Чертовски весело Серова Марина
«Эх, жаль, не удалось мне с этой таинственной незнакомкой потолковать, – с досадой думала я, переодеваясь в служебной уборной, – странная она какая-то, на самом деле таинственная. Просто походила за Григорьевым следом немного и исчезла опять. А я ее даже и не рассмотрела толком, все больше со спины ее разглядывала. Нормальная спина, не примечательная ничем, как теперь эту женщину по спине одной вычислишь? И прическа тоже самая обыкновенная – светлые, по-моему, крашеные волосы, собранные сзади в хвост. Вот и все, что я о ней знаю. Н-да, негусто, конечно…»
– Светлые крашеные волосы? – удивленно прищурился Александр Владимирович, – в хвост собранные? Да черт ее знает… Как я по таким признакам могу определить – знакомая она моя или нет?
– Не смогла я ее разглядеть лучше, – в который уже раз повторила я. Я чувствовала себя виноватой. Не знаю почему – виноватой. Свою работу-то я делаю – ничего не пропало, никого не убили…
– К вам Валерий Петрович, Александр Владимирович, – заглянула в кабинет секретарша.
– А-а, хорошо, – Григорьев кивнул мне, я отошла в угол кабинета, села на низкий диванчик и взяла с журнального столика какую-то газету.
Вошел невысокий – пожалуй, даже ниже среднего роста – человек. Его лицо, с грубоватыми, крупными чертами, и гладко причесанные рыжие волосы создавали бы выражение простодушия и добродушия, если бы не узкие маленькие глаза.
Я коротко взглянула на вошедшего и занялась газетой – открыла последнюю страницу. Ага, вот и кроссворд! Ну-ка, займемся кроссвордом, проверим свою эрудицию. Так… «Небольшая хищная птица семейства соколиных». Шесть букв. Посмотрим…
– Вот, Александр Владимирович, вам текущая документация, – четко выговаривая каждую букву, произнес вошедший, – только смотрите… Я вас уже предупреждал насчет собрания. Мне, Александр Владимирович, очень неприятно вам говорить это, но… В общем, сами знаете.
«Небольшая хищная птица семейства соколиных»… Интересный рыжий коротышка. Он что, начальник Григорьева, что ли? По интонациям вроде начальник… Так… что там у нас? Шесть букв…
– Я принял меры, Валерий Петрович, – серьезно начал Григорьев, – уверяю вас, бумаги больше пропадать не будут.
– Очень на это надеюсь, – сухо отреагировал Валерий Петрович, – какие же меры вы приняли, позвольте узнать?
– Я телохранителя нанял… Кстати, Женя, познакомьтесь, это мой компаньон Валерий Петрович Задовский. Мы с ним, так сказать, делим власть над нашим «Булет-банком».
Я поздоровалась.
– Вы телохранитель? – удивленно подняв редкие рыжие брови, поинтересовался Задовский.
– Да, – сдержанно ответила я. Вот всегда одно и то же. Чего тут такого сверхъестественного? Можно подумать, женщина не может быть телохранителем…
– Н-да, – несколько даже скептически, как мне показалось, произнес Задовский, – приятно познакомиться.
«Тоже мне… – подумала я, – а у вас, гражданин Задовский, фамилия идиотская…»
– Ну хорошо, Александр Владимирович, – даже улыбнулся Задовский, – с такой защитой… Теперь я полностью спокоен.
Рыжий Валерий Петрович направился было к двери, но на полдороге вдруг остановился и, не поворачиваясь, провел рукой по лицу.
– Постойте, – обернулся он ко мне, – как, вы говорите, вас зовут?
– Евгения Максимовна Охотникова, – отчеканила я и снова опустила глаза в свой кроссворд. «Птица из шести букв».
– Женя Охотникова, – задумчиво повторил Задовский, – где-то я уже слышал про вас. Ну ничего, – снова улыбнулся он, – потом вспомню.
– Кобчик! – вдруг выпалила я.
– Что, простите? – снова обернулся уже взявшийся за дверную ручку Задовский.
– Да вот же! – предъявила я ему кроссворд, – небольшая хищная птица семейства соколиных. Шесть букв.
– Ага, – неопределенно произнес Задовский и вышел.
Была бы я помладше лет эдак на… несколько, я показала бы вслед ему язык. Не нравятся мне такие люди… начальственного типа. А этот еще с ехидцей такой.
– Чего это вы, Женя, про кобчика-то? – поинтересовался мой подопечный, перебиравший на столе принесенные Задовским бумаги.
– Кроссворд разгадываю, – пояснила я, – и вам, Александр Владимирович, тоже надо бы задуматься.
– О чем это? – рассеянно спросил Григорьев. Он присел за свой стол и углубился в бумаги.
– О Задовском Валерии Петровиче, – ответила я. – Вы же говорили, что вы с ним власть над банком делите. Может быть, это он бумаги-то у вас ворует? Может быть, не хочет он делить?
– Ерунду говоришь, – не отрываясь от бумаг, пробубнил Александр Владимирович, – я ж с ним четыре года работаю. Я честнее партнера не видел…
Я пожала плечами и снова углубилась в свой кроссворд. Вообще-то я больше из вредности на Задовского наговорила. Не понравился он мне. Скептически он ко мне отнесся. Правда, потом припомнил что-то… Ну, да неважно.
А в принципе подозрения мои не лишены основания. Мотивы-то есть – возможность единоличной власти над банком.
Хотя…
Отдежурить полный рабочий день Григорьева не составило для меня никакого труда. Вылазок мы больше не делали, я просто сидела у него в кабинете на низком диванчике и читала газеты и всяческие журналы.
Надо будет книжку с собой взять завтра. Из тетиной богатейшей коллекции. Какое-нибудь ненавязчивое чтиво, типа того же «Очищения смертью». Так и скоротаю время.
Хорошую, оказывается, работенку мне Игорь Селиверстов отыскал, спокойную. Надо позвонить ему, поблагодарить.
К вечеру я начала уже задремывать. Мы с Александром Владимировичем пообедали в служебной столовой банка – у них еще и маленькая столовая для работников есть, и часам к шести меня, честно говоря, немного сморило.
Я прилегла на диванчик, и разбудил меня только голос охранника, который пришел сообщить Григорьеву, что банк закрывается.
Я зевнула и поднялась:
– Что, Александр Владимирович, рабочий день закончен? Домой пора?
– Ч-черт, – выдавил Григорьев и откинулся на спинку своего кресла, – не успеваю я никак.
– Так скажите, что вы еще останетесь в кабинете, – наивно предложила я.
– Чего? – изумился Григорьев. – Это же банк. Хоть я и почти полный владелец этого заведения, но правила соблюдать должен.
– Пример другим подавать?
– Н-ну… да.
Григорьев застегнул рукава рубашки и надел пиджак. Он собрал в папку бумаги и, поднявшись с кресла, задумчиво постучал папкой о стол:
– Видимо, придется мне опять бумаги с собой брать. Домой, – он посмотрел на меня.
– Возьмите, – пожала я плечами, – только я папку понесу. Пусть будет в моих руках, так безопаснее, уж вы мне поверьте.
– Хорошо, – согласился Александр Владимирович и вручил мне папку, – только… это самое… – предупредил он.
– Не волнуйтесь, – успокоила его я, – это моя работа, как говорится.
Мы покинули кабинет, прошли по опустевшему коридору, спустились на первый этаж. Внизу, прямо перед выходом, на проходной стоял Валерий Петрович Задовский. Общался с охранником. Что-то ему по-отечески внушал.
Увидев нас, Задовский повернулся к нам и улыбнулся сердечно:
– Последний уходите, Александр Владимирович, – четко выговорил он и посмотрел на часы, – половина десятого, для руководителя это… очень хорошо, – они обменялись с Григорьевым рукопожатием – прощались до завтра.
– А-а! – обратил внимание Задовский на то, что папка находилась в руках у меня, а не у Александра Владимировича. – Телохранитель на работе? – и к Григорьеву: – Доверяете, Александр Владимирович?
– Доверяю, – согласился Григорьев, – до свидания, Валерий Петрович.
Мы вышли из банка и проследовали к черному «Шевроле», за рулем которого дремал здоровенный детина в красной кожаной кепке.
– Здрасьте, Сан Димыч, – безразлично промямлил детина. Потом заметил меня, не удивился и тоже поздоровался: – Привет.
– Это Дрям, – представил его Григорьев, садясь в машину.
– Как? – не поняла я.
– Дрям, – повторил Григорьев, – фамилия у него Дрямов, вот и прозвали так – Дрям. А вообще-то его Димой зовут, – добавил он.
Дрям-Дима молча завел машину, и мы тронулись. Александр Владимирович все время, пока мы ехали до его дома, посматривал на папку в моих руках.
На место назначения мы прибыли минут через двадцать. Дрям-Дима все время молчал, только носом посапывал так, что заглушал порой шум мотора. Александр Владимирович тоже ни слова не проговорил – устал он.
А я все ждала, когда появятся грабители в черных масках и длинных плащах. Шучу, конечно, я тоже спать хотела. Прошлой ночью плохо спала.
Мы подкатили к подъезду большого девятиэтажного дома. Дрям-Дима заглушил мотор и немедленно ткнулся головой в баранку. Снова задремал.
– Не уезжайте пока, – предупредил Александр Владимирович водителя, – сейчас Женя проводит меня, и домой ее отвезете.
Дрям-Дима согласно буркнул из-под своей кепки.
Даже так! Какую возможность господин Григорьев упускает. Вполне в его полномочиях было попросить меня остаться на ночь. В смысле – охранять его ночью. А вот поди ж ты. Ну, Александр Владимирович, Александр Владимирович…
– Вы уверены, – произнесла я, выходя из машины, – что не хотите, чтобы я осталась на ночь?
– Мне работать надо, – словно бы извиняющимся тоном проговорил Григорьев.
Наверное, выражение «остаться на ночь» он воспринял… в известном смысле. Вот олух, честное слово.
– Работайте, конечно, – разрешила я, – но лучше было бы… Хотя, Александр Владимирович, дело ваше.
Интересно, как наш разговор Дрям-Дима оценил?
Мы прошли в подъезд. Ого, здесь и консьержка есть! Крутой, как видно, домик.
Потом поднялись на лифте до нужного этажа.
– Ну вот и мое жилище, – проговорил Григорьев, указывая на массивную железную дверь.
Ничего себе дверка. Пожалуй, действительно за такой броней Александру Владимировичу ничего не угрожает. Вот только проверить надо квартирку-то…
Я вошла вслед за Григорьевым в его квартиру и прошла по всем комнатам, заглядывая в шкафы и под кровать. В ванную и туалет тоже заглянула. И на балконе посмотрела.
Похоже, все чисто.
– У меня сигнализация есть в квартире, – сообщил мне Александр Владимирович, он уже снял пиджак и включил настольную лампу в кабинете.
– Хорошо, что сигнализация, – похвалила я и вручила ему папку, – вот ваши драгоценные документы. Посмотрите.
Насчет посмотреть я, кажется, могла и не говорить ничего – Григорьев жадно выхватил у меня папку, открыл ее и пролистнул лежащие там бумаги.
– Здесь… – удовлетворенно прошептал он.
– А где же им еще быть? – искренне удивилась я, – как положили, так они и лежат.
– Ага… – счастливо произнес Александр Владимирович, – целенькие. Ну, – обернулся он ко мне: – До завтра, Женя.
– До завтра.
Я вышла из его квартиры и, дождавшись, пока он запрет за мной дверь, начала спускаться по лестнице. Лифтом я пользоваться не стала – посмотрю, нет ли кого в подъезде.
Глава 3
На улице было прохладно. Весна, поздний вечер – конечно, прохладно.
Я глубоко вдохнула – хорошо, на сегодня рабочий день закончен. Завтра опять к восьми часам на работу. Я едва не рассмеялась – никогда раньше не ходила на работу к восьми часам.
Надо будет с собой книжку тетину какую-нибудь взять. И плед еще, ноги прикрывать на диванчике том, а то из окна дует.
Да, что-то я размякла совсем. Это все Григорьев – слишком уж спокойная у него работа. Самые волнительные моменты – за незнакомыми дамочками бегать. Не то что…
Ну ладно.
Я закурила сигарету и направилась к ожидавшей меня машине.
Дрям-Дима все еще отдыхал, уткнувшись кепкой в баранку. Хотя, позвольте… Не кепкой в баранку, а непосредственно головой. Что это он кепку-то снял? Жарко, что ли? Да не жарко вообще-то…
Я замедлила шаги и окликнула водителя. Он не шевельнулся.
Понятно!
Еще прежде, чем я кинулась на землю, под прикрытие машины, со стороны придорожных кустов загремели выстрелы. Из григорьевского «Шевроле» посыпались выбитые пулями стекла.
Я огляделась – метрах в трех от меня располагался ухоженный скверик. Хороший скверик, не у каждого дома такой есть. Повезло Александру Владимировичу – женится, с детьми тут гулять будет…
Первый шквал выстрелов смолк.
Подобравшись, я длинным кувырком преодолела расстояние до скверика и с шумом бросилась сквозь кусты. Эх, пора менять мне свою гражданскую привычку носить мини-юбки. Неудобно кувыркаться. А я сетовала на излишнее спокойствие работы у Григорьева. На скуку сетовала.
Ага, невидимые стрелки открыли прямо-таки ураганный огонь. Одна пуля впилась в ствол дерева у меня над головой, другая – срезала ветку в нескольких сантиметрах от моего уха.
Я присела под деревом и стала вглядываться туда, откуда раздавались выстрелы.
Как того и следовало ожидать, обстрел скоро прекратился. Ну вот, теперь наступила моя очередь действовать. Подожду-ка я этих… вольных стрелков.
От разбитого автомобильного окна отвалился еще один осколок и со звоном разлетелся на асфальте. Эх, Дрям-Дима, Дрям-Дима… Нет больше Дрям-Димы. Да и «Шевроле» жалко. Новая совсем машина была, насколько я успела заметить…
С той стороны двора раздался шорох. Вот и мои стрелки. Наемные убийцы. Интересно, это они непосредственно на меня охотились? Или, может быть, Александра Владимировича замочить хотели?
Непохоже, что Александра Владимировича. Ясно, что кто-то пытается убрать его от управления банком путем соответствующих подстав с документами. Тактика понятная, простая и определенная, зачем ее менять?.. Этому кому-то не нужно убивать Григорьева. Этому кому-то меня нужно убивать. Чтобы не мешала я… подставам.
Две тени перебежали от кустов к машине. Я не шевелилась. Тогда они бросились к скверику.
Так и есть – я улыбнулась – ребятки решили, что я дала тягу, убежала подальше через этот самый сквер.
Давайте, давайте.
Это были два парня, немногим, наверное, постарше двадцати лет, одетые в черные кожаные куртки. В руках – пистолеты. Насколько я могла рассмотреть – хорошие пистолеты, не самопалы какие-нибудь. Приятно все-таки, когда на тебя покушаются с качественно изготовленным оружием, – уважают, значит.
Они бежали один за другим, гуськом. В глазах первого я увидела изумление, когда выросла перед ним как из-под земли. Не страх – а только изумление.
Его я нокаутировала с одного удара – кулаком в висок. Быстро, чтобы второй парень не успел никак среагировать.
Когда первый убийца, коротко захрипев, рухнул мне под ноги, второй остановился и на секунду замешкался, раза два дернув своим пистолетом.
А вот с тобой я еще поговорю. Надо же мне узнать, кто заказчик. Я выбила ствол у него из рук и, не сделав после этого никакого перерыва, врезала парню под дых.
Он задохнулся и опустился на колени.
Где-то вдали завыли милицейские сирены.
Черт возьми, успели уже ментов вызвать! Наверняка это Александр Владимирович постарался. Беспокоясь, так сказать, за мою жизнь. За свою бы лучше побеспокоился. Надо его предупредить, чтобы он никогда ментов в мои дела не вмешивал. Ни к чему мне милиция.
Ну ладно, если уж вызвали…
Ребром ладони я сильно ударила начавшего уже подниматься парня по шее. Не успев даже пикнуть, он повалился с переломанными шейными позвонками на бесчувственного своего товарища.
В момент падения тела я услышала приглушенный неожиданный хлопок, в котором сразу распознала выстрел. Н-ну… Очевидно, нажали курок конвульсивно дернувшиеся пальцы убитого мною человека.
Я наклонилась и стащила один труп с другого. Вот так да, парень, который был без сознания, – убит. Случайная пуля попала ему прямо в сердце.
Все. Ни к чему, правда, было тебе в живых оставаться. Свою работу я с ментами делить не намерена. На мне много чего нехорошего висит – я же несколько лет работаю уже в этом городе. Нечего мне в милиции делать.
Три трупа во дворе, да еще без свидетелей, – это, так называемый на милицейском жаргоне, «глухарь». То есть практически нераскрываемое дело – свидетелей-то нет.
А такими делами – «глухарями» – никто всерьез не занимается. Кому это надо?
Во дворе темно было, да и время уже позднее. Вряд ли меня кто-нибудь заметил. Хорошо еще, что, когда я выходила из подъезда, консьержки на месте не было. Это вообще замечательно. Теперь она может сказать, что видела, как Григорьев пришел домой с девушкой в короткой юбке, а вот чтобы кто-то выходил, она не видела.
Сирены приближались.
Теперь надо побыстрее прошмыгнуть обратно в квартиру к Александру Владимировичу и предупредить его, что я все это время с ним была. И на ночь, кстати, собиралась остаться.
Вот это совсем правдоподобно.
Хлопнула дверь в подъезд.
Ага! То, что надо, – это консьержка выбежала. Осмелела – сирены-то милицейские вовсю орут. Менты вот-вот во двор въедут.
Я тихонько выскользнула из скверика. Консьержка побежала навстречу показавшемуся ментовскому «газику», а я перекатилась к стене дома, и так – по стеночке – пробралась в подъезд.
Теперь – никаких лифтов – быстро и бесшумно по лестнице и к Григорьеву.
Я мигом взлетела по этажам. Тихонько постучала в дверь к Александру Владимировичу.
Вот хорошо – никто меня, кажется, не видел, никто не слышал. Не всегда так удачно бывает, а сейчас – повезло.
– Кто там? – дрожащим голосом прошептал за дверью Григорьев.
– Свои, – как можно тише и внушительнее ответила я ему.
Он приоткрыл дверь, и я шмыгнула в прихожую, расстегивая на ходу свою кофточку. Александр Владимирович обалдело смотрел, как детали моего туалета одна за другой оказывались на полу.
Когда с себя снимать мне было практически уже нечего, я принялась за одежду Александра Владимировича.
– Что вы, Женя, – залопотал он, неловко сопротивляясь, – по-моему, немного не то время…
– То, то самое, – сквозь зубы уверила я его. – Теперь – готово, – проговорила я через минуту, приведя одежду Григорьева в некоторый беспорядок.
Я бросилась в его спальню и наскоро разобрала постель, сдернула с нее покрывало и крикнула обалдевшему Александру Владимировичу:
– Беги вниз. Там наверняка менты уже разбираются, чью это машину изрешетили. И не забудь их сюда привести, чтобы они видели, чем мы здесь занимались… – я юркнула в постель и зарылась под одеяло.
– Так мы же…
– Да алиби мне нужно, пойми! – Уже выведенная из себя непонятливостью своего шефа, повысила я голос: – Я никуда из квартиры не выходила, понятно?
– По… понятно, – едва слышно проговорил Григорьев и, спотыкаясь, засеменил к двери.
Интересно, что это я его на «ты» называть начала?
– Кто бы это мог быть? – задумчиво постукивая по столу своей папочкой, вопрошал сам себя Григорьев, – кому моя смерть выгодна? Кто же это?
– Бандиты, – подсказала я со своего диванчика – восемь часов утра, и я снова на работе.
– Кто?! А-а… Понятно, что бандиты…
– И вообще, Александр Владимирович, – я отвлеклась от тетушкиного «Очищения смертью», – и вообще, Александр Владимирович, я уже несколько раз вам говорила, что не на вас это покушение было. А на меня.
– Да вас-то, Женя, за что? – искренне, хотя и в который раз уже, поразился Григорьев. – Вы же не управляете банком.
– Банком я, допустим, не управляю… – я снова опустила глаза в книгу.
Банком я, допустим, не управляю, но на хвост я кое-кому в этом городе наступала. Именно этим вот бандитам, которые, по моему безошибочному определению, подготовили нападение… Я же все-таки телохранитель. И притом, хороший. Так что, черт его знает, кто точно из этих бандитов…
Разве я их всех упомню?
Хотя…
Жирное, всегда лоснящееся лицо, большая черная родинка-чернослив под левым глазом, необъятный пиджак, королевское имя. Генрих Юсин. Бывший второстепенный обкомовец – сейчас городской первостепенный пахан. Когда я Игорька Селиверстова охраняла… пришлось немного Генриха потрепать – на Игоря он наезжал тогда.
Помню, не совсем легкая эта работенка была. Генрих прислал за мной двух бандюков своих – неизвестно как попавших в его группировку украинских боевиков – братьев Гопоненковых, Валерия и Алексея.
Валерия я застрелила из его же ствола, а Леша выпал с восьмого этажа из кабинета Селиверстова. Не без моей помощи, конечно, выпал.
И сам Генрих от меня по мордасам получал. Когда еще со мной, так сказать, близко знаком не был, в первый раз на меня нарвался и пришел на встречу ко мне с двумя всего бандитами и с большой уверенностью в своих силах. Вот и схлопотал.
Да… Скорее всего он – Генрих Юсин. Надо бы отыскать его. Проверить. А то как бы он меня не опередил. Опередит, чего доброго, бывают же чудеса…
– Милиция мне так и сказала – глухое дело, – грустно сообщил мне Григорьев. – Трудно будет раскрыть. Свидетелей-то не оказалось.
Дверь в кабинет приоткрылась. В образовавшееся отверстие просунулось пестрое секретаршино личико. Накрашена секретарша была сегодня… круто.
– К вам Валерий Петрович, – пропищала она Григорьеву, уставившись на меня.
– Здравствуйте, здравствуйте, Александр Владимирович! – Задовский вошел так стремительно, что едва не прищемил секретарше голову. – Я за документами, – он похлопал себя по карманам и выбросил вперед руку для пожатия.
Читать бесплатно другие книги:
