Падение рая Кумин Вячеслав
– Скажите, полковник, а чем вы вообще занимаетесь?
– В каком смысле?
– В прямом. Войны, за исключением той, которая идет сейчас, не было очень давно, а между тем армия существует. Какие задачи она выполняет? Не существует же она как реликт прошлого, как аппендикс у человека.
– Я понимаю, что вы имеете в виду, – кивнул полковник. – Но наша армия – это армия не в привычном для вас понимании этого слова.
– То есть?
– Армия спасения… пожалуй, это наиболее точное определение.
– И кого же вы спасаете при нынешнем благополучии?
– Многие проблемы, конечно же, исчезли, но природных, да и техногенных катастроф никто не отменял. Случаются сильнейшие землетрясения с многочисленными разрушениями, гигантские наводнения и так далее.
– Ну, а почему тогда армия, а не министерство по ЧС, как в свое время было у нас?
– Так повелось. С тех пор многое изменилось.
– Понятно, традиция. Что ж, полковник, давайте посмотрим на ваших ребят.
– Так сразу?
– А чего тянуть? На нас тут постоянно давят, дескать, времени нет.
– Понимаю.
Полковник подозвал своего помощника и приказал тому дать сигнал сбора. После чего резко изменил направление движения, и через пару минут все вновь оказались на плацу, где уже достраивались последние шеренги сбегавшихся отовсюду солдат. Вскоре прибыли все солдаты, кому положено было здесь находиться, образовав каре, отчего на плацу стало тесно.
Камышов сразу заметил, что различия здесь между мужчинами и женщинами не делались, по крайней мере, они все стояли вперемешку.
– Сколько здесь? – спросил Камышов, с удовлетворением отметив, что его люди построились сами и стояли по стойке «смирно».
– Пятьсот человек.
– Ладно, посмотрим, что можно сделать.
Лейтенант прошелся вдоль одной из шеренг. Лица солдат ему не понравились. Такие лица были у «ботаников», только что попавших в часть и думающих, будто все это с ними невсерьез, что это просто кошмарный сон и стоит только проснуться, как все исчезнет само собой.
Как правило, таких научить чему-нибудь дельному очень сложно. Многие из «ботаников» не выдерживали и сбегали или, еще хуже того, вешались или стрелялись, предварительно расстреляв своих обидчиков.
– Хреново…
Наконец Роман отыскал в строю более или менее нормальное мужественное лицо. Показав на парня, он спросил:
– Как тебя зовут, солдат?
– Оуэн Уилсон, сэр… – смущаясь, ответил тот. Он не знал, как себя вести с варваром из темных веков.
– Выйти из строя, рядовой Уилсон.
Передняя шеренга расступилась, и солдат несмело, помявшись с ноги на ногу, вышел вперед.
– Ударь меня, рядовой, – приказал лейтенант.
– Зачем, сэр? – непонимающе спросил солдат, оглянувшись на своих товарищей, оставшихся в шеренге, ища у них поддержки.
– Ударь меня, это же так просто, взял, сжал кулак и двинул в морду.
– Но зачем?! Это же нецивилизованно! Зачем мне вас бить? Вы мне ничего не сделали, сэр. И даже если бы и сделали…
Договорить солдат не успел, просто подавившись словами, когда Роман легонько ткнул его кулаком в плечо, повторив требование:
– Ударь. Ну же, ударь, – повторял Камышов, ударяя солдата в плечо все сильнее и сильнее. – Ударь, кому говорю!
В строю начались волнения, по рядам покатился ропот, и, не выдержав, подбежал даже полковник.
– Что вы делаете? Что тут происходит?
– Прикажите этому рядовому ударить меня, полковник. Со всей силы.
– Но зачем? Мы не приемлем насилия. Что он вам…
– Просто прикажите, мне нужно понять, чего они стоят и как мне их обучать.
– Хорошо… – кивнул полковник Сталлер и, повернувшись к солдату, приказал: – Уилсон, ударьте его, как просит господин лейтенант.
– Хорошо, господин полковник…
Солдат долго собирался с духом, строй погрузился в абсолютную тишину, ведь сейчас должно произойти невиданное – один разумный человек ударит другого.
Наконец дрожащая рука рядового полезла вверх и, замерев в верхней мертвой точке на пару секунд, решительно понеслась вниз, стремясь попасть по голове уже ненавистного лейтенанта.
Роман Камышов просто сделал шаг в сторону, и кулак прошел мимо.
– Еще, – потребовал Камышов.
И после кивка полковника рядовой Уилсон повторил попытку, но с тем же плачевным результатом.
