Правду знают ангелы Баскова Ольга
Стоявшая у стены Кулакова усмехнулась:
– С нашей работой только планировать...
– Это точно, – Павел с тоской посмотрел в окно. – Где там Петя? Пусть скачет к Соболевым. Возможно, они рассказали тебе не все. Девочка, как видно, была еще та... Как ты думаешь, могла она кинуть всех, и Славика в том числе, сбежав к кому-то еще, о ком она ни слова не говорила родителям и подруге? А Славик просто играл роль подсадки, как выражаются в цирке. Наша милая Анечка рассчитала: в первую очередь сядут на хвост именно ему – и флаг им в руки. Как тебе такая версия?
Зорина пожала плечами:
– Имеет право на существование. Но все-таки Славиком надо заняться, – она взяла протянутый ей Костей стакан с чаем. – Парень уже восемь месяцев живет неизвестно на что, и неплохо живет. На вешалке в прихожей висят две мужские кожаные куртки, причем почти новые. Я знаю, сколько они стоят: в прошлом году мы купили Костику точно такую же. Его мама – посудомойка в столовой – стоимость такой куртки зарабатывает за два месяца.
– Может, молодой человек шабашничает? – высказал предположение Скворцов. – Посмотри, сколько в газете объявлений о работе. Правда, специальности все больше рабочие: грузчики, строители, прорабы, кладовщики. Но оклады, я вам скажу, впечатляют...
– Больше верь тому, что печатают, – отозвался Киселев. – У Насти старшая сестренка – учитель математики. С недавнего времени она начала разные подработки искать. Муж у нее в конструкторском бюро трудится, дочь школу заканчивает. Деньги, сами понимаете, нужны: на бюджетные средства особо не разгонишься. Да тут еще и рождаемость понизилась, все это на нагрузке учителей отразилось. Короче, стала Мария газетные объявления просматривать, на все согласная. Даже на место уборщицы, лишь бы хорошо платили. Думаете, нашла она работу?
Лариса пожала плечами:
– Наверное, нет, раз ты нас об этом спрашиваешь.
Паша кивнул:
– Именно! Если работа более или менее приемлемая – оклад мизерный, если оклад подходящий – с тебя семь шкур спустят, чтобы ты эти денежки потом и кровью отработал. Я к чему это говорю... Похоже ли это, Катя, на нашего Славика?
Зорина наморщила лоб:
– Честно скажу – нет. Руки у него холеные, ногти ухоженные... Голову даю на отсечение – этот парень не шабашничает.
– А родственники? – вмешалась Кулакова.
– Ребята, вы мне ответьте: берете это дело в разработку или нет? – журналистка поставила стакан с чаем на стол. – Тогда мы потихоньку и родственников его изучим.
Киселев почесал затылок.
– Нам нужно заявление родителей о пропаже их дочери, – заметил он. – Я тут подумал... Представь: ты суетишься, мы открываем дело, а они начинают ставить нам палки в колеса, и все потому, что допускают такую мысль: их несравненный ребенок мог куда-нибудь умотать без предупреждения, о чем им, конечно же, не хотелось бы информировать милицию. Как тебе такой вариант?
Девушка вздохнула:
– Все может быть.
– Пусть они придут сюда, напишут заявление, а потом мы сделаем все от нас зависящее, – решительно бросил оперативник. – Хорошо, что я туда Петьку не погнал... Наверняка все оказалось бы напрасно – дверь бы перед его носом захлопнули, да и тебе еще выговорили бы. Нет, пусть дозреют.
Катя отвернулась к окну:
– Ты прав, Паша.
Лариса сочувственно посмотрела на нее:
– Ты сама-то уверена, что девочка в беде?
– Не знаю.
Константин подошел к жене и обнял ее:
– Мой тебе совет, Катюха. Попробуй еще раз поговорить с ее родителями. Либо они называют тебе еще парочку адресов, где может прохлаждаться их непредсказуемый ребенок, либо пусть приходят сюда, и мы начинаем профессиональный поиск. Согласна?
Зорина улыбнулась:
– Слушаю и повинуюсь.
– Вот это дельный совет, – рассмеялся Киселев. – И на твоем месте, Катюха, я бы не торопился. Возможно, твоя протеже уже крепко спит в своей кроватке.
– Сомневаюсь, – журналистка раскрыла сумочку и достала мобильный. – Ни одного звонка или сообщения мне не приходило, а Соболевы обязательно проинформировали бы меня в случае возвращения дочери. Это во-первых, Паша. Во-вторых: при всей своей взбалмошности, Аня Соболева – не бомжиха и не ненормальная. У нее есть близкие люди. Мне кажется, при всем своем сволочном отношении к родителям она подала бы им весточку, что жива и здорова, хотя бы через сестру или через того же Славика, если он не врал. Ребята, вы зря так отнеслись к моей просьбе! Эта девочка могла влипнуть в нехорошую историю, и, возможно, у нас с вами остались считаные минуты, чтобы ее спасти.
Павел подошел к ней и положил руку на плечо:
– Начальник не даст добро без заявления предков.
– Ты прав, – неожиданно согласилась журналистка, понимая: на основании ее подозрений Алексей Степанович Кравченко, даже при всем уважении к жене своего подчиненного, никогда не выделит штат своих сотрудников для поиска девушки. Значит, надо было наведаться к Соболевым и постараться убедить их сходить в милицию. – Я поехала, ребята.
– Куда? – поинтересовался Костя.
Она бросила на него торопливый взгляд:
– У меня нехорошее предчувствие. Что-то подсказывает мне: с девочкой случилась беда! Постараюсь потормошить ее предков, хотя и не уверена, что это у меня получится.
Киселев дотронулся до ее руки:
– Давай, Катя. В случае чего, звони. Коллег своего мужа ты знаешь. Мы всегда придем на помощь. Как Чип и Дейл.
Глава 10
Зорина беспокоилась не напрасно. Глаза Вероники Петровны, открывшей ей дверь, красные от бессонницы и пролитых слез, сказали ей о многом.
– Анечка не вернулась?
Мать покачала головой.
– Вы побывали у этого прохвоста? – спросила Соболева.
– Он утверждает, что не видел ее со дня подачи ею документов в вуз.
Соболева усмехнулась:
– И вы поверили? Надо было зайти к нему в квартиру. Она наверняка там!
Катя пожала плечами:
– Я заходила. Вашей дочери там нет.
Женщина ударила кулаком по тумбочке, стоящей в прихожей:
– Значит, негодяй где-то прячет ее! Вы должны его прижать!
Журналистка, не дожидаясь приглашения, прошла в гостиную и тяжело опустилась на диван:
– Так помогите мне. Без вашего заявления в милицию никто не окажется способным выудить у Славика нужные сведения.
Вероника Петровна побелела:
– Вы хотите, чтобы мы обратились в милицию?!
– Да.
Дама повернулась к Зориной спиной:
– В таком случае я больше не нуждаюсь в ваших услугах. Покиньте, пожалуйста, мой дом!
– Как прикажете, – Катя направилась к двери.
– Стойте! – несчастная мать протянула к ней руку, вдруг разразившись рыданиями и бессильно опустившись на пол.
Журналистка подбежала к ней.
– Я понимаю вас, – девушка приподняла хозяйку и повела ее в комнату. – Вы боитесь, что милиция раскроет причастность вашей дочери к каким-нибудь правонарушениям. Даже если это так, послушайте меня... Для вас ведь важно найти своего ребенка, который в данный момент может оказаться в беде!
Вероника Петровна вытирала катившиеся градом слезы рукавом халата:
– Она всегда умела постоять за себя!
– Вы не правы, – Зорина обняла ее за плечи. – В трудное положение попадают не только девочки-паиньки.
Женщина всхлипнула:
– Я понимаю... Но поймите и вы меня! Это наш единственный шанс наладить отношения с Аней. Если она узнает, что мы обращались в милицию...
– А если сейчас она молит бога, чтобы вы сделали это?
Соболева покачала головой:
– Все равно... Я не могу.
– Ваша дочь отсутствует уже четыре дня, – резко сказала Катя. – После подачи документов ее никто не видел, даже ее парень, дожидавшийся ее у входа. У меня нет оснований ему не верить.
Женщина достала платок, шумно высморкалась и упрямо повторила:
– Она у него!
– Это ваше мнение. Для чего ему прятать ее?
Вероника Петровна наморщила лоб:
– Не знаю. Наверное, по ее просьбе. Поэтому я и прошу: заставьте этого Славика вернуть мою дочь или... – несчастная помедлила секунду, – уходите.
Катя уже и сама хотела уйти, послав все это ко всем чертям, однако перед самой дверью она резко обернулась.
– Я, конечно, еще раз проработаю вашу версию, – жестко заявила она Соболевой. – Не ради вас, ради вашей дочери. И все равно, на прощание я предупреждаю вас: может случиться непоправимое! Мой номер у вас есть, телефон милиции – тоже.
Соболева ничего не ответила.
Глава 11
Преподаватель Приреченского университета, замдекана факультета журналистики, кандидат историко-филологических наук, доцент Владислав Анатольевич Шумелов сидел в аудитории, не сводя глаз со студентки, второй раз пытавшейся сдать ему зачет. Худенькая высокая блондинка стандартной модельной внешности (девяносто – шестьдесят – девяносто) корпела над листками, нажимая на гелиевую ручку так, что та жалобно скрипела. От ее гладкого лба, покрытого капельками пота, казавшимися доценту жемчужинами, мужчина перевел взгляд на ее стройные ноги, почти не прикрытые мини-юбкой, и в волнении облизнул губы.
– Елена, пора! – проговорил он неожиданно звонким голосом.
– Я сейчас!
Дрожащими руками девушка сгребла в охапку исписанные листы и прошла к его столу.
– Садись. Какой у тебя вопрос?
– Характеристика перестроечного периода, – произнесла она.
– Я слушаю.
Лена зашуршала бумажками, пытаясь отыскать начало ответа.
– А без этого никак?
Он знал: своим ехидным тоном ему ничего не стоит довести ее до состояния полной прострации, когда бедняжка будет не в силах вымолвить и собственное имя.
– Подождите секундочку...
– Разве только секундочку... – он игриво посмотрел на часы. – Время истекло. Начинай!
Студентке удалось отыскать начало, однако она не могла выдавить из себя ни звука. Мужчина усмехнулся:
– Что такое? Опять не готова?
Из ее огромных глаз покатились слезы:
– Я готовилась. Просто не знаю, что со мной! Если бы не... – Красотка запнулась, испуганно взглянув на преподавателя.
– Если бы не я... – закончил он за нее. – Какие у тебя оценки по другим дисциплинам?
– Отличные.
Он накрыл рукой ее ладошку:
– Как же ты отвечаешь другим преподавателям?
Слезы ее полились еще обильнее.
– Я не знаю...
Зато он знал, причем прекрасно. Наморщив брови, Шумелов строго сказал:
– Иди, учи. Придешь еще раз, последний. Не сдашь – тебя не допустят к экзаменам и лишат стипендии.
Всхлипывая, Елена стала запихивать листки в маленькую сумочку.
– До свидания.
– До свидания...
Закрывая дверь, девушка сверкнула на него исподлобья жгучими черными глазами. Он подождал ее ухода и расхохотался:
– Во дает!
В его смехе прозвучали неприятные нотки. Сучка! Мужчина достал из нагрудного кармана жилета маленькое зеркальце. Да, что и говорить, он уже далеко не так хорош, как был в молодости. Бурная жизнь, оргии, разврат и пьянство наложили на некогда красивое лицо свой отпечаток, превратив его в злобную сизо-красную маску. Мешки под глазами сделали их невыразительными щелками. Длинные, до плеч, слипшиеся волосы висели сальными лохмотьями. Владислав Анатольевич поправил растрепавшийся чуб.
– И кто только придумал эти зеркала! – Он в ярости хотел было грохнуть его об пол, но потом вспомнил: это плохая примета. Да и с чего, в конце концов, ему бушевать? Ну не все воспринимают его должным образом – пусть тогда расплачиваются своими нервами. Взяв со стола борсетку, Шумелов вытащил из нее ключи от машины и вышел из аудитории.
– Уже домой? – спросил его пробегавший мимо коллега, Семен Иосифович Сребренский.
– Да.
– Видел твою машинку. Просто шик! И как тебе удалось заработать на такую красавицу?
– Надо знать рыбные места.
– Получил гонорар за книги? Завидую! Впрочем, ты эту тачку заслужил.
