Сезон охоты на ведьм Иванов Сергей

– Сластолюбец, где ж я напасусь на тебя столько Люд! – хмыкнул Брон. – Хотя надо поспрашивать… Эй, Гош, – внезапно переключился он, – а ведь похоже, ты снова поставил не на того!

– Отвяжись, – буркнул тот, не отрывая взгляда от сцены. – Ещё не вечер.

– Уже ночь, милый, – возразил Брон. – Поверь знатоку.

Действительно, Адам как раз перешёл в затяжное наступление, черпая энергию невесть откуда и больше не оставляя противнику времени для ударов. И с защитой тот поспевал едва-едва – впрочем, любой другой на его месте давно бы сошёл с дистанции. Пораскрывав рты, крутари заворожённо следили за небывалым боем, и по залу теперь разносился только дробный перестук пластиковых мечей.

– По-вашему, он поддаётся? – с презрением осведомилась Эва. – Если желаешь, толстяк, могу предоставить ещё шанс.

– Супер-игра? – хмыкнул Брон. – Всё или ничего!

– Выставь против Адама пару своих. Не хочешь?

– Да хоть дюжину! – расстроенно отозвался Гош. – Это ж не человек – машина; у него внутри шестерни!..

– Вскрытие покажет, – вставил Брон, откровенно веселясь. – А чем кончится, красавица? Не из-за одних же монет ты устроила такое шикарное представление? Я вижу: у ребят собственные счёты!

– Что, не терпится заполучить живого Шершня?

– Хочется, да колется, – возразил Брон. – Ты же слышала про правила?

– Всё в соответствии: Шершень поставил на кон свободу. На свою беду, он оказался слишком уверен.

– А уступишь его нам?

– Мне-то не жаль, только всё равно он ничего не расскажет.

– Это нам-то? – хищно осклабился Гош. – Нам – скажет!

– Им скажет, – со вздохом подтвердил Брон. – Жуткий человек этот толстяк – ему б репрессором заделаться. И команда у него!..

– А я говорю: нет! – отрезала Эва. – Захочет – не расколется. Вот окочуриться может. Слыхали про блокировку памяти?

Адам методично добивал противника в углу сцены, по-прежнему не позволяя ему вздохнуть. Если б мечи были настоящие, Шершень уже вполне годился бы на холодец, а так он ещё сопротивлялся, являя образец несгибаемой стойкости. Задеревенелые его мускулы отзывались на атаки всё медленней, и теперь Адам был волен лупить Шершня как хотел. Выбрав момент, он саданул рукоятью меча по костистому подбородку – едва не единственной частице тела, видневшейся из-под доспехов. И эта капля оказалась для бедняги последней, он обрушился на подмостки вполне эффектно, как и полагалось завершить столь примечательную схватку. Чуть погодя в зале взметнулся гул, восторженный пополам с разочарованным, и не успел он стихнуть, как Адам взвалил поверженного противника на плечи, будто куклу, и унёс за кулисы.

– Получите своего Шершня, – с небрежением бросила Эва. – Дорого же он вам вышел!

– Лично я даже выиграл, – похвалился Брон. – Спасибо Вадику за подсказку – знаю ведь, кого слушать!.. «А нечистым трубочистам» – сами понимаете.

– Остаётся выигрыш унести, – зловеще предостерёг Гош, имея в виду явно не Брона.

– Ну ты и впрямь, как тот «Парамоша»! – усмехнулся росич. – Не любишь проигрывать?

– Кто ж любит?

– Ты и саму игру не любишь – только выигрыш. Погубит тебя жадность, Гош!

– А тебе и жаль? – огрызнулся тот. – С чего бы?

– Так ведь не весь же ты плох? Лучше иметь в союзниках тебя.

– Чем?

– Чем остаться один на один с Шершнями.

– Ты так ими напуган? – вспылил Гош. – Только и слышно от тебя: Шершни, Шершни!.. Уж не ты ль их организовал, чтобы нас с Винтом приструнить?

Удивлённо вскинув брови, Брон рассмеялся.

– А что, мысль интересная! – признал он. – Но будь мне такой замах по плечу, вы давно б перешли ко мне «на посылки», а не гуляли вольными атаманами. Видел ты их вертушки? Даже у крепостников таких нет!.. А думаешь, мои бэтры откуда?

– От верблюда, – буркнул толстяк.

– Сам ты… гиппопотам, – сказал Брон. – Ушлый вроде мужик, а чутьём бог обделил. Оттого и подозреваешь всех, а везде ждёшь подвоха. Ну вспомни, Гош, хоть раз я присоветовал тебе дурное?

– А я хоть раз спрашивал у тебя совета?

– Вдвойне дурак! Советы – штука полезная, только надо знать, кого слушать.

– На ссору нарываешься? – угрюмо спросил Гош.

– Была охота! Тебе и без меня навешают, если не затормозишь. Денег он пожалел! А головы не жалко?

– При чём здесь голова?

– При том, что вот эти трое сомнут её и не заметят… как и ты сам. Ещё не понял, на кого налетел?

– Так, – мрачно сказал Гош, – мало ты стращал Шершнями, решил добавить этих клоунов?

– Клоунов, да? – переспросил Брон. – Ну попробуй, сбрось их с балкона!

– Да мы и сами спрыгнем, – миролюбиво предложил Вадим. – Подумаешь, второй этаж!

– Без меня, – отрезала Эва. – Упустить такой случай размяться?

– Да не будьте же детьми – вы, оба! – воззвал Вадим. – Вас стравливают, а вы и развесили уши. – Он повернулся к ухмыляющемуся Брону: – Растёшь, старичок. Раньше обходился без провокаций.

– Положение обязывает, – бодро откликнулся тот. – Раньше и ты не играл в команде. Жизнь заставила, да?

– Коллектив подвернулся душевный – сам видишь. Только не надо испытывать его на прочность, ладно? Доверься чутью.

– Я больше верю тебе, – серьёзно сказал Брон. – Ты ведь не станешь морочить нам головы? И никто тебя на это не подвигнет.

– Будь спокоен – лишь бы сам нас не подставил.

– Замётано, – решительно обещал росич. – Слово князя!

– Шустряк, – не без зависти заметил Гош. – Уже о сотрудничестве договорился!

– А ты дольше спи, толстый, – хмыкнул Брон. – Тебе ж не нужны мои советы? Вот и гордись опытом, сидючи в любимой луже.

Похоже, ему вздумалось покрасоваться перед гостями – точнее, перед гостьей. И Эва наблюдала за главарями с поощрительным интересом, загадочно улыбаясь.

– Заносишься, малец? – с угрозой спросил Гош. – Помнится, на нарах был почтительней.

– Тогда я учился и советами, кстати, не брезговал, а ты ходил в паханах. Но теперь-то мы на равных?

Эва негромко фыркнула, и это распалило толстяка ещё пуще.

– По-моему, ты путаешь паханов с пацанами, – заявил он. – Хочешь обскакать меня на кривой?

– Дурак ты, Гош, и не лечишься! – наконец рассердился и Брон. – Потому вы, старики, и профукали всё, что слишком выпендривались. Делом надо утверждать себя, а не сварами!.. Мы ж договорились о правилах, верно? Так и давай по ним играть, а разборки на руку лишь крепостникам да Шершням. Что, уже и твоему слову нельзя верить?

– Когда я его нарушал? – негодующе взревел Гош.

– Мужики, мужики! – поспешно вмешался Вадим. – Ну в чём дело? Ещё покусайтесь…

– А пусть, – скучающе бросила Эва. – Не всё ж нам на сцену глазеть?

Брон внимательно поглядел на неё и хмыкнул.

– Квиты, – сказал он. – Хорошо, тебя уравновешивает сей миротворец, иначе б наделала ты дел, «царица шамаханская»!

– Спустили бы пары, только и всего, – возразила ведьма. – Ссорить вас ни к чему, нам сгодятся и снайперы Гоша, и твои костоломы.

– А ты будешь мозговым центром? – весело подхватил князь.

– Вот он, – Эва опять ткнула в Вадима. – Будь ты и впрямь умён, давно задействовал бы его на всю катушку.

– Так ведь он не подписывается! – запротестовал Брон. – И теперь я понимаю – почему.

– Только теперь? – фыркнула Эва. – Тоже, Глава!.. А как же твоё «чутьё»?

– Но я ж не ясновидец! А для нормального зауряда не так и плохо.

– Ну да, на его-то фоне, – она кивнула на угрюмого толстяка. – В одном ты прав: скоро от огнестрелов не станет проку. И тогда наверху окажется тот, кто сплотил вокруг себя лучших рубак.

– Чушь! – рявкнул Гош. – Пули ещё никто не обгонял. Это в кино её ловят зубами!

– Зубами не обещаю, – сказала Эва, – а такой фокус могу показать. – Развернувшись в кресле, она вскинула руку и распрямила ладонь. – Нормальная мишень для двух метров? Так пусть твои хвалёные Стрелки в неё попадут! – Женщина вызывающе засмеялась, раздувая тонкие ноздри.

Поморщась, Вадим с усилием опустил её кисть к подлокотнику. Не то чтоб он не был в Эве уверен, но затевать стрельбу здесь!..

– Вообще, в её словах есть резон, – заметил Вадим успокаивающе. – И Шершни, судя по всему, нацелены именно на такой стиль жизни. Вспомните хотя бы их броневертушки и ходульники!..

Теперь покривился Брон: эти сведения он предпочёл бы сохранить для себя. А вот Вадим, простая душа, уже выболтал их конкуренту.

– Против огнестрелов у них имеются доспехи и бронетранспорт, – упрямо продолжил Вадим, – я уж не говорю об отменной реакции. В общую картину не вписываются только лазеры, но, может, и против них у Шершней припасена защита?

– Тебя послушать, – заявил Гош, – так нам тоже скоро придётся упаковываться в скорлупу да обвешиваться железом!

Впрочем, говорил он без прежней уверенности.

– Ты хоть представляешь себя в доспехах? – опять развеселился Брон. – Может, оттого и споришь, что не хочешь смешить публику?

– Я не хочу выглядеть дураком! – окрысился иудей. – Это в вас ещё играет детство, потому и верите в бредни. Мечами помахать захотелось? Прошли те времена, забудьте!

– С чего ты такой злой, Гош? – задумчиво спросил князь. – Толстякам положено быть добрыми. Язва у тебя, что ли?

– Несварение у меня от вашей глупости! Может, предложишь ещё и на лошаков пересесть?

– Лошади уязвимы, – возразил Вадим. – Вот ходульники – в самый раз. Особенно, если учесть состояние дорог.

– Хороши же мы будем: в ходульниках и доспехах, на одном боку меч, на другом – лазер!.. Вы не из киношек это содрали?

– У вас есть возражения по существу?

– Так его, Вадик, так! – с усмешкой поддержал Брон. – А то привык давить – не авторитетом, так массой. Говори по делу, толстый!

– Деловые, тоже мне! – фыркнул Гош. – Детский сад! О чём с вами толковать?

Решительно поднявшись, он махнул рукой Стрелкам: «Пошли отседа, сынки!» – и вместе с ними убрался из ложи.

– Не хочу прослыть националом, – негромко заметил Брон, – но почему от иудеев так пахнет – обоняние, что ли, хромает? – Философски он пожал плечами: – Бог с ними: «Восток дело тонкое», – но ведь и с другим чутьём у них проблемы! Схватывают вроде быстро – когда разъяснишь. Но вот самим сообразить? А ведь короткий путь обычно не самый верный. «Нормальные герои всегда идут в обход».

– Напрасно его дразнишь, – сказал Вадим. – Эдак он и схватывать не захочет.

– У нас давние счёты, – улыбаясь, откликнулся Брон. – Ничего, пусть привыкает. И не так он обиделся – просто надо держать марку перед своими!.. Верно, мальчики? – обратился он к собственной троице. «Мальчики» заулыбались в ответ, однако дисциплинированно промолчали. Только один из них, приземистый и кряжистый крепыш, бугристый от мускулов, что-то утвердительно пробурчал. Опять судьба свела Вадима с Николем – третий раз за неделю.

– Что? – вкрадчиво спросил у Николя князь. – Тот мигом подобрался, преданно выкатив глаза. Покачав головой, Брон сказал: – Только дашь слабину, как «сынки» норовят взгромоздиться на голову. – И вздохнул: – Такая уж наша доля – «отцовская».

– Порки по субботам не устраиваешь? – едко спросил Вадим. – Глядишь, и проклюнутся новые Горькие.

– А что, идея стоящая: вколачивать разумение через задницу, – засмеялся Брон. – Верно, Николь?

Теперь тот лишь кивнул, усвоив урок. Надолго ли?

– Силища у него немереная, при этом шустёр на зависть, как и положено коротышам, – пояснил Брон. – Так что в гардах ему самое место, но ведь он в вожаки рвётся!.. А какой из Николя советник, если шея у него шире головы?

– Однако шею-то он накачал? – возразил Вадим. – Такие обычно берут не умом, так упорством, зато норовят ухватить больше, чем им предлагают.

– Да? – посерьёзнел главарь. – Придётся поиметь в виду.

На секунду коротыш пристал к лицу Вадима прищуренным взглядом, будто занёс что-то во внутренний кондуит (интересно, в какую графу?), затем быстро отвёл глаза. «Вообще-то карлам, даже могучим, свойственна злопамятность, – подумал Вадим. – И надо было мне встревать?»

– Нам тоже пора, – объявила Эва, распрямляясь. – С Гошем или без него, но встретимся завтра.

– И там я узнаю подробности? – осведомился Брон. – Кто за вами стоит, чего можете, какая от вас польза? Одно дело пудрить мозги Гошу – тут я всегда подыграю, – но со мной лучше не финтить! – И после паузы добавил: – Честно сказать, без Вадима и я вряд ли бы подписался, – кто поручился б, что вас не подослали Шершни? Так сказать, ход конём – троянским.

– Растёшь, Славик, – повторил Вадим. – Высоты не убоишься?

– «Небось, небось», – с ухмылкой процитировал Брон общего приятеля. – Кстати, не опасаетесь сюрпризов Гоша? Может, подбросить провожатых?

– На его сюрпризы у нас найдутся свои, – отмахнулась Эва. – Если ему мало неприятностей, добавим ещё.

– Тогда что, мои дорогие, до завтра? Корней, проводи!

Юный гигант-гард, очень похожий на Руслана, молча поднялся и открыл дверь, уважительно поклонившись. Пустынными коридорами он вывел гостей к парадному входу бывшего театра, где уже поджидал Адам. Затем проводил под усиливающимся дождём до самых оградных ворот, оберегая от возникающих псов. Хотя те и не горели особым рвением.

За воротами Корней распрощался и широким шагом поспешил обратно, к оставленному ненадолго господину. «Вот и преданные слуги входят в моду, – подумал Вадим, провожая взглядом его ладную рослую фигуру. – Какой славный мальчик, а? Растём-с, причём все!»

– Дальше пути расходятся, – предупредила Эва, словно Вадим считал иначе. – Как-нибудь обойдёмся без твоей опеки, ладно?

– Что, самое время испить крови? – предположил он, ёжась под ледяными струями. – Может, вы вправду вампиры? Иначе откуда ваша Сила?

– А откуда твоя? – резонно спросила женщина. – Ещё обговорим эту тему – потом.

Её-то не беспокоили ни проливной дождь, ни ветер – ведьма не замечала таких пустяков. Разве это непогода? Вот когда цунами захлёстывает извергающийся вулкан, а бурлящая смесь взбивается землетрясением… «Особый старательский», да?

– Надеюсь, больше ты меня не призовёшь? – спросил Вадим.

– Надейся, надейся. – Эва легкомысленно покрутила пальцами в воздухе: – Чао, котик!

И вместе с Адамом растворилась в промокших зарослях, бесшумно и мгновенно, будто в самом деле промышляла вампирством. Качая головой, Вадим отыскал знакомую тропку и по ней выбрался из чащи, решив не искать приключений на шоссе. Кстати, там вполне могли затаиться Стрелки, чтобы посчитаться с обидчиками, а заодно доказать свою состоятельность. И не дай бог им наткнуться на Эву!

Без дальнейших проблем Вадим добрался до общаги, приметив по пути лишь пару колёсников, мелькнувших в отдалении. Привычно взобрался на второй этаж, к тому же коридорному окну, к счастью, не заколоченному, бесшумно прокрался тёмными переходами и осторожно вступил в квартирку, предварительно прощупав её из-за двери.

На этот раз никто Вадима не караулил, и он смог наконец прибраться под любимые мелодии, убавив громкость до минимума, – пока в чане согревалась вода. Потом с наслаждением вымылся, даже позволил себе понежиться в ванне, благоухавшей «зелёным яблоком». И только нацелился лечь, чтобы провести в покое остаток ночи, как в дверь постучали.

В первый момент Вадим поразился, что в его конуру вообще кто-то ткнулся; на пути ко входу решил, что снова ошиблись дверью; но, открывая, уже твёрдо знал, кого увидит.

Дверь отворилась будто в глубокий космос, и оттуда возникло, нырнув под руку Вадима, голое смуглое существо со смоляной гривой, бегом протопотало в комнату и с ногами впрыгнуло в кресло, заходясь в звонком смехе. Текло с неё так, словно она только сейчас выбралась из реки. Вызывающе колыхались озябшие груди с торчащими сосками.

Вадим выглянул в коридор, больше никого не обнаружил и закрыл дверь. Оглядев Эву, поморщился, раскопал в шкафу мохнатую простыню и накрыл женщину с головой. Эва завозилась под тканью, ввинчиваясь в неё точно юла. Затем из розового куля вырвалась смеющаяся голова, а за ней – всё гибкое тело, на вид такое хрупкое, однако стальной крепости, кремово-шоколадное в самых укромных своих местах, хотя Эва вовсе не походила на негритянку. Но и те, кто удостаивался чести лицезреть её нагой, вряд ли подозревали, насколько она иная. Даже кожа у Эвы была невероятной – гладкая, словно атлас, без единого волоска или родинки, – Вадим не осмелился бы рассматривать её в микроскоп. Вдобавок Эва никогда не потела, словно индианка из амазонской сельвы. Господи, да если б она была всего-навсего мулаткой, или индианкой, или цыганкой!..

Эва оборвала смех, и на лице проступила хищная сосредоточенность, которой Вадим побаивался ещё с тех давних времён. Соскочив с кресла, женщина шмыгнула на кухню. Последовав за ней, Вадим увидел, как она едва не по пояс сунулась в холодильник, затем опустилась нежным задом на выщербленный пол и туда же стала выгружать приглянувшуюся снедь. Возмутясь, Вадим подсунул под гостью диванную подушку, однако вряд ли Эва это оценила, даже если заметила, – она уже алчно вгрызалась в головку сыра, купленного Вадимом будто по наитию.

Нетрудно было представить, какой голод ведьма примется утолять затем, и подивившись скорости, с какой уничтожались припасы, Вадим отправился готовить плацдарм и наново обмывать тело.

Он не успел толком вытереться, как словно смерч ворвался в ванную: посыпались склянки, закружились полотенца. Полузадушенный, теряя остатки самоконтроля, Вадим попытался отнести Эву к приготовленному дивану, но кончилось компромиссом: она ухитрилась завалить Вадима на ковёр. И дальше чувства стали нарастать с такой стремительностью, что Вадим запомнил только начало этой восходящей к безумию экспоненты…