Лечебный отпуск Никольская Надежда

– Ну, хоть с этим проще. Сама себя уже занимает, но и рядом с тобой. А моя вот замуж вышла, уехала. К вам, в Россию. Счастье искать. Я тут осталась. Домой редко попадаю. Да и что там делать... Кошка сама о себе заботится, если что – ее соседка покормит, – Елена Сергеевна вздохнула.

– Я тоже часто думаю – вырастет дочка, и как я тогда...

Медсестра принесла бутерброды, и сварился кофе.

– Может, по глоточку? – предложила Елена Сергеевна.

– Нет, по жаре... Да и день тяжелый предстоит. И со специалистом вашим общаться, и с мамой девочки.

– Про милицию не забудь.

– А при чем тут милиция?

– А как ты хотела? Травма была? Была. Из приемника сразу же сообщили. Они просили, чтобы ответственная ваша зашла объяснение написать. Но ты же с ней пойдешь, как я понимаю.

– Пойду, куда же я денусь...

За разговором они съели бутерброды, выпили кофе.

– Спасибо. – Наталья благодарила не только за еду. Ей стало легче, пропало ощущение собственной никчемности.

– Да не за что. Обращайтесь. Ты сейчас куда?

– В коридор. Буду ждать, когда руководитель лагеря с мамой приедут.

– Может, тебе в лагерь пока съездить?

– А смысл? Так и проезжу целый день.

– А сидеть в коридоре целый день какой смысл? К девочке нельзя, сама понимаешь.

Наталья кивнула.

– Ну вот, – продолжила Елена, – моря в нашем городе нет. Гулять негде. Все, что нужно, ты уже привезла. Так что поезжай, часам к четырем вернешься. До этого времени все равно ничего не произойдет. И нечего тебе тут сидеть. Если что, я позвоню. Тут ехать-то двадцать минут.

– Не знаю...

– А чего тут знать-то? Езжай, и все!

Они еще немного поговорили, потом Наталья, попрощавшись, отправилась в коридор. Идея съездить в лагерь в принципе казалась ей привлекательной, сидеть на скамейке в коридоре действительно не имело смысла. Торчать целый день в отделении реанимации и мешать людям работать?

И все-таки перед тем, как принять окончательное решение, Наталья позвонила на мобильник Маргарите Петровне.

– Маргарита Петровна, как у вас дела? Самолет сел?

– Нет еще, задерживается, жду пока в аэропорту. А как у вас? Вы в больнице?

– Да, но собираюсь в лагерь съездить. У Светы есть все, что нужно, к ней не пускают. Так что... К вашему приезду вернусь.

– Да, наверное, так правильно. Давайте вот как договоримся: мы, когда из Симферополя выедем, я вам позвоню. А то лагерь тоже совсем оголять нехорошо. Да и детей после тихого часа посмотреть не помешает.

– Значит, я поехала. До вечера.

Наталья вышла из больницы, сразу около нее остановилось такси. Она быстро договорилась об оплате. К счастью, водитель оказался неразговорчивый, вез ее до лагеря в молчании. Наталье это так понравилось, что она спросила его мобильный телефон и договорилась, что во второй половине дня он отвезет ее обратно в больницу.

В лагере народ собирался обедать. Увидев Наталью, учителя, как и в прошлый раз, собрались вокруг нее.

– Ну как, Наталья Павловна? – Мария Ивановна первой задала вопрос.

– Более-менее, – по профессиональной врачебной привычке Наталья старалась не сказать ничего конкретного.

– Но ей лучше?

– В общем, да. Сейчас ждут специалиста из Симферополя на консультацию.

– А Маргарита Петровна где? – напряженно спросила физрук Анна Михайловна.

– Она еще не вернулась, встречает Светину маму. Там, кажется, самолет задержали. А у вас-то тут как?

– Нормально. Купались только те, кому вы разрешили. Правда, ребята, которым купаться нельзя, уверены, что после обеда им тоже позволят зайти в воду.

– Посмотрим.

Наталья увидела Нину Константиновну и, вырвавшись из кольца других учителей, подошла к ней:

– А наши походники не вернулись?

– Нет, – с досадой ответила Нина Константиновна, – они до вечера ходить собирались. Я уже сама волнуюсь.

Наталья покачала головой:

– Да, нам с вами только и остается, что ждать до вечера.

Попав, наконец, в свою комнату, Наталья посмотрела на часы. До обеда оставалось около получаса, но она понимала, что Ванины капризы за столом ей сейчас просто не выдержать. На пляж в это время ходить не рекомендуется – слишком горячее солнце. Но ведь Наталья никому не обещала, что всегда будет поступать правильно. Поэтому она решительно надела купальник, собрала в сумку полотенце и прочие пляжные принадлежности. В коридоре она столкнулась с Марией Ивановной.

– Ой, Наталья Павловна! А вы на обед с сумкой?

– Нет, Мария Ивановна, я – на пляж!

– А как же обед?

– Да меня в больнице кофе угостили, я пока не хочу есть.

– Но ведь днем солнце вредное! – не унималась заботливая учительница. – И вы детей собирались посмотреть после сна.

– Мария Ивановна! – Наталья старалась не раздражаться. – Детей я обязательно после сна посмотрю. Но они встают в половине четвертого. Правильно?

Мария Ивановна кивнула.

– Вот. До этого еще много времени, я вернусь, посмотрю их и поеду в город.

Несмотря на все свои усилия, говорила Наталья резко, и Мария Ивановна, покраснев, произнесла:

– Извините.

Наталья не хотела ее обижать:

– Маша! Вы тоже меня извините! Просто дни такие тяжелые… Все на нервах. Не обижайтесь, ладно? Да и искупаться очень хочется.

– Ничего, я понимаю. – На глазах у девушки появились слезы.

– Так, а это еще что такое? – Наталья ощутила стыд. – Маша! Ты педагог. Слезы учителей дети видеть не должны!

– Я домой хочу! – по-детски пожаловалась бедная Маша. – К маме. И я теперь каждый день боюсь, что что-нибудь еще случится!

– Ты просто знаешь теперь, что в любой момент с кем угодно может произойти что угодно.

– Да, но я постоянно об этом думаю.

– Маша, ты такую работу выбрала. Здесь на юге лошадь попалась. А в Москве у тебя один ребенок на уроке мог другого учебником по голове ударить – вот и сотрясение мозга. Или ручку воткнуть в ладонь.

– Ой, Наталья Павловна, что вы такое говорите!

– Я привожу примеры из жизни.

– Что же мне теперь делать?

– Привыкать! И соблюдать пресловутую технику безопасности. Не поверишь, даже самые тупые инструкции иногда имеют смысл!

– Шутите?

– Маша, не хочу напоминать про правило разрешать детям самостоятельно ездить верхом после двенадцати лет.

– Да уж, лучше не напоминайте!

– Я видела на пляже, что, когда дети купаются, все учителя и ты тоже относятся к этому очень ответственно, наблюдают, чтобы далеко никто не заплывал, детям разрешают находиться в воде только по десять человек на пять взрослых. Правильно?

– Да.

– И тебя это не раздражает?

– Нет, столько случаев разных...

– Вот видишь! Просто про воду ты точно знаешь, что это может быть опасным, про лошадей тоже. А те, кто сочиняли идиотские инструкции, наверняка имели какой-то собственный печальный опыт.

– Если только так рассуждать...

– Мы, люди в футляре, только так и рассуждаем. – Наталья не удержалась от язвительного замечания.

– Наталья Павловна! Я неправа была, зря так сказала.

– Да ладно! – Она улыбнулась. – Пойду я на пляж все-таки. Очень уж искупаться хочется. Обещаю к трем вернуться!

И, воспользовавшись паузой в разговоре, Наталья почти бегом направилась к выходу из лагеря. Она торопилась, стараясь ни с кем не столкнуться. На берегу действительно было мало народу. Наталья устроилась на платном пляже под зонтиком. Чтобы не забыть о времени, она предусмотрительно арендовала зонтик и лежак ровно на час – предприимчивые молодые люди сами не допустят бесплатного использования своего имущества, а заодно и напомнят ей, что пора идти работать.

Час пролетел незаметно. Наталья еще успела выпить кофе в кафе на набережной и вернулась в лагерь минут за двадцать до окончания тихого часа. Прежде чем начать смотреть детей, переоделась из пляжного халатика в «городскую» одежду, чтобы после обхода не задерживаясь отправиться в больницу.

Обход сюрпризов не принес – дети продолжали болеть. Володя, у которого рука заживала очень медленно, вдруг сообщил:

– А завтра моя мама прилетает.

– Зачем? – удивилась Наталья.

– Я ей сказал, что у меня ожог воспалился.

– Мама приедет? А что ты ей рассказал?

– Ну как... Что рука никак не заживает... И вообще...

– Понятно.

– А когда же ты ей позвонил? – вмешалась Нина Константиновна. Володя был из ее класса.

– Ну как... тут вот...

– Ты же вообще без мобильного поехал? – продолжала удивляться учительница.

– Мне ребята из соседней палаты дали, – Володя опустил голову.

– Из нашего лагеря?

– Нет, не из нашего.

Нина Константиновна вздохнула. Наталья закончила осмотр, обнаружила, что время приближается к четырем, и заторопилась. Нина Константиновна пошла ее проводить.

– Странная какая мама! – не удержалась Наталья. – Ведь видела, что отправляет ребенка с ожогом, ничего не сказала, не предупредила никого. Было-то еще хуже. Сейчас хоть немного подживает. А вы ее знаете? Или мальчик из класса Марии Ивановны?

– Он только собирается в нашу школу переходить. Мы пока не решили, в какой класс. В «А» или в «Б». Просто мама пришла узнавать, как перевестись, услышала разговор про лагерь. Упросила, ну мы и взяли ребенка. Документы все заранее привезла, справки. И дальше мы их только при посадке в поезд и увидели. Кто же мог знать, что у него с рукой такое... Почему мама приезжает именно сейчас? К тому же у Володи вроде братику всего несколько месяцев. Ладно, приедет, разберемся. Вы сообщите Маргарите Петровне.

– Да, конечно. – Наталья боялась опоздать. – Все, Нина Константиновна, я поехала. У меня к вам тоже просьба. Когда дети из похода вернутся, пусть Катя мне позвонит. А то я не знаю, во сколько сегодня приеду.

– Обязательно. Не беспокойтесь, я за ней присмотрю.

– Спасибо. Все, побежала.

Наталья поспешила к автобусной станции. Впрочем, на автобус она даже не рассчитывала, надеялась поймать такси.

Через полчаса она уже была в больнице. Маргарита Петровна так и не позвонила. Наталья решила, что тоже звонить не будет – сказать ей пока нечего, потому что до отделения она еще не добралась. А то, что Маргарита Петровна с мамой Светы едут, понятно без всяких звонков.

Охрана в виде бабушки на входе Наталью уже запомнила. Таинственно поманила:

– Эй, слышь-ка!

Поскольку в вестибюле они были только вдвоем, Наталья подошла поближе:

– Добрый день!

– Добрый, добрый. Ты поднимайся скорее, там доктор из Симферополя приехал, уже часа полтора как. Сейчас тебе там все и расскажут. Мать-то не добралась пока, а его «Скорая» ждет.

– Спасибо, я побегу.

Наталья быстро поднялась, уже привычно позвонила в дверь. Открыла ей утренняя суровая медсестра:

– А, это вы, проходите, вас ждут. – И провела Наталью в ординаторскую.

Там, вдвоем с мужчиной средних лет, сидела Елена Сергеевна.

– Здравствуйте!

– Здравствуйте, меня зовут Николай Филиппович, я из республиканской больницы.

– Очень приятно.

– Наталья Павловна, вы вовремя. А то Николай Филиппович уже уезжать собирался.

– Вы уже смотрели Свету?

– Да. Вероятно, ее нужно будет как-то транспортировать к нам в больницу.

– Вот как?

– Да. К сожалению, есть проблемы с позвоночником. Нужно делать обследование. Рентген, томограмму. Томографа здесь нет. Но пока сохраняется повышенная температура... Шов плохо заживает... В общем, лучше немного подождать.

– Тогда у меня встречный вопрос. Может, когда появится возможность перевозки, ехать сразу в Москву, а не в Симферополь? – Наталья понимала, что ей сейчас ответят, но не спросить не могла.

– Наталья Павловна, вы же сами врач. Понимаете, что сейчас и до Симферополя не доехать. Что касается Москвы... До Симферополя несколько часов на машине. Оттуда до Москвы еще сутки на поезде. Обычным самолетом перевозить плохо. Да что я вам объясняю...

У Натальи, наконец, зазвонил мобильник.

– Наталья Павловна, это Маргарита Петровна!

– Я слушаю.

– Мы едем, через час будем. У меня деньги на телефоне закончились, вот сейчас на заправке положили, я и звоню. Какие-нибудь новости есть?

– Да, мы беседуем с доктором из Симферополя. Он говорит, что есть определенные проблемы с позвоночником. Нужно ехать обследоваться в Симферополь, когда состояние улучшится, а о Москве пока думать рановато.

Елена Сергеевна одобрительно кивнула.

– Нам осталось только маму как-то успокоить, – произнесла она, когда Наталья положила трубку.

– Да как успокоишь в такой ситуации? – пожал плечами Николай Филиппович. – Пока непонятно, что с позвоночником. На рентгене не очень видно. Но, боюсь, хорошего мало. Чувствительность пониженная в ногах. Будем смотреть.

– Вы еще раз приедете?

– Мы будем постоянно созваниваться с коллегами. Как только появится возможность, они на санитарной машине отправят девочку в Симферополь, полежит немного там, а дальше решим. Ну все, девушки, я поехал. – Николай Филиппович поднялся. – Лена, проводи меня! – попросил он заведующую.

– Наталья Павловна, я сейчас вернусь. – Елена Сергеевна вышла вместе с ним.

Когда она вернулась, Наталья спросила:

– Что, все так плохо?

– Нет, мы с ним просто вместе учились. Ну, в общем... – заведующая покраснела.

– Не объясняйте. – Наталья улыбнулась. – Я спросила неудачно, просто тут всего боишься уже.

– Да. Ну что, по кофе? Пойдем снова ко мне? – предложила Елена Сергеевна.

Они опять прошли в ее кабинетик, выпили кофе, поговорили обо всяких пустяках, посравнивали здравоохранение в СССР, нынешней России и нынешней Украине.

Когда они уже обсуждали американскую систему медицинского страхования, медсестра доложила о приезде Маргариты Петровны и Светиной мамы.

– Ну что, пойдем в ординаторскую. Галя, ты на всякий случай корвалолом запасись.

Маргарита Петровна и Евгения Яковлевна уже ждали их. Наталья, взглянув на Светину маму, поняла, что объяснять что-либо ей сейчас бесполезно. Женщина была совершенно измучена тревогой за дочь, дорогой, которая показалась ей бесконечной. Кроме того, она явно приняла успокоительное, что тоже не прибавило ей бодрости.

Никакие объяснения она не услышала, лишь спросила:

– Можно мне к ней?

Елена Сергеевна почему-то посмотрела на Наталью.

– Хорошо, мы вас пустим. Только вы спокойно себя ведите, девочку не напугайте.

Женщина кивнула. Елена Сергеевна сняла с вешалки халат, помогла ей одеться, они вместе вышли.

– Как дела в лагере? – спросила Маргарита Петровна после непродолжительного молчания.

– Все спокойно. Завтра, кажется, Володина мама приезжает.

– Какого Володи? – устало поинтересовалась руководительница.

– У которого рука после ожога.

– А. Ну пусть приезжает, что сделаешь. Дадим ей адрес больницы, если что.

– Зачем?

– Может, она захочет к дерматологу его отвести.

Было видно, что Маргарита Петровна думает совсем о другом.

– Наталья Павловна, нам с вами еще в милицию надо сходить.

– А что, нас уже вызывали?

– Да, мне позвонили на мобильный прямо в Симферополь.

– Давайте сходим.

Вернулась Елена Сергеевна:

– Она со Светой осталась. Света проснулась, не хочет ее отпускать. Нарушение, конечно, но с мамой-то ей сейчас лучше.

– Может, вам ее в обычную палату перевести? – предложила Наталья.

– Нет. У нас тут все-таки попрохладнее, уход получше. Ладно, пусть мама остается. А вы, дамы, сходите пока в милицию, а то они уже три раза звонили.

Отделение милиции Маргарита Петровна и Наталья нашли легко. Строгий дежурный долго отказывался понимать, чего они от него хотят, но потом позвонил куда-то, и их пропустили, сообщив номер кабинета.

В нужном кабинете их встретил суровый мужчина. После взаимных приветствий и записи паспортных данных он строго сказал:

– Теперь объясните мне, что произошло. А я ваши объяснения запишу.

Маргарита Петровна, толкнув под столом попытавшуюся открыть рот Наталью, немедленно взяла инициативу на себя:

– Дети в сопровождении физрука отправились на экскурсию. Девочка села на лошадь, не удержалась, упала. Вызвали «Скорую». Дальше вы знаете.

– А инструктаж проводился?

– С кем? – не поддалась на провокацию опытная Маргарита Петровна.

– С учителями.

– С учителями инструктаж проводился и проводится постоянно. Есть соответствующие записи в журналах. С детьми перед посадкой на лошадь тоже проводился соответствующий инструктаж.

Наталья посмотрела на Маргариту Петровну и сообразила, что только эти подчеркнуто казенные фразы помогают ей сдерживать эмоции.

– Скажите, а инструктор от конюшни присутствовал при происшедшем?

– Нет, – уверенно ответила Маргарита Петровна. – В момент случившегося совершеннолетнего представителя конюшни не было.

– Так, – милиционер поднял голову от бумаг. – А на кого оформлена доверенность на ребенка?

– На руководителя лагеря. На меня.

– Ну что ж. Мы возьмем объяснения у физрука и у представителя конюшни. Вероятно, будем квалифицировать как несчастный случай. Но это не исключает вероятности, что родители девочки подадут на вас в суд. У меня к вам на данный момент вопросов больше нет. Можете идти.

Когда они вышли на улицу, Наталья спросила:

– А как Светина мама настроена?

– Я ей все объяснила, она вроде поняла. В любом случае, сейчас ей не до разборок.

– Да, конечно, сейчас главное – здоровье Светы, – согласилась Наталья. – Вы ведь еще должны в какие-нибудь ваши департаменты сообщать?

– А толку? – махнула рукой Маргарита Петровна. – Приедем – разберемся.

– Тоже верно.

– Мне надо Анну Михайловну сюда завтра отправить, чтобы с нее тоже объяснения взяли. Наталья Павловна, вы оставайтесь в лагере, встречайте Володину маму. Надо выяснить, какая там ситуация, почему она вдруг приезжает, ну и все такое прочее.

– Конечно, останусь.

– Хорошо, а то у меня кто очень молоденький, а кто очень нерешительный.

Они вернулись в больницу. Евгения Яковлевна все еще сидела около Светы. Елена Сергеевна сразу провела их в свой кабинет, предложила кофе.

– А вы-то почему еще здесь? – Наталья думала, что после дежурства заведующая давно ушла домой. – Вы же дежурили, а завтра наверняка снова работаете?

– Да у нас доктор-интерн сегодня. Молодой совсем. Ночью еще как-то справится, если что – дежурный врач по корпусу поможет. А днем тут дел много. Пойду посмотрю, может, девочка заснула. Вы уж тогда ее маму в лагерь забирайте. Ночевать в реанимации все-таки нельзя, да и состояние довольно… Тьфу-тьфу-тьфу... – Суеверная, как многие врачи, Елена Сергеевна не стала распространяться об улучшении.

– А если она не захочет? – с сомнением спросила Маргарита Петровна.

– Порядок есть порядок. Не на стульях же ей в коридоре спать. Забирайте ее, уговорите искупаться. Все, я пошла за ней.

Через пару минут Елена Сергеевна вернулась со Светиной мамой.

– Евгения Яковлевна, – решительно сказала она, – вы сейчас на ночь поедете в лагерь, а утром вернетесь.

– Нет, – возразила женщина, – я здесь останусь. Вдруг она проснется и испугается.

– Евгения Яковлевна, вы же видели, мы дали Свете снотворное, до утра она точно проспит.

– Дело не только в этом, – вмешалась Наталья. – Светино выздоровление, как мы с вами понимаем, вопрос не одного дня. Вам понадобится, простите за банальность, очень много сил. Поэтому нужно стараться есть, спать, отдыхать. Если вы махнете на себя рукой, то девочке не сумеете помочь.

– Зачем я ее только отпустила? Все как лучше хотела, она зимой болела часто, я думала, она на солнышке погреется. – Евгения Яковлевна смотрела в пол, говорила очень тихо. – Погрелась...

Маргарита Петровна тяжело вздохнула:

– Евгения Яковлевна, это могло произойти где угодно.

Женщина промолчала. Елена Сергеевна резко, почти грубо, сказала:

– Ваша дочь жива, она обязательно поправится. Вы должны немедленно взять себя в руки. Все, вставайте!

Не ожидавшая такого напора Евгения Яковлевна послушно поднялась со стула.