Ядовитая кровь Туров Тимур

«Когда ты будешь умирать, — сказал Хозяин, — то будешь благодарить меня за смерть. Ты еще не понимаешь, насколько мучительной может быть жизнь. У тебя еще был шанс уцелеть, если бы ты не прозрел. Пелена... Пелена была создана три тысячелетия назад не столько для того, чтобы обманывать, сколько для того, чтобы спасать. Нас — от людей. Людей — от безумия, от правды, которую лучше не видеть. А тебя... Вот с тобой — сложнее. Я еще не понял, что ты такое... Нет, то что ты сосуд, наполненный пьянящей кровью, я понимаю... и приветствую. Но привкус твоей крови... Он что-то напоминает... далекое... ускользающее...»

«Я вспомню, — сказал Хозяин. — Обязательно вспомню. И, может быть, расскажу тебе. Или — не расскажу. Осушу до дна и выброшу, как выпитую бутылку. Или, — Хозяин даже засмеялся, что с ним бывало редко, — или, как потерпевший кораблекрушение, вложу в опустевшую посуду послание и пущу ее по волнам океана...»

«Ты не собирался пить в одиночку», — напомнил себе Влад, достал из холодильника бутылку водки и отхлебнул прямо из горлышка.

Постоял на кухне, не включая свет и глядя в окно. Почти все окна девятиэтажки напротив светились, обитатели занимались своими обычными делами. Окна десятого, невидимого этажа, тоже светились, но неприятным, сине-зеленым светом.

Гетьман уже почти привык к этому, но тогда, после возвращения в Харьков, испытал даже не шок — ужас. Город напомнил ему человека, тело которого поражено странной болезнью, изъедено язвами и покрыто опухолями. Облик, привычный Владу с детства облик родного города был изуродован.

Шар, венчающий правую башню Госпрома, призрачная эстакада от здания горсовета к Успенскому собору и от него к монастырю — Влад целыми днями ходил по городу, пытаясь понять, осталось ли хоть что-то нетронутым из того, что составляло его Харьков. Хоть что-то...

Он искал и не находил.

Влад поставил бутылку в холодильник и вернулся к ноутбуку.

Серый выбрал его. Сам Серый. Это значило, что ставки будут высокими, что не только его, Влада, жизнь будет поставлена на кон. Ее-то как раз отобрать было просто.

Отдать команду волкам. Или...

С балкона послышался громкий шорох — Влад резко обернулся к балконной двери, рука нащупала пистолет. Сердце замерло, потом заколотилось, как сумасшедшее.

«Спокойно, — приказал себе Влад. — Это — просто звук. Ветер рванул старую газету на балконе. Это — обычный звук, не призрачный звук из-за Пелены».

Влад заставил себя встать из-за стола, подойти к балкону и открыть дверь. Холодный влажный ветер тут же ворвался в комнату и сбросил со стола несколько листов бумаги.

«Нет здесь никого», — сказал себе Влад.

Чудовища остались там, в горах. А если бы и пробралась одна из тварей на балкон, то стекла не остановили бы броска чудовищной силы. И еще... еще он почувствовал бы взгляд. Обязательно почувствовал бы.

Влад вышел на балкон. Холодно. Сыро.

Над центром города — вспышки. Роскошные, застилающие полнеба, прихотливо окрашивающие тучи в яркие тона. Если присмотреться, то, наверное, можно увидеть крылатые тени, скользящие между разноцветными огнями.

Темный силуэт бесшумно скользнул сверху, завис на мгновение в метре от Влада. Влад стиснул зубы и, облокотившись о холодные перила, посмотрел вниз.

Он не должен видеть крылатого.

И вспышки предназначены не для него. И не для людей. Значит, он ничего этого не видит. И нет здоровенного детины, взмахивающего крыльями перед самым его, Влада, лицом.

Крылатый рванул вверх и исчез.

Влад выдохнул.

В комнате зазвонил телефон.

Влад, не торопясь, закрыл за собой балконную дверь, задернул штору. Телефон продолжал настойчиво звонить — кому-то не терпелось пообщаться с капитаном Гетьманом — Влад мельком глянул на настенные часы — в половину первого ночи.

Возникло желание плюнуть на все, выключить телефон и, допив бутылку, лечь спать. Хоть на час. Пусть с кошмарами, с воспоминаниями и болью.

Телефон продолжал трезвонить.

Если бы звонили с работы — звонили бы на мобильник.

Влад снял трубку:

— Да?

— Привет. Спал?

— Нет. Но собирался.

— Я так понимаю, ты еще в мой ноутбук не смотрел?

— Отчего такая уверенность? — спросил Влад.

— Если бы глянул — уже мне отзвонился бы.

— Уверен?

— На все сто. Но я чего звоню...

— От мерзости характера, — подсказал Влад. — Чтобы, значит, менту не дать выспаться.

— Не. От мерзости характера я людям глаза выдавливаю, — Серый даже засмеялся. — А тебе я звоню, чтобы пригласить на свидание.

— Ты не в моем вкусе.

— А я не к себе.

— Всегда ты был похож на сутенера.

— На другого я бы обиделся, — после небольшой паузы сказал Серый поскучневшим голосом. — Но ты же у нас контуженый. С головой у тебя проблемы — на таких не обижаются. Ты и до заграницы своей был на полголовы больной, а после приезда — на всю. Без обид, лады?

— Лады.

— Так я машину к твоему дому уже подогнал. Спускайся. Ноутбук можешь не брать, я тебе и так все расскажу. И покажу.

— Днем. В четырнадцать ноль-ноль.

— Не-а! Сейчас. Тебе полкан из министерства уже указание дал?

— Дал.

— Значит, выезжай, не телись. Тут у нас седьмой жмурик образовался.

Влад посмотрел на открытый ноутбук.

— Бросай все — выезжай. Ментам еще не сообщили о покойнике, сможешь все посмотреть сам. Чтобы без неувязочек. Вашим я все равно не верю. Приедет какая-то ссученная сволочь, улики приберет, следы затопчет. Я полковнику излагал...

— Я знаю. Выхожу.

Влад положил трубку. Оглянулся, прикидывая, что надеть. Решил, что переодеваться смысла нет. Куртка просохнуть не успела, но на дворе все равно дождь.

«В холодильнике еще почти полбутылки водки», — подумал Влад, махнул рукой и вышел из квартиры, захлопнув дверь.

Лифт уже не работал, пришлось спускаться по лестнице.

Черный бумер стоял перед подъездом. Как только Влад вышел на крыльцо, задняя дверца открылась.

— Привет, — сказал Серый, когда Влад сел на заднее сиденье.

— Время, — вместо приветствия ответил Влад. — Я этой ночью еще поспать хочу.

— Ну да, — сразу согласился Серый. — Водочки, я понимаю, приняли, и спатки собрались. Но — работа есть работа.

Бумер рванул с места.

— Там у нас ямы на дороге, — предупредил Влад.

— У них там ямы на дороге, — сказал Серый водителю.

Водитель хмыкнул и прибавил скорость.

— Я могу тебе налить, — Серый говорил вальяжно, по-барски. — Если ты дома не допил, то можем догнать до кондиции. Хотя лучше бы ты вначале все посмотрел, а потом уж укушался.

Влад не ответил, поднял воротник куртки и закрыл глаза.

— Твоя воля, — сказал Серый.

Машина проскочила Померки и разогналась еще больше. Сумская была пуста, светились вывески магазинов и кафе, над площадью все еще полыхало — Влад открыл глаза, когда под колесами застучала брусчатка.

— В цирке давно был? — поинтересовался Серый.

— Давно.

— Будет повод. Представления не обещаю, но зрелище будет, — машина проскочила мимо исторического музея. — Я еще сам не смотрел, но по телефону сказали — красиво. Ярко.

Остановились возле служебного хода в цирк. На крыльце кто-то стоял.

— Пошли, что ли, капитан? — Серый вышел из машины. — Привет, Кроха!

В Крохе было росту два метра десять сантиметров и весу без малого полтора центнера. Впечатление Кроха производил сильное, однако казался существом малоподвижным и неповоротливым. Если бы сам Гетьман не видел, как Кроха умеет бегать — в жизни бы не поверил. Еле догнал его перед самым отъездом в Косово старший лейтенант Гетьман. Чуть даже не выстрелил на поражение, но ограничился предупредительным.

За что Кроха, как оказалось потом, Владу был благодарен.

— Ты же еще сидеть должен, Крохмалев, — вместо приветствия сказал Влад.

— А за примерное поведение, — ответил Кроха. — Уже год как.

— Рано.

— Я им тоже сказал — рано, хочу еще немного поработать на благо и для, а они заладили все в один голос — иди, Генка Крохмалев, гуляй. Без тебя Харьков — не Харьков, — Кроха широко, почти по-детски улыбнулся. — А к покойнику лучше через главный ход пройти. Я покажу... Да вы и сами увидите.

Действительно, Крохе пояснять не пришлось ничего. Высокая стеклянная дверь была открыта — так поначалу показалось Владу. Присмотревшись, он понял, что дверь сломана. Не разбита, а, скорее, порвана.

Будто была сделана не из сантиметрового стекла, а из тонкого полиэтилена. Петли и засовы были на месте, но стекло просто выгнулось и прорвалось, когда кто-то потянул за металлическую ручку. Тонкие стеклянные нити слюной висели от петель.

— Впечатляет, — сказал Серый. — А тебя, капитан?

Влад подошел к двери, внимательно осмотрел, достал из внутреннего кармана куртки фонарик. Осветил по очереди петли и замок, потом ручку:

— Никто ничего не трогал?

— Зачем? — удивился Кроха. — Позвонили мне, я — Серому. Он сказал, что привезет мусора...

Кроха осекся, но извиняться не стал. Только улыбка из приветливой стала вызывающей.

Влад тоже улыбнулся. Краем глаза он заметил, что Серый с интересом смотрит на него сбоку, ожидая реакции.

— Значит, не трогали, — сказал Влад. — Не может не радовать... Наверное, мусор, которого привезет Серый, будет очень доволен. А я, пожалуй, поеду домой.

Влад успел спуститься по ступеням на бетонные плиты площадки перед зданием цирка, прежде чем сзади послышался удар, потом — через мгновение — тяжелый шлепок.

— Нам внутрь, — сказал Серый. — Урод — напутал.

Кроха сидел, прислонившись спиной к стеклянной стене, голова безвольно свесилась набок. Видимых повреждений не было, только спокойно стоявший рядом Серый ласково потирал правый кулак ладонью левой руки.

«Тут нужно удивиться, — напомнил себе Влад. — Выразить, так сказать, удивление. Свалить Кроху одним ударом... И не кувалды, а всего лишь кулака».

— Сильно! — сказал Влад. — Тренируешься постоянно на пацанах?

— Обязательно, — кивнул Серый. — Особенно на тех, кто язык не может за зубами держать. Нас ждут, пойдем.

— Покойник? — спросил Влад, переступая через ноги Крохи.

Как сломанная игрушка. Эта фраза из какого-то романа всплыла в мозгу Влада, когда он вошел в зал и увидел то, что лежало в ослепительно белом круге света.

Голова лежащего была вывернута лицом к спине, руки и ноги выгнуты так, будто не было в них костей.

Влад подошел к арене, оперся рукой о край и перепрыгнул. Опилки слабо прошуршали под ногами.

Подходить к трупу смысла не было никакого — почти все видно и так. Влад сел на барьер манежа. Руки он привычно сунул в карманы куртки.

Кто мог сделать такое? Нужно иметь недюжинную силу, чтобы вот так изломать тело. Не судорога же, в конце концов, случилась у циркача перед смертью.

Кроме покойника, Влада, как оказалось, ожидала почти вся труппа — человек тридцать.

Они расположились на сиденьях первого ряда. Верхний свет в зале не горел, только два белых луча от пушек высвечивали лежащее на арене тело, поэтому Влад обратил на циркачей внимание не сразу.

— Когда? — спросил Влад, ни к кому особо не обращаясь.

— Его нашли полтора часа назад, — ответил низкий рокочущий голос, Влад не разобрал, какой именно из черных силуэтов ответил.

Да это было и не нужно.

— Кто нашел?

— Охранник. Услышал шум. Пришел сюда, увидел. Сразу позвонил мне...

— Мне — это кому? — уточнил Влад.

— Директору труппы, — пояснил голос.

— Директору труппы... А почему не в милицию?

— Потому что мне. Потому что я ему доплачиваю за аккуратность...

— И бдительность. Понятно. Кто-то из ваших здесь был? Из сторожей зверинца, например. Вы же зверей сторожите?

— У нас дрессированные звери, — после паузы сказал директор. — Их сторожить не нужно.

— И то верно, — кивнул Влад. — И то... Охранник где?

— Ушел отдыхать. Здорово перенервничал, я его отпустил.

Влад кашлянул, оглянулся через плечо на стоящего возле входа в зал Серого. Цыкнул зубом.

Потом неожиданно прыгнул вперед, сделал кувырок, легко вскочил и поднял руки:

— Ап!

Тишина.

— А я говорю — ап! — сказал Влад, поворачиваясь лицом к черным теням за границей света. — Где аплодисменты? Где цветы? Вы же на клоуна смотрите? Вы же здесь подурачиться собрались! Разве нет? Иначе — зачем? Не так, Серый?

— Браво, — Серый пару раз хлопнул в ладоши. — А сальто — можешь? Понравишься — возьмут в циркачи.

— На корм, — добавил молодой девичий голос из темноты. — Хотя свинина в рацион не входит...

— Вот, — Влад поднял указательный палец. — А ты говоришь — расследование, ссученные менты и все такое... Им и так хорошо — сидят, на покойника смотрят. Не удивлюсь, если они потом пирожки на поминки мясом виновника торжества начинят...

Влад улыбнулся вызывающе, мелькнула даже дурацкая мысль пнуть лежащее тело, но — только мелькнула.

— Владик, не зарывайся, — посоветовал из темноты Серый.

— Это почему? Они же не хотят сотрудничать. Им не нужна милиция. Единственный свидетель ушел... Директор труппы не знал, что менты захотят со свидетелем пообщаться? Есть ведь такая глупая привычка у ментов — трепаться с очевидцами и свидетелями. А я лишен этого удовольствия. Почему?

— Он все уже сказал, — медленный голос директора гулко отозвался под куполом. — Услышал шум, вышел. Увидел открытую дверь в зал... Осветил фонариком. Потом позвонил мне.

— Он шум услышал или крик?

— Шум. Сказал, будто что-то заскрежетало.

— А крика, значит, не было?

— Не было.

Влад кивнул, присел возле трупа, протянул руку к шее, потрогал.

— Значит, полтора часа...

— Полтора.

Влад огляделся, посмотрел на линялое покрытие манежа:

— А кто мне скажет, на что похоже положение тела? Драка здесь была? Или его просто принесли и положили? Какие есть мысли?

— Его бросили, — сказал директор. — Из-за манежа.

Влад кивнул. Верно гутарит циркач. Если бы кто-нибудь взял игрушку, помял в руках и швырнул — вот так, приблизительно, мягкий игрушечный Петрушка и упал бы. Голый Петрушка со всеми анатомическими подробностями, в полном соответствии с модными веяниями в игрушечной промышленности.

