Небо в клеточку Серова Марина
К счастью, силы окончательно покинули господина Киреева, и голова его безвольно упала на грудь.
Во время происходящего спектакля мне некогда было думать, но сейчас одна невольная мысль просто поразила: кроме Киреева, за все это время за столом никто не произнес ни слова. Словно галиматья, только что им произнесенная, все же имела для окружающих какой-то смысл. Не зря ведь говорят: что у трезвого на уме, у пьяного на языке!
Но, поскольку для меня никакой вразумительной полезной информации в его бессвязных тезисах не оказалось, думала я о другом. Складывала в голове один плюс один и пристально смотрела на милого ребенка. Катя с лицом ангела слюнявила свой бокал шампанского. Она сделала непонимающую рожицу в ответ на мой многозначительный взгляд. Напряженная тишина за столом нарушилась мелодичным пиликаньем сотового. Второй совладелец особняка набирал номер.
– Саша!
Антон, единственный настоящий мужчина в этом доме, спешил исправить положение.
– Саша, подойди, пожалуйста. Мне нужна твоя помощь.
Санек откликнулся на зов довольно быстро и нисколько не удивился состоянию почтенного Андрея Викторовича. Глядя на его бесстрастное лицо, я затруднилась сделать правильный вывод. То ли Киреев так часто напивается до свинского состояния, то ли Саньку просто не положено показывать свои эмоции? Так что же, первое или второе?
«Скорее всего, первое. Хотя, может… Да черт с ним – и с первым, и со вторым! Какая мне разница?!» – отчего-то разозлилась я собственным бестолковым мыслям и встала из-за стола, поскольку за пару секунд до меня то же самое сделала моя клиентка. Вверенный под охрану субъект, если уж выражаться точно. Поскольку клиентом – тем, кто платил мне деньги, – является ее папаша, который пребывает сейчас в состоянии крайнего опьянения, или же… Но это «или же» я пока оставлю при себе.
– Женя, не уходите, пожалуйста, – услышала я умоляющий голосок. Лада действительно смотрела жалобно. Все следы злости, появившиеся на ее красивом лице во время монолога Киреева, растаяли бесследно, и оно опять являло собой образец добродушия и учтивости. Только теперь в общий колер добавился оттенок покорной просьбы. – Все же у меня день рожденья! Один напился, вторая уехала. Скоро я одна за столом останусь!
То, что плод союза этих двоих покидает застолье, Лада проигнорировала. По-моему, это ее только порадовало.
– Сейчас, только джемпер накину, – сказала я громко, сама же красноречивым взглядом указала на спину спешащей на второй этаж Кэт. Лада меня поняла и на секунду опустила ресницы, подтверждая это.
– Ну, конвой? – В голосе девочки дерзости и вызова хватило бы на десятерых.
Я обошла молчанием ее вопрос и задала свой:
– Ты сколько отцу клофелина набухала?
– Чего-чего?!
Личико барышни тут же из миленького превратилось в противное. Мне захотелось развернуть Кэт на сто восемьдесят градусов и сделать то, что совершенно упускал из виду ее папаша. А именно – надрать как следует ей задницу!
– Последний раз тебя, дуру, спрашиваю: сколько ты набухала клофелина? – проговорила я таким бесстрастным голосом, словно о погоде спрашивала.
Но через пару секунд не выдержала, поскольку ротик Катьки продолжал глумливо кривиться и отвечать девица мне явно не собиралась. А я терпеть не могу, когда игнорируют мои вопросы. Тем более такая вот сопля!
Я «слегка» надавила пальцами ей на плечо. Есть там одно местечко… как раз туда попал мой большой палец.
– Ты… ты что?! – Девушка изумилась во второй раз. На смену циничной гримаске на лице появилось выражение боли и обиды. Я уже раскаивалась в своем поступке, но искушение оказалось так сильно!
– Ты мне ответишь или пора вызвать «Скорую» твоему отцу? Его увезут в больницу. Возможно, сделают с ним много неприятных вещей. Ты, конечно, обрадуешься. Но, клянусь, он обязательно узнает, кому этим обязан.
– Дура, ничего ты не понимаешь!
Неожиданно большие черные глаза девочки наполнились слезами. Неожиданно – самое верное слово. Поскольку произошло это очень быстро, словно где-то внутри Кэт просто открыли кран! Р-р-ра-з – и хлынуло!
– Ты думаешь, я отца не люблю?
– Н-ну, не знаю, – промямлила я. Да уж, вверенный объект весьма близок к истерике.
– Я не только не люблю его, я его не-на-ви-жу!
Последнее слово было произнесено по слогам свистящим шепотом. Словно девочка боялась, что кто-то подслушает ее признание.
– За что же ты его так?
Я понимала, что говорить на эту тему ей уместнее было бы с матушкой. Хотя кто знает, какие у них отношения? Но поскольку госпожа Киреева сейчас, скорее всего, в Тарасове, рассчитывать на ее моральную поддержку не приходится. Папаня – в коматозном состоянии и выйдет из него благодаря стараниям собственного же чада не скоро. Так что…
– Так за что же ты на отца-то в обиде?
Возможно, психолог придумал бы лучший подход. Но я, к сожалению, не психолог. Потому просто задала тот вопрос, что первым пришел на ум. Правда, старалась вложить в свой голос максимум теплоты и участия.
– Потому что он идиот! Не понимает, что он этой сучке не нужен! Думает, что хитрее! Ха-ха!
Ее смех доказывал, что случилось именно то, чего я опасалась: у девицы началась истерика.
Смех неожиданно оборвался. Теперь девушка очень серьезно смотрела на меня. В глазах еще мерцали слезы, но взгляд был строг и до странности адекватен. И тут я поняла, что меня так поразило в нем – он получился неожиданно каким-то… ну, слишком взрослым, что ли.
– Женя, вы не понимаете, что происходит здесь, в этом доме. Да оно вам и не нужно. Послезавтра в три часа дня мы простимся и больше никогда не увидимся. Наши заботы останутся нашими. А насчет клофелина, – тут на ее мордашку вновь вернулись признаки детства, – если бы я этого не сделала, папаня провел бы ночь с этой шлюхой! Видела, как ее перекорежило?!
– Я видела, что ей не понравились его слова.
– Еще бы! – Мечтательно-злорадный огонек – искорка вдохновения для новых «боевых» действий вновь вернулся к ней. Слезы высохли без следа. – Ладно. – Девочка зыркнула исподлобья и отвернулась. Видно, желание пооткровенничать отхлынуло так же резко, как и пришло. – Поздно уже. Давайте спать. А насчет дозы не волнуйтесь, проверено!
– Ну, коли так, – говорила я вслух, а про себя думала: «Ни хрена себе, вот это ребенок!» – С твоего разрешения, я еще посижу за столом. У человека все-таки день варенья.
– У «че-ло-ве-ка»! – передразнила она меня. Злость на ее милом личике в тот момент была совершенно не наигранной. – Я бы такого человека из папиного пистолета пристрелила! Да и папу заодно с ней!
– А у твоего отца есть пистолет?
– В сейфе в его кабинете. Он сейчас как раз там и дрыхнет.
– А что же его в комнату не отнесли?
– Так ты их спальню заняла. Да и кабинет ближе к холлу, чем остальные комнаты. Думаешь, приятно такую тушу волочь?
– Ах да, – несколько растерялась я и, для того чтобы это скрыть, сказала: – Ну, сейф под кодом, так что тебе убить…
Мой уверенный голос был перебит ее громким смехом. В результате я смутилась второй раз за сегодняшний вечер.
Всплеск веселья продолжался довольно долго, и я начала опасаться, что своим вопросом спровоцировала новый приступ истерики.
– Ой, не могу! – насмеявшись вдоволь, девочка схватилась за живот. – Филипп – и тот, наверное, код знает! Один, пять, двенадцать, пятьдесят девять – день рожденья папика! Но он Филиппу ни к чему!
– А Филипп – это кто? – спросила я.
– Пес. Овчарка наша!
Спасибо, я уже и сама догадалась!
Оказавшись в коридоре второго этажа, я вдруг обнаружила, что дверь в кабинет героя дня чуть приоткрыта. Неожиданно для самой себя я зашла внутрь. Андрея Викторовича определили на обширный кожаный диван, хотя ему сейчас было все равно. Он не рыпнулся бы, даже если бы его просто свалили на пол. Глядя на него, я вполне уверилась, что до утра этот тип проспит точно.
Я уже собралась выйти, как мое внимание привлек сейф. Точнее сказать, несгораемый шкаф с номерным замком. Повинуясь внезапному импульсу, я быстро подошла к входной двери и затворила ее. Затем вернулась и набрала шифр. Пятнадцать, двенадцать, и… пятьдесят девять. Потянула ручку – дверца открылась. Н-да.
Признаться честно, не ожидала, что Катя скажет правду!
Я тупо уставилась на толстую картонную папку с листами бумаги в ней. Внутри шкафа было еще одно отделение и еще одна дверца. Она закрывалась на ключ, который, кстати, торчал в замке.
Сказал А, говори уж и Б! Я повернула ключ и заглянула во внутреннее отделение. Там тоже лежали какие-то бумаги, а поверх всего – тот самый пистолет, про который обмолвилась Катя.
«Ладненько, полюбопытствовала, и хватит!» – одернула я себя и захлопнула сейф. Сначала внутреннюю часть… Словом, оставила все так, как было до моего вторжения.
Однако после эксперимента я невольно задумалась над рассказом Андрея Викторовича во время первой нашей встречи. И опять достоверность его показалась мне, мягко говоря, сомнительной.
Я вышла в общий коридор и притворила за собой дверь кабинета Киреева. Тут же спохватилась и чуть приоткрыла ее. То, что я только что проделала, по идее не нужно совершенно. Но привычка – вторая натура. Пусть останется все так, как было до моего посещения.
«Зачем я здесь?» – в который раз за прошедшие часы задавала я себе этот вопрос и не знала ответа. И единственный человек, способный просветить меня на этот счет, – за только что прикрытой мною же самой дверью. Только до утра ответить на чей-либо вопрос он вряд ли сможет.
Одно не вызывало у меня сомнений – если и намечаются какие-то события, то они впереди!
Более не задерживаясь, я направилась к лестнице.
Глава 3
Антон Валентинович тихонько перебирал струны. Наконец, настроив гитару, негромко запел. Голос у него оказался приятный, и песня в его исполнении звучала очень красиво.
Огромный холл погрузился в полумрак, только огонь от горящих в камине поленьев освещал несколько его квадратных метров. Желто-красные языки пламени весело плясали, в глубине очага и в такт им причудливые тени молчаливыми фантомами крались по стенам, по тяжелой дубовой мебели.
Мы устроились все втроем на огромной шкуре белого медведя. Антон в непосредственной близости от меня. От него слегка пахло дорогим одеколоном. Неожиданно он наклонился ко мне и тихо спросил:
– Так ваше сердце свободно?
В ответ я одарила его загадочной улыбкой.
– Ох, борода многогрешная! – лукаво глядя на нас обоих, прокомментировала его слова Лада.
– Сестрица, с каких это пор ты интересуешься моей нравственностью? – в тон ей ответил Антон Валентинович. – К тому же отродясь бороды не носил. Правда, один раз, еще в студенческие годы, пришлось изображать Деда Мороза. Уморительный вышел случай!
Он отложил гитару в сторону, наполнил наши фужеры и принялся рассказывать байку из своей молодости.
Пока я слушала эту историю, неожиданно призналась себе, что Антон нравится мне все больше. Я уже, в общем-то, была не прочь познакомиться с ним, как говорится, поближе.
«Ну, дело за тобой, кавалер!» – мысленно включила я для него зеленый свет.
Антон, словно откликаясь на мой немой призыв, придвинулся поближе, и его рука оказалась на моей талии. Я, повинуясь проснувшемуся желанию, чуть откинулась назад и прижалась спиной к его груди.
– Ладно, молодежь. – Лада понимающе подмигнула нам обоим и поднялась на ноги. – Пойду спать. Банкет продолжим завтра.
Едва я осталась наедине с хозяином замка, то сразу же оказалась в его объятиях, и мы долго и страстно целовались.
Неожиданно идиллию нарушил яростный автомобильный гудок со стороны въездных ворот. Казалось, он длится целую вечность.
«Кого же могло ночью принести сюда?» – гадала я.
Моего кавалера тоже озадачил этот факт, но вопрос он озвучил:
– Кто это, черт побери? Может, Аня вернулась?
Во всяком случае, любовные утехи пришлось прервать, и мы выскочили на улицу.
«А все же Киреев оказался в чем-то прав! Хотя под предлогом работы пасть в объятия его друга я не согласилась бы никогда…» – смутила меня внезапная мысль. Настроение почему-то сразу испортилось, и вся любовная романтика моментально сошла на нет.
Сигнал больше не повторялся, и мы стояли около бассейна. Вслушивались в тишину. Потом болтали о чем-то отвлеченном. Антон по моей просьбе сходил за сигаретами. Закурили по одной.
– И зачем мы выскочили? – поморщился Антон. – Саша бы сам разобрался.
Откуда-то дунул легкий ветерок, и я зябко повела плечами.
– Пойдем назад? Или, может, лучше поднимемся на второй этаж? – обнимая меня сзади, предложил Антон. Рука его легла мне на грудь и, как бы невзначай, легонько сдавила. Дыхание мое участилось. Через несколько секунд наши губы опять встретились.
Его вопрос уже не нуждался в ответе. У меня все равно недостало бы сил сказать «нет», но все же…
– Давай немного воздухом подышим, – произнесла я неожиданно для себя самой. Все же надо мной довлело киреевское предложение. Чтобы прогнать дурные мысли окончательно и без лишних душевных мук упасть в объятия Антона, мне понадобилось несколько глотков прохладного ночного воздуха. Ну а затем уже…
Мы опять некоторое время целовались. На этот раз инициатором явилась я сама.
– Хорошо, я только куртку тебе принесу. А то прохладно, – сказал мой кавалер и с видимым сожалением выпустил из своих объятий. Затем оставил меня одну.
«Что ж, все оказалось не так уж и плохо!» – решила я и от нечего делать не спеша побрела вперед по дорожке.
Ночь уже вступила в свои права, и безоблачное небо заполонили яркие звезды. Луна половинкой белого кругляша висела над Волгой. Неожиданно в мои грезы вторгся еле слышный разговор. Повинуясь внезапному импульсу и стараясь быть незаметной, я подобралась поближе.
– Ты меня за кого принимаешь? Быстро говори, куда дел? – услышала я приглушенный женский голос. – Она или он тебе больше пообещали? Говори, паскуда!
«Лада?» – удивилась я. Отчего-то мне показалось, что голос принадлежит не ей. Тогда кому? В настоящее время в поместье находятся всего две женщины. Если, конечно, не брать в расчет неоперившегося птенчика по имени Катя. Хотя кто знает? Может, она нам с Ладой фору даст? В принципе все, что должно вырасти, уже находится у нее на определенных для того природой местах. Но голос принадлежал явно не ей. Анна Андреевна давно уже в Тарасове. Скорее всего, зализывает душевные раны после стычки с благоверным.
– Ты не ори на меня, – речь сторожа была на удивление чиста, без всяких шмыганий и нелепых «это» во фразах. – Сейф пуст. Я не идиот, и с глазами у меня все в порядке. Так что извини!
Затаив дыхание, я слушала, боясь пропустить хоть слово. Но неожиданно наступила на что-то, и под ногою хрустнуло.
– Идет кто-то! – негромко произнесла женщина, и две еле различимые в ночном сумраке тени окончательно растворились где-то у домика сторожа.
«О чем они говорили? – подумала я. – И кто это, черт возьми?!»
У меня сразу же появилось ощущение, что я только что узнала нечто очень важное.
Важное для кого? Для меня? Отнюдь! Может, для господина Киреева оно и существенно. Но, как говорят японцы, для меня он уже потерял свое лицо. Моя единственная забота – в воскресенье в три сдать на руки ему целым и невредимым его отпрыска, сделать всем ручкой адью и свалить навсегда. И то, что Катя в настоящее время спит, меня очень даже радовало.
И тут я услышала хруст и негромкое чертыхание.
– Садовник, подлец! Веток нарезал и не убрал! И за что только деньги получает! – морщась от боли, посетовал Антон. – Завтра же позвоню и выскажу все, что о нем думаю!
Я усадила мужчину на газон и ощупала щиколотку. Вывих оказался не сильным, но о дальнейшей прогулке не могло уже идти и речи.
Мы вернулись в холл.
Первое, что бросилось в глаза, – фигурка женщины в одной ночной рубашке, спешащая нам навстречу. Лада. Она еще не успела открыть рта, как я поняла, что случилось нечто похуже вывиха у ее братца. Ладе осталось преодолеть последнюю пару метров, как тихий полумрак гостиной разрезал душераздирающий вопль. Источник кошмарного звука находился на втором этаже.
«Это Катя!» – сказала я себе и бросилась вверх по лестнице.
То, что я увидела по прибытии в кабинет, до сих пор периодически встает перед глазами.
Начну с того, что, как только я влетела на второй этаж, тут же обратила внимание, что дверь в кабинет господина Киреева открыта настежь. Помнится, когда я покидала его, то оставила створку чуть приоткрытой.
Я вошла внутрь, и… глаза полезли на лоб. Я даже попятилась и на несколько секунд оцепенела.
Скажу сразу, было от чего оцепенеть! Представьте себе картину: посреди комнаты лежит Андрей Викторович, невидящими глазами уставившись в потолок. Невидящими, потому что мертв. Мертв так, как может только быть мертв человек, которому в лоб вогнали пулю. Аккуратная круглая дырочка зияет почти посредине, и лишь небольшая капля крови виднеется на краю раны. Зато стена у сейфа вся в темно-красных крапинах. Стреляли почти в упор, и пуля на выходе основательно разворотила бедолаге затылок. Лужа крови вокруг головы расплылась почти правильным овальным пятном.
Справа от трупа – сейф. Открыт настежь, причем оба отделения сразу. Содержимое частью на месте, частью на полу, прямо перед ним. Тот, кто копался в нем, очень торопился.
Словом, есть о чем подумать! Но все это – еще полбеды! У дивана на корточках сидит Катя и безудержно рыдает. А в правой руке, которую она почему-то прижимает к голове, – пистолет. Скорее всего, тот самый, что я видела в сейфе. И тот самый, из которого застрелили господина Киреева. Это я поняла сразу.
– Катя! – услышала я за спиной изумленный голос.
И этот возглас сразу привел все вокруг в движение. Я вышла из оцепенения. В дверях стояла Лада. Как и я, она в шоке. Следом, с небольшим опозданием, за ее спиной появился Антон Валентинович.
Катя вдруг резко вскочила и понеслась на нас. Мы все, трое взрослых, невольно шарахнулись в стороны, но девушка нас вообще не замечала – она бежала прочь из дома.
Я первая пришла в себя настолько, чтобы начать что-то делать.
– Антон, – скомандовала я, – звони «ноль-два», а я постараюсь найти Катю и поговорить с девушкой.
– Может, «Скорую»?.. – сквозь всхлипы спросила Лада. Она уже начала рыдать.
«Дура, что ли?» – раздраженно подумала я, но благоразумно промолчала. Человек непривычный, потому и мелет всякую чушь.
– «Скорой» тут делать уже нечего, – покачала я головой. – Ему теперь никто не поможет.
Я покинула комнату. Хотела спуститься сразу вниз, но потом решила все же заскочить к себе. У Кэт в руках пистолет, а стать следующей жертвой ее сумасбродства мне не хотелось совершенно!
Затем я выбежала в сад и сразу же созналась себе, что совершенно не знаю, где искать беглянку. Куда она могла спрятаться – ума не приложу!
Ноги сами несли меня к сторожке. Я хотела постучать, но затем передумала. Дверь была приоткрыта, и изнутри доносились звуки какой-то бурной деятельности. По своей природе я не слишком любопытна, но ввиду крайних обстоятельств… А справедливости ради надо сказать, что убийство человека, без сомнения, попадает под такое определение!
Словом, зашла я без стука и застала сорокалетнего Санька за весьма интересным занятием: он шустро упаковывал вещички. Мой визит вверг его на пару секунд в шок. Сторож явно растерялся и не знал, что делать: то ли продолжать набивать тряпьем здоровенную спортивную сумку, то ли попытаться придушить меня. Первое или второе? Пока он колебался, я задала невинный вопрос, пытаясь таким образом форсировать события:
– Далеко собрался?
– У-у-у, сучара!
Санек, как я живо сообразила, склонился ко второму, совершенно для меня неприемлемому варианту дальнейшего развития наших с ним взаимоотношений, а своей шеей я дорожу! У меня оставалось несколько видов ответных действий: во-первых, вступить с ним в рукопашную схватку. Но эта идея мне не очень нравилась. Даже если я одолею такого кабанчика, то рискую выйти из боя изрядно потрепанной. Тем более что нужда в физических упражнениях меня как-то не заботила! Второе: просто убежать. Санек с его оплывшей комплекцией вряд ли меня догонит. Правда, существует вероятность заполучить тяжелым предметом в спину. Я бегло оглядела комнату и убедилась, что арсенал у него для этого достаточный. Да и разговор, нужный мне, тогда попросту не состоится.
Потому я выбрала самый простой и, с моей точки зрения, наиболее практичный выход из сложившейся ситуации. Моя правая рука в одночасье удлинилась на размер ствола. Кругляш дула смотрел точнехонько в лоб Саньку.
Тот остановился, словно наткнувшись на невидимую стену, и, как от резкого толчка в грудь, попятился назад.
– А теперь говори, голубок: куда намылился?
– Да твое какое дело? – В его голосе уже не чувствовалось угрозы, только бессильная злоба. Но это уж сколько душе угодно!
– Дело такое: недалеко отсюда совершено убийство…
– Что за херню ты несешь?!
– Киреев Андрей Викторович… Его убили.
Я не случайно разбила фразу на две части. С паузой между предложениями.
Фамилия, имя, отчество директора «Данко» заставили Санька слегка вздрогнуть. Я почти физически ощутила, что он напрягся. Как собака, которая лязгает зубами у твоей штанины, желая показать серьезность своих намерений. Затем, увидев палку в руке, отступает на безопасное расстояние, скалит зубы, при этом поджав хвост от страха. Примерно так же вел себя и Санек.
Но, услышав, что убили именно Андрея Викторовича, сторож заметно расслабился. Даже не счел нужным скрывать это. Или не смог?
«А ведь ты перед ним в чем-то очень здорово виноват!» – сделала я определенный вывод.
Сразу всплыла в памяти дневная сценка в саду, потом недавний разговор, подслушанный мной тут же, неподалеку от домика.
Словом, о многом я расспросила бы Санька! Но пусть им занимается следователь, если сочтет нужным, а мне сейчас надо найти Катю.
– Короче, твой отъезд отменяется, – подытожила я после небольшой паузы. – По крайней мере, до приезда следственной бригады.
– Да уж, конечно! – усмехнулся он в усы и совершенно спокойно мне улыбнулся, словно минуту назад не собирался удавить. – Да уберите вы ствол! Что я, совсем дурак, что ли? Конечно же, никуда не поеду! Пива хотите? – прозвучало его предложение, надо сказать, совершенно нелепое в данной ситуации. Причем произнес это Санек на редкость будничным голосом, будто и не слышал об убийстве. Интересный поворот!
Кажется, известие о смерти Киреева успокоило его окончательно. Успокоило ли? Глаза по-прежнему смотрели настороженно… и с неожиданно проснувшимся любопытством.
– Кто же его ухайдакал? Когда это случилось?
Ага, вот оно в чем дело! Любопытствуете? Ох как ты непрост, сторож Саша! Или наоборот – слишком прост? Несколько секунд я колебалась в оценке и все же пришла к окончательному выводу – прохвост он изрядный. Интуиция заявляла мне об этом категорично и громогласно! Прохиндей, косящий под простачка! Я чувствовала, что еще немного – и опять начнется его: «Ну, это самое, как его, блин, это…»
Только из меня дурочку тебе сделать не удастся. Ты уже для меня предсказуем! Но все это опять же к следователю. А мне от тебя нужно только одно – помочь найти Катю.
– Дочь Киреева. Ты не знаешь, где она могла спрятаться?
– А это она папаню?..
В недосказанном вопросе было столько откровенной радости, что Санек мне разом стал противен. До того особых симпатий к этому типу не испытывала, а уж сейчас!..
– Катя нашла убитого. Испугалась, убежала куда-то, – уклончиво отвечала я. Почему-то мне не хотелось пока говорить ему правду. – Через забор не могла? – Этот вопрос интересовал меня больше всего.
– Нет, точно нет, – энергично отверг он мое предположение. – Тогда бы сигнализация сработала.
– Тогда где же она?
– Понятия не имею!
– Вы же сторож! Вы же должны все тут знать!
– Эта зараза на все способна! Катька, как таракан, в любую щель залезет! Не удивлюсь, если это она папаню пристрелила!
– Ну хоть какое-нибудь дайте направление! Подвал какой-то, может, есть?
– Не знаю, я сказал! – Неожиданно Санек опять стал раздражительным. – И вообще, по какому праву вы мне вопросы задаете? Вы тут кто? Я вас в первый раз вижу! И пистолет у вас есть! Может, это вы убили Андрея Викторовича? Почем я знаю! Вдруг вы вообще всех там убили! А теперь хотите и свидетеля убрать последнего! Потом, может, и меня пристрелите?! А я сижу тут, разговариваю с вами!
Все, что Санек мне сейчас говорил, было совершенно правильным. И вместе с тем… такая же фальшивка, как и все, что я распознала в этом человеке ранее. Или практически все. Злость из себя он попросту давил. Не натурально выглядел. И выпученные глаза, и покрасневшая от натуги физиономия не убеждали меня в его искренности. Ни на секунду!
Не успела я ответить, как в сумке Санька раздалась мелодичная трель. Он обдал меня последним яростным взглядом и извлек свой сотовый.
– Да… да… да, – периодически поглядывая в мою сторону, ронял он время от времени в трубку, явно выслушивая чьи-то инструкции.
– Антон Валентинович, а кто она такая, эта Женя?
В его вопросе были вызов и возмущение. Возмущение – хозяину, вызов – мне! Дескать, приперлась в чужие владения и командует! Я тут, понимаете, по штату, а она…
Что Санек скажет дальше, я уже знала. Действительно, он нисколько не разочаровал меня в прогнозах.
– Антон Валентинович, у нее ствол есть, если что – знайте!.. Что?.. Нет, говорит, не нашла! У меня спрашивала, где искать… Да откуда мне знать, я ж ее по прибытии металлодетектором не проверял!
Понимая, что теперь из-за наличия у меня оружия у местной публики может возникнуть ненужная нервозность, я сочла необходимым объясниться. Тем более что легенда никому уже не нужна. А с приездом оперативной бригады моя профессия и цель пребывания на веселенькой дачке все равно будет озвучена. Так что – вперед.
Читать бесплатно другие книги:
