Честь в огне не горит Тамоников Александр
– В Глумино пожар быстро локализуют. Здесь и машин пожарных много, и трубопроводная рота где-то рядом; в конце концов, по поселку гораздо легче применять пожарную авиацию. Бери воду с Оки и заливай поселок. Людей же оперативно эвакуируют. Так что если и удастся банде что-то сделать, так это сжечь домов десять, не больше, а уничтожить пять деревень – это уже ущерб солидный. Там людей много погибнуть может.
– Ты думаешь, Феофанов даст нам спокойно ждать четверга?
– Не думаю. Он и не даст, заставит искать банду. И мы будем искать. Насчет варианта «Б» я сказал на крайний случай.
Тимохин задумался, словно что-то вспомнил, затем неожиданно повернулся к Шепелю:
– А ну-ка, Миша, повтори, что твой знакомый Федор Степанович Иванов о вернувшемся в поселок мужике рассказывал?
– Ну, что рассказывал… То, что обычно сюда народу летом и осенью много съезжается – и те, кто родом из поселка, живущие в городах, и пришлые, рыбаки, отдыхающие, грибники. А этим летом, понятно, никого. Только в июне Жорик какой-то вернулся. Он родом из поселка, молодым уехал, сейчас вернулся. Где был, что делал, неизвестно…
– Погоди, Миша, – прервал Шепеля Тимохин, – что-то в твоем рассказе еще в первый раз подозрительное прозвучало, а вот что? Он, кажется, не один сюда заявился…
– Да, не один. По словам Федора Степановича, с корешами, которые интересовались участками в округе. Потом вроде слиняли.
– Еще что-то было…
– Адрес этого Жорика Федор Степанович назвал – Луговая, дом 14, рядом с магазином. Кстати, Луговая – это последняя улица сектора, участки к роще выходят.
– Нет, не то… Что-то еще было. Вспоминай, Миша!
– Да черт его знает! По-моему, все.
– Не все. Кажется, ты говорил, что если бы Федор Степанович где-нибудь в городе встретил этого Жору, то не узнал бы. Так?
– Ну, да, не узнал бы. А что?
– Вот это я и хотел услышать, Крым! – Тимохин повернулся к начальнику отдела спецмероприятий. – Надо бы через Москву пробить этого Жорика.
– У нас нет ни его фамилии, ни фото.
– Но он этим летом приехал в Глумино. Наверняка зарегистрировался. За хату должок по оплате ЖКУ образовался. Возможно, он погасил его. Что еще нашим спецам в штабе надо?
– Хорошо, попрошу Феофанова пробить этого Жорика. Но мне кажется, все это пустышка.
– Посмотрим. И еще: за его домом, считаю, необходимо уже сегодня установить наблюдение. Тем более что адрес нам известен, прослушка есть, да и место в роще для наблюдения вполне удобное.
– Уж не меня ли ты хочешь отправить к Жорику? – подозрительно взглянул на Тимохина Шепель.
– Нет, думаю, к дому надо послать кого-нибудь из группы «Мираж».
Крымов прошелся по кабинету:
– А если этот Жорик не имеет отношения к банде?
– Но мы же должны что-то делать?
– Должны. Только не во вред операции. И что сейчас ночью увидит и услышит наш наблюдатель? Как в доме спит его возвратившийся хозяин?
– И все же я настаиваю на том, чтобы к дому Жорика был отправлен наш человек. В рощу можно попасть, не заезжая ни в лесной массив, ни в поселок.
– А менты, что контролируют район?
– У нас же документы офицеров МЧС!
– А не возникнет вопрос у патруля, что это ночью делают эмчеэсники? Я бы на месте старшего патруля проверил, что за ксиву мне предъявляют. Нам же шум не нужен.
– Не нужен. Но наблюдение все равно необходимо.
– Черт упертый, – бросил карандаш на стол Крымов. – Нет, Сань, ну чего ты такой упертый?.. Ладно, ступай, Миша, к соседям, зови сюда подполковника Соловьева.
– Да давайте я поеду. Чего ребят поднимать? Пусть спят, а я и днем высплюсь.
– Как тебе предложение Шепеля, упертый ты наш? – взглянул на Тимохина Крымов.
– Если Миша желает, пусть едет. Он знает, что делать, и с оборудованием работать умеет.
– У нас все умеют… Так, Михаил, – Крымов повернулся к Шепелю, – радиоэлектронщика тебе все же разбудить придется, забрать «Пробой» из «Газели». Подними Самойлова. И аккуратнее в роще!
– Не впервой…
В кабинет вошел дежурный по группам капитан Дрозденко:
– Заседаете, господа хорошие?
– Ты чего явился? – спросил Крымов. – Скучно одному?
– Да тут не до скуки…
– В чем дело?
– Я прогуливался по территории, когда Тимохин с ребятами в поселок выезжали. Присел на лавочку за кустами акации покурить. Слышу, шаги по аллее. Думал, охранник, а оказался наш управляющий. Так-то – бог с ним, но он по мобильнику с кем-то говорил. И говорил о нас. Назвал, сколько людей прибыло, на чем; а главное, Гординец сказал неизвестному собеседнику, что не похожи мы на эмчеэсников. И что слишком много нас для двух лабораторий.
Офицеры переглянулись.
– Вот как? Наблюдательным оказался управляющий, – недовольно проговорил Крымов.
– А что ты хотел? В недавнем прошлом офицер, десантник; в Афгане воевал, имеет награды… – сказал Шепель.
– Тем более, – добавил Тимохин, – что воевал он взводным в десантно-штурмовой бригаде, а их постоянно кидали в самые горячие рейды. Хочешь не хочешь, а наблюдательным станешь… Вопрос: кому это он о нас так подробно докладывал? Не Темеринскому же в Израиль?
– Погодите, – поднял руку Крымов, – дайте Дрозденко договорить. Продолжай, Сережа.
– Ну, я сижу, сигарету затушил. Гординец доложился, затем слушал. Довольно долго. Потом ушел.
– Он тебя не заметил? – спросил Крымов.
– Нет! Точно. Ушел в административное здание. А пять минут назад уехал из пансионата.
– Уехал?
– Так точно!
– На своей машине?
– Нет, за ним «семерка» подъехала. Номеров, извините, не заметил, так как подойти к пропускному пункту близко не смог.
– Интересно, – проговорил Тимохин, – с чего это вдруг так нами заинтересовался господин управляющий? Вот еще работа для наших аналитиков в Москве – узнать, на какой номер звонил Гординец.
– Для этого мало данных.
– Ничего, номер Гординца наши узнают, а остальное – дело техники. Куда же он поехал?
– Может, к бабе какой? – предположил Шепель. – А что, мужик он еще крепкий. Здесь один, без семьи; наверняка бабенку в поселке завел.
– Если бы поехал к женщине, то на своей машине, чего зря светиться? А то ведь за ним кто-то приехал.
– Так баба сама и приехала.
– Ага, ей он о нас и докладывал…
Шепель вздохнул, глядя на начальника отдела спецмероприятий:
– Хрен его знает, кому он докладывал о нас. Но женщина за ним приехать могла.
– Так, нечего гадать! – отрезал Тимохин. – Что мы узнали? То, что нашими группами кто-то очень интересуется. И то, что Гординец понял, что мы не экологи.
– Ну, это еще бабка надвое сказала. Он предположил, что мы не похожи на офицеров МЧС. А предполагать Гординец может что угодно, – проговорил Шепель. – Кстати, он мог и ментам местным звонить, и фээсбэшникам. Такой вот бдительный управляющий.
– Выясним. Но выезжать нашей машине с территории сейчас нельзя. Слишком велика вероятность, что Шепель может встретиться с Гординцом. От пансионата до поворота к роще одна дорога – через деревню, – сказал Крымов.
– Не пешком же мне топать три километра до поворота, да еще километр до рощи?
– Почему нет, Миша? – усмехнулся Тимохин. – Что для тебя какие-то четыре-пять километров! За час спокойно пройдешь, а если двинешь напрямую, то и минут за сорок управишься.
– Вот блин, напросился на свою голову! Сколько раз уже зарекался не проявлять ненужной инициативы… Нет, опять на те же грабли наступил.
Крымов хлопнул ладонью по столу:
– Так, на сегодня все! Шепель, поднимай Самойлова, тихо пройдите к «Газели», возьми прослушку «Пробой-1» и двигай к роще прямиком через лес.
– А если заблужусь?
– Найдем! Я буду ждать твоего доклада о выходе в заданный квадрат. Вопросы? Нет вопросов. Свободны.
Шепель, Дрозденко и Макаров вышли из кабинета. Тимохин остался, пояснив:
– Подожду с тобой доклада Шепеля.
– Кофейку бы… – вздохнул Крымов. – Но столовая уже закрыта, да и вряд ли мы там найдем кофе.
– Я из дома взял, сейчас принесу.
…Шепелю и поднятому с постели Самойлову удалось незаметно пройти к машинам на стоянке. Получив от офицера радиоэлектронной разведки комплект системы дистанционного прослушивания объектов «Пробой-1», майор дошел до забора, не без труда перемахнул через него и, сориентировавшись по карте и навигатору, включив маяк опознания, быстро пошел через лес к роще. В заданный квадрат он вышел ровно через час. Идти ночью по лесу, изобилующему балками и болотистыми участками, сложно. Подготовив позицию наблюдения и настроив систему прослушивания, Шепель достал из кармана облегченной куртки офицера МЧС сотовый телефон и набрал номер полковника Крымова.
– Да, Миша? – отозвался командир.
– Я на месте.
– Обустроился?
– Да. Включил прослушку.
– Что слышишь?
– Ничего. Если не считать храпа из спальни отслеживаемого дома.
– Понятно. Ты догадался кислородный аппарат с собой взять?
– Конечно.
– Правильно. Скоро ветер изменит направление и дыма станет больше.
– Знаю, что правильно. Я и ствол с собой прихватил.
– А это напрасно.
– Теперь уже поздно… У меня вопрос: управляющий в пансионат не вернулся?
– Пока нет.
– Если что будет интересное, не обессудь, Крым, разбужу!
Отключив и спрятав мобильник, Шепель полностью сосредоточился на наблюдении за домом № 14 по улице Луговой – точнее, за его тыловой частью, садом и огородом, огороженными высоким добротным деревянным забором. И не подумать, что усадьба несколько лет после смерти родителей нынешнего хозяина, некоего Жорика, какое-то время пустовала.
Ближе к рассвету с севера на поселок потянулся дым. Густой, ядовитый, белесого цвета, дым от горящих торфяников и леса…
Глава третья
Добравшись до окраины лесного массива и войдя в полосу густого колючего кустарника, Шепель вынужден был остановиться. На обочине дороги, примыкающей к роще, стояла «семерка».
«Оп-па, – удивился майор, – это еще что за тачка? Не та ли, на которой выехал из пансионата управляющий? Но что здесь делает господин Гординец?»
В салоне автомобиля горел свет, и Михаил видел, что в машине находится только водитель, мужчина лет сорока – сорока пяти, жующий бутерброды и запивающий их водой из пластиковой бутылки.
«Интересно! Гординец приехал к месту, откуда выходил на связь Дробус и откуда легко можно пройти к дому, где могла находиться его банда… Значит, Гординец связан с Дробусом? Не факт… Потому как еще неизвестно, имеет ли отношение возвратившийся домой Жорик к террористам. То, что он вернулся и приехал в родные места не один, а с товарищами, еще ни о чем не говорит. Товарищей этих, скорее всего, уже давно нет в Глумино, а Жорик спокойно обживает свое родовое гнездо. То, что его дом стоит рядом с рощей, откуда выходил на связь с Турцией Дробус, может оказаться чистой случайностью. И Гординец может сейчас находиться в любом из ближайших к роще домов у какой-нибудь местной красотки. И даже то, что его ждет водитель на «семерке», тоже можно объяснить. Гординцу надо вернуться в пансионат, скажем, на рассвете; утром здесь тачку не поймать, а на Луговую выходить нельзя, дабы не подставить под злые языки свою подружку. Не всякий станет афишировать связь с женщиной, тем более если эта связь грозит обернуться крупными неприятностями для любовников…»
Как бы то ни было, продолжать стоять в кустах не имело смысла, и Шепель, пройдя вперед метров пятьдесят, за небольшим поворотом перебежал дорогу и скрылся в роще, направившись к южной окраине, отклоняясь немного на запад – к месту, где мог организовать неплохую позицию для наблюдения за домом номер четырнадцать. Но пройдя еще метров семьдесят, Михаил вновь был вынужден остановиться, услышав шаги двух человек, тихо о чем-то переговаривающихся. Шепель залег за березу. Неизвестные приближались, идя вдоль заборов по тропинке со стороны дома Жорика. По мере их приближения майор узнал голос одного из них – управляющего пансионатом, Станислава Владимировича Гординца. Михаил выглянул из-за дерева. Управляющий шел слева, его спутник – справа. Последнего разглядеть было невозможно, так как тот, несмотря на зной, накинул на себя ветровку, укрыв голову капюшоном. Зато майор услышал, о чем они разговаривали.
– Если все пройдет нормально, – произнес неизвестный, – то от тебя потребуется еще одно: выставить технику в оговоренном месте. А потом – отдыхай и радуйся жизни.
– С техникой проблем нет, – ответил Гординец, – я решу этот вопрос. Ты же реши вопрос с оплатой. Деньги должны поступить на известный тебе счет до того, как вы уедете. Предупреждаю: не будет денег…
– Не дергайся, Стас, получишь ты свои деньги!
– Не забудь учесть надбавку за то, что мне предстоит смотреть за прибывшими экологами – а они, как я уже говорил, мне не нравятся.
– Зачем возвращаться к тому, что уже обсудили?
– Затем, чтобы ты ничего не забыл. Я не лох, чтобы пытаться меня развести. Не надо играть с огнем.
– Это ты точно заметил – игры с огнем очень дорого обходятся! – рассмеялся человек в капюшоне.
– Слишком дорого. Я бы на твоем месте…
Далее голоса стали затихать – Гординец со спутником уходили к дороге. Шепель хотел было последовать за ними, но передумал. В редколесье, что находилось ближе к дороге, его могли обнаружить. Рисковать он не имел права, поэтому остался на месте. Незнакомец же через десять минут прошел в обратном направлении. Лицо его по-прежнему скрывал капюшон. Шепель последовал за ним, соблюдая безопасную дистанцию и интервал. Но неизвестный исчез из поля зрения так же внезапно, как и появился прежде с управляющим. Шел вдоль забора – и исчез… Пришлось выходить на тропинку. И только тогда майор понял, куда подевался неизвестный: он нырнул в проулок между магазином и… домом номер четырнадцать по улице Луговой. Это, конечно, не означало того, что человек вошел в дом Жорика, – возможно, он двинулся дальше по улице. В любом случае проследить за ним майор не мог.
Пришлось возвращаться в рощу, благо позицию наблюдения за домом номер четырнадцать Шепель уже приметил, когда преследовал неизвестного. Под нее как нельзя лучше подходила небольшая канава, прикрытая пожелтевшей от жары травой и раздвоенными стволами старого клена. Осмотревшись, Михаил снял ранец, развернул систему дистанционного прослушивания «Пробой-1», направив стержень микрофона на тыловую часть старого дома. Положил рядом кислородный аппарат «Кама-3», надел наушники, включил систему, одновременно включая на запись портативный магнитофон. То, что не услышит наблюдатель, уловит высокочувствительная аппаратура. Устроившись поудобней, Шепель начал слушать дом, но ничего, кроме храпа в левой его части, не услышал. Местность постепенно затягивалась едким дымом. Ветер, в оправдание прогнозов переменившийся, сейчас гнал ядовитый смог в сторону поселка. Пришлось надевать маску кислородного аппарата, а позже и шлем с герметичным стеклом, дабы не разъедало глаза.
Первые звуки из дома наблюдения донеслись в шесть утра. Мужской голос раздраженно и неожиданно громко сказал:
– Чертов дым! Никакого спаса от него нет.
Раздался скрип кровати, покашливание, затем все смолкло.
Шепель взглянул на дисплей управления «Пробоем». Система работала, но индикатор записи мигал, что означало – прослушка не фиксирует каких-либо звуков.
– Черт! – проговорил Михаил. – Что еще за хрень? Сигнал прикрыт экраном? Но что в этом доме может служить экраном? Если только… ну да, конечно, здание представляет собой пятистенку, вот внутренняя несущая стена и является экраном, который «Пробой-1» преодолеть не может. Нужна более мощная система «Пробой-2». Но она установлена на «Газелях». Вот и послушали дом, черт бы его побрал!..
Михаил достал из кармана сотовый телефон, снял защитный шлем и набрал номер начальника отдела спецмероприятий:
– Крым? Это Шепель.
– Слушаю тебя, Миша!
– В общем, я на позиции. При выходе к роще мной была замечена «семерка» с водителем, а позже и господин Гординец.
– Гординец? – переспросил Крымов.
– Он самый.
– Управляющий был в роще?
– И не один! Он шел в сопровождении неизвестного мужчины, несмотря на жару и темень старательно скрывавшего свое лицо капюшоном ветровки. Неизвестный проводил Гординца до дороги и пошел обратно. Я последовал за ним, но тот скрылся в проулке между участком дома номер четырнадцать по улице Луговой и магазином. Дальше я потерял его. Да и не имел возможности преследовать без риска быть обнаруженным.
– Дальше!
– Разговор между ними состоялся странный, Крым! Я слышал лишь часть его, но даже эта часть показывает, что управляющий занимается здесь не только пансионатом. Есть у него и тайные дела в Глумино. Дела, никак не связанные с женщинами. Может, он гей, Крым?
– Ты вот что, давай по существу. Разговор Гординца с неизвестным записал?
– Нет! Они вышли на меня до того, как я занял позицию наблюдения и развернул «Пробой-1», от которого в роще мало толку.
– Что ты имеешь в виду?
– А то и имею, что прослушка не охватывает весь дом. Лишь северную его часть. Но разговор я запомнил и без аппаратуры. Передать?
– Да, Миша, и как можно подробнее.
Майор Шепель передал начальнику отдела спецмероприятий суть разговора между управляющим пансионата «Ласточка» и неизвестным лицом.
Внимательно выслушав офицера боевой группы «Орион», Крымов задумчиво протянул:
– Да, интересный разговор.
– Я думаю, мы узнаем еще больше интересного, если послушаем этот дом днем и через более мощную систему.
– Согласен. Оставайся пока на месте. Уйдешь из рощи в семь часов, когда мы запустим в поселок «Газель», одна из которых, работая в северной части поселка – в частности, на Луговой, – возьмет под контроль дом номер четырнадцать. Не исключено, что и ты еще услышишь что-либо, представляющее для нас интерес.
Но ничего, что могло бы заинтересовать спецслужбы, Шепель до утра так и не услышал. В 7.00 он покинул рощу, тщательно убрав следы своего пребывания на позиции, и в 8.10 вернулся в пансионат не замеченный охраной.
В момент отхода Шепеля из рощи в поселок отправились две «Газели» с нанесенными на кузовах надписями «Экологическая экспертиза». Одна, в которой находились подполковник Соловьев, капитаны Дрозденко, Бурмистров и старший лейтенант Колданов, встала в центре поселка; другая – с Тимохиным, Кимом, Гариным и Самойловым прошла по улице Крапивной и встала на перекрестке с улицей Луговой. Несмотря на задымленность, машины МЧС вызвали у населения интерес. У «Газели» группы «Орион» собралось человек десять местных жителей – в основном женщин. Александр вышел из кабины. К нему тут же подошла пожилая дама:
– Здравствуйте!
– Доброе утро, – ответил Тимохин. – Хотя добрым его вряд ли можно назвать…
– Ну, почему же? Сегодня только дым в поселке, а бывало, огонь подходил прямо к крайним домам. С самолетов сбивали пламя.
– Да, преподнесла погодка сюрпризы…
– Если бы только погодка, – проговорила женщина.
– Как вас зовут? – спросил Тимохин.
– Анна Андреевна Кулешова. Пенсионерка.
– Александр Александрович Тимохин, очень приятно. А что вы имеете в виду?
– То, что народ у нас бесшабашный, бессовестный и безответственный. Как только установилась жара, на всех выездах в лес были поставлены таблички и знаки, запрещающие въезд. Только к озеру Ключевое, да к Оке разрешали проезжать отдыхающим. Но разве это остановило людей? Куда там! Приезжие так и перлись в леса – шашлыки готовить, пикнички устраивать. А костры после себя не тушили.
– От одних костров подобная катастрофа не разразилась бы.
– Верно. А случай у трансформаторной будки в Панской?
Тимохин внимательно посмотрел на Кулешову:
– Что за случай?
– Не в курсе?
– Нет! Мы лишь вчера сюда приехали, так что еще не вникли в обстановку.
– Там, вокруг деревни, поля. Трава, понятно, высохла, а на окраине богатеи из Переслава, а в основном из Москвы коттеджи строят. Места-то здесь заповедные, воздух чистый… в обычное время. Строили коттеджи… как их… байтеры, что ли?
– Гастарбайтеры, – поправил женщину Тимохин, – приезжие рабочие из других стран.
– Вот и я говорю, байтеры. Траву косить надо? Ведь по ней огонь распространяется быстрее, чем по лесу. Надо. Вот и выехали трактористы опахать деревню. Один мимо трансформаторной будки проезжал и увидел трех узкоглазых у будки той. И что они делали, знаешь?
– Откуда?
– Траву поджигали, вот что! Хорошо, тракторист заметил, разогнал их, а потом мужики поймали эту троицу у Оки. А то ведь сгорела бы Панская, а вместе с ней и Озерная. В Выдово хоть пожарные в пансионате есть, а в Панской и Озерной только ведра да лопаты…
– Что же сделали с поджигателями?
– Да чуть было не прибили мужики на берегу. Милиция водная помешала. С катера милиционеры увидели, что черных бьют, разогнали наших. А приезжих увезли в город. Так вот ведь какие дела – в том, что горит почти вся область, не только погода виновата. Все виноваты. И власть виновата. Раньше как было? В каждой деревне пожарный пруд, какая-никакая, но своя пожарная команда – пусть и с помпой на телеге… Но все это было. И пожарная часть крупная в поселке стояла. А ныне что? Пожарку ликвидировали, команды распустили, за прудами смотреть перестали, они и пересохли. В Осиновке вон, что в соседнем районе, огонь от леса подошел, а тушить его нечем. В момент вся деревня сгорела, тридцать человек погибли. Еще пять задохнулись, когда на тракторе с прицепом к соседям пробивались. В этом кто виноват? Разве не власть? Возьми нашего главу поселения. Он что, о народе думает? Как бы не так! Квартиру дочке в Переславе купил, да не какую-нибудь дешевую, а трехкомнатную, в центре; дом себе за школой отгрохал в три этажа. На какие деньги, спрашивается, если сам все время твердит, что бюджета у поселка нет? У поселка, получается, бюджета нет, а у него есть!
– Так вы же сами себе выбираете власть, – напомнил Тимохин.
– Ты что, офицер, вчера родился, что ли? Кто кого выбирает? На выборы со всей округи человек пятьдесят всего пришло. И то те, кого агитаторы Фомина, главы нашего, купили да кто в партии ихней правящей числится. Остальные не пошли. Потому как голосуй не голосуй, а кого в Переславе назначат сюда в начальники, тот и победит на выборах. Да и какие выборы? Смех один. Соседка в счетной комиссии заседала, рассказывала, КАК они бюллетени считали… Так что не выбираем мы никого.
– А напрасно, – сказал Тимохин. – Пришли б все да людей своих в комиссию посадили, контролировать – и не прошла бы фальсификация.
– Нет, Сан Саныч, не понять тебе, москвичу, жизни нашей… Ладно, скажи, что это у вас за машина такая? Что за лаборатория?
– Экологическая.
– Да это мы по надписи видим. Что проверять собрались?
– Концентрацию вредных веществ в воздухе.
– Вот тоже властям деньги не на что больше тратить, – невесело рассмеялась женщина. – Да тут безо всякой лаборатории понятно, что в воздухе одни вредные вещества и есть. Лучше бы пожарных машин прислали. А то – пробы воздуха брать… Сколько, интересно, на вас чиновники денег спишут да по карманам своим бездонным рассуют?
– Напрасно вы так…
– А! Пустое все это. Делать вам больше нечего… Походи с часок по улице без маски – и узнаешь, какая концентрация в воздухе вредных веществ. Когда задыхаться начнешь, узнаешь… – Женщина повернулась к толпе: – Еще одних дармоедов прислали, вещества вредные в воздухе искать. Пошли, бабы, по домам. Ну ее к чертовой матери, МЧС эту!
Люди разбрелись. К Тимохину вышел Гарин:
– Поговорил с народом, командир?
– Поговорил… В следующий раз ты с ним говорить будешь.
– Да, слышал я ваш разговор. Нехило эта Кулешова тебя прочесала.
– Весело, Витя, да?
– Да нет, командир, грустно!
– Самойлов настроил аппаратуру?
– Так точно!
– Четырнадцатый дом в зоне прослушивания?
– Частично. Надо ближе подъехать…
– Нельзя торопиться. Постоим здесь с часок, потом на другой конец улицы проедем, чтобы местные привыкли к нам; за поселок выйдем и только после этого встанем у магазина. Часов в одиннадцать. После того, как Крым переговорит по связи с Феофановым. Давай забирай муляжи приборов, да расходитесь по улице, берите «пробы» воздуха. И подготовьтесь к разговорам с местными. Чтобы врали правдоподобно. Я с Самойловым на прослушке буду.
– Район имитации работы под экологов?
– По улице пятьдесят метров в каждую сторону от перекрестка, от забора до забора каждой из сторон, захватывая все проулки и тупики.
– Ясно. – Гарин развернулся и крикнул в салон: – Ким! С аппаратурой и кислородными системами на выход!
– Вы с баллонами и защитными шлемами поаккуратней, особо не рисуйтесь. Применяйте в проулках, тупиках, где нет людей. Местные жители не имеют никакой защиты, и наша экипировка может вызвать раздражение. Так что защитное снаряжение держите в ранцах.
– Понял… Ким! – вновь крикнул в салон заместитель командира группы. – «Каму» и шлемы в ранцы!
– Понял!
Вскоре Гарин и Ким разошлись в разные стороны, неся перед собой приборы с ручками, индикаторами, кнопками и экранами, на которых прыгали цифры. Эти приборы ничего не контролировали, не проверяли – они применялись в качестве средств имитации, маскировки.
Тимохин взобрался в салон «Газели», присел рядом со старшим лейтенантом Самойловым и спросил у него:
– Установил прослушивание объекта?
– Так точно, – ответил специалист радиоэлектронной разведки.
– Ну, и что?
– Слышу голоса как минимум трех мужчин.
– О чем говорят?
– О том, что погода сегодня хреновая.
– Старший в этой компании проявляется?
– Да, пожалуй, один из присутствующих в доме явно командует остальными. Но в его командах ничего интересного для нас. Приказал некоему Сергею готовить завтрак, Степану набрать из колодца воды в бак. Всем надеть маски.
– По идее, старшим должен быть вернувшийся к родным пенатам Жорик, а его квартирантами – те мужики, что приехали с ним выбирать участки. Но вот что эти скупщики делают в районе сейчас, когда ни о каких сделках не может быть и речи?
– Может, выжидают? – предположил Самойлов.
– Чего?
– Пожары рано или поздно закончатся. Наступит осень, спадет жара, польют дожди, и тогда у погорельцев можно будет скупить землю за гроши.
Читать бесплатно другие книги:
