Миро-Творцы Иванов Сергей
– И оборотни под тобой плохонькие… были. Лишь и умели, что переключаться на форсаж. А обретать новое качество – шиш. Куда им до Мстителей!.. Интересно, этих-то какой вампир плодит? И вампир ли?
– Ты быстро растёшь, – заметил Шершень со странной улыбкой. – С одной стороны, это пугает. Но когда бояться станет поздно…
– Тебя как зовут, «король»? Перед поединком положено называться.
– Зови меня Бонд, – после паузы откликнулся тот.
– Джеймс Бонд? – ухватился Вадим. – Четырёхбуквенный, значит. Случаем, Бондарю не родич? Хотя тот рангом выше – по крайней мере на букву. А над ним ещё две ступени, да? Или три?
– Есть вещи, – медленно сказал вампир, – от которых лучше держаться подальше. Для собственного блага.
– А то что – убьёшь меня? Ты уже пробовал.
– Ты не понимаешь, на что посягнул. Если за тебя примутся Высшие, любой кошмар покажется ерундой!
Кажется, «король» искренне старался Вадима предостеречь: не потому, что испугался за него, – скорее за себя. Вот так нечаянно сболтнёшь лишнее… Или с умыслом?
– Ты вообще-то из здешних? – спросил Вадим. – Или пришлый, как зверьё? Или на этом уровне вас вперемежку? Конечно, пришлые рангом выше!.. Не обидно, а? Не говоря о том, что чужаки примутся устанавливать тут свои порядки, и от вас в итоге не останется ничего!
Он уже зацепил чужое сознание и регистрировал реакцию вампира получше любого детектора лжи. Тому даже не надо было отвечать – достаточно и того, что Шершень слышал вопросы.
– Какой у тебя стаж? – продолжал наступать Вадим. – Три года, пять… двенадцать? Кто над тобой: Бондарь, Ферапонт…
– Я сейчас уйду, – предупредил «король». – Если не замолкнешь.
– Ну да, – не поверил Вадим. – Уйдёшь, как же!.. А где твоя прощальная речь?
– Ты ещё не понял, почему мы столкнулись? Думаешь, случайность?
– Да нет, просто оба оказались на острие.
– Нас связывает больше, чем думаешь. Не один ты ходил в ангелах, да только многие – пали. Когда-то и меня считали «чистым, гордым, вольным»… Не оправдал.
– «И знали рай в объятиях» твоих? – взъярился Вадим. – Ты на кого намекаешь, урод? Откуда ты взялся, где твой дом?
– «Дома у нас печальны», – с той же усмешкой сказал Шершень, будто откликнулся на пароль. – У обоих. Не хочется возвращаться, верно? «И ужасом той мёртвой пустоты…»
Но Вадим уже восстановил хладнокровие.
– Даже если не врёшь сейчас, сравнение хромает, – заметил он. – Бедняга Вальсингам потерял свою любовь, а ты – предал!
– Я завис над бездной, – возразил «король». – Никто не любит Шершней – даже те, кто их насылает.
– Любви тебе недодали? Ещё один обделённый!.. Видно, очень боялся продешевить, всё норовил отдаться подороже – вот и остался на бобах. Говорят, испытания закаляют сильных. Но ты оказался слаб.
– Брат мой, ради бога, – мёртвым голосом сказал вампир, – оставь меня…
– «Ступай за мной!» – велел Вадим, особенно не надеясь.
И тут «король» снова бросился, выхватывая мечи, – точно подхваченный смерчем. Вадим предвосхитил его атаку, наискось рубанув перед собой серпастой «жучьей» лапой, будто компьютерное чудище. Он и впрямь ощутил себя «жуком», на секунды слившись с машиной, и такой симбиоз оказался убийственным. Вампир, правда, успел отскочить, но ещё чуть, и удар развалил бы его надвое.
В следующий миг «король» метнулся прочь и исчез за деревьями. Мгновения спустя он уже вырвался за пределы мысле-облака, и сколько Вадим ни тянулся за беглецом, достать не смог.
«А если Бонд не врал? – подумал он. – Тогда мы с ним и впрямь братья по несчастью – вот смеху-то! Ах, Эва, Эва…»
Отложив плазмомёт, Вадим вновь взялся за управление. Конечно, он не мог тягаться прытью с «королём» – но этого и не требовалось. Быстротой мысли Вадим не уступал вампиру, а следить за ним мог через облако. И каждое движение его пальца во много раз ускорялось и тысячекратно усиливалось лапами «жука», делая его опасней любого существа – во всяком случае, из известных. Получается, ходульник – идеальное средство для охоты на вампиров, если располагаешь облаком! Как же Вадим сразу-то не допёр?
Без труда взяв след – прямой, как полёт стрелы, – он потрусил за «королём», мало-помалу набирая скорость. Странно, но уводил тот не к Городу, а наоборот, всё глубже в лес. Уж не решил ли вампир сбежать за Бугор?
Но не прошло и часа, как след «короля» оборвался, упёршись в высоченную бетонную стену, плавно изгибавшуюся по окружности. Перебраться через такую «жук» бы не смог, а вот вампир её просто перепрыгнул. И укрывалась за ней одна из сель-коммун, о которых Вадим до сих пор только слышал.
Неудивительно, что охраняемые блюстами обозы отошли в прошлое. Сюда не добрались бы и бронированные колёсники крутарей. По сути дороги не осталось. Только заболоченная прореха в кольце одичалого леса указывала на место, где она когда-то пролегала. Да ещё ворота в могучем периметре, ограждающем поместье.
Протянув к их верху пластиковую лапу «жука», Вадим нехотя выбрался на воздух, одной рукой придерживая под мышкой спасительный плазмомёт. По созданной дорожке взбежал на ограду, где простоял долго, созерцая открывшийся пейзаж. Кроме нарядной трёхэтажной усадьбы внутри периметра обнаружились странного вида бараки, похожие на гроздья осиных гнёзд, и ряды длинных грядок, засаженных растениями с мясистыми стеблями и листьями, больше похожими на оладьи. Или то были плоды?
Вообще всё это смахивало на плантацию, как Вадим её представлял. Значит, тут были и рабы, и надсмотры… даже плантатор!
То-то, что были. На сей раз у «короля» оказалось достаточно форы, чтоб обрубить все концы. Плантатора, как самый ценный кадр, он увёл с собой (может, и ещё кого), а нескольких надсмотров, на свою беду знавших лишнее, попросту изрубил в капусту, загнав в подвал. Наверняка и в здешних архивах не стоило копаться: выбрано вчистую. Из всех свидетелей уцелели только рабы – спасибо и на этом. Хотя вряд ли они знали много. Во всяком случае их ценность перевешивала знания, иначе бы Шершень не постеснялся.
Как видно, ульи рабов хорошо прогревались за день, собирая тепло в срединной трубе, а с вечера закупоривались, остывая до самого рассвета. Ночлежники загружались в ячейки ногами вперёд, а вблизи голов создавалась вентиляция, не выстужавшая норы. Куда более подходящее жильё для нынешнего климата, чем привычные бетонные клетки! Может, подобные же людятники планировались и для трудяг со спецами? Зачем им больше-то? Роскошь развращает.
Рабы уже спали, расфасованные по ячейкам, и только с десяток оборванных, припорошённых снегом фигур, в большинстве женских, неприкаянно слонялись меж бараками, чвакая ногами по мёрзлой грязи. Наверно, то была дворня, изгнанная из усадьбы и оглушённая нежданно свалившейся волей. А раз «король» не порубил её заодно с надсмотрами, спрашивать было без толку. Только и знали: поднеси, убери, задери подол, наклонись!.. Кроме понятной тоски по тёплому углу Вадим ощутил в каждой из них унылый голод – из-за ночного переполоха бедняг не успели покормить. Вдобавок по многочисленным лужам уже шныряли пиявки – не столь опасные, как их подбугорные сородичи, однако очень неприятные для голоножек.
Потерянно озираясь, дворовые сбредались к усадебному крыльцу, с ожиданием поглядывали на высокого гостя, одетого и вооружённого, словно инопланетянин. Конечно, это не по-людски, но Вадим не мог побороть брезгливость. Они ведь даже не были под заклятьем – просто растеряли достоинство.
Сторонясь их заискивающих взглядов, Вадим спрыгнул на пластиковую тропинку, проложенную над грунтом, прошёл к усадьбе, выверенным пинком распахнул створки парадной двери. Затем махнул повелительно рукой: мол, все за мной! – и вступил в просторный холл, из которого выстланная ковром лестница уводила в верхние этажи. Наставив перед собой плазмомёт, Вадим стал подниматься, прощупывая мысле-облаком помещения.
В доме было пусто, если не считать трупов в подвале. Для надёжности обойдя все комнаты, Вадим собрал в подвернувшееся лукошко немногие остатки съестного и снёс оголодавшей прислуге. Делить не стал – ещё не хватало!
Из всех этих затурканных особ Вадиму приглянулась тощенькая смуглянка с голыми плечами, явная иноземка, – на ней он и задержал взгляд, прежде чем снова отправиться наверх. И совершенно напрасно, как выяснилось чуть позже.
Был тут ещё один незаурядный экземпляр, но совсем на иного ценителя. Её лицо было простым и бездумным, как сама пустота, а груди столь обширны, что едва умещались на крепком торсе, и так свисали под собственной тяжестью, что со стороны казались верхом вздымающегося живота. (Попробуйте навесить на себя пару арбузов! Никакой лиф не вернёт их на место – нужен домкрат.) Похоже, этим бюстом красотка и заслонила хилую иностранку от посягательств здешнего племенного бычка, плантатора-коммунара. К счастью, у него оказались другие вкусы, нежели у Вадима.
А вампир всё же наследил. То ли опять недооценил преследователя, то ли не очень старался. Внутри камина (кстати, действующего) Вадим обнаружил лифт, ведущий глубоко вниз, под разветвлённый подвал, в длинную комнату, похожую на небольшой склад из-за развешанных по стенам полок. В дальнем конце мерцала крышка, прикрывая вход в зеркальную трубу, живо напомнившую Вадиму лабиринт из его потусторонних видений. Туда, вероятно, и ретировался здешний помещик, увлекаемый «королём». По этой же трубе поставляли в коммуну насущное, включая рабов, и по ней уходил в Крепость урожай, контейнер за контейнером. Конечно, пневмопочта – давнее изобретение, но здесь оно обрело вторую жизнь.
Заперев люк на все засовы, Вадим вернулся в залу, убранную с той же патриархальной роскошью, какую он оценил ещё на входе. Места здесь вполне хватало для этих раскидистых кресел и диванов, кушеток и пуфов с пышными сиденьями, огромных столов на гнутых ножках и пушистых ковров, уложенных поверх паркетного пола. Но более остального Вадиму приглянулся камин – вот чего всерьёз недоставало в современных квартирах!
Расслышав робкое царапание в дверь, Вадим скользнул к ней и распахнул. Перед входом стояла, зябко обхватив себя руками, давешняя смуглянка в декольтированных лохмотьях и сосредоточенно тёрлась подбородком о собственное плечо, почти готовая зарыдать. Походила она то ли на индианку, то ли на бирманку, то ли и вовсе на индонезийку. Хотя покрой платья больше подобал латиноамериканке. Или цыганке, какими их представляли в кино.
– Что? – негромко спросил Вадим.
– May I come in? – прошептала девушка через силу.
– What for?
После паузы она решилась:
– I may sleep with you.
– But I can’t!
Она впрямь была иностранкой, завезённой сюда ещё малышкой. Кажется, даже мелькала недавно по тивишнику – с песнями и плясками из индийских фильмов, столь почитаемых в народе. И как обхаживали её эти годы, если даже не обучили туземной речи!.. Теперь сия экзотика показалась на Студии чрезмерной, и чудачку вышвырнули на обочину, как многих прочих.
Вадим ещё раз оглядел гостью – от сбитых маленьких ступней, по щиколотки вывоженных в слякоти, до спутанной чёрной гривы. Девушка и поныне так старалась расправить гибкую спину, что даже слегка оттопыривала задок. Впрочем, смотрелось это симпатично.
Он покачал головой, удивляясь её смущению.
– What's the matter, honey? – спросил. – Is that the first time?
– Yes, – призналась она тихо. – Because you – kind man.
– В хорошие руки, да? – фыркнул Вадим и выругался чуть слышно. Делегировали её сюда, что ли? От здешней челяди новому господину – самый свежачок! Только сейчас доставили в посылочной капсуле, ещё ополоснуть не успели… Или сама додумалась?
– Ну, заходи, – сказал он и перевёл: – Come in!
Всё-таки пришлось взять её за руку и – покорную, с понурой головой – отвести в ближнюю ванную, которая и впрямь по ней скучала.
– Разберёшься? – спросил Вадим.
Машинально она кивнула. Памятуя о стыдливости бангладешских крестьянок (при наводнениях умиравших от голода в кустах, лишь бы не показаться на людях голышом) и целомудрии бирманских студенток (во время путчей десятками выбрасывавшихся из окон, лишь бы не достаться солдатне), Вадим оставил гостью одну, чтобы заняться своими делами. Но когда вернулся, она сидела на пятках в пустой ванне, дрожащая и съёжившаяся, бессмысленно прижимая к груди скомканное платье – собственно, единственную свою одежду.
Тихонько чертыхнувшись, Вадим поставил перед ней таз, сунул в руки мыло. Механически девушка принялась за стирку, благо процесс, видимо, оказался знаком; а он включил на полную душ и стал её мыть, стараясь только не заходить за некую весьма условную грань. Бедняжка не возражала. Стыдливости в ней обнаружилось немного – по крайней мере, сейчас. Как насчёт целомудрия?
Когда сошли первые грязевые потоки, Вадим уложил гостью на дно ванны, быстро наполняющейся горячей водой, и двинулся по второму кругу, теперь промывая набело.
Конечно, справедливости ради следовало таким же образом обслужить публику, зябнущую в вестибюле, а затем и всех плантационных рабов. То есть соблюсти принцип: всем или никому! Проблема в том, что из всей прислуги Вадиму приглянулась лишь эта малышка.
– Ну-с, – сказал он затем, – Go to bed. Sleep так sleep. Настал час расплаты!
Ему в самом деле требовалось вздремнуть – хотя бы с часок. За сегодня уже столько случилось! Суточная норма выполнена, даже с превышением.
Так же покорно «бирманка» подставилась под полотенце, коим её энергично растёрли, и пошлёпала в спальню, кончиками пальцев неся перед собой почти сухое платье (которое Вадим столь же энергично отжал, едва не разорвав надвое). Аккуратно повесила его на спинку кресла и юркнула под одеяло, будто вспомнив наконец о стыдливости. А может, ей стало зябко: всё ж здесь не Бирма!
Натянув одеяло до подбородка, смуглянка с ожиданием и опаской уставилась на Вадима, почти достающего макушкой потолок. И сам он показался себе громадным бледным валуном, чуть ли не айсбергом, грозящим обрушиться на темнокожую кроху. Ну да, щас!..
– What's your name? – спросил Вадим.
– Uma, – шепнула кроха.
– Спи, Ума, – велел он. – Bye-bye, сладкая, «глазки закрой». Конечно, я гурман, но не людоед. Let's sleep on it.
Когда он вернулся после душа, девчушка и впрямь заснула, свернувшись калачиком. А только Вадим лёг рядом, как она безотчётно прижалась к его жаркому боку, уложив голову ему на грудь. Большего Вадиму не требовалось. Живая душа рядом – что ещё? Как Ума нуждалась в его тепле, так и Вадиму надо было делиться.
А снились ему давние подружки и странные с ними отношения, затеваемые на новом витке, после долгой разлуки. Господи, к чему мне забытые проблемы! – негодовал Вадим даже во сне. Мало нынешних?
Но не просыпался.
Глава 2
НОВЫЕ ПОРОДЫ
1. В лесу прифронтовом
Едва забрезжило, Вадим разбудил смуглянку Уму, сладко разомлевшую в его жаре. Нагишом она и вовсе напоминала диковинного зверька, очаровательную обезьянку – со скуластым личиком, большими блестящими глазами, тупеньким носом и пухлым ртом, бесшёрстную, но гривастую, на гибком смуглом теле которой розовели только ладони и подошвы. И как это Бату пропустил, не прибрал «бирманку» в свой гарем? Хотя, если разобраться, у Вадима гарем не меньше – ведь столько крючочков разбросано! Только и отличий, что у него все гуляют на воле, а не сидят под замком, и сам он не решается никого тронуть. Зато какие кобылки: одна другой краше!.. Уж любоваться имею право?
Он опять пропустил Уму и себя через душевую, сунул девушке высохшее платье. Затем, уже одетую, провёл через вестибюль, мимо спящих вповалку дворовых, и дальше, по заиндевелой скользкой дорожке, – к самым воротам, где покорно ждал ходульник вместе с безропотными «ангелами», запертыми в нишах. Подбросив им фруктов, Вадим опустился за пульт, а в соседнее кресло усадил испуганно озирающуюся голоножку. Оставлять плантатору эдакий свежачок он не собирался. Хватит с него историй про насилия над малолетками!..
Сориентировавшись по мысленной карте, Вадим снова пустил «жука» через лес, втаптывая в грязь свежий снежок. Он старался не ломать разросшийся кустарник, не царапать стволы, но временами заросли сгущались настолько, что приходилось идти напролом. И даже тогда Вадим почти не снижал скорости – всё-таки для глухомани лучшего транспорта трудно желать!.. Собственно, ходульник и создан для диких мест.
Через час с небольшим они прорвались сквозь последние ветки и выскочили на знакомую поляну, слегка припорошённую белизной поверх травы. Впервые Вадим наблюдал блокгауз ранним утром, в косых и уже тёплых лучах восходящего солнца, быстро рассеивающих ночные тучи. И смотрелся тот даже уютно. А прозрачный воздух бодрил и взывал к здравомыслию, убеждая, что недавние кошмары лишь привиделись.
Без обычной опаски Вадим подъехал к дому. Помахав рукой Оксане, по пояс высунувшейся из окна, он оставил «жука» и вместе с Умой прошёл в калитку, с любопытством озираясь.
Нынче здесь оказалось непривычно людно: знакомые фигуры мелькали не только в доме, но и на крыше, и в ближних кустах. Как ни рано поднялся Вадим, эти ребята сегодня не спали вовсе, полночи продираясь через захламлённый лес. Добрались они сюда на двух бэтрах и от самого Замка вели за собой кабель, одетый в пластиковую оболочку – столь прочную, что её не повредил бы даже взрыв. Под землёй росичей сопровождал «скалогрыз»: жутковатый проходческий механизм, похожий на метровую гусеницу, – за которым, по проплавленной зеркальной норке, тащился кабель, словно нитка за пауком. Причём скоростью машина не уступала бэтрам, ехавшим поверху. В числе прочих полезных вещей «скалогрыз» был обнаружен в Гнезде, набитом добром, словно сундук, который волны прибили к необитаемому острову.
Как видно, росичи решили превратить блокгауз в один из своих форпостов. Даже несколько компов сюда доставили, и теперь пара сварливых технарей под суетливым руководством Тима устанавливала их в кабинете Михалыча, оборудуя пультовую. Четвёртый спец, седовласый и тощий Конрад, с головой ушёл в модернизацию страж-системы, слоняясь по окрестностям в сопровождении насторожённого крутаря. На новых гостей технарь даже не взглянул. Правда, невиданный ходульник, затормозивший вплотную к дому, на секунду привлёк его внимание. Но подробный осмотр Конрад отложил на потом – видно, за вчера насмотрелся всякого.
Вообще все тут были при деле, исключая разве самого хозяина и гиганта Гризли, разомлевшего в обществе здешних прелестниц, Оксаны и Милицы (два облачённых в сарафанчики тела при одной участливой душе). Расположились они в той же светлице, за памятным столом, предаваясь чинному кофепитию под роскошные выпечки. Ассортимент их ещё расширился – наверно, благодаря Милице, привнёсшей в дом новые рецепты.
Нагрянувшего Вадима, предваряемого оборванной, но чистенькой смуглянкой, встретили радостно. Даже угрюмый Михалыч пробурчал что-то одобрительное.
– Растёт женское поголовье! – приветствовал Гризли его спутницу. – Да все такие славные!..
Всё-таки не зря он считался первым росским витязем – первым по стажу и по силе. Гризли сделался ещё массивней, уже едва умещаясь внутри доспехов. По росту запас оставался, но шириной богатырь доставал серков. Видимо, при захвате Гнезда он сцепился с Шершневым вожаком. Конечно, тот сумел отбиться, но ведь и Гризли выжил!.. Вот, теперь осваивает новую полку.
– Да уж, славы Уме не занимать, – подтвердил Вадим, вдвоём с «бирманкой» подсаживаясь к столу. – Но всё преходяще, увы.
Радушная Оксана кинулась их обслуживать, шлёпая по строганому полу босыми ногами. Быстро расставив чашки, наполнила их дымящимся кофе, придвинула к гостям вазы с печеньем. И сама подсела ближе к Вадиму, с удовольствием потчуя новыми сортами, беззастенчиво прижимаясь к его руке юной грудью. Кажется, она уже почитала Вадима за родича – то ли старшего брата, то ли любимого дядю. Или это в ней женственность пробуждается?
– Эк тебя привечают! – позавидовал Гризли. – Даже скандала не закатили… Не спать! – вдруг рявкнул он в сторону кабинета. И подмигнул Вадиму: – Ну, публика – перекуров больше, чем работы! А уж задницу лишний раз оторвать…
В его глазах мерцали горячечные огоньки, словно у начинающего безумца. И очень он напирал на бутерброды. Гризли всегда был не дурак поесть, а нынче и вовсе открылся жор. Как у прочих витязей, его сознание уже заполняло тело, жёстко контролируя каждый орган, управляя, подхлёстывая. И плотности в этом эфирном двойнике прибывало с каждым часом – будто подрастал младенец-богатырь. Эдак и своему прототипу Гризли вскоре на руках растолкует, кто тут царь зверей. По старой памяти Бэк попробовал было на него гавкнуть, но гигант рявкнул в ответ с такой силой, что бедный пёс даже присел, будто от акустического удара. Зычностью и густотой это смахивало на львиный рык, а собаки, как известно, чтят громогласных.
– Лина доплюхала нормально? – спросил Вадим. – Никто не выпал по дороге?
– Всё путём, – заверил крутарь. – Шлёт приветы. Слава богу, Брон не ревнивый. Или ему не до того – столько суеты!.. Спим урывками и не хочется – на таком все подъёме.
– Ну, неделю вы на этом подъёме продержитесь… ну, две…
– Больше не надо, – уверенно сказал Гризли. – Всё решится раньше.
В самом деле, через пару недель можно спокойно впадать в спячку – «поезд ушёл».
– А ты сам – как? – поинтересовался Вадим.
– В смысле?
– Растёт моща-то?
– «Сама пошла», – похвастал Гризли, ухмыляясь во всю ширь мясистого лица. – Будто на дрожжах. А помнишь, как мы вкалывали, чтобы сдвинуться на чуть? Голову кружит, сердце ёкает, суставы трещат, самого шатает. И прикидываешь: то ли прорвёшься к новой силе, то ли окочуришься.
– Чаще заканчивалось компромиссом, – вставил Вадим. – Болячка или травма – и начинай разбег снова.
– Зато теперь только успевай считать килограммы!..
– И много набрал?
– Да ну, о чём говорить! – ответил гигант, явно кокетничая. – Разве это вес?
Действительно, даже кресло пока выдерживает. Хотя не каждое.
– Ем теперь раз в день, – добавил Гризли. – Но уж с утра до вечера. И всё равно не хватает. Где бы разжиться приличной кормёжкой? Свежатинка – и то проблема.
– Свежатинка – это что?
– Мясо, – пояснил крутарь. – Пока оно свежее, сочное – оно живое. А завяло – всё. Есть надо живую пищу.
– Живую им подавай! – проворчал Вадим. – Скоро и впрямь станете пожирать зверей, срезая ломти с живого.
– Николь, говорят, пробовал. А я не могу – с души воротит.
– Твоё счастье: душа есть. А за своим карлой приглядывайте – как бы не перевернулся.
– Это как?
– Как перевёртыш. Повадки у него, точно у оборотня, и чем дальше, тем заметней.
– Ну, ты суров! – хмыкнул Гризли, однако задумался: видно, у самого копились подозрения. Правда, процесс этот давался ему трудно – другая специализация.
– А знаешь, какой продукт в природе самый белковый?
– Какой? – послушно спросил гигант.
– Саранча, – ответил Вадим. – Ну, ещё пауки. Семьдесят процентов протеина!
– Ну да! – развеселился Гризли. – Это что ж мне, за каждым паучком гоняться? – Он даже фыркнул, представив картинку. – Хотя…
И здоровяк опять наморщил лоб, наверняка вспомнив про исполинских пауков подземелья, живущих колонией. Ну, твари, стерегитесь! Если крутари войдут во вкус…
– Старый, да ты параноик! – Вадим укоризненно покачал головой. – Нельзя зацикливаться на одной идее. Для равновесия нужна ещё парочка, иначе крыша поедет. Может, живописью займёшься?
– Ага, щас! – хохотнул Гризли.
– Я не шучу. Погонишься за одним зайцем – это ж какой прокол, если упустишь! А так: сменил направление – и ни обвала тебе, ни депрессии… Знаешь, когда кончается жизнь?
– Ну?
– Когда смысл теряется. Тогда рушится здоровье, опускаются руки и прочее… А то и сам головой в прорубь. Так лучше уж иметь их парочку.
– Рук? – с тем же смешком спросил Гризли. – Или прочего?
– Смыслов, – ответил Вадим серьёзно.
Он по себе знал, как затягивает гонка за силой. Для нормального мужика такой азарт покруче любой игры, сколько б ни было ему лет – 16 или 60. Когда начинается «путь в неведомое», забываешь обо всём. Ночей не спишь, всё повторяешь в уме объёмы и веса, достижимые через месяц, два… через год. (Ну, через год ты уже Геракл!) Сравниваешь себя с признанными силачами. Подбираешь упражнения, планируешь комплексы, рисуешь таблицы, чуть ли не диаграммы. Мысленно прокручиваешь движения, невольно наливаясь жаром, будто и впрямь тужишься. Так нафантазируешься до тренинга, что, когда добираешься до «железа», сил уже не хватает. Ну, ладно…
– Как поживает селянка? – спросил Вадим у хозяина. – Не тоскует по своим?
– У нас, поди, не хуже, – повёл плечами тот. – А тосковать ей, в общем, и нечем.
В его взгляде, брошенном на Милицу, Вадиму почудилась нежность. «А что, в самом деле? – подумал он. – Молодуха справная, в самом соку. К тому ж покорная, несуетная, слова лишнего не проронит. И связывает их смерть да воскрешение – прочнее уз нет. А что без души – так сколько их!.. Может, такая и нужна затворнику, „чтобы спокойно встретить старость“? Дочка-то скоро упорхнёт, судя по всему. Ей уж тесно тут».
Из кабинета выскочил Тим, распаренный руганью с подчинёнными.
– Ага, и ты здесь, – отрывисто сказал он, увидев Вадима. – Ну дык!.. А твои бабы где?
– Вот, она взамен, – кивнул тот на Уму. – Рекомендую.
– Господи, везёт некоторым! – воскликнул щупляк. – Ведь постоянно вокруг вьются, как над дерьмом!..
– Это ты – муха навозная, – возразил Вадим. – А бабочек тянет к нектару. Сюда-то зачем припёрся?
– Так в Замке скукота! Девочки уж разобраны, вы с Кирой запропастились. У творцов крыши вразлёт, а Власий к вечеру и вовсе наклюкался – где только раскопал?
Подтащив стул, спец втиснулся между Вадимом и Умой и налил себе кофе, сперев у Михалыча освободившуюся чашку. Притянул поближе вазу с печеньем.
– И не страшно было ехать?
– Полдня боролся с собой, – признался Тим. – Потом кто-то из нас победил, и вот я тут!
– Победитель! – фыркнул Гризли. – Видели б его, когда мы подстрелили кикимору! Забился в угол, глазки закатил, окутал себя какой-то мерцающей дрянью – сам чуть не задохнулся…
– А на кой ляд было затаскивать её в кабину? – огрызнулся коротыш. – Господи, такое в страшном сне не привидится! У меня даже ноги отнялись…
– Что ты за мужик, – пророкотал Гризли, – если собственными мослами распорядиться не можешь. Хочешь, чтоб за тебя управились чужаки?
Уж своего Зверя гигант содержал в такой строгости, что никакой вампир не сумел бы вмешаться.
– Я не мужик, – кисло возразил Тим. – Я нормальный цивилизованный мужчинка, коему ни к чему скакать по лесам и болотам, добывая пропитание. Я сапиенс, понимаешь? А сапиенсы отличаются от зверья мозгами, а вовсе не мышцами!
– Спецы! – с презрением сказал гигант. – Умники!.. Кабы не мы, запаршивели б в своей Крепости. Или слонялись сейчас по помойкам, кормясь объедками. У вас мозги настроены на безделье. Ежели вас не подхлёстывать, сыщете сотню причин, лишь бы не дёргаться. Хоть бы разобрался со своими фокусами – а может, ты готовый маг?
– Типун тебе… – испугался малыш. – Говорю ж: я нормальный! Мало что выскочит с перепугу? У меня и справка есть. Никаких отклонений, понял?
– А тебе трудно попробовать? Что ты теряешь!.. Или боишься лишний раз задницу от стула оторвать?
– Передай своему громиле, – сказал Тим Вадиму, – что, когда у одного помершего силача взвесили мозг и бицепс, – оказалось, бицепс весит больше.
– Передай своему задохлику, – лениво откликнулся Гризли, – что у него тоже зад наверняка тяжелей головы. И о чём это говорит?
– А ведь мускульные нагрузки и впрямь угнетают работу мозга, – поддел Вадим богатыря. – Думаешь, почему пролетариат такой организованный?
– И что? – не растерялся тот. – Мало у нас умников? Вот пусть они соображают!
– Да вишь, беда какая: соображать-то они вроде умеют, и даже чудеса иной раз удаются, однако трудиться разучились напрочь. А ведь как ругали Крепость, что не даёт развернуться!
– Бедняги, – хмыкнул крутарь. – Сдалась им эта воля!.. Они-то хотели той же клетки, только чуток пошире. Вот и опешили теперь.
В этот момент в комнату вступил Конрад. Молча прошёл к столу, сел на свободное место, рядом с Гризли и напротив Тима, и зацепенел, терпеливо ожидая, пока обслужат.
Увидев троицу вместе, Вадим поразился, сколь далеко разошлись породы – будто разные виды. Колоссальная фигура Гризли вовсе не казалась грузной, каждое его движение удивляло лёгкостью и было выверено до миллиметра. Гигант был насыщен энергией, однако держал её в узде – ни лишнего жеста, ни пустого слова. Зато Тим суетился и дёргался, как мартышка. А Конрад выглядел заторможенным и расхлябанным – точно пьяный. А ведь они лучшие среди спецов!..
– Хватит о грустном! – возгласил Тим, размякшим взглядом лаская девичьи фигуры, а безропотную малышку Уму только что не обнимая. – Дамы скучают!.. А не устроить ли нам танцы?
Но тут на пороге кабинета вырос нахмуренный технарь, исподлобья оглядел пирующих и пробубнил, опасливо переступая замызганными башмаками (видно, уже схлопотал от Оксаны):
– Ну, кажись, налажена связь.
– Слава богу, разродились! – обрадовался Гризли. – На дядю пашете? Надоело же вас шпынять!..
Бедняга насупился ещё пуще, но спорая хозяюшка тотчас одарила его подносом с двумя чашками кофе и фирменным набором выпечки. Умиротворённый, спец отступил.
– Пошли, что ль? – сказал Гризли, бодро вскакивая. – Брон заждался!.. Михалыч, идёшь?
– Отзынь! – отмахнулся хозяин. – Без меня умные.
Нехотя Вадим оторвался от угощения и вместе с Тимом поспешил за крутарём, оставив «бирманку» на попечение приветливой Оксаны и угрюмого колдуна. Мало им бездушной Милицы – добавилась иноземка, которая по-русски ни бум-бум. Правда, умница-ведьма слегка кумекает в английском, так что договорятся.
На просторных экранах, словно на оконцах в завтрашний день, где видеосвязь станет обычным делом, светилось выразительное лицо Брона. Только компания подсела к мониторам, как изображение распалось на квадраты и в каждом возник свой лик. Теперь, кроме князя, с экранов смотрели трое: Юстиан, Гога, Игорёк. (Власий, наверно, ещё не проспался.) Причём все подключились к разговору из разных комнат – эдакое коллекторное совещание с максимальным эффектом присутствия.
Тяжёлым взглядом Гризли выдавил технарей в соседнюю комнатку, где уже устроили страж-пульт, и подождал, пока за ними закроется дверь.
– И ладушки, – проворчал богатырь. – У вас своих дел по горло.
Первым, конечно, заговорил Брон – на это его право пока не покушались.
– Какие новости, Вад? – спросил он. – Где ещё побывал?
– На плантации, – откликнулся тот, с удовольствием озирая знакомые физиономии. – Или в сель-коммуне, по-нынешнему. Туда и завлёк меня «королевский» след.
– А куда он повёл дальше?
– В трубу, – сказал Вадим. – Я протянулся по ней, сколько смог.
– И?
– Похоже, она нацелена в Центр, и дорожка сия Шершню знакома. Во всяком случае, его не испугала встреча на том конце. А главного коммунара он прихватил с собой.
– Не нравятся мне эти подзем-ходы, – пробурчал Гога. – Раньше-то, в нормальных войнах, больше заботила угроза с воздуха. Если крепостники вот так же подберутся к Замку…
– Далековато, а? – усомнился Тим, как и всегда, пытаясь приукрасить реалии. – Столько километров долбать, да по камню!..
Если массивного Гогу выделяла редкостная оперативная память, то щупляк Тим отличался завидным быстродействием. Но иногда его слова обгоняли мысли.
– Наверняка от Крепости к Гнезду протянут канал, – сказал Вадим. – Надо законопатить, пока не поздно.
– Или подготовить встречу, – жёстко повернул Брон. – У нас есть похожие машинки.
– Боюсь, сражение под землёй мы проиграем, – вздохнул Вадим. – Чужая территория. Лишь и можем, что организовать оборону.
– Или ударить первыми, – снова прибавил крутарь.
– Ну да, предупредительный выстрел в голову! – развеселился Тим. Но тут же умолк, натужно кашляя.
– Мы уже устанавливаем по Замку сейсмодатчики, – сообщил Юстиан. – На случай подкопа. Это не считая прочих ухищрений.
– Если б знать в Крепости слабые места! – произнёс Гога. – Пока баланс сил не в нашу пользу. Но и время работает не на нас – выжидать опасней.
– Раз «король» сбежал через поместье, – предположил Юстиан, – может, он подчинён Главе сель-коммун? Что если Шершни не убирали опасных смутьянов, как мы полагали, а заготавливали корм для гурманов?
Кажется, идея была достаточно безумной – Тим даже дёрнулся.
– Мясо, мозги, кости? – тотчас спросил Гога. – Или кровь? Тогда в ход идёт версия Вадима: про вампиров.
– Боже, не надо! – опять не сдержался Тим. – Давай что попроще. Почему не обговорить «химию»?
– Вряд ли на нас нападут плантаторы с надсмотрами, – заметил Брон. – Им бы только безответную скотину гонять!.. Скорее натравят блюстов – если не припасли кого покруче.
– Кто о чём… – ляпнул Тим и заткнулся, увидев усмешку на твёрдом лице князя. Конечно, тявкать на смирного Вадима куда как проще!
– А ещё вспомните Мстителей, – продолжил крутарь. – Кто они, по-вашему?
– С этим – к Вадиму, – сказал Юстиан. – Он единственный, кто с ними сталкивался и кто унёс после этого ноги.
– И голову, – прибавил ничего не забывающий Гога. – И лапу… Я имею в виду части забитого монстра. Вы хоть исследовали их?
– Исследуем, – ответил Юстиан. – Со вчерашнего дня. Пока без особого продвижения. То есть понятно, что голова принадлежала человеку, а лапа зверю, – но вот как один превращался в другого?..
Оба тяжеловеса, творец и системщик, сидели в креслах как влитые, с бесстрастными лицами, и только глаза выдавали живость мыслей. Успели они познакомиться или нет, но понимали друг друга без затруднений.
– Если принять мою версию, – вступил Вадим, – это оборотень, хотя не простой. («А золотой», – чуть слышно брякнул Тим.) В Пирамиде каждому слою отводится некий диапазон высоты. Конечно, диапазоны не перекрываются – лишь соприкасаются. Так вот, Мститель – это без пяти минут вампир, причём вампир высшей квалификации, куда страшнее «королька». Когда из таких куколок станут вылупляться стрекозы, нас не спасут никакие ходульники.
– Но ведь и мы спать не будем? – спросил Брон.
– Хочется верить.
В кабинет тихонько вступила Оксана и принялась обносить гостей свежими порциями бутербродов, рассудив, что таким здоровякам требуется вдвое. Наклоня голову, Тим следил за ней с открытым ртом, будто не видал женщин год.
– От этого малого держись подальше, – предостерёг Вадим. – Что он умеет, так это бить на жалость. И не заметишь, как «просклизнёт» куда не следует.
Читать бесплатно другие книги:
