Ведьмин камень Серова Марина
– Спасибо!
Меньше чем через час я подходила к кабинету номер одиннадцать, на двери которого висела металлическая табличка «Следователь капитан Удовиченко Л.М.». Я постучала, и мужественный баритон ответил из глубины комнаты:
– Да, да!
Капитан Удовиченко оказался довольно приятным внешне мужчиной лет тридцати с небольшим. Он сидел за средних размеров письменным столом, заваленным бумагами, папками, ручками, коробками со скрепками и прочими такими нужными следователю канцелярскими принадлежностями. Леонид Максимович поднял на меня глаза и посмотрел пристально. Мне стало даже не по себе под его пронзительным взглядом. Чего это он на меня так уставился? Дырку во мне хочет проглядеть? Я смутилась и залепетала:
– Еще раз здравствуйте. Я журналистка Полина Казакова, приехала вот ...
– Полина, ты?!
Я просто опешила. На каком основании он мне, совершенно незнакомому человеку, «тычет»?
– Ты что, не узнаешь меня?
Капитан Удовиченко вдруг рассмеялся. А я стояла в дверях все еще в недоумении.
– Вижу, что не узнала! Богатым, значит, буду. Да ты проходи, чего дверь караулишь? Боишься, украдут?
Он снова рассмеялся, демонстрируя мне свой белозубый рот, а потом сказал:
– Вспоминай! Институт. Отделение юриспруденции. Поток... Группа...
Я чуть не подпрыгнула:
– Леня! Неужели ты?!
– Сам себе удивляюсь.
– И как ты здесь?
– Как видишь – капитана недавно дали.
– Молодец. Ты сразу – сюда работать?
– Почти.
– Семья?
– Да, женился, и ребенка родили. Дочке Дашутке третий год пошел. У родителей жены живем. А ты как? С чего это вдруг в папарацци подалась? Кто-то из наших говорил, что ты вроде на кирпичный завод устроилась юрисконсультом... или что-то в этом роде?
Я на секунду замялась: сказать Леньке правду или не стоит? С одной стороны, он свой, учились вместе, в параллельных группах. С другой стороны, все-таки он – мент. У них своя правда, свой взгляд на жизнь. Кто его знает, как он поведет себя? Я решила пока промолчать.
– Да вот знаешь... судьба как повернула... Да, стала журналистом.
– Бывает, – попытался успокоить меня бывший однокурсник. – Я вот тоже, думал адвокатом буду или нотариусом, а сижу вон где!
– А что, нормально! Отдельный кабинет, – я оглядела стены и мебель, – следователь – это же хорошо!
– Пойдет! – Леонид махнул рукой. – Ну, расскажи еще что-нибудь о себе. Пять лет ведь не виделись. Замужем?
Терпеть не могу, когда знакомые задают мне этот вопрос. Спросить, что ли, больше не о чем? Сейчас скажу, что хожу в холостяках, – и сразу начнется: ой, да как же это ты?! Почему до сих пор?.. Но тут я вспомнила, что сама первая спросила Леню о семейном положении, и притихла.
– Пока не собралась...
– А что так? Женихов хороших нет? Так я тебе с этим помогу. У нас в отделении двое неженатых, а еще один разведенный. Майор, всего тридцать девять. Правда, двоим детям алименты платит. Познакомить?
– Как-нибудь в другой раз.
– Ну, как знаешь. Тогда ставлю чайник.
– Может, не надо? Я ненадолго...
– Что значит «не надо»? У меня по расписанию – чай. С плюшками, между прочим. Здесь, в буфете напротив, такая вкусная выпечка! Руки мыть пойдешь?
Мы пили чай из больших несуразных кружек. Вообще-то я такие терпеть не могу. Мне нравятся маленькие аккуратные чашечки из фарфора или фаянса, из которых мы с дедом пьем чай и кофе. А такие кружки на пол-литра с большими массивными ручками больше похожи на орудие убийства: при желании ими можно и прибить.
– Так о чем писать будешь, папарацци?
– Хотелось бы о том случае с обваренной женщиной. – Я взяла с тарелки еще одну плюшку.
– Мм, – промычал Леня с набитым ртом, – не о чем там писать!
– Как это не о чем? – удивилась я. – Такой серьезный случай! Женщина ведь погибла.
– Пока не о чем. Расследование только ведется.
– Ты что, еще ничего не узнал?
– Узнал, но мало. Понимаешь, Полин, сын погибшей уверяет, что его мать обварил ее брат. И мотив вроде бы есть: квартира. Брат устраняет сестру и живет себе припеваючи в квартире один со своей возлюбленной. Но у того – алиби. И тут ничего не поделаешь.
– Подожди, но ведь алиби Солдатенкову сделала его сожительница? Разве она не заинтересованное лицо?
– А откуда ты знаешь фамилию подозреваемого? Я тебе ее не говорил.
Леня посмотрел на меня удивленно.
– Один наш стажер писал заметку об этом деле. Он передал мне материал.
– А-а... Нет, Полин, дело не только в его сожительнице. Эта мадам Раневич мне самому, честно говоря, не нравится. Какая-то она скользкая, что ли. Чересчур кокетливая, жеманная. Терпеть таких не могу. Но ее показания мы проверили: соседка по коммуналке подтвердила, что именно в этот момент Раневич с ее хахалем были в своей комнате. А они живут как кошка с собакой, я имею в виду эту Эвелину и ее соседку. И уж если враг подтверждает их алиби, тут поневоле задумаешься.
– То есть ты решил Солдатенкова пока не привлекать?
– А на каком основании? Потому что его племянник считает его убийцей? Так мало ли кто что считает? Соседка показала совершенно точно: в момент совершения преступления тот со своей сожительницей находился в ее комнате. Соседка слышала голоса, смех...
– Лень, а мог вместо Солдатенкова быть кто-то другой? Может, эта Эвелина привела другого мужчину?
– Нет, соседка видела, как эта парочка проходила в комнату Раневич, она еще поворчала, мол, опять шуметь будете, покоя от вас, окаянных, нет...
– И как они выходили, она не видела?
– Не видела. Только все время слышала музыку, смех, звон посуды... В общем, молодежь веселилась на славу.
– Молодежь? Подожди, Лень. Сколько же лет этому дяде Коле? Я так поняла, он должен быть уже в достаточно солидном возрасте.
– Ну, смотря что считать солидным... Сорок лет – это, по твоему, как? Солидно или пока не очень?
– А ему сорок?
– Да, вот смотри... где тут?... Ага, вот. Видишь, с какого он года? Так что он только что разменял пятый десяток. Да дядя этого Андрея совсем еще ничего парень. С тридцатилетней бабенкой встречается, на футбол ходит, фанатеет.
– А про нее что можешь сказать?
– Полин, я таких дамочек на дух не выношу. Она разведенная, детей нет. Жутко легкомысленная особа. После развода ей досталась комната в коммуналке. Так соседка ее говорит, что Эвелина сразу начала приводить мужиков, а иногда и компании собирались человек по пять-шесть. Всегда музыка, спиртное, веселье... И все это до глубокой ночи. Одним словом, легко живет, вертихвостка.
– А работает где?
– В магазине продавцом. Неделю на работе – неделю в загуле.
– Что, так сильно пьет?
– Да не сказать особо сильно, но веселые компании любит.
– Ну и что, Лень? Кому она мешает, кроме бабушки-соседки?
– Полин, ты что, не понимаешь? Несерьезно это – женщине уже тридцать стукнуло, она должна думать о том, как завести семью, детей нарожать...
– Ну, ты скажешь тоже! Что, так прямо обязательно иметь семью и детей?
Капитан Удовиченко чуть не подпрыгнул от возмущения.
– Казакова! Это что за рассуждения?! Как же может быть необязательным для женщины рожать детей?! Это ее социальное предназначение. Это зов природы, в конце концов. Женщина должна быть матерью, так сказать, хранительницей семейного очага...
Ну, понеслось! Совсем как мой дед Ариша. Тот тоже все переживает по поводу отсутствия у меня семьи, детей и очага. Никогда не думала, что Удовиченко такой зануда.
– Лень, подожди. Не все выходят замуж и не у всех получается рожать детей. Ничего противоправного эта гражданка не делала, правильно?
– Ну, правильно, но она водит к себе компании!
– И что?
– Полин, как ты не понимаешь?! Они распивают спиртные напитки, а это прямой путь к правонарушениям. В общем, я тебе свое мнение сказал. Эта Раневич мне не нравится. Интуитивно, если хочешь.
– Ладно, Лень. Допустим, я согласна: сожительница Николая – легкомысленная вертихвостка. Но он сам-то ничего, надеюсь, дурного не совершил?
– Да, он работает и с соседями по подъезду здоровается...
– А почему ты о нем таким тоном?
– Да потому. Сын погибшей кивает на дядю не просто так. Дело в том, что дядя этот в свое время сидел.
– В каком смысле? Где сидел?
– Ну, где у нас сидят? В тюрьме, естественно. Не в Думе же!
А вот это уже интересный поворот. Дядя Коля, что называется, мотал срок? Интересно, за что?
– Предвижу твой вопрос, – улыбнулся Леонид.
Он порылся в каких-то своих бумагах и выудил на свет божий лист с печатным текстом.
– Так, так, где тут у нас?.. Ага! Вот. Отбывал срок – три года за драку в общественном месте. Нанес двум потерпевшим телесные повреждения средней тяжести.
– Двум? – уточнила я. – Один дрался с двоими? Из-за чего, там не сказано?
– Ну, как уверяет Солдатенков, они пристали к нему сами, на улице...
– Потерпевшие, естественно, говорят обратное?
– Разумеется. Вообще это дело какое-то темное. Драка на улице, точнее, в подворотне. Потерпевшим он выбил зубы, сломал носы... Садист, одним словом. Но это дело прошлое, Солдатенков свое отсидел. А в тот вечер он был к компании своей Пенелопы, и потому у меня нет оснований его задерживать. Да и никто из его собственных соседей не видел, как он приходил к себе домой.
– А другие подозреваемые есть?
– Есть, Полина, есть... Разрабатываем...
Я налила себе в кружку еще воды из остывшего чайника и, поскольку плюшек на тарелке больше не осталось, принялась пить бледный невкусный чай только ради поддержания беседы. Леня отодвинул свой пустой бокал и сидел теперь, заложив нога на ногу. У меня было какое-то ощущение недосказанности. Наверное, однокурсник многое не говорит мне, постороннему человеку.
– Ну, Казакова, и о чем здесь писать? Сама видишь: не о чем. Так что иди и проси у редактора другую тему для статьи.
– Лень, подожди. Может, ты еще многого не знаешь в этом деле. Может, вместе мы что-нибудь откопаем?
– Это ты будешь копать? У тебя что, других дел нет, копатель?
– Есть. Но мне хочется заняться этим. Ведь интересно раскрыть его и узнать: кто же все-таки убил женщину. Кстати, сколько ей было?
– Чуть-чуть до своего пятидесятилетия не дотянула, буквально несколько недель.
– Значит, сорок девять? Совсем еще молодая, как сказал бы мой дед. А сердце было слабое... Кто об этом знал?
– Все родные. Сын, брат, сожительница брата... Даже соседка по площадке. Она Лютиковой один раз на лавочке помощь оказывала. Это мне сын рассказал. Однажды его мать не дошла до подъезда буквально несколько метров, ей стало плохо с сердцем. Соседка оказалась рядом, под руку довела женщину до лавочки возле подъезда, достала из ее сумки валидол и положила ей в рот, потом помогла подняться в квартиру и вызвала «Скорую». А раз знала одна соседка, думаю, знал и весь дом. А что?
