Миро-Творцы Иванов Сергей

В первый миг Вадим изумился, как из этой узкой ладони смог вырваться такой столб пламени. Огненная струя ударила в его Защиту и расплескалась по сторонам, выстраивая завесу. А сквозь неё, вдогонку, прорвалась невидимая волна, корёжа пространство. Вадим не пустил её внутрь себя, но всю инерцию погасить не сумел, и его отбросило в глубь прохода. «Слава богу, – мелькнуло в голове, – что рук не две!.. Иначе что бы со мной стало?» Но колдун и одной левой управлялся на диво – жаль, в тот раз ему срубили не обе!

Торопливо отстранив боль и выправив ушибы, Вадим переглянулся с Кирой, благоразумно затаившейся в сторонке. (Действительно, это пока не её лига!) Затем переключил себя на предельный форсаж и ринулся обратно, притормозив на краю уступа.

А Мюнц уже поднимался в воздух – неспешно и величаво, словно баллистическая ракета. Серый плащ его трепетал, явственно шурша. Вот, сейчас ещё и полетаем – в лучших традициях!..

Напрягшись, Вадим от полыхающего в груди костра послал к подошвам волшебный жар. Но не импульсом, как делал это раньше, а сплошным ровным потоком, постепенно усиливая напор. Что-то похожее Вадим уже вытворял в ограндской Крепости, но там он лишь тормозил падение. Однако всё когда-то приходится делать впервые, а сил у него с тех пор прибавилось. Ещё бы научиться ими управлять!..

Впрочем, Вадим всегда был аккуратен в вождении, какой бы транспорт ни осваивал. А сейчас он делал самолёт из себя – в буквальном смысле! И когда напор невидимой струи уравнялся с его весом, Вадим плавно оторвался от пола. С каждой секундой скорость нарастала, будто из ступней и впрямь хлестали два мощных потока.

Правда, управлять полётом с помощью ног показалось ему не слишком удобным. Тут не помешал бы реактивный ранец, положенный супергероям. (Хотя где нам претендовать ещё и на «супер»!..)

Бог знает, откуда всплыл этот образ, но Вадим вдруг выпихнул из налившегося пламенем мысле-тела два широких крыла и повис между ними, словно дирижабельная гондола. «Всё ж ангелы не дураки! – подумал самодовольно. – Так-то куда сподручней!.. А конечности прибережём для иного».

Но тут смоляная сфера колдуна вздулась, явственно напрягшись, и отправила ему в ладонь тёмную волну. Не дожидаясь, пока оттуда чем-нибудь саданут, Вадим с нежданной резвостью метнулся в сторону, будто огненные крылья повиновались каждой его мысли. А в стену, где он только что маячил, и впрямь врезался мощный разряд, выплавив приличную вмятину.

– Ну покажи, – насмешливо призвал Вадим, – что ещё умеешь!..

– Экий ты живчик, – проворчал колдун. – Не мельтеши, постой секунду!

– «Остановись, мгновение», да? – фыркнул Вадим. – Где же твоя хвалёная скорость?

Он отчётливо видел дюжину жгутов, протянутых от черепа Мюнца к центру каждого Окна – прикрытого, но не захлопнутого. Конечно, должен же тот питать энергией своих «птенцов», разбросанных по миру! Иначе что они смогут наворовать, без Силы-то?

И вместо того чтобы без смысла метать молнии и огне-шары (от которых Мюнц наверняка увернётся), Вадим решил потратить Хаос с большим толком. Для начала он лихим броском переместился к стене, на которой мерцали Окна, – зная, что по ним колдун лупить не станет. Затем принялся закрывать их одно за другим, обрубая каналы. И Мюнцу это не понравилось.

Обе руки его, искусственная и настоящая, внезапно проросли клинками (видно, это был его конёк: телекинез), и он ринулся на Вадима в лобовую атаку. Вадим мог повторить тот же трюк, но поступил проще: встретил огрские мечи защитными Знаками. И едва не дал маху, потому что удары колдуна мощью и стремительностью напоминали молнии, а клинки летели в противника с таким же оглушающим шипом – во всяком случае, это касалось левой руки.

Всё-таки Знаки выдержали, хотя на пределе, а вот протез Мюнца надломился, роняя меч. Колдун отпрянул с проклятием.

– А чего ты хотел? – возразил Вадим. – «Всё для блага человека» – а ты при чём? Не хватало, чтоб мы вампиров налаживали!..

И он быстренько прикрыл ещё пару форточек, пока Мюнц приноравливался к новому состоянию.

Затем тот нагрянул снова, хлеща слева раз за разом, – но в две руки Вадим сдерживал удары без проблем. Правда, упустил из виду пустяк: что колдун и обрубком может таранить покруче носорога. И тычок сей не замедлил последовать, едва не вышвырнув Вадима в Окно.

Это было бы худшим из вариантов, особенно для Киры, – тем более Мюнц наверняка бы захлопнул за ним проход, без колебаний пожертвовав «птенцом». Но Вадим угодил на Окно, которое только что запер, и отделался очередным обширным ушибом, залечив его в момент.

Чудовищный удар и самого Мюнца отбросил едва не к дальней стене, благо противники не слишком разнились весом. И пока колдун возвращался, Вадим успел закрыть оставшиеся Окна.

