Дамская вендетта Серова Марина

Глава 3

Надо сказать, что подъехала я на удивление вовремя – Барулина как раз выходила из райотдела, причем в приподнятом настроении. Она уже не озиралась пугливо по сторонам, не присматривалась к машинам, а уверенной походкой шла к троллейбусной остановке. Мне стало ясно, что тяжелый груз спал с ее плеч.

– Катя, – позвала я.

Девушка оглянулась и с изумлением посмотрела на меня.

– Это ты? Я не думала, что ты будешь меня ждать.

– Я уехала, а потом вернулась. Садись, я подвезу тебя, а ты расскажешь, как все прошло.

Актриса улыбнулась очаровательной улыбкой и села в мою машину.

– Все прошло без сучка без задоринки. Я подошла к дежурному и сказала, что хочу сделать заявление об угоне. Он, не поднимая на меня глаз, дал листок бумаги, сказал, на чье имя писать заявление, и снова уткнулся в какие-то бумаги. В общем, я быстренько написала заявление, – принялась рассказывать Катерина, а я увидела в зеркало заднего вида, что на улицу выбежал милиционер и стал кого-то высматривать. Нетрудно было догадаться – он поздновато опомнился, что гражданку Барулину нельзя было отпускать, и теперь хотел ее вернуть обратно. – Кажется, я забыла указать свой контактный телефон. Как ты думаешь…

– Катя, прости, что я тебя перебиваю, но взгляни на того сержанта, – я чуть притормозила и показала кивком головы назад. – Ты ему отдавала заявление?

– Да, ему, а что?

– А то, что он тебя ищет. Да, да, не удивляйся. Он сразу просто не понял, что ты – это ты, а может быть, ориентировку на тебя принесли сразу после твоего ухода.

– Как?! Но ты же говорила, что меня не разыскивают!

– Говорила, но после того как мы с тобой расстались, мой знакомый снова позвонил и рассказал последние новости. – Я увидела неподдельный ужас на лице своей пассажирки. – Катя, прошу тебя, успокойся. Главное, что ты успела сделать заявление об угоне, а на стоянке подтвердят, что машину забрали вчера.

– Ага, подтвердят, что это была я! Уж не знаю, что для меня теперь лучше. Кстати, что же именно сказал ваш знакомый? – спросила Барулина голосом, полным отчаянья.

– Обнаружили твою машину…

– А покойник, он все еще был там? – с трудом выдавила Катя.

– Да, труп все еще был в машине, причем багажник почему-то был открыт. – Я не успела сказать о том, что «шестерка», ко всему прочему, еще и стояла около ее дома, у Катерины и без того началась истерика.

Она снова рыдала и содрогалась в нервных конвульсиях. Мне это, надо сказать, за сегодняшний день уже порядком поднадоело. Терпеть не могу истеричек! Но что делать – других клиентов на сегодняшний момент у меня не было, а сидеть без работы не в моем характере. Я колесила по городу, не зная, куда отвезти Катю, и курила одну сигарету за другой. Дома и в театре Барулину наверняка ждала засада, а показывать ей свою конспиративную квартиру было преждевременно – Катерина еще не сказала, что снова нуждается в моих услугах. Она вообще мало что вразумительного говорила, больше охала да ахала, беспокоясь за свое будущее. И очень переживала, что обо всем узнает ее мама.

Мало-помалу Катерина успокоилась и снова стала интересоваться подробностями, о которых рассказал мне Кирьянов. Когда Катя узнала, что машину пригнали обратно к ее дому и, вероятно, специально открыли багажник, чтобы кто-нибудь особо любопытный заглянул в него, то сразу сделала вывод:

– Выходит, меня хотели подставить. Это просто не укладывается в моей голове. Я не могу понять – кому это надо. Жила себе спокойно, и вдруг начался этот кошмар!

– Катя, если ты нанимаешь меня для дальнейшего расследования, то я сделаю все, чтобы поскорее избавить тебя от этого кошмара.

Как же красиво и непринужденно я это сказала! Даже самой понравилось.

– Да, конечно, я зря отказалась от твоих услуг. Все оказалось очень и очень серьезно, как я вначале и предполагала. А потом я решила, что этот кошмар меня миновал, и расслабилась. Это было непростительной глупостью с моей стороны. Ты на меня не очень обиделась?

– Нет. О каких обидах ты говоришь!

– Тогда мы возобновляем контракт. Я заплачу столько, сколько ты скажешь, – сказала Барулина, пролив бальзам на мою душу. Но тут же все испортила, начав ныть: – Ну, за что, за что мне все это? Почему я такая невезучая?

– Может быть, ты все-таки кого-то в этом подозреваешь?

– Прости, Таня, но у меня, к сожалению, нет любимого врага, на которого сразу же можно было все это списать. Я даже не теряюсь в догадках, потому что никаких догадок нет.

– Катя, может быть, в твоей жизни был молодой человек, которому ты не смогла ответить взаимностью, и он решил отомстить тебе вот таким жестоким образом? – осторожно предположила я. – К сожалению, оскорбленные чувства зачастую толкают людей на преступления, уж поверь мне!

– Вообще-то такой человек был, – после некоторых раздумий призналась Барулина. – Сережка Родионов. Извини, что я сразу о нем не вспомнила. Просто это так давно было… Мы с ним в параллельных классах учились, он был первый хулиган в нашей школе. Я его даже поначалу боялась, а потом перестала. Мы с ним в одиннадцатом стали встречаться, но недолго… Да, реальность тех дней уже ушла в область редких воспоминаний, а когда-то дня не проходило, чтобы я не думала о нем… Я ведь после школы в Москву уехала, поступила там в ГИТИС. Закончила его, но ни в один столичный театр меня не взяли, с личной жизнью там тоже не сложилось. Пришлось в Тарасов вернуться. Два года назад я случайно встретила Сережку на улице, он напомнил мне о своих прежних чувствах, но я сказала, что приехала сюда ненадолго и что в Москве у меня есть жених.

– Это же неправда?

– Да, никакого жениха у меня там не было, но я ждала, что меня в столицу пригласят, в каком-нибудь сериале сниматься. Перед отъездом я там на разные кастинги ходила, меня вроде бы даже выбрали для одной «мыльной оперы», но надо было немного подождать… Время шло, никто меня не позвал, я рассталась со своими иллюзиями и стала здесь устраивать свою театральную карьеру. Сначала Родионов сильно досаждал меня звонками, но я была непреклонной, потому что он стал мне совсем безразличен. Понимаешь, это как угли в затухающем костре – могли бы разгореться, но не случилось. – Катя сдержанно улыбнулась. – В конце концов Сергей понял, что все его усилия тщетны, и отстал от меня. Я думала, что обиды в его сердце не осталось.

– У тебя есть его координаты?

– Да, при первой встрече Сергей дал мне свою визитную карточку, но не знаю, сохранилась она у меня или нет. – Катя покопалась в сумочке и извлекла из нее черную визитку, тисненную золотыми буквами. – Сохранилась, вот, возьми, если она тебе нужна, а мне она ни к чему.

– Так, значит, твой бывший одноклассник теперь руководит частным охранным предприятием «Авангард»! Катя, а ведь ту стоянку, с которой увели вашу машину, его бойцы охраняют. Неужели это просто случайность?

– Я не знаю, – пожала плечами Катя. – Но мне как-то не верится, что Родионов мог со мной такую «шутку» выкинуть. Думаю, что он меня любил по-настоящему, а раз так, то даже неразделенное чувство должно было приносить ему только положительные эмоции. Мне кажется, что на месть он не способен, у него душа добрая. А то, что на той стоянке его охранники дежурят, это, по-моему, чистая случайность.

Я не стала разубеждать Катерину, хотя посчитала ее доводы смешными. Уж мне ли не знать, на что способны люди, чьи чувства были уязвлены! Месть частенько является движущим мотивом преступлений. Впрочем, пока у меня не было никаких аргументов, доказывающих, что это именно тот случай.

– Тогда перейдем к другим кандидатам. Скажи, Катя, у тебя, наверное, есть поклонник, бойфренд, словом, мужчина, с которым ты поддерживаешь близкие отношения?

– Есть, – призналась артистка. – Но он точно не может иметь ко всему этому какое-либо отношение.

– Почему?

– Во-первых, Антон серьезный человек, банкир, – не без гордости заявила Барулина. – Конечно, не владелец банка, но и не рядовой клерк, а начальник кредитного отдела. Во-вторых, я не вижу никаких причин для того, чтобы так жестоко со мной поступать. А в-третьих, его сейчас нет в Тарасове, он уехал в командировку в Санкт-Петербург.

– Дай мне на всякий случай его телефоны.

Моя просьба вызвала у Катерины крайнее неудовольствие. Она стала защищать своего любовника, развивая каждый из трех пунктов, которые привела мне ранее.

– Да, Катя, конечно, ты знаешь Антона лучше, чем я, точнее, я о нем практически ничего не знаю, но все-таки… В жизни всякое случается… Возможно, у него была или есть женщина, которая не хочет делить Антона с тобой, и она решила избавиться от тебя таким вот нетрадиционным способом.

Катя какое-то время молчала, осмысливая мои слова, а потом вдруг выдала со всей серьезностью:

– А где она взяла труп? Они ведь на дороге не валяются. Нет, бывает, конечно, но тот точно был не бомжем.

– Где взяла труп – это уже другой вопрос. Может, в морге купила, – сказала я, понимая, что сморозила совершеннейшую чушь. – Нам с тобой надо хоть за что-нибудь зацепиться. Мне показалось, что в связи с моим последним предположением какая-то женщина пришла тебе на ум? Или я ошиблась?

Девушка несколько секунд колебалась, потом призналась:

– Я как-то слышала, что до меня у Антона был служебный роман.

– В каком банке он работает?

– «Волжский кредит», – с большой неохотой выдавила Барулина.

Мне пришлось еще немало потрудиться над тем, чтобы выудить у нее информацию об Антоне. В конце концов клиентка сдалась и назвала мне телефоны своего бойфренда – служебный, мобильный и домашний. В самое ближайшее время я намеревалась выяснить, действительно ли Купцов Антон Николаевич сейчас в командировке.

– Так, а что ты слышала о его прежней пассии?

– Знаю только, что ее зовут Анастасией. А еще у нее какое-то редкое отчество, а вот какое, не помню.

– Желательно бы вспомнить. Знаешь, я недавно общалась с Иваном Эльпидифоровичем. Несмотря на свой почтенный возраст, он предпочитал, чтобы его называли просто по имени. Катя, а ты не помнишь, отчество Анастасии было производным от старославянского имени или от иностранного?

– Скорее от иностранного. На языке вертится, а вспомнить не могу.

– Хорошо, может быть, припомнишь между делом. А пока скажи, в театре у тебя были завистники?

– Таня, тебя послушать, так весь мир только и состоит из врагов и недоброжелателей! – Мой вопрос явно не понравился Катерине. – Ты считаешь, что близкие люди могут желать мне зла? Но это же абсурд какой-то! Как же жить, если никому не доверять?

– Катя, моя частная детективная практика лишила меня каких бы то ни было иллюзий. Мне доводилось расследовать столько преступлений, когда близкие и родные люди не только подставляли, но и убивали… Впрочем, не буду углубляться в историю. Во всяком случае, труп в машину подложил точно не твой друг. Значит, хоть один враг в твоем окружении, но все-таки имеется.

– Необязательно. Может быть, это все-таки роковое стечение обстоятельств? Кстати, я вспомнила отчество Анастасии. Она Микаэловна.

– Замечательно, думаю, что теперь я смогу разыскать в банке бывшую воздыхательницу твоего Антона. А как насчет театра? Ты не припомнила, кто там мог иметь на тебя зуб? Может быть, ты отбила у кого-то роль во вчерашней премьере?

– Вообще-то Аркадов сначала хотел ее отдать Майе Патраловой, но после первой же репетиции передумал. Не знаю, на чем было основано его окончательное решение, думаю, просто мне повезло больше, чем ей. Нас поменяли местами, ей дали роль без слов, с одним выходом в первом акте, а мне посчастливилось сыграть Анциферову. Распределение ролей иногда похоже на лотерею.

– Как Майя отреагировала на это?

– Очень спокойно. Патралова очень уравновешенная и доброжелательная. Она в театре на два года больше меня работает, у нее уже есть серьезные работы, но до примы ей еще далеко. Думаю, Майя поняла, что эта роль нужна мне больше, чем ей. Нет, я абсолютно уверена, что она здесь ни при чем! – Катя вдруг задумалась, а потом опровергла свои же слова: – Хотя вчера на фуршете она вела себя как-то странно, все время приглядывалась ко мне и чему-то таинственно улыбалась. Впрочем, и нервничала тоже. Знаешь, Таня, а ведь это именно Патралова задержала меня и всем объявила, что я собиралась улизнуть. Неужели это действительно Майка? Нет, я, конечно, допускаю, что чужая душа – потемки, что она могла затаить на меня злобу. Но ведь можно было отомстить как-то проще, спрятать костюм, например. Но убить человека только ради того, чтобы подставить меня, это не укладывается у меня в голове!

– Ты права. Не берусь пока судить, за что и при каких обстоятельствах убили того несчастного мужчину, но вот когда перед убийцей встал вопрос о том, куда деть труп, он мог выбрать багажник твоей машины по двум причинам, – сумничала я и, выдерживая паузу, закурила очередную сигарету.

– По каким? – насторожилась актриса. – Я и одной-то пока не вижу.

– Во-первых, потому что ему, а скорее всего, ей, это было просто удобнее всего. Твоя машина оказалась в нужном месте в нужное время. В этом случае речь может идти о случайных и крайне неблагоприятных для тебя обстоятельствах. Во-вторых, убийца, давно подогреваемый желанием сделать именно тебе какую-нибудь пакость, мог пойти на дополнительные хлопоты и подбросить в багажник твоей машины труп.

– Ой, ну ведь это так сложно! Нужны ключи не только от моей «шестерки», но и от ворот.

– Пустяки, – сказала я, выдыхая дым.

Лично для меня замки никогда не были препятствием, потому что в моей сумке имеется набор отмычек и я неплохо умею ими пользоваться. Впрочем, в словах Катерины было рациональное зерно. Для среднестатистического гражданина замки действительно закрывают чужие двери. Стоп! Угонщику надо было также воспользоваться ключом, чтобы завести машину. Возможно, он или она сделали слепки с Катиных ключей. Такая возможность наверняка была у Майи Патраловой, да и у других работников театра. Впрочем, Антон тоже имел доступ к связке ключей, принадлежащей Катерине. Любовнику не так уж сложно выбрать момент, чтобы сделать с них слепки. Второй комплект ключей находился у Катиной мамы. Мне не хотелось ее подозревать, да и оснований на то пока никаких не было, но тем не менее эту женщину тоже могли окружать злые люди, которые выкрали ее ключи или воспользовались ими, чтобы заказать себе дубликаты.

– Почему ты молчишь? – Вопрос клиентки прервал нить моих размышлений. – Ты не решаешься мне сказать, что мое дело безнадежное?

– Нет, что ты! Я берусь за это расследование и надеюсь, что смогу снять с тебя подозрения, но, знаешь ли, без аванса я не работаю.

– Извини, о деньгах я как-то совсем забыла. Дело в том, что сейчас мой кошелек практически пуст. Татьяна, ты не волнуйся, у меня есть деньги, мне папа присылает из Америки доллары, и я кладу их в банк.

– Не в «Волжский кредит» случайно?

– Да, у меня вклад именно в том банке, где работает Антон. Что в этом плохого?

– Ничего. У тебя, наверное, кредитная карточка с собой имеется? – как можно непринужденнее поинтересовалась я.

– Да, я про нее совсем забыла, в ближайшем банкомате я сниму нужную сумму. Папа мне периодически делает денежные переводы, у него в Штатах хорошая работа, он преподает в университете. Мама не захотела поехать с ним, точнее, испугалась все бросить здесь, поэтому они разошлись. Отец вскоре там женился на русской эмигрантке, она почти моя ровесница. Правда, я ее не видела и не горю желанием увидеть. Мне несколько раз доводилось общаться с ней по телефону, так она начинала ехидничать и даже называла меня дочкой. Какая я ей дочь, если у нас разница в возрасте – пять лет! Если уж у меня и есть недоброжелатели, то это она – Наталья, супруга моего отца.

Катерина то ли по простоте душевной, то ли специально стала рассказывать мне свою семейную историю, и я поначалу тоже стала подозревать молодую мачеху в чем-то нехорошем. Чем больше негатива выплескивала на нее моя клиентка, тем больше я склонялась к мысли, что все подозрения против мачехи надуманные. Если бы Наталья хотела избавиться от дочери своего мужа, она бы не стала выбирать такую извилистую тропинку для достижения своей цели. Ей был бы прямой смысл «заказать» падчерицу, а не подставлять, подбросив в машину труп. К тому же Наталья находилась слишком далеко, на другом континенте, а в Тарасове, по словам Кати, она сроду не была, значит, связей здесь не имела. Короче, от версии, что мачеха замешана во всей этой истории, я быстро отказалась.

Остановив машину около банкомата, попавшегося по дороге, я слишком откровенно намекнула Барулиной, что ей необходимо снять деньги. Но клиентка сделала вид, что не поняла моего намека, и стала усердно поправлять рукой ярко-рыжие волосы, выбившиеся из-под вязаной шапочки. Пришлось сказать открыто, что я хотела бы немедленно получить аванс. Катерина поджала от неудовольствия губы, но все-таки вышла из машины, чтобы снять нужную сумму. Пока Катя мерзла в очереди у банкомата, я решила позвонить Кирьянову.

– Володя, это снова я. Скажи, пожалуйста, а личность мужчины, находившегося в багажнике, установлена?

– Ты все-таки занялась этим расследованием? – Киря ответил вопросом на вопрос, причем в его голосе послышалось какое-то недовольство.

– Разве ты имеешь что-нибудь против?

– Нет, просто я думаю, что нам надо объединить наши усилия. Это дело как раз поручили мне.

– Замечательно! Ну, так что насчет его фамилии?

– К сожалению, он был без документов. Сейчас мои люди просматривают сведения о пропавших гражданах.

– Володя, ты позвонишь мне, если личность жмурика будет установлена?

– Татьяна, думаю, что по телефону обсуждать такие вопросы не стоит. Нам надо будет с тобой встретиться и поговорить о твоей клиентке. У следствия к ней есть много вопросов, но, насколько я понял, она не намерена на них отвечать, раз сбежала из райотдела.

– Никуда она не сбегала, – сказала я уже в присутствии Катерины, подсевшей в машину. – Она написала заявление об угоне и спокойно ушла. Просто сержант поздно опомнился.

– Все равно нам надо с тобой встретиться, – твердо сказал Кирьянов. – Сейчас я буду проводить планерку, а потом перезвоню тебе.

– Хорошо.

– Ты разговаривала все с тем же милиционером? Что он тебе сказал? – спросила Барулина.

– О твоем появлении в Октябрьском райотделе уже стало известно следственной группе из горуправы.

– Это хорошо или плохо?

– Скорее хорошо.

– Вот. – Катя не без сожаления вручила мне кругленькую сумму, после чего я почувствовала, что могу работать в полную силу.

– Катюша, скажи, ты занята в театре ближайшие дни?

– Сегодня я совершенно свободна, завтра с утра репетиция, а вечером мне тоже надо быть в театре. Я дублирую Сазонтьеву – если она вдруг заболеет, то тогда надо будет играть мне.

– Так, что делать завтра, мы решим с тобой позже, после обстоятельного разговора с моим другом. А сегодня тебе лучше на своей квартире не появляться. – Я подумала, что одних моих доверительных отношений с Кирьяновым недостаточно для того, чтобы ориентировку на Барулину отменили.

У меня не было никаких сомнений, что дома и на работе мою клиентку уже «пасут», ведь именно она является подозреваемой номер один. Зная методы работы правоохранительных органов, стиль их общения с подозреваемыми, я решила, что Катюше, с ее тонкой душевной организацией, лучше пока не встречаться с сотрудниками милиции и прокуратуры. На мой взгляд, не будет ничего противозаконного в том, что Барулина сегодня не появится у себя на квартире и даже переночует где-нибудь в другом месте. Она взрослый человек и вполне может позволить себе легкий загул, к тому же, по нашей легенде, она ничего не знает о трупе. То, о чем я говорила с Кирьяновым и буду говорить с ним в приватных беседах, не в счет. У нас с ним свои дела.

– Но мне некуда пойти, – после некоторых раздумий сказала Катя. – Если бы Антон был в Тарасове, то я могла бы переночевать у него, даже не объясняя ему, что скрываюсь от следствия. Конечно, можно пойти к маме, но вот с ней-то как раз придется очень серьезно объясняться. Она не любит никаких неожиданностей, к тому же мне совсем не хочется встречаться с Владом.

– А кто такой Влад?

– Это мамин муж. Я не могу сказать, что он плохой человек, но я очень люблю своего отца, поэтому для меня Владислав Витальевич просто чужой человек.

– Ясно, тогда я могу отвезти тебя к себе. Поживешь пока там.

– Мне, наверное, долго придется скрываться, – обреченно сказала Барулина, потом немного подумала и категорично отрезала: – Нет, такая перспектива меня совсем не устраивает! Ты предлагаешь мне удариться в бега, будто я в чем-то виновата. А как же моя работа? Конечно, на завтра я смогу отпроситься, а послезавтра у меня спектакль.

– Ты, конечно, можешь и не скрываться. Просто подозрения сразу пали на тебя, поэтому естественно, что у тебя хотят взять показания. Если у тебя хватит сил и самообладания пообщаться со следственной бригадой, то тогда смело отправляйся домой, тебя там встретят. Может быть, так даже будет лучше.

Я легко пошла на то, чтобы изменить свое решение, но Катя от этого не повеселела. Ее явно что-то заботило, какая-то новая волна опасений нахлынула на нее. В тот момент, когда я уже хотела деликатно расспросить ее об этом, она сама сказала:

– Таня, знаешь, что у меня не выходит из головы?

– Нет.

– Время, в которое забрали машину со стоянки. Это как раз конец спектакля, и я в это время была свободна. Моя героиня уходит со сцены за пятнадцать минут до окончания, а потом должна выйти вместе со всеми на поклон. Самое ужасное то, что я не была на поклоне.

– Почему?

– Знаешь, я так перенервничала, что у меня начались кишечные колики, поэтому пошла в туалет, а потом подумала, если уж я на сцену все равно опоздала, то надо уходить совсем. Я быстренько переоделась и пошла к служебному выходу, где и наткнулась на Патралову. Она меня и завернула обратно. Выходит, что у меня нет алиби. Примерно полчаса меня никто не видел, а за это время можно сбегать к стоянке и увезти оттуда машину.

– Так, это уже интересно, а главное, наталкивает на мысль, что во всем этом замешана Майя или кто-то другой из театра. Ведь только театральные работники могли так удачно выбрать время для угона «шестерки». Катюша, скажи-ка мне, как была одета Патралова, когда вы встретились с ней в коридоре?

– Она все еще была в сценическом костюме и с ярким гримом. Вряд ли она в таком виде выходила на улицу.

Я подумала, что Майя могла действовать с кем-нибудь в сговоре, а потому лично и не угоняла автомобиль, а только дала наводку и задержала Барулину, чтобы та прежде времени не обнаружила отсутствие «шестерки» на стоянке. Короче, Патралова была моей основной подозреваемой. Мне надо было непременно с ней встретиться и допросить с пристрастием, но только не в присутствии Катерины и не в стенах театра.

– Катя, как ты думаешь, Майя сейчас в театре?

Клиентка посмотрела на часы, немного подумала, а потом сказала:

– Кажется, у нее была утренняя репетиция, но сейчас она уже закончилась. Вечером у нас «Ревизор», но, честно говоря, я не знаю, какой состав сегодня играет. Может быть, Патралова, а может, и нет.

– В любом случае сейчас Майя свободна. Как ты думаешь, где она может быть?

– Скорее всего, дома – у нее ребенок маленький, когда Майка на работе, Шурик сидит с нянькой-соседкой.

– А ты знаешь, где она живет?

– Знаю, была у нее несколько раз, но точный адрес не назову. Могу объяснить, где это, на словах.

– Давай.

– Майя живет на Татарской улице, в частном доме. Номер не помню, но если идти от трамвайных путей в сторону мечети, то ее дом – по правой стороне, второй по счету.

– Ясно. Ну что, Катя, поедешь ко мне?

– Если это удобно, – замялась Катерина. – Я не буду тебя стеснять?

– У меня две квартиры, так что там, куда я собираюсь тебя отвезти, ты будешь одна.

– Я согласна, мне совсем не хочется, чтобы меня определили на эту ночь в камеру предварительного заключения.

– Вот и хорошо.

По дороге на мою конспиративную квартиру мы заехали в магазин, Катя купила себе зубную щетку и кое-какие продукты. Я провела с ней небольшой, но серьезный инструктаж о том, что надо отключить мобильник и общаться со мной только по домашнему телефону, у которого есть определитель номера. Барулина пообещала мне, что будет вести себя в строгом соответствии с моими рекомендациями, на том мы с ней и расстались.

Глава 4

Вернувшись в машину, я достала из бардачка малиновый бархатный мешок с гадальными двенадцатигранниками, чтобы задать им вопрос насчет перспектив расследования. Меня уже давно подмывало это сделать, но в присутствии Катерины гадать не хотелось. Теперь такая возможность у меня наконец-то появилась. Задумавшись над точной формулировкой вопроса, я поняла, что меня все-таки интересует, правильно ли я поступаю, скрывая Барулину от следствия. Метнув три косточки на переднюю панель «девятки», я присмотрелась к цифрам, написанным на их верхних гранях. Они составили комбинацию: 20+25+12. Это означало: «Помните: лучшее – враг хорошего!»

Прямого и конкретного ответа на свой вопрос я не получила, но, немного подумав, истолковала его все-таки в свою пользу. Наверняка любой человек, не заинтересованный в исходе следствия, решил бы, что правильнее Катерине дать показания следователю. Он стал бы рассуждать примерно так: если Барулина невиновна, то и бояться ей нечего. А вот я с этим не могла согласиться! Не было никакой гарантии, что настоящий преступник не обставил все таким образом, что отмыться от обвинений в убийстве было бы очень легко. Вот и получилось бы, что лучшее стало бы врагом хорошего. Но двенадцатигранные косточки не только приняли мою сторону в этом вопросе, они еще и указали мне на то, что об этом надо постоянно помнить. Значит, по ходу следствия еще возникнет ситуация, когда это толкование придется взять за ориентир.

Я убрала косточки в мешок, а затем обратно в бардачок. Потом я немного пораскинула мозгами и решила нанести визит Майе Патраловой, поэтому дала задний ход, развернулась и поехала в Волжанский район, на Татарскую улицу. Аргументов, чтобы подозревать Катину коллегу в причастности к подставе с трупом, было много. Барулина перехватила у нее интересную роль, возможно, нанесла этим огромный урон ее самолюбию, да и кошельку – это раз. Патралова могла стащить из гримерки ключи и сделать с них слепки – это два. Она знала с точностью до минуты, когда Катерина уходит со сцены, – это три. Именно Майя задержала ее в театре после спектакля и не позволила обнаружить угон машины по горячим следам – это четыре. Наконец, Патралова во время фуршета нервничала и в то же время смотрела на Барулину с таинственной улыбкой – это пять.

Нет, Таня, обольщаться еще рано. Ни один из этих пяти пунктов пока ничего не доказывает, все это лишь предположения, которые требуют доказательств. Именно на последнее я и рассчитывала, отправляясь домой к Патраловой. Да, я собиралась действовать нахрапом, не дав своей подозреваемой опомниться, сразу сразить ее обвинениями.

Минут через пятнадцать я была уже на месте. Выйдя из машины, я собралась подойти к калитке, но вдруг обнаружила, что мне придется прокладывать дорогу по снежной целине. Снега за последнюю неделю навалило с полметра, если не больше, поэтому нетрудно было сделать вывод, что в дом, где жила Патралова, давно никто не заходил. Может быть, Катя дала мне неправильные координаты? Проверить это было нетрудно, поэтому я прошла по дороге вперед, а затем свернула на тропинку, аккуратно прочищенную от снега, и остановилась около невысокого забора.

В доме, напротив которого я остановилась, точно кто-то должен был быть – из трубы валил дым, значит, там топили печь. Мне, привыкшей ко всем благам цивилизации, было трудно понять, как можно в начале двадцать первого века отапливать жилище, находящееся едва ли не в центре миллионного города, дровами. Но кто-то поступал именно так. Впрочем, вскоре мне снова пришлось удивиться – калитка оказалась незапертой. Я вошла в палисадник, ожидая, что на меня тут же бросится какая-нибудь шавка, возвещая своим громким лаем о визите незнакомого человека. Но не тут-то было! Оказалось, что не только калитка открыта, но и четвероногого сторожа во дворе нет. Удивительная беспечность! Я прошла по дорожке до крыльца, поднялась по ступенькам и постучала в дверь, никакой реакции на это не последовало. Тогда мне пришло в голову, что надо постучать в окошко. Из-за занавески выглянула девушка и кивком головы дала мне понять, что сейчас откроет дверь.

Наконец мне отворили, и я оказалась лицом к лицу с молоденькой хозяйкой.

– Здравствуйте, – сказала я. – Скажите, как мне найти Майю Патралову?

– Проходите, – ответила девушка так, будто это она и есть. Для актрисы, уже несколько лет играющей на сцене, она выглядела слишком молодо. Переступив порог, я уточнила: – Вы Майя?

– Нет, меня Мариной зовут, а Майя – это моя соседка. А вы кто? – запоздало поинтересовалась девушка.

– Частный детектив. Марина, я хотела бы с вами поговорить.

– Да? А я сначала подумала, что вы за щенком пришли. Майка обещала мне покупателя порекомендовать. Ну, все равно проходите, может, кто-то вам приглянется и вы захотите купить щенка. Я недорого продаю. – Девушка показала рукой в угол комнаты, где лежала рыжая чау-чау со своими пушистыми комочками.

– Какая прелесть! – воскликнула я. Щенки на самом деле были очаровательны, но только в мои планы никак не входило заводить собаку. Я постаралась объяснить Марине, что моя профессия не позволяет мне иметь домашнего питомца. – Понимаете, я иногда по нескольку дней не появляюсь дома, а ведь собаку выгуливать надо, к тому же сама-то поесть иногда забываю, а про нее и вовсе могу не вспомнить.

– Жаль, – вздохнула девушка. – Вы сказали, что хотели со мной поговорить. А что случилось-то?

– Я ищу Майю, но ее, кажется, нет дома.

– Нет, – подтвердила Марина. – Она недавно переехала.

– Вы случайно не знаете, куда?

– Понятия не имею. Она мне не сказала свой новый адрес.

– А когда Патралова переехала и с чего бы это вдруг?

– Несколько дней назад. Она вроде как замуж вышла.

– Так, значит, Майя была не замужем? Но у нее, кажется, сын есть?

– Да, Шурик. Я с ним частенько сидела, когда Майка в театре была занята. Такой мальчик хороший!

– А где его отец?

– Майя с первым мужем давно разошлась, я его даже не видела никогда. После развода она сюда переехала, бабушка ее как раз умерла.

– А нового мужа видели?

– Только из окна. Он мужчина в возрасте, ему лет сорок. Знаете, он очень высокий и совершенно лысый.

– Он что же, зимой без шапки ходит?

– В шапке, но у нас окна напротив. Дома-то он раздевался!

– Это все, что вы можете о нем сказать?

– Машина у него дорогая, иномарка.

– Номера его вы не запомнили случайно?

– Нет. У меня плохая память на числа. – Марина смущенно улыбнулась. – Три дня назад он все вещички Патраловых перевез к себе. Я спросила у Майки – кто с Шуриком сидеть будет? А она сказала, что свекровь. Вот так.

– Может быть, Майя упоминала, как зовут ее нового мужа, где он работает?

– Зовут его Константином, фамилию не знаю. У него свой бизнес, что-то с компьютерами связано, то ли продажа техники, то ли программного обеспечения, а может быть, и то и другое.

– А название фирмы?

– Не знаю.

– Мариночка, а этот Константин появился в жизни Майи внезапно или вы его раньше видели?

– Видела раньше. У них этот роман уже больше года длится. Майка как-то призналась, что на замужество с ним она даже и не рассчитывает. И вдруг вот так все по-серьезному обернулось. Я, конечно, за Майку рада, но сама без работы осталась. Она ведь мне приплачивала за то, что я с Шуриком сидела. Простите, а почему вы все-таки о ней спрашиваете, с ней что-то случилось?

– Нет, с вашей бывшей соседкой ничего не случилось, просто я хотела с ней поговорить об одном деле.

– Так вы в театр сходите, – посоветовала Марина.

– Спасибо, я так и сделаю, – ответила я и поспешила уйти.

Внезапный переезд Патраловой наводил на определенные размышления. Он почти совпал по времени, точнее, на день предшествовал трагическим событиям, ворвавшимся в жизнь Екатерины Барулиной. Выходило, что до этого две артистки драмтеатра жили себе, не тужили, и вдруг у каждой настали кардинальные перемены. Одна вроде как замуж вышла, а другая сразу после этого едва не попала за решетку. Конечно, прямой связи между замужеством Майи и трупом в багажнике Катиной машины не было, но, возможно, она все-таки имелась, поэтому ее надо было попробовать проявить. Я села за руль, закурила и задумалась над тем, что мне делать дальше. До начала вечернего спектакля была еще уйма времени.

Но, кроме Патраловой, у меня были и другие подозреваемые, вот ими я и решила заняться.

Чтобы сразу убить двух зайцев, я позвонила в банк «Волжский кредит». Мне ответил приятный женский голос:

– Добрый день.

– Здравствуйте, я хотела бы поговорить с Антоном Николаевичем.

– Он в командировке. Если вы по вопросу кредитования, то я могу соединить вас с его заместителем или специалистом, который даст вам любую консультацию.

– А с Аленой Микаэловной вы меня можете соединить?

– Конечно, ведь Прусакова как раз и есть заместитель Купцова. Подождите минуточку, я соединю вас с Еленой Микаэловной.

Опаньки! Значит, у Антона был служебный роман со своей «замшей». Интересно, прежние отношения не мешают им работать? А кто сказал, что их роман уже в прошлом? Катенька. Наивная, слабонервная девочка! Она может просто не знать реальное положение дел. Возможно, Купцов им обеим морочит голову, и Алена задумала устранить соперницу таким вот нестандартным способом. А где она взяла труп? Вопрос, конечно, интересный, но я подумаю над ним позже. После долгого пиликанья в трубке раздался хрипловатый, немного простуженный голос:

– Да, слушаю вас.

– Здравствуйте, моя фамилия Иванова. Я договаривалась с Антоном Николаевичем о встрече, но, оказывается, он уехал в командировку.

– Да, он в Санкт-Петербурге, на семинаре. Чем я могу вам помочь?

– Вообще-то Купцов говорил мне, что может уехать, и в этом случае он рекомендовал обратиться к вам лично. Елена Микаэловна, понимаете, я хочу взять в вашем банке кредит на покупку квартиры, но у меня еще не погашен другой кредит, и Антон Николаевич обещал. – Я замолчала, потому что не смогла с ходу придумать, что же мне мог обещать Купцов.

Впрочем, заминки в нашем разговоре не произошло. Елена Микаэловна спросила:

– А предыдущий кредит вы тоже брали в нашем банке?

– Да, – ответила я, надеясь, что среди клиенток этого банка найдется несколько моих однофамильцев.

– Хорошо, подходите ко мне. Я посмотрю вашу кредитную историю и подскажу, какие возможны варианты.

– Можно, я подойду в течение часа?

– Конечно, я закажу вам пропуск.

«Вот и умничка! – подумала я, отключая мобильник. – Это как раз то, что мне надо». Если Прусакова имеет какое-то отношение к трупу, то в банке она наверняка чувствует себя в полной безопасности, и тем проще мне будет ее расколоть. Я отдавала себе отчет в том, что мне придется вести себя там в рамках приличия – кричать и распускать руки для устрашения не получится, но задать парочку каверзных вопросов мне никто не запретит! Ну, в крайнем случае вызовет Микаэловна охрану, ну выпроводят меня из банка, если я буду вести себя неподобающим для этого заведения образом, так это совсем не страшно. Я не собиралась в будущем ни брать там кредит, ни держать там деньги, поскольку предпочитаю сразу же тратить то, что заработала. Все равно составить какое-то мнение об этой особе мне удастся, а потом можно будет уже и адресок пробить, чтобы навестить ее дома. Итак, я собралась идти ва-банк в прямом и переносном смысле этого слова.

В тот момент, когда я парковала машину около «Волжского кредита», мне позвонил Кирьянов и очень серьезным голосом назначил встречу неподалеку от горуправы. Я не могла тотчас рвануть по назначенному адресу и поэтому попросила у Володьки отсрочку:

– Понимаешь, я уже договорилась об аудиенции с одной подозреваемой. Давай встретимся не через полчаса, а по крайней мере через час.

– Хорошо, как освободишься, подъезжай к горуправе и позвони мне, я к тебе выйду. По телефону обо всем не поговоришь, да и в кабинет то и дело кто-нибудь заходит, поэтому лучше обсудить детали на нейтральной территории, – сказал Кирьянов.

По Володькиной интонации нетрудно было предположить – он будет убеждать меня в том, что я напрасно уверовала в невиновность своей клиентки. Скорее всего, все улики, а может быть, даже свидетельские показания доказывали вину Барулиной, а потому разговор с подполковником милиции мне предстоял не из легких. Пока у меня не было никаких контраргументов, опровергающих предположение, что моя клиентка – преступница. Правда, мы всегда с Кирьяновым находили общий язык, но сегодня в его голосе отчетливо слышались неизвестные мне до сих пор жесткие нотки. Присутствовало и какое-то раздражение или даже упрек. Конечно, Кирьянов ведь догадывался, что я укрывала его подозреваемую! Наверное, даже знал, где именно, но я была уверена, что Владимир Сергеевич не пошлет на мою конспиративную квартиру своих ребят, по крайней мере до момента, пока не поговорит со мной.

Сколько дел мы расследовали вместе с Кирей! Чего уж греха таить, только благодаря сотрудничеству со мной он едва ли не каждый год получал очередные звания и уверенно продвигался по служебной лестнице! Начальство поощряло Кирьянова за то, что он повышал процент раскрываемости преступлений, особенно тяжких, а главное – считавшихся на первый взгляд «глухарями».

Ладно, Таня, не зацикливайся на Кире, с ним ты всегда сможешь договориться, а вот что за штучка эта Микаэловна?

Через несколько минут я уже поднималась по лестнице на второй этаж, где располагался кредитный отдел банка. Вообще-то к рядовым сотрудникам этого отдела был свободный доступ, а вот начальство сидело хоть и за стеклянными, но закрытыми перегородками. Охранник проверил мои документы и пропустил к Прусаковой.