Перо и волына Зверев Сергей
– Прочтите и распишитесь.
– Что будет означать моя подпись на этом документе? – осторожно спросил Карнаухов.
– Только то, что вы с содержанием протокола ознакомлены, – успокоил его Турченко.
Карнаухов внимательно прочел протокол. Затем, немного поколебавшись, вынул из нагрудного кармана пиджака дорогую перьевую ручку, снял колпачок и поставил подпись.
– Я могу идти?
– Да, вы свободны. Давайте вашу повестку, я отмечу.
Покинув кабинет следователя, Карнаухов спустился вниз, вышел на крыльцо, снял с пояса мобильный телефон и набрал номер.
– Константин Петрович? Это Карнаухов. Я могу поговорить с вами? Да, лучше сейчас. Вы будете в офисе? Я вызываю машину. Приеду к вам, – он глянул на золотые наручные часы, – через пятнадцать минут. Договорились.
Спустя четверть часа в дверь кабинета руководителя фирмы «Лидер» Константина Панфилова постучали. Вслед за этим на пороге показалось миловидное лицо секретарши.
– Константин Петрович, к вам Карнаухов.
Панфилов захлопнул лежавшую перед ним на столе папку с документами, отодвинул ее в сторону и кивнул:
– Я его жду.
– Кофе?
– Да, пожалуйста.
Кабинет Панфилова занимал едва ли не половину верхнего этажа в двухэтажном особняке на тихой тенистой улице города Запрудного.
Сразу после новогодних праздников в особняке начался ремонт. Через два месяца здание было не узнать.
Московская строительная фирма проводила ремонт с перепланировкой и европейской отделкой. Панфилов не жалел денег на качественные импортные строительные и отделочные материалы, на зарплату архитекторам, дизайнерам и рабочим.
Естественно, в таком небольшом городке, как Запрудный, подобное не могло остаться незамеченным.
Вначале среди сотрудников фирмы «Лидер», а затем и в кабинетах конкурентов стали циркулировать слухи о том, что Панфилов после своей поездки в Америку осенью прошлого года неслыханно обогатился, что он разбрасывается деньгами налево и направо, вместо того чтобы вкладывать их в дело.
Некоторые деловые партнеры при встрече с Панфиловым пытались осторожно выяснить, зачем ему понадобился этот дорогостоящий ремонт. На это Панфилов с неизменной таинственной улыбкой отвечал:
– Расширяемся.
Из особняка, ставшего теперь головным офисом фирмы «Лидер», генеральный директор Панфилов своим распоряжением выселил все подсобные подразделения. Для них он арендовал здание бывшего детского сада, расположенное в нескольких кварталах отсюда. В запущенной двухэтажной кирпичной постройке также пришлось провести ремонт и перепланировку.
В офисе остались лишь кабинет генерального директора, теперь более напоминавший зал для приемов, бухгалтерия и служба безопасности.
Место главбуха на протяжении уже нескольких лет занимал как всегда педантичный и скрупулезный Виктор Сергеевич Шевченко. Лучшего сотрудника на эту должность Панфилов едва ли мог бы найти. При Шевченко все финансовые дела держались в образцовом порядке.
Сдержанный и скупой на слова, он тем не менее всегда находил общий язык с налоговиками, банкирами, прекрасно ладил с собственными подчиненными. Его уважали прежде всего за профессионализм.
Некоторое время назад Панфилов предложил своему бухгалтеру должность коммерческого директора фирмы. Шевченко без раздумья отказался. Свой отказ он объяснил просто: лучше быть хорошим бухгалтером, чем плохим бизнесменом.
После этого Панфилов вдвое поднял зарплату своему главбуху.
Службу безопасности фирмы «Лидер» возглавлял отставной разведчик Семенков. Его подчиненные занимали теперь половину первого этажа здания головного офиса. Технический отдел был оснащен самой современной аппаратурой, укомплектован толковыми молодыми специалистами.
Порой, глядя на их работу, Панфилов шутливо говорил своему заму:
– У нас тут что-то вроде филиала ЦРУ.
– Насчет ЦРУ не знаю, – отвечал Семенков, – бывать там не приходилось, однако надо бы еще кое-что прикупить.
На развитие службы безопасности Панфилов денег не жалел. Он давно усвоил одну простую истину – успех в любом деле зависит от полноты информации. К бизнесу это имело самое непосредственное отношение.
А ведь в ближайших планах Константина Панфилова был не только бизнес…
– Турченко, значит? – переспросил Панфилов, помешивая ложечкой кофе в изящной китайской фарфоровой чашке.
– Да, майор Турченко, – подтвердил Карнаухов.
Константин хмыкнул:
– А я думал, этот капитан никогда не станет майором.
– Что-что? – не понял молодой банкир.
– Это я так, отвлекся, продолжай.
– Я вообще не понимаю, зачем он меня вызывал. – Карнаухов выглядел несколько растерянным. – Его дело – гильзы собирать и свидетелей допрашивать. А его явно интересуют наши внутрибанковские дела. Интересовался учредителями, уставными документами.
Панфилов нахмурился, вытащил из кармана пачку «Кэмела», сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой.
Сидевший чуть поодаль Семенков обменялся с шефом выразительными взглядами.
– Я, конечно, не собирался выкладывать ему на стол устав, тем более что у меня его с собой и не было… – оправдывающимся тоном сказал Карнаухов.
– При желании достать устав не составит ему особого труда, – отозвался Семенков.
– Что еще интересовало гражданина следователя? – спросил Панфилов.
– Сумма наличными в кассе обменного пункта показалась ему слишком большой. Я объяснил, что накануне на торгах валютной биржи произошло снижение курса рубля и мы вправе были ожидать, что повысится спрос на наличную валюту.
– Ну что ж, вполне разумное объяснение. По крайней мере, с формальной точки зрения, – согласился Семенков.
– Сколько у нас там было? – спросил Панфилов.
– Двадцать семь тысяч долларов, пятнадцать тысяч марок и восемнадцать миллионов рублей, – уточнил председатель правления банка.
– Многовато для обменника, – поморщился Панфилов, затушив в пепельнице сигарету. – По документам все чисто?
Карнаухов нервно поерзал в кресле.
– Я уже отдал распоряжение, чтобы все документы были оформлены как следует, задним числом, конечно.
– Владимир Иванович, – обратился Панфилов к начальнику службы безопасности, – возьми этот вопрос на контроль.
– Обязательно.
– Остальное не заслуживает внимания. Спрашивал про работников обменного пункта. Я сказал, что такими мелочами не занимаюсь.
– Все?
– Да.
Не обращая внимания на неодобрительный взгляд Семенкова, Константин достал еще одну сигарету, снова закурил.
– Значит, так. Работу с черным налом пока остановим. Береженого бог бережет.
– Что – вообще прекратить? – обеспокоенно спросил Карнаухов.
– Разве я сказал прекратить? – раздраженно откликнулся Панфилов. – Я сказал – остановить. Подождем неделю-другую. Как говорил один мой знакомый с Кавказа – тарапытца нада нэт. Знаю, что остановится несколько проектов. Как-нибудь переживем. Главное, надежно прикрыть тылы. Вопросы есть?
– А если этот Турченко опять вызовет?
– Юноша, – наставительно сказал Панфилов, – запомни раз и навсегда, никаких лишних телодвижений. Вызовет – проконсультируешься с нами. Нет – значит, и беспокоиться не о чем. Старайся не светиться, поменьше привлекай к себе внимание.
– Я и так скромно живу, – оправдывался Карнаухов. – Обедаю дома или в офисе, спиртного в рот не беру. Даже любовницы у меня нет. Некоторые в банке уже смеются.
– Вот и хорошо. Именно этого я и хотел, когда брал тебя на работу в банк, – строго сказал Панфилов. – Пусть смеются. А тем временем твой личный счет будет пополняться.
Сглотнув, Карнаухов посмотрел на Панфилова, потом на шефа службы безопасности. Поняв, что разговор закончен, он встал и молча вышел из кабинета.
– Что скажешь, Владимир Иванович?
Семенков встал с кресла, прошелся по кабинету, сунув руки в карманы брюк.
– Не нравится мне все это, Константин Петрович, ох, как не нравится. Меня с самого начала не привлекала эта идея с черным налом. Конечно, все это приносит хорошие проценты, но риск слишком велик. Много людей задействовано. Информация обязательно откуда-нибудь просочится. Помнишь, как говорил Мюллер: то, что знают двое, знает свинья.
– А как же иначе? Риск есть в любом деле.
– Тоже верно. Не знаю, Константин Петрович, не знаю…
– А что, если события будут развиваться по худшему для нас сценарию? Турченко явно что-то пронюхал…
– Как далеко он сможет зайти, зависит уже от нас с тобой, Владимир Иванович. Главное, вовремя остановить ретивого следака.
– Кстати, не припоминаю, чтобы он проявлял какое-то особенное рвение при расследовании прошлогоднего налета на бензоколонку.
– Ты, кажется, говорил, что после этого дела у него лишних звездочек на погонах не прибавится, а вот поди ж ты, майором стал.
– Может, потому и стал, что дело в висяк превратил.
– У нас есть какие-нибудь выходы на этого Турченко?
– Напрямую – нет, только через городского прокурора.
– Как там у него дела? Освоился уже в новом кабинете?
– Кто – Бирюков? Я его уже несколько дней не видел. Уехал в Москву. Начальство из областной прокуратуры вызвало к себе.
– Для нас это не опасно? – нахмурил брови Панфилов.
– Нет, обычная служебная рутина. Новый человек вступил в должность. Проинструктировать надо, по рюмочке пропустить.
– Какой же он новый? – возразил Панфилов. – Сколько лет помощником городского прокурора проработал. И потом, Бирюков рюмками не пьет. Это для него слишком мелкая посуда. Ладно, черт с ним. Только бы вернулся поскорей. Проведи с ним работу.
– Я думаю, все будет в порядке. Бирюков обязан нам своим креслом. Если оно ему дорого, найдет способ приструнить Турченко.
– С этим закончили, – кивнул Константин. – Теперь вот еще что. В ближайшие три дня остаешься за главного. Если что – найдешь меня по мобильнику. По пустячным делам не звони, решай сам.
– Отдохнуть хочешь?
– Надо совместить приятное с полезным. Съезжу в Москву. У одного хорошего знакомого, любителя джаза, день рождения.
– Артур? – понимающе улыбнулся Семенков.
– Да, хочу порадовать старика. Заодно и сам развеюсь. А то скоро захлебнусь в этой запрудненской лабуде.
– Подарок уже присмотрел?
Панфилов встал из-за стола, открыл дверцу шкафа и вынул огромную, сверкающую лаком коробку с надписью на английском языке «Фрэнк Синатра».
– Коллекционное собрание записей Синатры, – с гордостью сказал Панфилов, демонстрируя подарок. – Он тут всякие джазовые штучки исполняет. Я вообще-то в этом не особо секу, но старику будет в кайф. Каждый раз, когда к нему в столицу наезжаю, он меня к джазу приучить пытается.
– Ну и как, выходит?
– Временами, особенно под коньячок, – засмеялся Константин. – Но вообще-то мне больше по кайфу что-нибудь наше, родное. А Синатру по спецзаказу из Штатов прислали.
Он положил подарок на стол, допил остатки давно остывшего кофе.
– Еще одна просьба, Владимир Иванович. Пока меня не будет, пусть твои ребята на всякий случай присмотрят за Игнатом.
– А что с ним?
– Пока все нормально. Младшой вроде бы жениться собрался.
– Понятно, дело молодое.
– Он пока в моем новом доме за городом обитает со своей подругой. А распишутся, пусть живут в нашей трехкомнатной.
– По-моему, – хитро сощурил глаза Семенков, – тебя, Константин Петрович, больше не Игнат беспокоит, а твой новый трехэтажный сарай. Но ведь ты сам пару дней назад распорядился снять там охрану.
– Да просто не хотел, чтобы им эти жлобы с собаками мешали. А насчет дома – может быть, ты и прав.
– Хорошо, – успокаивающе сказал Семенков, – я все сделаю. И за домом присмотрят, и младшого твоего без внимания не оставят.
– Как-нибудь ненавязчиво, чтобы особенно не светились.
– Все ясно, Константин Петрович, не переживай. В городе все тихо. «Синие» из кабаков не вылазят, Саша Порожняк завел очередную бабу. Азербайджанцы тоже себя ничем особенным не проявляют. На прочие мелочи можно не обращать внимания. Поезжай, Константин Петрович, отдохни.
Глава 3
Высокая пышнотелая блондинка в облегающем зеленом платье, виляя бедрами, вышла из подъезда серой пятиэтажки и, поправив болтающуюся на плече кожаную сумочку, остановилась на тротуаре.
Ее крупное, отмеченное печатью вульгарности и покрытое толстым слоем косметики лицо недовольно скривилось. Посмотрев по сторонам, она достала из сумочки продолговатую зеленую пачку, вынула длинную сигарету, щелкнула зажигалкой и, затянувшись, стала прохаживаться по тротуару.
Две старушки, сидевшие на ближней скамейке, наклонились и стали шушукаться. Девица, нервно вдыхая ментоловый дым, не обращала на соседок внимания.
– Катька-то наша, глянь, – шептались старушки, – совсем нос задрала. Вырядилась как чучело, морду намазала, сигарету заграничную в зубы… Марья-покойница, царство ей небесное, пока жива была, дочку в ежовых рукавицах держала. А теперь…
– Да, одно слово – безотцовщина. И что из нее теперь получится?
– Известно что – проблядь несусветная. Сколько мужиков за год променяла. Скоро клейма негде будет ставить.
– А таперь-то у нее, слыхала, кто в хахалях ходит?
– Кто?
– Зек.
– Да неужто?
– Точно-точно. Я сама видала – бандюга. Все руки синие от наколок. Он ее по ресторанам возит и деньги дает.
– Да откуда ж у него деньги, ежели он зек? Придумала ты чевой-то, соседка.
– Ей-богу. – Старушка перекрестилась. – На здоровенной белой машине разъезжает по городу. И еще один бугай вместе с шофером спереди там сидит. А харя ж у него, харя – не дай бог хоть раз увидеть.
И тут, словно в подтверждение слов старухи, из-за поворота во двор дома резко вывернул белый «Мерседес» с затемненными стеклами. Сверкающая лаком и хромом машина, заскрипев тормозами, резко остановилась у подъезда.
Открылась передняя дверца. Из нее вышел невысокий здоровяк с грубым скуластым лицом, бычьей шеей и распухшими, словно от пчелиных укусов, кулаками.
Увидев его, старушки моментально притихли. Громила распахнул перед блондинкой заднюю дверцу «Мерседеса» и встал рядом с машиной, сумрачно оглядываясь по сторонам.
Девица, демонстративно стряхнув пепел с сигареты, наклонилась к дверце и плаксиво сказала:
– Саша, где же вы пропадаете? Я уже битый час торчу на этом дурацком тротуаре.
Из салона «Мерседеса» высунулась хмурая физиономия известного запрудненского авторитета Саши Порожняка.
– Катюха, что за базары? – сиплым прокуренным голосом проворчал он. – Возле бана мент прилип. Пока туда-сюда, рамсы развели… Ну, на пару минут задержались.
Не вдаваясь в более подробные объяснения, он взял блондинку за запястье синими от татуировок пальцами и потянул ее в машину. Блондинка плюхнулась на сиденье, из салона донесся ее притворно-возмущенный голос:
– Саша, ну что ты делаешь? Отстань, шальной, я же с сигаретой. Платье мне прожжешь.
– Ничего, – расхохотался Порожняк, – прожгу это – куплю новое. Я тебе все что хочешь куплю. Даже новую жисть.
Громила, выполнявший роль охранника при Порожняке, захлопнул дверцу, сел в машину, и, взревев мотором, «Мерседес» умчался со двора.
Старухи-соседки лишь осуждающе покачали головами.
– Вот профура-то.
– Я тебе говорила, а ты не верила. Видала, какая рожа у этого бандюги?
– Видала. Ейный в машине-то сидел?
– Ага. Худющий, страшный, будто смерть. Пьеть, наверно, литрами…
Вожак запрудненских «синих», Саша Порожняк, вальяжно расположился вместе с очередной пассией за столиком в отдельном кабинете ресторана «Маленький принц». Его небритая почерневшая физиономия, лохматые всклокоченные волосы, засаленная, расстегнутая на груди рубашка и потертые джинсы резко контрастировали с аккуратной чистотой ресторанного кабинета.
Исключение из этой картины составлял лишь, пожалуй, черный матовый корпус мобильного телефона, торчавшего из наружного кармана рубашки Порожняка.
Метрдотель тщательно разгладил скатерть, на которой и без того не было ни единой морщинки.
– Все как обычно? – коротко осведомился он, наклонив голову в почтительном полупоклоне.
В свою очередь Саша Порожняк взглянул на пышнотелую блондинку.
– Катюха, шампусика?
Она капризно надула губки.
– Не хочу.
– А че?
– Мартини, – не задумываясь, сказала она, – сухой белый, со льдом и лимоном.
– Слыхал, в натуре? – спросил Порожняк метрдотеля. – А мне белую.
– Так точно. Сколько водочки?
Саша неопределенно махнул рукой.
– Начнем с пузатого.
– Понятно, – кивнул метрдотель. – Закусочка и все прочее будут через минуту.
– Давай, гони своих халдеев.
Метрдотель исчез, бесшумно затворив за собой дверь кабинета. Девица томно вздохнула и со скучающим видом вынула сигарету из пачки.
Пока она прикуривала, Саша громко зевнул и пятерней почесал макушку.
– Почему ты мальчиков не позвал?
– Ты че, Катюха, сбрендила? – лениво хмыкнул Порожняк.
– А что? Вчетвером было бы веселее, – пустив к потолку кабинета струю ментолового дыма, возразила она.
– С кем? – сипло засмеялся Саша. – С Зюзей и Долбаном? Они ж тупоры, даже хи-хи из себя выдавить не могут.
– А что такое «хи-хи выдавить»? – поинтересовалась Катька. – Это значит посмеяться или пошутить?
– Вот то и значит, – буркнул Порожняк. – Ни хрена не петрят. Им бы только наберляться, и все. Вот раньше у меня были корифаны – Шустрый, Ермолай…
Двое официантов вкатили в кабинет, где сидел Порожняк с подругой, столик с напитками и закуской. На столе появились хрустальный графинчик с запотевшими боками, высокий стакан с коктейлем для дамы, икра, балык, салат из мидий, заливной язык, фрукты.
Официанты работали умело и сноровисто. Последней на столике появилась ваза, в которой стояли пять кроваво-красных роз.
– Это тебе, Катюха, – осклабился Порожняк. – Красная роза – эмблема любви.
– Спасибо, Саша. – Девица жеманно растянула губы в неком подобии улыбки. – Я люблю розы.
Официанты, закончив свое дело, застыли по обе стороны стола в выжидательных позах. Саша вытянул из кармана своих потертых джинсов две пятидесятитысячные бумажки, разложил их по краям стола.
Официанты взяли деньги и с благодарностью удалились.
– Ты их балуешь, – тоном супруги, наблюдающей за тем, как муж транжирит деньги, сказала блондинка. – Зачем так много?
– Когда у меня есть бабки, я их никогда не жалею. – Порожняк потянулся к холодному графину с водкой. – А бабки у меня есть всегда.
– За такие чаевые могли бы и сами клиенту рюмку наполнить.
Она взяла высокий стакан с коктейлем и стала помешивать его соломинкой.
– Это я их так выдрессировал. Хочу сам себе наливать. А вот раньше, когда Ермолай с Шустрым были… А, ладно.
Он опрокинул в рот рюмку холодной водки и закусил куском балыка.
– А почему ты все время говоришь «раньше», «были»? Они что, уехали? – отпив за один раз полстакана коктейля, спросила девица.
– Эх, дура ты, Катька, дура, – засмеялся Порожняк. – За это тебя и люблю. Братва никогда не уезжает, братва сваливает на зоны или в могилу.
– Так их посадили? – последовал изумленный вопрос.
– На погост их снесли, – ковыряясь пальцем в зубах, сказал Саша. – Теперь мои братаны на участке номер три лежат.
– Как жалко, – протянула Катя. – Наверное, хорошие были мальчики.
– Ну, Катюха, ты даешь, – хохотнул Порожняк. – Хрен с ними, давай еще по одной.
Он налил себе очередную рюмку водки, выпил ее, вяло поковырялся вилкой в салате, выловил из него одну мидию, разжевал ее, бросил вилку в салат, закурил.
– Какой-то ты сегодня странный, Саша, – пожимая плечами, сказала Катька. – Сначала сказал, что будем гулять, а сам сидишь скучный. Может, расскажешь, что тебя беспокоит?
Порожняк нахмурился, потер небритое лицо:
– Братва вчера наехала из первопрестольной. Банщики «капусту» привезли.
– Они в московских банях работают? – с очаровательной невинностью спросила девица.
– Не в банях, а на банах, – устало-снисходительно пояснил Порожняк. – На вокзалах то есть. Бомбилы, каталы. Короче, лохов приезжих обувают и мне долю отстегивают. Откуда, ты думаешь, бабульки на все это? – Он обвел рукой стол.
– Я же не знаю, – протянула она.
– Не знаешь, так не долдонь.
Девица обиженно поджала губы и отвернулась.
– Щас вот в «Жар-птице» гужуют, – говорил скорее сам себе Саша Порожняк. – А я с тобой здесь сижу.
– Ну и иди к своим бомбилам.
– Да они ж как дети малые, – неожиданно стал оправдываться запрудненский авторитет. – Нажрутся, весь город на уши поставят. Так уже было… А мне потом с ментовьем поганым рамсы разводить. Не могу я с ними гужевать. Просекаешь? Не положено.
– Кем не положено?
– А… – Он снова потянулся к графину, но в этот момент мобильный телефон в нагрудном кармане рубашки издал мелодичную трель.
Порожняк вполголоса матернулся, вытащил мобильник, приложил к уху.
– Ну? Че? Бля, я вам что, нянька? Ладно, кончай княвать. Щас буду.
Отключив телефон и водрузив его на прежнее место, Порожняк скривился, потер затылок.
– Ну вот, бля, накаркала. У пацанов уже крыша дымится, кипишуют. Опять у меня головняк. Надо ехать.
– Ты оставляешь меня одну? – чуть не захныкала Катька. – Я не хочу одна, мне скучно.
Но Порожняк уже встал из-за стола.
– Не томись, Катюха, я тебе Долбана оставлю.
– Ну давай, давай стиры достанем и посмотрим, кто кого нагреет! – с горячностью воскликнул молодой парнишка с мелким невзрачным лицом. – Ты че, думаешь, что самый крутой? Это, может быть, ты в Запрудном крутой, а у нас в порту тебя любой лох разденет!
– Кого, меня? Любой лох?
Читать бесплатно другие книги:
