Клуб одиноких зомби Савина Екатерина
Был повод задуматься о том, что можно быть некрасивой и счастливой. Но Вера этого не сделала. Она решила, что Ленка Петрова – это редкостное исключение из всех правил.
Кириллова только год проучилась на дневном отделении, потому что родители не оставили ей сбережений, а стипендии едва хватало на жизнь. Вера перевелась на вечернее отделение и устроилась на работу. Когда она получила диплом бухгалтера, у нее уже был опыт работы, и она быстро пошла вверх по служебной лестнице.
Ее голова была целиком забита бухгалтерскими проводками, балансами и отчетами, она совершенно не имела времени, чтобы рассматривать себя в зеркало и сокрушаться о своей некрасивости. Кириллова стала главным бухгалтером крупного предприятия, не доверяла никому из своих подчиненных, перепроверяла за ними каждую цифру и порой чувствовала себя счастливой, поскольку обладала «властью».
Десять лет от одного годового отчета до другого, пролетели очень быстро. Вдруг в стране настали перемены. Предприятие, где работала Вера Васильевна закрылось, потому что станки, которые выпускались на этом заводе, были уже никому не нужны. Кириллова быстро сориентировалась в рыночной экономике и стала заниматься аудитом. Она никогда не была без дела и зарабатывала очень приличные деньги. Она не представляла себе, что такое бегать по магазинам в поисках более дешевых продуктов. Ее вполне устраивали цены в «Ново-Арбатском» или «Смоленском» гастрономах. Вера могла позволить себе каждый день ходить на работу в новом наряде и, на зависть соседке, имела две дубленки – короткую и длинную, и две шубы – норковую и из чернобурки.
Кириллова могла бы купить себе престижную машину и два раза в год ездить отдыхать на различных островах и уже тем более могла оплачивать услуги мужчины по найму, но она копила «зеленые» на другое. Она решила сделать несколько пластических операций.
Сначала она думала, что самые дорогие и модные вещи смогут сделать ее хоть чуточку красивее, но она ошиблась. Ей казалось, что блеск золота и бриллиантов только подчеркивает оттопыренность ее ушей и впалость груди, а высокие каблуки, широкие брюки или юбки-мини не скрывают кривизны ее коротких ног. Кириллова даже не догадывалась, что ее соседка, седьмой год носившая уже облезлый китайский пуховик, и перешивавшая тринадцатилетней дочери свои вещи, завидовала ей черной завистью.
И вот Вера Васильевна подвела итоги и пришла к выводу, что ее сбережений вполне должно хватить на все пластические операции и на целый год вынужденной безработицы. Она осознавала, что потеряет хорошую работу, но красота, по ее мнению, настоятельно требовала этой жертвы. Иметь красивые лицо и фигуру – это все, о чем мечтала тридцатидевятилетняя состоятельная и одинокая москвичка.
К выбору фирмы, где бы ей сделали пластические операции, Кириллова подошла однобоко. Нет, она наводила справки о светилах пластической хирургии и о том, в каких клиниках омолаживали свое лицо и убирали лишние килограммы звезды российской эстрады, театра и кино, а также жены известных политиков. Вера Васильевна использовала свои связи и доступные ей каналы информации, но выбрала частную клинику, финансовое состояние которой было самым устойчивым. Ей казалось, если главный бухгалтер знал свое дело на сто десять процентов, то там и хирурги не могут быть плохими.
Более того, в такую выгодную клиентку, как она, по мнению Кирилловой, должны были вцепиться руками и ногами, но ее, как ни странно, стали отговаривать.
Интересный пятидесятилетний мужчина пытался убедить Веру, что ей вовсе не надо что-то менять в своей внешности, потому что она и так очень привлекательная.
– Поймите, вы можете потерять ту изюминку, которая вас всегда выделит среди других женщин. Неужели вы хотите стать серой мышкой, чтобы мужчины перестали бросать на вас восхищенные взгляды и дарить эти милые побрякушки, – сказал хирург, остановив свой взгляд на серьгах с большими бриллиантами.
Вера Васильевна, уши которой никогда не слышали мужских комплиментов, растаяла и готова была принять все услышанное на веру. Она даже не пыталась возразить, что на нее никто никогда не бросал восхищенных взглядов и уж тем более не дарил драгоценностей. Она слушала красивую льстивую речь и чувствовала, как меняется ее восприятие самой себя. Она как бы невзначай поглядывала на свое отражение в зеркале и обнаруживала в себе те самые красивые глаза и нежные губы, о которых говорил мужчина – хирург.
– Вы должны еще раз хорошенько подумать, прежде чем решиться изменить свое неповторимое лицо. И уж если это произойдет, тогда и будем говорить о деталях. Но лично мне нос с горбинкой нравится гораздо больше, чем курносый. Вот так! Я раскрыл вам свой маленький секрет. Скажите, Вера Васильевна, а вы не думали о том, что вам надо менять не черты лица и объем груди, а свое мировоззрение?
Кириллова слушала завораживающий голос и не сразу поняла, что ей был задан вопрос. Когда последняя фраза все-таки «догнала» ее сознание, то Вера от растерянности пожала плечами.
– Ох, женщины! Вы так загадочны, что порой не понимаете сами себя! Но это поправимо. Если хотите, я посоветую вам, куда можно обратиться, где научат вас познать себя и изменить свою жизнь.
– Хочу, – ответила Вера так, будто она пришла сюда именно за этим.
– Возьмите, – сказал хирург и подал Кирилловой небольшой листочек. – Вот, если вы сходите туда, пообщаетесь с очень интересными людьми и решите, что вам надо все-таки менять лицо, данное вам природой, тогда милости прошу. Тогда мы будем сидеть с вами за этим компьютером и подбирать те носы, уши и губы, которые вам понравятся.
Вера Васильевна вышла из клиники и еще долго не могла понять, что же с ней произошло. На следующий день в фирме, где она делала аудиторскую проверку ее забросали комплиментами, а один из бухгалтеров пригласил провести вместе вечер, но она отказалась. Кириллова поняла, что влюбилась в хирурга, который вчера своими словами сотворил настоящее чудо – заставил почувствовать красоту своего тела. Она и не могла не послушаться его совета, а потому в ближайшую субботу пошла в клуб «Просветление».
Она не знала, что хочет там для себя найти, но в клуб направил ее ОН, имя которого Вера даже не знала.
В малом зале бывшего кинотеатра собралось около тридцати человек, как мужчин, так и женщин. Кто-то был уже знаком между собой, но многие пришли сюда впервые. Мария, хозяйка клуба, была, на взгляд Веры, некрасивой, но светилась каким-то внутренним светом. Мария говорила очень простые и важные слова о том, что каждый человек должен быть счастлив и уметь находить радость в самых обыденных вещах. Кириллова сразу поверила в то, что обладает огромным внутренним потенциалом, чтобы преодолеть одиночество и обрести любовь.
Теперь Вера Васильевна жила от субботы до вторника, от вторника до четверга, а от четверга до субботы.
Общение по этим дням в клубе «Просветление» с единомышленниками стало смыслом ее жизни. Она больше не думала о пластических операциях, потому что ощутила себя красивой и счастливой.
А еще она поняла, что проблемы одиночества для нее больше не существует, что она вполне самодостаточная личность. Она по-новому посмотрела на свое прошлое. «Нет, это не я была никому не нужна, это мне был никто не нужен», – сделала вывод Кириллова.
Как всегда по вторникам были коллективные медитации, позволяющие проникать в сокровенные тайны своей души. Почему-то в этот вечер у Веры ничего не получалось. Она не могла достигнуть полной расслабленности тела и ума, а они требовали медитации. Неудача постигла ее и в четверг, когда было индивидуальное занятие с Марией. В субботу после лекции Вера призналась Марии, что «голод» по медитации становится для нее нестерпимым.
– Есть только одно средство, – сказала ей хозяйка клуба «Просветление».
– Я согласна на все, – твердо произнесла Кириллова Вера Васильевна, и эти слова стали ее приговором.
Меньше чем через год с ней произошел несчастный случай и вокруг ее персоны возник переполох. Одни хотели знать, что же произошло с ней до травмы, полученной в трамвае, других больше волновало то, что произойдет потом, если тайное вдруг станет явным.
Глава 6
– Там опять апельсины? – спросила я свою подругу Дашу, быстрым шагом вошедшую в палату и бросившую пакет на тумбочку.
– Нет, из фруктов только яблоки. А ты апельсинов хочешь, да? Я сейчас сбегаю в магазин…
– Ни в коем случае! – почти выкрикнула я, остудив Дашин пыл.
Я заметила, что подруга нервничала, все ее движения были резкими, а глаза, можно сказать, на мокром месте. Даша была профессиональным психологом и поэтому умела контролировать свои эмоции. Только очень серьезная причина могла вывести ее из душевного равновесия. Я даже не знала, на что подумать.
– Рассказывай, – без предисловий попросила я. – И даже не пытайся доказывать мне, что у тебя все нормально.
Даша шмыгнула носом, стряхнула со щеки предательскую слезу и сказала страдальческим голосом:
– Ольга, я пришла к тебе за советом, точнее за помощью, а еще точнее, у меня к тебе просьба. Я понимаю, что это почти наглость с моей стороны… ты ведь болеешь…
– Не томи своей пустой болтовней, давай ближе к делу. Даша, ты же знаешь, что я не откажу тебе. Рассказывай, что случилось!
– Ольга, ты помнишь Петра?
– Конечно, помню. Этот тот опер, который искал джип Васика и к которому ты ушла от Данилевского, и который живет теперь у тебя?
– Да, это он. Мне кажется, – Даша тяжело вздохнула, немного помолчала, а потом продолжила, у него есть другая, но он не хочет мне в этом признаться.
– А зачем он должен в этом признаваться? – вылетело у меня с языка, и я подумала, что Даша на меня обидится.
Но подруга продолжила мою мысль.
– Вот именно! Я сказала ему, что не позволю морочить мне голову. Я не верю, что за последний месяц ему не дали ни одного выходного, это при том, что раньше девяти вечера он домой не приходил. А сегодня у него день рождения, я приготовила праздничный ужин… Петр обещал, что будет не позже семи, а час назад позвонил и сказал, что останется на работе до утра. Скажи, Ольга, разве в это можно поверить?
Я не успела ничего ответить, потому что Даша уже продолжала:
– Можно подумать, что кроме него больше никого нет, он один-единственный и незаменимый, поэтому даже в день рождения должен бегать за преступниками. Не верю!
– Я даже не знаю, что тебе сказать. У оперов, конечно, ненормированный рабочий день, ну не до такой же степени, чтобы совсем не отдыхать и не отмечать дни рождения…
– Ольга, ну ты же можешь мне точно сказать, есть у него другая или он, действительно, круглосуточно за преступниками гоняется. Мое сердце просто разрывается от ревности, я должна знать правду…
– Хорошо, я сделаю запрос, но ты должна мне пообещать, Даша, что возьмешь себя в руки и не будешь сходить с ума, если твои подозрения подтвердятся.
Даша серьезно подумала над моими словами. Вероятно она мысленно проиграла несколько возможных сценариев, наконец, твердо ответила:
– Обещаю, что я не буду рыдать, бить посуду с салатами и устраивать сцену ревности. Я просто позвоню ему и скажу, чтобы забрал свои вещи… нет, не позвоню, я скажу это, когда он придет ко мне…
Я поняла, что Даша сможет справиться с негативной информацией. Я видела, что ее ярко-красная аура стала бледнеть и теперь лишь оранжевые вспышки на розовом фоне говорили о том, что ревность – сильное чувство, но его можно укротить, особенно если ты профессиональный психолог.
Я вспомнила лицо Петра и, мысленно удерживая этот портрет, сформулировала вопрос, ответ на который должно было выдать мое подсознание. В момент максимальной концентрации портрет Петра ожил, словно он был стоп-кадром, а потом закрутилось немое кино. Я видела Дашиного возлюбленного в кабинете на совещании, на каком-то чердаке с пистолетом в руке, в милицейском УАЗе, снова в кабинете, потом в Дашиной квартире около накрытого стола с каким-то свертком в руках.
– Никого кроме тебя у него нет, точнее кроме милиции и тебя. А сейчас он, по-моему, послал свою оперативную работу подальше, пришел к тебе, в предчувствии праздничного ужина… Но ты куда-то исчезла, оставив подарок в синей блестящей упаковке…
– Нет, этого не может быть! – изумилась Даша. – Еще только шесть часов, а он сказал, что не сможет вырваться до утра… Хотя, если ты увидела коробку именно в синей подарочной упаковке, о которой я тебе ничего не говорила, значит, все сказанное тобой правда. Как это здорово иметь ясновидящую подругу!
В Дашиных глазах вспыхнули искорки счастья, а аура окрасилась в ровный нежно-розовый цвет. Мою душу наполнило чувство морального удовлетворения от того, что я смогла так быстро и легко помочь своей подруге.
– А у тебя как дела? Что говорят врачи? Долго еще тут отлеживаться? – забросала меня вопросами Даша.
Мне надо было бы отправить ее немедленно домой, но теперь я стала загружать Дашу своими проблемами.
– Знаешь, тут происходит что-то странное, и мне хотелось бы это выяснить прежде, чем меня отсюда выпишут. Профессор Волынский сказал, что выпишут через четыре дня, один уже прошел… Боюсь, что мне не хватит времени…
– Да ты толком скажи, что происходит. Мне интересно! Может я чем-то смогу тебе помочь?
Даша говорила вполне искренне и почему-то не очень спешила домой к имениннику, вероятно, она хотела помучить Петра ожиданиями. Пожалуй, в ее ситуации я поступила бы точно также, заставила бы себя ждать и вернулась бы только тогда, когда он стал бы терять надежду на мое возвращение.
– Понимаешь, рассказывать толком нечего, потому что в условии задачи есть только одно неизвестное. Точнее, одна неизвестная женщина с «дырой во лбу»…
Я увидела на Дашином лице неподдельную заинтересованность и поняла, что надо продолжать.
– Она поступила сюда вчера вечером без сознания. Сегодня утром тот врач, который интересуется всякими паранормальными явлениями, я тебе о нем рассказывала, проговорился, что будто бы у нее хирургическим путем был открыт «третий глаз».
– Такое возможно? – спросила Даша, округлив глаза.
– В принципе, да. Такая операция увеличивает вероятность открытия «третьего глаза» почти до девяноста процентов. Я захотела узнать об этом поподробнее, но вокруг нее точно железный занавес опустили. К палате, где она лежит, мне подходить запрещают… А что самое важное, я не могу узнать ее имя и поэтому не могу запросить о ней никакой информации, – я перешла почти на шепот. – Правда, один запрос я все-таки сделала. Я знаю, что она жертва действий темных сил и что немаловажно – не последняя.
– Дела! – произнесла Даша также шепотом, но с большим чувством. – Я так понимаю, остановить тебя уже нельзя. Ты не успокоишься, пока не распутаешь этот клубок.
– Вот именно! Но для начала мне надо узнать ее имя. Конечно, можно сделаться невидимой и попробовать отыскать ее историю болезни или прочитать записи в приемном отделении о поступлении больных, но… Здесь есть сразу три «но»…
У Даши в сумке зазвонил мобильник.
– Это – Петр, – уверенно сказала подруга, еще не посмотрев, какой номер высветился на дисплее ее телефона. – Я ведь подарила ему сотовый… Алло… Ты же сказал, что не придешь, и я поехала в больницу к подруге… да, к Ольге Калиновой… Спасибо, передам… Значит, тебе понравился мой скромный дар?.. И ты до утра никуда не уйдешь?.. Тогда жди меня, правда, я не знаю, когда вернусь… Пока.
– Ты что подарила ему подключенный мобильник, да еще деньги на счет положила? – удивилась я. – Это не чересчур?
– Представь себе, – смутившись, ответила Даша. – Но я это сделала скорее для себя, чем для него. Знаешь, как это ужасно лежать ночью и думать, жив он или… А так хоть позвоню, услышу голос и успокоюсь. Аппарат я ему дешевый купила, на федеральный, а не на городской номер подключила и сумму самую минимальную внесла на счет. Да он и сам бы мог себе это позволить, но ему все времени не хватает… Слушай, Ольга, у меня есть идея! Я попрошу Петра узнать что-нибудь об этой женщине. Ему это будет проще, чем нам.
– А что, попроси, – ухватилась я за эту идею. – Я ведь ему тоже однажды помогла, когда он запутался в свидетельских показаниях, я тогда определила, кто говорил правду, и блокировки из подсознания его шефа сняла. Знаешь, Даша, не томи ты Петра, поезжай домой. А завтра мне позвонишь, ладно?
– Да, позвоню. А ты поешь, там салатики: «оливье», крабовый. А то ты уже похудела… Ну я пойду, ты не обидешься?
– Конечно, я буду ждать твоего звонка. Пока, – попрощалась я с Дашей и поняла, что во мне впервые за время болезни проснулся прямо-таки зверский аппетит.
