Соперница Снежной королевы Усачева Елена

Лиза почувствовала себя страшно уставшей. Столько всего из-за какого-то пустяка, безделицы. Из-за прихоти королевы.

– Уверена?

– Уверена.

Лиза уходила, и Санек ее не догонял. Наверное, перенаправлял энергию противника в мирное русло.

– Ты что! – бежала за ней Галя. – Они сейчас уйдут.

– Ну и пусть уйдут. – Лиза копалась в сумке в поиске ключей.

– Ты же хотела познакомиться! Смотри! Они еще тут! – Галя все пыталась развернуть Лизу в сторону площадки, где стояли приятели.

– Мне-то что? – Ключи нашлись. Кодовый замок запищал.

На пороге Лиза обернулась. Они и правда стояли. Палки смешно топорщились из их рюкзаков.

– Дура! – Галя раздраженно сунула ей в руки котенка и убежала. Кажется, пошла к новым знакомым.

Лиза и сама знала, что дура. Это и завуч сегодня сказал. Но ей было все равно. Совсем-совсем все равно.

Пока шла пешком на второй этаж, котенок в руках заснул. Это было неожиданно. Ей еще никто никогда не доверял до такой степени. На мгновение Лиза позавидовала этому крошечному созданию. Неважно, что у него было в прошлом, неважно, что – в будущем. Сейчас ему было хорошо. Сию минуту, сию секунду. Он ухватил этот момент счастья и уснул. Как Лизе хотелось, чтобы и у нее было так же! Выкинуть все из головы и просто уснуть. Но это можно было сделать только в надежном месте.

По всей квартире горел свет – знак того, что мама дома.

Лиза скинула ботинки, прошла к маме в кабинет. Он был уставлен громоздкой мебелью. Два массивных кресла, цветы в напольных горшках, тяжелые бежевые гардины. Мама полулежала на диване с ноутбуком на коленях. Светлые волосы, светлый халат, белые пушистые тапочки. Все в тон.

– Мама…

Лизе страшно захотелось, как в детстве, забраться маме на колени, прижаться к груди, прислушаться к биению родного сердца. И чтобы мама ее обняла. Сильно-сильно. И чтобы за пределами этого объятия мир растворился. И больше ничего бы не осталось – только она и мама. Как там у Экзюпери? «Ты в ответе за тех, кого приручил»? Но ведь и родил тоже? Или это только на зверей распространяется?

– Мама.

Лиза села на диван, попыталась придвинуться ближе.

– Доча! Ну куда ты! – не отрывая пальцев от клавиатуры, недовольно произнесла мама, локтем отстраняя Лизу. – Сейчас уронишь!

– Мама! – прошептала Лиза. Неужели она и правда такая плохая? Неужели она сделала столько всего, что на нее даже взглянуть не хотят?

– Потом, потом, – махнула мама рукой. И вдруг подняла глаза: – У тебя все хорошо? Что это?

– Котенок.

Мама скользнула взглядом, но вряд ли увидела. Она была в своей работе.

– Иди тогда, иди. Там на кухне есть кефир и хлебцы.

Лиза знала этот отсутствующий взгляд. Мама очень гордилась, что может так самозабвенно погружаться в работу. Считала, что это признак таланта, если не гениальности. Когда она писала рассказы, могла часами сидеть без движения, уставившись в одну точку.

Все это было как-то правильно и закономерно. Лиза поплутала по коридору, неожиданно забыв, куда надо идти. Зачем-то заглянула в кухню. Но от вида продуктов ее снова замутило, и она поспешила обратно. Нашла туалет, подумала, куда лучше сгрузить котенка. Он же проснется – орать начнет. Ничего не придумала и принесла его в свою комнату. С обоев на нее смотрел олененок Бэмби. Пока был жив отец, они сделали Лизе ремонт в комнате. Обои она выбирала сама.

О том, что она уснула, Лиза поняла только, когда проснулась. Как легла и сам процесс засыпания не помнила. Было прохладно рукам. И еще появился какой-то неприятный запах. Она шевельнула пальцами, пытаясь вспомнить, что у нее было в руках до того, как она заснула. Мокрые руки… Черт! Это же котенок. Напрудил под себя, пока спал, а как проснулся, сбежал. Вот молодец!

Лиза сходила в ванную, долго терла пальцы. Ей все казалось, что запах остался.

– Кис-кис! – позвала она.

В большой гулкой квартире звуки тонули. Если он написает на диван, мама ее убьет.

– Кис-кис!

– Лиза? Что с тобой? – Свет мелькнул под дверью, и только сейчас Лиза поняла, что темно. Уже вечер, если не ночь. – Доча? Что случилось?

Мама была в шелковом пеньюаре.

– Котенок, – прошептала Лиза, боясь говорить громко, чтобы не спугнуть малыша.

– Какой котенок?

– Я принесла котенка. А он написал и сбежал.

– Лиза! У тебя ничего не болит?

– Ты его видела! Я с ним пришла.

– Не было котенка!

– Был!

И замолчала. А вдруг и правда не было? Ей все показалось. Никакой Санек не накрутил бы столько сложностей – найти котенка, посадить его на дерево, чтобы потом разыграть перед Лизой спектакль. И все для чего? Чтобы познакомиться? С кем? С ней?

Показалось.

– Кис-кис, – осторожно еще раз позвала Лиза и подняла глаза на маму.

– Ложись спать. – Мама попыталась придать голосу мягкость, но после сигареты фраза получилась грубовато-хриплой. – Уже поздно. Ты пойдешь завтра в школу?

Лиза покачала головой, испугалась, что мир исчезнет, что она окажется в совершенно незнакомом месте, и, держась за стенку, заторопилась в комнату. Здесь все было надежно. Кровать. Стол. Ноутбук. Стопка учебников.

Она не пойдет в школу. Она теперь вообще никуда не пойдет. Не сможет выбраться из комнаты. Как ей это сделать, если выхода нет?

Память снова выкинула фортель, стерев последние минуты перед сном. Лиза опять обнаружила себя лежащей на кровати. Сквозь шторы пробивался свет. В квартире было тихо.

Три часа. Ого! Это же она почти сутки проспала, если не считать ее ночных похождений. Или она не просыпалась? Лиза вдруг испугалась, что теперь никогда не сможет определить, что было в ее жизни на самом деле, а что только казалось. Вот, например, вчерашний день. Был Санек или нет? Провожала ли Галя ее до дома? Произносила ли Нона свои страшные слова? Может, ей все только показалось?

Из-под кровати бодрой пробежкой выбрался черный котенок. Он уверенной рысцой, слегка увязая в ворсе ковра, пересек комнату, протиснулся в щель двери и скрылся.

«Галлюцинация». Из кухни раздался грохот, и галлюцинация стала стремительно приобретать черты реальности. Лиза быстро села в постели. Голова не болела. Мир пока был прекрасен. Она пошла на кухню. На полу лежал лопнувший пакет молока. Котенок, не отвлекаясь на всякие там явления, спокойно лакал белую жидкость. Судя по перевернутому стакану кефира на столе, зверек и не думал голодать. Он прекрасно похозяйничал. Даже ухитрился истоптать хлебцы.

А новый жилец оказался не промах! Настоящий Чингисхан. Или Чингачгук? Кто из них больше врагов порубал?

Котенок ступил лапкой в молоко, тряхнул ею и… сделал лужу.

Нет, вы только посмотрите на него! Экий субъект! Лиза присела, чтобы забрать разбойника и унести подальше от кухни, но маленький нахал стрелой метнулся в сторону и забрался за шкаф. Это уже была наглость!

Лиза сходила за шваброй, собираясь выгнать паршивца. Но когда она вернулась, за шкафом его уже не было.

– Только появись! – зло прошептала Лиза. – Отныне тебя будут звать Костик. Ты такой же наглый.

Следующий час ушел на поиски. Лиза и не подозревала, что в ее квартире столько потайных пыльных углов. Только один раз ей показалось, что она видела, как по паркету прошмыгнула черная молния. Выход был один – перекрывать стратегически важные объекты. Главным была кухня. Лиза захлопнула дверь, села в уголочек и принялась ждать. Усталость накатила внезапно. И снова она не заметила, как уснула. Сон был тягучий, черный, шея затекла, и так тяжело было поднимать голову.

В дверь настойчиво звонили. Словно кто-то задался целью просверлить в затылке Лизы дырку. Швабра валялась на полу и, судя по запаху, котенок успел отомстить потенциальному обидчику.

– Ну, погоди! – Лиза с трудом поднялась на колени. Да прекратите вы звонить!

И звонки прекратились. Лиза уже подумала, что можно снова занять свой наблюдательный пост, когда звонок брякнул, вызвав веселый табунчик мурашек на спине. Лиза подтянула к себе швабру и встала. У нее было сильное желание пустить в дело свое оружие.

– Кто? – Она прислонилась лбом к прохладной коже дверной обшивки. В голове творилось что-то странное. Хотелось открыть черепушку и почесать мозги.

– Свои, – глухо отозвались из-за двери.

– Тут своих полон дом! Куда мне еще? – проворчала Лиза, щелкая замком.

Эх, учила ее мама не открывать дверь незнакомым людям. Нет же, пока по голове не получишь, так и будешь сначала открывать, а потом думать.

За дверью стояла целая делегация. Томилова, за ней неизменная Фаина. И Галя. Для комплекта.

– Ты чего это – со шваброй? – осторожно спросила Соня, предусмотрительно отступая назад.

– Кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет, – мрачно изрекла Лиза.

– Пустишь? – отважилась все-таки пройти вперед Томилова.

– Стула у меня нет, – бросилась в бой Лиза.

– Мы и на табуретке посидим, – просопела проходившая мимо Фаина. В историю с мебелью она не была посвящена.

– Ты как? – спросила Галя, но при этом отвела глаза. Ох уж эта мучительная неспособность держать взгляд, когда чувствуешь себя виноватым.

– Чем это у тебя тут пахнет? – повела носиком Соня.

– Суп убежал. – Настроение у Лизы стремительно портилось. И опять потянуло в сон. Вот так и превращаются в спящих красавиц. – Специальный готовила – для фигуры полезно.

– Да? – с сомнением переспросила Соня и направилась к кухне.

– Не советую, – Лиза не двигалась с места – так и стояла, обнявшись со шваброй и прислонившись к дверному косяку. – Там все пригорело. Еще больше пахнуть будет.

Зря не пустила. Так бы хоть пол помыли, мусор выбросили – все какая-никакая польза. От одной мысли, что надо будет наклоняться, замутило. То ли она все-таки прыгнула неудачно, то ли у нее открылась аллергия на одноклассников.

– Нам надо поговорить! – Соня вздернула подбородок, подчеркивая значительность своих слов.

– Я пришел к вам, чтобы сообщить пренеприятное известие… – фыркнула Лиза.

Понятно, что литераторша постаралась. Небось, успели уже классное собрание провести, пропесочили плохую ученицу вдоль и поперек. Кого нет, тот и виноват, остальные чистые.

– Класс за тебя поручился.

– Кто бы говорил, – сощурилась Лиза.

– Ты это о чем? – Соня больше не дергала подбородком. Она стояла, в упор глядя на Лизу.

– О том, что я видела, как вы били американку. Попросили Костика, чтобы он вызвал ее в раздевалку, стали говорить, а потом не выдержали.

– Видела и не сказала? Так не бывает – тебе кто угодно скажет. Да и Костик вряд ли что-то станет подтверждать. Зачем ему это?

Лиза смотрела на одноклассницу и поражалась ее хладнокровию. Вот уж кто не отводил взгляда, а смотрел прямо.

– Пойдем и спросим Вайнону! – Лиза прислонила швабру к стене, собираясь обуться и топать на улицу.

– Она уже все сказала. Это была ты! Но если хочешь – иди, она подтвердит это снова.

И опять Лиза во все глаза смотрела на Соню. Это было что-то невероятное! Она медленно перевела взгляд на Фаину:

– Шишлакова! А ты-то что молчишь?

– А что я? – промычала Фаина, отступая за спину Сони.

– Томилова – ты же сама признавалась. Говорила, что все получилось случайно. Потом еще в гости меня звала.

Удивительно, но Соня смотрела на нее триумфатором. Долго смотрела. Дырку, наверное, прожгла. А потом так же победно оглянулась на подружек:

– Вы видели? А ты, Галя, ее еще защищала. Она же готова на любого свалить, лишь бы себя выгородить.

– Да как ты можешь! – Сил бороться у Лизы больше не было.

– Заметь, Горюнова показала почему-то на тебя, а не на меня. Тебе не кажется это странным?

В голове не укладывалось, что все это происходит с ней. Это был какой-то бред. Ей казалось таким очевидным, что драку затеяла Соня, что об этом знает Костик – и вдруг такой поворот.

– Чемоданова спросите! – Голос у Лизы срывался.

Соня улыбнулась. Страшной холодной улыбкой.

– А ты чего так дергаешься? – Королева подошла почти вплотную. – Никто тебя не собирается наказывать. Педсовет решил, что тебе надо извиниться. И все. Плевое дело. Не развалишься.

– Что я должна?

– Извиниться. Родители Горюновой волну не гонят. А то, что ты ей завидуешь – так это ничего, пройдет. Мне тоже американка поначалу интересной показалась, пока я не поняла, что она пустышка. Вот и Костик так считает. Он на классном часе выступил и все сказал. Правда, девочки?

И девочки синхронно закивали.

– Можешь пойти к ней в любой момент. Если хочешь, мы тебя проводим. Как у тебя голова-то, прошла?

– Я… хочу… – Воздуха вдруг стало не хватать. Мир катился в тартарары.

– Одевайся! Мы подождем! – победно кивнула Соня, решив, что миссия выполнена.

– Я хочу… – Лиза вдохнула побольше воздуха.

– Если у тебя болит голова, можно и в следующий раз, – быстро пробормотала Галя. Она одна не понимала, что здесь происходит.

– Я хочу, чтобы вы ушли. – Лиза медленно взяла швабру. – Я хочу, чтобы вы убрались отсюда! Выметайтесь! – И она запустила шваброй в застывшую троицу.

– Истеричка! – Соня увернулась от летящего предмета и снова вздернула подбородок. – Мы помочь хотели!

– У нее просто голова болит, – суетилась Галя. – Надо в следующий раз!

– Убирайтесь! – Лиза подобрала швабру.

– Пускай теперь сама идет! – Соня еще пыталась сохранить достоинство. Но бежать и солидно вздергивать подбородок – такое мало у кого получится. Не вышло и у нее.

– Кыш отсюда!

Спасительная дверь была близко. Соня с Фаиной выскочили на лестничную клетку. Галя задержалась.

– Что ты? – Она еще цеплялась за слабую надежду сохранить дружбу.

– Ничего!

Лиза вытолкнула Галю и захлопнула за ней дверь.

Первый, кого она увидела, когда с ненавистью оглядела квартиру, был котенок. Он застыл в коридоре, с любопытством разглядывая разъяренную хозяйку.

– А ты что вылупился? – затопала на него ногами Лиза. – Иди отсюда!

И он ушел. Но не на улицу, как это сделали Лизины одноклассницы, а в мамину комнату. Лиза слишком поздно вспомнила, что собиралась поймать котенка. Когда она влетела в комнату, искать здесь уже было некого. Тогда она села на широкую двуспальную кровать и заплакала.

Может, ей это все только показалось? Никто не приходил, ничего не говорили. И молоко не разливали. И шваброй не кидались.

«Мама, где ты? Мне так надо с тобой поговорить!»

Но мама не пришла. Не появилась она и ночью. Лиза это обнаружила, когда проснулась на широкой маминой постели. Ноги запутались в тяжелом бархатном покрывале. Через плотные шторы пробивался слабый уличный свет. Часы в телевизоре показывали половину третьего. Котенок спал рядом с Лизой, закопавшись носом в складку покрывала. Лиза придвинула его к себе и снова закрыла глаза.

«Мама…» Она иногда пропадала без объяснений. Первое время пыталась знакомить Лизу со своими приятелями, но потом перестала это делать. Лизе они были неинтересны, отец у нее один, все остальные – всего лишь мамины знакомые. К тому же недолговечные. Вспоминался недавний рассказ о молодом владельце яхты. Значит, они уплыли в кругосветное путешествие… Семь футов под килем вам!

Нежности котенку хватило ровно на ночь. Утром первое, что почувствовала Лиза, это неприятный запах. Ладонь была липкая.

Вот засранец!

Лиза заглянула на кухню. Молоко испортилось, добавив к общим запахам нотку неприятной кислинки. Котенок шебуршился где-то в недрах необъятной квартиры. Мебели раздолье – прятать от хозяйки этого шалопая.

И тут снова позвонили в дверь.

Это уже было издевательство какое-то! Проходной двор. Стоит стукнуться головой, как на эту голову начинают сыпаться неприятности. Решено, Лиза сейчас пойдет и сдастся в больницу. Там от всех визитеров ее будут защищать охранник и медсестры.

Звонок брякал и брякал. Ему дела не было до того, что от его дребезжания у Лизы снова может разболеться голова.

– Кто? – спросила Лиза через дверь.

– Я.

Исчерпывающий ответ.

Лиза посмотрела в глазок. Перед дверью топтался кто-то – волосы стояли дыбом, и были они синего цвета.

– Кто – я? – Клоунов на дом не заказывали. У нее тут свой цирк, без приглашенных артистов.

– Вайнона.

Секунда, вторая, третья… Наверное, прошла минута, прежде чем Лиза потянула руку к замку. Чего они к ней все ходят? В позапрошлый век вернулись: телефоны отменили, Интернет не изобретен?

Нона глядела на Лизу своими сумасшедшими огромными глазищами. Волосы у нее и правда были синими. Выглядело это ужасно.

– Говорят, у тебя сотрясение мозга, – как-то подозрительно издалека начала Горюнова.

– Могла и позвонить, – резко сократила вступительную прелюдию Лиза. О погоде, о природе, о здоровье – расшаркиваться можно долго.

– У тебя сотовый выключен.

– Я так понимаю, номер тебе дал Костик? Вы же теперь неразлучны.

– Я пришла извиниться.

– А меня класс к тебе с тем же заданием послал.

– Я знаю, кто меня бил.

– Я тоже.

– Что же ты молчала?

– А что же ты молчала?

– Я хотела поскорее все забыть, чтобы больше никогда к этому не возвращаться. – Нона не отводила взгляда. – Прости. Я не хотела тебя обидеть. Я сама не ожидала, что покажу на тебя.

Молчание. Лиза мучительно боролась с собой, потому что если кто и должен был извиняться, так точно не Горюнова, а сама Лиза. Она могла если не предотвратить ту драку, так хотя бы прекратить. Лиза набрала в грудь побольше воздуха и… ничего не сказала.

– Я разозлилась, – негромко произнесла американка.

– Из-за Костика? Ты в него… влюблена?

– Я могу пойти в школу и сказать, что ты не виновата, – Нона говорила с трудом. – Обо всем можно договориться. Если говорить. Но вы все только молчите. Это неправильно.

– А кто виноват? – Лиза мотнула головой. – Все равно никого наказывать за это не собираются. Сонька как будто заранее знала, что ей ничего не будет.

– Ты на меня не сердишься?

– Проехали. – Лиза отвернулась. И тут ее словно кто под локоть толкнул. Говорить – так говорить, сама же сказала. – Так что у вас с Чемодановым? А то, смотри, на собрании он про тебя гадости говорил. Можешь у Гали спросить.

Она прикусила язык, но было уже поздно, потому что вновь увидела этот сумасшедший взгляд. Казалось, еще чуть-чуть – Горюнова сядет на корточки и снова начнет раскачиваться.

– Ой! Я вообще ничего… – попыталась исправить положение Арзамасцева, но слушать ее уже было некому – Нона убежала. Как всегда, не попрощавшись. А что она такого сказала? Это же правда – про Костика…

Она прошла в свою комнату. Вот и поговорили. Нет, Америка все-таки страна ненормальных.

Ну и что там с сотовым? Поставила телефон на зарядку, и он тут же сообщил, что у хозяйки масса пропущенных звонков. Даже мама пару раз вспомнила о существовании дочери. Но была ненастойчива. На домашний перезванивать не стала.

Лиза валялась на кровати, размышляя, не проявить ли ей домовитость и не убраться ли на кухне? Или лучше плюнуть на все и включить ноутбук?

Но тут ожил мобильный. В номере звонившего сорок пять на конце.

– Ты тоже будешь передо мной извиняться? – вместо приветствия спросила Лиза у Костика.

– Дура! Что ты ей сказала? – заорал в ответ Чемоданов.

– Чтобы катилась, куда подальше. – Лиза подумала, что разговор идет о Соне. – И они отправились по указанному адресу.

– Кто они? Она приходила не одна?

– С Шишлаковой. Еще Галя была.

– Горюнова?

– При чем здесь Горюнова?

– Я у тебя про нее спрашиваю! Что ты ей сказала?

Нехорошее предчувствие холодком прокатилось по горлу, льдышкой упало в желудок.

– А что произошло?

– Это я спрашиваю, что произошло? Она мне позвонила и спросила, правда ли это!

Лиза не смогла сдержать улыбки. Так Костику и надо. Двуличный негодяй!

– Ты же этого хотел? Зачем ты за ней увивался?

– Это. Не. Твое. Дело. Она мне позвонила и стала кричать, что я ее обманул. Что ты ей рассказала о собрании, где я вроде как говорил о ней плохо?! Тебя там не было! Что ты ей наплела?

– Я разве сказала что-то не то? Или ты не говорил, что считаешь Нону пустышкой?

– Какая же ты дура! – взвыл Костик. – Тоже, как и она, стукнутая на всю голову.

– Выросли на одних книжках, – хмыкнула Лиза. – И вообще в Америке люди разговаривают друг с другом. В отличие от нас.

– Да что вы вообще с этой американкой носитесь? Блаженная со своим Маленьким Принцем! Мы не на планете Экзюпери, чтобы закаты смотреть. Это Земля, здесь люди живут. А теперь пойди и вместе с ней ушибись с крыши. Хоть немного от идиотов отдохнем. А то пугать они меня будут. Прыгну, прыгну!.. А вот прыгни!

Трубка пискнула, завершая разговор. В голове от всех этих слов остался сумбур. С чего ей вдруг прыгать?.. Ей и здесь хорошо.

По коридору в сторону кухни протопал котенок. Лиза выдернула сотовый из розетки и швырнула в черного нахала. Не ожидавший нападения зверек рухнул под тяжестью современной техники. Арзамасцева сгребла его за шкирку, сунула за пазуху и пошла обуваться.

Она прыгать не собиралась. А вот кое-кто после такого заявления вполне мог оказаться на крыше. Ох уж эти разговорчивые американцы. Лучше молчать, честное слово.