Иное королевство Иванов Сергей

– В отличие от принцев, герцогов или даже маркизов, они никогда не претендуют на трон. И для заговора барон небольшая ценность – понятно, если не занимает высокий пост. А продаваться задёшево ему ни к чему – и так не бедствует. Вот и выходит: золотая середина.

– Ну, как раз у Круста пост не маленький! Что он за тип?

– Вроде бы верный… по крайней мере повода не давал. Своё дело знает, весьма неглуп, память превосходная. Даже не знаю, кто бы смог его заменить.

– А злобствует сильно?

– Насколько знаю, он не злой человек… возможно, и добрый. Но иногда изнутри прорывается зверь.

На таком месте и – добрый? Хм…

– Так чего же в Крусте больше?

– Ну, если судить по срокам…

– Судят по делам, – возразил Светлан. – Единственное зверство может зачеркнуть остальную жизнь.

– Н-ну, не знаю…

– А кто у него в помощниках?

– Де Грэй. – Луи усмехнулся. – Тоже барон.

– Целое стадо, надо же! Баронье… И что этот?

– На своём месте – безусловно. Исполнительный, методичный, въедливый, совершенно бесстрастный. Хотя… большой зануда.

– В самом деле?

– Мне кажется, де Грэй искренне желает услужить. Но боже, до чего он утомляет меня! К счастью, с ним я вижусь редко.

– Случаем, Грэй не дурак? С исполнительными такое сплошь и рядом. А преданность, подкреплённая тупостью… Бр-р-р!

– Считаешь себя вправе судить, кто глуп, кто умён? – осведомился король. – Ты же богатырь, а не мудрец, – зачем заниматься не своим делом?

Ага, и здесь за узкую специализацию. Обычно-то – полезная штука…

– Ты, что ли, за дураков обиделся? – спросил Светлан. – Верно, подозреваешь, и сам недалеко ушёл?

Непроизвольно Луи оглянулся, но, конечно, их никто не слушал – кроме силачки.

– Хотя бы меня не трогай, – попросил он. – Ведь один останешься в умных!

– Как скажешь, мой король, – сдал назад Светлан. – Но раз взялись за силовиков…

– Ну?

– Меня заботит твой воевода.

– Кто?

– Начальник войска – главный, понятно. Ведь и его на вечеринке нет?

– Де Шратье, – назвал Луи.

– Не барон?

– Граф.

– И?

– Ну что сказать: военный!.. Завтра увидишь сам. К полудню он должен прибыть в Эльдинг со всей кавалерией.

– Годится, – сказал богатырь. – К тому времени, может, и с магами разберусь.

– Полагаюсь на тебя, – кивнул король. – Между прочим, ты не обратил внимание на герцога де Монье? Как всегда, он не упустил случая разразиться хвалебным спичем в мой адрес. Правда, в этот момент ты был не здесь, но у богатырей, я знаю, тонкий слух. Признаться, меня всегда занимало: насколько искренен мой канцлер?

Взглядом найдя помянутого оратора, Светлан ответил:

– Похоже, он говорил от сердца. Я прямо слышал, как в нём бурлит искренняя любовь… к трону.

Покривившись, Луи уточнил:

– То есть, если на моё место придёт новый правитель, герцог отнесётся к нему с тем же пиететом?

– А ты думал, все без ума от твоих прекрасных качеств? – хмыкнул Светлан. – Отрекись от сана – тогда узнаешь, кто истинный обожатель… Ах, ну да: ты боишься осиротить подданных!

Покосившись на усмехающуюся Лору, король заметил:

– Временами вы, герои, бываете невыносимы.

– Хочешь жить иллюзиями? – спросил богатырь. – Флаг тебе в руки!.. Но тогда не приставай с расспросами к тем, у кого нет ни желания, ни причин скрывать правду.

– Ругать-то легко, – уязвлённо бросил Луи. – А на моём месте не хочешь побывать?

– Вот от этого – уволь. Мне и своей головной боли хватает.

– Чтоб вы знали, труд правителя сродни искусству эквилибриста, причём балансировать приходится десятилетиями!

Любуясь танцующей Изабель, явно решившей посостязаться с Глорией, богатырь сказал:

– Раньше-то у меня было почтение к этому ремеслу, а ныне их потуги вызывают смех – бедняги, как далеки они от совершенства!

– Собственно, ты о ком?

– Об эквилибристах, – ответил Светлан, делая простодушные глаза. – А ты о ком подумал?

Помолчав, король спросил:

– Считаешь, без правителя люди станут жить лучше?

– Ну, это смотря без какого…

– Речь о принципе – не о личностях. Предположим, правитель безупречен.

– А граждане идеальны, ага? Уж тогда им не понадобится босс – сами договорятся.

– Ведь это увёртки, тебе не кажется? Герою-то не к лицу.

Пожав плечами, Светлан ответил:

– У нас разные функции. Ты поставлен… неважно, кем… следить за порядком, я ж из тех, кто гуляет сам. И пока мы тянем в разные стороны, равновесие держится. Но стоит одному из нас сгинуть… Вот я на твою голову не призываю молний. А как насчёт тебя? Будешь терпеть меня, пока нужен, да? А после укажешь на порог… это если по-доброму.

– Парни, – окликнула Лора. – Куда вас повело?

– В самом деле, мы отвлеклись, – спохватился король. – Будто нет дел более неотложных!.. А ведь тебе нравится пинать властителей, – не удержался он от упрёка. – И как тебя выдерживает Анджелла?

А так и выдерживает – на дистанции. С глаз, как говорится, долой…

– Да ежели б я пнул… твоё величество, – хмыкнул богатырь. – Пока что, можно сказать, ласкаю… по-фаворитски. Кстати…

– О господи! – вздохнул король. – Ну что ещё?

– Жизель ведь была тебе не только… э-э… вассалом?

Уж чтобы здесь она не отметилась! Тут и провидцем не надо быть.

– Ну, на такие вопросы отвечать… – нахмурился Луи. – Ведь я не только монарх, я – рыцарь.

– Занятно. А с кем из вас спала Жизель? Кто из двоих более дорог… э-э… женщине – такой?

– Об этом не мне судить, – и вовсе холодно ответил король.

Но за его ледяным щитом Светлану почудилось смущение. С каких это пор монархи стали стыдиться фавориток? Или графиня-квартеронка нашла-таки, чем изумить искушённого сюзерена. И сумела сыграть на таких струнах, о коих и сам он не подозревал.

– Предлагаешь у неё спросить? Мне-то не трудно…

– А что сам о ней думаешь? – осведомился Луи. – Красавица, верно?

Светлан пожал плечами:

– Если забыть о расцветке, в ней нет особенного: ни безупречного лика, ни царственного тела. Но подать себя умеет – это есть. Головой берёт, обаянием, вкусом. К хорошенькой умнице влечёт сильней, чем к прекрасной глупышке… конечно, если сам не дурак.

– Значит, её ум всё-таки признаёшь?

– Ну, для женщины… с поправкой на их эмоциональность. Вот только…

– Что?

– Слишком она изощрённая, по-моему. Не по-здешнему.

– Ведь ты говоришь о нордийке! – заметил король удивлённо.

– Я говорю о жительнице этого мира. Уж тебе известно, что он не единственный. Кстати, в кого Жизель такая смуглая?

– В отца, естественно.

– А тот?

– Ну, это сказать сложней. Её дед, я слышал, был большой оригинал и любил скитаться по свету, иногда пропадая на годы. И однажды вернулся с тёмненьким малышом, коего объявил своим сыном. Про мать ничего не рассказывал, а она так и не возникла.

– И что же сынок? – осведомился Светлан. – Превзошёл папеньку в сумасбродстве?

– Пожалуй, что да. У него обнаружился магический дар, который затем унаследовала дочь. Не очень сильный, правда, но достаточный, чтоб вести себя не как прочие. Вдобавок, оба любят играть человечьими судьбами. И отец нашей графини уже, судя по всему, доигрался – в один не очень прекрасный день, когда Жизель ещё не исполнилось пятнадцати, он пропал, будто его забрал Дьявол… к слову, было за что. И с тех пор про графа не слышно.

– Может, он позволял себе слишком много? – предположил богатырь. – Такие игры не доводят до добра. Недавно я пересекался с девочкой-судьбой – вот она впрямь могла управлять событиями…

– И что стало с ней? – с живым интересом спросил Луи.

– Хотел бы я знать! Даже где искать, не представляю… О! – сказал он вдруг. – Не запылилась.

Прямо через площадку, с небрежной грацией обходя танцующих, к столу направлялась графиня де Компре, похожая на госпожу ночи. Свои чёрные волосы она распустила по плечам, а пышную юбку приподняла к коленям, демонстрируя разноцветные ноги, – видимо, чтобы подсказать недогадливым, где чужеземный богатырь разжился налобной повязкой.

– Действительно, – пробормотал Луи, – помяни чёрта…

Вот на чёрта Жизель не походила вовсе. И даже с ангелочертями, знакомыми Светлану по Тартару, её было трудно спутать – уж здесь половых признаков в… э-э… достатке.

Если графиня и опасалась чего, по ней это не было заметно. Затормозив перед Луи, она склонилась в изящном реверансе. Галантно привстав, тот ответил своим поклоном, конечно, не столь низким. Оба, судя по всему, играли на публику, привыкнув находиться в перекрестии многих взглядов. Но заговорила Жизель совсем тихо, дабы не слышали на стороне. И уж тут не побоялась отступить от церемониала.

– Вы обрушили такую лавину милостей на пришлого исполина, ваше величество, будто решили испытать его на прочность, – промурлыкала она, чарующе улыбаясь. – Позвольте же похитить вашу правую руку, пока она ещё не стала головой.

– Вообще, это зовётся ампутацией, – заметил Светлан. – Кстати, милая, наш король тут играет в скромность – так, может, ты скажешь… Вам было хорошо вместе?

Приспустив пушистые веки, Жизель улыбнулась ещё обворожительней:

– Вот дворцовые секреты я не выдаю.

– Только государственные, ну да. А королевская опочивальня – это свято! Что ж, как ни хотелось мне туда заглянуть…

Отодвинув кресло, он поднялся.

– А ты задержись, – велел Агре. – Будешь помогать Лоре – сама знаешь, в чём. Не всё ж тебе валять дурочку?

Протянув руки над столом, богатырь подхватил смуглянку за талию и перенёс на свою сторону. Раз ему положено оригинальничать…

– Не желаете разделить нашу трапезу, сударыня? – любезно предложил король. – Заодно представлю вам свою племянницу – ведь вы не знакомы?

– В другой раз, мой король, – засмеялась графиня. – Пусть девочка тешится – зачем мешать? А мы, с вашего позволения, удалимся. Герои же столь нетерпеливы, вдобавок у них всегда не хватает времени!

– Зато другого – через край, – проворчала Лора, догладывая ножку. – И зачем расходовать на стороне?

Бросив на неё быстрый взгляд, Жизель прибавила:

– К тому ж ночи делаются всё короче – впрямь надо спешить. Лето ведь на исходе.

Если она намекала на себя, то кокетничала – ей ещё цвести и цвести. Да и в старости вряд ли угомонится… если доживёт.

– Столько причин – и все уважительные, – улыбнулся король. – Бог да благословит вас, мои друзья!

– Всегда рады служить вашему величеству, – пропела смуглянка, склоняясь вновь.

Затем ухватила богатыря за руку и напористо повлекла прочь от королевского свечения, в сумеречную зону, куда не добивали взгляды любопытных.

– Решила одарить меня целым чулком? – поинтересовался Светлан, наконец оказавшись вне сцены. – Аттракцион невиданной щедрости, ха! Жаль, здесь не в ходу более интимные предметы – может, и я стал бы коллекционировать. Хотя к чему лишние навороты, верно?

– Ты о чём? – рассеянно откликнулась Жизель, уводя его во всё большую тьму. Думала-то явно о другом.

– Да им ещё и названия не придумали. К тому ж без них как-то милей – во всяком случае, удобней… в иные моменты.

– А что за туфли на твоей актёрке? – спросила она вдруг.

Оп! – ухватился Светлан. Вот и подсказка. Ну-ка, кто догадается, откуда ветер?

– Магические, понятно, – ответил он. И похвастал: – Сам мастерил!.. Глянулись, да?

– Обувка-то недурна, – признала женщина. – Худо иное: применение магии для житейских нужд строжайше возбранено.

– Да неужто? – хохотнул богатырь. – И кто ж мне запретит?

– Хотя бы наш Совет.

– Хотел бы я поглядеть! Это вы меж собой играйтесь, если нравится, а ко мне ручонки не тяните – обломаю.

– Даже и мои? – вскинула графиня брови. – А заодно ноги, да?

– Ну, на достояние Нордии я не посягаю, – рассмеялся он. – Такие ноги у нас, например, страхуют – на крупные суммы. А как бы к ним пошли мои туфельки!.. Не находишь?

После паузы Жизель произнесла:

– Если сотворишь мне такие же…

– Да?

– …то это будет твой проступок – я ни при чём.

– А-а, – сообразил Светлан. – Выходит, на тех, кто чудом пользуется, Совет не наезжает? Ну, тут ваши маги дали маху!

– Вовсе нет. Иначе им пришлось бы обвинять короля.

– Не хотят, значит, плевать против ветра? Что ж, это разумно. Но тогда Совету надо занести в исключения и меня.

– Почему это?

– Да потому что я – исключительный, – хмыкнул он. – Не веришь?

– Такие утверждения принято доказывать, – заметила женщина.

– Ну не в постели же? Кстати, шоколадка, куда ты меня тащишь?

Они действительно оказались в стороне от хоженых троп, всё глубже погружаясь в темноту. Если б кто попался навстречу, мог бы принять смуглянку за призрак – вышагивает, понимаешь, пустое платье… с одним чулком.

– Не в постель, успокойся. Ведь ты заказывал встречу?

– С Сейджем? А он что, живёт под королевским забором? Ещё чуть, и мы упрёмся в него… имею в виду стену.

– А ты хотел, чтобы Первый ждал тебя во дворце Луи? – огрызнулась она. – Скажи спасибо, что не пришлось ехать в Дом магов.

– И кого благодарить?

– Можешь меня.

– Ручку облобызать?

– Лучше ножку.

– Вообще мне нетрудно, но, может, лучшей благодарностью будет сотворить чудо-обувь?

– Позже, – отказалась Жизель. – Сегодня дохожу так.

– Так ведь сейчас уже завтра, – заметил Светлан. – Или сутки тут начинаются с полудня?

– Позже, – повторила она. – Ни к чему дразнить…

– Гусака? Ну надо ж, как ты ценишь Первого! Или у вас такая любовь? Случайно, он не лупит тебя по субботам тростью, разложив на кафедре? Или на коленях – привычней?

– Что за фантазии!..

– Разве? – не поверил Светлан. – Ведь ты любишь сильные ощущения? Может, и это ты унаследовала от отца?

– Ты опять влезаешь в запретное, – выцедила графиня с угрозой. – И что ты суёшься во всё, что копаешь!

– Ха, так его нужно выкапывать, – усмехнулся он. – А болтали: дьявол унёс!.. Выходит, напраслину возвели на рогатого?

– Ты замолчишь?! – прошипела Жизель.

– Зря волнуешься – я лишь хочу понять. Не зная истоков, трудно ставить диагноз. Кто знает, вдруг и средство пропишу?

– Тоже, лекарь нашёлся!.. Может, себя сперва вылечишь?

– Вот это как раз труднее. – Наклонившись, богатырь привлёк её к себе и прошептал на ушко: – Подумай о сыне, моя радость. И вспомни про отца. Проблема в том, что семейные несчастья имеют обыкновение повторяться – хочешь того или нет. Нередко даже идут по нарастающей. А родительская любовь принимает странные формы. Зато какая гармония, да?

На полном серьёзе смуглянка попыталась цапнуть его за губу – Светлан отстранился, рассмеявшись. Вот и Луи поминал зверя, прорывающегося изнутри. Интересно, а что за тварь обитает в Жизель? И как часто им обеим требуется мясо?

– Не форсируй, сладкая, – сказал он. – Наша любовь впереди.

Если допрыгнешь, прибавил мысленно. Ух, какие мы кусачие!

– Мы уже пришли, сударь, – холодно объявила графиня, беря своего зверя на поводок, и указала на прореху в кустарниковой стене: – Не угодно?

– После вас, моя госпожа, – осклабился богатырь и аккуратным шлепком послал Жизель впереди себя – несколько быстрей, чем полагалось вышагивать светской даме. Не то чтоб он опасался подставить хищнице спину, но… лучше не рисковать.