Выбор Клеопатры Серова Марина

Глава 1

В любом мужчине я обязательно нахожу какой-нибудь изъян. Это мой рок, и с этим трудно бороться. Да и стоит ли? Еще вчера Денис Кораблев казался мне роскошным героем для любовного романа, а сегодня… Дэн был красивым и остроумным парнем, и я, не скрою, даже приложила некоторые усилия для того, чтобы он пригласил меня в ресторан. Но в один момент все кардинально изменилось. Мы сидели за сервированным столиком напротив друг друга, и я, натянуто улыбаясь, искала какой-нибудь предлог, желая поскорее расстаться.

Почему? Причина была до банальности проста. Денис противно чавкал во время еды и то и дело ковырялся в зубах. Этого оказалось достаточно для того, чтобы возникла стойкая антипатия к суперпривлекательному мужчине без хороших манер…

Только вчера закончилось мое частное расследование по одному уголовному делу, но я уже мечтала поскорее приступить к новому, даже в ущерб личной жизни. Кстати, Дэн был свидетелем убийства и здорово мне помог с разоблачением преступника, но это вовсе не означало, что я считала себя обязанной ему.

Таня, а ну его к черту, этот повод! Просто скажи, не вдаваясь в пространные объяснения, что ты вспомнила о срочных делах, а потом встань и помаши Кораблеву ручкой.

Пожалуй, мне хватило бы наглости поступить именно так, ведь я по натуре самая настоящая стерва, но сегодня я почему-то захотела сохранить тон формальной вежливости. В общем, я сидела, вежливо улыбалась и… ждала звонка. Все равно от кого. Лишь бы кто-нибудь позвонил. И вот мой телефон наконец-то подал голос.

По мелодии, а это была популярная оркестровка Поля Мориа, мне стало сразу ясно, что предстоит разговор с Ленкой-француженкой. Отвечая ей, я уже знала, что мелкие житейские проблемки, которыми она безумно любит утомлять меня по телефону, на этот раз будут с превеликим удовольствием возведены мною в ранг всемирной катастрофы. Разве так сложно сделать из мухи слона? Легко! Именно этим я и собиралась заняться. Хоть Дэн и попросил меня не отвечать на звонок, его просьба осталась без внимания.

– Да, слушаю, – сказала я.

– Алло, Таня, привет, – начала взволнованным голосом Ленка. – Тут такое дело… Такой кошмар! Даже не знаю, с чего начать…

– Что случилось, дорогая? – живо поинтересовалась я, театрально округлив глаза.

Дэн моментально перестал чавкать и уставился на меня недовольным взглядом. Наверное, предчувствовал, что из-за этого звонка наши планы могут поменяться. Конечно, могут! Отвернувшись от Кораблева, я твердо сказала:

– Лена, постарайся успокоиться и расскажи мне все по порядку. Я очень внимательно тебя слушаю.

Ленка, естественно, успокоиться быстро не могла, поэтому продолжала выражать свои эмоции, рвущиеся наружу, различными экспрессивными, но ничего не значащими словечками и междометиями. Я предположила, что суть жуткого происшествия, о котором собиралась рассказать подруга, кроется в очередной шкодливой выходке ее балбесов, в смысле учеников. Ведь Елена – учительница французского языка.

– Таня, мы сегодня с классом ходили в лес за грибами, на экскурсию…

– Так, – вставила я, потому что подруга вдруг замолчала.

«Интересно, что же у них там произошло? – спросила я себя. – Кто-нибудь заблудился или наелся мухоморов?»

– В общем, все разбрелись по лесу, а потом раздался такой страшный крик…

По тревожному голосу подруги мне стало понятно, что дело вполне могло приобрести криминальный оборот. Это мгновенно переключило мой мозг на другую волну. Я стала строить серьезные версии. Возможно, экскурсия школьников в осенний лес закончилась для какой-нибудь симпатичной девочки трагедией. Впрочем, мог пострадать и мальчик. Да, интересно, что же там на самом деле произошло? На этот раз подружка сумела зацепить меня своим звонком, поэтому мое лицо выражало натуральную заинтересованность и озабоченность. А вот Дэн, глядя на меня, заметно приуныл и от скуки стал жевать зубочистку, противно причмокивая при этом. Я утвердилась во мнении, что нам надо расстаться, и как можно быстрее, желательно прямо сейчас.

– Лена, так кто же все-таки кричал и по какому поводу? – Я подтолкнула подругу своим вопросом к дальнейшему рассказу, потому что она тормозила с продолжением.

– А… да… да… сейчас. В общем, мы все бросились на этот крик… Кричал Леша Петров. А там, на лесной полянке, покрытой желтыми кленовыми листьями… Таня, ты не можешь себе представить! Это такая жуткая, а главное – противоестественная картина! Практически левитановский пейзаж и… труп мушкетера.

– Чей труп? Мушкетера? – переспросила я, пытаясь совместить в воображении картину Левитана и сюжет Дюма. Увы, все это как-то не вязалось друг с другом. – Лена, я не поняла, кого ты имеешь в виду – своего ученика, что ли? Этого, как его там, Петрова? Мушкетер – это его кличка, в смысле прозвище?

– Нет, что ты! Мои ребята, к счастью, все целы и невредимы. Даже в обморок никто не упал от этого жуткого зрелища. А я, признаюсь, едва не рухнула на землю без чувств, когда покойничка на желтой листве увидела. Хорошо, что Саша меня удержал, Александр Ильич, наш новый географ, – уточнила Ленка.

Услышав про нового учителя, я наконец-то поняла, с какой стати она вдруг потащила своих детишек на природу – любовь-морковь и все такое прочее…

– Так, Лена, а почему ты покойника мушкетером назвала?

– Потому что на нем была накидка с крестом, прямо как у д’Артаньяна.

– Это что еще за театр такой?

– Нет, Таня, это не театр. Я думаю, что на той лесной поляне происходила самая реальная дуэль, – с пафосом заявила учительница французского языка.

– Что?!

– Да, Таня, ты не ослышалась. Мы собирали грибы и вышли на место дуэли. Мужчина был заколот, наверное, рапирой. Прямо в грудь… Там столько крови было!

– Так, Лена, я немедленно к тебе выезжаю! – со всей серьезностью заявила я. Мне было уже не до бьющей на эффект театральщины. Я на самом деле была заинтригована, поэтому оставаться в ресторане больше не могла ни на минуту. – Ты, пожалуйста, не волнуйся так сильно, выпей валерьянки…

– Зачем? – удивилась Ленка. – Я, собственно, уже успокоилась. Таня, ты сегодня такая странная…

Взглянув на Дэна, я поняла, что надо как-то усилить значимость Ленкиного звонка, и сказала:

– Да, я понимаю, что отвести от тебя обвинения будет очень сложно. Но ты не сомневайся, я найду настоящего убийцу.

– Танька, ты что, обалдела? Меня никто не обвиняет в убийстве! Труп там уже целые сутки лежал или даже двое, – стала оправдываться Ленка. – Таня, ты вообще внимательно меня слушала? У тебя с головой все в порядке?

– Разумеется, поэтому выезжаю к тебе немедленно.

– Ну хорошо, жду, – ответила подруга и отключилась.

– Денис, тут такое дело, понимаешь, моя лучшая подруга попала в такой ужасный переплет… В общем, ее могут обвинить в убийстве, и мне надо немедленно с ней встретиться.

– Танюша, может быть, это не так срочно? – Дэн, как я и предполагала, попытался меня удержать. – Давай ты займешься этим завтра. Если ее до сих пор не задержали и не предъявили обвинения, то вряд ли это сделают на ночь глядя.

– В том-то все и дело, что убийцу надо искать по горячим следам. Денис, ты должен меня понять, я не могу оставить Ленку в беде. Она на грани нервного срыва, и я боюсь, что натворит каких-нибудь глупостей…

– Таня, по-моему, ты все преувеличиваешь.

– Денис, ты не знаешь мою подругу. Она такая паникерша, – сказала я и поймала себя на мысли, что мои оправдания выглядят довольно жалко. Я решила, что не стоит дальше юлить, а лучше раз и навсегда расставить все точки над «i». Но почему-то сработал внутренний тормоз, и мои следующие слова были не такими категоричными, как хотелось бы: – Дэн, пойми, после ее жуткого рассказа у меня пропал весь настрой на романтический лад…

– Я с радостью его восстановлю, – сказал Кораблев и недвусмысленно улыбнулся. Натолкнувшись на мой красноречивый взгляд, он понял, что так просто меня не уговорить, и поправился: – Хорошо, давай сначала вместе поедем к твоей подруге, а потом ко мне…

– Нет! – Я смогла-таки категорично отвергнуть его предложение и даже не удосужилась объяснить, чем оно мне не подходит.

Дэн был сильно удивлен моим отказом. Наверное, он не привык к такому пренебрежительному отношению к своей персоне, поэтому обиделся и не стал больше настаивать на совместном продолжении этого вечера. Мы вышли из ресторана и условились на том, что в самое ближайшее время созвонимся и наверстаем упущенное. Разумеется, я сама звонить Кораблеву не собиралась, поэтому рассталась с ним без всякого сожаления.

В общем, как и обычно, я отдала предпочтение не «любовному роману», а детективу.

Ленка подала мне чашечку кофе, уселась в кресло, закрыла глаза, вздохнула и изрекла:

– Таня, ты не можешь представить себе, он такой… даже не знаю, как тебе сказать…

– Лена, не напрягайся, что, я трупов никогда не видела! Да сто раз!

– При чем здесь труп! Я о Саше говорю! – возмутилась подруга.

– О каком Саше? – не сразу поняла я. – А, о вашем новом ботанике…

– Не о ботанике, а о географе, – поправила меня Ленка. – Он мне так нравится! Да что там нравится, я от него с ума просто схожу.

Насчет последнего сомневаться не приходилось, потому что видок у моей подруги был действительно странноватый – она улыбалась совершенно идиотской блаженной улыбкой. А заговорив дальше, только подтвердила мои наблюдения.

– Таня, я так счастлива, так счастлива! Саша – это нежданная заря, вдруг взошедшая в сумерках моего мрачного существования…

– Ленка! Какое еще мрачное существование? О чем ты?

Подруга немного помолчала, потом доверительно сообщила:

– Знаешь, Таня, я хочу от Саши ребенка.

– Что?! Почему именно от него-то?

Лена встала, посмотрела на меня свысока, взяла пустую чашку и молча ушла на кухню. Наверное, она обиделась. Ну, право слово, в ее положении от олигарха рожать надо, а не от такого же нищего, как она, учителя. Подруга погремела на кухне посудой и вернулась.

– Значит, ваше первое свидание прошло на лоне природы? – начала я. – Что ж, это романтично! Осень в этом году затянулась, красота такая в лесу… Но, может, не стоило тащить туда учеников?

– Pourquoi pas? – Ленка заговорила по-французски и тут же перевела: – Почему бы и нет? Все было здорово, если бы не труп…

– Кстати, ты не могла бы остановиться на этом факте поподробнее?

– Таня, у меня, можно сказать, личная жизнь налаживается, а у тебя на уме одни покойники! Ты просто извращенка какая-то!

– Дорогая, я, между прочим, сидела в ресторане с одним очень интересным молодым человеком, а ты позвонила мне и стала рассказывать о вашей страшной находке в лесу. Я все бросила и примчалась на такси к тебе, оказывается, только для того, чтобы послушать твои признания! Я, конечно, рада, что ботаник всколыхнул твою личную жизнь, но скажу прямо – дуэль в лесу меня заинтересовала больше. Это очень неординарно.

– Иванова, вот в этом ты вся! Я знала, что тебя можно заманить к себе только трупом. – Ленка допила кофе, лукаво улыбнулась и поставила чашку на журнальный столик.

– Так. Я что-то не поняла. Ты все выдумала про убитого «мушкетера», да?

Подруга молчала, сосредоточенно рассматривая свои наращенные ногти. Конечно, я не держала на Ленку зла, но все-таки меня постигло легкое разочарование. Было такое ощущение, что детектив прервался на самом интересном месте, потому что кто-то безжалостно вырвал из книги несколько страниц.

Я достала сигарету, щелкнула зажигалкой, сделала несколько затяжек, подобрела и попросила:

– Ну ладно, рассказывай про своего географа! Что он хоть представляет собой? Красивый? Высокий? Почему ты считаешь, что именно он должен быть отцом твоего ребенка?

– Таня, в нем сразу чувствуется порода. Он говорил, что его предки были дворянами. Сейчас включу компьютер, сама все увидишь и оценишь, – как бы нехотя, сказала Ленуся и поднялась с кресла. – Я брала у одной девочки цифровик и сняла Сашу. Короче, сейчас тебе покажу.

– Хорошо, давай посмотрим, – снисходительно сказала я и придвинулась ближе к компьютерному столу, чтобы заочно познакомиться с Ленкиным бойфрендом.

Александр Ильич оказался чистым «ботаником» – невысокого роста, слегка сутулый, в очках и, кажется, моложе влюбленной в него француженки лет на пять. Наверное, он только в этом году окончил пединститут. А главное – никакой «породы» я в нем не углядела. Но моя подруга говорила о Саше как об идеальном красавце и вся лучилась от счастья. Поскольку Елена не была избалована мужским вниманием, то ее отчасти можно было понять. Как говорится, на безрыбье и рак – рыба. Интересно, что бы она сказала, узнав, из-за какого «изъяна» я отвергла красавчика Дэна?

Стоп! А это что такое? Неужели Ленка не врала про покойничка в мушкетерской накидке и с колотой раной в груди? На мониторе компьютера появилась весьма апокалипсическая картина, о которой рассказывала подружка по телефону. Только мне эта осень показалась не левитановской, а скорее уж пушкинской – «пышное природы увяданье»… И на этом желтеньком фоне окровавленный труп.

– Когда я пришла в себя, то попросила Сашу заснять место преступления, потому что догадалась – тебя это заинтересует. Он не хотел, но потом все-таки сфотографировал все это безобразие с нескольких сторон.

– Так, значит, вы на самом деле нашли в лесу труп? – спросила я, внимательно рассматривая фотографии.

– Как видишь. Вот он во всей своей красе, – сказала Ленка и брезгливо поморщилась.

– А это что такое? – Я перехватила у подруги мышку и подвела курсор к какому-то непонятному предмету, лежавшему недалеко от трупа.

– Перчатка. Замшевая, новая, мужская, – сказала Ленка со знанием дела. – Именно ее наличие на месте преступления и подтолкнуло меня к мысли, что это не просто убийство, а дуэль. Это так символично!

– Да? А в чем ты видишь здесь символику?

– Таня, ну какая ты ограниченная! – с апломбом заявила Ленка. – Вызывая на дуэль, обычно бросают в лицо перчатку. Разве ты этого не знала?

Я молча проглотила Ленкино замечание насчет узости моего мышления и стала думать над ее версией, но логика как-то с ней мало согласовывалась.

– Дорогая, насколько я помню из сентиментальных и исторических романов, перчатку действительно бросали обидчику в лицо, а потом присылали к нему секундантов, назначавших место и время проведения дуэли. А эта «варежка», скорее всего, попала туда случайно, – сказала я не без издевки. Не хватало того, чтобы Ленка стала корчить из себя заправскую сыщицу! – Нет, твоя версия слишком надуманная, она вообще выходит за пределы воображения.

– Тебе, конечно, видней, ты ведь у нас гений частного сыска, – съязвила в свою очередь Ленка, – но вот менты забрали перчатку как вещественное доказательство.

– Значит, вы позвонили в милицию и остались ждать опергруппу?

– Разумеется. Разве мы могли поступить иначе?

– Конечно, нет. Вы все правильно сделали. Кстати, где все это произошло?

– На Кумысной поляне, недалеко от Малинового родника.

– Ясненько, – сказала я и стала снова просматривать все фотографии, увеличивая отдельные детали. – Лена, а тебе не кажется странным, что накидка цела и невредима? Если этого д’Артаньяна проткнули рапирой, то оружие должно было сначала пройти через накидку, а уже потом через куртку и в конечном итоге пронзить тело…

– Дети тоже обратили на это внимание, – призналась Лена. – Но Саша предположил, что накидка развевалась на ветру, и в тот момент, когда противник безжалостно пронзил этого несчастного человека холодным оружием, накидка просто поднялась от ветра вверх.

– Вчера действительно было очень ветрено, – согласилась я, но только с погодными условиями. Сама версия насчет дуэли мне не нравилась. – Знаешь, Лена, твое предположение очень красивое, но слишком уж киношное.

– Почему?

– Я думаю, что ветер тут совсем ни при чем. Скорее всего, эту барахлину надели на д’Артаньяна уже после убийства, чтобы придать преступлению определенный оттенок, пустить следствие по ложному следу. Вот ты первая на этот трюк и купилась. Сама посуди – какая может быть дуэль в двадцать первом веке?!

– А почему нет? Ты думаешь, что благородных мужчин уже не осталось? – с вызовом спросила меня подруга.

Я увидела в Ленкиных глазах все тот же неистребимый блеск и поняла, что уж она-то определенно считает своего географа рыцарем на белом коне, способным вызвать кого-нибудь на дуэль, дабы защитить ее честь. Лично я таких иллюзий не питала не только в отношении ее Пржевальского, но и кого-либо другого.

– Да, Лена, я считаю, что никакая это не дуэль. И доказательство тому очень простое – оружия при этом мушкетере нет. Если он дрался в честном бою, то где его шпага или рапира? Я что-то не вижу оружия.

– Ты права, его там не было. Но ведь обе шпаги мог забрать противник…

– Мог, но зачем он чужую-то прихватил? Дуэль так дуэль! Как там говорят твои французы? На войне как на войне!

– A la guerre comme, A la guerre, – перевела Ленка на язык оригинала и задумалась. – Да, все это, конечно, очень странно и безусловно выходит за рамки обыденного…

– А из чего накидка сделана?

– Похоже, что из простыни. Дырку посередине прорезали для головы, и кресты нарисовали спереди и сзади.

– Значит, это – реквизит быстрого исполнения. А что милиция говорила? Какие версии у оперов?

– Они и про дуэль говорили, и про секту каких-то крестоносцев… Таня, я впервые присутствовала при осмотре трупа. Знаешь, что меня больше всего поразило? – Ленка не стала ждать моего ответа и продолжила: – Милиционеры производили осмотр с такой отстраненностью! Они шутили, курили, а один даже жевал что-то.

– Ну, знаешь, жизнь-то все-таки продолжается…

– Таня, я знала, что ты такая же ненормальная, как и они, поэтому поняла, что тебе эти материалы пригодятся. Между прочим, я рисковала, говоря, что никакой съемки на месте преступления мы не вели… И все ради тебя. Вот, теперь ты можешь наслаждаться этим кровавым зрелищем. Признайся, что оно тебя возбуждает!

Если б на месте Ленки был кто-то другой, то я бы обиделась. Но с подружкой у нас были особые взаимоотношения – мы были знакомы тысячу лет и постоянно подкалывали друг друга. Обычно лидерство было за мной, но в этот раз ее прикол стоил высшей оценки. Я ощутила органическую необходимость съязвить ей в ответ, но дар красноречия почему-то покинул меня.

– Лена, спасибо, конечно, что ты меня развлекла этим остросюжетным детективом и даже с красочными картинками. Но, видишь ли, меня никто не нанимал для этого расследования, а затевать следствие просто так, из праздного любопытства, я не собираюсь. Частный сыск – это не хобби, а профессия, мне деньги зарабатывать надо, – холодно ответила я.

Подруга смутилась. Возникла неловкая пауза, во время которой я закурила, а Ленка с преувеличенным вниманием стала смотреть на монитор.

– Таня, судя по одежде и обуви, мужчина не был бомжом. Я обратила внимание, что вещи на нем дорогие и в бумажнике доллары лежали.

– Ты что же, его обыскивала?

– Нет, услышала от милиционеров… Тань, возможно, его родственники не откажутся от твоих услуг. В общем, я подумала, что работу тебе подброшу, – стала оправдываться Ленка, – а ты чем-то недовольна.

– Нет, я всем довольна. Ты даже не представляешь себе, как вовремя ты мне позвонила! – Я рассказала ей про Дэна, а потом спросила: – Лен, а ты случайно не знаешь, личность убитого установили?

– Да, при нем нашли документы, но вот его фамилию я не запомнила. Меня Саша отвлек. Ой, он такой заботливый, – мечтательно произнесла Ленка. – Таня, скажи честно, как он тебе?

Честно говорить мне не хотелось, поэтому я соврала:

– Симпатичный.

– И это все, что ты можешь сказать? А я очень надеялась услышать твое мнение.

– Лена, зачем тебе мое мнение? – небрежно бросила я, но, заметив, как она опечалилась, добавила игривым тоном: – В амурных делах подруги плохие советчицы. Вот возьму, чего доброго, и отобью у тебя этого «породистого самца».

– Значит, он тебе тоже понравился, – разулыбалась Ленка. Она смотрела на монитор с увеличенным изображением Александра Ильича. – Саша не может не нравиться! У него такой волевой подбородок, а взгляд… В нем можно утонуть…

Вот уж поистине – любовь застилает глаза! Никакого волевого подбородка я не заметила! Мальчишка мальчишкой! Тюфяк тюфяком! Но я промолчала – говорить правду или врать одинаково не хотелось. Приходилось молча слушать романтические бредни о настоящей любви с первого взгляда. Ленка все говорила и говорила без остановки о своем ненаглядном географе, а я все курила и курила, подыскивая удобный момент, чтобы вклиниться в ее монолог и попросить скопировать, так, на всякий случай, фотки трупа. Конечно, не хотелось обижать влюбленную подругу своим безразличием к ее личной жизни и живым интересом к покойнику, но пришлось. Когда Ленка наконец устала петь дифирамбы своему Миклухо-Маклаю и принялась позевывать, я сказала:

– Давай все-таки вернемся к месту трагедии. Очень хочется взять на память левитановский пейзаж, который стал последним в жизни одного благородного мушкетера.

– Танька, ты невыносима! – воскликнула Ленка, явно не оценив моего красноречия.

– Я знаю, но ты меня простишь, а покойнику на мои нравственные качества, как ты понимаешь, уже наплевать.

Разумеется, подруга меня простила и скопировала на диск все, на что я ей указала. Теперь у меня была возможность от скуки любоваться трупом на осенней полянке. Честно говоря, это зрелище меня коробило гораздо меньше, чем ковыряющийся в зубах Кораблев.

А ведь красивый мужик был, наверное, при жизни этот мушкетер! Кто же и за что проткнул его рапирой?

Мысли об этом покойнике не давали мне покоя. Вернувшись домой, я первым делом включила компьютер, вставила диск и перенесла файлы в новую папку. Да, конечно, Ленка тысячу раз права – только ненормальный человек может смотреть на ночь глядя такие ужастики. Нет, не права! Из всех правил есть исключения. Вне зависимости от времени суток профессиональный интерес к подобным зрелищам испытывают также психически уравновешенные частные детективы.

Преступление, о котором поведала мне подруга, было явно неординарным. Очень хотелось приступить к расследованию этого дела, но как и кому предложить свои услуги, я не знала. Пока не знала, но надеялась в самое ближайшее время что-нибудь придумать.

Глава 2

На следующий день, после завтрака, я включила компьютер и снова пересмотрела фотографии, сделанные на месте преступления. Красивый пейзаж вокруг трупа способствовал творческому подходу к работе над версиями. Ленкино предположение о том, что в лесу состоялась дуэль, уже не казалось мне таким смешным. А почему, собственно, нет? Хотя версий может быть еще сколько угодно много – от заказного убийства до смертельных развлечений от скуки. Я перебрала в уме несколько возможных вариантов развития событий, приведших к трагедии, а потом поняла, что версии не должны обгонять факты. В принципе, возможно все, особенно если невозможно доказать обратное.

Я немного подумала о печальной участи мужика с фотографий и решила забыть про это дело, никто ведь ко мне по поводу расследования не обратится. Прошло несколько часов, и мне стало ясно, что дело «мушкетера» приклеило меня к себе и не отпускает. Мысли снова и снова возвращались на лесную поляну. Хотела я этого или нет, но сознание пыталось восстановить картину произошедшего. Однако толку было мало. Тогда я решила добавить бессознательного – бросить гадальные двенадцатигранники.

Я достала косточки из малинового мешочка и задумалась над формулировкой вопроса. Что спросить, когда мне практически ничего не было известно об убитом – я не знала ни его имени, ни чем он занимался, ни того, кто его друзья и кто его враги? Еще немного поразмыслив, я решила узнать, стоит ли мне вообще ввязываться в это расследование или не стоит. Мысленно обратившись с таким вопросом к всезнающим двенадцатигранникам, я высыпала их на компьютерный столик, а потом посмотрела на верхние грани. 12+20+25 – трактовка этой числовой комбинации заключалась в следующем: «Ваша предприимчивость больше проявляется в вашем воображении, чем в реальных делах». Косточки упрекали меня в бездействии. Впрочем, в этом упреке содержался ответ – в расследование ввязываться не можно, а нужно.

Итак, я должна была перестать фантазировать, а немедленно что-то предпринять, сделать какое-то реальное дело. Сначала я хотела заехать за Ленкой и отправиться вместе с ней на Кумысную поляну, но потом передумала. Слушать про учителя географии мне совсем не хотелось. Вчерашних рассказов хватило на год вперед. Потом мне пришла идея побродить по дачным поселкам, расположенным недалеко от Малинового родника, поговорить с садоводами и огородниками. Возможно, убитый был одним из них. Хотя в замшевых ботинках картошку не копают…

Перед выходом из дома я решила позвонить подполковнику Кирьянову, моему давнему приятелю. Уж он-то наверняка что-нибудь знал о вчерашнем трупе!

– Алло, – откликнулся Володька бодрым голосом.

– Здравствуй, Владимир Сергеевич! Как твои дела? – начала я издалека.

– Нормально. А твои?

– Я вот слышала, что вчера «мушкетера» в лесу нашли…

– Да, было такое. А ты откуда знаешь?

– Сорока на хвосте принесла, – сказала я, уклонившись от прямого ответа. – Слушай, ты случайно не знаешь подробностей этого дела?

– Знаю и не случайно. А что именно тебя интересует?

– Ну, к примеру, перспективы расследования…

– Перспектив никаких! – сразу же обрубил Кирьянов. – Очередной «висяк» в конце месяца.

– Ты уверен?

– Уверен, – скучным голосом сказал Володька. – Знаешь, этого, как ты выразилась, «мушкетера» нашла толпа школьников. Они там все вокруг затоптали, набросали своих окурков, поэтому, сама понимаешь, следов много, но все бестолковые… Таня, так выходит, что ты тоже работаешь по этому делу! Интересно, кто же тебя нанял – мать покойного или его жена?

– В том-то все и дело, что никто меня пока не нанял. Я услышала об этом интересном дельце и решила прозондировать почву – не захотят ли родственники покойного воспользоваться моими услугами.

– М-да, – протянул Кирьянов. – А знаешь, я, пожалуй, смогу тебе посодействовать. Только вот не знаю, кому лучше тебя порекомендовать. И мать, и супруга покойного женщины состоятельные, обе – бизнес-леди. И мне показалось, что они находятся не в ладах друг с другом.

– Да? А что такое?

– Пока не разобрался. Но извечный конфликт свекрови и снохи налицо, причем свою нелюбовь друг к другу они даже не скрывают. Я подумал, что Шорников как раз мог стать жертвой этих семейных разборок.

– А как же антураж – мушкетерская накидка, перчатка… Может, это была дуэль?

– Таня, ну какая дуэль! – устами подполковника Кирьянова говорило само здравомыслие. – Вот уж не думал от тебя такой бред услышать! А перчатка?.. Да, кажется, там валялась какая-то перчатка, но я не думаю, что ей стоит придавать большое значение. Что же касается маскарада, так это все, на мой взгляд, для отвода глаз. У Шорникова была «Тойота Прадо», самый угоняемый нынче джип. Скорее всего, из-за этой тачки его и отправили к прародителям. Впрочем, существует и другая версия – ритуальное убийство. Сейчас столько разных сект развелось… Возможно, Андрей Шорников был членом одной из них, например, «крестоносцем».

– А что, есть такие? – удивилась я.

– Кого сейчас только нет! Таня, ты извини, меня к другому телефону зовут. Я постараюсь тебя с кем-нибудь свести. Пока!

Я даже не успела попрощаться с Кирьяновым, потому что он спешно повесил трубку. Жаль, что наш разговор прервался. Наверное, Володька мог еще много интересного рассказать по этому делу. Но я решила больше не надоедать ему своими вопросами, а терпеливо ждать, когда он даст насчет меня рекомендации заинтересованным лицам.

Такое было уже не раз. Мы расследовали с Кирьяновым вместе много дел, я даже сбилась со счета, сколько их было. Мое неофициальное участие в его расследованиях помогало повышать процент раскрываемости преступлений. А хорошие показатели добавляли оперу звездочек на погонах. Разумеется, мне тоже было много пользы от сотрудничества с Владимиром Сергеевичем. Он не только подкидывал мне клиентов, но и помогал с информацией, доступной только сотрудникам милиции, а иногда даже оказывал физическую поддержку.

Киря и в этот раз не обманул моих ожиданий. В середине дня мне позвонила Галина Максимовна Иконцева, мать «мушкетера», и мы договорились встретиться через час у нее дома.

«Yes! – возликовала я. – Мне все-таки удалось ввязаться в это расследование! Молодец, Ленка, что не забыла обо мне и рассказала о своей страшной находке в лесу. Да и от Кораблева помогла отвязаться…»

Зазвонил телефон, и я сняла трубку. Это был Дэн, легок на помине. Он поинтересовался, как дела у моей подруги, а потом стал приглашать меня к себе в гости. Услышав мой категоричный отказ, Кораблев проявил максимум красноречия, пытаясь убедить меня в том, что, пренебрегая сейчас им, я упускаю единственную возможность, ради которой, собственно, родилась. Заявление было более чем претенциозным, хоть и нелепым, но я осталась непреклонной. Провести время в обществе женщины, потерявшей своего сына, казалось мне предпочтительнее, чем с ним. Да и кто этот Дэн такой, чтобы я жалела о расставании с ним? Второстепенный персонаж уже прочитанного детектива, и не более.

– Прощай! – с легкостью сказала я и повесила трубку.

Галина Максимовна выглядела намного моложе своих лет. А черный траурный костюм и бледность лица только подчеркивали ее привлекательность. Я не дала бы ей больше тридцати пяти, хотя, по логике вещей, ей было под пятьдесят.

– Проходите, – сказала она тихим голосом. – Я и сама подумывала о том, чтобы обратиться к частному детективу, но, возможно, так бы и не решилась. Когда же подполковник Кирьянов дал мне вашу визитку, моим колебаниям пришел конец… Вот здесь вам будет удобно?

– Да, конечно, – сказала я, опускаясь в глубокое кресло, на которое указала мне клиентка.

– Таня… Вы не против, если я буду называть вас просто по имени?

– Называйте, – я кивнула в знак согласия.

– Так вот, Таня, – тихо произнесла Иконцева, стоя ко мне спиной и глядя в окно. – Я догадываюсь, кто мог убить моего единственного сына. Мне не хотелось сразу делать официальное заявление, сначала надо самой в этом убедиться. Малая толика сомнений у меня все-таки остается. И если я вдруг заблуждаюсь, то не хотелось бы выглядеть некрасиво…

– Да, Галина Максимовна, прекрасно понимаю вас, – сказала я, надеясь, что клиентка повернется ко мне лицом, но она не шелохнулась.

– Как это ни прискорбно, но, скорее всего, мой сын был убит по заказу собственной жены, – с раздражающим спокойствием заявила Иконцева.

Мне была предложена очень смелая версия, и я не могла не спросить:

– Вы в этом уверены? Какие у вас основания так полагать?

– Сердце. Вот мое главное основание. Оно подсказало мне, что, женившись на Дашке, Андрей обрек себя на гибель, – чуть слышно произнесла Иконцева и, повернувшись ко мне вполоборота, добавила: – Пожалуйста, займитесь вплотную этой особой.

Оказалось, что столь серьезные подозрения моей клиентки зиждились на очень хлипкой основе. Сердце! Мало ли что оно может подсказывать! Мне нужны были конкретные факты. Однако вслух высказывать свое сомнение я не стала, а попыталась вникнуть в суть семейных взаимоотношений Андрея и Дарьи.

– Хорошо, – ответила я, – расскажите мне о своем сыне и о снохе.

– Что именно вас интересует? – спросила Иконцева.

– Все.

– Все – это очень много. Задавайте вопросы, я попробую на них ответить.

В голосе Иконцевой проскользнуло какое-то неудовольствие. Учитывая также то обстоятельство, что она прятала от меня свой взгляд, я предположила – клиентка не очень-то со мной откровенна. Может, она просто с моей помощью хотела потрепать нервы ненавистной снохе? Или эта холодная отстраненность была результатом действия транквилизаторов, которые она наверняка стала принимать после страшного известия? Ладно, Таня, что бы за всем этим ни стояло, ты рано или поздно во всем разберешься. Раз уж ввязалась в это дело, то дерзай!

– Галина Максимовна, вы случайно не знаете, как Андрей мог оказаться на Кумысной поляне?

– Нет. Это для меня загадка.

– То есть ни у вас, ни у ваших знакомых нет дачи поблизости, так?

– У нас вообще нет дачи. Мы с Андрюшей закоренелые урбанисты. Всю жизни прожили в городе, и всякие там грядки, прополки и поливки – это не для нас.

– Ясно. Я тоже не дачница. Скажите, а вот накидка, похожая на мушкетерскую, ни на какие мысли вас не наталкивает?

– Наталкивает, – сказала клиентка. Она прошла к окну, взяла с подоконника пачку сигарет и закурила.

– Простите, но вы так и не сказали, каковы ваши соображения насчет белой накидки с крестами, – поинтересовалась я.

Откровенно говоря, спина и затылок Иконцевой мне порядком надоели. Хотелось бы видеть лицо собеседницы – следить за ее мимикой, выражением глаз, чтобы судить о степени откровенности.

– Я всегда подозревала, что люди, идущие на убийство, психически ненормальны. От них можно ожидать чего угодно. Они повинуются не здравому смыслу, а приказам своего больного воображения. Накидка – это всего лишь реквизит адского спектакля, жестокий изыск бредового сценария, и не более. Я думаю, что не стоит придавать этому особого значения. Убийца моего сына наверняка был сумасшедшим, поэтому нам с вами будет трудно понять ход его мыслей. Да и стоит ли гадать? Важно установить заказчика, его, точнее ее, мотивы более ясны, а исполнитель – дело второе…

Уж не знаю, с какого потолка Галина Максимовна взяла эту теорию, но такая интересная точка зрения заставила меня по-новому взглянуть на клиентку. Мне показалось, что где-то она фальшивит, но я пока не поняла, где именно.

– Значит, вы считаете, что Даша только заказала своего мужа, а смертельный удар в грудь нанес кто-то другой? – спросила я лишь для того, чтобы заполнить паузу и обдумать следующий вопрос.

– Думаю, что женщине, какой бы стервой она ни была, это не под силу, – вполне резонно заметила Иконцева. – Да, по-моему, Дашка только заказчица.

– Но все же, какой у нее мотив?

– Она никогда не любила моего сына, зато ловко использовала Андрюшу в своих корыстных целях. Я подозреваю, что это была ее последняя и самая крупная операция. Пожалуй, смерть Андрея могла принести ей двойную пользу. Во-первых, наследство. Во-вторых, скандал…

– Какая же польза от скандала? От него одна морока, – высказалась я, не понимая, что Иконцева имеет в виду.

– Таня, вы меня удивляете, – усмехнулась Галина Максимовна. – Разве вы не знаете, что самый короткий и эффективный путь к коммерческому успеху – это скандал. Кстати, накидка с крестами как раз может дать большую пищу для скандальных публикаций. Дашка может на этом прославиться…

Клиентка снова удивила меня нестандартным взглядом на ситуацию. Сделать себе рекламу на громком убийстве мужа – такой мотив мне точно не пришел бы в голову! Стоило скорее познакомиться с Дашей Шорниковой, чтобы понять, способна ли она на такое.

– Галина Максимовна, расскажите мне, пожалуйста, о Дарье. Чем она занимается?

– Мне не хочется о ней говорить, – сказала, как отрезала, Иконцева.

– Я вас понимаю, но в интересах следствия мне необходимо знать кое-какие детали…

Клиентка резко развернулась, будто в моих словах было нечто из ряда вон выходящее. Несколько секунд мы смотрели в глаза друг другу, потом клиентка моргнула и утерла со щеки слезу. Собственно, слезы я не видела, но по жесту догадалась, что она ее утерла.

– Детали, говорите… – задумчиво произнесла Галина Максимовна и подошла к шкафу. Открыв стеклянную дверцу, она достала небольшой альбомчик и протянула его мне. – Посмотрите это, и вы кое о чем составите представление сами. У меня красноречивей не получится.

Я раскрыла альбом. Он начинался со свадебных фотографий Андрея и Дарьи. Их действительно стоило увидеть, чтобы понять – эти двое не пара, хотя бы чисто внешне. Шорников был эдаким породистым самцом – высоким, широкоплечим, с благородными чертами лица. Его избранница была примерно его ровесницей и, как это грубо ни звучит, не вышла ни кожей, ни рожей. Маленькая, пухленькая и на лицо простовата. Мне сразу стало понятно, почему Галина Максимовна ее не приняла. Но Андрей, вероятно, любил Дашу, если женился на ней. Уточнять это обстоятельство я не стала, ведь чужая душа потемки, а что было в душе Шорникова, никто уже не узнает.

Пролистав альбомчик, я пришла к выводу, что замужество пошло Дарье на пользу. Она заметно похорошела, похудела и стала одеваться со вкусом. Надо признаться, ее свадебное платье с рюшками и юбкой, посаженной по подолу на обруч, вызвало у меня улыбку, поскольку этот помпезный наряд в духе Екатерины II являл собой апофеоз современной безвкусицы. А дама с последних фотографий выглядела почти гламурно. Сбросить еще килограммов пять, и можно в глянцевый журнал попасть, пусть не на обложку, а куда-нибудь в серединку, где печатают интервью с фотографиями. Да, похоже, прилежное посещение фитнес-клубов и салонов красоты способно творить самые настоящие чудеса! Во всяком случае, скороспелая элегантность была налицо.

А вот Андрей с годами немного осунулся – похудел, полысел, и грусть в глазах появилась. Ну мужчины не всегда придают важное значение своей внешности, уйдут с головой в бизнес и даже не замечают, что начали лысеть… Эх, Таня, ну ты и язва! Хоть в покойниках не ищи изъяны!

– Скажите, какой промежуток времени охватывает эта фотосессия? – поинтересовалась я, закрывая альбом.

– Около трех лет. Мой сын судьбоносно вписался в Дашкину жизнь, не правда ли?

– Наверное…