Двое Иванов Сергей

Наученный двойником, Андр пошарил ладонью по стене, отыскивая едва различимую выпуклость. Нажал, и дверь – точнее плита, несуразной, почти трёхметровой толщины, – провалилась вниз, образовав верхней гранью пол крохотного коридора. Сквозь лёгкую дымку Андр увидел комнату, обставленную с угрюмым и скудным уютом, безо всяких излишеств. Но входить Андр не торопился – нащупав вторую кнопку, он подождал, пока перестанут вращаться лопасти громадного винта, превратившего бы в кровавое месиво любого, не осведомлённого об этом милом сюрпризе. Недаром Андрей предпочёл обходной путь: если Отец с такой основательностью обезопасил себя со стороны чёрного хода, можно было представить, сколько капканов он понаставил на других подступах.

Лопасти остановились строго горизонтально, спрятавшись в полу, и с невольной поспешностью Андр проскочил коридорчик, притормозив сразу за винтом.

Комната и в самом деле оказалась пуста. Её размеры и обстановка были более чем скромны в сравнении с типичным тяжеловесным великолепием Храма. Из мебели – только утыканный мелкими кнопками стол в центре комнаты. Похоже, Отец был равнодушен к роскоши, ему вполне хватало ощущения своей безопасности, пусть ради этого потребовалось заточить себя в нескольких унылых комнатёнках. Правда, обстановка здешних стен Андра удивила – выпуклые, матово отсвечивающие плитки, похожие на… Да, кажется, это действительно были небольшие, плотно установленные экраны – бесчисленное множество их покрывало стены от пола до потолка. А стол, следовательно, служил пультом этого грандиозного телецентра, передатчики которого были разбросаны, наверное, по всей стране.

Однако где же сам владыка? По слухам, он никогда не спит. Осторожно Андр окликнул двойника и после паузы услышал далёкий раздражённый голос: «Занят я, отвали!..» Этого Андр всегда опасался – что Второй в пылу исследования бросит его в самый неподходящий момент. Что ж, придётся полагаться на собственные силы, благо их не так мало.

Крадучись, Андр пересёк телерубку, затем ещё две невзрачные комнаты неясного назначения и остановился на пороге спальни. Вот здесь роскоши было в избытке, хотя нетрудно было сообразить, что спальня обставлялась в расчёте на потрясение не слишком затейливого воображения её бесчисленных посетительниц – даже в мелочах Отец не отступал от выбранного им образа.

«Сзади!» – отчётливо произнёс вдруг вывалившийся откуда-то двойник, и Андр мгновенно обернулся.

Перед ним громоздилась колоссальная, башнеподобная фигура, возникшая будто по волшебству – ведь по пути в спальню Андр не обделил вниманием ни одного места, пригодного для укрытия.

Таким Отца мало кто помнил, разве что в первые годы правления он являлся публике в столь блистательном виде: всё его исполинское тело покрывала роскошнейшая кольчуга, подстрахованная слоем «плёнки»; огромную голову защищал золочёный шлем с прозрачным и наверняка тоже пуленепробиваемым забралом; боевые сапоги и перчатки были оснащены набором клинков, один вид которых мог привести в трепет любого храбреца, даже если бы их не расцвечивала сейчас кровь. Прекрасное лицо владыки озаряла задумчивая улыбка.

– Всё-таки это ты? – в его бархатном голосе обозначилась мягкая укоризна. – Мой лучший ученик. Посмотрим, так ли ты хорош…

Без замаха, с сокрушительной силой он бросил в Андра утыканный ножами кулак. Едва тот успел защититься, как сверкающая сталь ринулась на него сверху. И следом – чудовищный выпад стволоподобной ноги. Удары следовали один за другим – мгновенные, мощные, выверенные до миллиметра; согласованность движений завораживала – это было воплощением того абстрактного идеала, к которому стремился каждый боец. Но Андру было не до восторгов. С самого начала он понял, что надолго его не хватит, но пока, на пределе возможностей, ухитрялся держать оборону, постепенно, посредством сложного маневрирования, отступая к выходу в подземный «лес».

Круг замкнулся. Снова Он должен был сражаться за жизнь в каменной пещере. Но не было в Нём прежней уверенности, хотя сейчас Ему противостоял не Многорук, а человек – правда, великолепный, исключительный образчик этой породы, блестяще выдрессированный, но тем не менее вполне обычный человек, уступающий Ему во всём. И, однако, полыхавшая в этом человеке ненависть смущала Его, зябко было в её пламени, ибо не было в ней ни страха, ни сомнения. Такое рафинированное, очищенное от питательных примесей чувство не поддерживало в Нём силы – наоборот. И чем больше тревожила Его эта ненависть, тем сильнее хотелось уничтожить её носителя. Но упрямец всё ещё держался.

«Готовься, – быстро сказал Андрей, наконец-то вернувшийся окончательно. – Я нащупал его двигательные центры, сейчас мы зададим ему жару!..»

Некоторое время Андр продолжал защищаться, руководствуясь подсказками двойника и при необходимости черпая в нём силы. Затем, поверив, передал управление Андрею.

Этот странный, страшный человек был сильнее, чем Он! Игнорируя финты, он предварял блоком каждый Его полноценный удар, будто узнавал о нём до того, как начиналось движение. При всём старании Он не мог ни опередить врага, ни проломить брешь в его обороне голой силой, потому что все его удары натыкались словно на гранитную стену. И даже на прямое амнезийное облучение этот человек не обращал внимания, хотя и сам Он не мог выносить долго такую плотность лучей… Это был не человек! Это мог быть только Многорук – сородич, перехитривший и теперь грабящий Его. Но как точно рассчитал он момент своего появления!

Огромные, пронзительно чёрные глаза Отца неотрывно сверлили противника, завораживая и околдовывая, но Андр был слишком замкнут на себя, чтобы его это беспокоило.

«Не обижайте дядю, малыши! – задыхаясь, выговорил Андрей. – Скоро ему это надоест».

И почти сразу Отец отступил, опустив клинки.

– Ты нравишься мне, солдат, – ровным, без одышки, голосом сказал он. – Но твоё время истекло!

Его глаза вспыхнули нестерпимо ярким светом, залив тело Андра обжигающей болью. Покачнувшись, Андр сделал шаг назад, закрываясь руками, но боль захлёстывала его волнами, и каждая следующая была выше предыдущей.

«Теряю контроль, – выдавил Андр, продолжая пятиться. – Помоги же!..»

Боль схлынула, словно устремившись в невидимые шлюзы, оставив Андра лёгким и воздушным. Зато божественные черты Отца исказила судорога.

«Чему удивляешься? – мрачно спросил Андрей. – Помнишь пушку Ингра? Тот же эффект».

«Что с Отцом?» – нетерпеливо спросил Андр.

«Я замкнул твои рецепторы на его нервные центры, – ответил Андрей злорадно. – Пусть подавится!»

Андр прыгнул вперёд, но его блестящий выпад сковал двойник.

«Ты что?!.. – рыкнул Андр. – Это шанс!»

«Ну и на кой нам покойник? – резонно спросил Андрей. – Уймись, боевик, ты уже не в зверинце!»

Скрипнув зубами, Андр взял себя в руки. Конечно, Отца следовало брать живым. Это увеличивало риск, зато безмерно упрощало все дальнейшие задачи.

Отец уже оправился от шока. Его пронзительные глаза снова вспыхнули на мгновение, будто он проверял что-то для себя, затем он ощетинился клинками и ринулся на Андра. Но совершенная координация Многорука дала вдруг сбой: он зацепился ножным серпом за пол и едва не растянулся во весь рост. В следующем выпаде Отец задел кресло, вывернув его из основания, и застыл в растерянности.

Враг был сильнее Его – во всём. Сильнее настолько, что Он усомнился в своём недавнем выводе: Многорук не сумел бы достичь над Ним такого превосходства. Ведь даже Он – при всём своём могуществе – так и не смог подняться над заложенной в Него программой, никогда не преступая пределов, отмеренных Ему Создателями. Во все времена Он оставался присосавшимся к страданиям человечества клещом… или, скорее, бесконечно сложной, но всё-таки машиной, потерявшей управление и врезавшейся на полном ходу в толпу. И внезапность этого понимания тоже тревожила, словно в Его сознание забрался невидимый и неуловимый исследователь и методично, один за другим, вскрывал те тайники, которые Он навечно, как Ему казалось, похоронил в своей памяти.

Отец отступал, бессмысленно озираясь и механически выполняя нескончаемую серию оборонительных блоков. Не теряя осторожности, Андр следовал за ним по узкому коридору между стеной зала и «лесом» и пытался сообразить, что Андрей придумал на этот раз. Но, как и раньше, фантазия его подводила.

«Да что с ним? – сдался наконец Андр. – Что ты сотворил?»

«А взял да переориентировал его энергетические узлы на его же нервные центры. Ты посмотри на него! – Андрей негромко рассмеялся. – Он же из садиста превратился в мазохиста, хотя при его энергетических запросах это прямая дорога к самоубийству… А, вот! Я нащупал Его!»

И вдруг Он обнаружил себя в тёмной и тесной, как склеп, камере, из которой не было выхода. Изо всех сил Он бил в стены конечностями, корпусом, разбивая себя в кровь, но вокруг был монолит, против которого Он был бессилен.

И Он сдался, опустился в центре на голый холодный пол, окружил себя щупальцами, приняв оборонительную стойку Многорука, и застыл в ожидании – может быть, бесконечно долгом.

Исполинский каркас Отца застыл в неестественной неподвижности – будто восковая статуя, великолепно вылепленная и искусно разукрашенная.

«И всё-таки я сумел заблокировать „координатор“! – торжествуя, объявил Андрей и добавил озабоченно: – Надо его перебазировать куда подальше – это излучение всю картину корёжит».

Шагнув к Отцу, Андр потянул его за плечо, с усилием согнул и положил на плечи двухцентнерное тело.

«Тащи его в спальню, – распорядился Андрей. – Там разберёмся в его хозяйстве досконально».

Миновав всё те же три комнаты, Андр свалил обездвиженную тушу на просторную постель и некоторое время с интересом наблюдал, как расправляются, опадая под собственной тяжестью, конечности Отца.

«Присмотришь за ним? – спросил Андр двойника. – Я пока сбегаю за Дейной».

«Она уже в пути, – отозвался тот рассеянно. – Я веду её сюда… Смотри!»

По телу поверженного исполина прошла дрожь, неуверенно поднялась рука, покачалась в воздухе, упала… дёрнулась нога, зашевелились губы. Зрелище было жутковатое – будто оживляли мертвеца.

«Чёрт ногу сломит! – пробормотал Андрей. – Наворочали. Ну-ка!..»

Громадное тело глубоко вздохнуло, приподняло голову, обвело глазами комнату. Потом упёрлось в постель руками и село, сбросив ноги на пол. На всякий случай Андр отступил, приняв оборонительную стойку. Посидев, будто отдыхая после непомерного усилия, Отец нашёл глазами Андра, подмигнул и перевёл взгляд на дверь.

– Без эксцессов, солдат! – произнёс глубокий голос Отца со знакомыми Андру едкими интонациями. – К нам гости.

В дверях возникла Дейна, окинула тревожным взглядом спальню, метнулась к постели и зарылась с головой в одеяла, сжавшись в тугой дрожащий комок.

– Пожалуй, я её к себе приближу, как считаешь? – сказал Андрей. – Пора заняться её воспитанием, не то девочка совсем съедет с рельсов.

Он поднялся и походил по комнате, обживая новое тело.

– Сколько меня много! – умилился он. – Эх, что там поделывает моя первородная оболочка, вторые сутки её не навещаю!..

– Отец не вырвется, ты уверен? – спросил Андр.

Андрей посмотрел на него с укоризной.

– Я очень хорошо его заблокировал, будет скучать там, пока не образумится, – ответил он. – А мы тем временем займёмся уточнением «роли личности в истории».

– Ах да, теперь ты можешь проверить себя ещё и абсолютной властью! – усмехнулся Андр.

– Как раз на этот счёт я спокоен. Нас ждёт испытание посерьёзней.

– Может, хватит загадок?

– Да нет, дружище, всё просто. Мы ведь с тобой нормальные люди, без заметных психических сдвигов, и поэтому чужая боль отзывается в нас чем-то подобным. Нам это, разумеется, неприятно, и мы готовы на многое, лишь бы устранить источник раздражения. Это естественно, в быту это зовётся добротой, хотя, если вдуматься, – чистой воды эгоизм. А теперь представь: мы вдруг меняемся, и боль ближних становиться нам в радость. Каково тогда нам будет оставаться гуманистами? А ведь Отец радуется чужой боли куда сильней, чем мы ей огорчаемся. И когда мы примемся всерьёз обживать его сознание – представляешь, какие могут быть последствия? Вот тебе истинный тест на бескорыстие: сможем ли мы в таких условиях сохранить порядочность?

– А разве нельзя переориентировать его энергоузлы?

– Наверное, можно, – со вздохом кивнул Андрей. – Только для этого не мешало бы сперва разобраться в их устройстве, создать – хотя бы вчерне – общую теорию психополей, оценить энергоёмкость каждого уровня в спектре эмоций… В общем, это надолго. А кстати, представляешь, если бы с самого начала Отец был ориентирован на радость? Эх, мечты, мечты…

Андрей уложил тело Отца на постель, рядом с Дейной, и отпустил мускулы.

– И ты ложись, – посоветовал он Андру. – До утра есть ещё время. Всегда полезно подумать перед работой.

Андр опустился в кресло, откинул голову на спинку и закрыл глаза.