Плутовки Смолл Бертрис

– И вы позволите этой швали говорить со мной в подобном тоне? – взвилась леди Каслмейн.

– И вы позволите этой фурии говорить со мной в таком тоне? – передразнила Нелл Гвин и, взглянув на Фэнси, заметила: – Ты очень красива. Сможешь мирно разделить его со мной, мистрис Деверс?

– Смогу, – кивнула Фэнси, предлагая руку молодой актрисе. – Прогуляемся вместе, мистрис Гвин?

Король довольно хмыкнул. Он терпеть не мог сцен вроде той, которую сейчас устроила Барбара. Кроме того, он по достоинству оценил то обстоятельство, что обе молодые прелестные фаворитки так быстро поладили. Ах, жизнь становится куда легче, когда дамы не ссорятся из-за него.

Король пошел было дальше, но тут же повернулся и обратился к леди Каслмейн:

– Прочь с глаз моих, мадам! Я не желаю видеть вас при дворе до окончания рождественских праздников. А может, и дольше.

И, показав разгневанной женщине спину, он снова зашагал по берегу, но предварительно пригласил с собой Фэнси и Нелл. За ним двинулись придворные, старательно обтекая замершую леди Каслмейн. Вскоре рядом остался только ее маленький паж-негритенок. Мальчик, боязливо поеживаясь, ожидал приказов. Бедняжка заранее готовился к удару, который обязательно падет на его голову, ибо даже издали было заметно, как взбешена хозяйка. Но она вдруг сникла, словно усохла, и, повернувшись, одиноко побрела во дворец. Паж потрусил следом.

По пути леди Каслмейн уже совсем было решилась донести королеве о появлении новой любовницы, но быстро сообразила, что ее величество скорее всего уже знает о том, как король обхаживает не только эту жалкую актрисульку, но и прелестную племянницу своего кузена. Если не считать короткого периода в самом начале брака, король неизменно обращался с женой уважительно и с полным почтением, как наедине, так и на людях. Королева же Екатерина, узнав о похождениях мужа, хоть и была шокирована, но скоро научилась смотреть сквозь пальцы на его многочисленные романы и знала всех побочных детей, которых тот с гордостью признавал.

Барбаре Вильерс до смерти не хотелось смириться с тем, что Карл Стюарт бросил ее. Она никогда не умела с достоинством принимать поражение. Ничего, она подождет. Рано или поздно эта шваль и дура девчонка, которую двор остроумно прозвал «king’s Fancy»[5], ему надоедят, и тогда придет ее время. В конце концов они вместе уже столько лет!

Король любил прогулки даже в холодные дни, но постепенно те, кто отправился с ним, начали отставать, возвращаясь в относительное тепло дворца. Однако Фэнси, как настоящая сельская уроженка, оказалась одной из немногих, кто мог бы потягаться с Карлом.

– Приходите навестить меня, – пригласила она мистрис Гвин, которая наконец решилась их покинуть.

– Обязательно! – пообещала молодая актриса.

– Ты была добра к Нелли, – заметил Карл.

– А почему бы нет? – удивилась Фэнси.

– Она родилась в лондонских трущобах, в доме, который мало чем отличался от борделя.

– Но вы приняли ее, – запротестовала Фэнси. – И она очень забавна, не так ли, ваше величество? Кроме того, не думаю, что вы будете вечно верны нам обеим. Зачем же воевать с ней за вашу благосклонность? Недаром говорят, что сердце вашего величества такое же огромное, как ваш… – Она осеклась и уставилась на него смеющимися глазами. – И потом, вы король, а мне объяснили, что королям позволено то, что запрещено простым смертным.

– Ты неизменно поражаешь меня, Фэнси, – покачал он головой. – Твое происхождение безупречно, и все же ты ведешь себя, не как подобает даме из такой благородной семьи. Почему?

– Сама не знаю, – пожала плечами Фэнси. – Возможно, потому, что почти всю жизнь провела в колониях. Высший свет такой сухой и чопорный! Люди в колониях совсем другие. Мы более свободны, раскрепощены…

– До чего же странно быть правителем земли, которую ты никогда не видел и вряд ли увидишь, – усмехнулся Карл. – Особенно теперь, когда я тебя узнал.

– А мне теперь, кажется, больше по душе Англия.

Они достигли конца дорожки и повернули назад. Зимнее солнце уже садилось, и слуги зажгли факелы. Поднявшийся ветер развевал плащи.

– Скоро пойдет снег, – вздохнула Фэнси.

– Сегодня ночью я приду к тебе, моя дорогая колонистка, – пообещал король, нежно целуя ее в губы, перед тем как переступить порог.

– Я буду ждать, – прошептала она, сворачивая в другой коридор.

В покоях ее уже ждали кузины. Коротая время, они пили шоколад и заедали его маленькими глазированными кексами. Фэнси засмеялась при виде кузин, сидевших подобно маленьким девчонкам на полу перед камином с лицами, измазанными розовой глазурью и коричневым шоколадом.

– Вам удобно, кузины? – осведомилась она, отдавая Бесс плащ и усаживаясь рядом.

– Нам нужно переодеться к вечеру, – объявила Синара. – Повелитель беспорядка устраивает великолепный маскарад. Домой ехать уже поздно, поэтому мы принесли костюмы сюда.

– Переоденьтесь здесь, но после бала не приходите: король сказал, что навестит меня сегодня.

– Мы сразу отправимся домой, – пообещала Синара. – Завтра заберем все, что оставим здесь. Кстати, сегодня днем ты была изумительна! Так отбрить леди Каслмейн! Уж очень она груба!

– Все потому, что ей слишком много позволяли. Никогда не стоит воображать, будто такое положение может длиться вечно. Мама говорила, что, поднимаясь на гору и спускаясь вниз, всегда рискуешь встретить одних и тех же людей. Миледи Каслмейн чересчур высокомерна. Но она не королева, да и король больше не благоволит к ней.

– Говорят, что он даже не спит с ней больше! – сообщила Дайана.

– Это мне неизвестно, – ответила Фэнси. – И не мое дело справляться у короля о подобных вещах.

– Ты влюблена в него? – выпалила Синара.

– Нет, – честно призналась Фэнси. – Но питаю к нему самые теплые чувства, а он очень добр ко мне. Мне нравится то наслаждение, которое дарят друг другу наши тела. Думаю, мы друзья. Если влюбляешься в человека, невольно оказываешься в зависимости от него, а я никогда больше не допущу такого.

– Интересно, его достоинство действительно так велико, как сплетничают?

– Син! – негодующе взвизгнула Дайана.

– Только не говори, будто ничего не слышала! – парировала кузина. – Все всё знают. Так это правда или вранье, дорогая Фэнси?

– Он действительно велик, и очень. Гораздо больше, чем мой муж, но мне прото не с кем сравнивать, Синара.

– Да, и больше, чем любой средний мужчина, – добавил чей-то голос, и в комнату вошла Нелл Гвин. – По правде говоря, он настоящий гигант, а я повидала немало «петушков», уж поверьте!

– Бесс, принеси мистрис Гвин чашку шоколада, – приказала Фэнси. – Съешь кекс, Нелли? Мои кузины великодушно оставили несколько штук на блюде.

– Спасибо, попробую, – дерзко улыбнулась молодая актриса, устраиваясь рядом с девушками. Ее зеленовато-карие глаза сверкали любопытством. – Здорово вы это сегодня! – заметила она. – Не думаю, что кто-то, даже сам король, смог бы так ловко осадить и поставить на место эту фурию.

Она потянулась за кексом и, сунув в рот кусочек, принялась с аппетитом жевать.

– Я более высокого происхождения, чем она, – заметила Фэнси, – а если бы и нет, все равно терпеть не могу, когда со мной так обращаются. Она просто невыносима!

– А разве мы многим лучше? – вздохнула Нелли.

– Да, – уверенно кивнула Фэнси. – Мы по крайней мере честны в наших желаниях. И не притворяемся кем-то иным, чем есть на самом деле.

– Наверное, ты права, – медленно протянула Нелл. – Я родилась в таверне, которая к тому же служила борделем для окрестных пьяниц. Мамаша сказала, что если уж я собираюсь стать шлюхой, нужно хотя бы найти богатого покровителя, потому что плата больше. – Она рассмеялась. – В десять лет я стала продавать апельсины в театре и, увидев модных дам и джентльменов, поняла, что мама была права. Вот и пошла в актрисы.

– Говорят, вы поете и танцуете куда лучше многих, – пробормотала Дайана.

– Вы та, кого прозвали Сиреной? Я слышала, что даже ваши соперницы не могут сказать про вас ни одного худого слова. Кстати, вы уже решили, который из бедных джентльменов получит вашу руку, миледи?

– Я еще не готова выбрать мужа, – рассмеялась Дайана. – Мы с кузинами только что явились ко двору, и мне хочется как следует развлечься.

– И вы правы, миледи. Веселитесь, пока можете. А вы, Син, остерегайтесь тех игр, которые вздумали вести с Гарри Саммерсом. Он таких малышек, как вы, живьем глотает.

Синара покраснела, но все же запальчиво выкрикнула:

– Я сама могу о себе позаботиться, мистрис Нелл!

Нелли покачала головой:

– Он в самом деле человек опасный. Не зря его прозвали Уикиднесс! Порок – вот его сущность! Фэнси, это король отдал вам апартаменты?

– Да, – призналась девушка.

– А я хочу дом! И не соглашусь на меньшее! У вашей семьи уже есть дом в Лондоне, так что для вас это особого значения не имеет. Кроме того, в один прекрасный день вы снова выйдете замуж и переедете в дом мужа. Но бедные девушки вроде меня должны сами всего добиваться. Думаю, когда я рожу королю ребенка, он подарит мне дом.

– Считаете, у вас будет ребенок? – заинтересовалась Синара.

– Разумеется! Король плодовит, как кролик, особенно когда речь идет о способности плодить бастардов! Все его женщины тоже плодовиты, как унавоженное поле, кроме нашей несчастной королевы. – Нелл понизила голос: – Говорят, что тесть герцога Йоркского настоял на кандидатуре португальской принцессы, зная, что она бесплодна. Его дочь замужем за герцогом, и он хочет, чтобы внуки правили после нашего доброго короля и его брата. Ходят слухи, что когда мать короля узнала о намерении принца Джеймса жениться на Анне Хайд, несколько дней плакала. Но поделать ничего не смогла, тем более что живот невесты набух ребенком еще до того, как был подписан брачный контракт.

Фэнси с широко раскрытыми глазами впитывала поразительные сплетни, которые с такой готовностью выкладывала Нелли. Возможно, кузины уже слышали нечто подобное, но Фэнси, недавно приехавшая в Англию, ничего не знала. И до сих пор не встречала женщин, подобных Нелл Гвин, хотя сразу же полюбила свою ровесницу, молодую актрису. Пусть она немного грубовата и неотесанна, зато рассудительна, остроумна, и с ней всегда интересно. Похоже, у нее появилась подруга, и Фэнси очень была этим довольна.

Пришло и прошло Рождество. Закончилась Двенадцатая ночь. Следующий праздник, к которому с энтузиазмом готовился двор, был День святого Валентина, покровителя влюбленных.

– Ему следовало быть покровителем этого двора, судя по количеству незаконных связей, измен и побочных детей, – публично заявила Нелли Гвин, чем немало позабавила короля. Даже сейчас, лежа в постели с Фэнси, он улыбнулся при воспоминании об этом.

– У нее насмешливый ум, у нашей Нелл, – заметил он вслух.

– Не уверена, что мне льстит ваша способность обсуждать других женщин, одновременно лаская мои груди, – пробормотала Фэнси.

– Ревнуешь? – поддел он, целуя ее круглое плечико.

– Похоже, так и есть, сир, – призналась она, немного подумав.

– Ты любишь меня?

– Да, – медленно протянула Фэнси, – но не так, как любит женщина мужчину.

– Как же тогда? – удивился король.

– Точно так же, как любите меня вы. Я наслаждаюсь нашей взаимной страстью. Ценю нашу дружбу. И хотя немногие женщины способны смириться с таким положением, я вполне довольна.

– Не знаю, то ли радоваться, то ли огорчаться, – усмехнулся он, подминая ее под себя и целуя в губы.

– Но не хотите же вы, чтобы я уподобилась миледи Каслмейн? – серьезно спросила Фэнси. – Упрямой, упорной, не желающей принять неизбежное и начать новую жизнь? Да, она делила изгнание с вашим величеством, но вы были более чем великодушны с ней. Она злоупотребила вашей добротой, не захотев уйти вовремя.

– Значит, если я скажу, что между нами все кончено, ты покорно отступишься?

– С сожалением, ваше величество, но да, я не задержусь, не стану конфузить и смущать вас, взывать к вашей совести. В том, что вы страстный и добрый мужчина, нет вашей вины.

– Смотрю, дорогая Фэнси, ты очень быстро учишься придворным повадкам. Я невольно задаюсь вопросом, что бы вышло из тебя, родись и воспитывайся ты в Англии. Женщины вашей семьи известны своей проницательностью, дальновидностью и благоразумием.

– И любящими натурами, – зазывно прошептала она, притягивая к себе его темную голову и целуя в губы.

Он стал нежно ласкать ее, ибо, говоря по правде, Карл Стюарт, король Англии, успел привязаться к Фэнси Деверс, умной и чувственной: качества, которыми он неизменно восхищался в женщине. Кроме того, она с благодарностью принимала все, что он предлагал ей, и не в пример многим его любовницам вовсе не отличалась алчностью. Как мудро она заметила, они стали друзьями. И навсегда ими останутся, но сейчас любили друг друга, и она отвечала на его ласки с пылом, воспламенявшим в короле безумное желание.

Фэнси блаженно вздохнула. Именно такой она представляла себе истинную страсть.

Король уже добрался до ее груди и лизал сморщенные соски, пока она не застонала. Только тогда язык скользнул ниже. Зубы покусывали чувствительную плоть, посылая приятный озноб по спине. Ее ноги словно превратились в теплый воск. Она стала гладить его, слегка царапая ноготками, и снова вздохнула, когда он вошел в нее, до отказа заполняя узкий грот и продолжая двигаться до того момента, когда оба вскрикнули, охваченные пламенем экстаза. Потом Фэнси тихо плакала, роняя слезы на его грудь, а он гладил ее, пока она не успокоилась.

– Я всегда мечтала о такой страсти, – призналась она. – И так рада, что познала ее с вами, сир.

– И познаешь еще раз, с мужем, моя маленькая колонистка, – пообещал Карл. – Я знаю, что всегда был превосходным любовником, но другие мужчины тоже умеют дарить и получать наслаждение.

– Я больше не выйду замуж! – отрезала Фэнси.

– Когда-нибудь обязательно выйдешь, и я сам выберу тебе жениха, дабы твердо знать, что он – человек благородный и будет ценить тебя так же высоко, как я.

– Вы уже выбирали мужа для леди Каслмейн и смотрите, что получилось, – язвительно напомнила Фэнси. – Я не хочу ни награды, ни высокого положения, когда мы попрощаемся, ваше величество. Мне более чем достаточно быть вашим другом. Мне в голову не приходило, что, приехав сюда, я приобрету дружбу такого человека, как вы.

Он снова поцеловал ее в губы.

– Иногда мне кажется, что ты так же добра и мила, как прелестная Сирена.

– О нет, – запротестовала Фэнси. – Я вовсе не похожа на Дайану, но и миледи Каслмейн – не пример для подражания. Мне ни к чему доказывать всему миру, что я пользуюсь благосклонностью короля. То, что мы делим, ваше величество, принадлежит только нам.

– Знаешь, моя маленькая колонистка, я еще не встречал женщин, подобных тебе.

– Вполне вероятно, ваше величество, – согласилась Фэнси. Сейчас она была очень счастлива. И хотя знала, что долго это не продлится, все равно радовалась каждому мгновению.

День святого Валентина уже близился, когда Нелли задумала отучить короля от визитов к другой актрисе, по имени Молл Дэвис.

– Никакие мои выговоры на него не действуют! – жаловалась она.

– Он король, а короли привыкли подчиняться только своим желаниям, – напомнила Фэнси подруге.

– Знаю-знаю, мы не можем помешать ему окунать свою большую ложку в каждый горшочек с медом, который попадается на глаза. Но и Молл мне хорошо знакома. Груба, как горсть щебенки, глупа и вечно нос дерет! Если ее не поставить на место, она быстро сделает короля посмешищем. Пока что он не пригласил ее ко двору, но она всеми силами этого добивается. Ее нельзя допускать в приличное общество, если мы не хотим скандала. Король не желает видеть ничего, кроме хорошенького личика и упругих титек.

– Но что мы можем сделать? – недоумевала Фэнси.

– Король обещал навестить Молл после празднеств, в ночь святого Валентина, – с ехидной ухмылкой сообщила Нелл. – Только когда войдет к ней, если, разумеется, она не догадается кого-нибудь послать к нему, окажется, что бедняжка не готова к приему его величества.

– Почему? – насторожилась Фэнси.

– Молл – большая сластена, – пояснила Нелли. – И ужасная обжора. В День святого Валентина она получит от неизвестного поклонника бонбоньерку с любимыми цукатами: засахаренными сливами, варенными в меду фиалками и новыми шоколадными конфетами, которые недавно вошли в моду. Молл наверняка поверит, что это сам король прислал ей угощение, поскольку бонбоньерка будет из чистого серебра с позолотой и устлана серебряным кружевом. Уж поверь, мне пришлось выложить немалые денежки!

– Ты собираешься отравить ее? – всполошилась Фэнси.

– Нет, – рассмеялась Нелл. – Просто в сладости положено немного слабительного. К тому времени как придет король, Молл успеет съесть почти все конфеты, ну а потом несколько часов подряд не встанет с ночного горшка, раз за разом опорожняя свои несчастные внутренности. Вряд ли король после этого захочет на нее посмотреть. Сердце у него, конечно, доброе, но ни один мужчина не потерпит женщину, которую либо рвет, либо безудержно несет.

Фэнси робко хихикнула, но смешок тут же сменился громким хохотом. Она веселилась так, что по щекам потекли слезы, и, немного оправившись, с трудом выговорила:

– Ты ужасна, Нелл Гвин, и такие шутки просто возмутительны, но, кровь Христова, не хотела бы я иметь такого врага, как ты! Чем же я могу помочь?

– Король вернется во дворец глубоко разочарованным, – пояснила Нелли. – И будет искать тебя. Но не найдет. У меня нет покоев в Уайтхолле, но меня он искать не станет. Не захочет во второй раз покидать дворец. Поэтому отправится в одинокую постель, где будем ждать мы обе.

– Обе?! – ахнула Фэнси.

– Обе. И совершенно нагие.

– Я никогда… – начала Фэнси, но тут же осеклась.

– Разумеется. Где тебе слышать о подобных вещах?! Но если расспросишь бабку, она еще и не такое расскажет. Мужчины вроде короля иногда любят разнообразие в любовных играх. По какой-то не вполне понятной мне причине вид двух женщин, целующих и ласкающих друг друга, невероятно их возбуждает. Давай преподнесем королю подарок на День святого Валентина. Наша непристойная выходка в сравнении с омерзительным состоянием Молл Дэвис быстро вытеснит ее из головы короля.

– Не знаю, смогу ли я решиться… – задумчиво протянула Фэнси.

– Разве мы не подруги? – удивилась Нелл и, повернув к себе лицо Фэнси, быстро поцеловала в губы. – Ну что, это так страшно?

– Ты ужасная грешница, особенно когда добиваешься своего, но нет, это вовсе не так страшно. И я ходила голой перед своей сестрой Мэв и полуголой перед кузинами Синарой и Дайаной. Но разве взаимные ласки не возбудят нас?

– Конечно, – призналась Нелл, – но заодно и воспламенят вожделение короля, и именно он утолит наши желания. К утру наш монарх будет всем доволен и счастлив, а мы приобретем его глубочайшие милость и благоволение, тем более что звезда Молл Дэвис погаснет.

– Она действительно такая недостойная особа, или ты ревнуешь? – напрямик спросила Фэнси.