Колдовское утро (сборник стихотворений) Шевцова Нина
Два билета
* * *
- Тебя позвать – как воздуха вдохнуть,
- Пройдя сквозь ужас нового рожденья,
- Утратить все, чтоб видеть чистый путь
- Тяжелого достойного служенья.
- Тебя позвать – как встать под образа,
- Покаяться при всем честном народе,
- Вновь выбрать жизнь, узнав твои глаза,
- Вернуться к человеческой природе.
- Тебя позвать в мертвящей тишине,
- В глумленье зла всемирного бедлама,
- И счастье знать, что ты ответишь мне,
- Ты подойдешь и ты укроешь, мама…
- Тебя позвать…
* * *
- Ожесточенные слепой работой,
- Такие руки и лаская грубы.
- А нежность кажется фальшивой нотой.
- И не целуют каменные губы.
- Свистки и окрики – яслей, детсада,
- Продленок, пионерских лагерей…
- Какое историческое «надо»
- Ковало тех железных матерей?
- Железным – слава.
- Но моя девчонка
- Впотьмах ко мне прильнет.
- И, скрыв печаль,
- – Грудь, – ей скажу, —
- не чтоб носить медаль.
- Она дана, чтобы кормить ребенка.
* * *
- Руки царапая, горькую жаркую пижму
- С треском и хрустом рву
- в придорожном кювете.
- Зелень и пыль кулаками
- сведенными выжму
- Ярости слезы сухие в дикарском букете.
- …Детство, волчонок, я оботру, не оставлю
- Слезы твои. В жизни горше
- бывают едва ли.
- Самую сложную взрослую склоку и травлю
- Переживу, как смешной фейерверк
- в карнавале.
- Только бы детские слезы верили, звали…
* * *
- Ты был могучим добрым великаном.
- Ты жил без тормозов, ядрена мать.
- Теперь, наверно, станешь наркоманом:
- Судьба здесь не дает нам выбирать.
- – Зачем такая жизнь? – бунтуешь ныне. —
- Все отняли: здоровье, деньги, честь… —
- Я зажимаю рот твоей гордыне.
- Пусть только будет жизнь. Какая есть.
* * *
- Из дискотек, от злых ревнивых мук,
- Снимая грим и тесные жакеты,
- Крадутся возбужденные Джульетты
- Испить покой из бабушкиных рук.
- Какое счастье, если спит семья,
- Не пристает с допросом-приговором.
- Ворчун, шалунья, бабушка моя,
- Встань, рассуди! Давай поплачем хором.
- Не сохни, сердце старое, свети!
- Не прогоняй смешные слезы эти,
- Дай веры ей, насмешливой Джульетте,
- До бабушки обиду донести…
Утренний этюд
- Дождь. Бег. Листопад. Магазин.
- Под зонтиком звонко целуются.
- Лихими штрихами машин
- Взъерошена рыжая улица.
- Багрово взвивается клен,
- Спросонья лохматая бестия.
- И тихо присел почтальон.
- Тяжелые, видно, известия…
Цветной гобелен
Памяти бабушки Татьяны
- Простоволосая бродит береза
- в талой воде по колено:
- Сонное, белое, жадное тело
- и молодое пока.
- Зиму еще как-нибудь. А вот к маю
- пыль оботру с гобелена,
- И, как задушенный плач соловьиный,
- вдовья накатит тоска.
- Талые воды.
- Погоня смертельная.
- Лодка с разбитой гитарой.
- Жизнь моя, что ты? Куда ты спешишь?
- Ты покидаешь меня
- В этом лесу, где я сто раз умру
- прежде, чем сделаюсь старой,
- В талой воде, где сгорю я дотла,
- так и не тронув огня?
- В мае, когда все лесное зверье
- носит у сердца ребенка,
- В мае, когда и земля, и вода
- шепчут живому: «Живи…» —
- Два конвоира тебя увели.
- (Лагерь. Штрафбат. Похоронка.)
- Тонет береза в высокой воде.
- Лес утопает в любви…
* * *
- «Вас ждет подъем», – астрологи сказали.
- Но оказалось, это – снегопад.
- И детской флейты всхлипы в белом зале,
- Куда в слезах вошла я наугад.
- В слезах небесных, в снеговой купели
- Я поняла, что правильно иду:
- Жар щек – девчонка – снегири зардели
- На смугло-снежной яблоньке в саду.
- Сюда не смеют: жадность, униженье,
- Болезни, крысы, грубость и вранье.
- Здесь – неумело-трепетное пенье,
- Звучащее дыхание ее.
* * *
- Живые, мы платим по трем векселям:
- Рожденье, любовь, материнство.
- А сердце, как рокер, свистит патрулям
- И с хаосом ищет единства.
- Живем, развлекаясь доступной игрой
- В «дороже-дешевле». Но вдруг
- Несбывшейся жизни рокочущий рой
- Судьбу вырывает из рук.
- И чем объективнее, тоньше, умней
- Партнер объясняет свой крах,
- Тем подлая мысль:
- «Не платить векселей!» —
- Ярче зияет в словах.
* * *
- Вдоль мутных контуров аптеки
- Поземки медленные треки
- В багровый залп рассвета…
- И страшно руки развести,
- Пока лицо лежит в горсти
- Ошибкой трафарета —
- Без грима, без ответа,
- Во сне часам к шести…
* * *
- Я к вам вбегу не с тостами смиренными,
- А чтоб успеть, схватить, ударить жестко
- И выбить бритву из руки подростка,
- Дрожащую над голубыми венами.
- За чье благополучие расплата?
- Кто, кто в тебе не понял ни рожна?
- Прости меня. Не я ли виновата,
- Что стала жизнь твоя тебе страшна?
- Дай мне последний шанс. Без укоризн
- Я докажу, как мысль твоя жестока.
- Дороже этой жизни только жизнь,
- Которая в тебе молчит до срока.
Дети на даче
- Кроватки застелены так аккуратно,
- Послушные куклы уселись на стол…
- В квартире, прилизанной неоднократно,
- Давно не царил озорной произвол.
- Я поздно встаю. Я по-разному кофе
- Варю, проверяя рецепты подруг.
- Ликер достаю в керамическом штофе.
- Мешаю, терпя холодильника звук,
- Протяжный, сверлящий… Откуда он взялся?
- Мой слух не припомнит подобных помех.
- И кран не гудел, когда здесь раздавался
- То жалобный плач, то отчаянный смех.
- Садимся. Наш завтрак изысканно-скромен.
- И в комнате можно чуть-чуть покурить.
- Привычны слова до привычных оскомин.
- Молчим, слава Богу. О чем говорить?
- В метро. На работу. С работы трамваем.
- Почти не решая, плетемся в кино.
- Зевая, афишу в дожде созерцаем.
- Ну что там поближе? Пошли… Все равно.
* * *
Д.
- По зорким стеклам хлещет мутный ливень,
- И крестик твой мне падает на грудь.
- Ты в это утро нежно-агрессивен,
- И нам в потоке пенном не свернуть.
- А, растворясь друг в друге, плыть бездонно,
- До первых судорог, глаза в глаза,
- До стука в дверь, до визга телефона,
- Когда скрипят, как зубы, тормоза…
* * *
Н.
- Она впорхнет в твой кабинет с бумагой,
- Наклонит кудри, оголяя грудь,
- Мизинчиком прочерчивая путь Для подписи.
- Два взгляда мутной брагой…
- Я – третий лишний здесь.
- Так, дочь-подростка
- Не видя, молодые мать с отцом…
- Мешать любимым – вот судьбы излом!
- И дочь дерзит, вредит, замыслив жестко:
- Начать курить, уйти из дома – в слякоть,
- Стать настоящим парнем, пить вино…
- Так далеко все это и смешно.
- И вновь – решенья нет.
- Любить и плакать…
* * *
- Нынче в кассе билетов навалом:
- Кто же из дому едет зимой?
- Оглушенная гулким вокзалом,
- Я прошу: «Два билета… Домой…»
- Но опять – удивленно, устало
- Смотришь ты на меня и кругом:
- То ли вновь я тебя не узнала,
- То ль забыла опять, где мой дом…
Обида
Звонят, приходят гости невпопад,
Плывут с плиты горелые туманы,
Врет телевизор, ухают диваны.
В квартире шум. Но люди в ней – молчат.
Сидят за чаем утром вчетвером,
Выходят чинно в гости, на прогулку.
А после каждый, как браслет в шкатулку,
Свою обиду возвращает в дом.
И с каждым годом, кажется, наглей
Она во все дела суется лично:
Мелка, бесцеремонна и привычна…
А может, все и держится на ней?
* * *
- В ночь из Москвы – оторвемся,
- ни с кем не простясь,
- Остро, азартно, легко,
- как два ловких любовника.
- Сто километров асфальта —
- и нежить, и грязь,
- Мара проселков, торфянок,
- брусники, шиповника.
- В яме машину утопим
- и выползем в рожь
- Длить сколько можно
- эту хмельную затяжку.
- Пальцы на ощупь находишь,
- целуешь и мнешь,
- Хриплые всхлипы
- в мою зарывая рубашку.
- Только бы встать, плач кикимор
- и сов одолев,
- Только б дойти до деревни,
- там банька согрета.
- В мятном, парном, можжевеловом —
- бронзовый лев —
- Схватишь, уймешь, заласкаешь
- до слез, до рассвета…
* * *
- Словно необратимый процесс
- Грезы – тайной, ночной, крамольной, —
- Ах, какой мне явился лес,
- Целомудренный, белоствольный!
- Липким дегтем лицо хлестал,
- Сыпал в косы жуков, как школьник,
- Что в черемухе мне шептал
- Пьяный вор, соловей-разбойник!
- …Как от хмеля, очнусь в избе,
- Хлопоча пред свекровью хмурой.
- Что-то помню сама в себе,
- Улыбаюсь счастливой дурой.
* * *
- Сонное ульев смиренных тепло,
- Ворох грибной утомительной лени…
- Пламя листвы облизало колени,
- Плечи куснуло, гортань обожгло.
- Знаешь, мой буйнопомешанный лес
- В год переврал адреса, интерьеры,
- Гнезда рассыпал, обрушил пещеры,
- Выселил белок. И ежик исчез.
- Сжег муравейники, змей без числа,
- Сосны ржавеют, и вымерзли птицы,
- Стадо кабанье разрыло грибницы,
- Плесень в оврагах гнилых расцвела.
- Вот – за веселие в доме чужом, —
- Вот как он мстил мне, грозя то и дело:
- Если не хочешь – гори все огнем,
- Если не любишь – гори! И – горело…
* * *
- Мимо брошенных изб, в ночи…
- Не кричать, раздувая вены,
- А молиться меня научи
- За эти мертвые стены.
- Не печати на властном челе,
- Не наивной небесной химере,
- А бездомной, измученной вере,
- Безродной убитой земле…
* * *
- Хочется горлинок шелком
- цветным вышивать
- Самозабвенно, по краю
- холщовой рубахи,
- Медь обожженных ладоней
- мужских целовать,
- Стремя хватать и поводья
- удерживать в страхе.
- Хочется женщиной,
- Женщиной быть – вопреки
- Моде, порнухе, обманутой прессе,
- бюджету…
- Встать у развилки, глядеть
- из-под смуглой руки,
- Плакать полжизни вослед
- уходящему свету…
* * *
- Она перестала краснеть,
- ревновать без причины,
- Над вышивкой слепнуть,
- беречь старомодный уют.
- Исчезла тетрадка с рецептами
- маминых блюд.
- Нет женщины в доме.
- А значит – не будет мужчины.
- Два умных, блестящих соперника
- рядом живут.
- Гордятся друг другом. Следят.
- Не прощают успеха.
- И тосты влюбленных гостей —
- только новое эхо
- Бесполого равенства, праздно
- трубящего тут.
- Совет да любовь заменили
- игрою ума.
- Удобно. Легко. Без потерь.
- Как у всех. Неужели
- Ходили мы греться в прохладные
- эти дома?
- А в доме родном сквозняки
- ледяные свистели.
Тюльпаны на Пуске
1.
- Ты собирался так аккуратно, словно —
- надолго.
- Спящего сына укрыл. (Он причмокнул
- смешно.)
- Долго смотрел, обнял меня. Поправил
- заколку.
- И попросил: «В ноль3пятьдесят глянь3ка
- в окно».
- Значит, сегодня. В городе ждали.
- На побеленных
- Ярких столбах птицы звенели, как
- знойный мираж.
- Много блистало звезд незнакомых
- на встречных погонах.
- Белый автобус ждал, чтоб вошел
- неземной экипаж.
- День, как и все, в марь суеты канул
- бесцветно.
- В женских глазах – или это казалось? —
- тревога росла.
- Темень упала. Многие люди, было заметно,
- Шли на пустырь, где вширь открывалась
- звездная мгла.
- А над саманными двориками Тюра-Тама,
- Одноколейкой, где мотовоз тормозил,
- Тихое зарево шло, разгораясь упрямо,
- Ветер устойчивый смутную гарь доносил.
- Вспыхнул огонь. И болезненно-злыми
- толчками
- В небо провел огневую кривую черту —
- Гром докатился. Ступень догорала
- над нами —
- Вот, отделившись, звезда поплыла
- в черноту.
- Там закричали, на пустыре. Рвали гармони,
- Пили. И тосты звучали на всех языках.
- И почему-то, стоя в халате на узком
- балконе,
- Плакала я, погремушки сжимая в руках.
- Тихо вернулась к кроватке. Над спящей
- мордашкой
- Долго сидела, забыв про ночные дела.
- Ужин готовила, шила, уснув над
- рубашкой —
- Маясь в подушках, звона ключей
- или утра ждала.
- Свет просочился, дымно укутал дремотою
- зыбкой,
- Запахом странным и нежным,
- топотом где-то вдали.
- Ты, оглушенный, кричал, сияя мазутной
- улыбкой:
- «Видишь? Тюльпаны! На Пуске! Ночью,
- сейчас! Расцвели…»
2.
- На горячих песках Байконура
- Погибают сухие ростки.
- Как верблюжьи мохнатые шкуры,
- Катит ветер слепые пески.
- Там арыки беснуются в пене.
- И, когда небеса проревут,
- Отделение первой ступени
- Наблюдает привыкший верблюд.
3. Гости
- Приходили. Чуть кивали.
- В пиалу зеленый чай
- Наливали. Не вчера ли
- Мы в Столешниках в подвале
- Собирались невзначай?
- Тот же стиль: вихры, проборы.
- Скулы жестче. Тверже взгляд.
- И совсем другие споры
- Вас терзали, волонтеры,
- Целый год тому назад —
- Вы над чаем ворожите,
- Как над гаснущим костром.
- Ладно, так и доложите,
- Что тоскливо в общежитье
- Вам тащиться впятером.
- Сам хозяин рад чертовски
- Пропустить еще глоток:
- Слишком шумно, по-московски
- Закипает кипяток,
- Слишком ал уже восток…
4. Дублер
- У космонавта ровный пульс на старте.
- Нормален стрелок ход. Пищит прибор.
- Качают кислород. Негромок хор
- Эфира.
- Но в болезненном азарте
- В земной экран впивается дублер.
- Он остается. Сколько трудных дней
- Сближали их смертельные нагрузки!
- А разлучиться надо здесь, на «пуске».
- Дублер, придумай штуку посмешней!
- Спасибо, брат. Вот это, друг, по-русски.
- …Дублер! Твой пульс уляжется не скоро.
- И знает тот, который на борту,
- Что, если не осилит высоту,
- Страшней не будет на земле укора,
- Чем строгое сочувствие дублера.
5.
- Завывал фургон «Межавтотранса»,
- Стекла вдрызг заляпав мошкарой:
- Полкуплета хриплого романса
- Да плечевки кашель за спиной…
- Сухо мел восточный ветер, в трубы
- Выдувая легкие земли.
- Смех кривил обугленные губы
- Бравших спирт и длинные рубли.
- Ветер страсти, воли и просторов!
- Те, кто различают голос твой,
- Не выносят долгих разговоров,
- А, вдохнув, зовут тебя судьбой.
6.
- Снег над городом…
- Так в осоку
- Пух роняет подбитый гусь.
- Ты, конечно, приедешь к сроку,
- Если ладно все. Я боюсь
- Долгих, ломаных, тупиковых
- Улиц, твой стерегущих путь
- Безлюдьем закрытых столовых,
- Сквозняков, разрывающих грудь
- Под узором тонкого свитера.
- Я боюсь пожелать тебе
- Чужой ладони, чтоб вытерла
- Тот соленый снег на губе…
7.
- Тюльпан не знает, что рожден в пустыне,
- Когда ласкает вешняя вода.
- Он солнцу отдается без стыда
- Но, обжигаясь, дотлевает в глине.
- А корень жив: он не забыл урока.
- И дикий сок, дремавший много лет,
- Плеснет соцветье новое на свет,
- Лишь теплый луч потянется с востока.
8. Весенняя газель
- Степные миражи… Далекие туманы…
- Опять мне снились кзыл-ординские
- тюльпаны…
- Гортанный разговор и тюбетеек лоск,
- Над пловом сход семей: шербет… халва…
- обманы.
- И мутной Сыр-Дарьи в поля побег чумной,
- Где в сочных травах вязнут верблюжьи
- караваны,
- В кустах толчется гнус. И под слепой
- луной
- Ночами соловьи разнузданны и пьяны.
- Еще паленой охрой не вздулся горизонт,
- И горькая полынь не засорила краны,
- И в болевые точки солнце не впилось…
- Мужские влажные глаза нежны
- и странны…
Байконур – Москва, 1985
* * *
- О плафоны бьется мошкара.
- Ну, гаси. Давай доспорим завтра.
- Вот увидишь, мы поймем с утра,
- Кто сильней и чья больнее правда.
- Может, губы не дождутся дня
- Или руки разберутся сами,
- Или строго глянет на меня
- Сын твоими серыми глазами…
Друзья моего сына
Читать бесплатно другие книги:
Толстяку Ролло сделали необычное предложение: за приличную сумму он должен узнать секрет таитян – ка...
Могущественный криминальный клан разработал особо секретный проект «Либра», цель которого – насильст...
Ненавижу свое имя – Эльвира. Оно длинное, слащавое и абсолютно мне не подходит. Я называю себя Эль. ...
Юной гречанке предстоит целый год готовиться к празднику в честь богини Артемиды, на котором девочки...
Занимательные рассказы о Древнем Риме и его гражданах, живших во времена Христа, Августа, Цезаря и И...
Эта книга посвящена одному из самых важных периодов в истории Рима – противостоянию многочисленных г...