– Ударь же меня, черт возьми! Или ты только и можешь, что воздух месить? Давай же, давай обеими руками. Ну?!
Видимо, в голове рядового произошел какой-то сдвиг, и он чуть ли не с рычанием набросился на лейтенанта, размахивая обеими руками. Камышов лишь уклонялся, уходя все время в сторону, подкалывая солдата обидными шуточками, чтобы еще сильнее раззадорить его.
– Что ты руками машешь, как ветряная мельница? Бей, а не маши!
После полуминутного уклонения, когда Роман двигался по всей свободной площади плаца, Камышов прямо на ходу выбрал из строя еще двух человек в дополнение к почти выдохшемуся рядовому Уилсону.
– Помогите ему, а то он все никак не может меня ударить. Может, вам удастся. Начали.
Теперь солдатам не потребовалось одобрения своего командира, и они набросились на лейтенанта, но все с тем же успехом. Лейтенант Камышов ставил простые блоки без продолжения контратакой.
– Давайте-давайте, – поддразнивал солдат Роман. – У вас почти получилось…
Прошло еще полминуты, и Камышов к уже имевшейся тройке добавил еще двух солдат. И честно их предупредил:
– Ребята, если в течение первых десяти секунд вы не выведете меня из строя – не свалите на землю, вы об этом сильно пожалеете. Начали.
Началась новая возня. Солдаты мешали друг другу, но Роман не делал им поблажек. Блоки стали жестче, а некоторые получили по тумаку, что только сильнее разозлило противников, но и придавшая им силы ярость не помогла.
Камышов добровольно увеличил время такого спарринга до пятнадцати секунд, продолжая легонько поколачивать солдат, а потом случилось то, чего ждал взвод лейтенанта и чего не ожидал больше никто.
Роман растолкал солдат, ныряя им под руки, освободив для себя чуть больше пространства, и в следующую секунду быстро нокаутировал противников, отвесив каждому по одному удару, довершив разгром эффектным ударом ногой в живот с разворота, отчего противник отлетел на полтора метра и грохнулся на бетон спиной.
– Подберите их…
Никто не пошевелился, тогда Роману пришлось буквально вырвать из строя нескольких человек за шкирку. Остальные выходили из ступора сами, в страхе шарахаясь в сторону, стоило ему только к ним приблизиться.
– Ты не слишком увлекся? – улыбаясь, спросил старшина, когда лейтенант вернулся к своему взводу, а раненых унесли их ошеломленные товарищи. – Особенно с последним пируэтом?
– Ну, разве что чуть-чуть…
16
Министр обороны был вне себя и долго не мог успокоиться.
– Вы же обещали никого не трогать! Не применять насилие! Зачем вам потребовался этот… это… безобразие! Говорите!
– Я хотел посмотреть, на что способны ваши солдаты, господин министр обороны.
– Если бы вы спросили, то мы бы сказали, наши солдаты не занимаются силовыми видами боевых искусств. Этот рядовой Уилсон получил сильнейшее эмоциональное потрясение, которое запросто может перейти в психическое заболевание. Полковник Сталлер вам вроде бы сказал, что мы не приемлем насилие…
– А придется, господин министр. Иначе никак. Сами понимаете – война.
Министр Пфайффер сразу как-то сник и, обидчиво поджав губы, отвернулся. Видя, что от министра обороны больше ничего не добиться, Камышов обратился к командиру части:
– Кстати, господин полковник, что вы предприняли в связи с объявлением вам войны?
– А что мы должны были предпринять?
– Хм-м… Ну, может, усилилили физическую подготовку солдат. А то тот рядовой с минуту помахал кулаками – и все, бери тепленьким, а ведь он не из дистрофиков. Или провели стрелковую подготовку… вы вообще как, стреляете? Или вы даже оружие в глаза не видели?
– Ну почему же, – обиделся полковник, – стреляем. А что касается физической подготовки, то подобный ритм, который вы им задали, был для них непривычным и очень стрессовым… А так солдаты регулярно занимаются в тренажерном зале, на самых различных снарядах. Что касается увеличения количества стрельб, так это ни к чему. Все солдаты стреляют на отлично, – с некоторым вызовом сказал полковник Сталлер.
– Ну что ж, пойдемте, посмотрим на стрелковую подготовку ваших солдат. Поскольку нормально драться мы их не сможем научить даже за год, так что лучше и не пытаться, а сосредоточиться на других дисциплинах.
– Пойдемте.
Полковник привел всех в просторный тир, где их уже ждал взвод солдат с винтовками в руках. В ста метрах от огневого рубежа находился экран с мишенями.
– Где-то я уже их видел, – произнес старшина Фрейндлих, имея в виду мишени.
– В рекламе, наверное, у спецслужб такие были, что-то с телеметрией связано…
– Точно! Там еще человечки бегали, а в них стреляли из оружия. Меня всегда удивляло, как это все работало?
– Вот и посмотрим.
Но вместо людей-мишеней на экране появились обычные мишени «кругляшки», какие использовались в обычных тирах с пневматическими ружьями для детей.
По сигналу взвод солдат подошел к рубежу и по второму сигналу своего сержанта начал стрельбу.
Винтовки в руках солдат быстро защелкали, и над каждым из них высветился результат, у всех было от девяносто пяти до ста очков.
– Видите, какие прекрасные результаты, – похвалился полковник. – Примерно такие же и по движущейся цели. Посмотрите сами…
Полковник Сталлер кивнул сержанту, и мишени на экране начали свое движение. Солдаты после соответствующих сигналов снова начали стрельбу. Результат, как и обещал полковник, оказался почти таким же отличным.
– Неплохо, – кивнул Роман.
– А хотите проведем эксперимент? – предложил полковник. – Кто точнее стреляет.
– Вы хотите нас проверить, как стреляем мы? – спросил лейтенант.
– Да.
– Хорошо, – согласился лейтенант Камышов. – Давайте, парни, к рубежу.
Взвод лейтенанта позаимствовал винтовки у стрелявших. Взял одну из винтовок и Роман, привычно взвесив ее в руке и определив центр тяжести.
Оружие оказалось довольно легким и хорошо лежало в руке, однако прицел был несколько непривычным, впрочем, с ним ему удалось разобраться самостоятельно, как и его солдатам, без помощи сержанта-инструктора.
Стрельба оказалась на порядок хуже, чем у предыдущих стрелков. Средний результат в районе семидесяти пяти очков. По движущейся мишени и того хуже.
– Вот видите, – победно проговорил полковник Сталлер. – Даже с учетом того, что это оружие вам непривычно, наши солдаты стреляют лучше. Так что кое в чем мы можем дать вам фору.
– Хм-м, как сказать, – произнес Роман, глядя на кривую ухмылочку министра Пфайффера, которая заставила его повторить предложение полковника: – Хотите эксперимент?
– Какой? – подозрительно спросил полковник.
– Ничего такого… у вас есть боевое оружие, на худой конец пистолеты.
– Ну, есть, – после долгой паузы признался полковник. – Вы что же, хотите стрелять боевыми? Но тир для этого не приспособлен.
– По мишеням можно пострелять из этого оружия, – показав на лежащие на столах винтовки, сказал лейтенант.
– Тогда зачем вам боевое оружие и к тому же реальные боеприпасы, которые находятся на закрытых складах…
– А холостые патроны есть?
– Да…
– Давайте их сюда.
Спустя десять минут с согласия министра по приказу полковника Сталлера, на автокаре подвезли боевое оружие и холостые патроны к нему.
Все чувствовали, что этот варвар готовит им какой-то неприятный сюрприз, но какой именно, спросить напрямую никто не решился. Считая это ниже своего достоинства.
Оружие зарядили, и его взяли солдаты лейтенанта Камышова, которым он тихо объяснил задачу. Те заулыбались, поняв задумку командира.
– И что теперь, – даже с некоторым любопытством поинтересовался полковник.
– Как обычно, пускай ваши люди приступают к стрельбе. И пусть продолжают стрелять, что бы ни произошло. Вы поняли, господин полковник? Что бы ни произошло, – настоятельно повторил Роман.
– Хорошо, я понял.
– А ваши люди?
– И они поняли, – уже не так уверенно заявил полковник Сталлер, не в силах сообразить, где собака зарыта и чем это ему грозит.
Солдаты полковника уже привычно подошли к огневому рубежу и приготовились к стрельбе. В этот момент им за спины зашли люди лейтенанта, и он сам встал позади одного из солдат, положив палец на спусковой крючок.
Когда прозвучали первые выстрелы, начали палить из реального оружия солдаты Камышова. Грохот стоял довольно сильный, не спасала даже звукоизоляция, при том, что сами выстрелы были гораздо тише, чем из того же АКМ.
Некоторые солдаты оборачивались в испуге, но им тут же напоминали о приказе полковника – стрелять, что бы ни происходило, и те стреляли, вздрагивая при каждом реальном выстреле, пусть и холостым патроном.
Результат стрельб, как и предполагал Роман, оказался довольно плачевным, со средним результатом сорок пять баллов.
– А хотите, мы отстреляемся при тех же условиях? – предложил Камышов.
– Нет… – хмуро ответил полковник. – Нет, не надо. Я вам верю, вы отстреляетесь лучше…
Лейтенант выдал новые рекомендации:
– Введите нормальную физическую подготовку. Не просто тренировки в тренажерных залах, а полноценные марш-броски с полной выкладкой. С оружием, боеприпасами и прочими нужными вещами для выживания. Стрельбу тоже нужно качественно улучшить. Уберите эти дурацкие мишени, поставьте на их место картонные изображения людей и ведите стрельбу реальными боеприпасами. Пусть привыкают психологически, что стрелять им придется по живым людям. Кстати о психологической коррекции… У вас есть фильмы о войне?
– Нет, – ответил полковник.
– Что же вы смотрите?
– Ну… – замычал Глен Пфайффер. Он почему-то стал стесняться перед этими людьми того, что показывали по телевидению, и даже разозлился на них. – Мы показываем…
Министр обороны так и не смог внятно объяснить, что они смотрят.
– Любовь-морковь? – попал в самую точку старшина. – Про ударные стройки, доярок-свинарок… выполнение и перевыполнение планов, открытие новых миров, их освоение…
– Вроде того.
– Да ребята, вы…
– Впрочем, это не важно, – перебил Виктора Роман, видя, как у министра покраснело лицо. – Найдите фильмы про войну. Реалистичные фильмы. Пусть смотрят, как проливается кровь, лезут наружу кишки, отрывает конечности, – сначала в художественных картинах. Под конец поставьте реальные кадры документального кино… Впрочем, я не психолог, не знаю, что еще можно вам посоветовать. Вы уж как-нибудь сами разберитесь на основе моих предложений.
– Мы поняли.
– Вот и ладно.
17
Медицинские процедуры продолжались, но с каждым днем они становились все менее интенсивными и занимали меньше времени.
– Здравствуйте, доктор Стоун, – поздоровался Роман Камышов.
– Добрый день, – избегая смотреть ему в глаза, не слишком дружелюбно ответила Амели.
– Вы что, обиделись на меня за то, что я в прошлый раз не дал вам поприсутствовать на так и несостоявшемся совещании?
– Нет.
– Тогда в чем дело?
– Ни в чем…
– Ну, если ни в чем, то, может, вы ответите на один маленький вопросик?
– Какой? – с подозрением спросила Амели и снова отвернулась.
– Что вы делаете сегодня вечером?
– Почему вы спрашиваете?
– Хм-м… Сначала ответьте.
– Ничего…
– Тогда я хочу пригласить вас на романтический ужин, – с придыханием пояснил Роман и улыбнулся, наблюдая за доктором. – Как мило, у вас на щеках выступил румянец. Не отворачивайтесь. В мое время вызвать румянец у наших девушек было не так-то просто, если вообще возможно. Для этого их нужно было сильно впечатлить…
Роман замолчал, вспомнив не слишком приятную историю, когда в один из отпусков гулял по городу и вот также пригласил девушку поужинать. Он провел шесть месяцев в горах, она была красива, и поэтому он не обратил внимания на некоторые особенности в одежде девушки.
– Потрахаться, что ли? – ответила та, оглядывая лейтенанта. – Полтинник в у. е.
В тот вечер, пожалуй, покраснел он сам. Уши горели, словно ободранные в кровь шиповником. Это ж надо напороться на спешащую на работу проститутку, да еще пригласить ее на ужин?!
– А вы почему покраснели? – спросила Амели, выдернув Камышова из воспоминаний.
– Вспомнил одну довольно забавную историю.
– Связанную с женщиной?
– Интуиция вас не подвела, – с усмешкой признался Роман.
– Расскажите.
– Думаю, не стоит. Для ваших ушей это будет чересчур вульгарно. Вы уж мне поверьте.
Процедуры закончились, лейтенант оделся и вновь повторил свое предложение.
– Хорошо, я отвезу вас в ресторан.
– Благодарю.
18
Машина ехала бесшумно по широкой дороге с не слишком оживленным движением. За рулем сидела Амели, но машина двигалась на автопилоте, который вел ее по датчикам в бетоне автострады.
