Дары волшебства Смирнов Андрей

Все и в самом деле оказалось предельно просто. Как только, послушно следуя указаниям Фольгорма, они сопрягли Форму Пути и Стихию, появлялось ощущение нового направления. Как будто бы кто-то открывал в окружающем пространстве потайную дверь. Отпускали заклинание — ощущение направления гасло. Магическим зрением Дэвид видел, как энергии, захваченные Формой, обретали новый вид и порядок. Но оставалось непонятном, где в первую очередь происходили изменения — во внешнем мире или в самом маге. Дэвиду пришло на ум, что, произнося «Путь Света», он просто постулирует, что этот путь есть. И путь действительно возникает, поскольку Форма меняет его восприятие. Он начинает усматривать тот порядок, который не видел раньше, Форма показывает ему, как нужно смотреть на мир, чтобы увидеть путь. Как только он убирает заклинание, путь исчезает — нет, все его составляющие остаются на месте, просто для Дэвида они перестают собираться в единую дорогу.

Есть дорога или нет, зависело только от того, видит он ее или нет. Именно виденье какой-либо системы определяло бытие этой системы для видящего и, соответственно, возможности ее использования, без виденья самой системы не существовало, составляющие ее элементы становились частями других систем, никак между собой не связанными. Один и тот же элемент энергийного мира мог присутствовать сразу в великом множестве систем, и существование некоторых из этих систем задавало восприятие Дэвида Брендома, когда он вызывал или убирал Форму. Другие от его восприятия не зависели или зависели очень мало. „похоже, они задавались какими-то более общими законами, контролировать которые он пока не мог. А кто мог? Кто вносил в окружающий мир ту часть порядка, которая продолжала существовать вне зависимости от того, видел ее Дэвид в данный момент или нет? Чье восприятие задавало этот общий порядок? Восприятие богов? Обладающих Силой? Еще каких-нибудь совершенно неведомых существ?… Возможно, это зависело от всех понемножку…

Форма, которой оперировал Дэвид, имела три производные — собственно «Путь», а также «Дорога» и «Тропа». «Путь» мог использоваться не только для перемещений, но и как Форма, фиксирующее некое направление развития. Скажем, на родине Дэвида, когда люди с умным видом говорили что-нибудь вроде «эволюционируя, живые организмы прошли длинный путь развития от простейших до человека», слово «путь» употреблялось в иносказательном смысле. Но для Формы иносказаний нет — на магическом, энергийном пласте мира присутствуют все процессы, которые только можно вообразить, и еще множество таких, которых вообразить нельзя — присутствуют с той же очевидностью, с какой на материальном пласте присутстуют вещи. Употребив эту Форму, Дэвид действительно мог бы задать определенное направление эволюции для какого-нибудь вида живых существ. «Дорога» употреблялась обычно для обозначения уже существующих, фиксированных путей перемещения, например, магистральные трассы между мирами.

«Тропа» — это маленькая, запутанная и скрытая от посторонних глаз дорожка, которую маг создавал для каких-то своих локальных перемещений. На основе «Тропы Света» можно было составить заклинание мгновенной телепортации на несколько десятков метров, либо попытаться протянуть такую тропку к уже существующей трассе.

Кое-как освоившись с локальной телепортацией внутри мира, они сосредоточились на волшебных дорогах, которые, начинаясь в самом мире, позволяли выйти за его пределы. В первый раз вел Фольгорм. Можно было по-разному настраивать свое восприятие во время движения, и в зависимости от настройки путешественник созерцал либо внутреннее пространство самой стихии, либо, сквозь ее призму — межреальность и плывущие в бесконечности миры. Если бы речь шла о предметах, можно было бы сказать, что путешественник способен выбирать, будет ли канал, по которому он движется, более или менее прозрачным — при непрозрачном он видел переливы внутренних стенок канала, а при прозрачном — внешний мир. Однако для энергийного пласта не было «внешнего пространства» в том смысле, в котором оно существует для мира вещей. Здесь путешественник сам выбирал, каким быть внешнему миру. Если он выбирал стихию, то и все внешнее пространство становилось стихией, он и в самом деле двигался внутри нее; если же он поднимался к поверхности стихии, к общему миру, где стихии смешаны, тогда он мог сквозь призму стихии видеть межреальность и другие пути. Внутри стихии двигаться было безопаснее, поскольку со стороны такого путешественника обнаружить становилось значительно сложнее, зато ближе к общему пространству — интереснее. Иногда на этих путях можно было встретить и других существ, но редко: для того, чтобы подобное произошло, существа должны были воспринимать реальность очень близко друг другу оставаясь в одном и том же спектре частот, а ведь если они даже использовали одну и ту же стихию, то совсем не факт, что оказались бы при этом на одной и той же волне. Одно и то же течение могли использовать самые разные существа и при этом ничего даже не подозревать друг о друге.

Межреальность представляла собой великолепное зрелище, и Дэвид, который после инициации в Рунном Круге свободно воспринимал окружающее в четырех пространственных измерениях, оценил это зрелище сполна. Миры текли, раскрашенные невообразимыми цветами, сияния и сгущения, подобно рекам из света, струились по своим маршрутам, где-то далеко горели огоньки и вихреобразные скопления огоньков — иные потоки миров, к которым можно было попасть, если пройти длинный путь по волшебным, дорогам… Здесь были какие-то кольца, подобные кольцам Сатурна, великое нагромождение сфер, которые, как призрачные тени, свободно проходили друг сквозь друга. Они втроем — учитель и два восхищенных ученика — двигались по ленте из чистого света, которая, все более истончаясь, в конце концов превращалась в тоненькую паутинку, терявшуюся где-то далеко впереди. Дэвид вспомнил дорогу из Нимриана в Кильбрен и подумал: «Мост — это просто волшебная дорога, укрепленная так, чтобы ей могли пользоваться обычные люди». Ему стало интересно: можно ли увидеть Мост оттуда, где они сейчас находились? Он повернулся и пораженно застыл на месте. Они еще не покинули полностью поле самой планеты, и Кильбрен, как исполинская сфера, закрывал теперь весь обзор. Это был водопад цветов, буря сияний, миллиард бликов, собранных в одном месте. Почувствовав, что он остановился, Идэль обернулась и тоже застыла. Фольгорм дал им несколько секунд, а затем настойчиво потянул дальше.

— Не стоит тут задерживаться, — сказал он. — Планета притягивает вас, захватывает внимание. Вы сейчас движетесь к ней. Если так пойдет дальше, просто шлепнитесь обратно.

— Подожди… — попросил Дэвид.

— Ну что еще?

— Я просто хочу понять, можно ли отсюда увидеть Мосты?

Принц окинул Кильбрен быстрым взглядом. Поднял руку, указуя куда-то.

— Вон там, видишь?!. Такие тонкие беловатые линии?… Почти прозрачные.

Сначала Дэвид не мог понять, на что показывает высокорожденный, затем увидел. И вправду, совсем прозрачные и тонкие — как струны. На его глазах один из Мостов стал полностью прозрачным и исчез, зато через несколько секунд протянулся другой, набирая насыщенность. Той части Моста, которая соединялась с Кильбреном, не было видно, и непонятно было, куда он вел. Дэвид видел лишь кусок бледно-белой струны, ее концы таяли в пространстве. Мост начал гаснуть. Фольгорм потянул его дальше, и на этот раз Дэвид повиновался.

Через некоторое время тропка, по которой они перемещались, втянулась в более широкий путь. Когда они отдалились от исходного мира на достаточное расстояние и его поле уже не могло притянуть их к себе назад, Фольгорм дал им несколько минут, чтобы полюбоваться Кильбреном. Затем они начали учиться самостоятельному движению по волшебным дорогам. Можно было воспринимать дорогу просто как поток силы, по которому плыл гэемон, а можно было уплотнить и упростить картинку почти до обычного трехмерного мира, где по дороге в расцвеченной призрачными огнями бесконечности шел человек. Дорога в этом случае могла принять самый разный вид, можно было до определенной степени менять ее плотность и вид — в любом случае это была лишь иллюзия, зрительная и тактильная. Дэвид хотел задать дурацкий вопрос о том, куда пропадают их настоящие тела, когда они движутся по дороге, которая была всего лишь потоком силы… Он проглотил вопрос, прежде чем озвучил его. Старая память, воспитание, привычка мысли — все это никак не могло смириться с тем очевидным фактом, что никаких «тел» на самом деле никогда не было, все тела, которые он «видел», всегда существовали лишь в его сознании, на деле будучи не более чем потоками энергии, которые его сознание схватывало и собирало в образы видимого мира. Представление о материальном мире, таком устойчивом и плотном, было удобным и привычным — но это было лишь представление, и не более того.

Когда Фольгорм уверился, что его ученики вполне уяснили, как использовать поток силы для перемещения, как ускорять движение и как поворачивать обратно, он повел их на экскурсию в ближайший к Кильбрену мир — Курбанун, проходивший в нимриано-хеллаэнской классификации под номером HN-8B. Мир постепенно вырастал, заполняя все вокруг, волшебная дорога, словно тончайшая изогнутая игла, входила в самую его сердцевину. Дэвид отметил, что в метамагическом поле этой планеты больше ярких бликов и белых цветов, чем в поле Кильбрена, эфирная «атмосфера» казалась в целом более хаотичной и бурной. Несколько раз возникало чувство, что они вот-вот утратят контроль над дорогой: течения мира искажали путь, грозились подхватить путешественников и зашвырнуть их в никуда. Фольгорм, однако, вел уверенно, показывая как лавировать среди мировых потоков силы и даже как можно использовать их слепую мощь себе на пользу. В случае возникновения настоящих проблем ничто не запрещало использовать и другие Формы для стабилизации Пути.

В конце концов, они оказались там, в сердцевине, погрузившись в океан бликов и световых водоворотов. Межреальности уже не было видно, призрачные образы, как кусочки гигантского калейдоскопа, раз за разом пытались сложиться во что-то цельное. Когда им это удалось, готовая картинка захватила внимание Дэвида и он увидел…

…увидел, что стоит на холме посреди каменистой неровной пустыни. Впереди было что-то, подобное древнему городу, занесенному пылью и песком. Сухой, резкий ветер и ослепительно-яркое солнце. По небу плыли серые облака, которые иногда-закрывали светило, и по земле вслед за облаками бежали тени. Странный мир: здесь было зябко и жарко одновременно.

Идэль и ее жених с любопытством оглядывались по сторонам. Фольгорм, чуть улыбаясь, наблюдал за их реакцией. Их восторг, удивление и восхищение, похоже, будили в нем ностальгические чувства… Возможно, вспоминал дни, когда он сам впервые по волшебному пути переместился в другой мир…

— Это наш сосед, — произнес Фольгорм, окидывая взглядом пустыню. — Катастрофа, а затем исцеление рунного Круга Церекхаймом вызвали слишком сильный дисбаланс… и HN-8 расщепился на два. Впрочем возможно, Кильбрен уже и сам потихоньку созревал собираясь разделиться, и все эти события всего лишь ускорили процесс, я не знаю… Суть в том, что это один из самых молодых миров в нашем потоке — он зарегистрирован всего лишь чуть больше трех тысяч лет тому назад.

— А как выглядит разделение миров? — спросил Дэвид.

— А никак, — засмеялся Фольгорм. — Этого никто никогда не видел. Понимаешь, ничего такого… заметного… не происходит. Люди спокойно ходят себе по межреальности, а потом — ррраз!.. Гляди-ка, новый мир. И откуда он только взялся?… Дата регистрации — это все, что у нас есть.

— Но ведь вы привязываете расщепление мира к какому-то событию. Ты сам об этом только что сказал.

— Да, привязываем, — кивнул принц. — Потому что нам так удобнее. Но никто не сказал, что это правильно. Например, мы привязываем рождение Кильбрена примерно к тому периоду, когда в Нимриане существовало королевство Айтэль. Некоторые названия общие, язык, какие-то персоналии, сюжеты легенд… Казалось бы, мы нашли точку, когда миры были одним целым. Так? Ничего подобного! Истории разные. То, что было до разделения, похоже, но есть и отличия.

— Откуда же тогда берутся новые миры? — недоуменно спросил Дэвид. — Или ты хочешь сказать, что они где-то прячутся внутри ригурт-хада, а потом в какой-то момент вылезают явно?

Идэль засмеялась.

— Нет-нет, — Фольгорм покачал головой. — Есть и такая теория, конечно, но учитывая, что эти «спрятанные» миры до момента их появления не могут найти даже Лорды, разумно предположить, что их и вовсе нет. Куда интереснее и обоснованнее выглядит другое предположение: когда мир появляется, он сразу же создает и свое собственное прошлое.

— Как такое возможно?

— А почему нет? — вопросом на вопрос ответил принц. — Прошлое для настоящего — всего лишь набор информации. Когда мир появляется, формируется и его собственное информационное поле. Там может быть записано все что угодно. Например, что этот мир выдул из своего хобота Гигантский Розовый Слон неизмеримое количество лет тому назад. Есть и такие миры, история которых измеряется совершенно абсурдными числами — миллиард лет, два, а то и больше.

Дэвид мрачно кивнул. Насколько он помнил, согласно последней версии винландских ученых, его Земле было пятнадцать миллиардов лет или что-то около того.

— Но есть же материальные свидетельства… — Под ироническим взглядом Фольгорма он осекся. Какие, к черту материальные свидетельства, если сам материальный мир — лишь образ в воспринимающем сознании? А то, каким, будет этот образ, зависело от очень многих факторов — и не в последнюю очередь от состояния информационных полей мира. В каком-то смысле мир сам придумывал свою историю, а затем еще и заставлял всеми доступными способами своих обитателей поверить в нее.

— Но тогда получается, что установить настоящий возраст вселенной вообще невозможно, — уныло озвучил Дэвид итог своих размышлений.

— Почему невозможно? — удивился Фольгорм. — Есть же те, кто помнит, как все начиналось.

— И сколько ей лет на самом деле?

— Абсолютно точно на этот вопрос нельзя ответить, потому что в разные исторические периоды время текло по-разному. В эпоху ванов оно, по самой структуре — было одним, в эпоху Истинных Богов — другим, после Изгнания — третьим… Поэтому определить можно только приблизительно. Несколько миллионов лет. Не меньше двух, но очень вряд ли, что больше четырех.

Дэвид замолчал и надолго задумался. Надо было все это как-нибудь утрясти в голове…

— Я читала про Курбанун, — подала голос Идэль. — Он ведь очень похож на наш мир, верно?

— Конечно, — кивнул Фольгорм. — Он и должен быть похож, поскольку отделился совсем недавно. Ты не узнаешь это место? — спросил он у племянницы, показав на руины города.

Идэль, нахмурившись и напряженно сжав губы, некоторое время смотрела в указанном направлении.

— Это Геиль, — сказал Фольгорм, так и не дождавшись ответа.

Идэль медленно кивнула. Она подозревала, что ответ будет именно таким, но не могла сказать, что узнает город: нет, тут не было ничего похожего… или почти ничего. Точнее, она ничего не могла узнать: в Кильбрене то место, где они стояли, было давным-давно застроено домами Нижнего Города. Здесь же сохранились только руины Старого. Здесь, в Курбануне, так и не отстроили столицу заново, поскольку и сам Круг не был восстановлен….

— Тогда это — Эджимайзея? — Она показала на высохшее русло слева. Изломанные, неровные берега абсолютно не походили на берега реки, которая несла свои воды в Кильбрене.

Принц кивнул. Идэль недоверчиво покачала головой, но ничего не сказала.

— А Рунный Круг здесь есть? — спросил Дэвид.

— Да, — Идэль и Фольгорм ответили одновременно. Улыбаясь, посмотрели друг на друга. Идэль чуть наклонила голову, признавая первенство дядюшки.

— Точнее сказать, Круг здесь был, — произнес Фольгорм. — Но в отличие от нашего мира, его не восстановили. Более того, изначальное повреждение структуры с течением времени привело к полной дестабилизации системы. В Курбануне Круг разрушен полностью. На том месте, где он находился, возник некий беспорядочный Источник… нет, не Источник — хаотический фонтан силы. В месте, где некогда сходились все силовые линии планеты, по-прежнему был избыток энергии, но теперь она стала совершенно неуправляемой… По крайней мере, — Фольгорм усмехнулся, — так разворачивались события, если верить информационным полям Курбануна. И рассказам местных жителей. Когда мы обнаружили этот мир, никакого, даже самого отдаленного подобия системы на месте Круга уже не было. Только беспорядочное буйство слепых сил, — Фольгорм поднял руку, указывая куда-то в направлении развалин. — Вон там. Это неблизко, но ощущается даже на таком расстоянии.

Дэвид перевел взгляд туда, куда ему предлагалось посмотреть… В обычном мире — ничего… вот только воздух над отдаленной частью развалин казался каким-то ярким, насыщенным… будто бы воздух незаметно светлел: к центру аномалии — больше, чем дальше от центра — тем меньше. Переход был очень плавным, растянувшимся, может быть, на полтора или два километра — а вполне возможно, что и больше.

Магическое восприятие показывало, что там, вдалеке, и впрямь происходит что-то странное. Невесть откуда, из разных направлений, волнами выплескивалась энергия и затем так же пропадала невесть куда. Но пропадала не полностью — часть сил выбрасывалась в окружающее пространство, в результате чего фон на расстоянии нескольких километров от Источника был чрезвычайно высок. Они стояли на самой границе аномалии, которая была слишком огромной, чтобы ее можно было заметить сразу.

— Ого!.. — сказал Дэвид. Он был заворожен.

Идэль мыслила более практично.

— Почему до сих пор никто не взял эту штуку под контроль?

— Не знаю, — Фольгорм пожал плечами. — Видимо, тут все слишком нестабильно. Нет, я уверен, эту силу освоят. Рано или поздно. Но пока умельца не нашлось.

— Не представляю, кто кроме бога мог бы с этим совладать, — пробормотал Дэвид, задирая подбородок, чтобы рассмотреть верхнюю часть аномального скопления силы. — Тут просто океан мощи… чтобы взять это под контроль, нужна сила не меньшая.

— Вот именно, — кивнул принц. — Тем, кто мог бы тут сам навести порядок, эта штука просто не нужна. А те, кому она нужна, не владеют достаточной силой, чтобы что-то сделать.

— А если подвести энергию из какого-нибудь другого места? — предложила Идэль.

— Пытались. Но есть один момент. Курбанун слишком близок к нашему родному миру. Прокладывать канал придется через Кильбрен. Я слышал, при Джейбрине одна из хеллаэнских компаний пыталась договориться. Приор отказал. Вероятно, он рассчитывал сам заняться этим местом… когда-нибудь. Когда разгребет текущие дела. Но руки так и не дошли.

— Глупость какая-то, — Идэль передернула плечиками. — Деду не обязательно было делать все самому, он мог послать кого-нибудь с поручением тут все обустроить.

— Нет, — Фольгорм покачал головой. — Сначала нужно было перестроить Рунный Круг так, чтобы высвободить нужное количество силы. И не на один раз, а наладить постоянный канал, по которому сила могла бы переходить в Курбанун. И здесь потребовалась бы работа не одного специалиста, а многих. Короче, это был проект государственного масштаба, и у Джейбрина, к сожалению, на него времени так и не нашлось. А отдельных исследователей сюда отправляли еще раньше, при Гарабинде или даже еще при Юлианаре… нет, один человек тут ничего не сможет сделать. Слишком все масштабно. Кроме того, помимо проблемы со слишком мощными и совершенно непредсказуемыми потоками разрушенного Круга имеется еще проблема местного населения.

— Тут кто-то живет? — Идэль недоверчиво посмотрела по сторонам. Ни птиц, ни животных, ни деревьев… ни травинки. Нет даже мха. Скалы и песок. И все.

— Тут — нет, — ответил принц. — А в мире — да. Кочевники.

В глазах Идэль блеснуло понимание.

— Как мы когда-то?

Фольгорм кивнул.

— Людей очень мало, растительности почти нет… перемещаются по пустошам вместе со своими стадами и кормят их чем придется. К попыткам изучить это место они всегда относились крайне отрицательно. Для них эти руины священны.

— Я их понимаю, — прошептала принцесса.

— Я тоже, — согласился Фольгорм. — По сути, они — это мы. Те, кем мы могли бы быть, сложись все немного иначе. Но это не отменяет того факта, что они изо всех сил мешают спокойному и всестороннему изучению этого места.

— А их не пытались инициировать в нашем Круге?

— Пытались. Неудачно. Наш Круг реагирует на них так же, как на любых посторонних. — Фольгорм мельком посмотрел на Дэвида. Одно исключение — посторонний, на которого Кильбренийский Источник отреагировал не так, как должен был, — находилось у него перед глазами.

— А почему они вообще представляют проблему? — спросила принцесса. — По идее, они должны быть обычными дикарями. Или нет?

— Да, это дикари. Но вот только не совсем обычные дикари. Искажение планетарного метамагического поля отразилось и на энергетике отдельных существ. Большинство погибло, те, кто сумели выжить — изменились. У местных больше половины новорожденных не доживают и до года — даже не столько из-за условий и качества пищи, сколько из-за врожденных дефектов гэемона. Те, кто выживает, приучаются иначе принимать и отдавать энергию… не так, как свойственно обычным людям. По сути, это уже и не люди вовсе. Это раса, которая предположительно когда-то была человеческой, но которая со временем все больше и больше демонизируется… в соответствии с местными условиями, конечно. Обычным демонам тут тоже не очень комфортно. Слишком резкие перепады силы. То ее очень много-то нет вообще. Нужно иметь весьма специфическое строение эфирного тела, чтобы тут выжить…

— Интересно, что это там происходит? — спросил Дэвид, показывая в сторону руин.

Йраг расстался со своими товарищами, приказав им продолжать путь без него. Воины не хотели отпускать вождя, но он поклялся, что не войдет в Город Бога — просто будет ждать за его чертой столько, сколько потребуется. Тогда воины захотели остаться с ним, ведь они беспокоились о детях не меньше, но Йраг отослал их. Он собирался нарушить клятву, потому что любил Чийни и знал, что остальные слишком суеверны, чтобы преступить запрет Прародителя, донесенный до них Сарабадом. Кроме того, нельзя было исключать, что шаман все-таки сказал правду. Если так, то, когда вождь войдет в Город Бога, разгневанный Прародитель заберет только его собственную жизнь. Дурные предчувствия терзали Йрага, и он был готов рискнуть своей жизнью, но не хотел рисковать жизнями людей, с которыми вырос, — даже если бы они смогли преодолеть страх и войти в город вслед за ним.

Йраг возвращался к руинам, продвигаясь на юго-запад и опасаясь, что потерял слишком много времени. Его черный соорни был измучен и требовал отдыха: день клонился к вечеру, а с самого утра они останавливались лишь раз, у города, когда отдавали детей Сарабаду.

Наконец с гребня песчаного холма Йраг увидел руины. Бестелесный Прародитель казался пожаром, рвущимся из сердцевины города к небесам — однако узреть этот пожар мог лишь тот, кто умел Видеть. Йраг погнал соорни к городу. Повсюду сновали демоны, но он не обращал на них внимания. Он оставил жеребца у самой границы — там, где еще не было пламени Прародителя, но уже ощущалась его теплота. Одна из легенд гласила, что сам Прародитель незрим даже для тех, кто умеет Видеть, и сияние в руинах — не он сам, но его кровь, хлещущая из раны, которую давным-давно оставили самые первые из Чужаков. Оружие Чужаков было отравлено, и поэтому Прародитель сначала сошел с ума и разрушил весь мир, а затем погрузился в тяжелый сон, и продолжал спать, пока все вокруг медленно приходило в упадок. Чужаки ранили Бога для того, чтобы, напиться его крови, и доверять им ни в коем случае было нельзя. Позже они не раз приходили с дарами и фальшивыми предложениями мира, но всякий раз их цель оставалась все той же: они жаждали крови и силы Прародителя. Поэтому Чужаков всегда убивали, и их лживые речи и красивые побрякушки не помогали им. Ведь побрякушки можно снять и с мертвого тела, а лживые речи никому не нужны.

Йраг крался среди руин по следам Сарабада и девятерых детей. Тепло Прародителя становилось все ощутимее. Рано или поздно это тепло станет огнем, от которого нет спасения, ибо топливом для этого огня служит сама душа.

Йраг знал, что пламя Прародителя горит по-разному в разное время. Иногда оно сильнее, иногда стихает. Никто, кроме шаманов, не знал от чего зависит и каким будет незримое пламя в тот или иной час. Шаманы тоже этого не знали, но, погружаясь в колдовской сон, могли соприкасаться со снами Прародителя и узнавать их содержание. Если Прародителю снились кошмары, он ворочался во сне, края его раны расходились и тогда пламя становилось сильнее. Если же сны Прародителя (а значит, и шамана, подглядевшего их) оказывались пусты, пламя слабело. Йраг был в окрестностях города Бога несколько раз, и знал, насколько яростным может быть пламя. Сейчас же, похоже, Прародителю вообще ничего не снилось… Интересно, долго ли продлится затишье? Неужели шаман не солгал?…

Он увидел Сарабада на площади, на фоне исполинской огненной колонны спящего Бога. Прародитель был так близко и сиял так ослепительно, что Йраг не мог уже определить, видит ли он его тем зрением, которое позволяет созерцать демонов и духов, или же облик Прародителя стал доступен и для телесных глаз. Прародитель пока бездействовал. Сарабад начертал странный рисунок и расположил детей по периметру большого круга, внутри маленьких кругов. Все дети, были без сознания — а может быть, просто спали. Сарабад стоял в центре и читал какие-то заклинания. Но так продолжалось недолго. Йраг сидел в своем укрытии очень тихо, но что-то выдало его. Вероятно, некоторые из мелких демонов, которых тут витало великое множество, служили шаману. Либо он мог видеть сквозь стены и даже испарения от огненной крови Прародителя не становились для него преградой. Во всяком случае, закончив одно из своих заклинаний, он вдруг остановился и посмотрел туда, где сидел Йраг. Шаман вытянул свой посох, и хвосты из гривы coopни затрепетали, как от сильного ветра. Затем хвосты превратились в змей, которые метнулись к убежищу Йрага, и у последнего уже не осталось никаких сомнений, что он обнаружен. Хотя змеи были не из плоти, Йраг успел убить одну и ранить еще нескольких, прежде чем остальные оплели его и впрыснули яд. Вождь почувствовал, что обездвижен.

Потом он услышал шаги. Сарабад подошел поближе, чтобы насладиться унижением соперника.

— Зачем ты вернулся? — презрительно спросил он.

Йраг был уверен, что ответ на этот вопрос шамана не интересует, и вместо ответа спросил сам:

— Зачем ты солгал?

— Ты умнее остальных, — сказал Сарабад. — Понял, что что-то не так. Но недостаточно умен, чтобы понять: иногда лучше оставаться дураком.

— Прародитель не говорил с тобой. — Скованный заклятьем, вождь не спрашивал, а утверждал.

Молодой шаман кивнул.

— Верно. Прародитель вообще не способен говорить. Это слепой и безмозглый Бог, а возможно, еще и давным-давно сдохший. Однако в его гниющем теле живут черви, и эти черви — демоны. С некоторыми из них можно договориться.

— Ты хочешь отдать им наших детей.

— Этот мир умирает, но есть и другие. Демоны рассказали мне о них. Если напиться крови Прародителя, можно приобрести огромное могущество, и тогда даже преграды между мирами перестанут иметь какое-либо значение. Не зря же этой крови желают Чужаки. Но взять кровь не просто, потому что она обжигает сильнее любого огня. Она столь горяча, что топливом для нее служит душа. И вот поэтому перед тем, как пить эту кровь, следует преобразовать душу. Я использую девять обычных душ для того, чтобы накормить ими демонов, а взамен они преобразуют мою так, как я желаю.

Йраг рванулся, силясь освободиться от спеленавших его змей, но шаман ударил его своим посохом — дерево прошло сквозь плечо, словно это был не посох, а острейшее копье. Йраг ощутил страшную боль и проклял предателя. Сарабад лишь рассмеялся в ответ.

— Не беспокойся. Я дам нашим людям то, чего никогда не сможешь дать ты. Всего лишь девять детей — крошечная жертва. Получив могущество Бога, я смогу приходить в миры Чужаков так же свободно, как они приходят в наш. Я покорю эти миры и дам людям из нашего племени земли, где будут реки из молока и озера из чистой, сладкой воды без малейшего привкуса горечи. Я поведу их в Цветущие Земли, а они будут славить меня, как подлинного Бога и истинного наследника Прародителя. Возможно, я даже тебе позволю себя славить. Если, конечно, ты выживешь, когда Прародитель проснется.

Не желая надеяться только на чары, шаман связал Йрага его собственным поясом, и посадил так, чтобы тот видел площадь. Когда сила Прародителя затопит все вокруг, парализующие чары падут, и следом начнет распадаться душа Йрага. Но некоторое время вождь еще сможет видеть и понимать, что происходит. Сарабад хотел, чтобы тот стал свидетелем его триумфа. Шаман вернулся в центр площади и продолжил творить свое мерзкое колдовство. Йраг ничего не мог сделать. Некоторые демоны подлетали поближе и лизали его рану. Другие как будто бы не замечали связанного человека. Они насмешливо фыркали, когда Йраг просил их помочь ему освободиться. У него не было ничего по-настоящему ценного, чем можно было бы заплатить за их помощь, и демоны об этом прекрасно знали.

Прошло около часа, и Прародитель стал пробуждаться. Это было ужасно. Сила истекала от него, раз за разом обрушиваясь на город. Может быть, Прародитель был слепым и безмозглым — все так, как говорил этот проклятый шаман, но в его божественности Йраг ничуть не сомневался. Такая сверхъестественная мощь не может принадлежать никому, кроме Бога.

Кровь Бога кипела в воздухе, и Йраг ощущал обжигающее дыхание смерти на своем лице… Согласно поверьям обитателей пустыни, смерть дышит не холодом, а огнем, а глаза ее светят так же безжалостно, как солнце в зените в безветренный день.

Шаман убил детей — всех, одного за другим. Йраг проклял его еще раз, но крика вождя никто, кроме него самого, похоже, так и не услышал. Большая часть демонов сбежала, напуганная ревом Прародителя. Но некоторые остались, и еще девять — пришли. Это были необычные демоны, сильные и алчные. Они соединялись с шаманом после каждого нового убийства. Каждый демон соответствовал какой-то способности или свойству, а их комбинация имела особую силу. Йраг стал опасаться, что предатель добьется успеха в своем безумном замысле. Огненная кровь Бога врывалась в волшебный круг через девять воронок, которыми стали души девяти детей. Сарабад, десятиголовый, жадно пил ее девятью ртами соединившихся с ним демонов, а человеческим ртом — хрипел и смеялся. Потом он перестал издавать звуки. Он рос на глазах и уже не напоминал человека. Он превратился в невообразимое чудовище, в десять раз превосходящее ростом любого смертного. Внешне он выглядел как тень девятиголовой змеи, от тела которой отходили сотни тоненьких извивающихся отростков. Эти отростки появлялись и исчезали, они более всего напоминали молнии черных и темно-лиловых цветов. Змеиные головы дышали смрадом, в котором соединялись пламя и тьма.

Сила Прародителя давно размыла чары, которыми был опутан Йраг, но он не мог пошевелиться — и не только из-за ремня, стягивавшего его руки и ноги. Вид Сарабада был устрашающ, Йраг не мог оторвать от него глаз. Сарабад превратился в демона — самого могучего и жуткого из всех демонов, которых Йраг когда-либо видел. Он хотел контролировать силу Прародителя, но просчитался. Он явно утратил человеческий разум. Он бесновался и корчился в воздухе, пока трансформаций завершалась. Потом сила Прародителя отхлынула, все как будто затихло… Йрага мутило, но как ни странно, он был все еще жив — возможно, Сарабад выпил ту силу, излишек которой в иных условиях стал бы для вождя смертелен. Темный змей распрямлял в воздухе свои кольца. Казалось, что-то привлекло его внимание. Йраг проследил за его взглядом…

Трое Чужаков. Наверху полуразрушенного дома. Сначала Йраг не поверил своим глазам, а потом понял, что так и должно быть. Чужаки услышали чванливые речи Сарабада и пришли, чтобы покарать его за дерзость… Они, все поголовно, были убийцами, злодеями и лжецами, однако явно не желали, чтобы кто-то получил силу, позволяющую так же свободно входить в их владения, как они сами входили во владения людей.

Очевидно, Сарабад, несмотря на безумие, также ощутил угрозу, потому что напал на пришельцев, не задумываясь. Йраг заколебался, не зная, кому он желает смерти больше. С одной стороны, он хотел, чтобы Чужаки поплатились за все преступления, которые они совершили на его земле. С другой, вождь не желал, чтобы шаман прожил хотя бы один день, наслаждаясь могуществом, купленным ценой жизни девяти детей, в числе которых была и его дочь Чийни.

Поэтому он рассудил, что самое лучшее, что может быть, — если Сарабад и чужаки уничтожат друг друга здесь и сейчас, и мысленно попросил Прародителя поспособствовать такому исходу. Вдруг Бог вовсе не так слеп и безмозгл, каким кажется на первый взгляд?

6

…Источник активизировался и стал выбрасывать в окружающее пространство чудовищные сгустки силы. Хаотическое движение потоков энергии внутри аномальной зоны, окружавшей город, ускорилось, интенсивность разнонаправленных пульсаций возросла… Воздух запылал уже и в обычном мире — феерическое зрелище: словно пятьдесят северных сияний кто-то скомкал и собрал в одном месте. Во всем этом еще не было ничего странного; просто красиво. Фольгорм сказал, что местный Источник ведет себя так каждый раз, когда просыпается. Странности начались позже. Что-то необычное происходило среди руин. Структура аномальной зоны была текучей, нестабильной — она постоянно разрушалась и создавалась вновь, уже в ином виде. Внутри нее были свои островки спокойствия, которые могли просуществовать достаточно долго, но чем интенсивнее Источник излучал мощь, тем быстрее эти островки разрушались. Это было естественно. Неестественным было то, что один из островков стабильности не только не пропадал, но постепенно расширялся, включая в себя все больше и больше, потоков. Аномалия внутри аномалии. Внутри города будто бы образовался еще один центр силы — вот только, в отличие от Источника, он не излучал силу, а поглощал ее. Гигантская воронка… нет, не одна — несколько воронок, расположенных под разными углами — их «хоботки» сходились к какому-то, невидимому для Идэль, Фольгорма и Дэвида, центру.

Когда активность Источника начала идти на спад, они сунулись в руины — в самом деле, надо же было посмотреть, что там внутри. Фольгорм пытался было заикнуться о том, что прогуляться он может и в одиночку, а ученикам лучше остаться снаружи — но реакция племянницы и ее жениха была такой, что принц только рукой махнул, справедливо рассудив: пока они будут спорить, все самое интересное может уже и исчезнуть. Источник стихал, и таинственная система из девяти воронок гасла вместе с ним.

Прямой опасности они не ощущали и поэтому просто телепортировались в город. Проложить Тропу в зону, изобилующую сгустками концентрированной силы, было непросто, и поэтому, пока перемещались, внимание всех троих больше занимал сам межпространственный канал, а не то, что их ждет на другом конце пути.

Они появились на крыше полуразрушенного дома… «крышей» этому дому служил в данный момент почти полностью сохранивший пол третьего этажа — при том, что сам третий этаж и все, что находилось выше, было сметено практически вчистую. В общем, стояли на почти целой крыше двухэтажного дома и видели внизу площадь с небольшим пятачком, очищенным от мусора. Все сразу стало ясно. Аномалия внутри аномалии имела искусственное происхождение. В общем-то, могли бы и сами догадаться. Стоило ли сюда лезть?…

«Нет, не стоило…» — подумал Дэвид, когда жуткая девятиглавая змея, разворачивая свои кольца, вознеслась над ними. Пора было уходить, причем немедленно. Одного взгляда, брошенного вниз, хватило, чтобы понять, что тут произошло.

Вокруг змеи — девять трупов и грубый рисунок в пыли. Кто-то только что создал чудовище. Создал… из себя самого.

Дэвид изучал демонологию в Академии, но на первом курсе процесса создания терафимов они касались лишь теоретически, в самых общих чертах. Суть ритуала была в том, что для преобразования своей природы заклинатель обращался за помощью к демонам, воплощавшим в себе требуемые ему качества. Используя их энергии и прибавляя к ним свою собственную, человеческую составляющую, заклинатель ставил своей целью создать из «ингредиентов» — число которых могло быть различным — совершенно новое существо. По идее, по завершении обряда демоны должны были уйти, а сообщенные ими качества — остаться, став частью новой сущности, которую получала в свое распоряжение кайи преображенного человека. Но это по идее. На деле же провести ритуал без негативных для себя последствий было дьявольски сложно. Следовало подбирать демонов не абы как, а так, чтобы получавшееся в итоге существо по важным внутренним характеристикам соответствовало человеку, чье сознание планировалось в это существо переселить. Человек здесь был лишь одной из деталей головоломки, и остальные детали следовало подбирать так, чтобы собранная головоломка в итоге походила на одну из своих деталей. Задача трудновыполнимая и всегда связанная с огромным риском, потому что не существовало никаких гарантированных формул трансформации: внутренний мир каждого человека сугубо индивидуален и каждому требуется его собственная, уникальная формула преображения.

Дэвид совсем не был уверен, что хоть кому-то удалось провести эту процедуру «вчистую», совсем без негативных последствий. В лучшем случае внутренний мир человека менялся, и довольно сильно. Куда чаще происходили настолько значительные изменения, что преображенное существо уже невозможней было отнести к людям. Его реакции, поведение, ценности — они были уже совсем иными. Более соответствующим демонам, а не людям.

Они попытались создать Тропу, которая могла бы увести их обратно, переместиться за пределы города, но внутри аномальной зоны сделать это было непросто, и они замешкались — всего лишь на секунду или две — увы, терафиму хватило этого времени, чтобы заметить их. На саму Тропу они еще сумели вступить, а вот уйти по ней — уже нет. С точки зрения обычного человека перемещающийся по волшебной дороге просто исчезает в одном месте и затем появляется в другом, но терафим, конечно, видел не только мир вещей. В мире энергий перемещающийся никуда не исчезает — он просто меняет способ существования, с тем, чтобы через короткое время снова вернуться в человеческую реальность.

Демон ударил, и энергетическая линия Тропы скорчилась, как пьяный удав в пароксизме страсти. У Фольгорма достало сил, чтобы не дать дороге развалиться на части, но удержать на ней не только себя, но и своих спутников, он не сумел, а Дэвид и Идэль, только сегодня начавшие осваивать магию перемещений, не знали, как правильно вести себя в такой ситуации и к чему прилагать свои усилия. Возможно, если бы им дали время подумать и оценить обстановку, они приняли бы верное решение, но тут нужно было реагировать, подумать времени не оставалось. Всех троих растащило по сторонам. Головокружение… кувыркание среди потоков энергии… попытки хоть за что-то зацепиться… Точь-в-точь ощущения лыжника на скоростном спуске, потерявшего равновесие и летящего вниз по склону. К счастью, они не успели далеко уйти, и поэтому падать пришлось недолго. Как только появилась возможность, Дэвид вышел в обычный мир — так ему было удобнее действовать. Рухнул вниз с двухметровой высоты где-то среди руин, за пару кварталов от площади. Вскочил на ноги. Попытался сориентироваться. Телесными глазами ни Идэль, ни Фольгорма он не видел, и даже громадную девятиголовую змею закрывало какое-то здание, но вижкад исправно воспринимал всех троих — нужно была только не обращать внимание на стихийный хаос в зоне Источника и как-то соотнести данные, получаемые через магическое восприятие, с восприятием обычным… Фольгорм — где-то впереди и слева, отражает атаки терафима, Идэль — еще дальше, за ними. Дэвид побежал вперед. Возникло искушение создать магический путь, чтобы оказаться на месте мгновенно, но он заставил себя отказаться от этой мысли. Он еще недостаточно хорошо освоился с этим волшебством, чтобы полагаться на него.

Подбегая к площади, краем глаза он заметил связанного человека среди камней, но не стал задерживаться — не до того. Терафим стал еще больше. К самому Источнику он по-прежнему прикоснуться не мог, но зато с успехом вытягивал энергию из окружающего пространства, благо в аномальной зоне ее хватало с избытком. Похоже, он собирался жрать, жрать и жрать — до тех пор, пока не лопнет. Дэвиду вспомнился зачет по демонологии:

«Будьте добры, господин Брендом, перечислите нам признаки неудачно созданного терафима».

«Первый признак, господин кен Муар — безудержная алчность…»

Курбанунский создатель терафима зачета по демонологии явно не сдавал. Зато оказался достаточно талантлив, чтобы создать опасную и мощную тварь.

Большая часть змеиных голов сосредоточилась на Фольгорме. Высокорожденный защищался. Дэвид не мог понять, кто побеждает: пространство между сражающимися просто кипело от обилия энергий. Демон использовал дикую мешанину из Форм, тотемных атрибутов и грубых набросков заклинаний, похожих на классическую магию не больше чем детский рисунок на картину профессионального художника. Нелепое сочетание, но энергии терафиму хватало, чтобы в своем пространстве навязывать миру свои правила, и в итоге все это, как ни странно, работало. Фольгорм, как и любой нормальный маг, полагался на Формы и подвески — все как обычно. Вижкад показал Дэвиду, что Идэль со своей стороны также приблизилась к площади. Одна из голов метнулась к ней, но натолкнулась на встречный удар. Дэвид не понял точно, что за заклинание применила принцесса, понял только, что сил на него она не пожалела. Вызванная в мир Смерть вспыхнула и расцвела — словно взрыв бомбы при замедленном просмотре. Змеиная голова оказалась серьезно повреждена, но к Идэль метнулись еще две.

У Дэвида не было подвесок — Источник смыл все старые, а новые с тех пор землянин собрать так и не удосужился. Беспечность всегда выходит боком. К счастью, Формы по-прежнему были при нем, и подготавливать их не требовалось. Брендом метнул в гадину Молниевый Клинок из Огненного Света, насытив заклинание силой до предела… Точнее, хотел метнуть. Вызванные энергии вышли из-под контроля. Силы было много, просто неестественно много, и он не мог ее удержать. Недосотворенное заклинание ударило по нему же — у Дэвида возникло чувство, что он стоит в центре порохового склада, куда сам же бросил горящую спичку. Все завертелось. Гром оглушил его, ударная волна смяла и отшвырнула назад — и если бы не поле амулета, которое, прежде чем иссякнуть, сумело поглотить часть выплеснувшейся энергии — история молодого волшебника на этом эпизоде, вероятнее всего, и закончилась бы.

Одна из голов терафима дернулась было к новому противнику, но, заметив, что он едва не угробил себя собственным же заклинанием, перестала обращать на него внимание, сконцентрировавшись на более опасных целях.

Поскольку часть голов отвлеклась на Идэль, натиск на Фольгорма ослаб, и принц, до сих пор вынужденный заниматься одной только защитой, смог наконец и сам нанести удар. Призванные им Сияющие Ветра задули с ураганной силой, отбрасывая назад жгуты и темные молнии терафима. Тому, кто оперирует Воздухом или Водой, сложнее нанести прямой вред врагу, чем магу, инициированному Огнем, Льдом или Смертью, однако воздушному или водному магу намного легче создать на поле боя выгодные для себя условия, потому что в самом движении энергетических потоков есть нечто, что роднит их с воздушными или морскими течениями. Контроль терафима над окружающим пространством медленно, но верно, умалялся, а власть Фольгорма возрастала. Демон попытался огрызнуться, выплюнув сгусток ядовитой тьмы — Фольгорм отвел заклинание. Темнота растеклась по соседнему кварталу, а дом, в который в который попал сгусток, испарился. Идэль в это время прикончила еще одну голову и худо-бедно защищалась от второй: коконы, окружавшие принцессу, хотя и были повреждены, еще держались. В руках Фольгорма возникло подобие сверкающего алмазного копья. В этой штуке, созданной на базе Света и усиленной разгонявшими и направлявшими копье ветрами, содержалось порядка тридцати Форм и такой объем мощи, что хватило бы даже обожравшемуся терафиму — если бы только копье достигло цели. Демон, оценив опасность, сумел перехватить его на полпути — ценой трех своих голов. Четыре оставшиеся решили, что пора менять стратегию и сосредоточилсь на обороне. Ситуация изменилась — теперь нападали Фольгорм и Идэль, а тварь защищалась. Нужно было добить его поскорее, пока поврежденные головы не восстановились, что чародеями с успехом и было осуществлено. Демон огрызался еще минуту или две — все-таки, он был очень силен. Будь он при этом немного искуснее, все могло бы сложиться и по другому…

Магическая битва основательно перелопатила площадь. Рухнуло несколько зданий, но та сторона, где находился Дэвид, не пострадала. Когда с терафимом было покончено, Идэль и Фольгорм перелетели через площадь и опустились рядом с землянином, который по-прежнему пребывал без сознания. Связанный кочевник, лежавший неподалеку, интереса у кильбренийцев не вызвал.

— Он всегда такой неуклюжий? — раздраженно скривился Фольгорм, накладывая исцеляющее заклинание на землянина.

Идэль ощутила неловкость.

— Обычно все-таки нет…

Фольгорм покачал головой и занялся выправлением узлов гэемона — от неудавшегося заклинания пострадало прежде всего энергетическое поле землянина, а тело, если не считая ушибов, ссадин и пары сломанных костей было почти в порядке.

Дэвид открыл глаза. Сознание еще мутилось, но потихоньку все приходило в норму.

— Чему тебя только учили в Академии… — проворчал Фольгорм. Забыл сбалансировать заклинание, что ли?

Дэвид с трудом сел. Решил не обращать внимания на снисходительные нотки в голосе принца. Объяснил:

— Не рассчитал усилия. Не думал, что будет столько энергии…

— У кого? — недоуменно спросил Фольгорм.

— У меня.

— Дэвид, — вмешалась Идэль, — не нужно пытаться зачерпнуть из Рунного Круга по максимуму до тех пор, пока ты не освоился…

— Я ничего не черпал, — перебил ее Дэвид.

Принцесса и Фольгорм переглянулись.

— Ты хочешь сказать, что устроил этот фейерверк собственными силами? — Фольгорм насмешливо прищурился. — Я видел силу всплеска. Сам ты на такое не способен.

— Я же прошел посвящение…

— С Источником — да, способен. Без него — нет.

— Я колдовал сам по себе, как привык.

— Не верю.

Дэвид пожал плечами.

— Ладно, разберемся с этим позже, — решил принц. — Пойдемте.

— Подождите минутку.

Дэвид вытащил меч и направился к лежащему человеку.

— Что ты хочешь сделать? — спросил Фольгорм…

— Освободить его.

— Делать нечего, что ли… — пробормотал принц.

— Он вообще очень добрый, — тихо сообщила Идэль.

— Неестественно добрый. Он что, служит какому-то богу?

— Я пока не разобралась, но, кажется, нет. По крайней мере, сам он уверен, что не служит.

Кочевник напряженно следил за приближающимся человеком. Как только Дэвид подошел поближе, резко выбросил вперед и вверх связанные ноги. Он метил в пах, Дэвид едва успел — рефлекторно, не думая — подставить бедро. Отшатнулся назад. Связанный продолжал внимательно наблюдать за ним. В черных глазах не было ничего кроме ненависти и готовности как можно дороже продать свою жизнь.

— Они не любят чужих, — прокричал принц.

Дэвид спеленал лежащего Воздушной Паутиной и разрезал ремни. Отошел от человека, снял Паутину. Кочевник осторожно поднялся. Он явно ожидал какой-нибудь подлости. Правая рука — на бедре, рядом с рукоятью длинного ножа.

— Да уж, культурное взаимопонимание просто налицо, — насмешливо прокомментировал Фольгорм.

По волшебной дороге, сотворенной принцем, они покинули Курбанун. Несколько минут в межреальности — и Кильбрен надвинулся на них: громада соцветий и бездна сияний. В нормальную реальность они вышли на каком-то холме. Прищурившись, Идэль огляделась. Место выглядело знакомым… Да, она уже была здесь — давно, еще до поездки в Нимриан. Это владения Фольгорма. А на востоке, если пересечь поле, лес, а затем реку, должен располагаться Холгомияр.

— Зачем мы тут? — спросил Дэвид.

— Хочу кое-что понять. — Принц посмотрел на Идэль и сказал:

— Поставь защиту. Нет, не на нас, только на себя. А ты, — это уже Дэвиду, — создай какое-нибудь заклинание.

— Какое?

— Любое. — Фольгорм также окружил себя защитным коконом. — Шар огня, например. Что-нибудь боевое и помощнее.

— Формами или классикой?

— Чем ты пользовался в руинах, когда чуть себя не угробил? Формами? Ну значит, ими…

Зная, насколько обманчивым стало чувство баланса, Дэвид подходил к балансировке заклинания с максимальной осторожностью. Заклинание создалось легко, даже слишком… он едва удержался, чтобы опять не перенасытить конструкцию силой, но все-таки сумел сохранить контроль. Истекающая жаром Сфера Огня повисла над ладонью.

— Нет-нет, — Фольгорм покачал головой. — Сейчас спокойная обстановка и ты слишком аккуратен… Расслабься. Просто создай самое мощное заклинание, на которое только способен. И не держи его, а метни… ну скажем, вон туда… — Принц показал в сторону соседнего холмика. — И не обращайся к Источнику. Сделай максимум того, на что способен сам.

— Да я и не обращался… — пробормотал Дэвид, гася Сферу.

На лице Идэль отразилось удивление. Фольгорм быстро сотворил еще одно заклинание, накрывшее на этот раз не его одного, а всех троих. Плетение было довольно сложным и проведено с поразительной для такой сложности быстротой — не разобравшись в деталях, Дэвид понял лишь, что общее предназначение заклинания — поглотить взрывную энергию его собственных чар, в случае если из-за переизбытка силы ему опять не удастся сохранить контроль. Похоже, Фольгорма по-настоящему встревожила его неспособность удерживать баланс, и эта обеспокоенность передалась и Дэвиду. Значит, это не просто дезориентация, вызванная стремительным переходом Дара на Ильт-фар? Все серьезнее? Нарушено что-то в гэемоне?…

Он не стал гадать — просто сделал то, что его просили. По максимуму — так по максимуму. Он был морально готов к тому, что энергии выплеснется в разы больше ожидаемого… и ошибся, потому что на деле ее оказалось еще больше. Правда, он был готов к тому, что обманется в своих ожиданиях и опять не сумеет удержать контроль — и, вероятно, именно поэтому каким-то чудом удержать его все-таки сумел. Он просто сделал все так, как нужно было делать, несмотря на накатывающую панику. Несмотря на страх, не думая о том, что через мгновение он будет смят вызванной мощью, Дэвид закончил заклинание и бросил его в сторону холма… Океан так и не обрушился на него. Мощь, способная с легкостью разорвать гэемон человека, прошла сквозь Дэвида, мимо него — и ему, тяжело дыша и вздрагивая от переизбытка адреналина, оставалось только смотреть, как что-то огромное, похожее на огненную комету, по дуге стремительно пересекает пространство между двумя холмами и врезается в землю. Грянул взрыв, фонтан пламени и плазмы, в которую превратилась земля, рванулся вверх, огонь растекся волной… Идэль и Фольгорм, действуя почти синхронно, окружили их собственный холм двумя силовыми куполами — в следующую секунду огненная волна, преодолев те двести метров, что разделяли холмы, докатилась до них и пошла дальше. Потом пламя стихло, влажный ветер, сотворенный Фольгормом, отчасти разогнал, отчасти — прибил к земле дым, и стало видно, что стоят они на зеленом холме (под силовыми куполами трава сохранилась в полном порядке) посреди выжженной равнины. От холма, куда Дэвид зафитилил свою огненную комету, мало что осталось: земля и камни там частью испарились, частью превратились в лаву и растеклись. Все вокруг дымилось, тлело и воняло горелым.

— М-да… — вздохнул Фольгорм, созерцая разгром. Затем, соединив Воду и Воздух, организовал над полем небольшой дождик. Идэль из Воздуха же соорудила невидимый зонтик над местом, где они стояли, чтобы не промокнуть.

— Я же просил: к Источнику — не обращаться, — с упреком произнес Фольгорм.

— Я и не обращался. — Дэвид пожал плечами.

— Ну конечно…

— Ты не мог сделать это сам, — сказала Идэль. — Ты сильно изменился после Рунного Круга, но… не настолько. Достаточно просто на твой гэемон посмотреть, чтобы понять, что ты на такое не способен.

Дэвид недоуменно развел руками.

— Ладно, — Фольгорм кашлянул. — Давай еще разок. Вон видишь еще один холмик?…

— Который в километре отсюда? — Дэвид прищурился.

— Ага. По нему, на полную, тем же заклинанием. Только уже вместе с Источником. Нет! Не прямо сейчас!.. Только после того, как мы поставим хорошую защиту…

— Честно говоря, я не понимаю, как это «вместе с Источником», — признался Дэвид. — То есть я знаю, что вы можете черпать энергию из Рунного Круга — Идэль рассказывала, но как вы это делаете, мне никто не объяснял. Может, расскажете заодно?

Фольгорм и Идэль быстро переглянулись. Выражение их лиц Дэвиду не понравилось. Ну что, он опять что-то не то сказал?…

— Подожди-подожди, — Идэль внимательно посмотрела на своего жениха. — Ты что, хочешь сказать, что не чувствуешь его?

— Кого «его»?

— Источник!

— Не знаю, — Дэвид смутился. — Я много чего нового чувствую с тех пор, как прошел Круг… Я еще не до конца разобрался с тем, что к чему относится.

Идэль и Фольгорм опять переглянулись.

— Это правда? — спросил Фольгорм. — Что?

— То, что ты только что сказал.

Дэвид разозлился:

— Кажется, я еще не давал вам оснований подозревать меня во лжи.

— Может быть, у тебя специфические чувство юмора, откуда мне знать? — хмыкнул принц, затем посерьезнел: — Снимай амулет и ту побрякушку, которую на руке носишь.

Фольгорм отцепил собственный Тальдеар — фибулу с крупным сапфиром — и передал Идэль.

— Я сострою свой гэемон с твоим и ты повторишь то, что сделал.

Дэвид снял артефакты, мельком подумав, что из кольца стоило бы изготовить что-нибудь новенькое. Раньше кольцо было полезно тем, что увеличивало мощность его заклинаний. Сейчас, с тем объемом силы, который он имел, оно почти ничего не давало… Да и вообще на первый план выходила не проблема количества силы — энергии в его распоряжении теперь было даже больше чем надо — а проблема контроля.

Дэвид повернулся к дальнему холму. Фольгорм встал позади землянина и положил ему руки на плечи, кончики пальцев — по направлению к локтям. Два энергетических поля частично совместились, каналы сомкнулись таким образом, что Фольгорму оказался открыт доступ к энергиям, которыми оперировал Дэвид, а Дэвиду к энергиям Фольгорма — нет. Обычное положение ученика и учителя.

— Я останусь пассивным наблюдателем, — негромко сказал принц. — Просто повтори то, что сделал.

Дэвид повторил. Наученный горьким опытом, он поступил так же, как в последний раз: не обращая внимания на мощь, с которой невозможно бороться, хладнокровно довел заклинание до конца и метнул его прочь. И опять бешеный водопад силы не смял его, а устремился по указанному пути… Воздушное пространство пересекла еще одна комета. Удар, взрыв… шквал огня… На несколько секунд — огненное озеро вокруг дальнего холма. Потом пламя опало, и в небо повалил едкий дым. Этакая фабричная труба диаметром в полкилометра Фольгорм, отстранившись, организовал еще один локальный дождик. Вскоре дымить перестало…

— Ты по-прежнему утверждаешь, что действовал сам, не взывая к Источнику? — спросил принц Дэвида таким тоном, как будто ответ его совершеннр не интересовал. Возможно, так оно и было.

— Сам. Я вообще не знаю, как это ваше «вызывание Источника» производить.

Фольгорм кивнул. Похоже, ответ подтвердил какую-то пришедшую ему в голову идею.

— Он не понимает, где кончаются его собственные энергии и где начинаются энергии Источника, — сообщил принц Идэль.

Глаза Идэль округлились. Дэвид, мягко говоря, удивился не меньше…

— Как это возможно? — спросила принцесса.

Фольгорм развел руками в стороны.

— То есть… ты хочешь сказать, что я пользуюсь силами Источника неосознанно? — изумился землянин.

Фольгорм кивнул.

— Похоже, именно поэтому ты не можешь вывести правильный баланс для заклинаний. В каждое твое заклинание Источник добавляет собственную силу, но сколько именно добавляется — это переменная, которую ты не можешь определить, поскольку не понимаешь даже и того, что вообще что-то добавляется.

— Такого не может быть, — уверенно заявила Идэль. — Источник ни с чем не перепутаешь.

— Не может быть, чтобы Рунный Круг прошел посторонний, — раздраженно ответил принц. — Это гораздо невозможнее. Во все остальное куда легче поверить…

Страницы: «« « 12345678 » »»