Глава 7
Когда Даша вернулась домой, Петр Костюков забивал в электронную записную книжку полученного в подарок мобильника номера телефонов своих знакомых и родственников. Он был несказанно рад этому подарку и решил, что с первой же зарплаты, не дожидаясь никакого праздника, обязательно подарит Даше что-нибудь неожиданное и запоминающееся. Петр был уверен, что такой ответный ход был необходим, потому что не любил оставаться в долгу. Он уже забыл, что выбрать подарок, который, действительно, пришелся бы по душе женщине, обладающей изысканным вкусом и вовсе не скромными запросами, сложно.
С женой он разошелся три года назад. Костюков всегда был фанатом, всецело отдающим себя оперативной работе, и бывшая жена изводила его своими фантазиями на почве ревности. В конце концов, они разбежались. До того, как в его жизни появилась Даша, отношения Петра с женщинами носили кратковременный характер. Если ему и приходилось дарить им подарки на Восьмое марта или День Святого Валентина, то это были всего лишь скромные букеты цветов.
С Дашей Костюков познакомился, когда расследовал таинственные угоны автомобилей. Случилось так, что он увел ее от известного шоу-бизнесмена Валерия Данилевского. Можно сказать, что это была любовь с первого взгляда, превратившаяся в бурный роман. Он даже переехал к Даше, поскольку после развода жил с родителями, а у нее была отдельная квартира.
Даша не была похожа на тех женщин, которых он знал раньше. Возможно потому, что она была профессиональным психологом, их отношения складывались легко и просто. Рядом с ней он не чувствовал моральной ущемленности от того, что он жил в ее квартире и иногда ездил на ее машине. Хотя, до знакомства с Дашей Петр считал такое положение вещей унизительным для себя, поскольку, по его мнению, именно мужчина должен создавать подобный комфорт для женщины, а не наоборот.
Теперь Костюков просто признал тот факт, что у дамы его сердца очень состоятельные родители, обеспечивающие своей дочери условия для безработной жизни, и это не стало препятствием для того, чтобы он и Даша были вместе.
Нынешний август выдался «очень жарким» для уголовного розыска, и Костюков, буквально, дневал и ночевал на работе. Он уже привык к тому, что Даша с пониманием относилась к издержкам его профессии и даже не подозревал, что чаша почти ангельского терпения его девушки переполнена и вот-вот может разразиться скандал.
Это только женщины с особым трепетом относятся к дням рождения своих возлюбленных, а преступники не знают этих скромных дат в жизни оперов. Получив от своего осведомителя ценную информацию о планах на сегодняшнюю ночь одного, давно интересовавшего его отдел, бандита, Костюков должен был всю ночь просидеть в засаде на чердаке. Но нежданно-негаданно он получил от своих коллег – гаишников подарок. Бандит по кличке Серый Волк, а по паспорту Сергей Волков, банально нарушил правила дорожного движения, был остановлен и узнан по распространенной утром ориентировке бдительным инспектором дорожно-патрульной службы.
Петр вернулся домой раньше обычного, не застал Дашу, но обнаружил ее ценный подарок. Изучение возможностей этой мобильной электронной игрушки доставило имениннику большую радость. Поэтому, когда Даша вернулась и обратилась к нему с просьбой узнать по своим каналам хоть что-нибудь о женщине, попавшей вчера вечером в результате несчастного случая в институт имени Склифосовского, Петр, даже не спрашивая, зачем нужна эта информация, вызвал из электронной памяти и так хорошо известный ему номер телефона.
Оказалось, что всего-навсего надо было поднять оперативную сводку за вчерашний день, чтобы узнать первичную информацию об интересующей особе. Там был зафиксирован только один случай, подходящий под Дашино описание по времени и возможному характеру полученной женщиной травмы. Во вчерашней милицейской сводке говорилось о том, что гражданка Кириллова Вера Васильевна, 1962 года рождения, в 21.45 в трамвае маршрута номер пятнадцать, при торможении на остановке «Автозаводской мост», не удержалась и ударилась о поручень лбом, потеряв сознание. Прибывшая по вызову бригада «скорой помощи», зафиксировала, что у Кирилловой была трепанация лобной части черепа. Удар пришелся именно по этому месту, в результате головной мозг пострадавшей, защищенный лишь мягкими тканями, получил сильный ушиб.
Петр Костюков далее позвонил следователю, выезжавшему на этот несчастный случай, и узнал, о чем говорили свидетели. Все утверждали, что пострадавшую пассажирку трамвая толкнуть никто не мог, а она просто не удержала равновесие.
Дежуривший вчера следователь поведал и о том, что Кириллова была вся увешена золотыми украшениями с бриллиантами. Майору показалось странным, что в десять часов вечера она ехала в трамвае, а не в такси, тем более в сумочке лежала очень приличная сумма денег.
По настоятельной просьбе Даши Петр узнал и адрес, по которому была зарегистрирована Кириллова, а также место ее работы – аудиторская фирма «Абак-М».
Все это море информации Костюков смог получить за какие-то двадцать минут, не выходя из дома. Петр четко знал, кому и с какими вопросами надо звонить. Правда, только один самый первый звонок он сделал со своего мобильника, быстро сообразив, что в целях экономии баланса лучше воспользоваться домашним телефоном.
Я и не ожидала, что пройдет чуть больше часа, и Даша позвонит мне и сообщит так много сведений о «засекреченной» пациентке. Едва ли кто в больнице знал теперь о ней больше, чем я… То ли еще будет, когда я воспользуюсь своими экстрасенсорными способностями, в которые некоторые не верят, и совершенно напрасно, – думала я. – Чуть позже, когда в больнице все лягут спать, я не буду спать, а буду путешествовать по астралу. Жаль, что мое состояние не будут фиксировать медицинские приборы. Я хотела помочь Александру Геннадиевичу, но от отказался… Все же он так странно на меня сегодня смотрел… Я чего-то не поняла в его взгляде, в таком удивленном и добром… Я чувствую, что его глаза говорили не о новой пациентке и не об особенностях нашего головного мозга. Но вот что? Об этом, пожалуй, я подумаю потом…
Глава 8
Я дождалась, когда медсестра в последний раз заглянула в мою палату, когда в коридоре и в холле погас свет и стихли все голоса. Последней угомонилась за стенкой Раиса Аркадьевна.
Наконец, она перестала громогласно охать и стонать и, вероятно, заснула, напившись болеутоляющих и снотворных таблеток.
Я отключила свой сотовый телефон, чтобы чей-то случайный звонок не побудил меня вернуться из астрала раньше, чем это будет необходимо, поскольку я могла бы забыть все, что там увидела.
Мне предстоял серьезный сеанс ясновидения, поэтому все раздражающие факторы надо было устранить.
Люди, не обладающие экстрасенсорными способностями, обычно не понимают, что есть несколько степеней раскрытия «третьего глаза». Самая простейшая – это ауровидение. Мне, например, чтобы увидеть ауру другого человека не надо каких-то особых приготовлений, вроде вхождения в транс. Я даже не закрываю глаза. Я просто смотрю на физическое тело человека и даю задание своему подсознанию увидеть его астральное и ментальное тело, и… вижу. Это также просто, как заставить себя вспомнить о каком-то прошедшем событии.
Иногда только одного видения ауры мне бывает достаточно, чтобы ответить на вопросы. Ее цвет говорит о психологическом состоянии человека и даже о его физическом здоровье. Если в ауре присутствуют инородные структуры, то я знаю, что этот человек подвергается чужому биоэнергетическому воздействию. Это может быть заговор, проклятие, зомбирование, и, значит, этого человека надо спасать.
Если цвет ауры человека мне ни о чем особенном не говорит, то я перехожу на следующую ступень ясновидения. Я немного отключаюсь от внешнего мира и концентрирую свое внимание на заинтересовавшем меня объекте, нет, это еще не состояние транса, на данном этапе я обхожусь без него. В этот момент я как бы вижу человека насквозь: его чакры и энергетические меридианы, по которым циркулирует жизненная энергия. Если энергия циркулирует неравномерно, или даже застаивается совсем, можно смело утверждать, что в этой области у человека или уже есть или скоро будет болезнь. Но я редко пользуюсь своим «третьим глазом» как рентгеном. По-моему, эта способность пригодилась бы более врачам для правильной постановки диагнозов.
Меня же интересуют не собственные болезни человека, а наведенные – сглазы, порчи, заклятия, то есть все, что связано с воздействием на людей темных сил. Тут медики бессильны. Помочь «сглаженным» и «испорченным» могут только те, кто обладает экстрасенсорными способностями и хочет использовать их в борьбе со злом. Я из таких немногих людей. Я называю себя охотницей на ведьм.
Я много раз убеждалась в том, что победить темные силы можно лишь в том случае, если видишь врага и знаешь причины, побудившие его выбрать именно эту жертву. Для успешной работы надо установить энергетическую причинно-следственную связь между ведьмой и ее жертвой.
Для этого надо воспользоваться более высокой степенью или ступенью ясновидения. Вот тут уже не обойдешься без состояния транса, причем порой надо и самой входить в транс и вводить в него кого-то еще, если хочешь прочитать его мысли, тайные желания, увидеть поступки, совершенные в этой жизни.
А что делать, если корень зла лежит в далеком прошлом? Например, бывают родовые проклятия, которые передаются из поколения в поколение, так сказать, по наследству. А иногда одни и те же проблемы кочуют с душой из одного физического воплощения в другое.
В этом случае одного состояния транса недостаточно, необходимо выходить в астрал, отделить свое Я от физической оболочки, проникнуть туда, где можно найти ответы на любые вопросы, надо только знать, где и что искать. Прошлое, настоящее и будущее – безграничны, поэтому путешествие по астралу – это очень сложное и опасное дело, одна из высших ступеней ясновидения.
Далеко не все, кто способен видеть ауру, может выходить в астрал. Но встречаются и такие экстрасенсы, которые способны переносить на огромные расстояния мелкие вещи. Мне даже приходилось однажды бороться с астральным хулиганом, своровавшим у Даши ее колечко и взамен потом принес свой перстень… Но я использую свою способность выхода в астрал только для того, чтобы считать необходимую мне информацию.
Такая высокая степень ясновидения требует больших энергозатрат и сопряжена с определенным риском. Тончайшая серебряная нить, которой мое Я остается связанным с моим физическим телом, может случайно оборваться и тогда… Страшно подумать, что будет тогда. Вот почему важно убрать все внешние раздражители.
Есть еще более высокая степень открытия «третьего глаза» – это предсказание будущего, причем не какого-то одного конкретного человека, а более глобальное предсказание будущего целых народов, континентов, всей Земли. Мне это пока недоступно. Но я и не вижу себя в роли Нострадамуса. Я, Ольга Антоновна Калинова, охотница на ведьм.
Если бы я имела возможность смотреть на Кириллову Веру Васильевну, даже находящуюся в результате травмы без сознания, что сродни состоянию транса, я получила бы всю интересующую меня информацию о ней даже без выхода в астрал. Но моя задача значительно осложнена, значит, иного пути нет, придется рисковать.
Я размышляла о возможностях, которые дает ясновидение, и наблюдала за своими мыслями со стороны. Наконец, я почувствовала то внутреннее состояние, которое позволило мне сконцентрировать внимание на Кирилловой Вере Васильевне как на объекте, излучающем целую гамму модулированных электромагнитных, радиационных, тепловых и акустических колебаний. Теперь мое подсознание знало голограмму женщины, находящейся в палате номер три, поэтому во время астрального путешествия мое Я будет отбирать самую ценную информацию, касающуюся именно ее.
Я хотела знать, что побудило Кириллову пойти на сложную хирургическую операцию по открытию «третьего глаза», случайно ли она получила травму головного мозга, можно ли спасти ей жизнь и есть ли угроза того, что подобное произойдет с кем-то еще. Да, вопросов было много, и за ними просматривался еще один: «Кто за всем этим стоит?»
Концентрация достигла своего апогея, и мое Я вылетело из физической оболочки и устремилось на поиски нужных ответов. Мое Я встречало на своем пути некое сопротивление, напоминающее порывы ветра, стремящегося отбросить его то назад, то чуть в сторону. Невольно меняя траекторию, мое Я тем не менее, продвигалось вперед, едва успевая отклоняться от стремительно движущегося навстречу потока микрочастиц.
Это было похоже на движение по бескрайней пустыне, когда сухой жаркий ветер поднимает песок и норовит попасть непременно тебе в глаза, ты уворачиваешься, но, не успев отдышаться, получаешь новый удар по лицу горсткой хлестких песчинок. Ты боишься обмануться, потому что в пустыне тебя преследуют миражи, ты, в конце концов, к ним привыкаешь и понимаешь не сразу, что ручей, до которого ты дошел, все-таки настоящий. Только через время, осознав, что это реальность, ты бросаешься к ручью, пьешь, пьешь и не можешь напиться.
Так и мое Я летело над бескрайней пустыней от одного сгустка информации до другого, но не находило в них отображения той голограммы, которая его интересовала. Еще несколько бурных потоков микрочастиц встретилось на пути моего Я, заставляя зигзагообразно менять направление полета, прежде чем оно достигло своей цели.