Сокровище с неба Суслин Дмитрий

– Сытое брюхо к ученью глухо, – недовольно проворчал Юра, глядя, как его друг набросился на пирожки. – Как ты будешь заниматься с набитым животом? Никакая геометрия в тебя не полезет.

– Еще как полезет, – ответил Лешка. – А вот без хорошего питания я совершенно ничего не соображаю. Ты давай, тоже налетай. А то тебе не достанется. Пирожки Супер! Вот чему я завидую в твоей жизни, господин Цветков, так это твоей бабушке. Мне бы такую. А то у меня дома пирожков не дождешься. Одни сосиски, да яичница.

Юре ничего не оставалось делать, как тоже приняться за пирожки. По опыту он знал, что рядом с Лешкой за столом зевать нельзя. Останешься голодным.

Но после еды, как только они сели за учебники, в комнату ворвалась Катя и потребовала у Юры лупу.

– Зачем тебе? – удивился Цветков, но просьбу девочки выполнил. Дал ей самую большую лупу. – Ты же собиралась мультики смотреть!

– Хочу изучить ваши находки, – сказала Катя. – Мультики никуда не денутся.

И она уселась с ногами на Юрин диван и стала рассматривать ключ и алый шелк. При этом она приняла самый важный вид и громко засопела. Минут десять она старательно рассматривала оба предмета. Юра Цветков тайком наблюдал за ней и посмеивался. Наконец девочке это занятие надоело, и она с досадой отшвырнула от себя лупу в сторону.

– Глупый ключ! – проворчала она. – Глупая тряпка! Особенно тряпка.

– Катя, ты нам мешаешь, – Юра мягко сделал ей замечание. – Ты же обещала нам не мешать. Займись просмотром мультиков. И потом, как тряпка может быть глупой?

– Тряпка глупой быть не может, – согласилась девочка, – но вот человек, который обметывал ее края, явно был полным болваном. У него наверняка была двойка по труду. Я в этом просто уверена.

– Ну, чего там у тебя? – Юра снова повернулся к другу, который пыхтел над пятым доказательством теоремы Пифагора, – Значит, ты считаешь, что… – тут он резко повернулся к Кате. – Постой, постой, что ты такое сказала про двойку по труду? Я тебя не совсем понял. При чем тут двойка и при чем тут уроки труда?

– Здесь стежки такие неровные, что просто жуть, – Катя презрительно кивнула на шелковую ткань свертка. – Одни длинные, другие короткие. Нормальные люди так не шьют. Только болваны и двоечники. Вот у нас в классе учится Дима Пригородный, так вот только он так шьет. Единственный в классе. Вот ему наша учительница двойки и ставит. И за эту вышивку, я уверена, поставила бы двойку. А то и единицу.

Юра смотрел на Катю во все глаза, и щеки у него запылали, как всегда бывало, когда он волновался.

– А ну дай сюда, – тихим шепотом сказал он и взял у Кати тряпку и лупу и буквально впился взглядом в алую ткань. И вдруг закричал: – Устами младенца глаголет истина!

Катя и Лешка даже подпрыгнули.

– Кто тут младенец? – девочка попыталась надуться, но любопытство взяло вверх, и она взмолилась: – Ты что-то увидел? Там что-то есть? И это я навела тебя на эту мысль? Ну говори же, быстрее!

– Конечно! – бормотал Юра. – Как я сразу не догадался? Болван! Тупица! Слепой и невнимательный остолоп!

Катя затопала ногами:

– Ну что ты такое увидел? Объясни!

Лешка тоже был рядом с Юрой и глядел на ткань в его руках.

– Это же так просто! – продолжал горячо объяснять Юра. – Стежки! Короткие и длинные, короткие и длинные, и еще раз длинные! Это же так просто!

– А я ничего простого здесь не вижу, – пожал плечами Васильев. – Галиматья какая-то!

– И я не вижу, – согласилась с братом Катя.

– Да это же азбука Морзе! Как вы не понимаете? Точка, тире, тире точка! Длинный стежок, это тире, а короткий – точка. Как все просто! Вот что значит, женский глаз. Сразу обратил внимание на неровность стежков. А я проглядел! Проглядел!

Юра даже стукнул себя по лбу, но не очень сильно.

– И что тут написано? – запрыгала прямо на диване Катя. – Ты знаешь, что тут написано? Ты знаешь эту самую азбуку Морзе?

– Нет, наизусть я ее не знаю, только сигнал «SOS», но это все ерунда. Сейчас достану морскую энциклопедию, там у меня все есть.

Он кинулся к книжному шкафу, вынул из него огромную толстую книгу синего цвета с серебряным якорем на обложке и стал листать страницы.

– Я позвоню Наташе, – сказал Лешка, вынимая из кармана мобильный телефон. – Нельзя, чтобы такое интересное событие произошло без нее. Она мне этого не простит!

– Не торопись, – не отрываясь от книги, сказал Юра. – А вдруг моя догадка окажется неверной, и это действительно обыкновенное неровное обметывание.

Но Лешка его не слышал, он уже говорил со своей подружкой Наташей Воронцовой и взахлеб рассказывал ей о случившемся.

– Она сейчас будет здесь! – сказал он через минуту, убирая обратно в карман сотовый телефон.

Юра и Катя уже сидели за столом. Юра высматривал на ткани стежки и выискивал буквы и знаки в азбуке Морзе, диктовал их Кате. Та с высунутым от волнения языком аккуратно и крупно записывала их на листке.

Лешка в нетерпении стал метаться рядом с ними, хотел было сменить сестренку, но та так развопилась и замахала на него руками, что он тут же отступил и побежал к двери встречать Наташу.

Наташа Воронцова была самая красивая девочка в школе и Лешкина одноклассница. Лешка был влюблен в нее с первого класса. Но только в этом году в самом конце мая смог ей в этом признаться, потому что очень стеснялся и страшно боялся, что ему откажут во взаимности. И здесь ему неоценимую услугу оказал Юра Цветков. Увидев, что у друга на словах никак не получается признаться в чувствах, он посоветовал Лешке написать предмету своей любви письмо, да не простое, а романтическое, в пушкинском стиле. Почему в Пушкинском? Потому что Наташа была страстная поклонница великого русского поэта, вела экскурсии в школьном Пушкинском музее и знала множество стихов наизусть. Юра уверил Лешку, что его идея должна сработать. Он даже сам написал это письмо, правда, об этом он никогда и никому не расскажет. И план сработал блестяще. Наташа прочитала письмо и призналась Лешке в том, что она тоже влюблена в него с пятого класса.

Такая вот у них была история, и только экзамен по геометрии со строгой и вреднющей учительницей, которая одновременно была и директором школы и Юра Цветков с его настойчивостью смогли оторвать Лешку Васильева от Наташи Воронцовой. И вот теперь он воспользовался первым же случаем, чтобы увидеть ее.

Как бешеный подбежал он к двери, когда раздался звонок, и распахнул ее.

– Привет! – радостно поздоровался он с Наташей и только хотел чмокнуть ее в щечку, как увидел за ее спиной одноклассников Никиту Яснопольсокого и Таню Иванову. – А вы что здесь делаете?

– Как что? – удивились в свою очередь Таня и Никита. – Мы тоже хотим все знать!

– Таня была у меня, когда ты позвонил, – спокойно и с улыбкой объяснила Наташа и тут же в прихожей поправила перед зеркалом прическу. Она всегда, когда видела зеркала, начинала что-нибудь поправлять в своем облике, или волосы, или одежду, иногда даже сумочку. Наверно так поступают все красавицы. – Не могла же я ее оставить одну в неведении? Поэтому взяла с собой.

– А Никита? Он тоже был с вами? – Лешка с беспокойством поглядел на Яснопольсокго. – Вы вместе готовились к экзамену?

– Нет, – в этот раз ответила Таня. – Никите позвонила я. Неужели, Васильев, ты думаешь, что я оставлю товарища в одиночестве, когда у нас снова впереди приключение.

– Я уверен, что Никита не очень рад, что его опять во что-то вмешивают, – облегченно вздыхая, пробормотал Лешка, глядя на кислую физиономию Никиты.

Никита Яснопольский был в свои четырнадцать лет очень знаменитым человеком. И знаменитым его сделала флейта. В шесть лет мама отвела Никиту в музыкальную школу. Такое часто бывает с детьми в этом возрасте. Но вот что бывает совсем не часто, в мальчике открылся талант, и своей игрой на флейте он стал побеждать на всяких там конкурсах и фестивалях, даже на международных, и таким образом прославился. Его лицо и фамилия часто появлялись на городских афишах и в газетах, на телевидении и радио. В общем, он был мальчик-звезда. И Таня Иванова его опекала. С материнской нежностью и заботой она следовала за ним всегда, когда не была со своей лучшей подругой Наташей. А так как в последний месяц Наташа вдруг стала гулять с Лешкой Васильевым, то Таня удвоила свою заботу о Никите. Так что не было ничего удивительного в том, что она привела его к Юре Цветкову, чтобы он не пропустил очередного интересного приключения. А в том, что приключение будет, уже никто не сомневался.

Но Никита не был бы самим собой, если бы сразу не стал капризничать.

– Учтите, я прервал репетицию, – с порога объявил он. – Так что надеюсь, что у вас что-то действительно интересное. Пустяками заниматься я не собираюсь!

Лешка вдруг захотел избавиться от Никиты. Он всегда опасался, когда тот вдруг оказывался в опасной близости от Наташи. Все-таки человек известный, популярный. Ну и что, что он совсем невысокий и щупленький? Кто ее знает, эту романтическую Наташу? Возьмет и влюбится в него.

– Да так, ерунда, у нас полная! – начал уверять он. – Ничего такого особенного. Не из-за чего даже волноваться.

– Ты хочешь сказать, – удивленно подняла вверх тонкие черные брови Наташа, – что позвал нас сюда из-за пустяков?

Лешка сразу же смутился:

– Да нет, это я так. В общем, еще ничего не ясно. Может все и обломиться.

– Ты же говорил про какой-то ключ и ткань с тайным текстом, разве не так?

– Так, так. Про текст еще не совсем ясно. Да что я? Это же Юран все! И моя Катька.

Они уже были в Юриной комнате, и последняя фраза достигла ушей Цветкова.

– Не преуменьшай своей значимости в этом деле, Васильев! – сказал он, вставая из-за стола и обнимая друга за плечо. – Если бы не ты. Кто спас голубя?

– Какого голубя? – удивился Никита. – Таня, ты ничего не говорила про голубя. Где тут голубь? Я его что-то не вижу. Кстати, у меня на птиц аллергия. Я бы не хотел оказаться в одной комнате с птицей. К тому же у птиц есть всякие инфекционные заболевания. Птичьего гриппа нам только не хватает! Как жарко! У вас нет ничего холодного? У меня, кажется, падает давление. Это от жары и волнения.

– Я сейчас тебе принесу, – тут же решила позаботиться о Никите Таня. – Подожди минутку! Я только сбегаю на кухню.

– Не надо на кухню, – тут же остановил ее Юра. – Вот графин с водой. А вот горячий чайник. Пейте, кому что нравится. В жару горячий чай куда лучше утоляет жажду.

– Да, чай будет лучше, а то холодная вода может застудить горло, – сказал Никита, который больше всего на свете боялся воспаления легких. – Танюша, будь так добра, налей мне чашечку.

Катя смотрела на Никиту с восторгом. Она всегда на него так смотрела. А здесь просто не выдержала и выдохнула:

– Настоящий артист!

Никита в ответ подарил ей улыбку. Одну из тех настоящих артистических улыбок, которых у него в запасе было не меньше дюжины.

– Ты, Катюша, тоже умница!

– Да я такая! – тут же согласилась Катя. – Даже еще лучше! Ведь если бы не я, мальчики бы ни за что не догадались, что здесь спрятано тайное письмо.

– Да, да, Юра! – тут же заговорили все ребята. – Что за тайное послание? Быстрее рассказывай! Мы просто умираем от нетерпения.

– Давайте, все выпьем чаю, – предложил Юра. – Как англичане. И пока будем пить чай, я расскажу вновь присоединившимся к нашей компании, все, что с нами произошло в это жаркое летнее утро.

Так они и сделали. Девочки сбегали на кухню, принесли чашки и блюдца, сахарницу, три розетки с вареньями и оставшиеся пирожки, и расселись вокруг стола пить чай. За чаем Юра во всех подробностях рассказал девочкам и Никите. Те слушали его, с открытым ртом, но в то же время не забывали про чай, варенье и пирожки. Но в том самом месте, где речь зашла об азбуке Морзе, даже вкуснейшие бабушкины пирожки были забыты. А потом Юра сделал многозначительную паузу, и они с Катей таинственно переглянулись.

– Ну и как? – не выдержал Никита. – Что, там за надпись на шелковом кусочке ткани? Вы прочитали ее?

– Да! – объявил Юра. – Прочитали. Катя умница! Она навела меня на верный след.

– Да, да, это я!

– Там написано, – продолжал Юра. Там написано…

– Что? – хором спросили все, кроме Кати, которая гордая и счастливая стояла рядом с Юрой и прижимала к груди листочек с полученной после расшифровки надписью.

– Катюша, читай! – Юра великодушно взял Лешкину сестру за плечо. – Тебе эта честь, ты ее заслужила.

– Да, я ее заслужила, – согласилась девочка, подняла листок перед собой, глянула в него и звонким детским голосом, дрожащим от волнения, продолжала: – Здесь написано, здесь написано…

– Катя, не томи! – раздался хор возмущенных и нетерпеливых голосов.

– Здесь написано: «Пугачева, пять, двадцать, шестьсот тридцать семь, SOS».

На некоторое время воцарилась тишина. Катя торжествующе смотрела на друзей, ребята смотрели на нее.

– SOS! – воскликнула Наташа. – Это значит, спасите наши души! Кто-то подал сигнал о помощи! Кому-то требуется наша помощь!

– Вот только кому? – задумался Никита. – Алле Пугачевой? Что-то я сомневаюсь, что ей нужна наша помощь.

– Уж очень короткое послание, – добавила Таня. – Там больше ничего нет? Это все?

– Все, – кивнула Катя и хихикнула. – А что вам еще нужно? Ключ от квартиры, где деньги лежат? Так он у нас уже есть. Осталось только квартиру найти.

– Да, но при чем здесь Алла Пугачева? – спросил Васильев. – И что это за цифры?

Все посмотрели на Юру.

– А что вы на меня так смотрите? – пожал плечами тот.

– Но ты ведь уже догадался, в чем тут дело? – с уверенностью сказала Таня.

– Не догадался, а всего лишь имею предположение, которое следует проверить.

– Ну и что это за предположение? – спросил Лешка.

– Когда Катя сказала про квартиру, где деньги лежат, я сразу подумал, что в этой фразе что-то есть. Наверняка владелец ключа закодировал в тексте адрес. И Пугачева, это вовсе не певица, которая Алла Борисовна, а улица. Улица Пугачева, того самого, который возглавил крестьянскую войну в восемнадцатом веке.

– Точно! – закричал Лешка. – Есть такая улица! Улица Емельяна Пугачева. Я даже на ней был. Лет пять назад. Там у меня троюродная тетка живет. Старая такая улица, маленькая, и дома там тоже маленькие. Все больше частные или двухэтажные. И церковь неподалеку старинная с колокольней.

– А числа, – поддержала его Наташа, – это номера дома и квартиры. Дом пять, квартира двадцать.

– Вероятно, – Юра Цветков поднял вверх указательный палец. – Но я не боюсь повториться. Это всего лишь предположение, которое надо проверить.

– А что тогда означает цифра шестьсот тридцать семь? – спросил Никита. – Тоже номер квартиры?

– Да с последней цифрой пока неясно, – вздохнул Юра. – Придется выяснять на месте. И времени терять нельзя. Не забывайте, что мы получили сигнал бедствия. Кто-то зовет нас на помощь, и мы должны откликнуться на этот призыв. Так что прямо сейчас едем на улицу Пугачева! Васильев, далеко до нее?

– Минут сорок на маршрутке. Это в старой части города.

– Старый дом! – воскликнула Наташа. – Это же замечательно!

– Что в этом замечательного? – удивился Никита.

– Со старыми домами всегда связаны удивительные события и тайны, – стала объяснять Наташа. – И мы прикоснемся к одной из этих тайн.

– Не нравится мне все это, – проворчал Никита. – Даже не знаю, стоит ли мне бросать все свои важные дела и мотаться с вами по городу в поисках неизвестно чего? Да и экзамен по геометрии скоро. А я еще не все билеты выучил.

– Ты струсил? – широко открыв от удивления глаза, спросила его Катя. – Ведь кто-то зовет нас на помощь!

Никита смутился:

– Да нет, что ты? Разве я похож на труса? Я просто переживаю за экзамен.

– Мы возьмем учебник и тетради с собой, и будем повторять по дороге, – предложил Лешка. – Лично я не собираюсь из-за этой дурацкой геометрии сидеть сложа руки и ждать, когда тайну ключа раскроет кто-то другой. И помощь неизвестному владельцу почтового голубя окажет кто-то другой. Или вообще не окажут.

– Я тоже не собираюсь! – сказала Катя.

– Тебе не надо сдавать экзамен, – упрекнул ее Никита.

– А зачем тебе великому музыканту нужна геометрия? – удивилась Лешкина сестренка.

Никита был очень польщен, что его назвали великим музыкантом. Все музыканты и художники любят, когда их называют великими.

– Я выбрал геометрию из солидарности, – начал объяснять он. – Чтобы поддержать твоего брата.

Никита не стал говорить о том, что за год у него по геометрии выходила четверка, и исправить ее на пятерку можно было, только сдав экзамен на «отлично». Версия про солидарность выглядела благороднее. Яснопольский сам поверил в то, что им двигала исключительно благородная цель, поддержать товарища.

– Как это благородно с твоей стороны! – воскликнула Таня. – Ты настоящий друг.

– Ага, и как настоящий друг, ты из солидарности отправишься вместе с нами на улицу Емельяна Пугачева, чтобы найти неизвестного и оказать ему помощь, – сказал Юра.

На это Никита Яснопольский не нашел что ответить. И через десять минут все шесть искателей приключений уже ехали на маршрутном такси по направлению к старой части города.