Жаль, что без одежды. Посмотрел бы, что у покойничка в карманах. А заглядывать в полости — лучше пусть этим займутся эксперты. Для всех лучше.

Значит, вызвать группу, откланяться и уехать. А завтра... то есть сегодня утром посмотреть отчеты и рапорта. Заодно познакомиться с труппой, выяснить, нет ли в ней какого-нибудь силача. Как там у них — силового жонглера, например. Или нижнего в пирамиде... Да еще — женатого. Да еще — ревнивого. Или не женатого, но ухаживающего за той же девушкой, что и покойный...

По лицу — лет двадцать покойничку. Но черт их разберет, этих уродов...

Влад тяжело вздохнул и, перепрыгнув через барьер манежа, пошел к выходу.

— Это все? — спросил Серый.

— А что еще? — ответил вопросом на вопрос Влад. — Тело я увидел, подачей — восхитился. То, что коллеги убитого будут молчать, даже если что знают — понял. Теперь пусть работают эксперты.

Влад вышел из зала в вестибюль, вытащил из кармана телефон.

— Не нужно, — сказал Серый, догоняя его.

— Что? — не понял Влад. — Что не нужно?

— Звонить не нужно, — пояснил Серый.

— Сам вызовешь?

— Никто никого вызывать не будет, — сказал чей-то голос сзади.

Влад обернулся.

Фразу произнес невысокий плотный мужчина лет шестидесяти на вид. Спортивный такой мужчина, крепенький. Директор труппы сам вполне мог быть силовым жонглером. В молодости.

— Мы согласились встретиться с вами только по просьбе... — директор глянул на Серого, — ...по просьбе уважаемого человека.

Директор скрестил руки на груди. Влад мельком глянул на крепкие, чуть удлиненные ногти циркача, скорее похожие на когти зверя, и отвел взгляд.

— Пока вы не ушли, я готов ответить на любые вопросы. Но как только вы покинете цирк — у нас ничего не произошло. Все живы.

— Ага, — кивнул Влад. — Покойничка скормите зверью, кости перетрете в муку...

Директор скрипнул зубами.

— Мы не будем это обсуждать, — помедлив, сказал он. — Обычно мы сами решаем свои проблемы.

— И сами хороните своих покойников! — патетически воскликнул Влад, взмахнув руками.

Он специально проделал это резко, так, чтобы правая рука его прошла перед самым лицом директора труппы. Но директор даже не дернулся.

— Ладно, — сказал Влад. — Нет, так нет. Фамилию охранника не сообщите?

— Какого охранника? — спросил директор спокойно.

— Действительно.

Драться с циркачом смысла не было никакого, да и вызывать подкрепление — тоже. Что-то подсказывало, что позвонить сейчас не позволят, а через пару часов искать тут уже будет нечего.

Смешная ситуация. И нелепая.

Крутые менты наездов не боятся. Крутые менты цедят обидные слова противнику прямо в лицо, мужественно встречают угрозы и...

Владу не угрожали. Просто из-за спины директора труппы не торопясь появились несколько циркачей. Бесшумно, словно и не ступая по мраморному полу, выскользнули они из темноты, растеклись цепочкой, охватывая Влада полукольцом.

С какой-то отрешенностью подумал Влад о пистолете в кармане куртки.

Оглушительно грохнуло стекло — двое циркачей чем-то тяжелым разбили сломанную дверь и принялись неторопливо отбивать мелкие осколки, застрявшие в петлях. То есть дверь была просто разбита неизвестными хулиганами.

Никаких странных событий с выгнувшимся и порванным стеклом.

— И на вопросы вы отвечать не будете, — констатировал Влад.

— Угадал, — сказал один из подошедших, по голосу — девушка, что говорила о рационе и свинине.

— Да чего тут угадывать... — тяжело вздохнул Влад. — Все понятно. А если я все-таки потребую? За ствол схвачусь?

Никто не засмеялся. Даже улыбок, насколько мог заметить Влад, не было. Крайне серьезные, сосредоточенные лица.

Владу очень не хотелось уходить просто так, вроде как струсив. Серый стоял чуть в стороне и явно не собирался помогать менту.... мусору сохранить достоинство. Прислонился в колонне, скрестив руки, и молча рассматривал Гетьмана.

Странный звук из-за спины заставил Влада оглянуться. Словно небольшой моторчик включился в темноте возле гардероба. И звук этот приближался.

— Вам пора, — сказал директор труппы.

Влад, не отрываясь, смотрел в темноту. Сгусток тени оторвался от стены и медленно двинулся к нему. Черное на черном.

Пантера подошла и остановилась. Здоровенная кошка, в холке — по пояс Гетьману. Пасть приоткрыта, из нее и вырывается этот странный звук. Котята так мурлычат. У пантеры это получалось гораздо внушительнее — желание почесать животинку за ушком у Влада не возникло.

— Мне действительно пора, — сказал он, отвернувшись от зверя.

Циркачи молчали. Влад прошел мимо них — битое стекло захрустело под ногами. Остановился над Крохой, потрепал того по щеке.

— А? — спросил Кроха.

— Вставай, прекрасное дитя, — сказал Влад.

Он не будет оглядываться, не станет высматривать — убрали циркачи пантеру или стоит кошка в пустом дверном проеме... Хотя — кошечку свою они, наверное, пожалеют, не пустят гулять по битому стеклу.

Кошечку — пожалеют. А вот в том, что в случае неповиновения тупого мента кошечку никто бы удерживать от свинины не стал, у Влада не возникло ни малейшего сомнения.

— А удар ты держишь слабо, — сказал Влад, протягивая руку Крохе. — Давай, помогу.

— Смотря какой удар, — ответил Кроха. — Я тут пока еще посижу... Как-то хреново мне.

— Заскочи в больницу, может — сотрясение мозга?

— Не смеши, гражданин начальник. Пацаны услышали бы — от смеха бы умерли, — Кроха сжал виски руками. — У меня — вдруг мозги... Скажешь тоже.

— Отвезти домой? — Серый, не останавливаясь, прошел мимо Влада и Крохи в сторону служебного входа.

Можно было гордо проигнорировать скрытое предложение, но тогда пришлось бы добираться на окраину своим ходом. Пешком, скорее всего, ибо вечерняя поездка на такси пробила в бюджете Влада изрядную брешь. Второго такси бюджет не выдержит.

Серый прошел к машине, даже не глянув — идет за ним Влад или нет. Приблизился к передней левой дверце, открыл, что-то сказал водителю. Тот из автомобиля вылез и направился к главному входу. Наверное, чтобы помочь Крохе.

— Садись вперед, — Серый устроился за рулем, завел мотор.

Влад, поколебавшись, сел на переднее сиденье рядом с ним.

— Как тебе представление? — спросил Серый, выводя машину на улицу.

— Смешно.

— У них нет в труппе клоунов, — Серый усмехнулся краем рта. — Представляешь — цирк, и без клоунов. Цирк зверей. И, между прочим, пользуются успехом. Где только не гастролируют — по всему миру. К нам ведь случайно попали, должен был приехать московский цирк, но кто-то у них там заболел в последний момент. Обратились ко мне, а у меня с Арсеном контакт.

— Арсен — этот качок на пенсии?

— Ему до пенсии еще далеко. Но кадр потрясающий. Не поверишь — даже я его побаиваюсь. Ты когда рогом уперся, я уж было попрощался с тобой мысленно.

— А я мысленно дважды сменил подгузники, — кивнул Влад.

— Может, в кабак заедем? — предложил Серый. — За мой счет, естественно. Тут неподалеку, новый открылся.

— Я с уголовниками в кабаки не езжу. Мне это западло.