Город был таким, как его и представлял лейтенант, а точнее таким, каким его представляли фантасты второго тысячелетия, думая об идеальном обществе. Большие, белые и в то же время не слишком высокие дома. Широкие улицы чисты и заполнены зеленью. Архитектура разнообразна и не утомляла глаз облезлыми бетонными коробками с крохотными комнатами или зеркальными высотками, подпирающими небосвод. Вместо этого многие дома венчали стеклянные купола, в которых находились сады.
– Красиво. Прямо настоящие висячие сады… не то Соломона, не то Вавилона… И что, везде так?
– Нет. Существуют целые области, где жить практически невозможно. Наследие последней войны – тысячи квадратных километров, выжженных термоядерным оружием.
– Кстати о термоядерном оружии. Оно у вас еще есть?
– Зачем оно вам?
– До сих пор я мыслил категориями локального конфликта. Но если есть оружие, то можно сделать глубокий рейд и просто выжечь столичную планету этих оуткастов.
– Мы бы на это никогда не пошли. К тому же последнюю бомбу давно утилизировали. И никто не даст согласие на создание новых.
– Даже во имя спасения вашей цивилизации, когда корабли оуткастов встанут на орбиту Земли?
– Да, даже ради спасения цивилизации. Ибо не известно, как поведет себя оружие и не будет ли оно в какой-то момент использовано против нас самих.
– Благоразумно. Что ж, не будем о грустном. Ресторан еще далеко?
– Через квартал.
– Кстати, почему так мало народу на улицах? Такое впечатление, будто все стараются двигаться как можно быстрее, нигде подолгу не задерживаясь.
– Так и есть, люди напуганы…
– Неужели так сильно? – не поверил Роман. Ему было трудно понять состояние этих людей. Ведь он сам воевал, но стоило перейти за невидимую административную границу некоего субъекта, как обнаруживалось, что там живут и веселятся, как ни в чем ни бывало. Полно девочек, ресторанов, гулянок и прочего.
– Да… Мы очень законопослушное общество, и варварские методы не в нашем стиле.
– А преступность?
– Ее нет.
– Не может быть!
– И, тем не менее, это так. За прошлый год не произошло ни одного смертоубийства.
– В городе?
– На планете. В колониях дела обстоят чуть похуже, но и там, как и на Земле, преступления случаются исключительно из-за невменяемости преступившего закон. Зачем убивать или воровать, ведь все необходимое человек получает и так…
– Каждому по способностям, от каждого по труду, – повторил лейтенант когда-то популярный лозунг строителй идеального общества.
«И, кажется, они его построили, только название другое», – с усмешкой подумал Роман.
– Конечно, легче преступника объявить сумасшедшим…
– Я понимаю, куда вы клоните, но заверяю вас, это не так.
– Прямо рай на Земле… – потрясенно проговорил Роман Камышов.
Машина сделала плавный поворот и остановилась перед лестницей, ведущей к стеклянным воротам. Роман ожидал швейцара или водителя, но ни того, ни другого не было. Вместо этого машина укатила сама, как только пассажиры вышли.
– Эй, куда это она?!
– На стоянку.
Ну а то, что двери распахнулись сами, Камышова даже не удивило, это он видел и раньше, и не только в госпитале.
Доктор Стоун сделала заказ на двоих, и, к облегчению Романа, ужин на подносе принес полноценный живой официант.
– А то меня ваши роботы уже, признаться, достали, – кивнул на человека с подносом Роман.
– Вы правы. С некоторых пор наблюдается тенденция где только возможно избавляться от машин в повседневной жизни.
– Неосознанное недоверие?
– Что-то вроде того, – согласилась Амели.
Камышов взглянул на тарелку и увидел там так опостылевшую ему кашу.
– Доктор, а нельзя ли более привычную пищу, а то эти витаминизированные пудинги меня скоро доканают.
– Но это и есть обычная пища…
– А я думал, только в госпитале нас так кормят, из-за того, что недавно разморозили. А нельзя ли мяса, курицы скажем?…
– Мяса?! – изумилась Амели. – То есть вы хотите, чтобы вам подали приготовленный… труп животного?!
– Ну… – протянул Роман, несколько смущенный словом «труп». – Фактически да.
– Мы не употребляем животную пищу. Мало того, что это негуманно – убивать животных ради еды, так в ней еще слишком много вредных веществ… Все необходимые питательные элементы мы получаем через модифицированную растительную пищу.
– М-да. Может быть, вы и не умеете воевать оттого, что не едите животной пищи, – изрек Роман, вспомнив бородачей, которые только мясом и питались и, казалось, не умели ничего другого, а, главное, ничего и не хотели, только воевать, все остальное за них делали пленники.
Читать бесплатно другие книги:
