Дело об искривленной свече Гарднер Эрл

– Да.

– Значит, лодку отпустили во время отлива вскоре после высокой воды?

– Ну, тут еще надо подумать…

– После этого вы видели Бербенка?

– Да, видел, как он возвращался в лодке через полчаса или три четверти часа после того, как отплыл Милфилд. Он привязал лодку к старому якорю, прошел к своей машине и уехал.

– Видели ли вы его еще раз позднее?

– Не видел. Но когда я разговаривал по телефону, кто-то запустил подвесной мотор. Я слышал его стук, когда шлюпка проплывала мимо. Я был занят разговором и не выглянул из окна. А когда закончил разговор и вышел посмотреть, шлюпки Бербенка на месте не оказалось. Вернулась она, когда уже стемнело, так что я не мог разглядеть, кто в ней находился.

– А шлюпка?

– Лично я считаю, что она оставалась на месте всю ночь. Я не слышал, чтобы кто-нибудь заводил мотор. Если бы кто-то это сделал, я бы непременно проснулся. А тут я лег спать и открыл глаза только утром. Лег я около полуночи, шлюпка была на месте. И там же она была утром, а встал я около шести.

– Когда вы снова увидели Милфилда?

– Уже после того, как примчался овцевод…

– Меня не интересуют не относящиеся к делу лица, – нетерпеливо прервал его Линтон. – Когда вы снова увидели мистера Милфилда?

– В субботу утром.

– На следующий день после всего того, что вы нам рассказывали?

– Да, сэр.

– Где был мистер Милфилд?

– Его тело лежало в каюте мистера Бербенка.

– Вы были один в тот момент?

– Нет, сэр, со мной был лейтенант Трэгг и пара других джентльменов, имен которых я не знаю.

– Офицеры полиции?

– Наверное.

– Мистер Милфилд был еще жив или умер?

– Мертвый.

Линтон повернулся к Мейсону:

– Вы можете его допросить.

– Вы точно видели, что Роджер Бербенк вернулся в яхт-клуб на своей шлюпке?

– Да, конечно.

– Разговаривали с ним?

– Нет.

– Видели, как он сел в машину и куда-то поехал?

– Да.

– Ясно видели его?

– Так ясно, как можно видеть человека на таком расстоянии.

– На каком расстоянии он был от вас?

– Футах в ста пятидесяти.

– В этот момент вы были в очках?

– Да, конечно.

– Вы сразу узнали Бербенка в этой шлюпке?

– Ну, сказать по правде, я вроде бы посчитал это само собой разумеющимся, но когда взглянул на этого человека, то это был кто-то другой.

– Милфилд?

– Да.

– Как далеко была шлюпка?

– Я уже говорил, футах в ста пятидесяти – двухстах.

– А где вы были сами?

– В моей маленькой кабине.

– Что вы там делали?

– Стряпал еду.

– Вы были в очках?

– Да.

– Смотрели из окна?

– Да.

– И увидели этого человека?

– Да.

– Может, у вас запотели стекла очков от стряпни?

– Может, и так.

– И в тот момент, – Мейсон ткнул пальцем в Камерона, чтобы подчеркнуть важность заданного вопроса, – вы подумали, что это был Фред Милфилд, не так ли?

– Именно так я и подумал.

– Когда вы сообразили, что ошиблись?

– Когда увидел Милфилда убитым в каюте Роджера Бербенка.

– Вы сказали офицерам, что Милфилд вернулся с яхты назад в шлюпке. А офицеры возразили, что это невозможно, потому что Милфилд лежит мертвый в каюте яхты Роджера Бербенка, не так ли?

– Да, сэр. Вот когда вы все так хорошо растолковали, я вижу, что все именно так и было.

Мейсон спросил:

– Роджер Бербенк постоянно забирал свою яхту по пятницам днем?

– Да, сэр. На яхте он отдыхал от людей.

– Фред Милфилд иногда присоединялся к нему?

– Да, и раза два за этот год туда приезжал еще мистер Белтин, но только в тех случаях, когда происходило что-то важное. Мистеру Бербенку это ужасно не нравилось.

– Откуда вам это известно?

– Он сам говорил мне. Объяснил, что приобрел яхту специально для того, чтобы на ней можно было удрать решительно от всего. Что сейчас, когда стало трудно с бензином, он завел себе парусную лодку, на ней он уходит за несколько миль в лагуну и бросает якорь где-нибудь у отмели. Уверяет, что стоит только яхт-клубу скрыться из глаз, как он начинает себя чувствовать совсем другим человеком. Забывает про все свои неприятности.

– Вы говорите, он бросал якорь у отмели?

– Да, он любит бить острогой акул.

– И он так и стоял на якоре возле этих отмелей?

– Нет, сэр. Он задерживался там всего на пару часов до начала прилива и еще на пару часов после него.

– Почему?

– Да там, у грязных грязевых отмелей, лагуна во время отлива настолько мелеет, что судно ложится на грунт, если оттуда вовремя не уйдешь.

– А при этом на судне ничто не повреждается?

– Нет, нет. Если, конечно, не поднимется сильный ветер. Вот тогда судно может сильно потрепать.

– Даже на мелководье?

Свидетель улыбнулся и пояснил:

– На мелководье гораздо опаснее, чем на большой глубине. Ветер поднимает сильную волну, и лодку может сорвать с отмели, а следующий порыв швырнет ее снова на отмель. А лодке, яхте, как вы привыкли называть, опустившейся на дно в таком месте, где совсем нет воды, ничего не сделается. На плаву – тоже. Но если лодка стояла на мелководье, где могут образоваться волны, тогда ей, бедняжке, туго придется, ее здорово потреплет.

– Ну а куда мистер Бербенк обычно направлялся во время отлива?

– Бросал якорь в канале в пятидесяти или сотне ярдов от того места, где он охотился на акул.

– Вам известно, когда был отлив днем и вечером в эту пятницу?

– Конечно, сэр.

– Когда?

– Сообщить вам время с точностью до минуты я не смогу, но самая высокая вода была около 5.40. Возможно, в 5.41 или же в 5.45. Думаю, можно считать в 5.40. И накиньте по паре минут в ту и другую сторону.

– Это был пик прилива?

– Да, сэр.

– А когда был пик отлива?

– Вода ушла в минуты после полуночи уже в субботу.

– В таком случае, – сказал Мейсон, – если бы кто-то намеревался увести яхту от тех илистых мелей, это следовало бы сделать за два часа до прилива? А это означает до 7.40 вечера?

– Необязательно. Я бы сказал, что можно сниматься с якоря вплоть до восьми вечера, но не позднее.

– А если не сняться с якоря до восьми вечера, оттуда уже не уйти? – спросил Мейсон.

– Точно. Не ранее чем за два часа до следующего подъема воды.

– А когда был следующий прилив?

– В 6.25 в субботу.

– А следующий отлив после этого?

– В 12.45 в субботу. Вот тогда-то и был обнаружен труп.

– Не могли бы вы мне рассказать об этом поподробнее?

– Ну, наверное, было уже часов десять утра. Возможно, даже около половины одиннадцатого. Думаю, что так. Посудина стала оседать на отмели.

– «Посудиной» вы называете яхту?

– Да, яхту Роджера Бербенка.

– Ол райт, – сказал Мейсон. – Продолжайте. Яхта стала оседать в ил. Ну и что же случилось?

– Вроде бы у одного типа по имени Палермо была назначена встреча с Милфилдом, и…

– Ну уж это самые откровенные слухи! – вмешался Линтон.

– Вы желаете возразить? – вежливо спросил Мейсон.

– Я вовсе не намерен каждый раз выступать с возражением против таких мелочей.

Мейсон повернулся к судье:

– Кое-что из этого действительно можно отнести к слухам, ваша честь, но я пытаюсь получить полную картину случившегося, причем как можно скорее.

– Но мы еще собираемся вызвать Фрэнка Палермо, свидетеля, обнаружившего труп, – возразил Линтон. – Вы сможете это спросить у Палермо.

– Я вовсе не собираюсь спрашивать у свидетеля Камерона ничего о Палермо, – совершенно серьезно объяснил Мейсон. – Меня интересует, когда он встретился с Палермо и при каких обстоятельствах. О прочих же вещах я расспрашиваю для того, чтобы мы могли прояснить ситуацию в присутствии суда. Я намерен выяснить хронологию событий.

– А при чем здесь Палермо и что он делал после того, как увидел мертвое тело? – спросил Линтон.

Мейсон улыбнулся:

– Потому что, возможно, мне удастся обнаружить кое-какие факты, полезные для защиты.

Линтон насмешливо заявил:

– Этот человек не сообщит ничего полезного для защиты, да и ни один другой свидетель, который поднимается на трибуну и говорит правду, тоже не знает ничего благоприятного для защиты!

– А если кто и знал, то, очевидно, поспешил уехать в отпуск! – задумчиво произнес Мейсон.

Молоток судьи Ньюарка с трудом справился с громовым хохотом, раздавшимся в зале.

– Прошу вас воздерживаться от не имеющих отношения к делу комментариев. Мистер Линтон, вы желаете выдвинуть возражения?

– Нет, ваша честь. Я не стану возражать, чтобы потом меня не обвинили в том, что я затыкаю рот защите.

– Суд вынужден вам напомнить, что на процессе вы должны вести себя корректно. – Он повернулся к свидетелю: – Отвечайте на вопрос.

– Я сформулирую его таким образом, – сказал Мейсон. – Вы были первым, кто разговаривал с человеком, обнаружившим труп?

– Полагаю, что да.

– Расскажите нам в точности, как это происходило.

– Была суббота, около половины одиннадцатого утра, как я думаю. На часы я не смотрел. Я заметил лодку, плывущую по эстуарию вверх, человек греб кормовым веслом стоя.

– Было ли в этой лодке что-то особенное, что привлекло ваше внимание?

– Да.

– Что именно?

– То, как этот человек греб.

– А как он греб?

– Это не относится к делу и несущественно! – возразил Линтон.

– Возражение отклонено.

– Понимаете, найдется немного людей, которые действительно умеют хорошо грести таким образом. А у этого человека лодка просто резала воду. Да и сама лодка меня заинтересовала.

– Что это была за лодка?

– Складная. Знаете такие? Их можно складывать и перевозить спокойно в автомобиле.

– Кем оказался человек в лодке?

– Подплыв поближе, он со мной заговорил. Он был в таком возбуждении, что путал английские слова с иностранными. Сказал, что его зовут Фрэнком Палермо, что он из округа Скиннер-Хиллз и должен был встретиться с Милфилдом на яхте.

– Это все слухи! – вмешался Линтон.

– Вы возражаете?

– Да, ваша честь, я намерен возразить против этого, поскольку это слухи, да и сам перекрестный допрос ведется совершенно неправильно. Этот человек…

– Возражение принято, – произнес судья.

– Ол райт. – Мейсон обратился к свидетелю: – Рассказывайте о том, что вы делали дальше.

– Ну, этот человек рассказал мне о том, что он обнаружил на яхте, в результате чего я связался с полицией.

– Что вы им сообщили?

– Те же возражения! – закричал Линтон.

– Возражение отклоняется, – возмутился судья. – Свидетеля сейчас спрашивают о том, что он сам говорил и делал.

– Я позвонил в полицейское управление и сказал им…

– То, что вы сказали, не имеет значения! – не успокоился Линтон.

– Наоборот, – спокойно возразил Мейсон. – Интересно, что свидетель сказал полиции. Может быть, он был необъективен.

– Возражение отклоняется.

– Ну, я сообщил полиции, что работаю смотрителем и сторожем в яхт-клубе и что какой-то сумасшедший иностранец утверждает, что он договорился о встрече с Милфилдом…

– Ваша честь, – буквально замахал руками Линтон, – это снова то же самое, о чем суд ранее запретил говорить свидетелю.

– Нет, это не так! – произнес судья. – Тогда он свидетельствовал о том, что ему сказал Палермо, а сейчас он показывает, что сам сообщил полиции. Защита имеет право допросить этого свидетеля о том, какие шаги он предпринял в связи с данным делом. Выяснить, нет ли тут необъективности или предубеждения.

– Но защита все равно это узнает! – не мог успокоиться Линтон. – Потому что этот человек намеревается сейчас пересказать весь свой разговор с полицией по телефону.

– Ну и что тут плохого? Пусть рассказывает! – сказал судья. – Возражение отклоняется.

– Продолжайте, прошу вас! – Мейсон обратился к свидетелю.

– Ну, я сказал полиции, что этот человек, Палермо, приплыл сюда на лодке. Что он заявил, будто договорился о встрече с Фредом Милфилдом на яхте Бербенка, что, когда он приплыл в то место, где, как ему сказал Милфилд, будет стоять яхта, он нашел ее на илистой отмели сильно накренившейся набок. Он обогнул яхту на лодке и пару раз покричал…

Линтон в отчаянии развел руками:

– Я хочу, чтобы свидетель уразумел, что он должен давать показания только относительно того, что он сам сообщил полиции, а не о том, что говорил ему Палермо.

Камерон повернулся к судье:

– Но ведь я же рассказываю о том, что я сказал полиции со слов Палермо. Разве это неправильно?

Судья Ньюарк улыбнулся:

– Все правильно. Продолжайте.

– Ну, я им сказал, что Палермо заявляет, что он обогнул пару раз яхту, а потом поднялся на борт и закричал, есть ли кто-нибудь. Не получив ответа, он отодвинул задвижку, спустился в каюту и увидел мертвого Фреда Милфилда, который лежал на полу.

– Разговор еще продолжался? – спросил Мейсон.

– Да нет, вот и все.

– Я имею в виду разговор между вами и полицией о Палермо?

– А, маленько поговорили… Похоже, полиция знала, кто я такой, и поинтересовалась, не арендовал ли Палермо лодку у меня.

– Ну и что же вы ответили?

Свидетель улыбнулся:

– Я пересказал им в точности то, что Палермо ответил мне, когда я спросил у него, где он взял такую лодку.

– А что он ответил?

– Палермо не любитель бросать деньги на ветер. Он понимал, что ему придется плыть до яхты по эстуарию. А поскольку у него имеется эта складная лодка, на которой он возит по скиннер-хиллзскому озеру компании охотников за дикими утками, он вовсе не собирался платить какому-то городскому умнику пятьдесят центов или даже целый доллар за лодку, поэтому он погрузил ее на машину и добрался до яхты на ней.

– Я не вижу, какое это имеет отношение к разбираемому делу! – надменно произнес Линтон.

Мейсон улыбнулся:

– Возможно, что это как раз факт, полезный для защиты.

– Я этого не нахожу.

Мейсон сочувственно покачал головой:

– Это результат юридического астигматизма.

– Спокойно, джентльмены, спокойно! Продолжим судебное разбирательство! – нахмурился судья.

– Сообщили ли вы полиции то, что услышали от Палермо? – спросил Мейсон. – В котором часу тот выехал из дома в Скиннер-Хиллз, чтобы прибыть на эту встречу?

– Он-то мне сказал, но я этого не сообщил полиции.

– В таком случае свидетель определенно не имеет права давать показания по данному вопросу! – вмешался Линтон.

– И свидетеля определенно никто и не попросит об этом! – отпарировал в тон ему Мейсон.

– Продолжайте! – раздраженно заявил судья.

– Вы даете лодки напрокат? – поинтересовался Мейсон.

– Да, сэр.

– Есть ли поблизости еще какое-нибудь место, где можно получить лодку?

– Нет, сэр. Полагаю, что в настоящее время другой лодочной станции не имеется.

– В пятницу вечером кто-нибудь у вас нанимал лодки? Я имею в виду время, когда произошло убийство.

– Я протестую против этого вопроса, поскольку он не по существу дела.

– Возражение отклонено.

– Отвечайте на вопрос, мистер Камерон.

– Да, одну лодку я давал напрокат.

– Всего одну?

– Да, сэр.

– На какое время?

– От четырех часов дня пятницы и до субботы, уже после того, как труп был обнаружен.

– Кто нанимал эту лодку?

Камерон улыбнулся:

– Фамилия этого человека Смит. Он, как положено, внес залог в пять долларов и нанял лодку, чтобы понаблюдать за ночными привычками акул. Во всяком случае, так он сказал, объясняя, для чего ему понадобилась лодка.