Рыба ушла с крючка Гарднер Эрл
Я вышел в коридор и был на полпути к лифту, когда услышал за собой шаги. Шаги были торопливые, целеустремленные и властные.
– Одну минутку, Шкалик![1]
По голосу я сразу узнал сержанта Фрэнка Селлерса.
Я обернулся, изобразив на лице удивление.
– О, хэлло, Фрэнк!
– Торопишься куда-нибудь? – спросил он.
– Да вот хотел кое-что проверить в машине.
– Дело срочное?
– Не особенно.
– Дело может потерпеть?
– Да, конечно, может, если это тебе нужно.
– Отлично, давай-ка зайдем к тебе в кабинет. Потолковать надо.
Я последовал обратно за ним в контору.
Селлерс обратился к Элси Бранд:
– Вы всегда держите эту дверь настежь?
– Нет, – сказала она. – Тут было… тут было немного душно.
– А почему тут было душно? – спросил Селлерс.
Прежде чем Элси нашлась что ответить, я сказал за нее:
– Душно тут от сигары, которую ты постоянно терзаешь зубами. А у Элси аллергия на табачную вонь.
– Ах, вот это. – Он вынул изо рта мокрый от слюны огрызок сигары и задумчиво оглядел его. – Этой штукой никого не обкуришь. Я ее вообще не зажигаю.
– Это тебе кажется, что она не воняет, потому что у тебя нюх атрофирован.
– Чепуха! – сказал он. – Я люблю жевать сигару, как другие – жевательную резинку. Вреда от нее окружающим – никакого. Ну, так все-таки, какого черта вы держите дверь настежь?
– Проветриваем помещение, – сказал я.
– Ладно. Давай зайдем к тебе и присядем. Я знаю, от тебя ни черта не добьешься. Ты почему меня ждал?
– Не ждал я тебя.
– О нет, Шкалик. Вчера вечером ты гонял по Рода-авеню. Зачем, черт возьми? В чем заключалась, так сказать, ценная идея твоей мельтешни?
– Я работал.
– Что это за работа такая?
– Надеюсь, прибыльная.
– В каком смысле?
– Ну, хорошо, – сказал я. – Скажу начистоту. Я услышал, что в северном конце Ла-Бри столкнулись машины, и тут же, смотрю, какой-то тип мчит из того района на предельной скорости. Я и подумал: не свидетель ли он происшествия, не желающий, чтобы его впутывали в это дело? Ну и я, исходя из лучших побуждений, решил: а не выяснить ли мне, кто этот малый?
– Кем же он оказался?
– Не знаю.
– Где было столкновение?
– В северном Ла-Бри.
– В котором часу?
– В начале одиннадцатого вечера.
– И ты преследовал убегающего свидетеля до самой Рода-авеню?
– Правильно. Но я держался довольно далеко от него.
– Кто он такой?
– Не знаю.
– Номер машины?
– Этого я сказать не могу.
Селлерс посмотрел мне в глаза и сказал:
– Такого быть не может – так долго висел у него на хвосте и ни разу не приблизился, чтобы хорошенько разглядеть. Как он выглядел?
– Я не знаю.
– Вчера ночью ты назвал полиции номер машины.
– Да, назвал. Но сегодня я сообразил, что по ошибке назвал номер не той машины.
– Нет, это не по ошибке, это надувательство.
– Почему же надувательство?
– Да потому, что машина под таким номером существует. Черный «Кадиллак», но, к твоему сведению, вчера вечером эта машина находилась в Портленде, штат Орегон, а водитель – в отпуске.
– Что за чертовщина! – воскликнул я.
Он пронзительно-испытующе взглянул на меня.
– Как же это получилось, что ты не заметил номера машины, за которой гонялся?
– Иногда я его нарочно отпускал, ну и, наверное, потерял и уцепился за другой черный «Кадиллак». А он свернул на Рода и сделал вид, будто хочет остановиться у дома посреди квартала, а потом внезапно передумал и свернул за угол. Тут я решил сократить дистанцию между нами, подтянуться к нему поближе, чтобы засечь номер. Но в это время у меня самого на хвосте повисла полицейская машина с погашенными фарами. Я решил, что сейчас они возьмут меня в оборот своими вопросами-расспросами, и думал уже только о том, как бы уйти от полиции.
– Хорошо, а теперь выкладывай мне настоящий номер машины, за которой ты гонялся.
– Да говорю же я тебе, нет у меня этого номера.
– Что значит «нет»?
– Я боялся спугнуть парня и потому не приближался к нему на такое расстояние, откуда можно было разглядеть номер.
– Ты подсунул полиции липовый номер.
– Мне не хотелось все им объяснять – что да как да почему.
– Ты и сейчас юлишь и утаиваешь массу подробностей, – сказал Селлерс. – Не верю я, что ты выслеживал этого малого и не засек номер.
– Да говорю же я тебе, что не хотел приближаться, чтобы не спугнуть человека. Он откуда-то смывался.
– Он каким-то образом повинен в том столкновении?
– Нет, не повинен. Он видел аварию, не желая выступать в роли свидетеля, но ноги он уносил по какой-то совсем другой причине.
– По какой?
– Этого я не знаю. Может быть, он заезжал в гости к какому-то другу-приятелю – потолковать о том о сем, а когда вышел из дома и садился в машину, увидел ту самую аварию и испугался, что кто-то запишет его номер и его вызовут повесткой в суд как свидетеля.
– Ох, слишком хорошо у тебя язык подвешен, – сказал Селлерс.
Я ответил огорченным тоном:
– Вот так всегда с вами, ребята, получается: когда вам говоришь правду, это вас почему-то оскорбляет.
– Беда, Дональд, в том, что ты всегда стараешься навязать свою игру, а сам играешь не только теми картами, что в колоде, но и теми, что ты вытаскиваешь из рукавов. Вот почему с тобой невозможно дело иметь.
– А ты считай, что у меня в рукаве – настоящие, а в колоде – фальшивые.
– Хотел бы я на тебя посмотреть, будь ты на моем месте, – сказал полицейский.
– Ну, пока что я тебя умышленно за нос не водил.
– Да, такого, черт побери, еще действительно не бывало.
– Когда ты меня слушаешься, ты в итоге – на коне, а когда не слушаешься, исходя из предположения, что я вру, то твои успехи весьма скромны.
– Фу-ты господи! – сказал он. – Опять ты за свое. Ты – удачливый и смекалистый тип, этого у тебя не отнимешь. Но с полицией я тебе не рекомендую играть в кошки-мышки – продуешься.
– Хорошо, с полицией играть не буду.
– Вот и прекрасно. Так что давай-ка еще малость разберемся в той аварии.
– Детально я еще сам не разобрался, – сказал я. – Но номера столкнувшихся машин у меня есть. Был там большой «олдс», управляемый мужчиной с курчавыми черными волосами. Тридцати двух – тридцати трех лет. Номер ХДА-177. Был там еще «Форд», которому крепко досталось. Его номер у меня тоже имеется.
– Вот и прекрасно, – сказал Селлерс. – А поскольку ты такой глазастый, вот и скажи, по чьей вине произошло столкновение. Парень в «олдсе» притормозил у перекрестка или нет?
– Я бы предпочел в настоящее время не отвечать на этот вопрос.
– Вот тебе раз, Шкалик! А я как раз предпочитаю, чтобы ты мне ответил именно сейчас, прямо сразу.
– Ну, хорошо, – сказал я. – Отвечу тебе чистосердечно: я не знаю.
– Ты не знаешь? Ты видел столкновение или не видел?
– Не видел. Я услышал издали грохот, а когда подъехал к месту происшествия, увидел машину, которая рванула с места и помчалась. По тому, как малый вел машину, я заподозрил, что инцидент произошел у него на глазах и он старается смыться с места происшествия. Я почувствовал, что у фирмы «Кул и Лэм» есть шанс подработать, если удастся выяснить, кто он такой. И я постарался выследить его, но так, чтобы он ничего не заподозрил. Люди стали останавливаться у места происшествия, и мне было не так-то просто выбраться из образовавшейся пробки. Нужная мне машина опережала меня на два квартала, да тут еще красный сигнал светофора меня задержал. Но я был ужасно рад, когда увидел черный «Кадиллак» на Сансет. Он выглядел в точности как тот.
– И ты не мог записать номер?
– Нет. И не пытался. Я хотел выяснить, куда этот тип мчится сломя голову. Ради этого я не желал подкрадываться к нему, боясь его напугать. Поэтому я держался позади и скользил за ним только для того, чтобы не упустить его из виду, но не приближался, чтобы не пробудить у него подозрения. Если бы я прибавил скорости и списал номера, на этом все бы и кончилось. Я же решил, что умнее будет прицепиться к нему и не отставать, куда бы он ни поехал. А когда он доедет до места, куда он так торопился, я после всей этой гонки спокойненько подъеду поближе и запишу номер.
– Вот тут ты мне тухлянку подбрасываешь, есть у меня такое ощущение, – сказал Селлерс.
Я промолчал.
– Врешь ведь ты, а? – настаивал Селлерс.
– Послушай, – сказал я. – Загоняя меня в угол своими расспросами, ты каждый раз вынуждаешь меня врать, потому что я обязан выгораживать моих клиентов. Одно я тебе могу сказать прямо и откровенно. Всякий раз, когда я к тебе прихожу и говорю, что, по-моему, тебе выгоднее поступить так-то и так-то, я абсолютно искренен.
– Я знаю. Но в том-то и беда, что ты навязываешь мне свою схему мышления.
– Нисколько я не навязываю. Я просто хочу сказать, что уж если я тебе что-то советую, то я совершенно серьезен.
– А я в твоих чертовых умственных выкрутасах вижу одну только фальшь, – сказал он. – Ну а сейчас я хочу тебе еще кое-что сказать. Я желаю, чтобы ты все это забыл.
– Что значит «все это забыл»?
– Что я сказал, то и значит. Ты заврался, но мы готовы забыть эту историю, если ты сделаешь то же самое. Не лезь больше в это дело. Не зарывайся, ясно? Не вздумай продавать добытые тобою сведения любым участникам этой истории. Не пытайся предлагать свои услуги никому из тех, кто замешан в этом дорожном происшествии. И с репортерами об этом не треплись.
– Бог ты мой! – сказал я, вложив в это восклицание максимум удивления, какое я был способен изобразить. – Неужели ты думаешь, что этот жалкий инцидентишко, когда одна машина задела другую, привлечет внимание прессы?
– Я не это тебе говорю, – изрек Селлерс. Он уперся мне в грудь указательным пальцем и даже постучал по грудине, подчеркивая важность своих слов. – Я сказал, чтобы ты это все забыл. Я сказал, чтобы ты никому не протрепался об этом. Я сказал, чтобы ты не впутывался в это дорожно-транспортное происшествие. Иначе говоря, тебе велено держать свой нос подальше, а то тебе его так прищемят, что век не забудешь. А теперь противный Селлерс со своей слюнявой сигарой покидает вашу контору. Но предупреждаю – если ты опять полезешь напролом в наши дела, я лично поставлю точку на твоей карьере частного детектива. Лицензию тебе не возобновят до конца дней твоих.
С этими словами Селлерс важно прошагал к двери и скрылся.
– Чертовщина какая-то, – сказал я Элси Бранд. – Как вы полагаете, Элси, что за нелегкая его принесла?
– Пока он вас ждал, – сказала Элси, – он дико нервничал. Расхаживал взад-вперед, перекатывая свою слюнявую сигару из одного угла рта в другой.
– С Бертой он не выражал желания поговорить?
– Нет, он хотел видеть только вас. Я чувствовала, что он не только видеть ее не желает, но не хочет, чтобы она даже знала о его приходе.
– С Бертой ему говорить было бы легче. Я с ним не могу найти общего языка – когда наши пути пересекаются, ему кажется, что я плету против него интриги.
Элси хитро улыбнулась, хотела что-то сказать, но сдержалась и продолжала печатать на машинке. Но через секунду все-таки не выдержала:
– Ну, конечно, вы ничего подобного не делаете, Дональд.
– Конечно, нет, – сказал я. – Я сейчас должен отлучиться. Если Берта будет спрашивать, скажите, что я вернусь после ленча.
Глава 8
Элси Бранд выходила из конторы, когда я, войдя в приемную, шел по диагонали к двери своей конторы. Элси рассчитала так, что мы встретились у самой двери.
– Берта не искала меня?
Элси отрицательно помотала головой.
– Она хочет, чтобы я провела письменный хронометраж своего рабочего времени, с тем чтобы уточнить, сколько времени уходит у меня на ведение вашей летописи преступлений.
– Что вы ей на это сказали?
– Сказала, что ладно, сделаю хронометраж.
– Я поговорю с Бертой, – сказал я. – А пока что приготовьте мне справку, сколько сверхурочных часов за счет вашего свободного времени вы потратили в минувшем месяце на нашу летопись, и забудьте Бертину фантазию про письменный хронометраж.
– Я узнала кое-что о таинственных делах на Рода-авеню, – сказала она, плотно притворив дверь.
– Каким образом вы узнали, откуда?
– По радио сообщили. Я как раз в это время включила приемник и, когда сообразила, о чем речь, застенографировала. Хотите послушать?
– Давайте сначала самую суть. Что там произошло?
– Убийство.
– Адрес имеется?
– Рода-авеню, дом 762.
– Ого! – воскликнул я. – Дело серьезное. Кого убили?
– Некую Жанетту Лэтти. Убийство произошло вчера вечером в притоне по адресу Рода-авеню, 762.
– О мотивах преступления, следах и прочем говорили?
– Судя по всему, Жанетта Лэтти занималась поставкой девочек для эскорта и свиданий.
– То есть девочек по вызову?
– Нет, не совсем так… Дональд, вы меня сбили с толку. Трудно определить разницу, но тут несколько иное…
– Я могу в двух словах объяснить вам разницу между тем и этим и при случае растолкую, но сейчас давайте рассказывайте. Вы просто молодчина, Элси.
– Ну, хотя они вообще-то фактически не эти… не девочки по вызову, но все равно полицию попросили пресечь деятельность заведения миссис Лэтти.
– Откуда вы это знаете?
– Радиорепортер не ладил с полицией и много раз резко критиковал полицию за разные нехорошие дела, и вот он проведал, что полицию и раньше просили прикрыть это заведение, тем более что Лэтти не имела лицензии на фирму по оказанию эскортных услуг.
– Конкретно, какого рода услуг?
– Как заявила Жанетта неделю или две назад, все ее девушки, миловидные, не вульгарные, устроили своего рода кооператив, чтобы подрабатывать на стороне, встречаясь с мужчинами. Это не была служба эскорта в обычном смысле, они работали без рекламы. Это было просто их личным делом. Подразумевалось, что они сами не будут ни к кому приставать, являясь просто спутницами для приезжих мужчин. Клиентура была из солидных приезжих чиновников с наилучшими рекомендациями, этим господам хотелось поездить по городу и осмотреть достопримечательности, но не в одиночестве. Миссис Лэтти устраивала предварительную беседу, определяла, какого типа данный мужчина, и вызывала для него одну из девушек. Она представляла их друг другу и формулировала правила, которые клиент должен был хорошенько усвоить. При этом мужчины не знали, где на самом деле живут девушки. У них складывалось впечатление, что девушка живет в доме Лэтти. Они заезжали за девушкой в притон, полагая, что это нормальный семейный дом, брали ее на вечер, привозили обратно в притон и там желали ей «спокойной ночи». Они были убеждены, что девушка живет тут вместе с мамой. Все было организовано на первоклассной кооперативной основе. Все прибыли, превышающие почасовую оплату, шли в общий котел. Формально заведение не подпадало под закон об агентствах эскортных услуг. Это было просто кооперативное предприятие, в котором участвовали свободные, незамужние молодые девушки, желающие развлечься вечером, поужинать, потанцевать и заработать. В свою очередь, они предоставляли развлечения и общение высшего класса приезжим чиновникам и крупным бизнесменам. По крайней мере, такую версию изложила миссис Лэтти.
– Какие расценки там были?
– Почасовая оплата и минимальный гонорар. В эту тему радиорепортер не углублялся, но девице позволялось во многом действовать по собственному усмотрению. Считалось, что они сами о себе побеспокоятся в том смысле, что… В общем, я так понимаю, что, если бы девушки захотели нарушить правила, установленные миссис Лэтти, и если клиент хотел нарушить эти правила, их бы ничто не остановило.
Элси залилась румянцем.
– Боже мой, – сказал я с притворным изумлением, – неужели вы допускаете, Элси, что подобное могло в самом деле произойти?
– Дональд, перестаньте.
– А что насчет убийства?
– Кто-то засунул камень в женский шерстяной чулок и ударил миссис Лэтти по голове, она лишилась сознания, после чего ее задушили шелковым чулком. Полиция обнаружила тело в девять утра. Там же нашли и орудие убийства. Очевидно, она была убита прошлой ночью, вероятно, где-то между десятью вечера и тремя часами утра.
– Это многое объясняет.
– Что именно?
Я пояснил:
– Полиция караулила дом, установила там наблюдательный пункт. Им нужны были номера машин, подъезжавших к дому. Они составили список лиц, причастных к этой истории.
– Почему вы так решили, Дональд?
– Потому что я там был и из-за меня на время прервалось наблюдение – я отвлек полицию от работы как раз в то время, когда произошло преступление.
– Именно это и хотел выяснить Фрэнк Селлерс? – спросила она.
– Он хотел, чтобы я помалкивал обо всем, что знаю.
– Почему?
– Поймите, в каком свете предстала бы полиция. Они враждуют с этим радиорепортером. Он рад выискать еще какой-нибудь компромат на полицию. И вот смотрите, какая складывается ситуация. Жанетта Лэтти руководит агентством эскортных услуг. Она утверждает, что это чисто любительский кооператив, где девушки гуляют с тщательно отобранными клиентами и не делают ничего недостойного. Покуда это так, у полиции руки связаны. Но если полиция обнаруживает, что девицы ведут себя аморально, ситуация меняется. Или если бы Жанетта Лэтти рекламировала себя как главу фирмы, поставляющей профессиональных мастериц эскорта, тогда тоже возникает иная ситуация.
– И что же? – спросила Элси. – Не улавливаю сути.
– А суть в том, что вчера вечером полиция решила взяться за это дело и установила у дома наблюдательный пост. Они понимали, что им придется потратить уйму времени, чтобы выследить девиц, отправляющихся на свидания, и уличить их в аморальных поступках и доказать, что Жанетта Лэтти знала, что происходит на самом деле. Поэтому решили взяться за дело с другого конца. Представьте, что некий приезжий воротила, назовем его Джон Доу, прослышал об очаровательной любительской эскорт-фирме, где он может получить девушку, непрофессионалку, но тем не менее желающую гульнуть и показать ему город, а остальное уж будет зависеть от него самого.
– Так-так, – сказала Элси. – Дальше.
– Но Джон Доу уязвим. Полицейского шантажа он не выдержит. Мысль о том, что его фамилия будет впутана в какую-то похабную историю, повергает его в смертельный ужас. Итак, полиция сидит и ждет. Подъезжает машина. Джон Доу доставляет свою красотку домой, весьма церемонно желает ей спокойной ночи и уезжает. Машина может быть взята напрокат или это такси, а может быть, и его собственная – во всех случаях полиция записывает номер. Выследить этого малого теперь уже для полиции труда не составляет. В бюро регистрации одного из отелей они находят мистера Джона Доу, большую приезжую шишку. И они наведываются к нему. Джон Доу перепуган как ребенок. «Послушайте, мистер Доу, – говорят полицейские. – Мы готовы изъять вашу фамилию из протоколов, если вы согласитесь сотрудничать с нами. Если же вы откажетесь сотрудничать с полицией, мы искупаем вас в навозе по самые ноздри. Мы расследуем дело бандерши Жанетты Лэтти с Рода-авеню. Вы были посетителем ее агентства эскорт-услуг. Мы хотим выяснить, что вам известно об этом агентстве. Мы хотим знать все о девице, с которой вы развлекались. Мы хотим знать, что происходило, когда происходило и где происходило, давали ли ей деньги, и если да, то за что».
– Понимаю, – сказала Элси. – Вот для чего они выставили пост у дома. Но что в этом плохого? Разве полиция не для этого существует?
– Конечно, для этого. Но они даже не попытались опечатать заведение мадам Лэтти. Они только добывали информацию, записывали номера машин, короче, накапливали материал для работы.
– А когда вы преследовали ту машину, они подумали, что тут дело нечисто?
– Та машина начала поворачивать к дому. Они ей не мешали. А тут я повис на хвосте у той машины, и они усмотрели в этом нечто подозрительное и решили разобраться со мной, поэтому они прицепились ко мне, но я их сбросил с хвоста, отчего они еще больше всполошились. Поэтому они стали курсировать по району, пока наконец не заметили меня. Они полагали, что все это время я пережидал в каком-то укромном местечке по соседству.
– И они устроили вам разборку? – спросила Элси.
– Да, трясли здорово, но я давал им правильные ответы. Частный детектив был, пожалуй, единственной фигурой, которая могла бы законно вписаться в картину. Они решили, что я выслеживаю некоего типа, чтобы получить на него компромат для бракоразводного процесса. Моей легенде об автомобильной аварии они не поверили, но больше на меня тратить время не захотели и, вытурив меня из границ своего участка, отправились обратно на свой пост у дома по Рода-авеню.
– А почему они так заинтересованы в том, чтобы вы поскорее все это выкинули из головы, Дональд?
– Да потому что, – сказал я с усмешкой, – подумайте сами, в каком виде оказалась полиция. Они следили за домом, и прямо у них под носом произошло убийство, вероятно, в то самое время, когда они бросились на охоту за чучелом гуся, спутав его с живой птицей. Не шибко-то умелой выглядит полиция на фоне таких «подвигов».
– Да уж, – задумчиво произнесла Элси. – Их недруг из радио, тот пробивной репортер, что громил уже полицейское управление, наверняка бы это обыграл в очередном репортаже, и тогда уж им в самом деле пришлось бы весьма скверно.
– Вот почему, – сказал я, – и явился сюда Фрэнк Селлерс, с которым мы лично знакомы, – припугнуть и приказать мне забыть все это.
– И вы действительно постараетесь забыть?
– Черта с два! – сказал я. – Такое я не забуду. Малый, который ехал передо мной и собирался свернуть к тому дому на Рода-авеню, был нашим клиентом – это он нанимал нас в качестве телохранителей к молодой особе.
– Он что же, испугался свернуть к дому?
– Естественно – увидел там припаркованную полицейскую машину, а мальчик он умненький, не то что кавалеры, которые после свидания доставляют девочек домой к маме. В машине он был один. Увидел полицию и слинял со страха. Пока полиция раздумывала, что сей зигзаг означает, на сцене появляюсь я, явно преследуя первую машину, и полицейские решают, что нужно взглянуть на меня поближе.
– А почему бы и впрямь, Дональд, вам не забыть все это дело?
– Потому что наш бывший клиент Джарвис С. Арчер оторвался от меня и, покуда я играл в кошки-мышки с полицией, он мог преспокойно вернуться к дому на Рода-авеню и убить Жанетту Лэтти.
Элси взглянула на меня округлившимися глазами:
– Но ведь полиция не хочет, чтобы вы…
– Полиция хочет, чтобы я все это выкинул из головы.
– А если не выкинете, тогда что?
– Тогда отнюдь не исключено, что полиция заявит следующее: «Вы отнюдь не отсиживались, мистер Лэм, сорок пять минут в укромном местечке, а развернулись, подъехали к дому на Рода-авеню и придушили Жанетту Лэтти». В жизни и похлеще бывают случаи.
– Вы будете продолжать заниматься этим делом? – спросила она.
– Буду стараться раздобыть побольше сведений. Знание – сила. В делах такого сорта многое зависит от дополнительной информации.
– С чего вы начнете?
– Я начну с вас, Элси.
– С меня?
– Да.
– А что я знаю?
– Пока ничего, – сказал я. – Но кое-что вы раскопаете. Позвоните в контору «Компании по исследованию и импорту молибденовой стали» и попросите, чтобы вас соединили с начальником отдела кадров.
– Что дальше?
– А дальше скажете ему или ей, что хотели бы устроиться к ним на работу секретаршей.
– Под какой фамилией?
– Фамилию вам называть не придется. Просто скажите им, что хотели бы прийти поговорить о секретарской работе. Они вам ответят, что сначала надо посетить некое агентство по трудоустройству, которое занимается заполнением вакансий в этой молибденовой компании.
Элси испытующе взглянула на меня, затем взяла телефонный справочник, нашла номер, набрала его и попросила соединить ее с отделом кадров. Голос ее звучал вполне убедительно:
– Я – личная секретарша с солидной профессиональной подготовкой – хотела бы работать в вашей компании. Можно ли к вам подъехать и поговорить?
Я услышал в трубке квакающие звуки.
Элси схватила ручку и торопливо записала: «Тихоокеанское агентство по проверке и подбору персонала. Здание Лэдд».
– Благодарю вас, – сказала Элси и положила трубку.
Она вопрошающе посмотрела на меня и, когда я утвердительно кивнул, нашла в справочнике «Тихоокеанское агентство» и набрала указанный там номер.
– С вами говорит Дональд Лэм, – сказал я, – из фирмы «Кул и Лэм». Мы – частное детективное бюро. И я хотел бы получить у вас характеристику на одну из служащих, устроившуюся на работу с помощью вашего бюро. Нас интересует, насколько ей можно доверять.
– Боюсь, что мы не сможем вам помочь, мистер Лэм. Мы ведаем вопросами профессиональной квалификации, но кому и насколько можно доверять, мы в характеристиках не указываем, – заверил меня холодный женский голос с другого конца провода.
– Понимаю, – сказал я. – Но если бы я смог получить доступ к рекомендациям, которые она вам представила, я бы сам решил, заслуживает или не заслуживает эта особа доверия. Вы понимаете, конечно, что, помогая установить степень надежности работника, вы в немалой степени способствуете его трудоустройству.
– Понимаю, – сказала она.
– С кем бы я мог поговорить по этому вопросу?
Читать бесплатно другие книги:
