Разносчик пиццы Бош Диана
– Там развилка, возле куста сирени, и я остановился, решая, по какой тропинке лучше пойти. Тут молния как раз сверкнула. Наверное, я в ее свете неправильно расстояние оценил, мне показалось, что по левой дорожке к дому короче подойти. И вот, когда я подошел к тому валуну, – он головой мотнул в сторону лежащего тела, – вдруг из окна что-то полетело.
– Ты сразу понял, что упал человек?
– Ничего я не понял. Темно было, и ветки дерева мешали рассмотреть, что там. Машинально подошел глянуть, тут опять вспышка молнии… а у нее глаза открыты и… кровь… на валуне.
Он замолчал, видимо переживая все заново, и судорожно сглотнул.
– Дальше?
– Не помню. Кажется, я бросился бежать, поскользнулся на траве, коробки из рук выронил. Там лужа в низине дождем налилась, в нее все и упало.
– Покажи, откуда и куда ты шел?
– Вот так, – парень повел рукой, показывая путь.
– Сомнений в том, что женщина мертва, у тебя не возникло? А вдруг она была еще жива?
– Нет. Говорю же, у нее глаза были открыты и взгляд мертвый, в небо. И еще шея неестественно вывернута.
– Что было потом?
– Не помню.
– Ну как же не помните, – влез в разговор Филипп, – вы же в дверь входную принялись колотить ногами!
– Да. Я стучал. Но меня такая паника охватила, я совершенно не знал, что делать. Сначала, кажется, к выходу с перепугу кинулся, потом вспомнил, что заказ не довез и без росписи в квитанции мне на работу нельзя, и вернулся. А какая квитанция – пицца-то испорчена. Потом подумал, что должен что-то сделать, милицию, что ли, вызвать… Кинулся к дому. Стал стучать.
– Ногами, – уточнил Филипп.
– Да, ногами! Потому что руками у меня не получилось достучаться. Вы не слышали!
– Там звонок есть.
– Я его не увидел. – Парнишка угрюмо насупился и замолчал.
– Ладно, хорошо. Успокойся, – как можно мягче сказал Лямзин. – Будь пока здесь, сейчас пойдем в дом.
Он пошел к собиравшейся уезжать опергруппе, на полпути повернулся и крикнул:
– Никуда не расходимся! Сейчас буду брать свидетельские показания.
– Да догадались уже, грамотные все, – прошипела Валерия.
Филипп повернулся и внимательно посмотрел на нее.
– Откуда такая просвещенность, мадам, неужели к детективам пристрастились?
– Ах, оставьте, и без вас тошно.
Мара сидела на одном из валунов, вытянув вперед ноги и свесив по бокам руки, что делало ее похожей на большую тряпичную куклу. Она смотрела рассеянно, вряд ли понимая, что происходит вокруг, но при словах Валерии глаза ее вдруг прояснились. Она подобрала ноги, согнув их в коленях, выпрямила спину и истерично заорала, жестикулируя и всплескивая руками:
– Да как вы можете! Ее нет. Понимаете, Лидии больше нет! И никогда уже не будет!!! Это невозможно понять, с этим невозможно смириться. Вам же будто все равно, равнодушные вы люди…
Голос ее прервался, и она разрыдалась, закрыв лицо ладонями и вздрагивая покатыми плечами. Эрика тут же бросилась к ней и, обняв, зашептала что-то на ухо. Валерия некоторое время наблюдала за ними с выражением искреннего недоумения на лице – Мара, по ее мнению, была слишком мало знакома с ее сестрой, чтоб так убиваться, а Эрика если и знала Лидию лучше, то уж опекаемую ею сейчас барышню и вовсе видела впервые. Понаблюдав еще пару секунд, Валерия резко отвернулась, словно зрелище ей наскучило, и пошла по тропинке к дому.
– Валерия, зачем вы безвременно покидаете нас? – крикнул Филипп. – Не уходите, без вас некому будет давать суровые оценки присутствующим!
Она на мгновение приостановилась и бросила через плечо:
– Перестаньте паясничать, Филипп. Вам это не к лицу. Ведь все знают, что вы и Лидия были любовниками.
Артур вздрогнул и с ненавистью посмотрел ей вслед.