– Ну вот, – сказал он, – теперь можешь испробовать свой луч на мне: вдруг удастся подмять!.. Или ты не настолько дурак?

– Это ты глуп! – рявкнул Мюнц. – Что мешает теперь размазать тебя по стене?

– Например, моя скорость. Я двигаюсь быстрей, чем ты думаешь, – ещё не понял? Ну, попробуй меня догнать!.. Хоть видишь мои крылья, дуболом?

– К ним ещё нимба не хватает, – с насмешкой бросил колдун. – Кем ты себя вообразил?

– Не архангелом, успокойся. Слишком жёсткая там иерархия – смахивает на Пирамиду.

– А гоняться за тобой ни к чему, – добавил Мюнц. – Ты забыл про своё слабое место.

– Вовсе нет, – тотчас возразил Вадим. – Говорю же: не считай себя умнее других!.. Только не оказалось бы это слабое место – твоим.

– Это как?

– Пока что я спокоен, хоть и попили вы нашей кровушки!.. И взамен вовсе не жажду вашей. «The eye for the eye» – не для меня. Но человек так смешно устроен: стоит задеть за сокровенное, как он обращается в зверя, – и тут держись! Лучше не давай мне повода становится грубым. Если придётся выбирать между тобой и Кирой, как долго, по-твоему, буду я колебаться?

– «Выбирать» – тебе? – Колдун холодно усмехнулся. – А кто позволит тебе выбирать?

– Послушай, – сказал Вадим, – я не знаю, может, тебя от груди рано отняли, может, папашка в детстве обижал. Или на тебя повлияло, что ты последний в цепочке, или твоё увечье сказалось… Я не знаю! Но только не вини в своих бедах меня. И, ради своего бога, не вынуждай на крайние меры. В конце концов, мы не на равных…

– Хватит болтовни! – рявкнул огр. – Разорви тебя Ветер… Если умеешь – дерись!

Опережая его, Вадим метнулся к проёму, из которого уже выглядывала любопытная Кира, и сразу поймал ногами опору, оттесняя девушку внутрь. Действительно, время разговоров кончилось. И манёвров – тоже. Теперь остаётся лишь драться.

Не балуя разнообразием, Мюнц пустил в него волну деформаций, будто считал этот фокус главным своим оружием. Вскинув ладони, Вадим выхлестнул из них, одну за другой, целую вереницу светящихся зеркал, и те устремились волне навстречу, так же поочерёдно рассыпаясь с печальным шелестом. Но и волна спадала с каждым пройденным препятствием, пока не растаяла вовсе.

Словно повторяя для тупого ученика, колдун предпринял третью попытку. Однако Вадим не был тупицей и всё отлично усвоил уже со второго раза. В точности скопировав жест, он послал навстречу собственную волну, и та оказалась даже мощнее, подмяв колдовскую и покатившись себе дальше. Огру пришлось расстреливать её молниями, чтоб погасить инерцию.

Больше он пробовать не стал. То ли исчерпал себя, то ли решил, что в этих играх Вадиму везёт больше. Но и отступать не захотел. Вместо этого колдун сорвался с места и устремился на противника, зная, что теперь тот не посмеет ускользнуть. А что Вадим может шибануть в него Разрушением, он либо не думал, либо не заботился.

Вадим и впрямь не решился на это. А новую вереницу зеркал колдун прошиб, точно болид, выставив перед собой левую руку. («Кто там… правой?») С разгона он врезался в мага, отбросив внутрь прохода. Поневоле Вадиму пришлось опять выстраивать Знаки, хотя с тем же успехом он мог схватиться за мечи. В узком коридорчике особо не размахаешься, так что одним отчаянным ходом Мюнц свёл на нет свою ущербность.

И уже Вадиму пришлось туго, поскольку в силе-то калека превосходил его намного. Одна рука Мюнца вполне стоила двух Вадимовых, к тому же колдун успел насадить на свой обрубок тычковый кинжал, похожий на индийский «кутар», и неизвестно теперь, какая из его рук стала опасней. Неиспользованная Сила переполняла огра, выплёскиваясь наружу многими разрядами, кружа вокруг злые смерчи, сминая стены. Правая рука двигалась точно поршень, раз за разом пытаясь прорвать Защиту, – и сейчас-то колдун прочно стоял на ногах!..

Чтобы удержаться, Вадиму пришлось подкрепить Знаки мечами, хотя совместить то и другое оказалось непросто. Упираясь изо всех сил (и всё ж отступая), он отклонял по сторонам таранные выпады Мюнца, и те прошибали прозрачные стены, распахивая провалы. Улучив момент, Вадим хлестал по врагу молниями, швырялся шарами, но тот поглощал их небрежными жестами, переправляя неведомо куда. И лишь тогда Вадим мог оценить, в каком темпе ведётся схватка, поскольку даже пущенные в упор заряды не поспевали за движениями бойцов. А ещё говорят: «молниеносный»!..

И отступал Вадим с такой скоростью, что Кире приходилось перед ним бежать. Затем Мюнц припёр их к наружной стене, куда более прочной, чем внутренние перегородки. И тут уж принялся за непрошеного гостя по-настоящему. А тот даже не мог опереться на стену лопатками, потому что за его спиной укрывалась девушка.

Она тоже пыталась метать шары, видно, беря пример с младшей сестры, но против такого мастера это не работало. Неутомимый как паровой молот, колдун долбил безостановочно, надеясь сломить наглеца силой, раз не вышло колдовством. Вадима подмывало запустить в огра Волной – тем более, тот напрашивался. Но в такой близи легко схлопотать рикошет. Вдобавок могли пострадать спецы, безмятежно дрыхнущие по лавкам – несмотря на бушевавшую рядом битву.

Однако что-то надо было делать, пока оставались силы! Впервые за последние дни Вадим вспомнил об усталости: когда подгибаются колени и с трудом слушаются руки, а в груди не хватает воздуха, так много расходуется его за секунду, и кружится голова. По-прежнему Вадим оборонялся, а значит, тратил энергии куда как меньше колдуна. Но тот, похоже, черпал её из неиссякаемого источника. Наверняка к сознанию Мюнца подведён энергоканал – и уж конечно, он намного толще тех, которые питали вампиров. Всё же как выгодно быть подключённым к кормушке!..

Вдруг швырнув в противника мечами, Вадим вскинул освобождённые руки и в две ладони сотворил некий Знак, не слишком понятный даже ему. Тотчас за спиной Мюнца, прямо в воздухе, распахнулось пылающее Окно и с хлюпаньем засосало колдуна в себя – вместе со всеми смерчами и разрядами, окружавшими Врага грозным ореолом. Тут же захлопнулось, словно насытившаяся пасть.

«И мгновенно в зале стало тихо!» Только надсадно хрипел Вадим, изумлённо созерцая пустоту, да медленно оседала пыль, взвихрённая сражением. Бог знает, куда забросило Мюнца, но наверняка там не будет гладких поверхностей, чтобы соорудить стандартное Окно. А повторить такой же фокус колдун вряд ли сумеет.

– Нам повезло, – сказал Вадим, когда отдышался.

– В чём это? – откликнулась Кира, тоже впечатлённая его выходкой.

– Что Мюнц – Седьмой. Именно он замыкает здешнюю цепочку. Иначе бы о его сложностях узнали другие. Понимаешь…

– Не понимаю.

– …у этих ребят, у колдунов, жизне-сила передаётся от младшего к старшим. И напади мы сразу на Первого, пришлось бы убивать его семь раз – если раньше не подоспели б на выручку братья! Не говоря о том, что тут кто старше, тот сильнее.

– Ну да, «поборись сперва с моим младшим братом»!

– Надо двигаться по цепочке, сколько успеем. И кажется, я чувствую, куда ведёт нить. Интересно, кто же Шестой? Во всяком случае, не Чугин.

– Тогда пошли! – сказала Кира. – Чего ждать?

Задумчиво Вадим оглядел комнаты, из-за порушенных перегородок почти слившиеся в один зал. Никто так и не проснулся, хотя нескольких жильцов присыпало осколками, а двух-трёх сбросило на пол. Кажется, утром здешним спецам предстоит весёлое пробуждение! Интересно, они хоть знакомы друг с другом или так и куковали по разным клеткам?

– Ну, пошли, – согласился Вадим. – Ты в порядке?

Девушка кивнула, потирая ушибленные локти. Впрочем, она и вправду отделалась легко – если вспомнить про любимое блюдо колдунов.

Ухватившись за невидимую нить, Вадим заспешил следом за ней, будто за «волшебным клубком», – тем более, она так же быстро уползала, словно бы съёживаясь. Это мало походило на каналы, по которым в Пирамиде распределялась Сила, – скорее напоминало обычные узы, связывавшие родичей. Только здесь семейного сходства было намного больше.

И вновь маг и ведьма мчались по извилистым коридорам, соединившись в тандем, – тогда как преследуемая нить скользила по прямой, игнорируя стены. В этот раз пробежка не длилась долго: новое вкрапление в Лабиринт устроили неподалёку. К тому ж состояло оно из единственной комнаты, в которой укрывался один колдун – ни прочей нежити, ни живых. Прежде чем проникнуть туда, Вадим обезопасил себя и Киру, накрывшись таким куполом, что наружу не прорывался ни лучик, ни звук, ни даже мысль, – полная изоляция.

Здесь не обнаружилось потайной дверцы, но Вадим и не рассчитывал на новую удачу. Придвинувшись к стене, он проник внутрь помещения своим коконом, прикрывая место вторжения. Затем распахнул в ней сквозное Окно и вступил в комнату, потянув за собой Киру.

Место оказалось уютным, даже обжитым – судя по стильной обстановке и модерновым удобствам, устроенным на виду. (Действительно, чего стыдиться?) Здесь ценили комфорт и понимали толк в благах цивилизации. В искусстве, видимо, тоже, ибо на дальней стене размещалось пяток картин в светящихся рамках. Как у Мюнца, на них фигурировали пейзажи, но отнюдь не суровые. К тому ж они не являлись голографией – это были настоящие Окна, позволявшие владельцу наслаждаться самыми пленительными уголками планеты.

Атмосфера была холостяцкой, но иногда, судя по всему, сюда допускались счастливицы – хотя вряд ли надолго. Хорошо, если затем их просто изгоняли, а не пускали на корм, точно надоевшего петуха. Или не сплавляли по Пирамиде вниз, этаж за этажом.

Ныне жилец пребывал в одиночестве: то ли женщины ему наскучили, то ли как раз подбирал себе очередную игрушку. Облачившись поверх лат в шёлковый халат, он развалился в пышном шезлонге, прихлёбывая вино из узкого бокала, и будто смотрел домашнее кино, пуская изображение на полированную стену. Если колдуна и можно было узнать, то лишь по внутренней сути, мало подверженной Текучести. Ибо и этот брат был сейчас громаден и могуч, вовсе не напоминая прежнего задохлика.

– Бог мой, Бажен! – изумился Вадим. – Он тоже здесь, главный наш коммунар. Ничего нет святого для этих аспидов: религию замарали, коммунизм опошлили!..

Выяснилось, что для связи с коммунами использовались не только подземные ходы – по тем лишь доставляли рабов, персонал, оборудование и забирали урожай. Но без «хозяйского глаза» не могли обойтись даже вампиры. В отличие от младшего брата, Бажен пользовался особым Окном, с блуждающей выходной рамой, – нечто вроде волшебного зеркала, показывающего что пожелаешь, а при надобности отворявшегося в любую точку. Наверно, его дальность ограничивалась Бугром, но большего и не требовалось. Бажен мог контролировать плантаторов напрямую, пресекая попытки урвать лишнее. Мог наблюдать и наказывать, диктовать и убивать. В любой миг из плывущего мерцающего облачка могла шибануть молния или высунуться когтистая лапа, ухватив за горло. Не говоря о том, что колдун мог просто отключить нарушителя от Силы, а для нежити это было худшим из наказаний.

Но сейчас Бажен обследовал посёлок глухоманцев, готовясь, вероятно, его захватить, чтобы и этих наставить на «светлый путь». Как положено, недавних единоличников наделят бесплатными рабошлемами и расселят по утеплённым ульям. Самых покладистых возьмут в прислугу, дабы к голышам-кастратам прибавить новых, влить в это унылое племя свежую струю. По ночам вампиры-плантаторы будут сцеживать кровь у строптивых и насиловать немногих упрямиц, чтоб зарядиться их ужасом. А оборотни-надсмотры станут охотиться на сбежавших смутьянов и пожирать ослабелых рабов, как это проделывали (не так уж давно) пещерные огры, предки нынешних колдунов.

И себе Бажен уже присматривал ведьм, свою законную добычу. Их было немного среди глухоманцев, затюканных тяжким бытом, но и здесь пробивались эти ростки – непокорные, вольнолюбивые. Правда, расцветали они на краткий срок: только нальются соками и красками, как жизнь и близкие принимаются ломать, пока не оборвут все цветы. А потому искать ведьм следовало среди подростков и юниц, ещё беспечных, жизнелюбивых. Намётанным глазом колдун выделял тех, кто одевался вольнее и вёл себя раскованней, а особенное внимание обращал на таких, кто носился по улицам едва не голышом, с весёлой дерзостью огрызаясь на укоры взрослых.

Впрочем, этот посёлок давно дрыхнул. Но ведьмы и спали не как другие: крутились, вздрагивали, будоражась видениями и страстями, тосковали по странному, – и, уж конечно, нагими! Сколько ни приучай их к покровам, ночью они сбросят даже тот минимум, на какой соглашаются днём. А если б на небо вернулись звёзды, ведьмы скакали бы по ночной росе, купаясь в лунном сиянии, и устраивали свои шабаши-гулянья, пугая заурядов.

Блуждая Окном из дома в дом, проникая сквозь бревенчатые стены и обитые железом двери, колдун и здесь разыскал странницу, только-только начавшую созревать. Пылая жаром, она поспихивала с себя драные одеяла и раскидалась на убогой лежанке, будто на царском ложе, выставив на обозрение всё, чем владела. Хотя что ей было предъявлять, если на теле, ниже ресниц и затылка, ещё не проступило ни волоска? Складочки да припухлости, да тощую попку? Но колдуну за этим виделось многое, и судьба девочке готовилась жуткая. А в тесной каморке, как назло, никого больше не было. Да и кто смог бы ему помешать?

Надвинув Окно к постели, Бажен протянул туда могучую длань, будто решил утянуть ведьму сейчас же. Действительно, чего ждать? «Мы не будем полагаться на случай».

– Ап! – сказал Вадим, снимая Защиту. – Не отсохнет ручонка-то?

Колдун повернулся ещё раньше, чем до него донёсся первый звук. Будто кадр сменили: щёлк – и он уже смотрит на Вадима. Этот братец пошустрее будет! – оценил тот. И посильней, наверно. Следующее звено в цепи… и новая ступень для меня. Не слишком высокая?

– А-а, враг перемен! – узнал Бажен гостя. – Как же, наслышан!.. Встал, значит, грудью на пути прогресса?

То ли Глава коммун настолько вошёл в роль, что день уже путал с ночью, то ли дурака валял – в его черноте не разберёшь. И вправду, душа чужака – потёмки!

– Ты не свихнулся, часом? – спросил Вадим. – На «светлом» пути многие навернулись: то ли колдобин полно, то ли на него и выходят лишь с хворым разумом.

– Эту кроху, – колдун кивнул на Окно, – я хочу спасти от нищеты и голода. Знаешь, как живут в глухомани?

– И как в коммунах – тоже.

– Каждому – да воздастся, – отмахнулся огр. – И всё равно последний коммунар кормится сытнее и работает меньше, чем глухоманец. Потому что наш труд – производительней!

– Чего ж селяне не бегут к тебе толпами? Дураки, видно, – собственного счастья не знают!.. Вот погуляют в рабошлемах – поумнеют.

– Через месяц выпущу их – думаешь, разбегутся? А её, – Бажен снова указал на девочку, – поселю в хоромы, ни в чём отказу не будет!..

– А тебе – от неё, верно? Сколько раз на дню станешь её корёжить, чтобы делилась Хаосом?

– Её всё равно сломают – не я, так другие. И те даже не заплатят. Возьмут даром, на что ума хватит, а остальное затопчут по дурости. Ведь только мы видим, что это за сокровище!

– Но они «по дурости», может, и оставят чего, – возразил Вадим. – А уж ты выпьешь её до дна, иссушишь напрочь!.. Думаешь, мало таких же пакостников, охочих до малолеток, среди заурядов?

– Мы-то с тобой знаем: дело не в возрасте, – хмыкнул колдун. – По-твоему, сколько твоей Эве? Но я не променял бы её на сотню таких соплячек!

– А вот Эва тебе не по зубам! – взъярился Вадим. – И остальной вашей шатии – тоже. Дойдёт дело до царя, тогда поторгуемся…

– Вот основоположников не замай! – весело огрызнулся Бажен. – Царя ему подавай – ишь?.. Никто не даст вам избавленья, и от меня не ждите!

– Да что ты умеешь? – с презрением спросил Вадим. – Молнии метать, левитировать?

– Пройденный этап, – осклабился колдун. – Этим у нас вампиры пробавляются да младший братец.

– Покойный, – прибавил гость.

Бажен замолчал и на целую секунду ушёл в себя, прищурив глаза, – очевидно, окликал Седьмого. Конечно, без толку.

– Это становится занятным, – сказал он затем. – Чья работа?

– Ну, моя!

– Не врёшь?

– Смысл? Теперь ты – последний в цепочке. И жизнь у тебя одна.

– «И прожить её надо…» Как же, наслышан! Те самые «благие намерения», ведущие в ад, – конечно, если не враньё. Но сколькие на них купились!..

– Опыт заимствуешь?

– Так ведь накоплено – грех не воспользоваться!.. Однако речь не о том. С вами-то что делать?

– А есть варианты?

– Значит, так, – загибая пальцы, принялся перечислять Бажен, в отличие от сумрачного братца оказавшийся говорливым. – Во-первых, могу ухватить тебя за позвоночник и трясти, пока не отвалится голова. Иногда это бывает весело – если подворачивается живучий экземпляр. Во-вторых, можно обойтись как с обозной шлюхой, пустив по нижним Кругам, – ты ж видел это зверьё, оборотней! – Колдун засмеялся, откинув ухоженную голову. – Знаешь, когда мои прелестницы-гостьи начинают примерять на себя здешние чудеса (а я обхаживаю их, как никто!), очень забавно спускать их с небес – в такие боль и грязь, о которых они понятия не имели… Но мы отвлеклись, – спохватился Бажен. – Итак, в-третьих…

Пока он трепался, Вадим напряжённо вглядывался в его черноту, пытаясь понять, откуда поступает в колдуна Сила. Исходившие из Бажена жгуты виделись отчётливо. Протянувшись к дюжине точек, разбросанных по стене вокруг главного Окна, они затем направлялись через Зазеркалье к его «птенцам». Пульсирующая по жгутам Сила питала вампиров, и она же поддерживала работу Оконцев. Эдакий распределительный узел – только где же тут вход?

Вадиму почудилось, будто он различает в сплошной темени некое сгущение, ядро полнейшего мрака, непроницаемого точно «чёрная дыра», от которого веяло жуткой стужей, болью, страхом. Где-то уже встречалось подобное – кажется, в Глазе? Выходит, в отличие от вампиров, колдуны имеют прямой выход во Тьму, словно бы прикасаясь к ней сознаниями. А общий их господин контактирует с «птенцами» именно через это измерение, куда закрыт вход низшим кругам. И уж он, наверное, состоит из Тьмы – если не весь, то хотя бы частью.

И что это даёт сейчас? Ведь Бажена пора приструнить, так или иначе, – пока он не решил, «что делать» с нами… Конечно, можно испробовать трюк с распахиваемым в воздухе Окном, но тут он вряд ли сработает. К тому же Шестой настороже и не упоён близкой победой, как Мюнц, – захватить его врасплох будет трудно. Он даже не подпустит к себе мысле-облако, сгустившееся до опасной плотности. Нужна горячка и сумятица боя, то, сё…

А Бажен всё разливался, со вкусом живописуя разнообразные, изощрённые экзекуции, выбрать из которых оказалось непросто.

– Может, у тебя орган с мизинец? – предположил Вадим, когда тот сделал паузу. – Говорят, иные мужики от этого звереют!..

Приобняв Киру за талию, он проследовал к дивану, вольготно расселся, чувствуя под боком податливое тело ведьмы.

– Наконец последнее и самое, пожалуй, подходящее: я спущу с тебя шкуру, – серьёзно заключил Бажен. – Слыхал про такое? Чего ты стоишь без покровов!..

– А не боишься? Может, это последнее, что отделяет меня от богочеловека. И тогда придётся уже мне ломать голову, что с тобой делать.

– Ну ты фантаст! – умилился Бажен. – Но раз вы заняли места в первых рядах, сперва развяжемся с прежним делом. Вам же не безразлична судьба малютки? – Он снова повернулся к «волшебному зеркалу». – Бог с ней, я даже не стану её умыкать! И на что мне замухрышка, когда ты привёл такую кралю? Но и не засеять эту грядку было б не по-хозяйски. Слыхали про детей сатаны?

– Побойся бога! – возмутился Вадим. – Какая «грядка», какие «дети»? Она ж почка совсем, там и не прорастёт ничего!..

– А у сатаны очень живучие дети, – засмеялся колдун. – Ты не знал? Не в таких прорастает, уж поверь!

Внезапным невесомым прыжком он заскочил в Окно, на лету кинув торжествующий взгляд на нечаянных зрителей. В следующий миг уже высился пластиковой башней возле убогой лежанки, деловито озирая распахнутое тельце, – будто примерялся, с чего начать.

– Ап! – снова сказал Вадим. – Тут ты и попался, шалун!

Бажен вскинул удивлённые глаза и увидел подплывающий к нему бокал с недопитым вином. А Вадим уже держал в руке фигурную бутылку, тоже наполовину пустую. («Мы – не голубых кровей, можем и из горла!»)

– «За победу, – сказал он, салютуя своей посудой. – За нашу победу!»

Мало что поняв, колдун всё же отпил из бокала. Это он зря – классику надо знать.

– Ап! – в третий раз произнёс Вадим, и массивный шезлонг вдруг ринулся к хозяину, с шипением рассекая воздух.

Бажен пригнулся и снова выпрямился с такой немыслимой быстротой, что показалось, будто снаряд проскочил сквозь него. Затем шезлонг с грохотом вломился в стену, вышибя несколько брёвен, но колдун даже не оглянулся, вперив уничтожающий взор в Вадима.

– И это всё… – презрительно начал он, когда Вадим рванул назад сгустившееся облако, которым разгонял шезлонг. И одним отчаянным усилием выворотил из чёрного сознания тот непроглядный мёрзлый сгусток, увлекая в комнату.

Тотчас огр застыл, будто обратился в памятник. Рядом с ним визжала перепуганная девочка, спешно отползая прочь, откуда-то доносились всполошённые голоса родичей, спешащих на шум.

– Ну, теперь ты повеселишься, – посулил Вадим. – Уж глухоманцы тебе скучать не дадут!..

И он захлопнул Окно. «Чёрная дыра» слепо металась по комнате, разыскивая пропавшего слугу, и походила то ли на кончик слоновьего хобота, то ли на присоску щупальца. Сами собой затягивались настенные Оконца, не получая подпитки, и по всей губернии цепенело коммунное хозяйство: пропал распределительный узел-то! А отыскать его в глухоманских дебрях – пойди попробуй!..

О том, что творится сейчас в посёлке глухоманцев, Вадим старался не думать. Как говорится, that depends. Если огры уже натворили там дел со своими визитами… Ведь после отключения от Пирамиды колдун не сможет пальцем шевельнуть, чтобы защитить себя. «Бедный Йорик!..»

Прополоскав вином пересохшее горло, Вадим выпустил изо рта изумрудную струйку и аккуратно направил через полкомнаты в раковину, словно в невесомости.

– Зачем продукт переводить? – не одобрила Кира. – Лучше отдай мне!

– А много ты знаешь о приворотах? – спросил он. – Вот и я – мало. Это колдовская епархия: привязывать людей. Так что не будем рисковать зря…

Осиротевшая «дыра» наконец убралась из гнезда, продолжив поиски в других местах. Ну и бог с ней… точнее, дьявол.

Обхватив девушку, Вадим вознёсся с ней в воздух и поплыл вдоль стены с живыми картинами, вглядываясь в изумительные пейзажи. Здесь были тихая речушка, затенённая раскидистыми кронами, и поросший рогозом островок, затерявшийся в дельте большой реки (вероятно, Днепра), и каменистый берег моря, о который разбивались неспешные волны, и прозрачная лагуна кораллового острова, наверняка безлюдного, и гудящий дымный водопад в глубине джунглей, падающий в кипящее озеро. Сквозь затянувшую Окна плёнку доносились запахи, веяло теплом или прохладой, но любой тамошней живности вход был настрого запрещён.

Экое раздолье! – думал Вадим. Кто бы отпустил туда поблаженствовать с недельку? Но, как и всегда, мешают дела…

Даже Кира сладко притихла у него под боком, видимо, замечтавшись. Всё-таки у Бажена был вкус к красоте, хотя изрядно разбавленный мерзостью. И чего там больше – разобрать сложно.

– Ну вот, дух перевели, – произнёс Вадим с невольным вздохом. – «Кто на новенького» – следующий?

– Старенький, – буркнула Кира, с неохотой спускаясь на пол. – Опять пойдём по цепочке?

– В наших же интересах. В тренинге главное что? Постепенность! – Он усмехнулся: – По-твоему, здешняя победа далась слишком легко? Да Бажен просто подставился! То ли не уверен в себе настолько, чтобы отнестись к противнику с должным почтением, то ли…

– То ли? – подстегнула ведьма.

– Иногда мне кажется, что вампиров тянет не только к чужим смертям, – сказал Вадим. – А что странного? На их месте и я бы не захотел жить.

– Даже там? – Кира кивнула на «картины», уже начинавшие блёкнуть.

– Нигде. И ни за какие блага. Ты б видела, что у них внутри!..

– Это утешает, – вздохнула девушка. – Сколько их осталось – пять? Так побежали!

Пройдя сквозь стену, они последовали за новой путеводной нитью, оказавшейся толще и медлительнее прежней, – при желании её можно было даже обогнать. Тем более, уводила она в сторону подземного завода, где парочка уже побывала. Но прежде чем Вадим решился на обгон, случай распорядился за него.

– Так, – раздался в его сознании спокойный голос Брона. – Кажется, мы напоролись!

– Ага, – охотно подтвердил Гризли. – Будет заруба!..

То есть их методичному и скрытному проникновению пришёл каюк (впрочем, ожидаемый): колдуны обнаружили чужаков.

Протянувшись по Кольцу, Вадим глазами Оксаны увидел просторный тоннель, больше похожий на длинный зал, и выдвинувшихся вперёд росичей, уже изготовивших мечи, и парочку колдунов, безмятежно шагающих навстречу. А присмотревшись, узнал и тех.

Ферапонт и Банджура, два главных идеолога Крепости, вышагивали под руку. Но сейчас они мало напоминали свихнувшихся старцев, зануду-моралиста и богемщика-распутника, каких разыгрывали из себя наверху, – те же громадные фигуры, та же неимоверная мощь, сквозящая в каждом движении, те же доспехи и мечи. И та же чугунная уверенность в своём превосходстве.

– Вам повезло, – сказал Вадим. – Насколько понимаю, это Третий и Четвёртый. А значит, и Пятый не заставит себя ждать.

Ухватив под мышки Киру, он уже нёсся под потолком к месту назревающей схватки, петляя по тоннелям. Потоком воздуха девушку прижало к его груди, и тотчас она выгнулась, оплетя гибкими ногами его талию – будто оседлала, хотя и снизу.

– Пятого берём на себя, – вступила Эва. – Нам тоже не мешает размяться!

«Вот это – кстати, – с облегчением подумал Вадим. – Кажется, шансы выравниваются. Всемером мы как-нибудь сумеем заломать троих – если вправду чего-то стоим!»

– Тогда дайте мне Банджуру, – вызвался он. – Конечно, нехорошо сводить счёты…

Тем более, наверняка это не тот Банджура, который в молодости таскал идеи и сюжеты, где только мог (благо вкусом был всё-таки наделён), а утвердившись, принялся оберегать свой авторитет всеми доступными способами. Того прохиндея, скорее всего, давно подменили, и даже не потребовалось особо преображаться. То-то удивлялись, почему Банджура такой живучий! И никакая зараза-то его не берёт… А интересно, что стало с оригиналом? Вполне могли слопать, чтобы замести следы!

Когда Вадим ворвался под своды зала, росичи уже рубились с ограми, бодро звеня мечами. Все четверо получали от боя видимое удовольствие, будто тут «важна не победа». Может, оттого колдуны и не спешили пускать в ход фокусы, хотя наверняка умели побольше Мюнца. Им интересней было превзойти богатырей на голой силе, словно на своих нудных постах они стосковались по хорошей рубке. И колдуны явно одолевали – но странно, что перевес не оказался подавляющим.

Приземлив Киру рядом с Оксаной, Вадим подлетел к самой схватке и соскочил на пол между сцепившимися парами, прикидывая, к кому из росичей прийти на помощь. А заодно прощупывая облаком колдунов, чтобы определить, который из них мощнее. То есть кто тут Третий, а кто – Четвёртый?

Но неожиданно обнаружил полное равенство. Меж ними даже не протянулась братская нить. Зато их объединяло иное, куда более прочное.

– Господи, – произнёс Вадим изумлённо, – он же один! Это обманки, разве не видите? Он обзавёлся двумя телами и скачет туда-сюда, сражаясь на два фронта. Потому его Сила и делится надвое!.. А вы думали, это вы такие могучие?

Тотчас огры отпрянули и, явно насмехаясь, исполнили «бой с тенью», двигаясь с такой абсолютной синхронностью, что смахивали на пару голографий, пущенных с одного проектора. Богатыри глядели на жуткий танец с недоумением и гадливостью, разочарованно морщась. Они-то уже представляли себя в сиянии заслуженной славы, венчающей их боевую доблесть!.. «„И тут выхожу я – во всём белом!“ – подумал Вадим едва не с раскаянием. – „Какую песню загубил!..“»

Но вслух сказал:

– А чего ждали? Чтоб колдуны, да не морочили!.. Радуйтесь, что нарвались на одного – иначе б я не поспел. И всё равно: «первый тайм мы уже отыграли»! А я – так даже два.

Но какой удар для Крепостных моралистов! Если уж их верховный святоша, беспорочный отец Ферапонт, в своей второй ипостаси оказался местным Распутиным, развратником и святотатцем, почти Антихристом, поминаемым худым словом едва не в каждой соборной проповеди… И как он устроил такое раздвоение, как перепрыгивал из тела в тело – особенно когда те разбредались на сотни метров? Неужто объединил их Окном?

Молча Вадим двинулся на танцоров, продолжавших фиглярствовать даже здесь, в отсутствие благодарных зрителей и подчинённых, – а следом направились богатыри, угрюмо набычась. Они уже ощутили в себе прилив сил, поднимающий их на новую ступень, но не прочь были закрепить достижение. Росичи согласились бы записать на свой счёт и по половинке колдуна – не так плохо, если вдуматься. Это не какой-то бледнорожий вампир, вылупившийся из местных завистников. Это – огр!

Однако двуликий Четвёртый не принял боя. То ли изменившийся расклад его не устроил, то ли уже нарезвился здесь, заморочив головы доверчивым богатырям. И даже говорить с ними не пожелал. Разом повернувшись, оба тела припустили прочь, с места набрав такую скорость, что даже Вадим, на своих огне-крыльях, вряд ли бы сумел догнать.

Но убежали недалеко. Молоденькие ведьмы, к которым до сих пор не относились всерьёз, неожиданно объединили усилия, чтобы подстроить врагу каверзу. На его пути взметнулись жаркие костры, выстроившись во много рядов, – будто все сожжённые ведьмы решили вернуть палачам убийственное пламя!..

Вряд ли Четвёртый успел бы затормозить, да он и не пытался. Лишь перестроился на бегу, одним телом прикрыв другое, и принялся прошибать огненные ряды, снося пылающие столбы, взрывая баррикады горящих дров и разгораясь сам с каждым преодолённым рядом. Инерции первого тела как раз хватило, чтобы добраться до последнего костра и повалить тамошний столб, обрушась вместе с ним в развороченную поленницу. Не задержавшись, второй двойник перемахнул опавший огонь и скрылся за поворотом – если обожжённый, то не смертельно.

Ферапонт-Банджура поступился одним из тел (неясно каким, но это и неважно), зато сохранил главное: сознание. А оно и с уцелевшей половинкой способно натворить «море бед».

– Что за невозможная публика! – проворчал Брон, убирая мечи. – Только начинаешь проникаться к ним уважением, как они выкидывают такой финт!..

– С чего их уважать, если им плевать на всё, включая себя? – возразил Вадим, прислушиваясь к битве, бушевавшей под сводами подземного завода. – Это же «рабы – не мы»!

Заводской комп был искорёжен первыми же Волнами, посланными Эвой, а диспетчеры и выпущенные на волю трудяги разбежались кто куда, прячась от разыгравшейся в помещении грозы – с молниями, градом, смерчами и ещё бог знает чем, вовсе несусветным. Даже смоляной туман клубился под потолком очень натурально, маскируя мелькающие фигуры громовержцев, затеявших свои, опасные для смертных игры.

Только теперь, когда Вадим почти сравнялся с колдунами, демонесса смогла раскрыться во всю мощь. А Адам силой и упорством уже походил на титана. И сколько Пятый ни старался, его всё плотнее брали в клещи, перекрывая энергоканал, лишая Силы. Но от крайних мер пока воздерживались. Так что Вадим был там, в общем, не нужен – он и отсюда помогал чем мог, а большего ведьма не приняла бы.

– Всё-таки их мало, – заметила Кира, подходя к мужчинам вместе с Оксаной. – Слава богу, конечно!

Сиятельные голышки непринуждённо обнимались за талии, будто уже оценили сладость друг друга и при случае не прочь были её распробовать. Ну да, общий труд сближает!..

– Это ведь не раса, не нация, даже не род, – сказал Вадим. – Это – семья, изгнанная своими же. Загорский царёк и сотня его отпрысков от многих жён, поделённая на колдовские десятки. Да бордельчик из высокородных шлюх, нашлёпанных царьком же, плодовитым как пчелиная матка! А нам даже десятка досталась ущербная – всего-то из семи человек, включая безрукого. Каким-то образом они вызнали секрет, уже сгубивший в Огранде могущественный род Спрутов, и теперь с его помощью пытаются утвердиться на Земле, где в эти чудеса мало кто верит. Цель банальная: мировое господство, – однако требует большой подготовительной работы и предельной конспирации. Не знаю, как в других местах, но здесь царевичи напортачили. А может, им чуть-чуть не хватило времени. Или Эва перешла дорогу – у неё с ними давние счёты!..

– А ты и впрямь «шагаешь впереди», – князь кивнул на крылья Вадима, сложенные в подобие бурки. – Как Гайдар из пионерской песни.

– Первые атрибуты дракона, – ухмыльнулся тот. – Хотя могу сойти и за архангела – уж кто во что верит! Неплохо бы и вам научиться, а?

– Да, – согласился Брон, – такой пример увлекает. Вот переварю свежую порцию – попытаюсь. – И тут же спросил: – А что у нас с Пятым?

– Как раз сейчас Адам укладывает его в подходящий ящик, чтоб полежал до лучших времён.

– В гробик, значит? Это радует! Итого половину от нашей семёрки мы приговорили. Дело за малым: разделаться с остальными.

– Дальше в лес, больше дров, – возразил Вадим. – Тамошние ребята не чета тутошним!

– Так ведь и мы прибавили?

– И теперь о нас знают.

– Значит, надо удивить их ещё больше!

– Ну, дай нам бог.