Крестоносец Врочек Шимун

Глава 7

Осень 1241 года. Окрестности Чудского озера

В Плесков!

И, как волки вечернею порою подстерегают овец, так и они… каждодневно строят козни.

Церковные фогты, из грамоты 1122 г.

Каштелян, исчезнув, так и не появился, что вызвало откровенную радость отца Арнольда, неофициально обвинившего пропавшего «брата» в пособничестве русским, о чем и был составлен самый серьезный доклад, отправленный с нарочным в Псков. И теперь ждали комиссию — представителей капитула.

Дежурство у Танаева озера Ратников не отменял, отправляя туда то парней, то одного Максика, то кого еще, благо теперь и вполне понятный повод имелся. Дни становились короче, по утрам подмораживало, хорошо, хоть дожди шли редко, и лес кругом стоял сухой, красно-желтый, красивый.

Несмотря на все произошедшее с отцом каштеляном, Михаил с Максом сразу же после происшествия почувствовали нешуточную надежду — еще бы, ведь все их догадки полностью подтвердились: и в самом деле, с Танаева озера можно было уйти. Как ушел отец Герман…

По всем прикидкам, каштелян, несомненно, должен был бы вернуться — только вот, когда? Да, в каморке исчезнувшего был проведен обыск… увы, никаких браслетов Ратников там не нашел.

Красавицу Лиину отец Арнольд перед ожидаемым приездом комиссии сплавил с попутным обозом в Псков, от греха подальше, отчего тосковал и еще больше исходил желчью, изводя паству придирками. Все — даже задиры бранденбуржцы — притихли, ждали.

Члены капитула явились на трех баркасах, два из которых принадлежали псковским купцам — попутчикам орденцев — шедшим за товаром на север, к Нарове. Спустив паруса, суда осторожно подошли к причалу на веслах, спустили сходни.

Герр комтур и отец Арнольд лично встречали высоких гостей — брата Дитмара, тощего сутулого и худого, с лысым, обтянутым сухой коричневой кожей, черепом, и его помощников, двух орденских монахов. Кроме них, было еще два «копья» хорошо вооруженных кнехтов, по мнению Ратникова — предосторожность совершенно лишняя, в бурге хватало и своих воинов, а по пути, на озере, вряд ли бы кто осмелился напасть на обоз — пиратов не имелось. Да и у союзных рыцарям псковских купцов было достаточно охраны.

Дородные, с окладистыми бородами, торговцы, сойдя на берег, с любопытством рассматривали укрепления, переглядывались, пересмеивались, перешептывались, да и вообще, такое впечатление, были себе на уме.

Михаил не обращал на них никакого внимания, полностью поглощенный представителями капитула. Брат Дитмар оказался въедливым, дотошным, и сразу же, едва помолившись, пожелал лично осмотреть комнату пропавшего каштеляна, каковая возможность и была предоставлена сразу же. Не обнаружив ничего любопытного — ну, конечно, Ратников там уже раза три все обыскал и бесполезно! — крестоносец, не выказав никаких эмоций, деловито скрылся в отведенных ему покоях — в небольшом гостевом домике, недавно пристроенном к южной стене — куда и велел привести ему некоторых братьев, «для существенной и важной беседы». Помощники орденского брата — монахи — рыскали по всему двору бурга: что-то расспрашивали, вынюхивали, примечали. Даже отец Арнольд, косясь на них, что-то злобно шептал и нехорошо щурился… доносчик чертов! Мог бы ведь и не выносить сор из избы — замяли б дело… Так нет же, решил себя показать! Ну, получай теперь.

— Что-то они с нами не разговаривают, — столкнувшись со священником во дворе, сухо заметил Михаил. — Не доверяют?

— Брат Дитмар известен своим особым подходом к расследованиям, — скривился отец Арнольд. — Не думал, что он в Плескау, иначе б…

Ближе к вечеру глава высокой комиссии все же наконец соизволил побеседовать и с непосредственными руководителями бурга. Долго не рассусоливал, мыслию по древу не елозил, вопросы задавал въедливые и по существу дела: почему именно на дальнем лесном озере был выставлен пост? Чем это было вызвано, что там такое раньше происходило? Кто чаще всего был караульным? Говорят, молодой послушник Эгберт из Любека? И еще ваш оруженосец, брат Майкл? А можно поинтересоваться — почему именно эти двое? Так-так… теперь — о несчастном отце каштеляне. Когда вы узнали о его исчезновении? Кто доложил? Ах, оруженосец… Кстати, вы его пришлите для разговора… Ах, на посту… и где же? Опять на том озере? Гм…

Выйдя из гостевого дома на двор, Ратников вытер рукавом пот. Не понравилась ему только что проведенная беседа, и вопросы брата Дитмара не понравились.

В таком вот несколько нервном состоянии Михаил и поднялся себе, долго не мог уснуть, ходил, меряя шагами пол, а утром, когда наконец задремал, был разбужен громким и настойчивым стуком.

— Кто там?

Поднявшись, Ратников отодвинул засов… с большим удивлением увидел перед собой брата Дитмара и четырех дюжих кнехтов с мечами и короткими копьями, за которыми маячила довольная рожа отца Арнольда. Этот-то хоть чему радуется?

— Герр Майкл! — слегка поклонившись, официальным тоном произнес капитульер. — К сожалению, интересы проводимого мною расследования требуют временно отстранить вас от должности комтура вплоть до окончания дела.

— Вот как? — Ратников дернулся было к мечу, но отец Дитмар с усмешкой покачал головой — мол, не стоит.

И в самом деле, пожалуй, не стоит — четверо на одного, плюс ко всему надо подумать и о Максе, который сейчас как раз на озере… и скоро бы должен вернуться…

— Прошу ваш меч! — капитульер требовательно протянул руку. — Здесь нет никакого урона для вашей чести, герр Майкл — расследование есть расследование.

— Меня в чем-то подозревают? — передавая клинок, быстро спросил Михаил. — На каком основании?

— Вы узнаете все сегодня, — передав меч кнехту, отец Дитмар вежливо поклонился. — И, уверяю вас, очень скоро. Пока же прошу вас оставаться в башне. Я мог бы выставить пост, но… наверное, будет вполне достаточно вашего слова. Даете?

— Что ж, — Ратников развел руками.

— Есть какие-нибудь просьбы?

— Да… пусть принесут квасу… и каши.

Капитульер улыбнулся и, еще раз поклонившись, вышел… За ним загрохотали тяжелыми башмаками кнехты.

Квас.

И каша. О, хитрый Ратников знал, чего просил. Точно знал, и кого пришлют — а больше и некого было б…

И все же нервничал, прислушивался… ага! Вот раздались шаги… ближе… робкий стук…

— Я принес вам квас и кашу, герр комтур.

Эгберт! Повезло хоть с этим!

С поклоном поставив миску и кувшин на стол, юноша поклонился.

— Вот что, парень, — плотно прикрыв за ним дверь, Ратников вытащил из-под матраса бусину. — Сейчас пойдешь к Танаеву озеру…

— Сейчас? — Эгберт вскинул глаза. — Так мы вроде после обеда договорились меняться.

— Сейчас, — настойчиво повторил Михаил. — И постарайся выйти из бурга незаметно. Передашь Максу вот это, — он протянул послушнику бусину. — Сюда возвращаться не будете… В деревне, за мысом, у пристани спросите рыбака Тойво. Покажете ему бусину, он переправит вас на остров — там и будете меня ждать. Все понял?

— Да, но… — Эгберт поморгал. — А кто же будет здесь, в бурге?

— Ты сам видишь, что здесь творится, — невесело усмехнулся Михаил. — Так что безопаснее будет там. Да! Вот еще, если я… если меня долго не будет — ждите! Ни в коем случае не показывайтесь на этом берегу… до… ммм поздней весны.

— До поздней весны?

— Ты все правильно понял. Расскажешь Максу все, как есть… И вот еще… — Вырвав из блокнота (того самого, найденного в бардачке «УАЗа» вместе с фонариком) листок, Миша быстро написал записку, протянул. — Иди!

Эгберт ушел, недоуменно оглядываясь, однако Ратников знал — этот парень выполнит все.

Брат Дитмар не заставил себя долго ждать, исполняя свое обещание, явился уже ближе к обеду — сидя за столом, Михаил как раз допивал квас.

— Сидите, сидите… герр Майкл, — капитульер недобро прищурился, и по его знаку два кнехта уселись по обеим сторонам Ратникова.

— Прошу зайти и вас, отец Арнольд, — брат Дитмар обернулся. — И вас, братья…

Все вошедшие, не спрашивая разрешения, расселись на лавках, у стены выстроились в ряд кнехты.

— Давайте его сюда! — выглянув в дверь, капитульер махнул рукой.

Послышались быстрые шаги, и в горницу, пригнувшись на пороге, вошел небольшого роста купец в длинном, подбитом заячьим мехом, кафтане. Верткий, жилистый, с чуть тронутой рыжиной бородой… одноглазый…

Ратников на миг опустил глаза — не может быть! Впрочем, почему же не может?

— Скажи нам, уважаемый, кто этот человек? — кивая на комтура, вежливо обратился к вошедшему брат Дитмар.

— Этот? — одноглазый прищурился. — Это некий Мисаил, новгородец, бояр Онциферовичей верный пес!

— Так-так… — ухмыльнулся капитульер. — Все слышали, господа? А вы, герр Майкл, что на это скажете?

— Скажу, что он лжет, — Ратников равнодушно пожал плечами. — Я его не знаю.

— Не знаешь? — неожиданно взвизгнул одноглазый. — Ты — не знаешь? Ты… Кривого Ярила забыл, да?

Кривой Ярил… служка рода Мишиничей… а заодно и работорговец… из тех…

Откуда он здесь взялся? Ха… откуда. Потому и взялся, что…

— Что такое происходит, брат Дитмар? — встав на ноги, Ратников гневно повысил голос. — Я знать не знаю этого гнусного проходимца! Да и знать не хочу!

— Его многие из новгородцев помнят, — гнусно ухмыльнулся Кривой Ярил. — Во Пскове есть люди… Я их уже называл.

— Мы их спросим, — жестко кивнул брат Дитмар. — Обязательно спросим, так что… — он резко повернулся к Ратникову. — Уж придется вам, герр Майкл, проехаться с нами в Плескау!

Глава 8

Осень 1241 года. Псков

В узилище

Не в добрый час пришли они туда, ни с чем и вернулись обратно.

Из летописей аббатства Мури

Лязгнул засов, и тоненький луч дрожащего света едва занимавшегося осеннего денька, похоже, что бессолнечного, хмурого, упал на земляной пол, с набросанной на него гниловатой жесткой соломою.

— Входи, располагайся, герр! — издевательски хохотнув, стражник — тучный, с чем-то похожим на свиное рыло лицом, кнехт кивнул на охапки соломы. — Тут теперь твой бург.

Пожав плечами, Ратников звякнул цепями — руки и ноги орденский кузнец только что заковал в кандалы.

— Малую нужду справлять во-он на тот угол, — хохотнул второй страж, вислоусый, длинный, почти под самый потолок. — Большую — утром, как выведем. Ну? Чего встал-то?

Узник сделал шаг, неприятно пораженный открывшейся перед ним перспективой, точнее — ее отсутствием. По приезде в Псков орденские братья резко перестали вести себя с ним, как рыцари — куда только делась их былая вежливость и относительное радушие? С чего бы? Что-то случилось здесь, во Пскове, едва зашли на орденское подворье… Кто-то еще опознал Ратникова? Почему бы и нет? Раз есть Кривой Ярил, вполне могут найтись и другие. Хоть тот же Кнут Карасевич, если не сгинул еще. Быть может, даже сама боярышня Ирина — главарь шайки. Или лучше сказать — атаманша? Почему бы и нет, раз уж теперь именно здесь, на Танаевом озере, открылся переход — сюда и переориентировали весь работорговый бизнес. Отца каштеляна в долю взяли, надо же! А как же — раз уж это теперь орденская территория… вернее — союзного Ордену Пскова. А с немцами они, похоже — вась-вась… Тот же Кривой Ярил — по крайней мере…

Михаил покачал головой — нет, явно его на подворье кто-то увидел. И не случайно — специально провели, показали… в этакую рань. Ну, что уж теперь…

За спиной лязгнул засов, и Ратников, чуть склонив голову, поздоровался — в узилище, насколько можно было разобрать, кроме него, находилось еще с десяток человек, некоторые по виду — бродяги, а другие — купцы или просто зажиточные горожане, быть может, даже и бояре… Нет, бояр вряд ли стали бы в таких застенках держать.

— И ты здрав будь, братец, — откликнулся старческий голос слева от входа. — Присаживайся — местечко есть.

— Гостеприимный ты человек, Дромило, — пробасил кто-то рядом. — Словно в свои хоромы зовешь.

— Да не было у меня ни в жисть никаких хором. А ты, Бреслав, чем смеяться, так лучше б подвинулся, человек, может, устал да прилечь хочет.

— Ляжет, когда с Сытенем повидается, — глухо хохотнул бас. — От, тогда уж точно — ляжет.

— Типун тебя на язык, Бреславе!

Сделав пару шагов, Ратников осторожно уселся на солому и осмотрелся — насколько это вообще оказалось возможным сделать. Впрочем — возможно. Чем дальше, тем в узилище становилось не то чтобы светлее, но уже не так темно и мрачно. Свет проникал сквозь маленькое — в ладонь — окошечко под самым потолком. При всем желании — не пролезешь. Пахло прелой соломой и потом, из дальнего угла несло сильным запахом мочи. Вытянув руку, Миша потрогал стену — каменная кладка, сырая и холодная — дом на подворье бы выстроен по-новгородски, на высоком каменном подклете, в котором сейчас и находились узники.

— Меня Мисаилом зовут, — разглядев силуэт сгорбленного старичка — он-то, похоже, и бы Дромило, — представился Ратников.

— А я — Дромило, приказчиком у Миношичей был, до немцев.

Ну точно — угадал.

— Миношичи-то, вишь, завсегда супротив немцев шли, — поежившись, пояснил Дромило. — Вот нас всех и…

— Да не слушай ты его, паря! — снова прогрохотал бас. — За дебош его сюда укатали.

— А хоть и за дебош! — взъярился старик. — Так ведь — против немцев!

— Ага, против… — бас — Бреслав, что ли? — издевательски захохотал. — Просто бражки пить меньше надо! Тогда б магистра собакой не обозвал. При рыцарях. Черт старый!

— Ладно те лаяться-то, — Дромило, похоже, обиделся, замолчал.

Зато забасил Бреслав — назвал свое имя да спросил, что за человек новый узник?

— Не знаю, как и сказать, — признаваться в комтурстве Ратникову почему-то казалось как-то не с руки. Но ведь и не новгородцем же называться — кто знает, что тут за люди сидят? Наверняка есть и соглядатай и, может быть, даже не один.

— А ты как есть, так и говори, паря, — загремел Бреслав. — Стесняться тут нечего, верно, братцы?

Никто не отозвался, только у противоположной стены хмыкнули.

— Управлял я тут одним… местом, — уклончиво пояснил Михаил. — Отсюда далече.

— Тиун, что ли?

— Можно сказать и так. А вы-то, православные, кто?

— Ну, православные тут не все, — пробасил собеседник. — Я, к примеру, католик.

— Тьфу ты, тьфу ты, — заплевались у стены.

— Ты поплюйся еще, чудило, живо по стенке размажу! — громыхнув цепями, пообещал Бреслав.

Видать, даже здесь, в узилище, угрозу сочли нешуточной, поскольку у противоположной стены больше не произнесли ни звука.

Только Бреслав хохотнул:

— Видишь, пан Мисаил — народец здесь у нас разный.

Ближе к полудню посветлело, и Ратников наконец смог как следует разглядеть своих собеседников — седенького лысого старичка с длинной пегой бородой — Дромило — и здоровенного парнягу в зеленом, отороченным лисьим мехом, кунтуше с многочисленными шнурами, с круглым веселым лицом с задорно подкрученными кверху усами — Бреслава. Кроме этих двоих, еще — как и рассмотрел Ратников раньше — имелись трое довольно неплохо одетых людей с аккуратно подстриженными в кружок волосами, остальные же пятеро, судя по всему, представляли собой разную шваль — нечесаные, одетые в рубища, они постоянно шипели друг на дружку и время от времени дрались, с явной опаской посматривая на Бреслава.

Поляк наверняка был пленником, и не из простых. Чего ж его тогда здесь держали? Не могли подыскать узилище поприличнее? Или — поприличнее не было? А зачем тогда сунули сюда всякую шваль? Непонятно.

Надо отдать должное, брат Дитмар вел следствие умело и быстро — не успел Ратников задремать, как явившиеся стражники выдернули его для допроса… Точнее сказать, это была очная ставка с очередным старым знакомцем — здоровенным верзилой с бритым подбородком и квадратным лицом. Ну, конечно… старый знакомый — садист и работорговец Кнут! Кнут Карасевич.

Ратников даже не удивился — чего-то в таком роде он и ждал.

Угодливо кивая капитульеру, Кнут живо подтвердил все то, что до него уже говорил немцам Кривой Ярил. «Герр Майкл» никакой не английский рыцарь, а верный человек Онциферовичей, мало того — тесно связан с новгородским тысяцким Якуном и его сыном Сбыславом!

— Ай-ай-ай! — выпроводив Кнута, брат Дитмар радостно потирал руки. — Ну что, будете и дальше упираться, герр… ммм… Мисаил? Имейте в виду, я немедленно отправлю гонца в Феллин. Доложу о вас и маршалу, и самому магистру. Доверенное лицо ратмана Якуна! Не часто, не часто попадают к нам подобные гости. Уверен, вы не обычный шпион и многое нам расскажете! И, знаете, совсем не хотелось бы приглашать палача… хотелось бы договориться.

— Что вам нужно? — Ратников скривил губы.

— Все! — кратко отозвался капитульер. — Вы выдадите всех ваших людей здесь, в Плескау, а также — на всем побережье и в Иссабурге.

— Иссабург? Изборск — так, кажется?

— Да-да, Из-бор-с-к — так его называют русские.

— В Изборске я никого не знаю!

— Хорошо, — с неожиданной покладистостью согласился брат Дитмар. — Пока обойдемся одним Плескау. И побережьем. Прошу вас помнить, герр Мисаил, мои слова о палаче — вовсе не пустые угрозы!

Ратников улыбнулся как можно более безмятежнее:

— Ладно. Предположим, мы с вами договоримся. А что я с этого буду иметь?