– Та-а-ак, – задумчиво протянул, подходя к Артуру, Лямзин, – а дело-то принимает щекотливый оборот. У меня вопрос к хозяину дома: по какому поводу все собрались? У вас что, юбилей?
– Разве не видите – он в шоке, – возмутилась Эрика, оставив Мару и присоединяясь к Артуру. – У человека горе, ему трудно на вопросы отвечать.
– Вы можете сейчас говорить? – отодвинул ее в сторону Лямзин.
Артур посмотрел сквозь него, потом глухо произнес:
– Да.
– Я задал вам вопрос: по какому поводу сегодня все собрались?
Артур молчал, будто отключившись от происходящего, и вместо него опять встряла Эрика:
– Думаю, это произошло случайно. Мы с Лидией работали вместе, и она меня давно приглашала, говорила, заходи, когда будет время. Я только сегодня собралась, наверное, что-то похожее и у других.
– Вы были дружны?
– Лидия со всеми в театре поддерживала ровные отношения, не только со мной.
– И что, она всем предлагала заходить просто так?
– Я не знаю про всех, – Эрика пожала плечами. – Мне же часто повторяла: «Заходи, когда будешь рядом. Просто так, без церемоний заходи».
– Что, вот так запросто?
– А почему нет?
Лямзин пожал плечами:
– Вообще-то в наше время принято предупреждать хозяев звонком.
– Она была не как все.
– Скажите, а сколько вы уже работаете вместе?
– Я пришла в театр чуть больше года назад.
– И она с самого начала стала вас звать в гости, а вы, я так понимаю, только сейчас выбрались?
– Нет.
– А как?
– Сначала наши отношения были довольно отстраненными, мы просто здоровались, улыбались друг другу, и все. Потом как-то разговорились по душам, выяснилось, что у нас много общего, к примеру, ей тоже нравится мой любимый Хемингуэй. Нравился…
Филипп удивленно покосился на Эку.
– Вы что-то путаете, она относилась к Хемингуэю более чем прохладно, – сказал он.
– Да? Странно…
– И что было дальше? – вернул ее к предыдущей беседе Лямзин.
– Да так, ничего особенного. Она после того разговора часто заглядывала ко мне, иногда мы болтали, и Лидия каждый раз приглашала меня в гости. Я все отнекивалась – не могла, времени не было, а вот сегодня пришла. Случайно получилось…
Аманда подошла к ним и внимательно прислушивалась к разговору.
– Вот вы ее и убили, – сказала она вдруг. – Случа-а-айно. Знаем мы такие «случайности»! Кто в такое поверит, чтобы выбраться в гости именно в тот день, когда гибнет хозяйка. Не ходила, не ходила и вдруг – здрасьте, пришла.
– Вас как, простите, зовут? – спросил Лямзин.
– Аманда.
– То есть, судя по монологу, вас Лидия в гости звала? – спросил Лямзин.
– Конечно! Она меня и Макса пригласила поиграть в бридж. А что удивительного? Лидия любила бридж.
– Кто-то из вас двоих врет, – не выдержал Филипп. – Я хорошо помню, как Лидия сообщила, что вы с Максом звонили предупредить, что скоро приедете. Она ни слова не сказала о том, что звала вас заранее, даже как бы наоборот.
– Вы намекаете, что я вру? Да, теперь, конечно, можно все, что угодно, сказать: Лидия-то мертва и не может подтвердить моих слов!
– Но…
– Да, может, она так и сказала, потому что лишний раз упреков от мужа слышать не хотела! Думаете, приятно знать, что кто-то тебя не одобряет!
– Когда это я Лидию попрекал? Что вы такое говорите, Аманда? – опешил Артур.
– Мне-то к чему врать? – кипятилась она. – Она жаловалась Максу, а я все слышала! И она сама нас заранее пригласила, я даже платье новое купила к сегодняшнему дню!
Она повысила голос, и Лямзин шикнул на нее:
– Тихо! Вы забываетесь, Аманда.
Она послушно закрыла рот, хотя, судя по возбужденному дыханию, ей много еще чего хотелось высказать.
– Поверьте, ничего вам этот опрос не даст, – вздохнул Артур. – У нас почти каждый день бывают люди и постоянно приходят без звонка. Лидия любила шум, огни, смех и ненавидела тишину.
– Я тоже боюсь быть одна. – Мара помолчала и еле слышно добавила: – Особенно когда льет дождь.
Глава 5
– Почему я должен давать показания первым? – громко возмущался Филипп. – Мадам Валерия изъявила желание высказаться, вот пусть и говорит. Она же все про всех лучше нас самих знает!
– Дойдет черед и до Валерии, – не сдавался Лямзин, – а сейчас мне хотелось бы выслушать вас.
– Это просто черт знает что такое! Отдохнул, называется, в выходной. Врагу не пожелаешь. Да никуда я не пойду! Что я, преступник какой-то? Нет чтоб посидеть всем вместе в гостиной, помянуть добрым словом усопшую…
Лямзин вдруг остановился, осененный идеей, и Филипп едва не сбил его с ног, не успев вовремя затормозить.
– А знаете, это мысль. Пожалуй, так и сделаем. Останемся в гостиной и выслушаем присутствующих.
Лямзин сел за стол и достал блокнот и диктофон.
– А вот скажите-ка, любезный Эдуард Петрович, – произнес Филипп, удобно устраиваясь в кресле у камина, где сидел раньше, – как вы думаете, зачем мадам Валерия льет на меня грязь?
– Я никогда не вру, – выпалила она.
Лямзин заинтересованно посмотрел на нее и одобрительно кивнул:
– Похвальная черта. Надеюсь, мы сегодня в этом еще не раз убедимся.
– А лить грязь, Филипп, это значит выкладывать непроверенные слухи, – презрительно бросила Валерия.
– Вот видите, она продолжает настаивать. Ее медом не корми, а дай мне свинью подложить. Она меня не любит, ненавидит даже. И все из-за Лидии, – пожаловался он.
– То есть вы никогда не были с Лидией любовниками?
Филипп сник.
– Ну, не то, чтобы совсем… Была симпатия, не скрою, – Филипп с неудовольствием оглянулся. – Мне не хотелось бы в присутствии всех ворошить прошлое покойной.
– Вы сами отказались беседовать наедине, – напомнил Лямзин.
– Ладно. Дело давнее, в конце концов. Это случилось несколько лет назад и было неожиданностью для нас обоих. Возникла эмоция, почудилось, что это любовь. Оказалось – мираж. Две половинки от разных кувшинов, которые не лепились друг к другу. Даже романа толком не вышло, так, маленький эпизод в долгой земной жизни.
– Не врите, вы были влюблены в нее, как мальчишка, а старая любовь не ржавеет, – холодно улыбнулась Валерия.
– Похоже, это вы о себе, – ехидно уточнила Аманда. – Никак не можете избавиться от ревности к бывшему мужу? Подполковник, вам, думаю, будет интересно узнать, что Филипп и Валерия состояли некогда в законном браке.
– Вот как? – встрепенулся Лямзин, словно борзая, почуявшая дичь. – Валерия, ничего не хотите об этом рассказать?
Та смерила Аманду презрительным взглядом.
– Тебе-то откуда известно?! Это было сто лет назад и не даст абсолютно никакой полезной информации.
– И все-таки?
Кожа на шее и груди у Валерии пошла пятнами, и это единственное, что выдало ее волнение, – в лице у нее не дрогнул ни один мускул. Она посидела немного, раздумывая о чем-то, потом протянула руку и взяла рюмку со стола. Лямзин быстро отодвинул от нее початую бутылку водки, видимо откупоренную кем-то ранее.
– Мне вы нужны трезвой.
Валерия вздохнула.
– А, черт с вами, – махнула она рукой. – Но курить-то я имею право?
– Если никто не против, то почему бы нет. Мне это не мешает.
Она кивнула и, затянувшись, задумалась, глядя в стену. Потом подняла голову и пожала плечами.
– Да, собственно, и рассказывать-то нечего. Первый курс института, влюбились, поженились, прожили полгода и разошлись. Ерунда. Детская блажь.
– Ну что ты, Лерочка, разве из-за блажи ненавидят? – елейно улыбнулся Филипп.
– Неправда, я любила тебя. Тот, кто любит, не может ненавидеть.
– Еще как может. И именно поэтому ты ушла тогда, когда была более всего мне нужна.
– Ты мог меня удержать.
– Уговаривать – значит насиловать. Я не мог обречь на проблемы и лишения ту, кого любил. Но ты могла бы остаться сама. И я очень хотел, чтобы ты осталась! Я надеялся и верил, что ты тоже любишь меня.
– Нет, – застонала она, закрывая уши руками. – Ты все врешь, я ничего не хочу слышать.
Лицо ее исказила гримаса боли.
Лямзин обеспокоенно посмотрел на нее и, налив минералки, придвинул к ней стакан.
– Валерия, успокойтесь. Вот, выпейте воды.
– Не надо, – она отодвинула от себя стакан. – Хорошо, раз уж так получилось, я расскажу… и давайте покончим с этим. Мы поженились совсем молодыми по большой любви и, как уже было сказано, прожили чуть больше полугода. Причиной разрыва послужила измена моего бывшего мужа.
– Я не изменял тебе, – с нажимом сказал Филипп, но она никак не отреагировала на его реплику, продолжая говорить все тем же равнодушно-холодным тоном:
– После того как мы расстались, мне казалось, что исчезнем из жизни друг друга навсегда – мир не слишком велик, но в нем вполне можно затеряться. Долгое время нам это удавалось. Признаться, порой я даже думала, что мое замужество – это просто давний полузабытый сон. И вдруг Лидия сообщает, что выходит замуж. На ее свадьбе я узнала, что друг Артура и партнер по бизнесу – мой бывший муж Филипп. Но никому не сказала об этом. Да, мы оба предпочитали делать вид, что не знаем друга друга, даже Лидия не подозревала о том, что между мной и Филиппом что-то когда-то было.
– Артур, а сколько лет вы были женаты?
– Семь.
– Значит, семь лет назад вы, Валерия, встретили своего бывшего мужа Филиппа на свадьбе сестры, и чувства вспыхнули вновь.
– Глупости, все давно прошло.
– Хорошо, допустим. Насколько вы были близки с Лидией?
– Достаточно.
– Вы любили сестру?
– Разумеется. После смерти отца я считала своим долгом заботиться о ней. Это была его последняя воля.
– Когда умер ваш батюшка?
Валерия помолчала, потом холодно ответила:
– Девять лет назад, больше чем за два года до свадьбы Лидии. Это была автомобильная авария, погибли он и его жена. Обещание не разлучаться отец взял с нас обеих еще раньше. Он тогда был тяжело болен и думал, что умирает. Я ему обещала.
– А до смерти отца вы часто виделись с Лидией?
– Нет. У нас большая разница в возрасте, я не воспринимала ее как сестру. Мне сперва трудно было смириться с тем, что отец бросил мою мать, женившись на женщине много моложе себя.
– Давайте уточним: до смерти отца вы практически не виделись с сестрой, а после стали жить вместе. Я правильно понял?
– Да.
– И тогда же у вас появились родственные чувства?
– Естественно.
– Но родственные отношения не всегда предполагают дружбу. Вы были дружны?
– Да какое это имеет значение, в конце концов! – взорвалась Валерия.
– Отвечайте на поставленный вопрос! – повысил голос и Лямзин, а потом чуть спокойнее добавил: – Решать, что имеет значение, а что – нет, здесь буду я.
– Отец хотел, чтобы мы сблизились, и все время предпринимал попытки подружить нас. Но разница в возрасте и отсутствие общих интересов сводили все его старания к нулю. Только позже, когда мы стали жить вместе, я сумела разглядеть в ней то, чего не видела раньше, – интересную личность. И лишь тогда я стала ее воспринимать как взрослую, равную себе, а не ребенка, которого надо воспитывать. И все равно я не понимаю, зачем вы об этом спрашиваете.
– Филипп, вы что-то хотели добавить? – повернулся Лямзин к Котову.
– Да. Хочу уточнить: я всегда был честен с Валерией. Всегда.
– Чушь, – она саркастически усмехнулась.
– Да, у меня были проблемы, я тогда влез в ужасные долги. Мне нужна была поддержка, Валерия же отказалась понять меня. Когда не получаешь помощи от близкого человека – это больно, когда не получаешь ни от кого – беспросветно. К счастью, мне повезло, меня вытащили буквально из петли. А ты, дорогая, в тот момент, брезгливо поджав губы, катила к своей маме.
Валерия вспыхнула, глаза ее болезненно заблестели, и она нервно подалась вперед, собираясь что-то сказать.
– Кстати, забыл спросить, – предупредил ее вспышку Лямзин, – Валерия, вы заверили меня, что никому не рассказывали о своем браке с Филиппом, даже Лидии. Но откуда же об этом стало известно Аманде?
– Это вопрос не ко мне.
– Филипп? Аманда? – Лямзин выжидающе посмотрел на них.
– Ну… – Аманда слегка замялась, – он сам мне сказал…
– Филипп?
– Да чего тут непонятного, подполковник, – не выдержала Валерия, – сказать это он мог только в постели и будучи не совсем трезв. Так и запишите: мой бывший муж всегда был неразборчив в связях.
– Что?!! – взревел Макс, поворачиваясь к Аманде. – Ты мне изменяла?!
Лямзин не успел перехватить его руку, так быстро он отвесил оплеуху Аманде. Она схватилась за щеку, и из глаз ее брызнули слезы.
– Прошу без рукоприкладства, – заорал Лямзин, – что вы позволяете себе, Максимилиан!
Глаза Макса бешено вращались, ноздри раздувались, как у породистого скакуна.
– Это было до тебя! Мы даже еще не были знакомы с тобой! – выкрикнула Аманда и стремглав выскочила из гостиной.
– Я бы на вашем месте извинился и вернул девушку, – посоветовал Максу Лямзин.
– Сама придет, – неохотно ответил тот, но все-таки вышел. Вернулся он почти сразу, буркнув, что ее нигде не видно, а на дворе опять начался дождь.
Лямзин кивнул, но про себя отметил, что он или разучился понимать нынешнюю молодежь, или Макс вовсе не любит Аманду.
– Пожалуй, продолжим. Артур, у меня вопрос к вам. Кто мог желать смерти вашей жене?
Артур слегка наклонил голову, размышляя. Кончики его пальцев слегка дрожали, вокруг глаз залегли тени. Эдуард много повидал за свою жизнь смертей, и иногда люди так переживали, что едва не теряли рассудок. Но здесь не было сильного горя. Горечь, растерянность – да, но не отчаяние горячо любящего мужа. Он продолжал разглядывать его, отмечая в уме те детали, на которые раньше не обратил внимания. Высокий, худощавый, но через тонкую ткань белой сорочки угадываются отлично накачанные крепкие мышцы. Аристократически бледное нервное лицо, тонкие светло-пепельные волосы, длинные пальцы пианиста – и в противовес им, разрушая мягкий и поэтичный образ, – дерзкий взгляд стальных глаз. Еще Лямзин рассмотрел обручальное кольцо на безымянном пальце, которое, похоже, было немного велико его обладателю и держалось на суставе так, что могло в любой момент соскользнуть.
– Да никто. Лидия была абсолютно безобидным человеком, у нее не было врагов.
Глава 6
– Смотрите, что получается, – продолжил Лямзин, обращаясь к Артуру, – ваша жена зачем-то поднимается на второй этаж и открывает окно, несмотря на проливной дождь. Что она хотела? Зачем нужно было отворять окно?
– Так, может, она и поднялась для того, чтобы его закрыть? Вспомнила, что открывала его до грозы, и решила закрыть? – встряла Мара.
– Исключено. При таком ливне, если окно было довольно долго открыто, скопилось бы много воды. Однако следы влаги незначительны. Вот, смотрите.
Он прошел к окну, распахнул его, и в комнату ворвался прохладный ветер. Хлестнули струи дождя, и пламя в камине взвилось, подняв сноп искр, а подоконник и пол под ним сразу стали мокрыми.
– Это окно расположено на той же стороне дома, что и окно в комнате Лидии. Если оставить его так, не закрывая, скоро здесь все будет залито водой. – Он захлопнул раму и повернулся. – Из чего я делаю вывод: окно отворили незадолго до смерти Лидии. Пока мы не получим ответ на вопрос – зачем, мы не поймем, что же случилось.
– А вдруг Лидия вовсе и не открывала его? – сказала Эрика. – Может, это сделал убийца, если он, конечно, был?
– Нет, мне это кажется маловероятным. Как-то слишком громоздко все получается: зашел, открыл окно в дождь и столкнул затем девушку. Гораздо логичнее предположить, что окно уже было открыто и Лидия стояла рядом.
– А если наоборот?
– Наоборот – что? Лидия хотела кого-то убить?
– Да нет же. К примеру, в комнате уже кто-то был, вошла Лидия, и тогда тот человек толкнул ее, и она упала.
– Хорошо, допустим. Расскажите-ка мне по порядку, что происходило после того, как в доме погас свет.
В этот момент из двери, ведущей в сад, появилась насквозь промокшая Аманда. Русые волосы ее прилипли ко лбу, тушь потекла, а платье сбоку было выпачкано глиной. К каблукам туфель прилипли травинки и сбитые ветром листья.
– О, а вот и Аманда! Мы даже соскучиться не успели, – саркастически воскликнула Валерия.
– Идите к черту, – буркнула на ходу Аманда, направляясь к ванной. Она включила свет и плотно закрыла за собой дверь.
Отсутствовала она недолго, минут семь-восемь, и вскоре появилась умытая, с расчесанными на пробор чистыми волосами и по-домашнему облаченная в банный халат и шлепанцы. Лямзин удивленно посмотрел на нее:
– У вас здесь есть своя одежда?
– Это Лидии. Но она мне всегда позволяла ее брать. И потом, не оставаться же в грязном платье!
– Конечно.
– И не надо на меня так смотреть, – вспылила вдруг Аманда, поймав мимолетный взгляд Эрики. – Уж если мне кто и кажется подозрительным, так это вы! Взялась невесть откуда и отирается вокруг Артура. Так и крутится, так и крутится – Артур то, Артур се! Хитрая лиса! – И она одарила Эрику ненавидящим взглядом.
Та от неожиданности покраснела и не нашлась что сказать. Валерия же саркастически рассмеялась и язвительно произнесла:
– Судя по вашему поведению и намекам, что именно Эрика и есть преступница, у вас, милочка, был свой мотив. А не вы ли извели соперницу? Такая вся белая и пушистая Аманда, в вещах недавно почившей хозяйки. Торопитесь ее место занять?
– На что вы намекаете? Что я крутила шуры-муры с Артуром?! Да вы вообще не в своем уме!
– Почему же – намекаю, я прямо говорю. От вас чего угодно можно ожидать.
– Тихо! – гаркнул Лямзин. – Мы еще с предыдущей любовной историей не разобрались, давайте по порядку. Артур, а вы знали о том, что у вашей жены был роман с вашим партнером?
– Я бы хотел уточнить… – напрягся Филипп.
– Подождите, я желаю сначала услышать ответ мужа. Итак, Артур?
– Нет. Сегодня впервые услышал.
– Я же говорил, это не было романом! – Филипп вскочил и недобро посмотрел на Валерию, справедливо считая ее источником всех своих неприятностей. – Я могу объяснить. Когда-то, едва Артур только начал встречаться с Лидией, он нас познакомил. Признаться, она не произвела на меня особого впечатления: маленькая худенькая блондиночка, беспрестанно смеявшаяся так, что обнажались мелкие зубки. Потом она как-то примелькалась, и я к ней привык. Даже стал находить ее симпатичной. А сближение произошло, когда Артур и Лидия поссорились. Артур мне сказал, что все кончено, и укатил по делам в Прагу.
– Вы подтверждаете, что у вас с женой тогда была размолвка? – спросил Лямзин.
Артур задумался, потом утвердительно кивнул:
– Да. Примерно через три месяца после знакомства у нас случился разрыв. Мы поссорились из-за какой-то мелочи, уже и не припомню, из-за чего.
– Я все-таки продолжу, – нетерпеливо перебил Филипп. – Должен же я оправдаться. Когда Артур уехал в Прагу, Лидия оборвала мой телефон. Рыдала, стонала в трубку, просила срочно приехать. Жаловалась на Артура, на судьбу, еще черт знает на что. Спрашивала, не в курсе ли я, почему Артур так поступил. А что я мог сказать? Я ничего не знал, кроме того, что любую попытку поговорить Артур прерывал на корню. В какой-то момент мне стало Лидию жалко. Действительно, она осталась одна, без возможности объясниться или оправдаться. Даже преступникам дают право на последнее слово. Ну я и пригласил ее в ресторан, хотел отвлечь от мрачных мыслей. Сидели, разговаривали. Она плакалась мне в жилетку, я успокаивал ее, успокаивал…
Валерия иронично ухмыльнулась:
– Утешитель нашелся.
– Да! Я не могу оставить человека в беде! И близости у нас не было, если не считать пары братских поцелуев.
– Не врите, – возразила Валерия.
Читать бесплатно другие книги:
