Песнь крови Резанова Наталья
– Пусть уходит, – услышала госпожа Сен-Этьен незнакомый ей голос. – Несчастная идиотка, она думала, что я ни о чем не догадаюсь!
Перед крестной стояла статная белокурая женщина в траурном лиловом платье. Она сняла маску, открыв лицо, бледное, с необычайно тонкой кожей – казалось, можно было видеть, как под ней переливается кровь. Глаза ее сверкали, словно черная яшма.
– Да, – после краткого молчания произнесла крестная. – Ты можешь видеть. На тебе печать.
– Я была избрана главой ковена долины Луары. И узнаю суккуба и вампира там, где их встречу.
Огни и музыка бала как бы отдалились на недосягаемое расстояние. Тьма сгустилась вокруг двух женщин. Только диск луны сиял в черном окне.
– Ты приносила жертвы на перекрестках и потому получила прозвище Ди-Ана, в честь Трехликой.
– Это так. И я узнала тебя, Мелисанда.
– Среди множества имен, что я носила, есть и это. Но те, кто учили тебя – лишь ученицы моих учениц. Я уходила надолго, но я вернулась. И обычная ведьма не может бороться с Мер-Люс, дочерью Гилли Сидхеона и Пресайн из Туата Де Даннан. Мои звери и птицы сметут тебя в мгновение ока.
– Ведьма не может, – согласилась графиня. – Я сказала тебе, что была избрана главой ковена – но разве я утверждала, что ею осталась? В Святой католической Лиге мне разъяснили всю греховность моей прежней жизни, и дали возможность ее искупить. Не только постом и ношением власяницы. – Она резко выбросила руку вперед, приложив ко лбу противницы то, что сжимала ранее в ладони. Крест, освященный самим папой, с сильнейшими реликвиями из хранилищ Ватикана, вправленных в его концы. – Изыди, Мелисанда, от лица Франсуазы де Монсоро, тайной сестры ордена госпитальерок!
И тьма пала на них обеих, тьма, в которой раздался звон разбиваемого стекла, а затем пронзительный вопль. Те, кто смотрели на луну в полночный час, могли бы разглядеть силуэт на ее диске, но вряд ли бы сумели определить, чей это силуэт – черного лебедя или крылатой змеи.
А когда тьма рассеялась, гости принца сбежались полюбопытствовать, что произошло, и сам принц, расставшись с докучливым посетителем, также подошел к разбитому окну.
– Что случилось?
– Не стоит беспокоиться, – сказала графиня. – Сильный порыв ветра разбил стекло. Должно быть, близится гроза.
– Да, гроза… – принц приложил руку к виску. Он помнил, что собирался с кем-то встретиться… с женщиной… может быть, с этой блондинкой?
– Сударыня, – сказал он, – я поражен в самое сердце. Но… сдается мне, я вас уже видел.
– Возможно, – улыбаясь, сказала она.
– При дворе?
– Поищите хорошенько в своих воспоминаниях.
– Во Франции, в Наварре, во Фландрии?
– Может быть, вы видели меня во сне?
– Да, сударыня, такие ангельские лица, как ваши, встречаются только в сновидениях.
– А теперь дайте мне руку, и продолжим нашу беседу за танцем…а потом, может быть, где – нибудь еще.
И бал продолжался, и одни слуги спешили смести с паркета осколки стекла, а другие выгоняли из спальни принца невесть как затесавшуюся туда оборванку со всклоченными патлами волос. Она рыдала, прижимая к груди грубую глиняную плошку, и лепетала что-то насчет своего высокого происхождения. Но ей, разумеется, не поверили, и спустили с лестницы, да так резво, что она оставила на ступеньке стоптанную меховую туфлю.
Эпилог
19 июня 1584 г. принц Франсуа Анжуйский скоропостижно скончался. По официальной версии – от малярии. Однако ходили слухи, будто ему поднесла отравленный персик графиня де Монсоро.
Лорда Фрэнсиса Уолсингема, главу «Интеллидженс Сервис», никогда не подозревали в причастности к данному событию.
В любом случае, это стало концом династии Валуа. Бездетный Генрих III завещал престол Генриху Наваррскому, который установил гражданский мир и поддержал политический союз с Англией.
Достоверно известно, что графиня де Монсоро дожила до преклонных лет, в полном согласии с супругом, окруженная многочисленным потомством.
Что касается Одиль, то, говорят, она стала одной из фавориток Генриха IV, и получила титул принцессы. Но у веселого короля Анри было так много любовниц, что проверить, верно ли это, невозможно.