Владислав Анатольевич слушал его слова, как сладкую музыку. При взгляде на черный «Лексус» его сердце переполнялось гордостью. Интересно, как он смотрится за рулем? Впрочем, за рулем такого красавца-джипа любой будет выглядеть принцем. Эти мысли не покинули его и тогда, когда он, отключив сигнализацию, сел на водительское сиденье, аккуратно закрыв дверь и опустив стекло. Сунув ключ в замок зажигания, он потянул носом. Знакомый запах духов.
– И вы домой, Елена?
Героиня неудачного зачета уныло шагала к автобусной остановке. Услышав его голос, она вздрогнула и застыла на месте.
– Почему вы меня так боитесь? – он надел солнцезащитные очки, скрывавшие мешки под глазами. – Разве я такой страшный?
Студентка стояла в нерешительности, явно не зная, что нужно ответить.
– Вас подвезти?
Сейчас она согласится! Какая дура откажется прокатиться в таком автомобиле?
– Спасибо, не надо.
– Где вы живете?
Лена назвала улицу.
– Вы не пойдете пешком, – констатировал преподаватель. – Садитесь, мне по пути.
– Я доберусь сама. – Девушка вдруг круто развернулась и побежала прочь.
Он подавил в себе желание плюнуть ей вслед. Вот идиотка! Будет сдавать дисциплину до конца света. Некоторые ее подруги сразу поняли, как найти к нему подход, и теперь спокойно готовятся к экзаменам. Она же... Шумелов круто сорвался с места, взяв курс домой. По правде говоря, в свою однокомнатную квартиру, добрый десяток лет не знавшую ремонта и хорошей уборки, не особенно тянуло. Однако других предложений на сегодняшний день ему не поступило.
Поставив машину в гараж, преподаватель тяжело поднялся по лестнице и открыл дверь. Временами ему казалось: он отдал бы полжизни за то, чтобы кто-нибудь встречал его после работы, желательно, молодая и красивая женщина, вроде этой дуры Елены. Пройдя в прихожую, Владислав Анатольевич бросил борсетку на тумбочку и стал снимать ботинки. К обуви у него всегда было особое отношение. Эта голь в университете и не замечала, что он носит настоящие «Дольче и Габбана»! Разувшись, доцент надел узкие тапочки и направился в ванную. Моя руки, он еще раз пристально посмотрел на себя в зеркало. Ну почему так быстротечно время? Разве таким он был еще лет двадцать тому назад? Закрыв кран, Шумелов вошел в комнату и сел на диван, закрыв глаза. Сразу же нахлынули воспоминания. Он, как живых, увидел своих родителей. Папа, суровый полковник КГБ, и мама, донская казачка, довольно-таки видная женщина, даже в свои шестьдесят лет.
– Ты у меня талантище, сынок!
Владислав Анатольевич с детства писал стихи. Пока отец служил в таких крупных городах, как Москва и Ленинград, талант ребенка терялся среди его многочисленных сверстников, имевших родственников или знакомых вроде Евтушенко или Рождественского. «Крестными отцами» его произведений становились бывшие журналисты или писатели, в общем, неудачники, изо всех сил пытавшиеся помочь другим достичь тех высот, которые им не удалось покорить самим, чтобы искупаться в лучах пусть чужой, но славы. Руководитель литературной студии, где занимался Владик, Леонид Петрович Крестинский, чуть ли не молился на мальчика.
– Ты участвуешь во всех конкурсах!
Юный Шумелов не возражал – до тех пор пока ему не надоело глотать слезы обиды. Порою первые места доставались кому-то откровенно по знакомству. Мальчик тысячу раз давал себе слово бросить это неблагодарное занятие, однако разве может настоящий талант приказать себе не писать? Один раз в жизни ему повезло. Папу перевели в маленький крымский город – Севастополь. Влад учился в десятом классе и страшно не хотел уезжать из Москвы. В столице бывшего Союза оставались его друзья и второй после родителей человек, восхищавшийся его творчеством, – Леонид Петрович. Позже Шумелов понял, каким дураком он был. В провинциальном городишке он в одночасье сделался звездой, завоевывая на литературных конкурсах победу за победой. Его прославляли, на него молились. Написанную им поэму по произведению «Евгений Онегин» тотчас издали в «Морском сборнике». Вот почему, когда отец объявил сыну об их предстоящем переезде в Ленинград (тогда этот город на Неве назывался именно так), мальчик категорически отказался. Лучше быть первым в провинции, чем никем в мегаполисе. С папой у него всегда были хорошие отношения, отец сразу понял сына.
– Если дядя Коля не против приютить тебя на время.... Куда планируешь поступать?
– В Крымский университет, на филологический.
– Хорошо.
С дальним родственником матери, Николаем, проблему жилья они решили быстро.
– Я возьму отпуск, когда у тебя начнутся выпускные экзамены, – сказал отец.
Глава 12
До экзаменов оставалось три месяца. За это время талантливого мальчика успели узнать и в Симферополе. Филологический факультет ждал его. Родители приехали, как обещали, в начале лета. От них Шумелову была нужна только моральная поддержка: он поступил без проблем. Перед отъездом отец повел сына в ресторан «Москва», расположенный на первом этаже одноименной гостиницы, на берегу реки Салгир.
– Я хотел с тобой серьезно поговорить, – начал он.
– Давай, папа.
Полковник налил себе вина.
– Только не перебивай меня. Выслушай до конца и помни: отец тебе плохого не пожелает.
– Я слушаю.
Пожилой мужчина отпил еще глоток и, откашлявшись, начал:
– Ты, безусловно, талантливый молодой человек, Владик, и далеко пойдешь, если будешь внимать моим советам. – Он вздохнул. – У творческих людей обычно слабая психика. Это во-первых. Во-вторых, вы живете в своем, особом мире, непонятном для некоторых нетворческих личностей. Скажи, много ли мальчиков, твоих одноклассников, испытывали к тебе чувство самой настоящей, искренней дружбы?
Парень потупился. По неизвестным причинам, он прекрасно ладил с женским полом, чего нельзя было сказать о представителях его собственного.
– Очень мало.
– Вот видишь, – полковник достал папиросу и чиркнул спичкой. – Значит, я прав. Мужчины в большинстве своем не любят таких, как ты, ну да и черт с ними. Твой конек – женщины!
– Я не улавливаю... – вставил Влад.
Отец отмахнулся:
– Сейчас уловишь. Ты чертовски красив! Тебе кто-нибудь уже говорил об этом?
Молодой человек покраснел:
– Говорили...
– Они не лгали, – мужчина стряхнул пепел в стеклянную пепельницу. – Почему бы не использовать тех, кто захочет тебе помочь? Представительниц прекрасного пола, разумеется. Будешь умным – они сделают тебе карьеру. Усек? Выбирай подругу и жену с умом.
Они проговорили еще с час. Владу показалось, что он все понял. Проводив на следующий день родителей, юноша начал действовать, слегка, правда, побаиваясь конкуренции. Ему повезло: уже на первом сборе он увидел – кроме него, здесь не на кого и смотреть. Один мальчик еле передвигался после полиомиелита, второй, прыщавый и худенький, тоже не шел с ним ни в какое сравнение. Зато девочки казались ему прекрасными заморскими цветами, не все, конечно. Следуя методике своего папы, Шумелов начал подготавливать почву уже на первых занятиях. Парню позарез нужна была квартира с хозяйкой, которая согласилась бы предоставить ему жилье бесплатно. Жалко отдавать присылаемую отцом двадцатку за комнату, при том что хозяйка – старая бабка. Интересно, кто же тут местный и живет один? Это он выяснил через месяц. Оказывается, за одним столом с ним сидела настоящая дочь генерала, жившая в трехкомнатной квартире в полном одиночестве: ее родители служили в Чехословакии. Влад принялся усиленно строить ей глазки, стараясь как можно правдоподобнее сыграть роль влюбленного, и это ему удалось.
– Придешь ко мне на чай?
Это было первое приглашение Эльвиры, и молодой человек в душе уже праздновал победу.
– А мы будем одни?
– Сначала нет...
Сначала... Итак, она почти готова. Господи, ну почему ты не сделал ее такой же привлекательной, как продавщицу стоявшего возле его дома ларька Ирочку?
Эльвира отдалась ему через неделю после знакомства. А еще через десять дней он переехал в огромную генеральскую квартиру, оставляя себе все присылаемые папой деньги. Девушка оказалась более чем обеспеченной и сама содержала своего любовника.
– Ты ведь женишься на мне? – как-то спросила она.
Об этом он не думал. На данный момент его единственной заботой являлось сохранение в тайне от любовницы своего романа с продавщицей Ирой. Однако надо было что-то сказать...
– Конечно.
– Значит, я могу написать родителям?
– Не спеши.
– Почему?
Он вздохнул:
– Разве они обрадуются тому, что ты выходишь за нищего студента?
Эльвира удивленно приподняла брови:
– А что тут такого? Родители хотят мне счастья.
Влад обнял ее:
– Давай подождем еще немного.
Девушка хотела было возразить, но передумала: она так боялась потерять его!
– Ну хорошо. Только не больше года.
– Согласен.
Под предлогом похода в магазин за сигаретами Шумелов вышел из душной квартиры и направился в парк, чтобы в одиночестве подумать над сложившейся ситуацией. Усевшись на скамейку, бросая камешки в быстро бегущие мимо него речные волны, Влад размышлял. Итак, допустим, он женится на Эльвире. Что бы сказал его отец? Этот брак – с умом? А почему бы и нет? Генеральская дочь – хорошая партия! Впрочем, черт его знает... Он хлопнул себя по лбу. Можно позвонить отцу... или лучше не звонить? Не трезвонить же старику по каждому мелкому вопросу. Хорошо, разложим все по полочкам. Он – генеральский зять. Поможет ли отец Эльвиры воплощению его планов в жизнь? А какие у него планы? Писать и еще раз писать. Либо стать известным поэтом, либо журналистом. А куда старик-тесть денется? Конечно, он поможет! Влад поднялся со скамейки и зашагал к дому Эльвиры, по дороге купив пачку сигарет.
– Пожалуй, ты права, – заявил он с порога подруге. – Звони отцу.
Девушка не стала медлить. Товарищ генерал выслушал ее восторженные речи и попросил к телефону будущего зятя.
– Ты действительно любишь мою дочь?
– Разумеется.
– Твои планы на будущее?
Он четко, по-военному, изложил их. Генерал задумался:
– Поедешь в академию, в Москву или в Ленинград. Дипломатическую, естественно. Писать будешь для своего удовольствия. Это не профессия.
– Слушаюсь.
Повесив трубку, Влад сжал зубы. «Нет уж, дорогой начальник, здесь командую я!» – подумал он, вспомнив слова своего отца. Черт его знает, каким окажется будущий тесть! Отец предупреждал: у поэтов слабая психика. А если отец Эльвиры – просто зверь, который будет заставлять своего зятька пахать? Промучившись всю ночь этими мыслями, Влад на следующий день придрался к какому-то пустяку и съехал с квартиры, порвав с Эльвирой. Вожделенную двадцатку хитрец при этом не потерял: продавщица Ирочка приютила его в комнате, которую она снимала за свои деньги... Вспомнив эту юркую белокурую девушку, Шумелов улыбнулся. Хороша была, чертовка! Впрочем, сколько потом промелькнуло таких девиц в его жизни! У молоденькой продавщицы он перезимовал, а затем плавно переместился к студентке второго курса, Инне, от нее в свое время перекочевав к почтальонше Танечке, а потом... Да разве можно упомнить всех?
Он регулярно звонил родителям, расписывая им свою прекрасную жизнь, но папа уловил в его словах какую-то неоткровенную нотку и как-то раз нагрянул без предупреждения прямо к его куратору. Этой женщине, измученной собственными проблемами, надоели выходки любвеобильного студента и жалобы ее подопечных, и она выложила полковнику все, что думала о Владе. Шумелов-старший побелел.
– Я решу эту проблему, – пообещал он, направляясь к декану.
Вернувшись в гостиницу, полковник на ходу бросил сыну:
– Собирай вещи. Мы уезжаем.
– Как?
– Только военное училище сделает из тебя человека!
Владик выпучил глаза:
– Папа, ты, наверное, шутишь?!
– Собирай вещи, – уже приказным тоном ответил отец.
– Но я не хочу в училище!
– Сейчас об этом тебя никто не спрашивает.
Читать бесплатно другие книги:
