Гаити вздрогнет еще раз! Зверев Сергей

Глава 3

Расчистить площадку, на которой можно было бы разбить хоть какое-то подобие временного палаточного лагеря, удалось, только когда солнце полностью закатилось в море и наступила полная темнота. К счастью, у спасателей было несколько мобильных дизельных электростанций и мощных прожекторов. Только благодаря им работу удалось завершить, чтобы не ночевать под открытым небом. Об обеде и ужине пришлось забыть.

Порт-о-Пренс был разрушен, в буквальном смысле этого слова, до основания. Тем не менее что-то все же уцелело. Но даже по этим останкам можно было судить о том, что когда-то, совсем недавно, это был достаточно красивый город. Работая на расчистке, Володя пытался определить, где здесь стояло здание Национального музея, а где проходила улица. Сделать это было достаточно проблематично. Бесформенные груды камней, глубокие разломы, искореженная техника, поваленные деревья и столбы не давали возможности даже приблизительно понять, где проходила улица или некогда был переулок.

Первым делом на расчищенном месте установили госпитальные палатки. К ним почти немедленно потянулись пострадавшие. Прилетевшие в составе спасательной группы МЧС медики тут же принялись за работу. В основном им приходилось заниматься наложением гипсовых повязок на переломы, вправлением вывихов и перевязкой ран. Хотя попадались и более тяжелые случаи – с расплющенными руками, ногами, с пробитыми головами и даже переломами позвоночников...

Свои палатки десантники поставили отдельно от лагеря спасателей. В конце концов, они только работали под прикрытием МЧС. И хотя установка, данная в Москве, была категоричной – не выделяться, но задачи у них в любом случае были несколько иные, чем оказание гуманитарной помощи «братскому гаитянскому народу». Вот только какие именно, никто из разведчиков не знал. Пока не знал.

Палаток было всего две. Каждая – старого, еще советского образца, вмещающая по двадцать–двадцать пять человек. А если учесть, что стандартные армейские кровати на этот раз в комплект не вошли, то на десяток разведчиков-спецназовцев условия были поистине царские. Демидов с присущей ему щедростью даже хотел предоставить одно «помещение» местным жителям, которые в большинстве своем спали под открытым небом, но кто-то из прилетевших на Гаити раньше россиян иностранцев отговорил его от этой затеи.

– Во-первых, – предупредили Алексея, – гаитяне и так неплохо себя чувствуют на улице, во-вторых, аборигены запросто могут обменять подарок на спиртное, в лучшем случае на еду. Но самое главное, они непременно передерутся из-за места в этой самой палатке.

Выслушав все эти доводы, Купец задумчиво почесал в затылке, после чего решил эту проблему с чисто русской простотой:

– Фиг с ним, с актом доброй воли... – заявил он. – Будет у нас числиться в качестве резервной.

Вечером, когда уставшие от впечатлений спецназовцы наспех перекусывали выданным на «базе» сухим пайком, Саша Ефимов, облизывая ложку, невинно поинтересовался у Демидова:

– Командир, а мы сюда для чего прилетели? Завалы разбирать или у нас какое-то другое мероприятие намечается?

Демидов на мгновение замер, потом проглотил кусок тушенки и недовольно пробубнил:

– Под руку обязательно было про такие вещи спрашивать?

– Погоди, Леха, – тут же встрял в разговор Локис, – мы все в одинаковом положении, а значит, имеем право знать, какая бяка может нас ожидать...

– Да дайте вы спокойно пожрать! – взмолился Демидов. – Успеете вы все узнать. А во время еды думать надо только о хорошем.

– Погоди, командир, – попытался возмутиться Володя, – что значит думать о хорошем? Мы, в конце концов...

– Отставить разговоры! – не дал ему договорить Демидов. – Пакет с заданием у меня, он подписан тремя генералами из Генштаба, опечатан тремя сургучными печатями, вскрыть его я имею право только в ноль часов по московскому времени... всем все понятно, что я сказал? По московскому времени. А мы от него сейчас отстаем на шесть часов. Арифметику из вас кто-нибудь помнит?

Разведчики смущенно примолкли.

– Простите, что я вмешиваюсь, – раздался неожиданно тихий, но достаточно уверенный голос. – Вы несколько неправильно поняли эту разницу...

Все разом обернулись, чтобы понять, кто осмелился нарушить неписаное правило разведки: командир группы имеет право на единоличное принятие любого решения. Говорившим оказался тот самый крепыш, которого ввели в состав группы буквально за полчаса до вылета. Кто он такой и что должен был делать, никто из разведчиков не знал. Но все видели, что, провожая группу до самолета, полковник Туманов обращался с крепышом подчеркнуто вежливо.

Все это время крепыш вел себя более чем скромно, в разговоры ни с кем не вступал и даже в стычке с полицейскими не участвовал. Возможно, поэтому о его существовании все и забыли. И вот сейчас он совершенно неожиданно, а главное безапелляционно, влез в разговор.

– То есть как это неправильно? – выходя из состояния легкого шока, поинтересовался Демидов. – Поясните, уважаемый...

– Все очень просто, – мужчина поднялся со своего места, – разница с Москвой здесь действительно шесть часов. Только не в минус, а в плюс. Мы же в Западном полушарии, понимаете?

– И что из этого?

– А то… простите, не помню вашего имени… что когда в Москве было ноль часов, здесь было шесть часов вечера. Сейчас на Гаити половина одиннадцатого вечера, значит, в Москве – половина пятого утра следующих суток.

Несколько секунд Демидов недоверчиво смотрел на крепыша, что-то прикидывая в уме. Потом медленно отложил недоеденную тушенку и потянулся к своему ранцу.

– В России половина пятого утра? – недоверчиво переспросил он, вытаскивая из него запаянный в пластик пакет.

– Уверяю вас.

– Тогда всем внимание...

Быстро сорвав пластик и сломав печати, Демидов вытащил из серого конверта несколько листков тонкой папиросной бумаги с напечатанным на нем текстом. Пробежав его глазами, командир даже присвистнул.

– Вот это засада, парни...

– Чего там? – поинтересовался Локис, не делая, однако, даже попытки заглянуть в документ.

– Нам приказано найти и переправить в Россию некий боезаряд...

Купец проговорил это и растерянно оглядел своих бойцов. Те молчали в не меньшей растерянности.

– И это все? – проговорил кто-то.

– Все, – подтвердил Демидов, но, видимо, спохватившись, добавил: – Отставить разговорчики! Приказы не обсуждаются, а выполняются. Надеюсь, что это никому объяснять не надо?

– Простите, что я опять вмешиваюсь, – крепыш явно смущался, – но, похоже, ваши генералы, как это часто случается, слишком сильно все засекретили...

– Минуточку, – решительно перебил говорившего Демидов, – давайте-ка для начала уточним, кто вы такой и каков ваш статус в нашей группе?

Крепыш провел ладонью по лицу.

– Действительно, как-то глупо все получилось, – пробормотал он. – Мы больше суток вместе, а до сих пор ничего друг о друге не знаем. Точнее сказать, я про вас кое-что знаю, а вы обо мне – нет. Давайте внесем некоторую ясность.

– Давно пора, – буравя тяжелым взглядом говорившего, жестко проговорил Демидов. – Для начала – представьтесь.

Мужчина на мгновение запнулся.

– Зовите меня Иван Иванычем...

– А точнее?

– Послушайте, – крепыш даже не повысил голоса, хотя некоторое раздражение в нем прозвучало, – даже если я скажу вам свое настоящее имя, это вам ничего не даст. В конце концов, это не так уж и важно...

– Ошибаетесь, милейший, – Демидов поднялся во весь свой рост. – Хотел бы вам напомнить, что вы находитесь в составе группы разведчиков, а это означает...

– Лично для меня это ничего не значит, – в голосе Ивана Ивановича прорезался металл. – Вы, товарищ командир, видимо, не слишком внимательно прочитали содержимое пакета... Там, насколько мне известно, должны быть инструкции и в отношении меня.

Демидов машинально посмотрел на листки, которые продолжал держать в руках. Пробежав текст еще раз, теперь уже более внимательно, потом поднял глаза на крепыша.

– Здесь сказано, что с нами направляется специалист-ядерщик...

– Вот именно, поэтому, – не дал ему договорить «Иван Иванович», – предлагаю на этом и остановиться. Поверьте, что если бы вам было положено знать больше, вам непременно сообщили обо мне более подробную информацию.

Демидов смерил мужчину тяжелым взглядом.

– Хорошо, – выдавил он, наконец, – будем звать вас Иваном Ивановичем... Что еще вы хотели нам рассказать?

– Вот и прекрасно, – удовлетворенно кивнул головой тот. – А теперь перейдем к делу. Для начала немного истории. Надеюсь, все слышали о Карибском кризисе?

– Иван Иваныч, – насмешливо вставил Локис. – Вы нас совсем уж за тупых держите, что ли? Да про этот самый кризис так много говорили и писали, что о нем только глухой или слепой не слышал...

– Так вот, – делая вид, что не заметил бесцеремонности Володи, продолжил Иван Иванович. – Ракеты демонтировали и вывезли, боеголовки – тоже, но... Фидель Кастро мечтал о ядерном оружии, даже если оно было бы подконтрольно СССР. Ради осуществления этой своей мечты он был готов на любую авантюру. И, как это ни прискорбно, она ему удалась.

– В каком смысле удалась? – чуть не подпрыгнул на месте Демидов. – Вы хотите сказать, что кубинцы украли у нас ядерную боеголовку?

– Не совсем так, уважаемый. Кстати, я так и не запомнил вашего имени...

– Алексей меня зовут. Алексей Валерьевич.

– Так вот, уважаемый Алексей Валерьевич, подробности пропажи – подчеркиваю, пропажи, а не кражи – ядерного боезаряда до сих пор держат в секрете. Есть только догадки, предположения и сплетни. Если кто-то и знает об этой истории все подробности, то все равно молчит, и будет молчать.

– Ну, это понятно... – протянул кто-то из десантников.

– Понятно, да не все, – перебил говорившего Локис. – Получается, что боеголовку можно было стащить так же легко, как полведра яблок в чужом саду?..

– Вы дадите мне договорить, товарищи разведчики? – недовольно поморщился Иван Иванович. – У нас с вами еще будет возможность подискутировать на эту тему. Особенно, когда вы узнаете все подробности.

– Всем молчать, – распорядился Демидов. – Кто варежку разинет без спроса – я ее лично закрывать буду...

– Так вот, подробности пропажи, повторяю, мало кому известны. Я, например, склонен отнести все это к спешке, с которой эвакуировались ракеты и их компоненты. Не исключено, что это происки Кубинской службы безопасности. Не забывайте, что Кастро и его люди около трех лет не только великолепно скрывались в горах, но и вполне успешно вели боевые действия против Батисты. При этом грубых проколов у них не было, конспирация была на высоком уровне, и информацию они получали своевременно. И вообще, аппарат спецслужб Кубы – достаточно мощная организация.

Во всяком случае, по той информации, которой я располагаю, о пропаже стало известно только спустя полтора года, после разрешения пресловутого кризиса. Все сведения об этом были тут же засекречены, предъявлять претензии кубинскому правительству не стали. Я думаю, что это сделали по политическим мотивам. Во-первых, не желали терять такой удобный плацдарм под носом у Америки, а во-вторых, не хотели с ней обострять отношения. Впрочем, это тоже неважно.

– Иван Иваныч, – нарушая собственное распоряжение молчать, проговорил Демидов. – Все это очень интересно, но давайте поближе к современным событиям. Как-то, знаете ли, хочется понять, зачем нас сюда доставили и что мы должны делать. Может быть, нам предстоит штурмовать кубинские склады? Или какие-то военные базы?

Иван Иванович потер переносицу, видимо, подбирая слова.

– Дело в том, Алексей Валерьевич, – медленно проговорил он после недолгой паузы, – этот боезаряд спрятан не на Кубе, а на Гаити.

– О, как! – невольно вырвалось общим вздохом.

– Но и это не все, – что-то наподобие виноватой улыбки промелькнуло на лице Ивана Ивановича. – Главная же проблема состоит в том, что никто не знает, что именно спрятано, а самое главное – где. Только самая общая информация: где-то на Гаити...

То, что сказал загадочный человек, который попросил называть его Иваном Ивановичем, настолько потрясло всех разведчиков, что на некоторое время в палатке повисло гробовое молчание.

– Теперь-то вам понятно, для чего вас сюда прислали?

– Понятно-то понятно, – раздумчиво ответил Демидов. – Только мы вообще-то не сыщики, а разведчики спецназа ВДВ...

– Хотите сказать, что это не ваш профиль? – усмехнулся Иван Иванович. – Вполне с вами согласен, но только отчасти. Не забывайте, что одна из ваших специализаций – именно поиск и уничтожение складов с ядерными боеприпасами. Так что...

– Секундочку, Иван Иваныч, – Локис поднял руку, как школьник на уроке. – Позвольте один вопрос по теме?

– Я его даже предвижу, этот ваш вопрос, – чуть улыбнувшись углами губ, ответил тот. – Какого лешего про этот злосчастный заряд вспомнили спустя полвека? Все крайне просто: после землетрясения в одной очень закрытой организации появилась информация об этой давней истории. Информация, замечу вскользь, анонимная. Кто ее прислал – неизвестно.

– А может, никакой бомбы и нет? – с плохо скрываемой надеждой предположил радист Саня Ефимов. – Может, зря панты бьем, раз все это чистой воды деза?

– А если не деза? – тут же парировал Иван Иванович. – Вы можете себе представить, что начнется, если эту дрянь найдут американцы или, того хуже, какие-нибудь террористы? Между прочим, есть данные, что через десять дней после землетрясения здесь, на Гаити, было замечено странное оживление.

– В каком смысле странное? – быстро спросил Демидов.

– В том, что под видом корреспондентов и спасателей здесь стали появляться люди, которые ни к тем, ни к другим не имеют никакого отношения.

«А он не так прост, как хочет выглядеть, – подумал Локис. – Я не знаю, какой он там инженер, физик или ядерщик, но вот то, что он из какой-то хитрой конторы, – это сто пудов».

– Вот, собственно, и все, товарищи разведчики, – подвел итог Иван Иванович. – Теперь вам понятно, чем предстоит заниматься, и думаю, что в ближайшее время мы все с вами и выясним... А сейчас я, с вашего позволения, хотел бы лечь спать. Устал как собака. Да и время на акклиматизацию необходимо.

Сказав это, он, действительно, отошел в дальний угол палатки и принялся возиться со спальным мешком.

– Вовка, – негромко окликнул Демидов Локиса, – пойдем-ка, пошепчемся...

Глава 4

– Ну, и что ты по этому поводу скажешь? – спросил Демидов, едва они вышли из палатки. – Думаешь, что этот Ван Ваныч не треплется? Шестьдесят второй год, насколько мне известно, от сегодняшних времен сильно отличается. Это сейчас что угодно можно купить. Хоть танковую дивизию, авиационный полк или баллистическую ракету... Были бы бабосы и желание. А тогда ведь с этим делом было гораздо строже.

– Да фиг его знает, – пожал плечами Владимир. – На болтуна вроде не похож... А там, кто его знает?.. Кстати, о строгости в шестидесятые, это ты, Леха, зря. И тогда можно было купить что хочешь. Только на государственном уровне. Ты, кстати говоря, бумаги-то из пакета уничтожь, а то сам знаешь, не дома...

– Само собой, сожгу, – небрежно отмахнулся Демидов, однако тут же достал из кармана зажигалку и, чиркнув ею, поднес к листкам. Тонкая папиросная бумага вспыхнула, как порох, и мгновенно сгорела.

– Знаешь, что мне не нравится во всей этой истории? – продолжал говорить Демидов, затаптывая пепел. – То, что нас прямо на аэродроме уже встречали америкосы.

– Что ты к ним пристал? – совершенно искренне удивился Локис. – Ну, наглые собаки. Ну, любят везде свой нос совать. Тебе-то что до этого?

– Я их с Югославии не люблю, – посопев, признался Купец. – Поодиночке с ними общаешься – люди как люди. Как толпой соберутся – их словно подменяют. Становятся самодовольными и тупыми. Знаешь, какие у нас там стычки с ними были!

– А ты-то там что делал?

– В миротворческих войсках служил...

Владимир в очередной раз подумал о том, что, сколько бы ни прошло времени, он все равно не перестанет удивляться характеру, биографии и скромности капитана Леши Демидова.

Если брать по большому счету, то о прошлом Купца в батальоне, действительно, мало кто что-либо знал. При всей своей кажущейся простоте и открытости, он умудрялся как-то обходить тему своей личной жизни. Локис, к примеру, только недавно и совершенно случайно узнал, что, оказывается, Демидов полгода назад развелся с женой. И это при том, что они с Купцом считались друзьями или, как принято выражаться среди разведчиков, «шли в одной упряжке».

– И чего ж ты с американцами в Югославии делил? – с легким ехидством поинтересовался Володя. – Голубцы, сливянку или мамалыгу?

– Потом как-нибудь расскажу, – неохотно ответил Демидов. – Давай лучше подумаем, как мы будем искать то, не знаю что... Ты сам-то как? Веришь, что наши могли потерять атомную бомбу?

– Знаешь, я после того, как в армию попал, ничему уже не удивляюсь, – философски ответил Локис. – И вообще, генералы наши могут все что угодно отчебучить.

– Ну, это и ежу понятно, – не стал спорить Купец. – Но этот Ван Ваныч мне, откровенно говоря, не нравится. У меня такое чувство, он чего-то не договаривает... Загнул про какую-то анонимку в соответствующие органы, говорит загадками.

– Леха, он ведь не девушка, чтобы тебе нравиться, – засмеялся Локис. – А то, что он весь из себя загадочный, это ты верно подметил. Знать бы только, из какой он конторы…

– В смысле «конторы»? – Демидов непонимающе посмотрел на Володю. – Ты о чем?

– Не тупи, Алексей Валерьевич, – засмеялся Локис, хлопнув командира по плечу. – Ты же опытный разведчик. Неужели не просчитал нашего Ванечку?

– А-а-а, вот ты о чем, – протянул Демидов. – Нет, то, что он «засланный казачок», я еще в Домодедове на аэродроме просек. Для этого большого ума не надо. Достаточно было просто увидеть, как его к самолету подвозили.

– А я тебе про что калякаю? – развел руками Локис.

– Что же касается твоих сомнений по поводу «конторы», – пропуская мимо ушей замечание приятеля, продолжал размышлять Купец, – то тут и думать не фига, и так все ясно, как божий день.

– Что, например?

– Например, откуда у Вани ноги, точнее крылья, выросли, чтобы до Гаити добраться.

Капитан замолчал. Володя тоже ничего не говорил, ожидая, когда тот озвучит свою версию.

– В этом нашем задании меня, Вовка, совсем другое смущает...– Демидов задумчиво достал пачку сигарет и попытался достать одну.

– Ты про «контору» что-то хотел сказать... – осторожно напомнил Локис.

– Да, на хер тебе его «контора» сдалась? – внезапно разозлился Демидов. – Из нашей он «конторы», из нашей...

– Из какой из «вашей»? – не преминул съехидничать Владимир.

Купец посмотрел на него взглядом, в котором читалось возмущение и досада одновременно.

– Не серди меня, сержант Локис, – попросил он серьезным голосом и тут же пообещал. – А то ударю больно по голове, которой ты пытаешься в данный момент думать...

Володя прекрасно понимал, что Алексей этого не сделает. Он всегда обещал «ударю по тому месту, которым думаешь» тем, кто по каким-либо причинам совершенно не понимал, по его мнению, очевидных вещей. Но почти никогда не выполнял своей угрозы. Поэтому позволил себе на правах друга и, можно сказать, заместителя командира группы, поиздеваться над Демидовым. Слишком уж серьезным он казался, пытаясь рассуждать о задании.

– Нет, я серьезно спрашиваю, из какой «нашей конторы»? – переспросил он еще раз и почти тут же получил весьма чувствительный пинок.

– Сказал, не зли меня, – пробурчал Демидов и неожиданно обиделся. – Гад ты, Вовка! Я с тобой о серьезных вещах поговорить пытаюсь. А ты шута горохового из себя строишь...

Локису стало стыдно. Действительно, прилетели к черту на рога, без оружия, снаряжения, даже без четких указаний, что надо делать. Навязали какого-то Ивана Ивановича, который предложил разведчикам искать что непонятно кто «потерял» почти пятьдесят лет назад. Ко всему прочему выяснилось, что никто еще и понятия не имеет, где это самое «нечто» спрятано и как выглядит.

– Ладно, не сердись, – примирительно проговорил он, – просто у самого на душе муторно, вот и пытаюсь отвлечься сам и тебя отвлечь...

– Отвлекалки у тебя дубовые, – проворчал Демидов, но Владимир по его тону понял, что делает он это больше для проформы. – Чем дурака валять, лучше бы помог.

– Ну, говори чего надумал.

Демидов остановился, некоторое место смотрел куда-то в темноту, словно искал там ответ на волновавшие его вопросы.

– Не нравится мне все это, – в очередной раз проговорил он, наконец. – Оружия не выдали, снаряжения нет, Ванечка что-то темнит... Как вообще он себе представляет этот поиск? Завтра с утречка, не позавтракав и не попив чайку, мы выходим в город и начинаем всех подряд спрашивать: мол, вы тут случайно бомбочку атомную не видели? Небольшая такая бомбочка, мегатонн на двадцать-тридцать. Мы ее по рассеянности лет пятьдесят назад посеяли, а теперь желаем забрать... Так, что ли, искать будем?

Локис слушал не перебивая. Он тоже плохо представлял себе, каким образом они должны осуществлять поиски ядерного боезаряда. Одно дело, если бы их отправили произвести разведку или поиск производства ядерного, химического, биологического или еще какого-нибудь оружия. Тут было ясно, с чего начинать. А как найти то, что находится неизвестно где, в единственном, можно сказать, эксклюзивном экземпляре? Это, простите, никому не под силу.

– Может, у этого Вани есть какой-то план? – осторожно предположил Локис, больше для того, чтобы не молчать. – Сам же говоришь, он чего-то не договаривает...

– Не договаривает – это слабо сказано, – покачал головой Купец. – Я жабрами чувствую, что у него уже есть готовый план. Но вот какую роль в этом плане отвели нам, разведчикам, я никак понять не могу.

– Думаешь, нас хотят использовать вслепую?

– И не только нас... – с тяжелым вздохом подтвердил Демидов, отбрасывая в темноту окурок от уже пятой по счету сигареты. – Ладно, ни до чего мы с тобой не договоримся. Так просто языками молотим, как две кумушки возле тына. Пошли спать, завтра все узнаем.

Но поспать им в первую ночь пребывания на Гаити так и не удалось.

Лагерь, который оборудовали для себя спасатели МЧС, находился в небольшой низине. То ли это был фрагмент ландшафта, то ли низина образовалась в результате землетрясения. Как бы там ни было, но она оказалась единственной свободной площадкой, на которой поставили первые четыре палатки, в том числе и ту, что в недалеком будущем должна была стать кухней и столовой для всех обитателей лагеря. Там же разместили и большую штабную палатку. Так что волей неволей приходилось и все остальные «строения» привязывать именно к этому месту.

Демидов скептически отнесся к этой затее, справедливо полагая, что в случае непредвиденных обстоятельств лагерь может запросто смыть или засыпать. Однако Колесников решения своего менять не стал. Единственное, в чем он уступил Купцу, так это в том, чтобы спасатели обнесли будущий лагерь неким подобием «крепостного вала».

Ворча, что, может, надо было еще возвести крепостные стены со сторожевыми башнями, бойницами, переходами и прочей атрибутикой Средневековья, Колесников все же отдал распоряжение начать отсыпку вала.

С просьбой Демидова (больше напоминавшей требование) командир спасателей согласился отчасти потому, что после происшествия в аэропорту Купец «под большим секретом» сообщил Колесникову, что он и десять его человек – бойцы специальной службы безопасности МЧС РФ. На разрушенный остров они направлены для предотвращения возможных провокаций в адрес российских спасателей.

Колесников от такого заявления вытаращил глаза.

– Какая еще служба безопасности? – спросил он у Демидова. – Сколько лет уже мотаемся по всему миру и никакой службы с нами никогда еще не ездило... Откуда вы взялись?

– Новое распоряжение Сергея Шойгу... – таинственно ответил на это Демидов, делая большие глаза, и тут же добавил: – Но это государственная тайна.

Колесников покрутил пальцем у виска, очевидно показывая свое отношение к нововведениям в их министерстве, но тем не менее спорить не стал. А Купец счел это хорошим знаком для своей группы. Во всяком случае, какую-то власть над Колесниковым он получил. Но пользовался ей очень осторожно, без нажима.

Была и еще одна и, пожалуй, главная причина, по которой Колесников согласился насыпать вал. Гаитянские власти, по понятным только им одним причинам, так и не удосужились найти место, куда можно было бы организованно свозить мусор от разбора развалин.

Иностранцы, видимо, плохо знакомые с местными порядками, тем не менее очень быстро к ним привыкли и стали вывозить и сваливать обломки зданий куда попало. Но поскольку этого мусора было очень даже много, то как вокруг города, так и внутри него достаточно быстро начали образовываться огромные горы из того, что совсем недавно было зданиями. Получалось нечто парадоксальное; расчищая одно место, тут же захламляли другое. Расчищали второе, заваливали третье, потом четвертое, пятое, шестое и так далее...

Вся эта работа по расчистке завалов напоминала перемещение барханов в пустыне или дюн на Балтийском побережье, когда от ветра песчинки перекатываются друг через друга, в результате чего огромные массы песка не только изменяют свою форму, но еще и движутся со скоростью несколько сот метров в год... Только, в отличие от своих песчаных собратьев, каменные барханы мусора перемещались значительно быстрее.

От Национального музея, здание которого было построено в середине восемнадцатого века и являлось, по словам местных жителей, чуть ли не самым красивым и старинным на всем Гаити, осталась лишь бесформенная груда кирпичных блоков. Она возвышалась над местностью, подобно причудливому горному пику. Обломки строений вокруг только дополняли эту экзотическую картину. Представить себе, что кто-то сможет передвинуть эту громаду, было не то что сложно – практически невозможно!

Однако, как гласит русская народная мудрость, «глаза боятся, а руки делают». К тому же самолет, на котором прилетели десантники, был не единственным. Всего из России на Гаити было отправлено пять транспортников «Ил-76», загруженных людьми и необходимой техникой. Поэтому к вечеру половина завала была разобрана, а в низине появился лагерь, на флагштоке которого заполоскался российский триколор.

Штабная палатка располагалась в центре, чуть поодаль – палатка-столовая, а остальные, в которых жили спасатели, образовывали полукруг. Десантники в этот полукруг не входили.

Локис и Демидов дошли до своей палатки. Володя при свете карманного фонарика с сомнением посмотрел на теплый спальный мешок. Своего снаряжения, кроме ножей, палаток и ранцев с трехдневным сухим пайком, у разведчиков не было. Командир полка Туманов категорически запретил брать с собой то, что могло бы вызвать подозрения в том, что они не имеют никакого отношения к спасателям. Все десантники были одеты в синие комбинезоны с надписью «МЧС России» на спине.