому посетить наш притон.
– Но эта – зажигательная девочка, и, уверяю вас, у нее есть индивидуальность!
– Вы знаете, как ее зовут?
– Люсиль Харт, так она назвала себя.
– Не знаю такую.
– Я думаю, что имя, наверное, ее, а вот фамилия, возможно, и не ее.
– Минутку, – сказал он, – мне нужно подумать.
Он еще раз затянулся сигаретой, потом погасил ее пальцами и бросил окурок в пепельницу, которая и так была переполнена. Я заметил в пепельнице окурки со следами помады.
– Люсиль, – сказал он почти мечтательно и уставился на выгоревший ковер, потом вскинул голову и посмотрел на меня из-под полуприкрытых век. – Зачем она вам? – спросил он.
– Мне нужно найти ее.
– Это я понял, – сказал он сухо. – А интерес у вас личный или профессиональный?
– И то и другое.
– Расскажите сначала о личном.
– Она увезла меня в мотель, потом удрала, оставив с носом.
Элджин зевнул. В комнате стояла тишина. Жужжала муха, лениво описывая круги в поисках солнечного света. Элджин потянулся за сигаретой.
– Хотите закурить?
– Нет. Спасибо.
– А в чем профессиональный интерес?
– Это еще не точно. Но, возможно, она замешана в деле, которое я расследую.
– Какого рода дело?
– Самоубийство. Любовное свидание в мотеле. Наверное, читали? – сказал я, указывая на стопку газет.
– Никогда не читаю подобной чепухи, – сказал Элджин. – Международные новости, спорт, особенно скачки, – это другое дело. Отчеты о лошадиных скачках бывают необычайно остроумные.
– Вы не читаете комиксов? – спросил я.
– Боже мой! О чем вы говорите! До комиксов ли вам, если вы сами по три раза в день, семь дней в неделю разыгрываете комедию! Если какой-нибудь парень пытается рассмешить читателей забавными картинками, я ему очень сочувствую. Он вынужден смешить. Это его бизнес. Так же, как и я вынужден смешить. Это мой бизнес. Что еще вы хотите узнать?
– Допустим, что Люсиль околачивается в вашем заведении. Как мне ее найти?
– Очень просто. Околачивайтесь и вы в нашем притоне. На вашем месте я не стал бы задавать такие вопросы.
– Вот коробок спичек из клуба «Кабанита». Это последний образец? – спросил я.
– Именно так.
– Внутри пачки сигарет, купленной в вашем клубе вместе со спичками, найден клочок плотной бумаги, на оборотной стороне которого написано: «Мотель „Коузи Дэлл“».
Я показал ему этот клочок. Боб Элджин осмотрел его со всех сторон.
– Теперь посмотрите на лицевую сторону еще раз. Не кажется ли вам, что эта бумага тоже из вашего заведения?
– Думаю, что да.
– Посмотрите. С той стороны, где оторвано, остались слова «минимальная плата 5 долларов с человека». А в другом углу: «А-ля Кабанита, фирменное блюдо». Очень смахивает на обрывок меню, – сказал я.
– Да, это так.
– Есть какие-нибудь идеи?
– Нет.
– Вы не очень-то хотите помочь.
– Вы сидите в моей квартире. Я с вами разговариваю… Отвечаю на ваши вопросы… Что вам еще нужно? Эта ваша Люсиль… Возможно, она наша постоянная посетительница, а может быть, и случайная. Я очень сожалею, но больше ничем помочь не могу. И не потому, что не узнал ее по описанию. Я ее сразу узнал. И я вам уже говорил: таких, как она, сотни.
– Откуда же они все берутся?
Он пожал плечами:
– Откуда берется пыль, когда дует ветер? – И вдруг без всякой связи с предыдущим спросил: – У кого из ваших знакомых по-настоящему красивые жены?
– Какое это имеет отношение к разговору?
– Красивая женщина не хочет гробить себя домашней работой. Ее не вдохновляет ни штопка носков, ни стирка, ни мытье полов. Она знает: этим можно погубить красоту. А ее очень трудно сохранить, ибо есть предел всему. Поэтому она научилась жить ради своей красоты. Наиболее удачливые становятся киноактрисами или соломенными вдовами состоятельных людей. Все они зависят либо от счастливого случая, либо от содержания, выплачиваемого мужьями. Менее удачливые пытаются урвать алименты. Их часто обманывают. А ведь надо жить на что-то. У них железная самодисциплина, особенно если это касается диеты. Они часто околачиваются в ночных клубах, появляясь то с одним кавалером, то с другим, а то и вовсе без сопровождения. Вы, конечно, знаете этот тип: легкая походка, пухлый рот, кошачьи движения, готовая улыбка и внимательные глаза. Ненавижу этих сук.
Дверь спальни отворилась, и в комнату легкой походкой вошла привлекательная блондинка. На ней были хорошо сшитые зеленовато-голубые брюки, блуза с очень глубоким, до пояса, вырезом и открытые сандалии.
Брюки тесно облегали бедра, и малейшее движение подчеркивало соблазнительные формы.
– В чем дело? Что здесь происходит? – спросила она.
Боб Элджин поклонился.
– Дорогая, разреши представить тебе мистера Лэма. Мистер Лэм – частный детектив. – Потом он повернулся ко мне и сказал: – Моя жена, мистер Лэм.
Она оглядела меня оценивающим взглядом, сначала с головы до ног, потом с ног до головы. Ее пухлый ротик растянулся в улыбке, и она подала мне руку.
– Рада познакомиться с вами, – сказала она.
Я обратил внимание на ее левую руку. На ней не было обручального кольца.
– Дорогой, – сказала она, раскатывая букву «р», – разве мы не будем пить кофе?
– Конечно, будем, дорогая. Я сейчас приготовлю.
Он прошел в угол комнаты, налил воды в кофеварку, насыпал кофе и включил электроплитку.
– Давно надо было это сделать, – сказала она.
– Да, дорогая.
Она опять принялась рассматривать меня своими холодными серыми глазами. Взгляд ее был откровенно бесстыден.
Она вытащила из пачки сигарету, осторожно постучала ею по ручке кресла, потом взяла ее пухлыми губами и, вскинув голову, стала ждать, пока я ей дам прикурить.
Я пересек комнату, чиркнул спичкой и поднес ее к кончику сигареты. Она протянула руку, чтобы прикрыть ладонью горящую спичку, и держала ее так дольше, чем нужно. Я наклонился, чтобы задуть пламя. Наши взгляды встретились.
– Спасибо, – сказала она хрипло.
Я вернулся к дивану и сел. В углу возился Боб Элджин. Я видел его спину и слышал дребезжание посуды. Он повернулся и спросил:
– Хотите кофе, Лэм?
– Нет. Спасибо. Я сегодня целый день пью кофе.
– Кого вы разыскиваете, мистер Лэм? – спросила блондинка.
– Пытался получить информацию о прелестной блондинке.
– Но таких очень много.
– Она очень маленького роста, хорошо сложена, темноглаза, скуласта, рост – не более пяти футов, и ее зовут Люсиль.
Я видел, как она напряглась. Несколько секунд она молчала, потом, повернувшись в сторону Боба, спросила:
– Мы знаем ее, Боб?
– Нет, – ответил Элджин.
– К сожалению, ничем не можем помочь.
– Тогда, может быть, вы знаете мужчину лет тридцати пяти, прямой, длинный нос, правильные черты лица, темные волосы, серые глаза, рост – пять футов одиннадцать дюймов, вес – сто девяносто пять фунтов, носит двубортный костюм, курит сигареты, пользуется длинным резным мундштуком из слоновой кости.
Из угла послышался звон посуды.
– Что это? – спросила блондинка.
– Извини, дорогая. Это чашка.
– Боб, у тебя дрожат руки. Ты слишком много выпил вчера.
Послышался шум воды.
– А сейчас что ты делаешь?
– Мою чашку. Я разбил последнюю чистую чашку.
Она повернулась ко мне и улыбнулась устало.
– Этого человека, возможно, зовут Том, – сказал я.
– Сожалею, но мы ничем не можем вам помочь.
Когда Элджин вернулся к столу, я взял воскресную газету, лежавшую на диване, нашел раздел, где было напечатано сообщение о загадочном самоубийстве в мотеле «Коузи Дэлл», и показал им фотографии. Фотографии были сделаны отлично.
– Знаете этих людей? – спросил я.
Блондинка вскрикнула от неожиданности.
– Боб, да ведь это та самая девушка, которая не хотела, чтобы ее фотографировали! Помнишь, на прошлой неделе?
Элджин так сильно толкнул ее локтем, что у нее голова дернулась.
– Какая девушка? – спросил он.
Блондинка сказала неуверенно:
– Ну, помнишь, мы гуляли в парке и видели ее там… Нет, это не она. Мне показалось. Сначала я подумала, что это она… Нет, нет. Это не она.
– Видели их когда-нибудь в «Кабаните»? – спросил я, указывая на снимки.
– Только не в «Кабаните», – сказала она поспешно. – Я их нигде не видела. Мне показалось… глаза похожи. Мы гуляли в парке. А она сидела на скамейке. И кто-то хотел ее сфотографировать. А она возражала.
– Эта девушка?
– Нет. Я уверена, что это не она. Мне просто показалось.
– Вы проводите много времени в «Кабаните»? – спросил я.
Она кивнула и посмотрела на Боба Элджина.
Боб Элджин сказал:
– Моя жена выступает в нашей программе. Она танцует арабский танец. У нее один номер, остальное время она проводит в зале, общается с людьми и вообще помогает мне развлекать публику.
– Понятно, – сказал я.
– Что еще? – спросил Элджин.
– Ничего, – сказал я. – Вы очень помогли мне. Я думаю, что Берта по достоинству оценит вашу помощь.
Блондинка пожала мне руку.
– Оставайтесь, – пригласила она, – попьем кофейку.
– Нет, спасибо. Мне нужно отдохнуть. Я уже сегодня наработался.
– Да, очень смахивает на это, – сказал Элджин. Он читал сообщение о двойном самоубийстве.
– Что, Боб? – спросила блондинка с вялым интересом.
– Да вот это убийство – самоубийство в мотеле.
– Боже мой, – протяжно сказала она, – и зачем это мужчины их убивают?
– Потому что любят, – сказал Элджин.
– Ну ладно, мне пора, – сказал я.
– Рада была познакомиться с вами, – сказала блондинка. – Приходите в наш клуб как-нибудь, мистер Лэм. Посмотрите мой танец.
– Спасибо. Приду.
Боб Элджин проводил меня до двери. Я протянул ему руку. Блондинка смотрела на меня бесстыдными глазами из-за плеча Боба.
Я спустился вниз и подошел к клерку.
– У вас есть свободные квартиры? – спросил я.
– Ни одной, – сказал он, стараясь изо всех сил быть вежливым.
Я вытащил бумажник и начал небрежно считать деньги.
– Ни одной? – переспросил я.
Он жадно смотрел на деньги.
– Ни одной. Черт, я очень сожалею.
Продолжая пересчитывать деньги, я сказал:
– Если бы я мог получить предварительные сведения о том, что освобождается квартира, я…
– Одну минуту, – сказал он.
Он подошел к коммутатору. Я видел, что звонят из квартиры Боба Элджина.
– Одну минуту, – сказал он Бобу, – повторите, пожалуйста, номер. Хорошо, я запомнил: Вэйверли 9-8765. – Он записал номер телефона, потом набрал его и через некоторое время сказал: – Соединяю. – Потом вернулся ко мне.
– Я бы рад вам помочь, – сказал он, – может быть, позднее что-нибудь будет.
– Позднее – это уже не помощь. Я сейчас в затруднительном положении.
Его рот наполнился слюной, когда он увидел в моей руке крупный банкнот:
– Я… о черт… пока ничего не знаю. Мне нужно связаться с друзьями и…
– Вообще-то у меня есть еще один адрес, – сказал я, пряча деньги в карман. – Думаю, что там мне не откажут, но ваш дом мне нравится гораздо больше. Здесь очень уютно.
– Стараемся, – сказал клерк.
Я болтал с ним до тех пор, пока Элджин не закончил разговор. Так как звонков больше не было, я ушел.
Глава 10
Было уже начало десятого, когда я нашел девушку, работавшую фотографом в «Кабаните». Ее звали Бесси, и она жила в трейлере. Вообще-то она обслуживала несколько ночных заведений, переезжая из одного в другое на трейлере, который заодно служил и темной комнатой для проявления фотографий. В данный момент он стоял возле «Красного петуха», придорожной забегаловки, примерно в трех милях от «Кабаниты». Забегаловка стояла на отшибе, и поэтому здесь проходило то, что в другом месте ни за что не прошло бы.
Я вошел в помещение и огляделся. Девушка с фотокамерой сразу же бросилась в глаза: она вся состояла из ног, белозубых улыбок, любезности и изящных линий.
Был воскресный вечер, и заведение это, расположенное на окраине города в фабричном районе, было довольно пустынно. Но все-таки у фотографа было четыре заказа. Я видел, как она, закончив работу, взяла в гардеробе плащ, накинула его на плечи и направилась к трейлеру. Я бросился за ней.
– Не продадите ли несколько фотографий? – спросил я.
Она искоса взглянула на меня:
– Обнаженные женщины?
– Клиенты.
– Конечно, продам.
– На прошлой неделе у вас была небольшая неприятность в клубе «Кабанита». Одна парочка не хотела фотографироваться. Помните?
– Кто вы? – спросила она.
– Меня зовут Плачу Наличными. Родители при крещении дали мне имя Е. Pluribus Unum, Один из Многих, но народ предпочитает называть меня Плачу Наличными. А мое прозвище – Длинный Зеленый.
Она посмотрела на меня, улыбнулась и сказала:
– Были неприятности только из-за одной фотографии. Я занята сейчас. Когда увидимся?
– Сейчас.
– Мне нужно проявить пленку, – сказала она.
– Я могу вам помочь.
– Я знаю, – сказала она, – многие хотят войти со мной в темную комнату. А в темноте они обычно…
– Я не буду, – сказал я.
– Ну ладно, пошли, – сказала она. – Посмотрим, что из этого выйдет.
Она отперла дверцу трейлера. Я вошел следом за ней. Она опять заперла дверь и нажала кнопку. Трейлер почти тотчас же тронулся с места.