– Лень, а тебе не кажется, что Лютикову убили как-то... осторожно, что ли. Ее не ударили ножом, не задушили... Как будто убийца боялся дотронуться до нее руками. Плеснул кипятком, зная, что с таким сердцем она болевого шока не выдержит.
– Согласен. Ну и что?
– Пока не знаю, но если все как следует продумаю...
– Да я тебе и так скажу, что убил ее кто-то из своих.
– Ты имеешь в виду родственников?
– Или близких подруг. Или соседей... В общем, тот, кому она открыла. А открыть она могла только знакомому человеку. На замке и ручке двери изнутри ее отпечатки.
– Почему только знакомому? А если кто-то представился... ну, я не знаю... участковым или почтальоном? Мол, вам срочная телеграмма. Или даже новым соседом. Мы, мол, на днях переехали в ваш дом... Нет, открыть можно кому угодно, если этот человек знает, кем представиться.
– Полина, откуда ты все это знаешь?
– Давно живу. И последнее. Лень, что можешь сказать про сына погибшей?
Удовиченко пожал плечами.
– Что про него сказать? Молодой парень. Самостоятельный, живет отдельно, причем уже давно. Работает. В супермаркете системным администратором. На работе характеризуется положительно. У нас к нему претензий нет.
– А он где был во время совершения преступления?
– На работе. Он по средам всегда задерживается. У них там по средам какие-то проверки... или сверки... В общем, сидел за компьютером, сверял количество товара.
– И свидетели есть?
– Бухгалтер. Они вместе работали.
– Понятно.
Я встала. Пора было прощаться, и так отняла у Леонида много времени. Я направилась к двери.
– Леня, спасибо за беседу.
– Все-таки решила писать?
– Решила. А что еще делать? Вдруг нароем что-нибудь интересное? Поможешь с информацией?
– Поль, ты же понимаешь, что я не все могу тебе говорить.
– Понимаю. Так я всего и не требую. Кстати, ты кого-нибудь из наших видишь?
– Только Машку Олейникову. Юристом работает. А так... никого. Все куда-то поразъехались. Славка Пименов, говорят, в районный центр подался...
– А ты зайди на сайт «Одноклассники». Там много интересного. И наших найдешь.
– Когда мне еще в «Одноклассниках» сидеть? Я домой, знаешь, во сколько прихожу?! А ты, Казакова, это, давай... заглядывай еще как-нибудь.
Леня широко улыбнулся.
– Я тоже была рада повидаться. Заглядывать буду, тебе еще и выгонять меня придется. Пока!
Я вышла из здания РОВД и села в машину. Надо же, как повернулось! Следователь – мой однокурсник. Кто бы подумал! Да, наш Горовск – городок маленький. Но это очень даже хорошо, к Лене можно обращаться по-свойски. Я ехала домой и по дороге размышляла об услышанном. Пока дядю Колю трогать все-таки не стоит: как-никак алиби у него есть, соседка его пассии врать не будет. Какой ей резон? Эти дамочки между собой «на ножах». Но кто тогда мог обварить женщину? Леня прав: это сделал кто-то из своих. Но кто именно? Вот черт! Мне что, предстоит искать убийцу? Вообще-то мое дело не искать его, а мстить. На то я и Мисс Робин Гуд. Искать и вычислять преступников я не умею, да и не царское это дело. Что же тогда делать? А может, вообще не подписываться на это дело? В самом деле, зачем мне такая головная боль? Буду сидеть себе возле камина в кресле с книжкой и наслаждаться очередным бестселлером...
Но как же тогда Андрей? Передо мной встало лицо молодого симпатичного парня с темно-карими глазами и мужественным подбородком. Если я не возьмусь помочь ему, он будет мстить один и обязательно наломает дров. И угодит в тюрьму. Почему-то мне совсем не хотелось, чтобы так случилось. Что же все-таки делать, Полина, что?
Как бы в ответ на мой внутренний вопрос раздался телефонный звонок. Я посмотрела на дисплей: это был номер Андрея. Легок на помине! Долго жить будет.
– Алло?
– Полина, это Андрей. Здравствуйте.
– Привет.
– Полина, что вы мне скажете?
– В каком смысле?
– Вы беретесь за мое дело? Вы обещали подумать...
Ну, вот и приперли вас, Полина Андреевна. И думать некогда, надо давать ответ. Чего вы тянете время?
– Андрей, понимаете... Я тут навела кое-какие справки. У вашего дядюшки действительно есть алиби.
Молодой человек прямо взорвался от негодования. Он закричал в трубку, как будто разговаривал с глухой:
– Алиби?! А кто ему обеспечил это алиби? Его любовница! Разве ей можно верить?! Конечно, она скажет все, что угодно, лишь бы отмазать своего дорогого Коленьку от тюрьмы. Ей вообще верить нельзя. Это лживая тварь, Полина, поверьте, я знаю.
– Да, но ее соседка по коммуналке тоже подтвердила...
– Полина! Честно говоря, я вам в прошлый раз не все сказал. Просто я не знал, возьметесь вы за это дело или нет.
– А что, есть еще что-то важное?
– И притом очень важное. Но об этом – при личной встрече. Я не могу по телефону, у меня тут... В общем, Полина, давайте встретимся сегодня где-нибудь и поговорим... На этот раз я готов рассказать все подробно. Где и когда вам удобно?
– Можно в кафе.
– Хорошо, в каком и во сколько?
А он меня торопит. И напрягает. Говорит с напором, жестче, чем в прошлый раз. Так не терпится сварить дядюшку?
– В кофейне на Центральной. Вы до скольки работаете?
– На сегодня я все сделал и могу уйти пораньше. Часа в четыре.
– Тогда в половине пятого.
– Я буду ждать вас.
Он отключился.
Ну и что же интересного и очень важного готов рассказать мне сын погибшей? И почему не рассказал в нашу первую встречу? Осторожничает? «Просто я не знал, возьметесь вы за это дело или нет». А может, я вообще ни за что не возьмусь. Не люблю варить людей в кипятке. В самом деле, что за садист этот Андрей! Как бы там ни было, дядя – его родная кровь. Должно же у него быть какое-то чувство жалости к нему. «Давайте быстрее сварим дядю!» Хорош племянничек, ничего не скажешь!
Глава 3
Андрей сидел за столиком напротив окна. Его бейсболка лежала рядом с меню, которое он лениво листал.
– Давно ждете?
Парень поднял на меня свои карие глаза:
– Минут пять. Что будем заказывать?
– Мне двойной эспрессо и тирамису.
Андрей сделал заказ и в ожидании его начал свое повествование о том интересном и важном, о котором считал необходимым поведать мне:
– Полина, я вам в прошлый раз не все рассказал. Побоялся, что будете надо мной смеяться. Но вижу, что придется. Дело в том, – молодой человек поднял на меня свои темные бездонные глаза, – что моя бабушка была... вы только не смейтесь... ведьмой.
Он внимательно смотрел на меня, проверяя, какое впечатление произвело его сообщение. Я постаралась представить себя индейцем, чтобы ни один мускул не дрогнул на моем лице. Не увидев с моей стороны проявления каких бы то ни было эмоций, Андрей решил продолжить:
– Да, бабушка была настоящей ведьмой. Только она всегда говорила, что не надо бояться этого ее дара. Ведьма – от слова «ведать», «знать». Она знала такое, что делало ее необыкновенным человеком: гадая на картах, могла предсказать будущее любого человека, заговаривала головную, зубную боль, грыжу, щитовидку и тому подобное. Бабушку убили. Давно, лет сорок назад. Меня тогда еще и в проекте не было, да что в проекте, маме было лет десять...
– За что же ее убили, если, как вы говорите, она лечила людей?
– Понимаете, Полина, люди по своей сути очень непорядочные, они не любят брать ответственность за свои ошибки на себя. Как правило, норовят найти крайнего, на кого можно было бы все свалить. Уволили человека с работы – ведьма виновата, наколдовала. Что сам разгильдяй и лодырь, про это и разговора нет. Заболел ребенок у нерадивой мамаши – тоже ведьма виновата. Что со слабеньким ребеночком долго гуляла по непогоде, так это же не в счет! Ушел мужик из семьи – ведьмина работа. А что жена неряха, ходит по дому в грязном халате и рваных тапках, с бигуди на голове и орет на детей благим матом – пустяки! Вот как-то собрались такие разгильдяи, лодыри и недоумки, судили, рядили и решили: во всех их бедах виновата моя бабушка. Сколько их собралось – неизвестно, но все взяли дубинки и забили ее насмерть...
Молодой человек замолчал, глядя перед собой в одну точку. Его глаза сузились, скулы побелели. Я тоже молчала, ждала, пока он решится заговорить снова.
Андрей помедлил немного, как бы собираясь с мыслями, и, откашлявшись, продолжил:
– У бабушки был золотой перстень с очень редким камнем – шерлом. Это разновидность черного турмалина. Считается, что это камень ведьм, с его помощью они вызывают темные силы. Перстень был старинный и стоил бешеных денег. После смерти бабушки он достался моей маме, а во время ее убийства он пропал.
Я посмотрела на молодого человека внимательно. Опять этот загадочный перстень! Может, это как раз тот самый, обладательницей которого так неожиданно стала моя Алина?
– Андрей, вы что, действительно во все это верите?
– А вы – нет?
Мне казалось странным, что он говорит о таких вещах всерьез. Ладно бы моя подруга! Та верит в магию, волшебство, силу камней, астрологию и прочую белиберду. Но Андрей! Мужчины, как правило, имеют рациональный ум. Его-то что заставляет верить в такие вещи?
Я молчала и ждала. Мне казалось, что молодой человек вот-вот рассмеется и скажет добродушно: «Полина, вы что, не поняли? Я же пошутил! Конечно, все это фигня! Я хотел разыграть вас...» Но этого не происходило. Напротив, он выдал такое, что у меня не осталось сомнения в серьезности его отношения к случившемуся:
– Между прочим, кое-что из арсенала бабушкиных способностей передалось и маме. Она тоже умела гадать на картах, заговаривала зубную боль и еще нечто подобное. Полина, вы, я вижу, не верите мне?
– Что еще умела ваша мама?
– Привораживать. Да, да, Полина, не смотрите на меня таким взглядом. Дважды буквально на моих глазах она привораживала мужчин к женщинам. Это были брошенные возлюбленные. Мама зажгла свечу, похлопотала там по-своему, и мужчины вернулись к своим дамам.
– За деньги хлопотала?
Андрей даже растерялся от такого вопроса. Он округлил глаза, пожал плечами и почти что крикнул:
– Естественно! Ворожить без денег просто нельзя. Каждая работа должна быть оплачена. А ворожба – такая же работа, как и любая другая. Она требует затрат сил, физических, моральных... Времени, наконец...
– Так говорила ваша мама?
– Да. Она, кстати, была очень хорошей, доброй, и я ее любил. Когда мы остались без папы, мы с ней стали особенно дружны.
– А вас мама ничему... такому не научила?
Андрей снова посмотрел на меня удивленно:
– Полина, таким вещам научить человека, далекого от магии, нельзя. Только того, кто родился с этим даром, учат. А я... Нет, я самый обычный человек. К тому же ворожба передается в нашем роду исключительно по женской линии. Вот если бы я родился женщиной, тогда я тоже мог бы освоить эту премудрость...
– И ваш дядя, насколько я поняла, магическими способностями тоже не обладает?
– Разумеется, нет. Он себе-то не может заговорить головную или зубную боль! Маму он с презрением называл ведьмой, я не раз слышал, как он высказывался по поводу ее дара.
– И как же?
– Говорил, жалеет, что сейчас не Средние века.
– Намекал на инквизицию?
– Вот-вот. Говорил, мол, сжечь бы тебя на костре за твои делишки... Или в чане с кипятком сварить... Полина, дядя Коля – такая мразь! Садист! А еще уголовник. Умоляю: помогите мне разделаться с ним. Я хочу отомстить за маму. Она должна быть наверняка отомщена, убийца не должен уйти от наказания! Как она, наверное, мучилась, как стонала, кричала... Меня мороз по коже продирает. Вы когда-нибудь бывали в ожоговом центре?
– Не посчастливилось.
– Наоборот, вам посчастливилось не бывать там. А я был и такое видел!.. А этот гад до сих пор на свободе! Убийца! Полина, помогите мне, или я сам его...
– Андрей, я уже говорила, следователь считает, что у вашего дяди – железное алиби...
– Неправда! Нет у него алиби, не-ту! Кто сказал, что он был у этой своей... как ее?.. Эвелины? Она сама сказала? Да она еще не такое скажет! Если его посадят, она же останется одна! Вот она и врет, выгораживает своего... хм, хахаля!
Андрей сказал это с таким презрением! Нет, не любит он дядюшку и его пассию, ой как не любит!
– А соседка?
– Что соседка! Ее можно подкупить. Или запугать. Этот прием известен. Там же старая бабулька, для нее и пара тысяч – большие деньги. Сунули ей – вот она и старается, поет то, что велели...
– А если это не так? Мне известно, что бабушка-соседка находится с Эвелиной далеко не в дружеских отношениях. Они часто ссорились из-за того, что Эвелина приводила домой шумные компании.
– Полина, почему вы защищаете моего дядю? Вы же не знаете его, а я знаю! Этот уголовник уже сидел. Вы вообще в курсе, что он изуродовал двух пацанов ни за что ни про что?!
– Что, прямо вот так взял и изуродовал? Шел, шел по улице, думает, дай кого-нибудь изуродую для разнообразия?
– Зря иронизируете. Практически так и было. Он же бывший боксер. Мастер спорта. А по характеру – несдержанный. Да что там несдержанный – просто бешеный. Ему слова лишнего не скажи. Кулаки постоянно чешутся. Чуть что – сразу в морду! Должно быть, те пацаны что-то сделали не так или сказали... Я, конечно, подробностей не знаю, я тогда еще подростком был. Но раз дали дяде Коле три года, значит, заслужил. Он тем пацанам все ребра переломал, тяжелейшие сотрясения мозгов сделал. Мне говорили, один потом ослеп из-за этого. А вы его защищаете...
– Андрей, во-первых, я никого не защищаю. Я хочу разобраться. Во-вторых, закажите мне еще кофе, пожалуйста. Мне под него как-то легче думается.
Андрей пошел к барной стойке за эспрессо, дав мне возможность пару минут переварить услышанное. Нет, я не особо верила в такие вещи. Ведьма... Приворожила... Заговорила... Лечила... Гадала на картах... Прямо дремучее Средневековье какое-то! Если мама моего клиента так хорошо умела предугадывать будущее, почему она не предугадала его для себя и не отвела беду? Значит, все-таки не могла? А этот якобы волшебный перстень?! Черный турмалин! Звучит, как название сорта яблок. Нет, нет, все это бред, да и только! Жалко Алины здесь нет, уж она-то вдоволь наахалась бы от таких сведений. Ее хлебом не корми, дай послушать такие вот загадочные истории.
В это время подошел мой спутник и поставил на стол две чашки с дымящимся ароматным напитком.
Читать бесплатно другие книги:
