Скай О`Малли Смолл Бертрис

2

Дубхдара О’Малли стоял и смотрел на спящую дочь. Даже его поражала ее красота. Как бы он хотел, чтобы его имя и состояние позволили ему выдать ее замуж за человека более благородного, чем юный О’Флахерти.

Ни к чему английскому он не питал любви, но знал, что английский двор был сейчас в центре всего мироздания. Как бы там сияла Скай!

Но и так он подобрал дочери неплохую партию. Ее муж будет главой клана Баллихинесси О’Флахерти, и она родит Дому нового главу. Дочь надежно устроена. Но сам он ее терял. Дубхдара горько усмехнулся: почему бы не признать, что для этой девчушки в его сердце был особый уголок? Она родилась истинной О’Малли: он сам – в женском обличье. Скай не походила на других его детей.

Еще несколько минут он в молчаливом изумлении смотрел на дочь, потом легонько потряс ее за плечо:

– Просыпайся, Скай! Просыпайся, девочка!

Она сопротивлялась, не желая расставаться со сном, в котором целовалась с Найлом Бурком. Но отец не отступал, и наконец она открыла глаза и пробормотала:

– В чем дело, па?

– Анна родила чудесного здорового мальчугана, но сама совершенно измотана родами. И все же она не хочет откладывать твою свадьбу. Торжества состоятся, как и планировалось, но обвенчают вас с Домом через час в семейной часовне. Вставай, Скай. Сегодня, девочка, день твоей свадьбы.

Скай моментально проснулась:

– Нет, папа! Нет! Анна ведь обещала…

– Все в порядке, любимая, – прервал он дочь. – С Анной все в порядке. Ей жаль, что она не может присутствовать на торжествах, но она понимает: когда замок набит гостями, свадьбу откладывать уже нельзя.

Скай привстала, длинные черные волосы разметались по белым плечам. Голубые глаза казались удивительно глубокими. Отец сконфуженно перевел взгляд с ее маленьких грудей, выделявшихся под сорочкой.

– Папа! Послушай меня, пожалуйста! Я не хочу выходить замуж за Дома О’Флахерти. Ну почему ты меня не слушаешь?

Дубхдара О’Малли присел на краешек кровати любимой дочери:

– Мы говорили уже об этом не раз, малышка. Конечно же, ты выйдешь замуж за Дома. Он симпатичный юноша и хорошая тебе пара. Все это девичьи нервы, но ты не должна поддаваться страхам.

– Почему ты не можешь понять? Я не хочу! Не хочу, па! Я ненавижу Дома! Я не могу… не выйду за него, – девушка едва сдерживала рыдания.

– Прекрати, Скай! – Голос отца стал жестким. – Сейчас же прекрати. Я и так уже отложил свадьбу на два года в надежде, что ты перерастешь свои капризы, но больше откладывать не собираюсь. Для слез нет причин. Одни девичьи страхи, которые завтра уже рассеются. – Он поднялся. – Нарядись как следует для Дома. – И, сказав это, вышел из комнаты.

Девушка расплакалась: разочарование, гнев и страх мучили ее. Вслед за рыданиями из глаз покатились горячие соленые слезы, веки распухли, почти прикрыв глаза. В таком плачевном положении и нашла ее Молли и тут же позвала госпожу Эйбхлин. Молодая монахиня тотчас же явилась и, обняв любящими руками младшую сестру, постаралась ее успокоить. Когда всхлипывания наконец прекратились, она уложила Скай на подушку, смешала какие-то травы в бокале с вином и подала сестре. Лекарство успокоило девушку. Эйбхлин и раньше видела, как нервничают невесты.

Потом монахиня смочила полотняные платки в розовой воде и положила Скай на глаза.

– От этого пройдут припухлости, – объяснила она Молли. – Теперь дадим ей полчасика отдохнуть, а потом начнем обряжать к свадьбе.

И вскоре уже Скай О’Малли стояла в замковой часовне рядом с Домом О’Флахерти, где в сиянии свеч началось венчание. Все гости дружно согласились, что никогда не видели невесты красивее. Скай была в белоснежном платье с низким квадратным вырезом, отделанным широкими серебряными кружевами. Декольте позволяло жениху разглядеть ее маленькие груди, и Дом облизывал губы.

Когда пожилой священник произнес над ними древние слова, жених подумал, что этой ночью вместо подушки преклонит голову на мягкие груди жены. Когда же она подняла руку, чтобы принять свадебное кольцо, он впервые отметил богатство ее наряда. Сквозь разрезы на рукавах виднелось серебряное кружево, такое же кружево украшало манжеты. Красивые черные волосы в знак невинности были распущены – в них вплели лишь один ароматный белый цветок.

Девушка выглядела белее своего подвенечного платья, и если бы Дом пригляделся к ней повнимательнее, он бы заметил ее безнадежный затравленный взгляд. Зелье, поданное сестрой, заставило Скай смириться с этой комедией, но ответы ее были едва слышны, и девушка двигалась, точно кукла. Родственники посчитали, что это просто девичьи страхи.

Молодых провозгласили мужем и женой, они повернулись лицом к родным, и в этот миг двери часовни растворились и показался лорд Бурк – в его глазах таилась невыразимая боль. В этот миг его понять могла только Скай. Сама она хотела умереть.

– Целуйтесь! Целуйтесь! – летели отовсюду нетерпеливые крики.

Дом О’Флахерти повернул невесту к себе лицом.

– Ну вот, – прошептал он торжествующе, – теперь ты моя!

Он нашел ее губы, прижался к ним и просунул внутрь свой язык. Вокруг грубо и подбадривающе закричали. Язык оказался мягким и требовательным. Не в состоянии перенести этого ужаса, Скай лишилась чувств.

– Ха! – довольно воскликнул Дубхдара О’Малли. – Вот истинное доказательство невинности моей дочери! Первый поцелуй – и она в обмороке! Распусти-ка ей корсет, малыш. Ты ведь не станешь утверждать, что не знаком с женской одеждой. По крайней мере, мне так о тебе рассказывали.

Гости встретили хохотом слова О’Малли, и, когда раскаты смеха эхом покатились по часовне, Дом О’Флахерти взял на руки жену и вынес вон. Безнадежно наблюдал Найл Бурк, как бесчувственную Скай тащили назад в спальню. Ему так хотелось ударить юнца, с видом собственника сжимавшего в руках его сокровище.

Первый раз в жизни перед наследником главы одной из влиятельнейших семей Ирландии возникло непреодолимое препятствие. Три дня он пытался увидеться с О’Малли, но тот не выходил к гостям из-за болезни жены. Когда все это случилось с Анной, Найл не ожидал, что Скай выдадут замуж так поспешно, и считал, что еще будет время поговорить с О’Малли. Хотя ситуация сложилась бы и неудобная, не было бы ничего позорного в том, что О’Малли поменял наследника Баллихинесси на наследника Макуилльяма из Майо.

Вместе с родственниками молодых лорд Бурк протолкался в спальню: Дом положил свою ношу на кровать и проворными руками распускал шнуровку корсета. В мгновение позабыв о присутствующих, он принялся ласкать белые груди Скай – в белесых голубоватых глазах безошибочно угадывалось вожделение. Найл почувствовал, как смертельная ярость закипает у него в груди.

– Ну, ну, сынок, потерпи до вечера, – усмехнулся О’Малли. – Невесте еще предстоит высидеть все тосты, которые будут произносить в вашу честь. А она вряд ли это выдержит, если ты бросишься на нее сейчас.

О’Флахерти покраснел среди смешков и хихиканья. Потом сквозь толпу к Скай пробралась Эйбхлин и стала массировать девушке запястья.

– Молли, принеси, пожалуйста, вина, – распорядилась она. – И жженое перо. Папа, ей станет легче, если люди уйдут. И ты тоже, брат Дом. Чтобы Скай поднялась и повеселилась на своей свадьбе, ей нужно отдохнуть.

Комната постепенно опустела. Эйбхлин и Молли приподняли Скай. Прежде всего они подожгли перо и помахали у нее под носом, потом влили между губ вино с настоем из трав. Скай закашлялась и открыла глаза.

– Ты была без сознания, – сухо произнесла монахиня.

– Он… он сунул мне в рот свой язык, Эйбхлин. – Было ясно, что Скай потрясена до глубины души. – И сказал, что я принадлежу теперь ему.

– Так оно и есть, – подтвердила сестра.

– Нет! Никогда! Ни Дому О’Флахерти, ни другому мужчине!

Эйбхлин повернулась к служанке:

– Можешь нас оставить, – сказала она Молли и, когда та неохотно вышла, заговорила снова. – Это ведь все из-за Найла Бурка, Скай? Бедный лорд! Но ведь он не лишил тебя невинности, дорогая?

Несчастная девушка покачала головой:

– Нет, он хотел на мне жениться и должен был поговорить с отцом.

– Но он не поговорил, а если и поговорил, отец ответил отказом. Ты замужем за Домом О’Флахерти, Скай, и должна посмотреть правде в глаза. Твой долг – быть ему доброй женой. Он тебя любит, и в глазах церкви он твой господин.

– Не могу, Эйбхлин. Я просто не могу. Я ненавижу Дома! Не вынесу, если он коснется меня!

– Многие женщины чувствуют то же самое. Быть может, ты одна из них.

– Нет, нет! Мне так нравилось, когда меня целовал Найл Бурк! Я хочу его! Хочу, как хочет женщина мужчину… в браке. Но Дом мне противен.

– Поспи немного, – успокаивала сестру монахиня. – Через несколько часов тебе предстоит быть хозяйкой на свадьбе.

Вздохнув, Скай снова улеглась. Травы сделали свое дело, и с мокрым от слез лицом она заснула. Эйбхлин покачала головой. Что заставило отца настоять на этом браке, если он знал, что Скай против него? Он всегда потворствовал младшей дочери, обожая ее яркую красоту, восхищаясь ее любовью к морю. И никогда прежде ни к чему ее не принуждал.

Эйбхлин продолжала размышлять. Может быть, отец хотел, чтобы последняя дочь Пегги покинула его дом, чтобы полнее наслаждаться любовью второй жены и пятерых сыновей? В любом случае, хотя она и не собиралась признаваться в этом Скай, монахиня разделяла ее отвращение к О’Флахерти. Он упрям, не в меру тщеславен и, несмотря на хорошее образование, потрясающе убог. Эйбхлин вздохнула. Что можно с этим поделать! Мир принадлежит мужчинам, а приличной женщине оставалась роль либо жены, либо монахини. Может быть, печально думала она, когда-нибудь все и изменится. Эйбхлин вернулась в часовню, чтобы помолиться за сестру. Больше она ничем не могла помочь Скай.

Когда через несколько часов Скай проснулась, страшная реальность ее положения сразу же нахлынула на нее. Ее познания мужчин были невелики, но чутье подсказывало, что Дом оказался из тех, кто выбирал слабых и беззащитных. Он любил побеждать. И поэтому нельзя ему показывать, как она расстроена.

Медленно Скай приподнялась с кровати, испытывая лишь легкое головокружение, умыла лицо розовой водой. Все еще без корсета, она глубоко дышала, и голова ее прояснялась. Послышался скрип открываемой двери, и Скай быстро обернулась, раздосадованная, что ее одиночество так быстро нарушили.

– Как ты посмел войти в мою комнату!

Дом лениво улыбнулся:

– Скай, крошка моя, ты забываешь, что теперь я имею право входить к тебе в комнату, когда пожелаю. Я твой муж.

Девушка передернула плечами:

– Я ничего не забываю, Дом, – решительно ответила она. Он двинулся к ней, и храбрость девушки стала заметно убывать. – Не приближайся. – Она попятилась от него, но Дом преследовал ее, пока она не почувствовала за собой край кровати. Его взгляд приводил девушку в ужас, но она заставила себя выпрямиться и посмотреть мужу прямо в глаза. Она слышала, как кровь стучит у нее в ушах.

– Твоя девичья застенчивость, Скай, мне нравится, но до известного предела. – Он погладил ее по щеке, рука спустилась по шее к плечу, лаская белое тело. – Я твой муж и не потерплю от тебя ни малейшего неповиновения. Отец здорово тебя испортил, но я исправлю положение, я буду учить тебя, как сук у себя на псарне, и ты научишься исполнять свой долг. А если заартачишься, тут же будешь наказана. Ты поняла меня, Скай?

– Да, Дом. – Она опустила глаза, как будто соглашаясь, но на самом деле, чтобы скрыть свою ненависть.

– Вот и отлично. – Его голос стал немного мягче. – А теперь иди ко мне, крошка. – Он взял ее за подбородок и поднял лицо. Мокрый рот нашел ее губы, язык снова полез в рот сквозь стиснутые зубы. Она содрогнулась от отвращения. Он толкнул ее на кровать и потянул вниз платье, обнажив маленькие прелестные груди. Он захватил ртом сосок, и девушка вскрикнула. Дом застыл и поднял на нее глаза.

– Не надо. Нам нужно выйти к гостям.

Разочарованно ворча, муж поднялся и, ядовито посмотрев на Скай, спотыкаясь, вышел из комнаты.

За дверью он остановился, чтобы перевести дыхание, и потер в паху. Жена права, будь она проклята! До ночи он не осмелится овладеть ею, но как-то надо усмирить огонь в чреслах! В этот миг из-за угла появилась полногрудая служанка Скай.

Голубые глаза Дома О’Флахерти мечтательно сузились, и губы скривились в улыбке. Молли остановилась и тут же определила, что требовалось мужчине. Не говоря ни слова, она взяла его за руку и повела в темный альков. Расстегнув ему панталоны, в восхищении выдохнула:

– Милорд такой хорошенький! – И обвила руками его шею. – Ну, поцелуй же меня, любимый!

Дом прильнул к ее рту, шарил рукой под юбками, потом прижал к каменной стене, и Молли обхватила ногами его поясницу. Он сжал руками ее пухлый зад и глубоко вошел в горячую жаждущую плоть. Сотрясаясь, он нимало не беспокоился, что голова Молли при этом билась о стену. Она вскрикнула – от удовольствия и от боли. Дом быстро добился, чего хотел, и поставил служанку на пол. Та принялась оправлять платье. О’Флахерти повернулся и пошел прочь, не сказав девушке ни слова, не удостоив ее даже взгляда. Служанка скользнула в ближайшую дверь.

Скай, которая редко молилась вне церкви, воздала благодарность всем святым за временное освобождение. Но ночью избавления не будет, ее принудят делать все то, что происходит между мужчиной и женщиной. Об этом она имела самое слабое представление: сестры не говорили с ней об интимных делах, а Анна так и не успела просветить падчерицу. Она была отдана на милость Дому.

Скай взяла расческу и привела в порядок спутавшиеся волосы, потом расправила смятое свадебное платье, открыла дверь и вышла в коридор. Из темноты возник Дом, и рука об руку они спустились в зал поприветствовать гостей.

Праздник начался без них, и как только молодые появились в зале, раздались радостные крики. К ним тут же подошел полупьяный Дубхдара О’Малли и проводил к почетным местам за столом. С ужасом Скай обнаружила, что сидит между мужем и лордом Бурком.

– Добрый вечер, миссис О’Флахерти, – поприветствовал он Скай официальным тоном. – Желаю вам счастья.

– Благодарю, милорд, – ответила девушка. Она не решалась поднять на него глаза, чувствуя, что расплачется, и рука, потянувшаяся к бокалу с вином, сильно задрожала. Найл заметил это, и его сердце болезненно сжалось.

О’Малли из Иннисфаны не скупился для дочери ни на какие расходы. На столах стояли огромные вазы со свежими устрицами, варенными в белом вине на травах креветками и раками. Здесь же стояли блюда с жареной морской форелью, фаршированной сначала семгой, потом меньших размеров речной форелью, затем мелкими рачками. Жених положил себе в тарелку устриц и громогласно объявил об их благотворном воздействии на мужскую силу.

В следующую смену подали лебедей, каплунов в лимонно-имбирном соусе, нашпигованных уток, зарумянившихся жареных голубей, ягненка, полупрожаренный говяжий бок, сочащийся кровью и жиром, кроличье мясо в горшочках, различные паштеты, серебряные подносы с нарезанным хлебом, сладковатое масло. Никого из гостей не мучила жажда: слуги следили, чтобы серебряные кувшины с красным и белым вином и глиняные кувшины с пивом были постоянно полны.

На десерт подали разноцветное желе, сладкие кремы, фруктовые пироги, головки французского острого сыра, сладкую вишню, испанские апельсины. Нанятый к свадьбе повар сам изготовил марципановый торт. Его украшала пара, изображающая жениха и невесту. Панталоны мужчины сильно оттопыривались, приковывая к себе взгляд игриво улыбавшейся невесты.

Гости провозглашали тост за тостом – некоторые грубые, другие остроумные. Наконец Дом О’Флахерти повернулся к жене.

– Иди, крошка, приготовься меня встречать. Благодаря щедрости твоего отца я сыт по горло. Теперь попирую на твоем теле.

Скай покраснела и передернула плечами.

– Мне нужно принять ванну, – ответила она. – Сегодня утром не было времени.

– Сколько тебе потребуется?

– Час.

– Полчаса, Скай. Дольше я не намерен ждать.

Девушка поднялась. Гости разом завопили. Она подобрала юбки и двинулась из зала, вслед за нею устремились сестры, а за ними гогочущие мужчины. Если им удавалось схватить невесту или одну из ее служанок, им полагался штрафной поцелуй. Сестры О’Малли провели Скай в спальню, где молодоженам предстояло провести брачную ночь, и захлопнули дверь, отсекая толпу молодых мужчин.

Перед камином уже стояла приготовленная ванна с дымящейся горячей водой. Скай с благодарностью посмотрела на служанку:

– Спасибо, что подождала меня, Молли.

– Знала, что раньше у вас не будет времени, – ответила она и помогла госпоже раздеться.

Сестры приняли ее красивый свадебный наряд и принялись убирать комнату. Сайна взяла нагретую сковороду и провела ею под одеялом.

– Ничто так не охлаждает пыл мужчины, как прохладные простыни, – заметила она.

Скай сосредоточилась на мытье. Если бы она позволила себе думать о том, что ей предстоит, ее мозг разорвался бы на мелкие кусочки. Она оглядела спальню. За исключением цветущих ветвей, помещать которые в спальню молодоженов требовал старинный обычай, все оставалось как прежде. Большая темная дубовая кровать с небесно-голубым бархатным пологом была только что застелена тончайшими полотняными простынями, источающими аромат лаванды. Гардероб из того же дерева оказался пустым: все ее вещи упаковали для переезда к мужу. Скай быстро вымылась, вылезла из ванны, и ее тут же приняли в нагретое полотенце. Ее прелестное тело порозовело от горячей воды. Молли быстро вытерла хозяйку и щедро припудрила ароматным порошком с помощью подушечки из овечьей шерсти. Сестры расчихались, когда остаток пудры поднялся в воздух.

– Приоткрой окно, – приказала Муар. – И принеси шелковое платье, Молли.

Скай вспыхнула:

– Нет, Муар, ради бога, только не это.

– Скай! – Голос сестры стал резким. – Это семейная традиция О’Малли, и мы все ей следовали. Бог мой, сестра, ты из нас самая красивая. Тебе совсем нечего, девочка, стесняться.

– Но все эти мужчины увидят меня голой!

– Мы, О’Малли, горды, что идем к мужу неиспорченными, и готовы это показать. И ты, как и мы все, будешь соблюдать нашу традицию.

На невесту накинули шелковое платье, и Муар обратилась к Пегги:

– Отопри дверь. Я слышу, мужчины идут.

Не успела Пегги отскочить от двери, как в маленькую комнату ворвалась толпа смеющихся гостей. Друзья уже наполовину раздели Дома О’Флахерти. В спальню младшей дочери вступил Дубхдара О’Малли. Он был совершенно пьян, но все еще умудрялся играть роль хозяина.

Он поднял руку, требуя молчания, и в комнате притихли:

– Сегодня я выдаю замуж свою последнюю дочь. Я рад показать вам, что, как и другие мои дочери, она идет к жениху неиспорченной, без единого изъяна. – Он кивнул Пегги и Муар, и те стянули с невесты платье и уронили его на пол.

Теперь девушка стояла совершенно голой. Она повернулась, и сестры подняли ее длинные черные волосы, чтобы показать собравшимся гостям, что под ними ничего не скрыто. В блеске свечей тело Скай сияло как жемчужина.

Восхищенный вздох прокатился по комнате, когда мужчины и женщины оценили девственную красоту невесты. Жених был откровенно поражен. Скай оказалась самим совершенством с маленькой, оканчивающейся острыми сосками грудью, длинными стройными ногами и изящными ступнями.

Внезапно гости застыли – в комнату ворвался лорд Бурк и, растолкав всех, прошел вперед. Он откровенно разглядывал невесту.

– О’Малли! – провозгласил он. – Как твой сюзерен, я заявляю о своем праве на первую ночь.

Хозяин Иннисфаны сглотнул комок в горле:

– Нелепая шутка, милорд, – ответил он, моментально протрезвев. Он еще надеялся, что Бурк пьян, но видел, что это не так. – Моя дочь – не крестьянская девушка, – сказал он твердо.

Лорд Бурк выпрямился во весь свой впечатляющий рост и обвел всех гордым взглядом:

– Я твой сюзерен, Дубхдара О’Малли. Еще на мое десятилетие ты клялся повиноваться мне и только благодаря моей щедрости ты получил Иннисфану. Закон требует, чтобы ты подчинился моей воле.

– Нет! – закричал Дом. – Она моя! Моя! А я не ваш вассал.

Лорд Бурк презрительно взглянул на юношу.

– Хочу тебе напомнить, молодой человек, что семья О’Флахерти подвластна моему отцу, посланцем которого я и приехал сюда. И я требую исполнения права первой ночи с твоей невестой. Решится кто-нибудь из твоих друзей поспорить со мной из-за девушки и подвергнуть опасности свои семьи? Кроме того, О’Флахерти, когда я кончу обучение, она придется тебе больше по вкусу. Ты, я вижу, не очень-то умеешь обращаться с девственницами.

В комнате воцарилось молчание. Дубхдара О’Малли нервно переминался с ноги на ногу, не зная, как поступить. Потом до него дошло, что окончательное решение придется принимать его новому зятю.

– Подчиняюсь тебе, милорд, – быстро проговорил он почти с облегчением.

Гробовую тишину в маленькой жаркой комнате наконец нарушил голос Дома:

– Я заплачу выкуп, милорд. Назовите цену.

Найл Бурк высокомерно посмотрел на Дома и процедил сквозь зубы:

– Твоя жизнь или невинность девушки.

У гостей захватило дыхание. Перед ними разыгрывалась драма, о которой долгие годы будут рассказывать во дворцах и хижинах Ирландии. Что заставляло лорда Бурка так настойчиво добиваться невесты? Конечно, она была очаровательным созданием, но не так уж часто сюзерены пользовались правом первой ночи.

Дом О’Флахерти побелел, потом покраснел от страха и беспомощной ярости. Он взглянул на Скай, потом снова на лорда Бурка и представил их в объятиях друг друга. «Сукин сын загнал меня в угол», – подумал он и яростно выговорил:

– Я подчиняюсь. Будь ты проклят, лорд Бурк! – И, повернувшись, быстро прошагал через комнату. За ним последовал О’Малли и другие гости.

Найл Бурк подошел к двери и закрыл ее на замок, затем посмотрел на Скай. Во время всей перебранки она хранила молчание и стояла тихо, как затаившийся кролик.

– Я и в самом деле собираюсь овладеть тобой, – сказал он.

Зеленовато-голубые глаза девушки казались огромными на бледном лице.

– Я знаю, – ответила она. – Только скажи, что мне нужно делать. Никто мне не рассказывал, что от меня требуется, а сама я ничего об этом не знаю. Анна так и не успела мне объяснить, – беспомощно закончила она.

Теплая улыбка озарила лицо лорда Бурка, и он снова сделался ее Найлом.

– Думаю, прежде всего нужно положить тебя в кровать, – нежно произнес он. – Ты совсем замерзла, любовь моя. – Он отогнул одеяло, осторожно поднял девушку, положил на кровать и укрыл.

– Поцелуй меня, Найл, – попросила она, в первый раз назвав его по имени.

– Я как раз и собираюсь это сделать, Скай. Дай мне лишь секунду, чтобы сбросить одежду.

Будь на ее месте другая, он бы отпустил грубоватую шутку. Такой она была нетерпеливой и настойчивой. Но вместо этого он наклонился и поцеловал тянущиеся к нему губы. Поцелуй показался им сладостным, и они никак не могли оторваться друг от друга. Наконец Скай высвободилась:

– Я была уверена, что с тобой и на этот раз будет так же замечательно, как тогда. А когда Дом поцеловал меня сегодня, мне захотелось умереть – так он мне противен.

– Ну как, у нас и на этот раз вышло замечательно?

– Прекрасно, Найл.

Не спеша он разделся и подошел к кровати.

– Ты раньше когда-нибудь видела обнаженного мужчину? – Отблески огня из камина плясали на его голом теле.

– Только до пояса. Матросы часто скидывали рубашки, когда становилось жарко. И еще я видела ступни и часть ног. – Она скользила взглядом по его фигуре, задержала глаза на мужском органе, затем, покраснев, отвела глаза в сторону.

– Надеюсь, дорогая, он тебе понравится, – озорно улыбнулся Найл Бурк, ложась подле нее. Лицо девушки оставалось серьезным.

– Я не могу понять, как он действует.

– Позволь уж об этом позаботиться мне, – ответил он и, крепко сжав девушку, положил ее на спину. – О, Скай, дорогая, как я люблю тебя! – Его губы снова прижались к ее губам, но на этот раз все получилось по-другому. Губы лишь коснулись ее рта, потом прошлись по трепещущим векам, по лбу, щекам, подбородку и, наконец, по кончику носа.

Потрясение от ласк заставило девушку задохнуться, а теплая рука Найла, коснувшись груди, застала врасплох.

– О, Найл! Извини, я такая маленькая, – застенчиво извинялась она, не в силах выдержать его горячего взора.

– Ты само совершенство, Скай. Видишь, как мило лежит твоя грудь у меня в руке? Как маленький белый голубь. – Он наклонил темноволосую голову и, поцеловав розовый заостренный кончик, с удовольствием почувствовал, как он твердеет.

Он нежно прижал ее спину к подушкам и слегка навалился на нее, осыпая поцелуями ее трепещущую грудь. Найл наслаждался, чувствуя, как в девушке закипает страсть. Красивые темные волосы разметались по белым подушкам. Голова откинулась, подставляя любовнику изящную шею, и он, не утерпев, запечатлел на ней горячий поцелуй.

Большие ладони Найла скользили по ее телу, и он восхищался гладкой кожей Скай. Внезапно Скай вспыхнула и застонала беспомощно, испуганно, ощутив, что из нее истекает влага. Тело стало безвольным, и вместе с тем в нем таилась большая сила. Голос Найла подбадривал ее и шептал слова любви.

Девушка судорожно вздохнула, ощутив, как пальцы мужчины нежно ласкают ее, а потом почувствовала новое прикосновение – это его член прижался к нежной коже ее ноги. Осторожно коленом Найл раздвинул ее бедра, и в сладком тумане желания и страха она услышала, как он сказал:

– Тебе будет больно лишь раз, Скай. Потом, любимая, ты больше никогда не почувствуешь боли.

– Да! Да! Скорее! – упрашивала она, даже не понимая, чего хочет, но страстно этого желая.

Жгучая боль пронзила ее и тут же отступила, переполнив трепещущим теплом. Серые глаза Найла встретились с голубыми глазами любимой, и в ее зрачках отразилась его страсть. Какое-то время они парили вне, и вдруг она вскрикнула от удовольствия, почувствовав, как ее переполняют мужские соки.

Несколько минут он не мог обрести дыхание, потом откатился в сторону и положил Скай на руку. Он гладил ее волосы, закапываясь в их гущу. Когда он вновь заговорил, его бархатистый голос дрожал от нежности:

– Спасибо, Скай, спасибо, маленькая. Спасибо за лучший подарок, который только может преподнести девушка мужчине.

Она повернулась так, чтобы видеть его лицо, обретенная женственность сделала ее смелой:

– Я ждала тебя всю жизнь, Найл Бурк. Не оставляй меня теперь, я скорее соглашусь стать твоей любовницей, чем женой Дома О’Флахерти. Я пойду за тобой куда угодно.

Лорд Бурк вздохнул:

– Теперь я и не смогу тебя оставить. Мы аннулируем этот брак по причине твоей измены мужу со мной. У меня нет ни малейшего желания возвращать тебя О’Флахерти. Утром мы уедем в замок моего отца. Твой муж – тщеславный павлин. Приличные деньги и новая невеста успокоят его уязвленную гордость.

– Ты не оставишь меня? – Глаза Скай светились счастьем. – О, Найл, как я тебя люблю! Как я люблю тебя!

– Любимая, я обожаю тебя! – Он крепко поцеловал девушку. – Я тебя тоже очень люблю!

Их тела снова слились воедино. Скай была совершенно захвачена бурей новых чувств, нахлынувших на нее. Ее тело отвечало на любое его прикосновение, стремясь все к новому и новому наслаждению.

Найл лег на спину и положил девушку на себя. Его восхитило ее смущение. Она спрятала лицо в плечо.

– Ну нет, дорогая, теперь ты люби меня.

– Но, Найл, я не знаю, как это делается, – запротестовала Скай.

– Коснись меня. Это будет лучшим началом.

Она села на него, но никак не могла встретиться с ним взглядом. Застенчиво она коснулась его груди дрожащей рукой. Завитки темных волос оказались мягкими, кожа теплой и гладкой. Ладонь девушки скользнула по его груди к плечу, затем спустилась вниз по мускулистой руке. Внезапный порыв заставил ее наклониться к любовнику и, прижавшись, потереться своей грудью о его. Затаив дыхание, Найл ждал, что она будет делать дальше. Она погладила его лицо. И вдруг ее твердый маленький сосок оказался рядом с его губами. Теперь дыхание захватило у Скай, когда она почувствовала, как сосок погружается в теплоту его рта. Язык Найла поглаживал его, посылая огненные стрелы по всему ее телу. Она поежилась, полузакрыв глаза.

Найл обнял ее, и вновь она оказалась на спине. Он взял ее за руку и показал, где находился его мужской орган. Невольно она начала его ласкать. Найл застонал, уткнувшись в ее перепутанные, черные, как ночь, волосы. Свежий запах мыла и женского тела сводил его с ума. И вновь он погрузил свое копье в ее трепещущую теплоту.

Задохнувшись, она взяла от него столько, сколько смогла, обнимая так же крепко, как и он ее.

– Обними меня ногами, любовь моя. Я не могу достаточно насладиться тобой. – Его голос был отрывистым и хриплым.

Она подчинилась и тут же тихо вскрикнула, почувствовав, как все глубже и глубже он проникает в нее. Мир вокруг взорвался сплошным наслаждением. Ничего лучшего быть не могло, и все же с каждым его проникновением было все замечательнее.

– О Найл! Я умираю! – выкрикнула она наконец, не в силах больше переносить наслаждение. Он был достаточно опытен, чтобы контролировать себя, но сейчас был не в силах остановиться.

– Еще немного, Скай! Ты такая сладкая! Я не могу перестать! – жарко бормотал он.

– Нет, нет, не прекращай, – бешено упрашивала она. Ей не хотелось покидать этот сказочный мир. – Глубже! Быстрее! Быстрее! – Они забылись друг в друге. Когда вместе они достигли вершины страсти, она издала протяжный стон, в котором чувствовались и горе, и радость.