Смерть в подарок Никольская Наталья
– Понятно. Ну, до свидания.
Игорь встал, попрощался и вышел за дверь. Стоя у дороги и голосуя, Костиков думал о том, что есть еще на белом свете приятные добропорядочные женщины. И как будет жаль, если ее лишат работы. Вот так бывает. Не станет одного человека, а отразится это на многих других.
– Ну как? – с порога спросила Ирина, – поговорил? Рассказывай, что за секретарша?
– Поговорил.
Игорь снял пальто и повесил его на вешалку. Потом сел на маленький стульчик и стал стягивать сапоги.
– Что говорит? – Ира стояла возле него и пристально заглядывала в глаза.
– Я так понял, что женщина она хорошая. Она очень расстроилась, когда узнала про смерть своего директора. Теперь даже работы лишиться может. Ну а больше – ничего нового. Кутузов, по ее мнению, человек был неконфликтный, врагов открытых не имел, скандалов не устраивал. Все завещал Ольге.
– Она все знает?
– Она его любила.
– Даже так. Значит, любовница. Это уже подозрительно, – задумалась Ира.
– Нет, они не были таковыми. Он к ней, как к дочери относился. Грань не переступал.
– Какое геройство. Знаешь, если женщина захочет, то ни один нормальный мужик не сможет ей отказать, – с видом знатока сказала Ирина.
– Ты для меня просто Америку открываешь, дорогая. Я и не знал, что все зависит от вас.
– Знай, милый и всегда учитывай. Так что эта Нелли Николаевна спокойно могла тебя вокруг пальца обвести. Ты же у меня глупый, доверчивый.
– Это точно, – в коридоре появилась бабуся. Возможно, она уже и давно тут стояла и все слышала. – Нельзя бабам доверять. Вот если ты ее давно знаешь, еще тогда как-нибудь и то с опаской.
– Налетели, – засмеялся Игорь, – раскудахтались.
– Тебя уму разуму учат, а ты все недоволен, – сказала баба Дуся, – время то много, там уже вовсю песня года идет, праздничная программа, а ты все сидишь здесь.
Костиков встал и поплелся к себе в кабинет. Там он сел на диван и стал раскуривать трубку. Он хотел все обдумать, что узнал за сегодняшний день. Обдумать и сделать хотя бы первоначальные выводы.
Из всего выходит, что смерть Кутузова пока что выгодна только его дочери. Но баба Дуся, и Нелли собственно тоже, утверждают, что этого она сделать не могла. К тому же Ольга не все хочет рассказывать. Но она же наняла Игоря, значит заинтересована в том, чтобы убийцу нашли. Значит, это не она.
С другой стороны, убийца явно знает Ольгу, раз воспользовался ее именем, чтобы пригласить деда мороза. Видимо, хочет ее подставить. А кому это надо? Неплохо бы узнать, кто получит наследство в случае, если Ольгу посадят, к примеру. А как это узнать? Только у нотариуса, а присутствии которого это завещание было написано. А сейчас праздничные дни. Все организации откроются только четвертого числа. До этого обращаться бесполезно.
А что пока можно сделать в эти дни, чтобы не терять времени? Игорь думал, думал, но ничего толкового так на ум и не пришло.
Он пошел в зал, где его любимые женщины смотрели телевизор, боясь побеспокоить его. По ящику пели песни, отплясывали, шутили – все говорило о том, что наступил праздник и все забыли про свои проблемы.
Игорь тоже решил хотя бы сегодня больше не думать об убийстве, а отдохнуть. Он сел на кресло и уставился в экран. Но как это ни странно, в голове все равно крутились мысли именно о Кутузове, о его жизни, о его отношениях с дочерью и своей секретаршей и о многом другом.
– Пошли спать, – загадочно сказала Ира, – тебе отдохнуть надо и отвлечься.
– Ты мне отдых обещаешь, – принял ее игру Костиков.
– Еще какой, тебе понравится.
– Отказаться не могу, – Игорь встал, обнял Ирину и повел ее в спальню.
Глава 5
Евдокия Тимофеевна спать долго не привыкла. Она считала, что отдохнуть у нее еще будет возможность, а пока надо пользоваться тем, что ноги ходят, руки делают, голова думает.
С утра она отправилась в тот дом, где жила Ольга. Баба Дуся еще и вчера была у нее, но сегодня шла не к ней, а к соседям.
Старушку беспокоило то обстоятельство, что Оля, по ее мнению, не все ей про себя рассказала. Уж как ее вчера баба Дуся обрабатывала. И к чаю пирожные принесла, и вина с ней выпила, но та все равно отвечала односложно и все больше отмалчивалась.
Но мнение бабы Дуси не изменилось. Она считала, что эта молодая женщина не может желать смерти собственному отцу. Уж в людях Евдокия Тимофеевна разбиралась. И никогда ее интуиция не подводила бабусю.
Евдокия Тимофеевна позвонила в дверь соседей Ольги.
– Здравствуйте, – прикинулась глупенькой бабуся, – я вот пришла к вам покалякать по-соседски.
Пожилая женщина, открывшая дверь посмотрела на бабу Дусю непонимающими и подозрительными глазами и ничего не сказала.
– Я знаете ли дальняя родственница Оли, соседки вашей. Хочу вот спросить вас, как она тут поживает. Мне то ничего рассказывать не хочет, говорит, хорошо, да хорошо. Но я вижу, что тяжело у нее на душе. Может, вы что знаете. Да и просто.
– Проходите, как зовут вас, – женщина оттаяла, увидев доброе старушечье лицо, просящее помощи. Тем более, что нет такой женщины, которая не любит поговорить о жизни. Особенно, если у этой женщины нет других интересов и своей личной жизни. Тут, видимо, был именно такой случай.
– Я баба Дуся. Можете так меня называть, – Евдокия Тимофеевна осторожно прошла, – только прошу вас, не говорите Оленьке о том, что я к вам наведывалась. Заругает она меня, как пить дать, заругает.
– Ну, конечно, не волнуйтесь, идемте на кухню, чаю выпьем.
– Я тут в магазинчике вашем и печенье купила. Как раз пригодятся.
Женщина усадила бабусю на табуреточку, поставила чайник и села напротив.
– Да, тяжело Оле-то, – сказала она, – отца-то убили.
– Да, горе у нас горе. Такой был Иван, племянничек мой, хороший, но вот так получилось. Я вот старая ноги передвигаю, а он, родимый… – баба Дуся отерла платком глаза. – И Оля замкнулась. Не знаю, что и делать.
– И не говорите, с этой молодежью замучаешься. Вон у меня дочь, примерно такого же возраста. Все носится где-то. Замуж никак не выйдет. Что интересно – и не собирается. все мужики, говорит, гады. Лучше жить одной – проблем меньше.
– У вас дочь, как зовут, – проявила интерес бабуся.
– Валя. Непутевая она.
В этот момент на кухню как раз вошла Валя.
– Может хватит про меня всякие гадости говорить, – резким тоном произнесла она.
– Да это вот Олина, соседки нашей, родственница. Сидим, разговариваем, – стала оправдываться мать.
– Уж ты тогда и про ее хахаля расскажи, чтобы не одна я такая непутевая была. Пусть все знает.
– Какого такого хахаля. Мне Оля сказала, что нет у нее никого, – заохала баба Дуся.
– А вы верьте ей больше, она вам и не такого расскажет. Стыдно, поди, – Валентина взяла со стола печенье и ушла в комнату.
– Это кто ж такой? – спросила бабуся у женщины. – Вы уж мне поведайте, кто это крутится возле моей Оленьки?
– Я и не знаю, правду сказать, – ответила та. – Жил раньше с ней тип какой-то, но теперь уже его нет.
– Куда делся? Что за тип?
– Валька говорит, что муж, но не знаю.
– Так она замуж вышла и мне ничего не сказала, – стала деланно возмущаться бабуся, – ну, прохвостка.
– Вы уж особенно на нее не давите, ей с этим мужиком тяжело было, вот она, наверное, и молчит.
– Почему?
– Так они такие скандалы устраивали, что стены тряслись. Мне даже страшно за нее было. Бил он ее, видимо.
– Да вы что? Бедная девочка. А сейчас что нет его?
– Давно уже не слышно, – женщина подлила еще чаю, – а так ничего плохого про вашу Олю не скажу. Человек она аккуратный, не ссорится, поможет, если надо. Просто не повезло с мужиком.
– Да, – призадумалась Евдокия Тимофеевна, – ну что ж, спасибо за гостеприимство, пойду.
– Вы, если что, заходите. Всегда рады будем, – женщина проводила бабу Дусю до двери. – Только не говорите, что это мы про нее рассказали вам. Все Валя, не может язык за зубами держать. Уж ляпнет, так ляпнет.
– До свидания.
Баба Дуся тут же позвонила в дверь к Оле. Та была дома и, впрочем, не очень удивилась приходу старушки. Баба Дуся умела произвести хорошее впечатление, и ее всегда рады были видеть.
– Снова вы, проходите, – сказала Ольга.
– Я, вот решила поговорить с тобой еще разочек.
Кутузова немного округлила глаза, ведь они только вчера разговаривали и довольно много, но все-таки решила удивления своего не показывать. Она помогла раздеться бабе Дусе и проводила ее в комнату.
– Говорить можно бесконечно, – тихо сказала Ольга, – но ведь толку от этого никакого. Никому это не поможет и не спасет. Все уже случилось, – женщина, видно, снова вспомнила про отца и на глазах у нее появились слезы.
– Спасти его мы и правда не сможем, но ведь нам еще и убийцу его найти надобно. Если мы все скрывать и молчать будем, то этот человек так и будет ходить на свободе. Он будет радоваться тому, что сумел всех нас перехитрить. А потом, глядишь, ему еще чего-нибудь захочется. Раз все так безнаказанно для него прошло. И сама подумай, – говорила бабуся, заглядывая в глаза, – тот, кто убил твоего отца этим убийством какую-то цель преследовал. Ведь не просто так, для развлечения он сделал это. Видно, что-то требовалось. И раз он на это надеялся, то видно так и будет. А потом кто знает… Может, у него далеко идущие цели. Вот нам и надо все хорошенько выяснить, все узнать, разузнать, чтобы сопоставить все и, как говорится, выводы сделать.
– Но ведь я не против, – удивленно сказала Оля, – что вы меня теперь уговариваете. Я что знала, все вам передала. А больше мне нечего вам рассказать.
– Ты Есенина читала? – спросила Евдокия Тимофеевна.
– А он тут при чем? – не поняла Кутузова.
– Как причем? Помнишь, он писал, что «лицом к лицу – лица не увидать. Большое видится на расстоянии».
– И что? Вы, бабуся, меня глупостями не беспокойте. Что вы мне тут стихи сейчас читать будете? – начала злиться Оля, потому что решительно не понимала, куда клонит эта бабуся.
– Я тебе про что толкую. Вот тебе, например, кажется, что то, что ты знаешь никакого отношения к делу не имеет. А ведь так и ошибиться недолго. Ты, допустим, думаешь, что знаешь об этом очень хорошо, слишком хорошо, я бы сказала. И считаешь, что тебе все известно. А как раз это и опасно. «Большое видится на расстоянии». Правильно говорил поэт этот. Ты вот мне про это расскажи. Вдруг я и увижу то, чего ты разглядеть не можешь. Или не хочешь.
– О чем это вы? Что-то я вас совсем не понимаю.
– Подумай, Оля, подумай. Может, ты мне не все рассказала. Мне вот кажется, что ты что-то не договариваешь. А мне надо знать все, чтобы найти того, кто отца твоего убил.
– Хватит, вы меня совсем измучили, – У Ольги началась истерика. Она стала рыдать и ходить по комнате взад-вперед. – Вы в чем то меня подозреваете? Так и скажите!
– Ну что ты, девочка, успокойся. Я не думаю, что ты виновата в смерти отца. Просто я считаю, что ты мне не все рассказала, что знаешь, а это может быть очень важным.
Кутузова закрыла лицо руками и продолжала ходить.
– Боже, как я устала. Если бы только знали, как я устала. У меня не жизнь – сплошные неудачи. Мне нигде и ни в чем не везет. И отец мне многого не разрешал, и потом… Я ведь вышла замуж без его ведома.
– Перестань плакать. Не ты одна на свете мучаешься. Подумай, ведь есть люди, которым гораздо хуже, чем тебе. Успокойся. Нельзя так относиться ко всему. Ты красивая, здоровая женщина. У тебя все впереди. Сядь и расскажи мне, что у тебя вышло. Сядь, – настаивала баба Дуся.
Наконец, Оля села, посмотрела заплаканными глазами на Евдокию Тимофеевну, подумала и начала рассказывать.
– Вы правы, и как только вам это удалось понять – не знаю. Я, действительно, вам рассказала далеко не все, что со мною происходит. Дело в том, что я вышла замуж. Это случилось полтора года назад. Он был таким хорошим, добрым, внимательным. Он так меня любил, и я его тоже. Но…
– Не торопись только и ничего не пропусти. Все, что ты мне сейчас скажешь очень важно.
– Я познакомилась с Николаем в театре. Так странно было видеть одинокого мужчину и в театре. Это мне сразу и понравилось. Потом мы еще встречались, а затем он сделал мне предложение. Я прекрасно понимала, что сказать отцу о том, что я выхожу замуж было равносильно тому, что подписаться на мучения. Во-первых, он был бы сразу против, даже совершенно не зная человека. Я, конечно бы, продолжала настаивать и тогда он бы захотел убедить меня в том, что мой выбор меня не достоин. И у него бы получилось. Я думаю, что он все равно нашел бы, как опозорить в моих глазах Николая. Если бы даже ничего не было, то он придумал бы.
– Неужели он так не хотел, чтобы ты была счастлива? – спросила баба Дуся.
– Он просто счастье понимал на свой манер. Ему казалось, что любой мужчина будет мною только пользоваться. Он считал, что меня полюбить просто так невозможно, и почти мне внушил эту мысль. И когда я встретила Колю, то поняла, что только тайно, иначе мне не жить спокойно.
– И вы поженились тайно ото всех?
– Да. Мы расписались и стали жить в моем доме. К счастью отец не любил приезжать ко мне домой, но постоянно звонил и знавал как мои дела.
– И вам удалось жить полтора года с мужчиной, а Иван Федорович ничего не знал? – Евдокие Тимофеевне было трудно это понять.
– Представьте себе. Николай никогда не брал трубку телефона, никогда особо не выделялся, только совсем недавно он изменился.
– Что случилось?
– Он стал пить. Это просто ужасно. Уж не знаю, что его не устраивало, только он часто стал приходить пьяным и устраивать разборки.
– Что же он говорил? – полюбопытствовала бабуся.
– Он говорил, что ему надоело так жить. Что он хочет, чтобы у нас все было как у людей, а не как в мексиканском телеромане. Я понимала, что так будет невозможно и просила его еще немного потерпеть. Коля злился и пил дальше.
– Может вам надо было с отцом поговорить? На самом деле, не каждый может выдержать тайные отношения. Это ведь тяжело не только физически, но и морально.
– Хорошо вам говорить, – Ольга снова встала, – хорошо судить о том, чего вы не знаете. Я не могла ему сказать. Не могла.
– Не кипятись. Не могла, значит, не могла. Только и твоя вина здесь есть. Что же было дальше. Вы ругались? Больше ничего?
Кутузова посмотрела на Евдокию Тимофеевну подозрительными глазами.
– От вас ничего не скроешь. Я не пойму, то ли вы так хорошо информированы, то ли на самом деле жизнь знаете?
– Знаю, милочка, знаю. не один десяток лет на свете живу. Кое-чему научилась.
– Мы сейчас с ним не живем. Он к маме ушел.
– Вы развелись? Или он пока просто ушел? – спросила баба Дуся, которой надо было знать все подробности.
– Мы разводимся, – тихо сказала Оля, – пятого числа у нас процесс.
– Января? – переспросила бабуся.
– Да, января. Сегодня второе, а пятого нам идти. Пока он живет у мамы.
– Вот оно как. А при разводе вы все делить будете?
– А что нам делить. Здесь все мое.
– Но ведь есть и закон. Если Николай захочет, он может у тебя что-нибудь отсудить. Слушай, а но вообще-то согласен на развод? – вдруг спросила Евдокия Тимофеевна.
Читать бесплатно другие книги:
