Куда исчезают поклонники? Калинина Дарья

– Мариша! – закричал он, увидев, как прямо на голову его пассии пикирует внушительных размеров котелок. – Осторожней!

Позабыв про тортик, который шлепнулся на пол, он подскочил к Марише и сильно дернул ее за руку. Очень вовремя, иначе котелок угодил бы прямо Марише по темечку.

– Уф! Как ты меня напугала! Что ты делаешь?

– Ошиблась дверью, – нашлась Мариша. – Хотела найти ванную комнату. Открыла дверь, и на меня посыпались разные вещи!

– Ванная совсем в другой части квартиры.

– Но ты же мне не показал!

– Я не думал, что она тебе так экстренно понадобится.

– Надо было думать, – вредничала Мариша. – А где тортик?

– Там.

Тортик превратился в лепешку. Но Ваня о нем и не думал. Все его мысли были сосредоточены на том, что скажет теперь его мама, увидев разгром в коридоре.

– Она будет в ярости!

– Ты сказал, что твоя мама вернется только к вечеру.

– Ну да. И что?

– Так за это время мы уберем все вещи обратно!

Похоже, такая простая мысль Ване в голову просто не приходила. Да уж, редкий бездельник. Буквально пальцем не пошевелит. Так что Мариша даже не удивилась, когда все вещи ей пришлось запихивать в кладовку практически одной. Ваня под благовидным предлогом ускользнул от этой работы на кухню – заваривать чай.

Но Мариша не возражала, пусть будет чай, пусть кофе и торт. Лишь бы Ваня не болтался у нее под ногами, мешая рассматривать вещи в кладовке.

Перед тем как уйти на кухню, Ваня около четверти часа ходил вокруг шмякнувшегося на пол тортика, пытаясь соскрести остатки с минимальными потерями. Сходил за блюдом, потом за подносом, потом приволок большую плоскую лопаточку, с помощью которой и перетащил днище коробки на поднос. Одним словом, суетился над тортиком по полной программе. На то, чтобы помыть потом руки и заварить чай, у него ушло еще полчаса.

В общем, где-то через час для чаепития у нерасторопного парня все было готово. Мариша к этому времени успела разобрать все вещи в кладовке. И нашла кое-что интересное для себя. Это была картонная коробочка, тщательно оклеенная бумагой. Можно было подумать, что там подарок или что-то в этом роде. Но разорвав обертку, Мариша с удивлением обнаружила, что в коробочке лежит один-единственный ключ. Самый обычный ключ от ригельного замка. Длинный, с бороздками по краям.

У Мариши и у самой был когда-то в квартире такой замок. Так что она без труда догадалась, как должен выглядеть этот. Оставалось только понять, где находится этот замок. Держа в руках ключ, Мариша ощущала себя героем сказки про Буратино. Ключик у нее был, оставалось найти потайную дверцу.

– Мариша, ты идешь? – подал голос Ваня. – Чай уже готов!

– Иду, иду!

И, поспешно запихнув в кладовку оставшиеся вещи, Мариша быстро смыла с себя пыль и пошла на кухню.

– Хороший у вас в квартире ремонт, – похвалила Мариша обстановку, чтобы хоть что-то сказать. – Вы с мамой делали?

– Нет. Мы почти ничего не трогали. Только замки на дверях сменили.

Ага! Сменили замки! Может быть, ригельный ключ был как раз от входной двери самого Льва Илларионовича? Хотя зачем тогда прятать его в коробочку, да еще заботливо оклеивать сверху бумагой. Это же какая возня! Впрочем, каких только странностей не случается у одиноких людей. А Лев Илларионович, Мариша в этом почти не сомневалась, был очень, очень одинок. Даже когда его жена была еще жива.

– Наверное, бешеные деньги заплатили? – предположила она. – Обе двери у вас железные. Чтобы на таких дверях поставить новые замки, мастера ломят приличные суммы.

– Нет. Вовсе нет. Мы потратились только на замки. Мама купила их такой же конструкции, какие стояли у деда. Только резьба на ключах была другой. Но все входные отверстия совпадали, и обошлось нам это совсем недорого.

Вот как! Значит, ригельный ключ был не от входной двери Льва Илларионовича. Но откуда же он? Бумага на коробочке казалась совсем свежей, без пыли и паутины. Так что вряд ли коробочка пролежала в кладовке больше года. Возможно даже, что Лев Илларионович положил ее в кладовку незадолго до своей трагической смерти. А то и за день или за два до нее.

И Мариша подумала, что она очень даже хорошо сделала, стащив этот занятный ключ.

Чаепитие с Ваней и смятым тортом прошло очень мирно, несмотря на то что торт был вовсе не с безе, орехами и шоколадным кремом, а самый обычный бисквитный с кремом. Но Мариша не стала придираться. Сейчас торт интересовал ее в последнюю очередь.

Потом Мариша поблагодарила его и быстренько смоталась, оставив парня в явной растерянности. Он, правда, попытался полезть к Марише с глупостями и даже начал целоваться. Но, получив от нее дружеский, но недвусмысленно сильный тычок в солнечное сплетение, быстро отстал.

– Ну, какая ты! – с явным разочарованием протянул он. – Я для тебя и за тортиком сбегал, и чай приготовил.

– Тебе полезно двигаться! Ишь, разжирел!

И Мариша подхватила двумя пальцами дряблую складку на животе у парня. Ваня вырвался с явным недовольством. Надулся, словно маленький мальчик, не получивший обещанную конфетку. Ну, чисто детский сад. А ведь мужику уже сровнялось тридцать!

Выскочив на улицу, Мариша попыталась дозвониться до Вики. Может быть, она сможет как-то прояснить историю с ключом? Но у Вики было постоянно занято, а потом трубка внезапно оказалась вне зоны доступа.

– Интересное кино, куда же она делась?!

За день Мариша пыталась еще несколько раз дозвониться до Вики. Все бесполезно. Трубка была стабильно отключена. А ведь они с Викой договорились, что будут постоянно держать связь. И постепенно в душу к Марише стали закрадываться самые мрачные подозрения.

Да еще эта генеральная уборка, будь она неладна! Ну не могла Мариша заниматься мытьем полов и окон, когда с ее подругой явно что-то произошло.

Но в то же время Мариша понимала, что, если сегодня она не приведет квартиру в порядок, муж будет очень и очень ею недоволен. Он и так уже вчера намекнул супруге, что иной раз был бы не прочь получить пару чистых носков, рубашку и сесть за стол или прилечь на диван, не пытаясь перед этим разгрести себе на нем местечко попросторней.

Упреки Смайла были справедливы. Мариша и сама стала замечать, что пыль под кроватью, диванами и за ножками кресел и шкафов приобретает совсем уж катастрофическую плотность. Про окна и вспоминать не хотелось. В этом году весной Мариша их помыла, убив на это занятие целый чудесный солнечный день. Но уже через пару недель окна снова покрылись отвратительными разводами и пятнышками от дождевых капель. И сейчас стекла выглядели так, словно их никто и не мыл с прошлого, а то и с позапрошлого года.

Мариша честно попыталась помыть пол. Но только разлила воду, уронила швабру и ударилась о крышку трюмо.

– Господи, какая уж тут уборка! – воскликнула она в сердцах.

И, отшвырнув в одну сторону швабру, в другую отпихнув ведро, она наспех переоделась и выскочила из дома. Вика жила довольно далеко, так что в пути Мариша вдоволь настоялась в городских пробках. Ее красный «Форд» был довольно массивной и внушительной машиной. Так что в пробках Мариша получила свое по полной программе. Никто не желал ей уступать дорогу, никто не обращал внимания, что за рулем сидит женщина, определенно видная и даже красивая. Всем водителям было плевать на женскую красоту, они мечтали об одном – вырваться поскорей из пробки.

После унылого дождя над городом снова сверкало солнце. И влажная земля отдавала всю накопленную ею влагу в виде испарений. Дышать было тяжело. Да еще у горизонта снова стали собираться темные тучи, предвещая новый ливень. И все водители спешили побыстрей добраться до дома.

У дома Вики было тихо. Но, поднявшись на нужный этаж, Мариша замерла, словно громом пораженная. На двери Викиной квартиры красовались бумажные пломбы с печатями. Мариша отлично знала, что означают такие пломбы. Тут произошло преступление! С Викой что-то случилось! Недаром у Мариши все из рук валилось!

И она принялась стучаться во все соседские квартиры подряд.

– Умоляю! – говорила она, надеясь, что соседи ее услышат. – Скажите, что случилось с Викой? Она жива?

Наконец дверь одной из квартир открылась, и оттуда выглянула сухонькая старушка.

– Скажите, что тут произошло?! – кинулась к ней Мариша, указывая на опечатанную дверь Викиной квартиры.

– Тише, тише! – укоризненно покачала та головой. – Дорогая моя, нельзя же так беспардонно вести себя, в самом-то деле! Люди же вокруг, а вы кричите!

– Вика жива?

– Пока жива.

– А где она?

– В больнице.

– В какой?

– Понятия не имею, – пожала плечами старушка. – Я ей не родственница, просто соседка. Но увезли ее с черепно-мозговой травмой. Так что, я думаю, где-то в хирургии.

– На нее напали?! – ахнула Мариша.

– Да. На ее квартиру был совершен налет.

Спокойствие старушки, с которым она сделала это заявление, поражало. Бывают же такие вот личности. Прямо арктический лед, а не люди! Мариша попыталась взять себя в руки. И хотя ее трясло от волнения, но голос ее звучал ровно. Старушка усилия девушки оценила. И рассказала все, что знала. Ровным, сухим голосом. Без эмоций, но и без фантазий.

Несчастье произошло сегодня около полудня. Как раз в тот момент, когда Мариша нарезала круги по парку в поисках Вани, в квартиру к Вике позвонили. Не подозревая ни о чем плохом, девушка подошла к двери. И, как водится, спросила, кто там.

– Почта.

Вике могли написать родители, так что она не особенно удивилась. Приоткрыла дверь, оставив цепочку, и приготовилась расписаться в почтовом извещении. Но ей этого сделать не дали. Едва Вика открыла замки, как цепочка лопнула от мощного удара. Дверь треснула Вику по лбу, и девушка отлетела в угол прихожей, так и затихнув там.

Собственно говоря, это было все, что могла поведать старушка-соседка. Милицию вызвала сама Вика, когда немного пришла в себя. А уж врачей вызвали менты, видя, что Вика вся в крови и явно нуждается в медицинской помощи.

– А что этим людям было нужно?

– Грабители, – пожала плечами старушка. – Что им может быть нужно от порядочных людей? Только их деньги! Лично я во избежание всяческих казусов не ленюсь и всегда сама хожу на почту за корреспонденцией. Если бы Вика последовала моему примеру, то ничего плохого с ней бы не случилось.

Что ж, оставалось только позавидовать разумности старушки. Но, выходя из Викиного дома, Мариша недоуменно хмыкнула. Бабка что, считает, что на улице она будет в полной безопасности? Грабители могут наведаться к ней только в дом? А на улице подойти постесняются?

Выйдя из дома, Мариша увидела женщину, чье лицо показалось ей знакомым. При виде нее женщина торопливо отвернулась и быстрыми шагами скрылась за углом. Томимая непонятным предчувствием, Мариша попыталась последовать за женщиной. Но та, словно привидение, уже растворилась в густой уличной толпе.

И все же Мариша готова была поклясться, что где-то видела эти густые рыжие волосы, эти холодные глаза и острый носик. И где-то совсем недавно.

– Где же? Где?..

И тут Маришу осенило! Ну конечно! Огромный художественно оформленный фотопортрет этой женщины висел в одной из комнат квартиры Льва Илларионовича. Мариша еще тогда предположила, что это портрет его племянницы – матери Вани, – и оказалась права. Но что Варвара Сергеевна делает возле дома Вики? И откуда она вообще знает, где та живет?

– Или мне это просто почудилось?

Мариша не знала, что и думать. Варвару ли она видела возле дома Вики или просто обозналась?

– Как жалко, что я ее упустила! Надо было догнать и убедиться, она ли это!

Но так или иначе, сделанного не воротишь. К тому же у Мариши было еще одно неотложное дело. Конечно, она узнала, что случилось с Викой. Оставалось только выяснить, куда именно увезли девушку, и навестить ее в больнице.

Логично предположить, что это могли знать менты из ближайшего к дому Вики отделения. И Мариша не ошиблась.

– А как же, лично девчонке врачей вызывали. На «Скорой» ее увезли. Сказали, что рваная рана, зашить нужно.

От этих подробностей Марише снова стало не по себе.

– Где? – слабым голосом пролепетала она. – Где ее будут зашивать?

– В Мариинскую повезли. Хирурги там, говорят, хорошие.

Больницу эту Мариша знала. Да и кто не знал? Туда свозили пострадавших от уличных драк и прочих несчастных случаев. Так что хирурги там в самом деле должны были набить руку на операциях. Вот только оставаться долго в таком месте и с такими соседями Мариша бы никому не рекомендовала.

Вика нашлась уже в палате. Голова у нее была перебинтована, но девушка выглядела неплохо и даже улыбалась.

– Хирурги сказали, что шрама видно не будет! Он весь под волосами остался, – пояснила раненая.

– Господи, Вика! Как же это тебя угораздило?

– Сама не понимаю. За дверью вроде бы один человек стоял. А когда в квартиру ворвались, мама родная!

– Так ты их видела? А старуха соседка сказала, что ты сразу же, как тебя дверью двинуло, вырубилась.

– Не-а. Она просто не в курсе.

Оказалось, что удар в лоб Вику оглушил, но сознания не лишил. И она словно в замедленной съемке видела все, что происходило в ее квартире.

– Представляешь себе ситуацию! – волновалась Вика. – Вижу их, голубчиков, а поделать ничего не могу!

– И много их было?

– Три человека.

– Ого! А описать их сможешь?

– Ну, вы вообще! Что ты, что менты! Как же я их опишу, если они все в черных масках были? Фигуры здоровенные. Верней, у двоих здоровые, а у третьего так себе. Маленький и толстенький. Только этот третий, сдается мне, он самый главный и был. Тем двоим именно он указания давал.

– Что за указания?

– Где искать. Велел поторапливаться. И за мной приглядывать.

– Ты его голос не узнала?

– Нет! – изумилась Вика. – С какой стати?

– Мало ли, – задумалась Мариша. – Вдруг знакомый?

– Нет, голос был мне незнаком.

– А что им было нужно? Ты хоть поняла?

– Вот это самое интересное! – оживилась Вика. – Представляешь, им были нужны письма моего деда!

– Письма? Но откуда эти люди узнали, что письма у тебя?

– Они и не знали. Просто требовали отдать им все бумаги, которые касаются моего деда.

– А ты что?

– Сначала попыталась дурочку свалять, – хмуро призналась Вика. – Мол, все документы и бумаги в ящике, где и остальные документы. Ну, они туда сунулись, а там свидетельство о смерти и все такое про моего настоящего деда. В смысле моего деда в законе.

– И что они?

– Ох! – болезненно сморщилась Вика. – Лучше и не вспоминай.

– Нет, скажи! Что они сделали?

– Ногами меня чуток попинали.

– Чуток?

– Они так сказали. Но, знаешь, мне хватило.

И Вика, задрав ужасную казенную рубашку, щедро украшенную серыми печатями больничного учреждения, продемонстрировала Марише свое нижнее белье в кружавчиках и совершенно синий бок.

– Ужас!

– Да нет, врачи сказали, ребра целы. И внутренних повреждений нет. Между прочим, те бандиты тоже мне так сказали. Что кости целы и что они меня просто для острастки побили. Но если я не передумаю и не верну им бумаги моего настоящего деда, то я всерьез пожалею.

– И ты отдала?

– Отдала, – угрюмо кивнула Вика. – А ты на моем месте стала бы упрямиться? Или ты думаешь, что лучше сохранить письма деда, но стать инвалидом?

– Ты поступила совершенно правильно!

– А письма…

– Что письма, ты же их уже прочитала?

– Не только прочитала, но и сняла ксерокс.

– Ах ты умница! – восхитилась Мариша. – И ксерокс эти типы не нашли?

– Не-а. Они же придурки. Как увидели пачку писем, так прямо обалдели от радости. Врезали мне по башке, чтобы шума не поднимала и дала им спокойно уйти, а сами слиняли.

– Сволочи! – совершенно искренне возмутилась Мариша. – Если мы их найдем, то они здорово пожалеют о том, что сделали с тобой!

– Да уж! Найдешь их! Как же!

– Мне кажется, у меня есть мыслишка, кто мог навести их на тебя.

– Да? И кто?

– Варвара Сергеевна!

И Мариша рассказала про странную встречу возле Викиного дома. Но Вика ей не поверила.

– Да ну-у! – протянула она разочарованно. – Чушь какая-то! Зачем Варваре Сергеевне следить за мной?

– Почему бы и нет? Уверена, она ни на минуту не поверила в ту сказку, которую ты ей преподнесла про долг Льву Илларионовичу и все такое.

– Почему?

– Да потому что вы с этим Ваней похожи, словно две капли воды.

– Ты его нашла?! – обрадовалась Вика.

– Нашла. И могу тебе сразу же сказать, любой дурак, увидев вас вместе, мигом бы смекнул, что перед ним близкие родственники! А эта твоя Варвара Сергеевна, судя по всему, далеко не дура!

– Почему это она вдруг моя?

– Твоя, твоя! Дед твой, значит, и его племянница тоже твоя родственница.

– Ну… И кто она мне?

– Тетя, я думаю. Двоюродная там или троюродная. Но не важно. Едва она увидела тебя, как сразу поняла: ага! Явилась еще одна наследница! Она за тобой проследила, когда ты возвращалась обратно домой. А потом навела на тебя этих головорезов.

– Зачем?

– Если бы ты не отдала им письма или если бы их у тебя просто не было, они бы тебя запросто могли убить.

– А Варваре Сергеевне зачем это нужно?

– Вот святая простота! – воскликнула Мариша. – Ты же тоже наследница! Наверное, она опасалась, что у тебя есть какие-нибудь документы, позволяющие тебе официально требовать свою часть наследства! Понимаешь?

– Так она не хотела делиться со мной?

– Ну да! Да и кто бы захотел! Сама подумай!

– Я бы отдала, – заявила Вика. – Если все честно и по справедливости, то почему бы не поделиться?

– Это ты у нас такая щедрая! А Варвара Сергеевна из другого теста слеплена. И потом, поставь себя на ее место. Она всю жизнь в бедности прожила. Сынок у нее, прямо сказать, неудачный. Муж вообще непонятно куда делся, во всяком случае, помощи от него не было никакой и никогда. Билась баба как рыба об лед. А тут вдруг ей на голову такое богатство свалилось! Наконец-то в сытости и достатке пожить можно! И за сына теперь волноваться не надо, пусть хоть целыми днями штаны у компьютера протирает да на диване валяется. Денег все равно хватит.

– И что? За это убивать? Я бы ни за что не стала!

– Разные бывают люди, – уклончиво ответила Мариша. – Но одно я тебе твердо говорю: эта Варвара Сергеевна не так проста, как ты про нее думаешь. И что-то мне сдается, она к получению наследства Льва Илларионовича имеет куда большее отношение, чем об этом известно ее сыну. Или чем он говорит нам!

И Мариша поднялась со стула.

– И куда ты теперь? – заволновалась Вика. – К Варваре Сергеевне? За правдой?

– Пока нет. Чтобы встретиться с этой женщиной, нужно иметь хоть какие-то козыри на руках. А у нас пока нет ничего. Писем твоего деда и то теперь нет. Только копии.

Вика покраснела.

– Я так виновата!

– Глупости. Жива осталась, и прекрасно! Тебе что-нибудь принести?

– Да! – оживилась Вика. – Соку. Пить все время хочется.

– Какого?

– Кисленького. И без мякоти. Не люблю с мякотью.

Мариша тоже не любила. Никогда ведь не знаешь, что там в этой мутной мякоти плавает помимо самого фрукта. По этой же причине она с недоверием относилась к супам-пюре, к котлетам из общепита и к прочим изделиям вроде колбасы, сосисок и сарделек. Ела, конечно, но каждый раз предавалась при этом мучительным сомнениям: а что же она все-таки ест-то?

Поэтому Вике она купила два напитка. Один – яблочный сок осветленный и прозрачный. А второй был клюквенный морс, тоже вещь простая и ясная. К тому же изготовители заявляли, что их напиток самый что ни на есть экологически чистый и здоровый. Никаких консервантов или стабилизаторов. Клюква из самых сибирских болот, где про удобрения, нитраты, фосфаты и прочую гадость слыхом ни слыхивали.

Больная осталась довольна. И, с аппетитом жуя песочные печенюшки, которые Мариша принесла в комплекте с соком, заявила, что до завтра она отлично обойдется без Мариши. Та может идти и заниматься своими делами.