Огненный шар. Книга 2 Эсса Геннадий
Он громко плакал, показывая пальцем в квартиру.
– Она не шевелится, – сквозь слезы проговорил мальчишка.
У Жана сжалось сердце.
– Теперь можно звать этого старшего и милицию, – сказал он. – Умерла у них бабушка.
Ник вошел в коридор, снял детские куртки и взял их рваную обувь.
– Одевайтесь, замерзнете, – сказал он.
– Не стойте, давайте зовите милицию или НКВД, как там у вас.
– А дети? – спросила соседка.
– Пока пусть у вас побудут, – сказал Жан. – Их потом определят.
– Ну, нет уж! У нас своих проблем хватает, еще и чужие… Забирайте их к себе.
Жан взглянул на бедных детей, которые надели курточки, свою рваную обувь и со страхом в глазах смотрели на взрослых. Жану показалось, что они смотрели именно на него своими красными от слез глазами и просили защиты.
Ник прикрыл дверь в квартиру.
– Вызывайте кого нужно, – сказал он. – Мы их заберем. Если что, они будут в соседней парадной, так же на втором этаже, у нас. Идемте ребята.
Он бережно взял их за ручки.
– Дров еще надо, – вспомнил Ник, оглядываясь на Жана, который все еще стоял с соседями и разговаривал.
– Топор я вам позже занесу, – сказал Жан. – Надо немного дровишек нарубить во дворе, пока все не растащили.
Соседи молча проводили их взглядом и стали совещаться по поводу происшедшего.
– Вы голодные, наверное? – спросил Ник, и дети закивали головами. – Сейчас наши женщины вас накормят и согреют. Не плачьте, не пропадете.
Когда Жан принес кучу дров, детей уже кормили. Ник сидел в стороне и наблюдал.
– Там уже менты приехали, – сообщил Жан, вываливая рубленые доски. – Но что-то уж быстро они уехали.
– Про детей спрашивали?
– Их надо будет куда-то определять.
– Да кому они нужны? Полгорода таких же ползает и мрут как мухи, – сказал Ник. – Я сам видел несколько тел, пока с Ин сюда к вам шли.
Неожиданно за окном зазвучала пронзительная сирена, и все насторожились.
– По такому сигналу всем надо спускаться в убежище, – заметил Ник.
– И откуда такие сведения? – Жан с любопытством наблюдал за детьми, как они с жадностью ели все подряд.
– Я в книгах по истории читал, – сказал Ник. – Это воздушная тревога.
– Что ты говоришь? Мы даже и не знали, – ответил Жан. – Умные книги, наверное, читаешь? Про нас там ничего?
– Издеваешься, Жан. В убежище надо.
На лестнице послышались быстрые шаги. Их было много. Они все устремились вниз.
– Вот, слышишь? Жильцы все уходят, – сказала напуганная Ин.
– Какая разница, где тебя завалит? Наверху или внизу. Сидим и не дергаемся. – Жан подошел к окну, стекла которого дрожали от нарастающего гула самолетов. – Скоро зима, – задумчиво произнес он, пытаясь разглядеть темное небо. – Мокрый снег уже идет за окном…
Где-то заработали зенитки, а рядом прогремело несколько сильных взрывов.
– Наш двор заколдованный, – сказал Жан. – Тетушка Люсия постаралась. Вы же прекрасно понимаете, что нас убить не может никто. Нас нет на самом деле.
– Лиза, дай мне ложку, – попросил Ник.
– Зачем?
– Дай, надо.
Она протянула большую столовую ложку.
– Жан, клади палец на край стола, – сказал Ник, замахиваясь этой ложкой.
– Может, тебе еще что-нибудь на стол положить?
– Вот если тебе будет больно, значит, ты есть и ты здесь, понял?
– Больно будет, я знаю. Ну и что? Это ни о чем не говорит. Ты родился не вчера, дурень, и живешь не здесь, а там. Ты что, совсем ориентир? – набросился на него Жан.
– Ну, ладно вам, мальчики. Не о том говорите, – остановила их спор Ин.
Лиза занималась детьми. Она им налила горячего чая и дала по кусочку сахара.
– Пейте и не торопитесь, – сказала она. – У вас еще вся жизнь впереди.
Жан взглянул на Лизу и улыбнулся.
– Ты детей любишь? – заметил Жан.
Лиза подняла на него глаза.
– Как их не любить? А этих мне просто жалко, – она погладила обоих ребят по головкам. – Они такие милые.
– Я сейчас раскочегарю нашу буржуйку, – сказал Жан. – Ты, Ник, разложи им диван, пусть отоспятся. Вы, ребята, давно не спали?
– Как бабушка умерла, – тихо ответил мальчик.
– Значит, давно. Пусть ложатся здесь, а я пойду на улицу.
– Ну, только не сейчас, – запротестовала Лиза. – Воздушная тревога еще не кончилась.
– Вы оставайтесь и отдыхайте. Я пойду с Жаном, – присоединился к другу Ник. – Надо немного определиться в обстановке.
– Вы смотрите там, осторожнее, – предупредила Ин, решив, что с ними спорить бесполезно.
– Скоро придем.
Жан и Ник вышли на Малую Морскую, оставив позади грязный, заваленный мусором двор. Они остановились, огляделись, чтобы не попасть патрулю на глаза, и направились в сторону Невского. На улице встречались редкие прохожие, которые шли медленно, рылись в мусорных кучах и ящиках, стоящих у домов.
У Гостиного двора стояла большая толпа, в основном пожилые люди.
– Смотри, что-то дают, – сказал Жан и направился туда.
Здесь отоваривали карточки, давая взамен триста граммов хлеба в одни руки.
– Сволочи эти фашисты, – вырвалось у Ника. – Довели народ до нищеты.
Они подошли ближе и стали наблюдать за притихшей толпой.
Люди стояли молча, терпеливо выжидая свою очередь. Они не покинули ее, даже когда была воздушная тревога. Их лица были безразличны ко всему происходящему вокруг, а в глазах жила только надежда на получение скудного пайка.
– У них хоть карточки есть, – заметил Ник. – А у нас вообще ничего. Как жить будем?
– Сегодня надо было идти в народное ополчение, – сказал Жан. – У меня есть выход на одну подругу. Она обещала все устроить.
– А делать что?
– Все. И трупы таскать тоже.
Ник даже вздрогнул.
– Но сегодня не получится, я так понимаю. Пойдем завтра, – решил Жан.
Они смотрели, как обессилевшие люди молча толкались у небольшого окна, медленно продвигаясь в очереди. Несколько взрослых парней тоже терлись среди стариков, толкались и возмущались больше всех.
– Вот балбесы, – заметил Жан. – Им бы воевать, а они здесь.
– Да это воры, – сразу определил Ник. – Они так и смотрят, у кого что стащить.
Одна старуха вышла из толпы, заворачивая в платок только что полученный паек, но тут подбежал один из парней, нагло выхватил у нее сверток и пустился бежать.
Старуха вскрикнула от неожиданности, растерялась, потом упала на колени и громко стала кричать, но на нее никто не обращал внимания.
Жан хотел было рвануть за парнем, но Ник его сдержал.
– Спокойно, – шепнул он. – Там еще один в толпе болтается. Идем к нему.
Они пошли в толпу и уже оказались рядом с этим парнем. Ему было лет двадцать пять – он старше их и здоровее.
У Жана все кипело внутри. Он увидел его волчьи глаза, которые так и бегали по сторонам в поисках добычи.
Ник подошел вплотную к нему, и толпа просто прижала его к этому парню.
– Иди отсюда, – зашипел вор и сунул руку в сумочку другой жертвы, чтобы вытащить карточки, но Ник схватил его за рукав.
– Ты что, гад, делаешь?
– Убью сейчас, – снова шипел парень.
Его глаза налились ненавистью и он готов был растерзать Ника, но с другой стороны уже стоял Жан, которого он не заметил.
– Отдай, что взял, – потребовал Ник.
Парень уже хотел размахнуться рукой и ударить Ника, но замер, выпучив глаза и раскрыв рот.
Жан схватил его между ног рукой и с такой злостью сжал ему яйца, что у того брызнули слезы из глаз.
– Слышал, что тебе сказали? – спокойно повторил Жан. – Отдай, что взял.
Парень, послушно полез в свой внутренний карман за карточками.
– Женщина, это ваши? – спросил Жан, протягивая ей карточки.
– Ой, сволочь, украл, – спохватилась женщина и закричала в истерике.
– Граждане, берегите карманы от жулья, – громко сообщил Жан, не выпуская своей жертвы. – Проверьте, что еще у кого пропало.
Толпа зашумела и зашевелилась.
– Вот этот моральный урод мог еще у кого-то стащить карточки. Проверьте, пожалуйста, их наличие.
Жан вывел парня из толпы, и они с Ником отвели его в сторону. Он не разжимал своей руки и при первой попытке вырваться еще сильнее сжал свою ладонь.
– Что будем делать? – спросил Ник. – Сдадим ментам?
– Зачем? Сдавать не будем, сами разберемся, – спокойно сказал Жан.
– Убери руку, – стонал вор.
– Если я уберу руку, то ты навек останешься инвалидом, – усмехнулся Жан.
Парень снова застонал.
– Скольких еще обнес бедных стариков? – спросил Ник.
– Никого.
– Врешь? Сейчас идем в подворотню и будем тебя кастрировать, – сообщил Жан. – Чтобы в Питере, то есть в Ленинграде, таких уродов было меньше. Ты же своей машиной наделаешь таких же подонков, как и сам. А чтобы спасти город от такой грязи, вроде тебя, я лично оторву тебе все, чтобы ты кончал только своим носом и то, когда у тебя насморк. Пойдем?
– Мужики, давайте разойдемся, – взмолился парень.
– Если еще раз тебя и того твоего дружка мы здесь увидим, болтаться вашему хозяйству вон на тех проводах. Ты понял? Это наша территория.
– Так бы и сказали, – стал приходить в себя парень, чувствуя, что Жан немного ослабил руку.
– Ты не понял? Наша охранная территория, – пояснил Ник.
– Да понял, понял, – снова захрипел парень.
Жан так сжал свою ладонь, что тот просто заорал.
– Это чтоб дольше помнил, – сказал он. – А теперь пошел вон отсюда, козел.
Парень рванул что было сил в противоположную сторону и скрылся за поворотом.
– Ну, ты даешь, живодер, – заметил Ник.
– Он бы нас двоих уложил, а тут все как бы и обошлось, – улыбался Жан. – Никогда еще не приходилось держаться за чужое хозяйство, – признался он. – Но другого выхода не было.
– Смотри, привыкнешь, будешь всех потом хватать.
– Я согласен хватать именно таких, – ответил Жан. – По-другому с ними нельзя. Ты не забывай, что они могут быть еще и вооружены. Так пику в живот всадят, что и тявкнуть не успеешь.
– Пошли домой, – предложил Ник. – Нас там свое хозяйство ждет.
Дома, кроме Лизы и Ин, их никто и не ждал. Ребят забрали в детский дом, а девушки готовили скудную еду из остатков продуктов.
– Вас отблагодарили сотрудники приюта, – сообщила Лиза. – Бабушка, оказывается, умерла дня четыре назад, а бедные дети не могли выйти и об этом сообщить. Вот и стучались в стену.
– Завтра все идем в народное ополчение, – окончательно решил Жан. – Иначе к общему списку жертв прибавятся еще четыре тела бездыханного содержания.
Глава 12
На кровати, которая раньше казалась большой и необъятной, Жану было тесно.
Диванчик, стоящий в гостиной, был слишком мал, даже для одного, поэтому они все решили, как это было раньше, спать вместе.
Поздним вечером, пока все не улеглись, Жан долго ворочался, постоянно вставал и подкладывал дрова в буржуйку.
– Ты нас спалить решил? – спросил Ник. – Куда так натопил? Еще не зима, а в квартире продохнуть нельзя. Дрова экономить надо, неизвестно, что еще дальше будет.
– Что будет, то и будет, – ответил Жан. – Если задыхаешься, сними трусы, чтобы на горло не давили. Надо топить, пока еще дрова есть. Скоро и этого не будет в Ленинграде. Я читал в книгах, что люди всю мебель сжигали, все подряд, чтобы не замерзнуть, а у нас еще кое-что есть.
– Но это же зимой, – заметила Ин.
– Ты хочешь здесь на зиму остаться? Я думаю, что зимовать мы уже будем в своих квартирах, – ответил Жан. – Мне что-то начинает уже надоедать наше присутствие здесь. Скоро нервы не выдержат. – Он взглянул на Лизу. – Тебе тоже жарко? – уже спокойным голосом спросил он, присаживаясь на краю кровати.
– Тоже.
Жан убрал с нее одеяло.
– Ты так спать собираешься? – удивился он, увидев ее в ночной рубашке.
– А ты как хотел? Мы же теперь не одни, – застенчиво произнесла девушка.
– Раньше было намного проще, – заметил Жан.
– То было раньше. Тебе тогда сколько лет было? И нам всем, а?
– Ну, я так полагаю, далеко не младенцами были и не стеснялись ничего.
– Я тебя что-то не пойму, ты хочешь раздеться и спать в чем мать родила? – спросила Ин.
Жан взглянул на Ника.
– Хочет, хочет, – сказал Ник. – Хочет, чтобы все на него смотрели. Ты, Жан, какой-то неправильный стал.
– Никакой он не извращенец, – вступилась Лиза. – Он нормальный парень.
– Да он шутит, – сказала Ин. – Делай, что хочешь. Я тебя и без того наизусть знаю.
Жан поднялся и задвинул шторы на окне. В комнате стало совершенно темно. Он еще немного постоял у окна, подглядывая на улицу сквозь щелку в шторах, разделся и стал рукой нащупывать кровать.
– Совсем ничего не вижу, – шептал он.
Рука его коснулась плеча, потом груди лежавшего кого-то с краю.
– Ты кто?
– Дед Пихто, – отозвался Ник. – Твоя половина с другой стороны. Нечего по мне шарить. Совсем не ориентируешься.
– Утром трусы найдешь? – поинтересовался Жан.
– Найду, не беспокойся, если ты не наденешь. Какой ты стал неугомонный! Всего облапал!
– Не ври, только половину. – В потемках Жан стал обходить кровать, споткнулся и чуть не упал. – Это ты тут свои вещи раскидал, на пол кинул? Я об них чуть ногу не сломал.
Лиза рассмеялась.
– Иди сюда, – позвала она и протянула ему руки, – не дай бог, ты еще на носки наступишь – вообще голову свернешь.
– Мы их с Ником постирали, так что могу только поскользнуться.
Теперь уже рассмеялся и Ник.
– Утром носки в печку кинем, – сказала Ин. – Чтобы не валялись под ногами.
– Они гореть не будут. – Жан немного даже обиделся и в темноте показал в ее сторону язык.
– Думаешь, не влезут в топку? Порубим, топор есть. Я его еще хозяйке не отдал. Оставил для самообороны, – сказал Ник.
– Идите вы, – рассердился уже Жан. – Носки у меня всегда чистые.
– Конечно, – согласилась Ин. – Где ж им быть грязными, если от них одни манжеты остались.
– Ну, что, поржали, давайте спать, – предложил Жан и залез на кровать. – Ин, это ты? – он пошарил рукой в темноте.
– Это я, – ответила Лиза, вытирая от смеха слезы с глаз. – Что тебя несет все не в ту сторону?
– Мне с краю или между вас просочиться? – спросил Жан.
– С краю, а то чего еще перепутаешь. Здесь я лежу, – Ин выставила руку вперед.
– Главное, на Ника не нарваться, – снова повеселел Жан. – А то вам, девчонки, просто скучно будет.
– Ложись, – потянула Жана за руку Лиза. – Ну и рассмешил.
Жан улегся поверх пледа и обнял Лизу.
– Вот компания, – вздохнул он. – Даже раздеться нельзя.
Лиза ощупала Жана рукой.
– Ты ж уже разделся, – сказала она.
– Все равно жарко. Может, форточку открыть?
– Чтобы бомба прилетела, – запротестовала Ин. – Тогда мы не только ваши вещи не найдем, а еще кое-что. – Она обняла Ника. – Нет, так очень трудно уснуть. С вами не соскучишься, мальчики.
– А ты что, спать собралась? – Жан приподнял голову, пытаясь увидеть в темноте лицо Ин.
– Лежи ты, – уложила его опять Лиза. – Какой любопытный.
– Тихо! – Ник затаил дыхание, и все умолкли. – Кажется, самолеты летят. Гул какой-то?
– Точно, – встревожилась Лиза. – Снова бомбить город будут. Может, нам одеться и спуститься в бомбоубежище?
– Так пойдем, – ответил Жан.
Неожиданно на улице загудела сирена и в небе появились яркие лучи прожекторов, свет которых пробивался сквозь плотные шторы.
– Бомбить опять будут, – вздохнула Ин и села на кровати. – Ты чего развалился, – толкнула она Ника. – Может, сейчас придется бежать вниз, в убежище.
Жан во весь голос расхохотался.
– Представляю, все бегут с узелками, с вещами, а Ник голый, впереди всех…
– Жан, помолчи, – остановил его Ник и снова стал прислушиваться. – Кругом война, блокада, а у нас тут бордель…
– Мы же в узком кругу общаемся, – ответил Жан. – Мы еще себя покажем. Доживем до завтра и покажем.
– Но история о тебе не напишет, – заметил Ник.
– Я не для истории… Я за страну. Просто обидно, что все так выходит. – Жан уже говорил на полном серьезе. – Завтра идем в народное ополчение. Пусть мы все, как капля в море, но мне так хочется хотя бы одному фрицу въехать по роже или пристрелить. Это просто моя мечта. Бедный Ленинград, сколько тебе еще предстоит пережить – это ведь только цветочки. Я лично согласен здесь быть до конца и встретить снятие блокады с его жителями.
Лиза положила на его живот свою теплую ладонь и поцеловала в ухо.
– Миленький мой вояка, – сказала она. – Тебе при государе на корабле досталось. Помнишь, с перевязанной головой ходил, раненый? В семнадцатом году чуть не влип, когда с кадетами схватился, и сейчас куда-то тебя несет. Вечно что-нибудь себе придумаешь. А ты все про фашистов каких-то? Где ты их здесь видишь? Они город на погибель оставили, окружили, потому что взять не могут. Ты их здесь никогда не увидишь.
– Жаль. Я точно оторвал бы одному из них его хозяйство, чтобы не делали таких адольфиков, как они сами.
Лиза опустила свою руку ниже и остановилась, чувствуя, что Жан вздрогнул.
Он взял ее ладонь и прижал к своему телу.
– Ты такая горячая, – сказал он. – У тебя все в порядке?
– Все. Просто мне очень страшно.
Ребята слышали, как жильцы все еще спешили вниз по лестнице в бомбоубежище. Кто-то сильно стучал в каждую дверь и кричал «Воздушная тревога»!
У девчонок замерло сердце.
Ник не выдержал, встал и подошел к окну. На улице лил проливной дождь. Прожектора освещали пасмурное небо, бросая свои лучи куда-то за серые облака. Гул самолетов прошел где-то стороной, раздалось несколько взрывов, и небо озарилось красным цветом – что-то горело.
– Ник, ложись, – сказал Жан. – Фашисты заметят тебя такого и все сюда слетятся.
– На меня есть кому смотреть, – ответил Ник.
– Вот мы и смотрим, – не унимался Жан. – Очень интересно. Поворотись, милок, к фашистам задом – к нам передом.
– Ну, Жанчик, – просила уже Лиза. – Если мы здесь все поместились – это не значит, что надо хохмить.
– Да пусть говорит, – поддержала Жана Ин. – С ним всегда так весело. Он у нас самый заводной мальчишечка.
– Ой, я забыл совсем вам сказать, – спохватился Жан уже на полном серьезе. Он уселся на кровати, обнял Лизу за голову, которую она положила ему на колени, грея их своим дыханием. – Помните семнадцатый год? Егора? Раз вы уж вспомнили кадетов, а среди них же был Егор. Ну, вспоминайте. Так я его встретил случайно, когда пробирался сюда в город…
Жан подробно рассказал обо всем, что тогда произошло, и все слушали молча, не перебивая его своими вопросами.
– Да, жаль, – вздохнула Ин. – Хороший парень был, смелый.
– Он был командиром отряда и погиб на моих глазах, – сказал с сожалением Жан. – Он вас тоже тогда вспомнил. Надо бы найти его квартиру. Она, кажется, на Васильевском острове где-то была.
– Зачем? – спросил Ник. – Родственники, если они еще живы, сами все в свое время узнают. Не опережай время, Жан. Не забывай, что мы здесь гости и не стоит вмешиваться в ход тех событий, которые происходят вокруг тебя. Помочь мы можем, что в наших силах, но не больше. Так ты говоришь, завтра идем в ополчение?
Читать бесплатно другие книги:
