Эрмитаж памяти Булатова Елена
На крашенной скамье дороги в серединке.
А солнце тепловой потенциал
Уже включило на предельной клемме.
И в девять утра я угрюмый пленник
Во огненной пещи, где властвует Ваал.
10
Шуршание метлы и вертолета рев
Отметили конца июля утро.
О, Индия, о речка Брамапутра —
Под вашим платьем тело ищет кров.
Все утро Азией заполнено – со дна
Мусоросборника полезное сбирает
Старательная женщина, чья паранджа
На родине ее забыта, отдыхает.
Оранжевых жилетов шутовство
Мужчины-азиаты предъявляют,
Как касты знак, и пальцами хватают
Окурки – то, чем мусорит хамло.
11
Все та же стрекоза, наследница драконов,
Чей черный контур техногенно угловат,
Порхает в двух шагах от дома
На мощности две тыщи мегаватт.Не знаю – долгожитель? однодневка?
Но роду – миллионы лет.
Отрядам хищников – привет
От той красавицы– брюнетки.
(22.07.10)
12
По воровски из дома утекла,
Чтобы успеть до завтрака вернуться.
Оранжево-пугающая мгла
Грозила в небе протянуться.Прохлада робкая касалася лица,
Листва дерев не шевельнулась,
Аллейке пыльной не было конца,
И я еще не целиком проснулась.По счастью, я успела избежать
Жары липучей, что случится позже.
Пустые тропы некому топтать,
И духота не натянула вожжи.Но курево уж в воздухе висит
От час назад прошедшего невежи.
И легким отравление грозит —
Издержки ареала… Утро брезжит —Вспорхнул белесый мотылек,
И первых бегунов услышан топот.
И я скребу пером,
А с кольцевой несется грохот.
13
Еще не выпуталось солнце из-под крон,
И человечество в отдельных экземплярах,
А под ногами не асфальт-бетон,
Не бессердечность тротуаров,А легкая тропинка, и шурша
С дерев ссыпается листва сухая.
Но удивительно, трава —
Зеленая и молодая.… И платье Индии, что душу веселит
И радует глаза зелеными тонами,
За мной летит изящными волнами
И успокоит жар, и скорби сократит.
14
Вороны черные на белой простыне
Дороги, умощенной битым камнем,
Взлетели и закаркали – обманет
Прохлада утра. Солнце на коне!Но ухватила час. И двадцатиминутка
В запасе, чтоб вернуться в дом.
И платья мягкая скорлупка
Еще не весит двадцать тонн.Но вышла из лесу – и удушающ запах
Бензина-сигарет.
Столетие пройдет – и время, мудрый пахарь
В отвалах скроет вред.
(23.07.10)
15
Лавируя между машин,
Я переулок пробегаю —
И я в лесу. Лесок у края,
Где города обрыв.
Сопротивляясь зря, лес уступает.А гул его уже завоевал,
Заполонил тропинки и полянки.
Повсюду мусор и разбросанные склянки,
Дым сигаретный сносит наповал.Что жалиться – единственный кусок
Еще не съеденного стройкой места.
Полуразрушенная крепость,
Останки прежнего. Лесок.
16
… А он уже стоит —
Огнепоклонник, жрец безжалостного солнца.
В броне загара, бронзовый отлив —
И так он с немощами борется.В набедренной повязке и с копьем
Сухой и жилистый сошел бы за индейца.
Подумаешь – душа в чем держится?
Да что уж там – до сотни доживет.
17
… А то не сныть – то дикий виноград
Среди зеленой сныти затерялся.
Открытьями мой ларчик наполнялся —
Со мною старый лес делиться рад.Вот горсточка пичужек на тропе,
Вихляющей на спуске к пруду —
Миниатюрное живое чудо.
Не смей хандрить – то смертный грех.Уехали ребята на три дня —
Подите-ка, большое дело!
Прислушайся, как струйка загремела,
С запруды падала, звеня.Вороны на перилах моста
Столпились плакальщицами с погоста —
Взгляни по-новому на них
И символ выживанья зри.Пусть гул машин от кольцевой
Звон колокольный погасил,
Но тонкий птичий голосок
Ко мне летел, что было сил.Что было сил, экранил лес
Удар жары, что слал июль.
Уныние – великий грех.
Приемлю истину сию.
(24.07.10)
18
А ночью хлынул дождь. И капель легкий след
Еще не вытоптан тяжелыми шагами,
Но влага не скопилася нигде,
Лишь притемнила сушь местами.А были молнии, и весь асфальт намок
В часу двенадцатом, или немного раньше.
Часы не пробили на Спасской башне,
А надо бы – ведь это дождь пошел.Его, наверное, священник намолил,
Прося защиты богоматери от засух.
Но дождь коротким был – короткий праздник,
А жаждала земля потопов и лавин.
19
Отбросив простыню, в беспамятстве ушла,
Но выставила двери на охрану —
Таков регламент ныне. Право,
Не разгуляешься, пока живу одна.Уже пошел колясочный парад,
И я, корреспондент усердный,
Фиксирую всплеск демографий бедных,
Избыточность старух и пьянь.Ах, боже мой, жестокосерд июль!
Привыкнут – возвещает скоропомощь.
Но ливней щедрых буль-буль-буль
Не слышала, хоть заставляю ползатьСвое расшатанное тело по лесам,
Глаз отрывать от выбитой дороги,
И на обочине, среди болотных трав,
Цикорий голубой приметить одинокий.Один стоит, последней из надежд,
Что не наследуем судьбу ацтеков, инков.
Пустыня не пройдет, не хныкай,
Еще не время белых простынь и одежд.
20
А врач в визит мой первый не сказал —
Все молодеем. Лесть обычна.
Но восклицание публично
Не прозвучало. Видимо, в глаза
Навстречу правде очевидной
Нельзя приврать. И то обидно —
Ведь всяк обманываться рад.
(25.07.10)
21
«Дымовой дых тяг – Воздуха береги»
Это ты виноват, Маяковский,
Что вонюч организм московский.
И сейчас какую новую агитку
Ты б придумал, агитмахер гибкий?Ни во двор войти, ни в лес убраться —
Вонь ведет себя запанибратски.
Лезет в уши гул, как черт проворный,
Тонет в шуме проповедь нагорная.Лимита полезла во все дыры —
Бабушка-москвичка, вон с квартиры!
С довоенных лет по сию пору
Град-столица – эмигрантский город.Заграница чем пред нами виновата?
В зеркало всмотритеся, ребята.
22
Еще дымы не пропитали лес —
Вонь от торфяников установилась с ночи,
А окна не раскрыть, да и ТВ пророчит
Апокалипсис потепленья чрез.Лист падает, сгоревший от жары,
Еще зеленый, но сухой, шершавый.
Шуршит листвой зеленая дубрава,
Но крона мертвая, увы!А люд гуляет, хоть и по ночам
И в утро раннее, пока жара не грянет.
Ярило-бог! Когда же ты устанешь
Мстить за незнамо что несчастным москвичам?А малый ручеек бежит себе, бежит
И орошает комариное болотце.
Их, впрочем, потравили. Можешь морщиться,
Зеленый, коль натурой дорожишь.
23
Задвинуть кольцевую бы в туннели,
И гул исчез бы. В остальном желать
Чего-то большего? А что бы вы хотели?
Здоровье, молодость и после – благодать?Великомученица Анна, я молю
Прощенья у тебя – что за меня страдаешь,
Что слезы льешь, в уныньи обвиняя,
За то, что я тебя неправедно люблю.Что ж, за тебя мне в очередь страдать.
Меня ты бережешь. Мне ли про то не знать?
24
Я не вижу нынче городских собак.
Свадьбы не справляют, в сварах не толкутся.
По добру-здорову уходил слабак
В сторону, чтоб с ними не столкнуться.И немилосердной, мне не жаль собак,
К кошкам, видите ль, неравнодушна.
Все же, уточните, не попасть бы мне впросак,
Где собачьи обретались души?Говорят, их вывели, как и комаров —
Шубы, шапки, пирожки, колбаски.
И собачье сало – смажься и здоров,
И ходи по лесу без опаски.А в плохой Америке все наоборот —
Азиаты завезли лихую рыбу —
Мясо ее лечит человечий род,
А живая реки заразила.В воду не залезешь – как пиранья жрет,
Зверствует, что там твоя акула.
Азиат счастливый рыбу продает,
Утирая масляные скулы.Те же эмигранты, что и наша лимита —
Рвут зубами, коль хватает жилы.
Расовые дрязги? Бросьте лепетать,