Покоренная горцем Куин Пола
— Джиллиан, — со стоном произнес он, открывая глаза, — сначала я должен кое-что тебе рассказать.
Но она бросилась к нему, и он заключил ее в объятия.
— Расскажешь позже. — Она пробежалась по мускулам его груди пальцами, затем — губами. — Сейчас я хочу только тебя, Колин.
Джиллиан выскользнула из его объятий, когда он попытался привлечь ее к себе ближе. Колин заставил ее отказаться от своих сомнений и страхов, заставил сбросить защитную броню и довериться ему. И она хотела того же от него — хотела увидеть его настоящего, незащищенного… И по огню, пылавшему в его глазах, она догадывалась, что это не займет много времени.
— Знаешь, я немного разбираюсь в искусстве владения мечом. — Она обхватила пальцами его жезл, скользнув рукой под шерстяную клетчатую завесу на его талии.
— В самом деле?
Она кивнула и потянулась губами к его уху.
— Ты был великолепен, Колин, а теперь… Теперь я хочу увидеть тебя всего.
С силой дернув за его плед, она отступила на шаг, наблюдая, как шерстяной покров опускается на пол. Ее взгляд прошелся по его ногам — от пыльных кожаных сапог до бедер. У него были очень красивые ноги. Но на упругие ягодицы тоже было приятно смотреть. Краснея, Джиллиан обошла вокруг него, чтобы изучить полностью.
О Господи! Силы небесные! Она прижала руку к груди, глядя на его длинный жезл, вздымавшийся кверху, набухший и готовый взять ее. Она радостно улыбнулась, страстно желая ощутить его в себе, вобрать его всего, полностью отдаться своему воину.
Но горец не шевелился, продолжая сопротивляться тому, к чему так явно стремилось его тело. Тогда Джиллиан наклонилась и, подобрав с пола свое платье, сказала:
— Если хочешь, я уйду.
В следующее мгновение она со стоном закрыла глаза, охваченная восторгом, ибо он подхватил ее на руки! Да-да, его выдержка наконец дала трещину, и он с хриплым стоном сорвал с нее сорочку. Их губы слились в порыве страсти, даря наслаждение обоим в равной мере. Она оседлала его в воздухе, обхватив руками его шею и обвив ногами бедра. Он держал ее на весу, поглаживая ладонями ее ягодицы и слегка покусывая шею. От ее восторженных вскриков его жезл еще больше отвердел меж ее ног.
Джиллиан выгнула спину, нависая над кроватью, предлагая ему большее. От осознания силы его рук, поддерживавших ее, у нее захватывало дух. Когда же он втянул в рот ее тугой сосок, она вскрикнула и громко застонала. А он тут же впился губами в другой ее сосок. Джиллиан уже подумала, что больше не выдержит, она готова была умолять его, чтобы он овладел ею, — но тут она наконец-то ощутила его горячее естество у своего пылающего лона и пошевелила бедрами. Его тело содрогалось в ее объятиях, когда он, обхватив ладонями ее ягодицы, еще раз потерся об нее своим набухшим пульсирующим жезлом. А затем, приподняв ее одной рукой, он решительно вошел в нее.
Энергично двигая бедрами, он настойчиво вонзался в нее, проникая с каждым рывком все смелее, все дальше, все глубже, постепенно увлекая ее к вершинам блаженства. Джиллиан вскрикнула в первый момент — несколько напряженная вначале, — ведь она четыре года не была с мужчиной. Но вскоре ритм его движений и нарастающая мощь его выпадов помогли ей расслабиться, и она, открыв глаза, обнаружила, что он смотрит на нее. Сжав ее ягодицы, он вонзался в нее раз за разом, и Джиллиан, задыхавшаяся, немного опасалась того зверя, которого так неосмотрительно выпустила на свободу. Но в какой-то момент, заглянув в глубину его глаз, она наконец поняла, чего боялся он, Колин. Он боялся собственного сердца, ибо осознал, что оно больше не принадлежит ему.
— Ты любишь меня, Колин Макгрегор?
Его прекрасные губы изогнулись в неотразимой улыбке.
— Разве я уже не говорил тебе сегодня сотню раз, что люблю?
Когда она отрицательно покачала головой, он поцеловал ее и вместе с ней опустился на кровать.
— Да, я люблю тебя, Джиллиан Дирли. И нечего тут улыбаться, — предостерег он, снова погружаясь в нее. — Я жестокий бессердечный негодяй.
— Только не со мной. — Она взяла его лицо в ладони, не в силах поверить, что покорила такого мужчину. — И не с Эдмундом.
— Тебе удалось смягчить меня, девонька. — Он опустил взгляд на ее губы, затем закрыл глаза и снова поцеловал, заставляя ее сердце — и лоно! — пылать огнем.
Обвивая его ногами, она раз за разом приподнимала бедра, встречая его мощные удары с таким же пылом. Они смотрели друг другу в глаза, в то время как тела их ритмично раскачивались, то сталкиваясь, то отдаляясь — подобно волнам в океане.
«Если он это считает проявлением мягкости…» — промелькнуло у Джиллиан. Покрепче прижавшись к нему, она проводила ладонями по его плечам и по спине, исследуя шрамы от его боевых ранений. А затем обхватила ладонями его ягодицы и улыбнулась, когда он, задрожав, пригвоздил ее к кровати.
В ответ на ее глухие вскрикивания низкий хриплый стон вырвался из его горла.
— Я мечтал о тебе, а сейчас ты здесь, со мной… — задыхаясь, произнес он.
Он мечтал о ней?! Боже, она хотела бы никогда с ним не расставаться. Хотела бы всю жизнь проводить каждую ночь так же, как эту, — чтобы сливаться с ним телом и душой, чувствовать его тяжесть, его силу, когда он уносит ее куда-то вдаль, за моря, выше облаков, туда, где любовь прекрасна и никогда не разочарует.
От нежного прикосновения его пальцев к ее виску, а затем к щеке, когда он готовился поцеловать ее, Джиллиан ощутила безумный прилив любви и желания. А может, в этом повинны были его ласки — Колин упивался каждым дюймом ее тела. Когда же он, стиснув зубы и отвернув лицо в сторону, сдерживал себя, чтобы отсрочить момент разрядки, Джиллиан трепетала в его объятиях.
«О Боже, — думала она, — даже в пылу страсти этот зверь ужасно терпелив».
И беспощаден.
С неотразимой улыбкой на губах и огненным блеском в глазах он с силой впечатывал свои бедра в ее тело, поглаживая жаркой плотью бугорок ее страсти.
— Ах, девонька, не снится ли мне это? — Он в очередной раз вонзился в нее. — Неужели это и впрямь твои влажные тесные ножны так плотно облегают меня?
Джиллиан снова выгнула спину, стараясь принять его как можно глубже. И тут все вокруг нее внезапно взорвалось вспышкой ослепительного света, и она забилась в объятиях любовника, впившись ногтями ему в плечи. Джиллиан не знала, сможет ли выдержать наплыв переполнявших ее чувств. Громко выкрикнув его имя, Джиллиан услышала, как он тихо выругался, пытаясь удержать над собой контроль. В ответ на его последний завершающий выпад она, откинув назад голову, содрогнулась всем телом, потрясенная до самых глубин своего существа. А затем, взглянув на него, увидела, что он наблюдает за ней с выражением глубокой муки на лице.
Когда же она улыбнулась, полностью удовлетворенная. Колин мгновенно вышел из нее, зажимая рукой свой пульсирующий жезл. Чуть отклонившись; он молниеносно довел себя до разрядки, выпустив струю семени в воздух. Хриплый гортанный стон, который он испустил при этом, заставил Джиллиан внимательно посмотреть на него. Упираясь локтями в матрас позади себя, он, содрогаясь, еще трижды выпустил к потолку струю семени. Он не стал орошать им ее лоно, и Джиллиан понимала, почему он так поступил. Еще совсем недавно она обожала бы его за это. Но сейчас, когда огонь страсти угас, оставив после себя только тлеющие угли, она поняла, что их брак полностью решил бы все проблемы. Увы, было ясно, что он и в мыслях не имел сделать ее своей женой. Правда, он сказал, что любит ее… Но мало ли что говорится в пылу страсти.
Джиллиан наблюдала, как он сел, затем поднялся с кровати, чтобы взять обрывок ткани со стола возле умывальника. Она ничего не говорила, пока он обтирал ее. И закрыла глаза, когда он, вытершись сам, лег на кровать рядом с ней.
Она не станет плакать. Не следовало ожидать от него слишком многого. Ведь горец уже столько для нее сделал… И если всего одна ночь с ним — это все, что ей отпущено, то она должна получить от нее как можно больше и встретить утро с высоко поднятой головой.
Глава 31
— Расскажи о своей семье.
Лежа на кровати лицом к ней, Колин откинул золотистый локон с ее щеки и с улыбкой сказал:
— О моих родственниках? Ты это имела в виду?
Озадаченная этой его поправкой, Джиллиан невольно нахмурилась, и ему очень захотелось крепко обнять ее и прижать к себе. Но он уже и так обошелся с ней слишком грубо, был слишком требовательным для одной ночи. В прошлом он никогда не терял над собой контроля — что бы ни делал. Никто не знал истинного жара огня, скрытого под его ледяной броней. Но уверенность Джиллиан, когда она соблазняла его, так воспламенила его кровь… Ох, этого никому никогда прежде не удавалось. Ее готовность отдаться доставила ему гораздо большее удовлетворение, чем победа в любом сражении. Но он взял ее слишком быстро. Слишком велико было желание насладиться ею. Более того, он снова ее хотел, безумно хотел.
— Много ли еще различных слов мне необходимо выучить? — спросила Джиллиан с улыбкой.
— Я буду говорить их тебе каждый час. — Он тоже улыбнулся. — К тому времени как приедешь в Кэмлохлин, ты выучишь их все. Но сначала прости меня, если я напугал тебя или причинил тебе боль этой ночью.
Джиллиан тут же покачала головой:
— Нет-нет, ничего подобного не было. — Она сжала его руку, поднесла к губам и поцеловала. — Все было прекрасно. Я этого никогда не забуду.
Разумеется, не забудет. Он не позволит ей забыть. Колин еще больше возбудился при этой мысли, но все же сдержался, довольствуясь тем, что может просто смотреть на нее, разговаривать с ней.
— Так расскажи мне о своих родственниках. В Кэмлохлине много женщин?
— Да, конечно. Полагаю, моя мать сразу возьмет тебя под свое крыло. А если не она — то моя тетушка Мэгги наверняка. Она заменит тебе мать.
Они то и дело смеялись, пока Колин рассказывал про своего вздорного кузена Броуди Макгрегора и других родичей. И веселый смех Джиллиан, ее чистая радость и откровенное желание, горевшее в ее глазах, пробуждали у Колина готовность пожертвовать всем ради нее. Он попытался обуздать свое сердце и рассуждать здраво. Ему не следовало овладевать ею сейчас. Но, по крайней мере, он не излил в нее свое семя. Так что в случае его смерти она не останется с двумя внебрачными детьми. Да, он намерен сражаться. Это его долг. Особенно в том случае, если война придет в Шотландское нагорье.
— Эдмунду не захочется уезжать оттуда, — сказала вдруг Джиллиан.
Колин не был уверен, что правильно ее понял.
— А зачем вам уезжать?
Она отвела взгляд, пытаясь скрыть внезапно нахлынувшую грусть.
— Какой смысл нам оставаться там, если я сумею убедить Вильгельма, что я… — Джиллиан со вздохом умолкла.
Вильгельм? Какое отношение он к ней имел? Будь он проклят, этот голландский принц! Наверное, следовало уже давно сказать ей правду, рассказать, что этот Вильгельм — безжалостный негодяй, когда-то приказавший уничтожить целое аббатство со всеми монахинями. И он, Колин, не позволит принцу захватить трон и проделать то же самое со всеми католиками в королевстве. Он собирался сказать ей об этом раньше, когда думал, что она будет рада жить вместе с ним в Кэмлохлине. Когда думал, что она отказалась от мысли связать свои надежды с человеком, которого он намеревался уничтожить.
— Джиллиан… — Он взял ее лицо в ладони, молясь, чтобы она увидела в его глазах, как много она для него значила. Увы, он не был таким искусным в речах, как Финн. Действительно как рассказать ей, что все ее надежды на принца — всего лишь мечты?
Внезапный стук в дверь вырвал Джиллиан из его объятий — она вздрогнула и села в постели.
— Мы ложимся спать, Макгрегор! — крикнул из-за двери капитан. — Я пришел, чтобы проводить Джиллиан в ее комнату!
— Я сам позабочусь об этом, — ответил Колин. — Мы с вами завтра обо всем поговорим.
Ненадолго воцарилось молчание, затем Гейтс сказал:
— Хорошо. Значит, завтра. Всего хорошего, Джиллиан.
— Всего хорошего, Джордж! — откликнулась Джиллиан. Ее щеки пылали в мерцающем свете камина. Она посмотрела на Колина, внимательно наблюдавшего за ней, и улыбнулась одновременно с ним.
— Так, значит, — произнес он чуть хрипловатым голосом, совершенно забыв о Вильгельме и войнах, — ты хочешь провести эту ночь со мной?
— Столько ночей, сколько у нас осталось, — прошептала она в ответ.
Множество бесконечных ночей — будь его воля!
— Я завоюю тебя, девонька, — сказал он, упираясь восставшей плотью ей в бедро.
— Ты уже завоевал меня, горец. — Джиллиан лизнула ложбинку на его подбородке, затем поцеловала в нижнюю губу.
Колин крепко обнял ее и прижал к себе. Но на этот раз он не торопился — целовал ее неспешно, с нарочитой медлительностью. Дыхание Джиллиан участилось, и все тело ее охватила дрожь желания. Колин же ласкал ее груди, а его отвердевший жезл болезненно пульсировал. Но горец по-прежнему не торопился.
Он не был готов к тому, что она задумала, когда, надавив на его плечи, Джиллиан опрокинула его на спину. Но ему это понравилось. Когда же она оседлала его, прижавшись пылающим лоном к его жезлу, он невольно застонал.
— Такой могучий воин, — проворковала Джиллиан, блуждая ладонями по его груди и покачивая бедрами, — и совсем беспомощный подо мной.
Колин согнул колени по обеим сторонам от ее бедер и обхватил ладонями ягодицы любовницы. А в следующее мгновение, слегка приподняв ее, стремительно вторгся в ее жаркие глубины.
— Ох! — вскрикнула она, вцепившись ему в плечи; ее длинные волосы падали ей на лицо. — Не такой уж ты и бессильный, как выяснилось.
Колин же сейчас хотел только одного — вонзаться в нее как можно глубже, чтобы насытиться ею, утолить пожиравший его голод. Обвивая одной рукой талию Джиллиан, он крепко держал ее, то приподнимая, то опуская на свой пылающий жезл, пока не почувствовал, что готов взорваться.
Припав к ее губам, он коснулся языком ее языка, повторяя при этом круговые движения бедер, возносившие Джиллиан к небесам. Когда же она прикусила его губу, Колин, не выходя из нее, перекатил ее на спину. Наблюдая, как она с радостью принимает его, наслаждаясь соитием, он восхищался ее изысканной красотой. Минуту спустя она громко закричала в экстазе, и Колин на мгновение замер, чтобы отсрочить собственную разрядку.
— Ты любишь меня, — сказала она чуть позже, лежа в его объятиях. — Но не хочешь назвать своей…
Но он уже считал ее своей. Согласно законам гор, она принадлежала ему, если он этого хотел. А он этого хотел. Да, он хотел, чтобы она стала его женой. Навсегда. Но сначала он должен был сказать ей правду. Ох, дьявол, и когда же он стал таким трусом?!
— Джиллиан, приближается война, и я…
— Не говори так! — Она приподнялась на локте и прижала пальцы к его губам. — Скажи мне, что оставишь службу у Джеффри. Даже если ты больше меня не захочешь, мысль о том, что ты падешь в сражении…
— Я хочу тебя, — перебил Колин. — И так будет всегда.
— Но если ты погибнешь, я этого не переживу, — продолжала Джиллиан, не слушая его. — Джеффри сказал, что принц уже собрал более трех сотен кораблей. Что за беда, если у него будет одним наемником меньше?
Лицо Колина оставалось бесстрастным, хотя сердце глухо колотилось в груди. Уже больше трехсот кораблей? Ох, сражение предстояло нешуточное…
— Что еще сказал тебе Джеффри?
Джиллиан пожала плечами, явно не проявляя интереса к делам политиков.
— Принц нуждается в средствах для вторжения и ведет тайные переговоры с бургомистрами в Амстердаме. Он также отправил посланника в Вену, чтобы заручиться поддержкой Леопольда I, императора Священной Римской империи.
Колин молчал; его потрясло известие о том, что церковь — на стороне Вильгельма. Хотя это не слишком его удивило… Яков и в самом деле превратился в настоящего тирана.
— Вот видишь? — продолжала Джиллиан. — Ты ему совершенно не нужен.
Колин помотал головой, стараясь заглушить назойливый внутренний голос, безжалостно напоминавший ему, что именно такого сражения ждал всю свою жизнь.
— Зато Людовик, король Франции, пошлет свои корабли на помощь Англии. Так что трехсот кораблей Вильгельма будет недостаточно, чтобы обеспечить ему победу.
Джиллиан отвернулась, чтобы скрыть слезы, блеснувшие в ее голубых глазах.
— Прости меня. Я не имела права говорить тебе об этом. Я знаю, что ты искренне предан принцу Вильгельму, как и я.
Но Колин не был предан принцу Вильгельму. Он мог бы многое рассказать о жестоких деяниях принца, от которых кровь стыла в жилах. Он мог бы уверить Джиллиан, что Вильгельм озабочен лишь тем, чтобы добиться своей цели, поэтому вряд ли согласится помочь ей. Но он не стал ничего об этом говорить — не хотел так жестоко разочаровывать любимую. Вместо этого он тихо сказал:
— Проси у меня все, что хочешь.
Она снова устремила на него пристальный взгляд, но тут же закрыла глаза.
— Пусть война идет без тебя, Колин.
Разве он мог позволить себе такое? Как бы это отразилось на его родне? И что можно сказать о нем, если он хотя бы подумал о подобном?.. А ведь он действительно раздумывал об этом. Из-за Джиллиан. К сожалению, король Яков обрел черты характера, которые Колин более всего презирал в людях, облеченных властью. Например — желание возвеличить себя любой ценой, даже за счет тех, кого он перед Богом поклялся защищать. Но король был отцом Давины, жены Роба, и, следовательно, их, Макгрегоров, родичем. А раз так… все же маловероятно, что Яков допустит, чтобы война и связанные с ней трудности затронули северные кланы. А если все-таки допустит?..
— Мой враг угрожает тому, что важнее всего для меня, — проговорил Колин, — И если я в силах помешать ему, то разве не должен попытаться?
Джиллиан кивнула и прижалась к нему покрепче.
— Да, думаю, что должен. Скажи мне, — добавила она, ловко просунув ногу между его ног, — а что для тебя важнее всего?
— Моя свобода.
Она снова кивнула. И тут же спросила:
— А какая именно свобода?
— Жить так, как я хочу, и верить, во что хочу, не опасаясь последствий.
— Я бы тоже стала бороться за это.
— Ты уже борешься. И ты победишь, поверь мне.
После этого они уснули. Один раз Джиллиан проснулась от кошмара. Ей приснилось, что она потеряла Эдмунда. Колин крепко обнял ее, пообещав, что никогда такого не допустит. Он наблюдал, как она снова засыпала, смотрел на нее, любуясь ею. И он надеялся, что женщины у него дома не станут завидовать ее красоте, хотя подозревал, что это пустые надежды.
Колин еще дважды будил любимую, не в силах сдержаться, — ему ужасно хотелось прикоснуться к ней, хотелось слиться с ней воедино. Она не протестовала и не упрекала его, называя «животным», хотя именно таким он, по сути, и оказывался. Она со страстью отдавалась ему, и лежа на спине, и стоя на коленях, когда он брал ее сзади. И оба раза он едва успевал отстраниться — едва не поддался соблазну бросить к дьяволу великую битву и прожить остаток дней, разводя овец и воспитывая своих детей вместе с Джиллиан.
Дважды он почти уступил искушению.
Почти.
Глава 32
Джиллиан пробудилась от сна о Колине и обнаружила, что он уже встал с кровати и завязывает тесемки своих бриджей. Он улыбнулся ей, и она потянулась, затем вдруг покраснела, вспомнив ночь, которую они провели вместе. О, это было чудесно! Это было… Ах, ведь уже утро! Эдмунд покидает ее сегодня!
Джиллиан села, выкрикивая имя сына, и принялась натягивать сорочку. Колин мгновенно подскочил к ней и проговорил:
— Я не задержу тебя вдали от него надолго, девонька. Он будет в безопасности. Вы оба будете…
— Я знаю, — сказала она, прижимаясь к его груди. — Но что я стану делать без него, пока мы не воссоединимся?
Колин слегка отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза, и ее охватил жар от ласковой улыбки на его губах. Джиллиан снова покраснела; она была ему бесконечно признательна за эту его способность так легко избавлять ее от забот о грядущих днях. Боже, он оказался изумительным любовником! Да, конечно, она могла сравнивать его только с Реджиналдом Блантом, но это ничего не значило. Наслаждение, которое она познала с Колином, не имело себе равных. Он вернул ее к жизни своими ласками и покорил ее сердце страстными объятиями. Она хотела бы никогда с ним не расставаться. Мысль о разлуке с ним так же ужасала ее, как потеря Эдмунда.
— Когда ты уйдешь сражаться… — Он нежно обнял ее, чтобы успокоить. — Колин, я буду ждать тебя. То есть… если ты захочешь этого.
— А как насчет Вильгельма?
Джиллиан подняла на него взгляд и решительно заявила:
— Зачем мне принц, если у меня есть ты?
Он опять улыбнулся и прошептал:
— Я люблю тебя, девонька. И я постараюсь убедить тебя в этом, чтобы ты больше никогда не сомневалась во мне.
Значит, он намеревался остаться с ней? Возможно, жениться на ней? Джиллиан почувствовала огромное облегчение и крепко прижалась к нему, сознавая, что принадлежит ему, ему одному.
— Я выношу твоих сыновей, Колин. Я последую за тобой хоть на край земли.
— Туда ты и отправишься, милая. А что касается наших детей… — Он несколько раз коснулся ее губ легкими поцелуями. — Я был бы рад и дочерям. Сын у меня уже есть.
Ах, Эдмунд!
— Колин, мы должны поторопиться! — Джиллиан вырвалась из его объятий и соскочила с кровати, чтобы одеться.
Но на пути к двери она остановилась и, обернувшись, сказала:
— Обещай мне еще кое-что…
— Да, говори.
— Обещай, что будешь любить меня до конца своих дней.
Он шагнул к ней и привлек к себе.
— Боюсь, что я буду любить только тебя даже после этого.
Она с лукавой улыбкой заметила:
— Ты слишком много боишься…
Колин вышел следом за ней в коридор, и они направились к двери Эдмунда.
— Могу заверить тебя, милая, что боюсь гораздо меньше, чем многие другие мужчины.
Джиллиан рассмеялась. Какой самоуверенный горец!
А он склонился к ее уху и прошептал:
— Теперь мое сердце проснулось, и оно бьется для тебя, Джиллиан, поверь мне.
Она прижалась к любимому и закрыла глаза. Когда же открыла их, на ее пути стоял Джордж. Вернее — на пути Колина. Не говоря ни слова, он выбросил вперед кулак и сбил горца с ног.
Джиллиан уже собиралась отчитать капитана, как вдруг краем глаза уловила какое-то движение. В следующее мгновение к ним подошли Роб и Уилл Макгрегоры, готовые — и вполне способные! — убить Джорджа, если он снова поднимет на Колина руку.
Тут горец поднялся на ноги и, вытирая кровь, струившуюся из носа, проговорил:
— Оставьте его. Он вправе так поступать. Пока…
— Ты хочешь сказать, что не собираешься дать ему сдачи? — проворчал Уилла.
— Не в этот раз, — ответил Колин.
— Тогда вам лучше бы пообещать ей что-то, — проговорил Джордж. — И лучше бы вам сдержать свое слово.
— Я уже обещал, — бросил Колин через плечо, проходя мимо Гейтса к двери Эдмунда. — И я готов сдержать обещание.
— Паренек завтракает в гостиной вместе с женой капитана, — сказал Роб, когда Колин и Джиллиан обнаружили, что комната Эдмунда пуста.
— Ты готов сдержать обещание? — переспросил Уилл, когда все уже спускались по лестнице. — Какое именно?
— Поговорим об этом, когда я вернусь домой.
Роб с Уиллом обменялись выразительными взглядами над головой Колина, когда тот наклонился, чтобы взять Эдмунда на руки.
— Ты возвращаешься домой? — спросил его Коннор Грант, остановившийся в дверях.
— Вернусь со временем, — ответил Колин.
«Со временем… Это может означать все, что угодно», — подумала Джиллиан, входившая вместе со всеми в гостиную. Со временем — когда он вызволит ее из Дартмута? Со временем — после нескольких лет участия в войне?
Тут Колин поставил Эдмунда на ноги, затем наклонился и что-то сказал ему на ухо. Мальчик энергично закивал, а его мать мысленно воскликнула: «Он нужен Эдмунду! Он нужен мне!»
— Мы хотим выехать пораньше, — сказал Роб после завтрака, перебрасывая через плечо свой теплый шерстяной плед.
О Господи! Значит, у нее не осталось и часа, чтобы побыть на прощание со своим сыном? Джиллиан подхватила малыша на руки и принялась осыпать его поцелуями, пока он не начал извиваться в ее руках. «Это делается ради него», — твердила она себе снова и снова, давая сыну наставления и объясняя, как следует себя вести.
— И следи за тем, что ты говоришь при вожде или его жене, — сказала Джиллиан, снова целуя сына. Опустив его на пол, она продолжала: — Не забывай о хороших манерах. Не гоняйся за Аврелием в разных опасных местах. И ешь свежие овощи. Я упаковала с твоими вещами твой волшебный кинжал, так что если чего-нибудь испугаешься…
— С ним все будет в порядке. — Уилл взял Эдмунда за руку. — Если он испугается, мы за ним присмотрим.
Тут Колин присел перед малышом на корточки и проговорил:
— Позаботься об Аврелии. Теперь он целиком зависит от тебя.
— Да, обязательно, — пообещал Эдмунд.
Колин же с улыбкой добавил:
— А твоя мама скоро будет снова с тобой.
— И ты?
— И я тоже, — ответил горец. — Мне нужно многому тебя научить.
Джиллиан старалась держать себя в руках и не расплакаться, когда ее сын обвил пухлыми ручонками шею Колина и прижался к нему, а тот поцеловал его в головку.
— Ну все. Теперь отправляйтесь. — Колин поднялся в полный рост, и Уилл повел мальчика х двери.
Последним уходил Роб. Он остановился перед Джиллиан и в последний раз заверил ее, что с ее сыном ничего страшного не случится.
Колин вышел следом за родичами. Он обернулся в дверях, чтобы посмотреть на Джиллиан, и понял, что слезы, стоявшие в ее глазах, вот-вот хлынут потоком. Так и случилось, когда он затворил за собой дверь. Джордж оставался с ней, молча поддерживая ее, пока она плакала. Ей больше не требовались никакие заверения, ей нужно было просто выплакаться, и ее верный друг позволил ей сделать это.
— Эй, Роб! — окликнул Колин брата, когда новый вождь уже собирался вскочить в седло позади Эдмунда. — Мне нужно кое-что тебе сказать.
Бросив на Колина мрачный взгляд, Роб скрестил руки на груди.
— Я так и думал. Подозреваю, что мне твои слова очень не понравятся. Наверное, именно по этой причине ты решил сказать мне их напоследок.
— Я больше не поддерживаю короля, — заявил Колин.
Роб с удивлением воззрился на него — словно не верил своим ушам. Затем оглянулся на остальных родичей, которые, услышав их разговор, казались столь же ошеломленными.
— Но почему?..
— Потому что жажда власти развратила короля. Потому что он готов был убить мать и ее ребенка — чтобы возбудить страх у всех прочих.
Ему не потребовалось говорить брату, о какой матери с ребенком шла речь. Роб посмотрел на Эдмунда, ожидавшего его на коне, сжимавшего в руках Аврелия.
— Ты знаешь это наверняка?
Колин рассказал брату все, и Роб некоторое время обдумывал его слова, перед тем как ответить; он должен был принять одно из важнейших решений — как новый вождь клана.
— Король не пошлет своих людей в Кэмлохлин в погоню за мной, если я уйду от него, — уверенно заявил Колин, так как знал: еще оставалось кое-что, по-прежнему значившее для Якова больше, чем власть. Его дочь. — Ведь король связан с нами по крови, — добавил он.
— Да, верно, — согласился Роб и хлопнул брата по спине. — Но, тем не менее, будет лучше, если вы с ним не станете врагами. И не говори Давине о причинах твоего ухода.
Родичи поддержат его — Колин не сомневался в этом.
— А как же Вильгельм Оранский и твоя война? — спросил Роб, напомнив брату о том, к чему тот так усердно готовился последние три года. — Ты останешься в Кэмлохлине, когда доставишь ее к нам?
Колин бросил взгляд в сторону дома и уклончиво ответил:
— Принц — это уже другой вопрос. Не думаю, что он легко сможет забыть мою службу у короля Якова.
— Что ж, тогда всего хорошего. — Роб вскочил в седло и усадил Эдмунда с Аврелием между коленями. — Делай то, что должен делать. Только оставайся в живых.
Колин заверил, что очень постарается. Затем взял Эдмунда за руку. Проклятие! Ему страшно не хотелось расставаться с малышом! А ведь среди множества возможных ситуаций, к которым Колин готовился в жизни, не предусматривалась столь глубокая привязанность к ребенку…
— Не гоняй животных тетушки Мэгги, парень.
— Не буду, — обещал Эдмунд, утирая слезы.
Колин ни разу в жизни не пролил ни слезинки, и он был твердо уверен, что и сейчас этого не случится. Но все же сердце его разрывалось от тоски. Он заставил себя улыбнуться, затем похлопал Аврелия по спинке и отступил в сторону, когда Роб пустил коня вскачь.
Проезжая мимо Колина, Финн с ослепительной улыбкой проговорил:
— Не беспокойся за леди, когда уедешь сражаться. Я присмотрю за ней.
Колин выругался сквозь зубы, а Финн, пришпорив коня, умчался догонять остальных, оглашая окрестности громким хохотом.
Повернувшись к дому, Колин увидел в дверях Джиллиан, прижимавшую руки к груди. Он прекрасно понимал, как тяжело она переживала разлуку с сыном, и знал, какие трудные дни ее ждали. Он непременно поможет ей пережить все невзгоды и сокрушит любого, кто попытается отнять ее у него, — даже своего родича, светловолосого сладкоголосого барда.
Но когда же он успел стать рыцарем прекрасной дамы? О дьявол! Все это весьма прискорбно…
Колин направился к любимой и по пути наклонился, чтобы сорвать в траве цветок.
Глава 33
Путешествие обратно в Дартмут было мучительным для Джиллиан. Ничто не могло восполнить отсутствие Эдмунда, и первые несколько дней она почти все время молчала. Ей нравилось слушать, как Колин и Джордж рассказывали о своих семьях. И по ночам ей удавалось заснуть без слез.
Все-таки странно… Можно годами не проронить ни слезинки по недостойной душе, но стоит отнять у вас того, кого вы с нежной любовью взрастили, как слезы извергаются из глаз потоком — словно осенние листья с деревьев в листопад.
Джиллиан ужасно скучала по Эдмунду. Скучала по его голосу, по улыбке, по ощущению его теплого тельца в своих руках. А Джордж вел себя превосходно — как обычно. Даже воздержался от нравоучений, когда Колин на ночь лег рядом с ней и заключил ее в объятия. С тех пор он поступал так каждую ночь, отвлекая ее от горестных мыслей о сыне.
Читать бесплатно другие книги:
