Мистер Данбартоншир Борисов Олег

Глава сороковая, секретная

Шпион мистера Данбартоншира

Мягкие снежинки тихо поскрипывали под ногами. Сашенька тронула рукавицей калитку и помахала на прощание серой тени, мелькнувшей между высокими сугробами. Неизвестно, где именно учитель откопал раненого оборотня, но вылечившийся зверь с осени поселился в ближайшем лесу и с удовольствием сопровождал девушку, гулявшую изредка по округе. Для охоты оборотню построили в чащобе портал в один из многочисленных темных миров, и селяне смирились с новым лесным жителем.

Ну волк. Ну ленивый волк, забывший на старости лет, как принимать человеческий облик. Ну бегает среди деревьев и на луну воет под настроение. Скотину не жрет? Не жрет… На людей не нападает… Брагу пьет, если угостишь, и пьяных из сугробов добывает ловко… Так пусть живет, не жалко…

Говорили даже, что двое механизаторов договорились с оборотнем и стали возить на охоту экстремалов из района. Лишь бдительно проверяли, чтобы серебро не брали с собой. А там – пусть бегают по сугробам и палят в каждую тень в оврагах и буераках. Как устанут, клыкастый монстр из кустов выскочит, во всей красе предстанет, и побегут горе-охотники, теряя по пути штаны и ружья. Зато кровь бурлит, адреналин зашкаливает и прыгаешь через поваленную осину так, что никаким чемпионам и не снилось. Можно потом свысока на коллег по работе поглядывать и страшилки рассказывать. Про борьбу с ожившими верованиями темнолапотных крестьян…

Сашенька вошла во двор и недовольно прислушалась к глухому шуму. Кто это может ругаться?..

Боевые роботы после первого же снегопада поехали на отдых к оркам. Мохнатые любители балалаек пригласили железных колоссов на охоту. Побегать по степи, погонять зверье, помериться силами с местными батырами… Бывшие пограничники неизвестной империи обещали вернуться к первым подснежникам, не раньше…

Тираннозавр Тоша получил свой первый пояс за освоение кунг-фу и поехал с учителем в тур по Китаю. Говорят, на последних соревнованиях его пытались дисквалифицировать за сожранного противника. Но после того как судьи уполовинились, решение о дисквалификации тут же отменили. И правда, как должен вести себя примерный ученик, если его соперник начинает выкручивать ему хвост? Сожрать, и весь ответ…

Мертвая гвардия вместе с бессменным командиром со всеми удобствами устроилась на зимовку в утепленном сарае. В последний раз они просыпались лишь на Новый год, помогали мистеру Данбартонширу с фейерверками. Мудрый и ужасный так и не смог узнать, откуда оберст приволок гаубичную батарею, но после салюта в течение недели пришлось приводить бывшее пастбище в порядок. Счастье еще, что ящик с атомными снарядами лежал последним в приготовленном штабеле. Вполне хватило и фосгена с ипритом…

Тогда кто может шуметь? Будто скороговоркой бормочет кто-то, опустив голову в пустой бочонок, отбиваясь от редких воплей колдуна…

Решительно обмахнув снег с валенок, девушка зашла в избу и замерла на пороге.

На выдвинутом на середину кухни столе стоял гном. В белой балетной пачке, черных лакированных сапогах и украшенных стразами перчатках. На голове гостя сияла драгоценными камнями корона, а бороду украшали разноцветные банты.

– Не буду бриться! И не проси! Это где видано… – сипло прошипел гном, повернул голову к Сашеньке и запнулся на полуслове.

Мистер Данбартоншир посмотрел на ученицу и радостно замахал портняжными ножницами:

– О, а я уж заждался! Ты посмотри на него, голос уже сорвал, а все отнекивается! И ведь не ради себя стараюсь, лишь о нем забочусь. Изо всех сил, можно сказать…

– Вы это чего? – ошарашенно прошептала девушка.

– Мы тут серьезным делом заняты, – гордо выпятил подбородок колдун. – Шпиона готовим. Во как!..

Будущая Мата Хари потупила глазки и сипло выдохнула:

– Здравствуй, хозяйка… Приятно познакомиться…

– К гоблинам засылать будем, очень серьезное дело предстоит.

Колдун согнал гостя со стола, усадил девушку и теперь рассказывал о проблемах на шпионском фронте, не забывая подливать горячий чай и щедро накладывать малиновое и сливовое варенье в расписные розеточки.

– Моего друга зовут Варра. Мы приятельствуем еще со времен, когда инквизиция по Европе бегала. Да и после я на огонек заходил, бочонок-другой вина попробовать… Правда, со старых скал они съехали, перебрались подальше, по другим мирам разошлись. Но в гости звать никогда не забывают, этого не отнять…

– С нашем гостем понятно, а гоблины вам зачем? – спросила девушка, стараясь сильно не коситься на экстравагантный наряд гнома.

– Так, поперли они у нас золото, тяжким трудом добытое! – возмутился Варра, топорща густую шерсть на обнаженной груди.

– Как это – поперли?

– Молча. Сплели веревки и через дымоходы в сокровищницу залезли… Мы после этого даже в поход ходили, отбили все обратно… Но осадок остался.

– А! – догадалась Сашенька. – Поквитаться хотите?

– Да. Зуб за зуб, труп за труп… Только проклятые коротышки после битвы свои драгоценности и золотишко припрятали. И чтобы стремительным натиском, так сказать, чтобы закованной в сталь дружиной… Короче, разведать надо, куда атаковать, чьи двери вышибать, в какие сундуки заглядывать…

– И ты, уважаемый Варра, решил спросить совета у дедушки? Он давно по свету мотается, разного насмотрелся, может, что подскажет… Правильно я понимаю?.. Пра-а-авильно, по глазам вижу… И чья это идея – шпиона заслать?

Потомок шотландских чернокнижников раздулся от гордости. Но, уколовшись о насмешливый взгляд ученицы, решил все же обозначить запасные позиции:

– Идея была общая, просто в воздухе витала, и я первым озвучил. А вот с реализацией у нас проблемы… Гоблины – к магии устойчивы. Абсолютно. Поэтому глаза от объекта отводить или еще как форму изменить – не получится. Разве что мой друг месяц-другой поголодает… Но вот с внешним видом надо что-то делать. Без коренной смены имиджа – никак.

И довольный собой колдун положил огромные ножницы на стол. Умение использовать вычитанные в газетах мудреные слова старик успешно сочетал с прорезавшейся любовью к дизайну новых костюмов. Сашеньке даже пришлось пригрозить, что следующая попытка одеть ее «в это» закончится очередным фингалом. И мистер Данбартоншир теперь ждал с нетерпением весну, когда проснувшихся скелетов можно будет обрядить в новую форму.

– Хорошо. – Молодая волшебница решительно отставила в сторону опустевшую чашку. – Значит, вам надо как-то замаскировать Варру. Чтобы походил на худых, зеленых, ушастых и клыкастых гоблинов.

– Синих, – поправил девушку гном. – Гоблины – они синие. Испокон веков… Как боги их из гончарной глины слепили, так цвет и не меняли.

– Синие? – удивилась Сашенька.

– Ага. Вот, у меня даже картинка есть.

Гном сунул руку за отворот блестящего сапога и достал смятый лоскут материи. Положив его на стол, расправил заскорузлыми ладонями и показал жабообразную синюю морду, насаженную на худую шею. Снизу к шее неизвестный художник криво пририсовал тщедушное тельце на коротких ножках. Сбоку торчали загребущие лапы с тонкими когтистыми руками.

– Это – гоблин?! А у нас в книжках про них пишут по-другому…

– В книгах писать по-другому не могут, – снисходительно улыбнулся бородатый здоровяк. – Книги даны нам свыше и содержат в себе откровения богов.

– Я что, обманываю?! – взъярилась девушка и умчалась в свою комнату. Через секунду она вернулась и вывалила на стол гору томов, украшенных картинками закованных в доспехи красавцев.

– Читай и смотри, тут тоже с картинками! Вот гоблин, и вот, и вот здесь еще. А тут они с эльфами дерутся. А здесь дракон с рыцарем… Что, драконы тоже другие? Не крылатые и огнем не плюются?

– Про драконов не знаю, – потупился гном. – Мы с таким зверьем не встречались… А вот эльфы… Это… Это…

Варра долго разглядывал иллюстрации, осторожно брал в руки то одну книгу, то другую, потом поднял наполненные слезами глаза и прошептал:

– Как же это? Ведь это – КНИГИ! У нас столько можно лишь в королевской сокровищнице найти. И тут…

Промокнув портретом гоблина слезы, гном печально покачал головой:

– Как у вас все изменилось… Ведь уехали всего ничего, пятьсот или шестьсот лет тому назад. И надо же… Правильные эльфы – совсем другие. Толстые, мохнатые, нос пятачком… Вот, на этой картинке… Только почему их здесь троллями обзывают, не знаю… А откуда у вас ушастые худосочные уроды взялись – тоже не знаю… Неправильные они…

Колдун, удивленный столь бурному проявлению чувств, попытался утешить гостя:

– Да не волнуйся ты! Может, что перепутали! Книги про вас писать начали лет пятьдесят тому назад. Что там от темных веков успели наскрести из первоисточников, а? Может, что и перепутали или переврали…

– Но как?! Ведь у каждого писателя – ВДОХНОВЕНИЕ! И оно посылается свыше, и за ним присматривает тот или иной молодой бог. Ну пусть не из самых известных, но все равно… И чтобы так перепутать, так… Эх…

Всю ночь Варра на пару с мистером Данбартонширом топили грусть в вине. Похоже, утеря веры в печатное слово потрясла гнома куда больше, чем неудача со шпионскими замыслами.

Рано утром Сашенька открыла пошире окно, впуская свежий морозный воздух в избу, и встала рядом со столом, решительно уперев руки в бока:

– Так, толку от вас, двух заговорщиков… Дедушка, откуда наряд скопировал? Не поверю, что сам догадался! У тебя что ни костюм, то балахон висельника или еще какая мешковина. Ну, где взял?

Старик стыдливо потупился и достал из безразмерного кармана яркий глянцевый журнал:

– Вот, у охранников господина Иванова позаимствовал. Они уезжали, кучу интересного оставили…

– Садомазо… Тьфу, надо же было такую гадость домой притащить…

Отобрав журнал, девушка строго спросила у гнома:

– Ты один так в книжки веришь или гоблины тоже печатному слову поклоняются?

– У нас пока все честно, – икнул в ответ Варра, старательно дыша в сторону. – Если эльф, то с шерстью, если гоблин, то лягушек вместо собак дома держит и на деревьях гнезда вьет.

– Тогда я решила твою проблему. Хочешь быть шпионом – будешь им… Подберешь себе в компанию еще нескольких смелых бородачей, книжки я вам дам. И поедете в гости к синим родственникам. Скажете, что здесь, в нашем мире, задержались. Судьба вам такая выпала. А что непохожи, так вот доказательство – и книгу с картинкой под нос.

– У тебя и такие книжки есть? – поразился здоровяк, подавившись от неожиданности.

– Ты не поверишь, чего только у нас не печатают в последнее время. И такое есть. Про бородатых гоблинов верхом на гориллах… Мемуары нынешнего правителя проштудируешь, он раньше шпионом подрабатывал, много интересного из личного опыта написал. И вперед, на задание.

Колдун замотал головой:

– Не поверят, как есть – не поверят! Надо бороду сбрить, иначе уже на границе схватят.

– Не дам бороду! – заорал гном.

– Не надо ничего брить! – в унисон с ним добавила Сашенька. – Зачем красоту портить! Пусть терпят ваши голубые, потому как мода здесь такая… Мода, понял? Вот доказательство…

И тонкий пальчик ткнул в распахнутый журнал.

На развороте красовался белокурый гигант в кожаных шортиках, затянутый в переплетение ремней с заклепками. Густую бороду «викинга» украшали сотни тонких косичек, сияющих бусами.

– Поэтому, дедушка, ты поделишься с другом своими запасами журналов. Он выберет костюмы, причем самые неожиданные. Нарядим – и в добрый путь… Будет странствующее кабаре. Модно, стильно и необычно. А представителям сцены многое прощают… Вам даже золото искать не придется, цену на билеты сделайте повыше – и гоблины сами все принесут.

Гном с трудом поднялся и широко расправил плечи:

– А кто не верит – тому книгу в нос. А кто в моде не понимает – тому журнал! С фотограф-ф-фией! Имею право, ик! А кто совсем в прекрасном не разбирается – тому по носу! И только так…

Закончив речь, Варра плашмя рухнул на спину и захрапел. Мистер Данбартоншир, протрезвевший от неожиданно появившегося заказа на костюмы для бродячей труппы, бережно разгладил глянцевые страницы и тихо-тихо выдохнул:

– А по краю шортиков я кружева пущу. Беленькие… И сапоги с золотыми подковами…

Колдун лично пошил труппе из десяти гномов две сотни костюмов. Разбуженный оберст долго не мог понять, чего именно от него хотят, но потом с удовольствием показывал, как именно плясали канкан во времена сгинувшего рейха, и тренировал будущих актеров в наспех расчищенном от снега дворе. На волне энтузиазма даже дали пробное представление в деревенском клубе. Говорят, на жителей это произвело столь шокирующее впечатление, что потом все селяне неделю поправляли здоровье брагой.

А для вывоза золота пришлось использовать боевых роботов. Потому что турне собирало аншлаги на каждом выступлении, несмотря на грабительские цены за билеты. И остаться еще на годик-другой бородатых «гоблинов» упрашивали, стоя на коленях. И они остались… Что не сделаешь ради великой миссии. Ведь и Мата Хари начинала всего лишь как танцовщица…

Единственный, кто все же пострадал в этой истории, так это мистер Данбартоншир. Почему-то его идея пошить подобную форму для любимой трудовой армии не нашла отклика в сердце Сашеньки. Заработав новый фингал, старик предпочел не обострять дальше отношения и оставил команду без обновок. Лишь иногда вечерами он зажигал магический шар и смотрел, как старый друг пляшет на сцене под одобрительный рев зрительного зала. Смахивая скупую слезу, колдун разглядывал мелькающие сапоги, высокие страусиные перья и блеск алмазов на кожаных ремнях:

– Вот отжигают, вот дают! Ну настоящие гоблины!.. Моя школа… Ничего, через годик господин Иванов в отпуск вернется в район, еще журналов привезет. И я тогда новое шоу поставлю, краше прежнего. Не одним Рамштайнам по сцене прыгать, пора дать дорогу настоящим талантам… Может, и здесь тур проведем… Какая разница, где золото добывать?..

Глава сорок первая, марширующая

Адмирал мистера Данбартоншира

– Карлович, попросить хочу…

Командир трудовой армии мял в руках любимую каску и стоял, склонив отполированный череп.

– Спрашивай, что там у тебя стряслось? – заинтересовался необычным поведением верного помощника могучий и щедрый колдун.

– В отпуск хочу. На пару недель… Знаю, что не положено, и так всю зиму проспали в сарае… Но вдруг есть такая возможность?

– В отпуск? – удивился мистер Данбартоншир, мечтательно разглядывая косой дождь за окном. – Я бы тоже в отпуск подался. Куда хоть собрался?

– Друг написал, что у них парад должен быть на днях, зовет полюбоваться. Хвастает, что очень прилично научились делать, за державу не обидно… Значит, можно?

– Конечно, оберст… Овощи мы собрали, огород к зиме подготовили. Какой смысл в непогоду киснуть? Можешь развеяться… Хоть неделю, хоть две… До морозов только вернись, а то застудишься… Далеко хоть собрался?

– Нет, тут рядом, – воодушевился скелет. – Ваннабэ, пять отражений в сторону. Я даже амулет приготовил… А если хочешь, поехали вместе!

– Вот еще, – засмущался старик. – Приглашали тебя одного, с чего бы мне навязываться? Да и стар я на парадах ходить, ноги уже не те…

– Зачем ходить? Не надо ходить! Стоять на трибуне будем, среди почетных гостей! Поехали, Карлович, право слово. Сам сказал: какой смысл в непогоду киснуть? Скучающий колдун – угроза для деревни!

– На трибуне?.. Почетным гостем?.. А поехали! – решился отчаянный чернокнижник и свистом подозвал из кладовки походный сундук. – В самом деле, что дома скучать…

Распуская широкие дымные хвосты, паровой гигант важно вращал толкательными винтами и медленно пожирал милю за милей. Крепко держась за поручни, мистер Данбартоншир с интересом разглядывал проплывающую далеко внизу землю, изредка оборачиваясь на звуки музыки, доносящейся из распахнутых окон ресторана.

– Надо же, бяка какая, – уважительно пробормотал одетый в парадный балахон старик. – Одно плохо: углем топят, сажи многовато… Но все равно какая мощь! И по небу летают, никого не боятся… Ладно, пойду спасать оберста…

Разнаряженный для путешествия, бравый скелет стоял в центре прогулочной палубы и рассказывал восторженным девушкам о своих военных подвигах. Слабый ветерок звенел в унисон его словам иконостасом орденов, украшавших ребристую грудь. Пуская солнечные зайчики золотой каской с модными рожками, оберст помогал себе руками, изображая атаку танков на его позиции:

– Четыре раза враг накатывал на моих парней, подобно разъяренным морским волнам! И оставался лежать перед окопами, которые перепахали снаряды. А мы держались… Честь и гордость против чужого металла! Вера в кайзера против азиатской орды! Мы погибали, но не сдались!

– Прошу прощения, дамы и господа! – аккуратно протиснулся сквозь толпу потомок пунктуальных шотландцев. – Я вынужден лишить вас общества моего боевого друга. Ему вредно слишком долго волноваться: начинает сказываться контузия! Прошу прощения, надеюсь увидеть вас позже…

Аккуратно подхватив под локоть оберста, колдун вывел его из окружения и бодро засеменил в сторону каюты.

– Знаешь, местный воздух на тебя как-то странно действует, – тихо произнес Карлович. – Какой кайзер? Ты же под руководством Адольфа почил в бозе…

– Ну не могу я использовать столь одиозную фигуру для рассказов о моем героическом прошлом! – возмутился несостоявшийся сказочник, гремя подкованными сапогами. – Поэтому и пришлось чуть-чуть подкорректировать.

– Это да, совсем чуть-чуть… Про атаку британской воздушной армады я слышал, про французские танки тоже, поэтому и решил спасать от бомбардировки с моря американской эскадрой.

– Какой эскадрой? – удивился туговато соображающий скелет.

– Неважно, давай передохнем чуть-чуть. Город уже показался, самое время чемодан проверить и паспорта приготовить… Почти приехали…

Огромная площадь утопала во флагах. Гордые стяги реяли над черепичными крышами домов, свисали из открытых окон, торчали над каждым столбом и деревом. Внизу площадь запрудила толпа, возбужденно гомонящая в предвкушении необычного зрелища. Протянув пригласительные билеты дюжим коротко стриженным парням в серой военной униформе, колдун с верным попутчиком поднялись на гостевую трибуну. Не успели они сообразить, куда лучше пройти, как навстречу шагнул светловолосый мужчина.

– Ганс? – удивленно посмотрел он в пустые глазницы. – Очень необычно выглядишь!

– Шейдер? – отозвался скелет, обнимая старого товарища. – Судьба так сложилась. Сам знаешь, военные не выбирают свое будущее… Знакомься, это мой командир, фюрер Данбартоншир.

– Для меня высокая честь! – четко щелкнул каблуками Шейдер Рау, глава службы внутренней безопасности. – К сожалению, мой товарищ не предупредил, какого ранга персона будет с ним, поэтому мы не организовали соответствующую встречу. Надеюсь, вы задержитесь у нас погостить и мы сможем представить вас лидеру партии и Гершеру Ваннабэ, нашему повелителю! А сейчас – прошу сюда, здесь будет отлично видно…

Встав у перил, Карлович несколько смущенно косился на окружающих его военных, заполонивших трибуну. В отличие от оберста, чувствовавшего себя как рыба в воде, чернокнижник никак не мог привыкнуть к новому высокому и мрачному титулу, трескучим фразам, лающим отзвукам команд. Публика внизу заволновалась – на площадь шагнули первые ряды марширующей колонны.

Слитно печатая шаг, мимо ревущих в экстазе горожан шагали штурмовики. Сжимая в руках копья с нанизанными на них газетами, одетые в серую униформу молодые парни шли вперед, словно автоматы, глядя друг другу строго в затылок.

«Раз-два, клац-клац!» – метался над головами ветер, то налетая на тяжелые флаги по периметру площади, то теребя изодранную бумагу.

Заполнив собой все свободное пространство, колонна остановилась и повернулась к трибуне. На полированные перила оперся черноволосый красавец и громко прокричал в толпу:

– Мы собрались сегодня здесь, чтобы дать ответ на главный вопрос! Вопрос жизни и смерти! Вопрос о нашем будущем, будущем Ваннабэ! Мы должны ответить самим себе!.. Кто, кто сплотит наши ряды и поведет вперед?! Кто вернет нам попранную честь и поднимет знамя, упавшее в болото политиканства?! Кто этот человек?! Кто?!

– Гершер! Гершер! Гершер! – взревела площадь в животном экстазе. – Где он, наш Гершер?! Покажите его!..

Поздно вечером окостеневший от шума и воплей мистер Данбартоншир выловил возбужденного попутчика и отвел на секундочку в сторонку:

– Слушай, оберст, я подобное уже видел. Да и ты через такое прошел… Эти факельные шествия, стадная радость и усатый-полосатый жулик на трибуне… Не знаю, насколько история повторяется, но крови тут прольется без счета… Поэтому давай попрощаемся с твоим милым товарищем и потихоньку откланяемся… Не нравится мне здесь, страшно.

– Да все нормально, Карлович, – попытался успокоить друга довольный жизнью скелет. – Скоро уже закончат, потом банкет. Отдохнешь, рюмочку-другую примешь. Завтра на море поедем… На корабликах этих забавных полетаем, по городу погуляем… Все хорошо. Вон смотри, Шейдер нам улыбается и машет, скоро подойдет.

– Значит, не волноваться? – На душе у колдуна скреблись кошки. – Кстати, бормочет твой приятель что-то… Понимаю, что некрасиво, но давай его послушаем, благо талант позволяет…

Между чернокнижником и его спутником возник крошечный блестящий шарик, из которого донесся обрывок разговора господина Шейдера Рау и группы молодчиков рядом:

– …я уверен, что это самозванцы. Отлично помню Ганса, эта образина в каске на него совершенно непохожа. А старик все время стоял и морщился, глядя на наших бравых ребят и отпуская очень странные комментарии в адрес доблестных вооруженных сил Ваннабэ. Поэтому вы сейчас аккуратно размещаете людей у левого выхода и берете голубчиков по моему сигналу. Пакуете – и ко мне в подвал. Пусть следователи предварительно разомнутся, я утром подъеду. Все понятно?..

Незаметно погасив подслушивающее магическое устройство, переживший не одну неприятную историю мудрый чернокнижник тихо прошипел ошарашенному оберсту:

– Вот тебе и друг! Как он нас в момент вычислил, чувствуется школа… Дураков не сажают командовать внутренней безопасностью… Где листок, что я тебе на летающем пароходе давал?

– В порту остался, – просипел скелет.

– Какой порт, пустая твоя голова! – покрылся холодным потом старик. – Там же заклятие расписано, чтобы домой вернуться! Если хоть одну запятую перепутаем – опять по мирам скитаться!.. Говорил же с собой носить!

– Я потерять побоялся, – рассердился обладатель иконостаса. – Вот и сдал вместе с вещами! Кто знал, что так обернется!

– Оно еще хуже обернется, – внезапно осознал всю глубину проблемы колдун. – Мы же в незнакомом городе, тут при помощи порталов не попрыгаешь, ножками надо будет, ножками… Эх, оберст, святая невинность ты у меня… Ладно, придется по старинке, как от римлян удирал… Смотри, вон тарахтелка стоит, на которой листовки привезли. Ты все крутился возле похожих агрегатов, рычаги разглядывал. Справишься?

– Должен, – ответил чуть оправившийся от неожиданного удара скелет. – Может, я в людях и плохо разбираюсь, а с техникой проблем нет.

– Тогда делай как я, – скомандовал мистер Данбартоншир, вскочил на перила и прыгнул на ближайший флагшток. Не дожидаясь, когда верный оруженосец последует за ним, бравый потомок шотландских борцов за личную свободу лихо спустился вниз и рванул к припаркованному на краю площади летательному аппарату.

Визжащий под нагрузкой двигатель нес крошечную лодку вперед. В открытую кабину врывался ветер, выжимая слезы из глаз колдуна. Вцепившийся в ручки управления скелет лавировал между домами, не рискуя подниматься наверх, где их уже сторожил окутанный дымом и паром эсминец. Команда преследователя не решалась использовать в городе орудия, но от души поливала пулеметными очередями верткую цель. Скользнув мимо разлетевшейся шрапнелью черепицы, беглецы провалились вниз, к многочисленным пенькам на месте старого парка.

– Не пропустят они нас в порт, в другую сторону отжимают! – прокричал оберст, шарахаясь в сторону от свинцового ливня.

– Прорвемся! – ответил перепуганный старик, лихорадочно соображая, что же предпринять. – На чем они там небо коптят? На нефти, на магических лампах?

– Уголь у них, простой уголь! И пар! Если пар стравить, то пулеметы стрелять не смогут! – нацелился в очередную узкую щель между домами скелет.

– Чем стравить? Кувалдой? – взвизгнул смелый шотландец, когда очередной подарок оставил цепочку рваных дыр на правом жестяному борту.

– Клапаны там, блестящие такие! На наши лампы в сарае походят! – отрапортовал оберст, сбив по пути вывеску и прикрывшись рукой от разлетевшихся вокруг щепок. – Выдерни их, и хорошо!

– Блестящие?! Вроде ощущаю! Есть там внутри такое!.. – выдохнул колдун и сотворил заклятие.

Проклятый эсминец засвистел подобно перегретому чайнику и начал медленно заваливаться носом вперед. Пулеметы еще успели пророкотать пару очередей, но потом обессиленно заткнулись. Медленно скрипя винтами, военный корабль аккуратно проломил попавшуюся на пути крышу и осел, окутавшись пылью и паром.

– Гони, оберст, гони! – запрыгал от возбуждения мистер Данбартоншир. – Сейчас другие подтянутся, надо успеть! Не хочу сдохнуть в каком-нибудь болоте, сиганув без карты! Домой хочу! Гони!..

Не тратя времени на вежливый стук, бравый командир трудовой армии имени мистера Данбартоншира вышиб входную дверь в камере хранения. Перепуганный служащий лишь успел проблеять:

– Мы еще не закрыты, господа… Еще целый час будем работать…

– Это – как компенсация! – Колдун высыпал на стол груду мятых бумажек. – А вот это – номерок от нашего багажа. Где чемодан?!

– Одну секунду, – начал медленно поворачиваться к уложенным на стеллажах вещам неожиданно разбогатевший сторож, но скелет уже перемахнул через стойку и выдернул из груды баулов чемодан со свастикой на боку:

– Вот, Карлович, именной! Все здесь!

– Ты бы хоть Марлен приклеил, не позорился!.. Вернемся – устрою тебе выволочку за пробелы в политической грамотности! – рявкнул колдун, спешно разбирая свои каракули. – Так… раз сюда, два туда, потом вот эта закорючка и две запятых подряд… Уходим!..

Испуганный работник портового ведомства был столь удивлен исчезновению посетителей, в прямом смысле слова испарившихся на его глазах, что даже не успел собрать разлетевшиеся по комнате купюры. И как ни старался, все же не смог объяснить разъяренным преследователям, куда именно подевались ренегаты и отщепенцы, обманом подобравшиеся так близко к любимому Гершеру Ваннабэ. Даже обстоятельные следователи в мрачных подвалах внутренней безопасности не смогли выбить из бедняги сторожа чужую тайну прогулок между мирами…

Наутро вернувший себе бодрое расположение духа мистер Данбартоншир выбрался на любимое крыльцо, протянул ладони под струи дождя и весело заулыбался. Покосившись на грустного любимца за спиной, старик умылся и подвел итоги путешествию:

– Не доросли мы еще с тобой до адмиралов, оберст. Слишком миролюбивы, чтобы из пушек палить и других с небес сталкивать… И печень Люцифера им в глотку, пусть сами разбираются… А я предлагаю тебе собрать парней, и поехали на океан, на острова. Пальмы, солнце и никаких пулеметов… Настоящий отпуск… Заодно правильный чемодан тебе подарю.

И колдун свистом подозвал многострадальный сундук, сопровождавший его в любой поездке и с честью сумевший вырваться из последней передряги.

– Дарю, владей. Марлен Дитрих сам наклеишь…

Глава сорок вторая, схоластическая

Восьмой грех мистера Данбартоншира

Молодая девушка в сиреневом сарафане осторожно выглянула из избы в приоткрытую дверь и прислушалась к шуму, который доносился из сарая. Похоже, любимый наставник что-то лихорадочно искал в завалах дров, слесарного и огородного инструмента и кучи мелкого мусора, который «чуть-чуть починить – и будет как новый». Перебрав в уме события последней недели, Сашенька не смогла припомнить ничего выдающегося и решилась все же побеспокоить ужасного и могучего колдуна, бранившего проклятый чурбак, так неудачно упавший ему на ногу. Тем более что старик давно перестал дуться после жаркого выяснения отношений в прошлом месяце…

– Дедушка, что ищешь? Может, помочь?

Разгоряченный потомок шотландских колдунов покосился на незваную помощницу, помолчал, но все же решился ответить. Похоже, его поиски пока были безрезультатны. Может, зоркий взгляд ученицы поможет в решении проблемы.

– Шкатулка куда-то запропастилась, что мне Петр давал. Такая резная, с ангелочками по краям. Хотел в нее рецепты положить и найти не могу.

– Шкатулка? – Девушка задумалась. – Не помню такой.

– Еще бы помнить… Я как из гостей вернулся, так и бросил ее. Валялась под ногами, то тут, то там спотыкался. Надоело, и я ее в дровяник и засунул. Теперь найти не могу.

– А что за шкатулка? – заинтересовалась Сашенька, разглядывая форменный разгром в сарае. – Большая? Маленькая? Что внутри? Может, заклятие поиска какое наложим, и она отзовется?

– Вряд ли, – недовольно засопел старик. – Там не все просто. Бумажку я у Пети получил, специфическую… Боюсь, никакая магия не поможет, только руками перебирать…

– Бумажка…

Ученица обреченно посмотрела на сваленную в угол груду старых газет, присыпанную сверху для надежности не разобранной корреспонденцией восемнадцатого века. Мистер Данбартоншир считал, что когда-нибудь дойдут руки и он ответит старым знакомым. Благо большая часть его приятелей отличалась завидным долголетием.

– Да… Махонькая такая, с ладонь. И написано: «Считать праведником». И печать. Хо-о-орошая такая печать, с позолотой. Можно сказать, из-за печати и хранил.

– Праведник? – Девушка с трудом сдерживала смех. – Это кто тебе такую бумагу выдал?

– Говорю же – Петр и выдал! – рассвирепел колдун. – Я тогда путешествовал по разным забавным местам, и к нему в гости заглянул. Крепко с ним поспорил. Он все мне доказывал, что меня сквозь игольное ушко не просунуть, грехи не пустят. А я доказывал, что ни один из семи смертных грехов ко мне неприменим. И доказал! За что и получил официальный документ… И хоть в рай мне было рановато, но шкатулочку захватил. На будущее. Мало ли как оно дальше будет.

– И святой Петр не нашел у тебя ни одного из семи грехов?! – Сашенька закончила смеяться, смахнула набежавшие слезы и обессиленно присела на корявый чурбак. – Вот в жизни не поверю!

– На что спорим?! – засуетился мистер Данбартоншир. – Вот на что?!

– На желание. Проиграешь – поедешь в гости к бабушке Смерти. Она давно просила тебя помочь ей демонов рядом со Стиксом угомонить. А ты все отнекиваешься, дескать, не хочешь старым знакомым настроение портить.

– Что же мне теперь, запретить ребятам на шашлыки кататься? – возмутился чернокнижник. – Имеют полное право! Работа у них тяжелая, на жаре, в дыму. Почему бы и не отдохнуть раз-другой.

– Но не каждый же вечер! – усмехнулась девушка. – Мое желание ты услышал. Называй свое.

Старик сгреб кучу писем, свалил грудой на соседний чурбак, проверил ладонью, насколько мягко получилось, и устроился рядом с ученицей. На целую минуту в сарае повисла тишина.

– Желание! Придумал!.. Хочу пирог каждый вечер в течение месяца. Черничный, яблочный или малиновый… Какой ты на Новый год готовила. Каждый вечер – с разной начинкой.

Мистер Данбартоншир довольно подмигнул, но тут же спохватился и показал руками, каких размеров должен быть ежевечерний пирог:

– Вот такой! А то слепишь с блюдце размером, никакой радости!

– Согласна, – кивнула Сашенька и начала задавать вопросы: – Давай прямо по списку. Нет ли у тебя гордыни и тщеславия?

– Откуда? Я – сама скромность!

– А кто называет себя величайшим из колдунов древности и современности? От кого Один шарахается, как только имя твое услышит? «Только не ужасный господин Дарба! Только не он! Сил слушать его истории больше нет!»

– Это он признает мои заслуги, – важно надулся старик. – Поэтому твою претензию считаю надуманной и заявляю, что имею право гордиться славой и уважением, заработанными честным трудом.

– А зависть? Ты до сих пор Вельзевулу простить не можешь, что он уже сколько раз мир вверх ногами ставил, а тебе так и не удалось ни разу!

– Кто тебе такое рассказывает? Рогатый обормот?! Так это он завидует, что я, простой человек, до его вершин поднялся. А он лишь старыми свершениями хвастает!.. Так что нет никакой зависти, а простая констатация фактов!

– Про гнев даже упоминать не стоит? – хитро улыбнулась ученица. – Кто там книжками кидался, когда заклятие рассыпалось?

– Обряд очищения кармы выполнял! – нашелся великий и могучий. – Ты же меня знаешь, мне гневаться нельзя, я в гневе страшен! Это так, шутка была. Да и давно я уже не сержусь. Тем более на тебя. Хотя иногда в зеркало с утра гляну, синяки пересчитаю и…

– Согласна, гнев тебе несвойственен, – поспешила сменить тему девушка. – Но ведь лень отрицать не станешь? Кто неделями может на завалинке лежать и дремать? Кто переписку с друзьями разобрать не может?

– Главное в этом вопросе – правильно распределить задания! – Узкий палец наставительно уперся в низкий потолок. – Я, как грамотный руководитель, распределяю обязанности между подчиненными. И если они что-то вовремя не успели, то это лишь доказывает мою доброту и широту душевную. Не хочу их наказывать. Балую… Вычеркивай лень, наветы это… И жадность вычеркивай. Потому как я еще в прошлом месяце целый золотой Баббу пожертвовал.

– А шкатулку с драгоценными камнями зажал, – съехидничала Сашенька.

– Сама подумай, зачем бабуину гора алмазов и рубинов?! – рассердился старик. – Он все равно золото в кости тем же демонам и проиграл. Расходы одни с твоим приятелем…

– Ладно. Блуд и похоть я вычеркиваю, это тебе уже лет пятьсот неинтересно. Но с обжорством ты попался. Потому что примером этого греха может служить даже твое желание. Каждый вечер по пирогу – это ни в какие ворота…

– Ошибаешься! – радостно потер руки мистер Данбартоншир. – Я же не один буду, а с друзьями! Ты только из печи его достанешь, как за столом будет не протолкнуться! Вспомни: каждый раз, когда ты кулинарничаешь, от гостей отбоя нет!

Сашенька застыла с отрытым ртом, пытаясь найти хоть слово в ответ, а шотландский маг и чародей уже гордо поднялся с чурбака и отчеканил:

– Вот так. Потому документ и выдали, что праведник. Чист я перед небесами, имею полное право хоть в рай, хоть в ад… Только шкатулочку нигде найти не могу… Может, подарил кому?

– Знаешь что! – рассердилась молодая хозяйка и пошла к выходу из сарая. – Я с тобой спорить не буду, потому как ты любую простую вещь запутать норовишь. Надо Петра надоумить, чтобы он восьмой грех вписал – жульничество! Тебе лично посвященный!.. Так скажу: раз ты один раз получил официальное письмо, то и во второй раз это для тебя проблемы не составит. Принесешь сверху письмо с печатью – получишь свои пироги. А не будет бумаги – не будет даже крошек… Вот!

Дверь гулко громыхнула, и чернокнижник вздрогнул. Постояв среди писем, взметнувшихся от порыва ветра, старик вздохнул и проворчал:

– Вот ведь вредная девчонка! Ну вся в меня… Нет чтобы что полезное перенять… Одно хорошо от такой встряски – про шкатулочку я вспомнил. Я ее Вечному жиду подарил, когда тот гостил после Октябрьской. Сильно жаловался, что его через день расстреливать повадились. То белые, то красные, то махновцы… Пожалел я его тогда, вручил бумажку и на небеса отправил. Чтобы не моталась душа несчастная по земле-матушке… Даже лицо Петра вспомнил, когда он документ читал…

Стряхнув пыль с черного балахона, чародей грустно полюбовался на учиненный разгром и соорудил магический символ, слабо зачадивший над шершавой ладонью: