Дело о коте привратника Гарднер Эрл
– Послушайте, мисс Лекстер, прекрасно обладать такими чувствами, но не забывайте, что они могут измениться. Добывать деньги тяжело. Вас уже втянули в это дело, и вы что-то подписали.
Уинифред подала Мейсону чашку с кофе и подчеркнуто сказала:
– Объясните вашему другу, в чем дело, хорошо?
Мейсон прервал Пола Дрейка, сжав его руку мощными пальцами:
– Пол, ты не понял. Ты дьявольски расчетлив. Почему бы не забыть о деньгах и не посмеяться? Не стоит задумываться о будущем, когда есть настоящее. Важно не то, что ты сэкономишь, а то, что ты делаешь и как ты это делаешь.
Уинифред кивнула. Детектив пожал плечами:
– Вы приближаете свои похороны.
Мейсон доел вафлю не спеша, чтобы почувствовать вкус.
– Вы будете иметь успех, – сказал он девушке, отдавая пустую тарелку.
– Я уже имею его: я нашла себя. С вас восемьдесят центов.
Мейсон вручил ей доллар.
– Сдачу положите под тарелочку, – сказал он улыбаясь. – Какие у вас отношения с Эштоном?
– Эштон – старый ворчун, – усмехнулась она, ловко манипулируя с кассовым аппаратом.
Мейсон сказал с тщательно рассчитанным участием:
– Так скверно, что он лишается своего кота.
Уинифред застыла над раскрытым ящиком с мелочью:
– Как это – лишается кота?
– Сэм не разрешает ему держать животное.
– Но по завещанию он должен разрешить! Он обязан держать Эштона!
– Но не его кота.
– Вы хотите сказать, что он запрещает Эштону держать Клинкера?
– Именно так.
– Но он не может выгнать Клинкера!
– Он грозится отравить его.
Мейсон, слегка подтолкнув Дрейка, направился к двери.
– Минутку, – окликнула она. – Надо же что-то делать! Он не должен… Это же ужасно!
– Поглядим, что мы можем сделать, – пообещал Мейсон.
– Но постойте! Вы должны что-то предпринять! Может быть, я смогу помочь? Как вас найти?
Перри Мейсон дал ей карточку и сказал:
– Я адвокат Эштона. Если вы придумаете, как помочь, дайте мне знать. И не подписывайте больше никаких бумаг.
Открылась уличная дверь. Молодой человек среднего роста улыбнулся Уинифред Лекстер, потом смерил Перри Мейсона оценивающим взглядом, скользнул глазами по Дрейку – и стал агрессивен. Он был на голову ниже детектива, но дерзко подскочил к нему и уставился немигающими серыми глазами:
– А ну говорите, что вам здесь надо?
– Да просто вафель поесть, парень, – мирно сказал Дрейк.
– Это хороший клиент, Дуг, – вмешалась Уинифред.
– А ты откуда знаешь, что хороший? – Молодой человек не спускал глаз с Пола Дрейка. – Он ко мне сегодня привязался, что будто бы хочет заключить какой-то контракт и ищет человека, понимающего в архитектуре. Я и пяти минут с ним не говорил, как понял, что ничего он в контрактах не понимает. Он детектив.
– Значит, вы лучше как детектив, чем я как деловой человек, – улыбнулся ему Дрейк. – Ну и что?
Молодой человек повернулся к Уинифред.
– Вышвырнуть его, Уинни? – спросил он.
– Все в порядке, Дуг, – засмеялась она. – Поздоровайся с Перри Мейсоном, адвокатом. Это Дуглас Кин, мистер Мейсон.
– Перри Мейсон! – Выражение лица молодого человека изменилось. – А-а…
Мейсон подал руку Кину:
– Рад познакомиться, мистер Кин. А это Пол Дрейк.
Как только Мейсон освободил руку Кина, ею завладел Дрейк:
– Ладно, парень, не помни зла. Работа есть работа.
Внимательные серые глаза оглядели обоих. Первоначальная робость сменилась решимостью.
– Поглядим, – сказал он. – Я собираюсь кое-что сообщить. Мы с Уинифред обручены. Если бы я мог ее прокормить, я бы хоть завтра женился на ней, но я не допущу, чтобы она меня содержала. Я архитектор, а вы знаете, как мало сейчас у архитекторов шансов получить работу. Но еще каких-нибудь два года – люди ощутят нехватку жилищ, и я как следует устроюсь…
Мейсон кивнул, видя энтузиазм на юном лице.
– Да, – сказал Пол Дрейк, – каких-нибудь два года…
– Не подумайте, что я жду сложа руки, – сказал Кин. – Я работаю на станции обслуживания и доволен своей работой. Сегодня у нас на станции большой босс побывал – хотя никто не знает толком, кто он такой. Так вот, он перед отъездом дал мне свою карточку и потрепал по плечу за отличную работу.
– Хороший вы парень, – сказал Мейсон.
– Да я просто потому вам говорю это, что хочу знать, чего вы добиваетесь.
Мейсон взглянул на Уинифред Лекстер. Она была полностью поглощена Дугласом Кином. Лицо ее светилось от гордости. Кин отступил на шаг, теперь он стоял между гостями и дверью.
– Ну, – сказал Кин, – я вам выложил свои карты, теперь выкладывайте свои. Питер Лекстер умер. Он не оставил Уинифред ни цента. Я-то рад, что это так. Она в его деньгах не нуждается. Она теперь лучше обеспечена, чем когда жила с дедом.
Рука Мейсона опустилась на плечо молодого человека.
– Мы и не пытаемся здесь поживиться, – сказал он.
– А что же вы тут околачиваетесь?
– Мне нужна информация, чтобы защитить моего клиента.
– Кто такой этот клиент?
– Хотите – верьте, хотите – нет, – ухмыльнулся Мейсон, – но это кот.
– Кто?!
– Чарли Эштон, Дуг, – вмешалась Уинифред. – Ты же знаешь, что кузены обязаны держать его привратником, но Сэм грозится отравить кота, а мистер Мейсон защищает Эштона, пытается доказать, что он вправе держать животное.
– Ты что – хочешь сказать, что Сэм Лекстер грозится отравить Клинкера? – Челюсти Кина сурово сжались.
Она кивнула.
– Ну будь я проклят! – медленно произнес Кин и повернулся к Перри Мейсону. – Послушайте, – сказал он, – я хотел остаться в стороне, но раз Сэм такое устраивает, спросите-ка его, что стало с колтсдорфскими бриллиантами!
– Дуг! – резко предостерегла Уинифред.
– Не останавливай меня, – повернулся он к ней. – Ты не знаешь того, что знаю я. А я знаю о Сэме кое-что, и это выйдет наружу. Не волнуйся, Уинни, я не собираюсь его выдавать. Эдит де Во…
Уинифред твердо перебила его:
– Мистер Мейсон занимается только котом, Дуг.
Кин рассмеялся резким, нервным смехом:
– Извини. Я, наверное, от всего этого устал. Я не выношу людей, которые способны отравить животное, а уж тут… Клинкер стоит десятка таких, как Сэм Лекстер. Ладно, не буду вмешиваться.
Пол Дрейк небрежно опустился на один из табуретов.
– Так что же такое выйдет наружу насчет Сэма Лекстера?
Мейсон положил руку ему на плечо:
– Минутку, Пол. Эти люди были с нами до конца откровенны, будем же и мы говорить со всей откровенностью. Вы хотите дать нам какую-то информацию? – повернулся Мейсон к Уинифред.
– Я не хочу вмешиваться, – покачала она головой, – и не хочу, чтобы вмешивался Дуг.
Мейсон взял Дрейка за руку и буквально потащил его по проходу между табуретками:
– Пойдем, Пол!
Когда дверь закрывалась, Уинифред улыбнулась им вслед и помахала рукой.
– Зачем мы ушли? – запротестовал Дрейк. – Этот парень что-то знает. Он говорил с Эдит де Во.
– Кто такая Эдит де Во?
– Сиделка, которая жила в доме. Она-то уж может кое-что знать.
Мейсон, задумчиво оглядев улицу, сказал:
– Если только я увижу, что тут шляется Шастер, уж я его отделаю. Вообрази только: этот взяточник является и заставляет ее подписывать подобную бумагу!
– Это в его духе, – сказал Дрейк. – Что ты можешь поделать? У тебя нет даже клиента, который мог бы опровергнуть завещание. Это завещание вроде бы золотое, да?
– Мой клиент – кот, – мрачно заявил Мейсон.
– А может кот опротестовать завещание? – спросил Дрейк.
Лицо Мейсона выражало решимость опытного борца.
– Будь я проклят, если знаю! – воскликнул он. – Пошли к Эдит де Во.
– Но как же ты опротестуешь завещание, если не защищаешь пострадавшую сторону? Двое заинтересованных лиц – наследники, а третье подписало отказ от своих прав, – настаивал сыщик.
– Я уже предупредил, – сказал Мейсон. – Я бью неожиданно.
Глава 5
В такси сыщик сообщил Мейсону то, что узнал.
– Не все ясно с твоим клиентом Чарльзом Эштоном, – сказал он. – Они с Питером Лекстером попали в автомобильную аварию. Эштон здорово покалечился. Он пытался получить денежную компенсацию и не смог. Владелец другой машины не был застрахован и не имел ни цента. Эштон устроил скандал, говорил, что у него тоже ни цента нет.
– Это нормально, – заметил Мейсон. – У него мог быть миллион отложен, а он говорил бы то же самое.
Дрейк продолжал механическим голосом человека, который заинтересован больше в самих фактах, чем в их толковании:
– У него был банковский счет – единственный, насколько мы могли установить. В том банке он откладывал свое жалованье. Накопил долларов четыреста. После аварии он все потратил и остался еще должен врачам.
– Минутку, – удивился Мейсон, – разве Питер Лекстер не взял на себя расходы после аварии?
– Нет, но не спеши с выводами. Эштон говорил одному из своих друзей, что Лекстер хотел бы о нем позаботиться, но считал, что Эштону лучше покрыть расходы на врача и больницу из своего кармана, чтобы получить денежную компенсацию.
– Продолжай, – сказал Мейсон. – К чему ты клонишь?
– Незадолго до пожара Лекстер получил деньги наличными. Я не узнал сколько, но много. За три дня до пожара Эштон арендовал в банке два больших сейфа. Он взял их на свое имя, но сказал клерку, что у него есть сводный брат, который должен пользоваться сейфами в любое время. Клерк сказал, что сводный брат должен явиться и удостоверить свою подпись. Эштон заявил, что брат болен и не встает с постели, нельзя ли взять карточку, которую он подпишет. Обещал гарантировать подлинность подписи и исключал всякие претензии к банку. Ему выдали карточку, Эштон ушел и через час вернулся с подписанной карточкой.
– Подписанной именем?..
– Кламмерта, Уотсона Кламмерта.
– Кто такой Кламмерт? – спросил Мейсон. – Блеф какой-то?
– Нет, – сказал Дрейк. – Возможно, он и в самом деле брат Эштона. То есть был – он умер. Он не был зарегистрирован в городском управлении. Я навел справки. Уотсон Кламмерт получал водительские права. Я узнал адрес, съездил в больницу и выяснил, что Уотсон Кламмерт умер в течение двадцати четырех часов после того, как подписал банковскую карточку.
– Смерть чем-то подозрительна?
– Абсолютно ничем. Умер естественной смертью в больнице. При нем постоянно дежурили, но – тут-то и есть самое интересное – перед смертью он четыре дня находился в состоянии комы. Ни разу не приходил в сознание.
– Какого же черта он мог подписать?
– В том-то и дело, – монотонным голосом сказал Дрейк.
– Что еще о Кламмерте? – спросил Мейсон.
– Очевидно, они с Эштоном имели мало общего. Эштон много лет его не видел. Когда он узнал, что Кламмерт умирает в благотворительной больнице, он явился, чтобы ему помочь.
– Как ты это узнал?
– Эштон много разговаривал с одной из сиделок. Когда он услышал, что Кламмерт тяжело болен, он сразу приковылял и ходил по больнице, пока не нашел Кламмерта, лежащего без сознания. Он раскошелился и сделал все, что мог: заплатил специалистам, нанял сиделок и сам дежурил у постели. Он дал инструкции сиделке, чтобы Кламмерт имел все, что только можно купить за деньги. Конечно, сиделка знала, что он умирает, и врачи знали, но они, естественно, дурачили Эштона, говоря ему, что есть один шанс из миллиона, и Эштон просил не упустить этот шанс. И еще: он поставил условие, что, если Кламмерт очнется, он не должен знать, кто его благодетель. Эштон объяснил сиделкам, что много лет назад они поссорились и с тех пор не виделись, – а из-за чего, как ты думаешь?
– Не знаю уж, Братец Кролик, – с раздражением сказал Мейсон, – из-за чего было поссориться Хромому Лису и Спящей Красавице?
– Из-за кота, – усмехнулся сыщик.
– Как из-за кота? – воскликнул Мейсон.
– Да, из-за кота по кличке Клинкер, он был еще котенком.
– О, дьявольщина!
– Насколько я могу судить, – продолжал Дрейк, – с того времени, как Эштон нашел своего брата, и до дня смерти Кламмерта он потратил около пятисот долларов на врачей и больничные расходы. Он за все платил наличными. Сиделка говорила, что он носил в бумажнике большие пачки денег. Где же, черт возьми, Чарльз Эштон взял эти деньги?
– Будь ты проклят, Пол, – Мейсон состроил гримасу. – Мне вовсе не нужно, чтобы ты своими фактами компрометировал моего клиента. Надо подловить Сэма Лекстера.
– Факты, – сухо сказал Дрейк, – вроде обрывков картинки-головоломки. Мне платят за то, что я их нахожу, тебе – за то, что ты их складываешь вместе. Если они окажутся не от той картинки, ты всегда сможешь засунуть ненужные туда, где их никто не найдет.
Мейсон хмыкнул, потом спросил задумчиво:
– Какого дьявола Эштону понадобилось, чтобы Кламмерт имел доступ к сейфам?
– Единственное, что приходит мне в голову, – сказал Дрейк, – что Эштон намеревался дать денег Кламмерту, если тот поправится, но встречаться с ним не хотел, поэтому собирался вручить ему ключ от сейфа, куда будет время от времени класть деньги, а Кламмерт – забирать.
– Не сходится, – сказал Мейсон. – Ведь Кламмерт должен был представить свою подпись, чтобы получить доступ к сейфу, а та подпись, которую Эштон выдал за его, не могла быть подлинной, потому что Кламмерт был без сознания.
– О’кей, – сказал Дрейк, – ты победил. Это я и хотел сказать, говоря, что факты – кусочки головоломки. Я их достаю, а ты складываешь.
– Кто-нибудь приходил в банк под именем Кламмерта?
– Нет. Эштон несколько раз пользовался сейфом, был там и вчера, и сегодня. Клерки не хотели об этом говорить, поэтому у меня создалось впечатление, что он вынул оттуда изрядную пачку денег.
– Откуда они знают, что берут из сейфа?
– Обычно они не знают, но один из клерков видел, как Эштон засовывал деньги в большую сумку. А твой клиент говорил что-нибудь о колтсдорфских бриллиантах? – поинтересовался сыщик.
– Нет, Пол. Мистер Эштон не говорил мне о колтсдорфских бриллиантах. А что такое колтсдорфские бриллианты? Пол, это ты должен рассказать мне о них.
– Это единственные драгоценности, которыми владел Питер Лекстер, – усмехнулся сыщик. – Бог знает, как они ему достались. Они были в числе камней, вывезенных из России каким-то аристократом. Питер Лекстер показывал их немногим друзьям. Это крупные, хорошо обработанные камни. Бумажные купюры или ценные бумаги могли сгореть во время пожара, и следа бы от них не осталось. Но ведь и колтсдорфских бриллиантов не нашли.
– Трудно найти бриллианты в обломках сгоревшего дома, – сухо возразил Мейсон.
– Обломки чуть ли не гребенкой прочесали, просеяли золу и прочее. Но бриллиантов не обнаружили. На Питере Лекстере нашли кольцо с рубином, которое он обычно носил, а бриллиантов не было.
– Рассказывай дальше, – потребовал Мейсон. – Эштона видели с этими драгоценностями?
– Мне об этом неизвестно. Но есть другие факты. Например, незадолго до пожара Лекстер приценивался к одному имению. Он ездил осматривать усадьбу вместе с Эштоном. Дня два назад Эштон приезжал к владельцу и хотел купить имение, расплатившись тут же наличными.
– Ему отказали?
– Пока да, но я думаю, вопрос остался открытым.
– Похоже, я ворошу осиное гнездо, – задумчиво сказал Мейсон. – Лекстер мог держать имение втайне… Кажется, придется поговорить с Эштоном.
– Внуки в ярости, особенно Сэм, – тусклым голосом сказал Дрейк. – Оуфли – спокойный и замкнутый малый. А Сэм увлекался гоночными машинами, поло, женщинами и прочее.
– Где же он брал деньги?
– У старика.
– Я думал, старик был скуп.
– Да, он был прижимист, но внуков баловал.
– Сколько он тратил?
– Никто не знает. Инвентаризация его поместья…
– Ладно, не будем об этом, – перебил Мейсон. – Меня интересует только кот.
– Накануне пожара в доме была ужасная ссора. Я точно не знаю, что случилось, но думаю, сиделка может рассказать. Я говорил со слугами – у них ничего не выудить. До сиделки я еще не добрался… А вот и ее дом.
– Как ее зовут? Дерфи?
– Нет, де Во, Эдит де Во. Квалифицированная сиделка и сестра. Фрэнк Оуфли очень ею интересовался, когда она ухаживала за стариком. Они и теперь иной раз видятся.
– С честными намерениями? – спросил Мейсон.
– Не спрашивай меня. Я детектив, а не полиция нравов. Идем.
Мейсон расплатился за такси. Они позвонили, дверь автоматически открылась, они прошли по длинному коридору в комнату первого этажа. В дверях их встретила рыжеволосая женщина с беспокойным взглядом, быстрыми, нервными движениями и приятной фигурой. На ее лице отразилось разочарование.
– Ой, – сказала она, – а я ждала… Кто вы?
Детектив поклонился и представился:
– Я Пол Дрейк. А это мистер Мейсон, мисс де Во.
– Что вам нужно? – Речь ее была быстрой, слова почти сливались друг с другом.
– Мы хотели с вами поговорить, – сказал Мейсон.
– Насчет места, – поспешил добавить Пол Дрейк. – Вы ведь сиделка, правда?
– Что за место?
– Наверное, было бы удобнее говорить, если бы мы вошли, – осмелился предложить Пол.
Она поколебалась, оглядывая коридор, потом отступила со словами:
– Хорошо, вы можете войти, но только на несколько минут.
Комната была в таком состоянии, словно хозяйка только что закончила уборку. Прическа мисс де Во – волосок к волоску, ногти в полном порядке. Похоже было, что она нарядилась в лучшее свое платье. Дрейк уселся и устроился поудобнее, будто собирался пробыть здесь несколько часов. Мейсон присел на ручку кресла, посмотрел на детектива и нахмурился.
– Возможно, это место – не совсем то, к чему вы привыкли, – сказал Дрейк. – Но не мешает о нем поговорить. Сколько вы берете за день?
– Вы хотите сказать – два-три дня?
– Нет, только один.
– Десять долларов, – твердо заявила она.
Дрейк достал бумажник, отсчитал десять долларов, но не отдал их сразу, а сказал:
– Работа не отнимет у вас больше часа, но я плачу за весь день.
Она нервно облизнула губы кончиком языка, быстро перевела взгляд с Мейсона на Дрейка. В ее голосе звучало подозрение:
– Так что же все-таки за работа?
– Мы хотим, чтобы вы припомнили несколько фактов, – Дрейк крутил купюры между пальцами. – У вас это отнимет десять-пятнадцать минут, а потом вы нам эти факты запишете.
Она спросила настороженно:
– Какие факты?
Сыщик наблюдал за ней стеклянными глазами. Протянул десять долларов.
– Мы хотим знать, что вам известно о Питере Лекстере.
Она вздрогнула, тревожно переводя взгляд с одного на другого:
– Вы что – сыщики?
Лицо Дрейка приобрело выражение игрока в гольф, который только что сделал точный удар.
– Можно и так назвать, – согласился он. – Нам нужны определенные сведения. Мы хотим знать факты – ничего, кроме фактов. Мы не собираемся ни во что вас втягивать.
– Нет, – она энергично покачала головой, – мистер Лекстер нанял меня как сиделку. Было бы неэтично выдавать его секреты.
Перри Мейсон, наклонившись вперед, взял нить разговора в свои руки:
– Дом загорелся, мисс де Во?
– Да, дом загорелся.
– И вы были в это время там?
– Да.
– Пожар начался быстро?
– Очень быстро. Я как раз проснулась. Почуяла дым и сначала подумала, что это печка. Потом решила проверить. Накинула халат и открыла дверь. Южная сторона дома была в огне, я закричала, а через несколько минут… Наверное, больше добавить нечего.
– Вы не знаете, дом был застрахован? – спросил Мейсон.
– Думаю, что да.
– А не знаете, была ли выплачена страховка?
– Думаю, что да. Наверное, ее выплатили мистеру Сэмюэлю Лекстеру. Ведь он же душеприказчик?
– Был ли в доме кто-нибудь, кого вы не любили? – спросил Мейсон. – Кто-то особенно неприятный вам?
– Почему вы задаете такой странный вопрос?
– Когда случается пожар, – не спеша сказал Мейсон, – во время которого кто-то гибнет, власти обычно устраивают расследование. Оно начинается с пожара, но не всегда пожаром оканчивается, и свидетелям лучше говорить все, что они знают.
Она подумала несколько секунд, глаза ее сверкнули:
– Вы хотите сказать, что, если я не дам показаний, я попаду под подозрение, что подожгла дом, чтобы уничтожить кого-то, кто мне не нравился? Но это абсурд!
– Хорошо, поставим вопрос иначе, – согласился Мейсон. – Был в доме кто-то, кто вам нравился?
– Что вы под этим подразумеваете?
– Очень просто: нельзя, живя с людьми под одной крышей, не испытывать определенных привязанностей или неприязни. Предположим, что там был кто-то, кого вы не любили, а кого-то другого любили. Нам нужны факты о пожаре. Если мы получим их от вас – это одно, а если нам предоставит их человек, которого вы не любите, особенно если этот человек попытается свалить вину на того, кого вы любите, – совсем другое.
Читать бесплатно другие книги:
