Путанабус. Лишние Земли лишних Старицкий Дмитрий

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Российская Федерация. Москва.

22 июня 2005 года, вторник, 14:31.

…Потом заскочил в автобус и вальяжно приказал рыжему водителю:

— Че стоим? Поехали!

Пока тот флегматично дергал рычаги и крутил стартер, я развалился в бордовом кожаном кресле, закурил привычный «Парламент» и наконец-то смог отдаться приятным чувствам на грани эйфории. Это же просто восторг необыкновенный: официально, можно сказать, по прямому приказу руководства, сорваться в рабочее время за город с толпой классных телок, что характерно — на пьянку, вместо высиживания в офисе геморроя. Во вторник! С тенденцией продолжения банкета и, что немаловажно, с оплатой затраченного времени согласно положенному окладу жалованья. Сам себе завидую…

Все. Вроде тронулись. Водитель показал мне кольцо из двух пальцев, типа, все о'кей, шеф! И замурлыкал что-то негромко, исключительно для себя. Для нас он радио включил с приятным мелодичным роком семидесятых годов прошлого века.

Я все же, обернувшись, пересчитал подопечных по головам. Все на месте. Никого не потеряли, хотя на «Мосфильме» можно запросто всю группу растерять поодиночке. Коридоры — километровые. Павильонов много, и в каждом что-то интересное происходит. И даже если никого в павильоне нет, все равно есть на что посмотреть. Сам помню, как в первое посещение киностудии стоял с упавшей челюстью, глядя, как похмельные художники бригадой в пять человек дворницкими метлами из прутьев на заднике ноябрьский лес изображали. Макали метлу в ведро с краской и шлеп-шлеп по очереди — уже дерево. Шлеп-шлеп — второе. У каждого метла с разной краской. Такой вот конвейер. Потом четыре мужика поставили там стенку с окном, и вообще от натуры стало не отличить. На все минут двадцать ушло. Профи…

Территория киностудии — огромная. По этому признаку «Мосфильм» прочно удерживает первое место в мире. Голливуд, конечно, побольше будет, но Голливуд — не одна студия, а десяток, если не полтора.

Отдали пропуск на воротах «Мосфильма», две минуты езды по Потылихе,[1] свернули у желтого забора крайней Правительственной дачи и попилили по набережной в сторону Киевского вокзала. Мимо дома, считай, проедем, но заскочить не удастся — время уже поджимает. Вот так вот, качу на пьянку с ночевкой без смены белья, зубной щетки и прочего мыльно-рыльного. А все это спешка проклятая. Ладно, выплывем. Деньги есть — нигде не пропадем. Не старый режим с его тотальным дефицитом.

На душе бесшабашность какая-то злорадная. Пусть там на Таганке в гламурной переговорной нашего агентства зачахнет кто-нибудь другой на пару с этим быдловатым «отечественным производителем» хрен знает чего и хрен знает для кого, который мучил меня последние две недели. Подумаешь, страстно жаждет он для своей «кафе-шашлычной от кафе-пельменной» названия, как говорят юристы — «до степени смешения и узнавания» с уважаемой крупной фирмой. Сам назови — и беги регистрировать. Делов-то — на сто баксов взятки! Че тут городить такие сложные уборные?

Нет, ему, видите ли, надо, чтоб юристы при этом его за пятую точку не взяли.

И адреса в Интернете и «мылу» подобрать, чтоб клиенты не путались.

И чтоб филология была на высоте…

И философия…

И миссия…

И теплые ассоциации…

Ненавижу таких козлов, сосущих мой мозг!!!

Откуда только берутся такие любители тупо посидеть на хвосте у успешного коллеги. Ни черта ведь не понимают, хоть кол на голове теши, что догоняющая позиция изначально порочна. По определению. Но отсутствие перфекционизма[2] у таких клиентов зашкаливает до полной потери самоуважения. И при этом они — эти «отечественные производители», реально мнят себя самыми хитрыми. Вот такой парадокс.

Но что на самом деле добивает — то, что они все это безобразие называют партизанским маркетингом![3] А партизанский маркетинг — это, я вам скажу, высокое искусство, а не примитивный плагиат.

Я этому, извините за выражение, «отечественному производителю» говорю, что лучше сделаю…

А вот как раз лучше ему и не надо.

Ваще.

У работодателя же моего — умной стервы с красивыми ногами, принцип железный: мы не теряем ни одного клиента. Любой каприз за его деньги. Отрабатывай, Жорик, свою ежемесячную компенсацию в четыре штуки евро, и не жужжи.

Кто бы с этим спорил. Хотя противно. Потому как с каждого проекта помимо оклада мне еще и бонус капает. Зачастую больше заявленного оклада. А вот размер этого бонуса как раз от этой стервы и зависит. Кто спорит, тот без бонусов остается. Хорошо хоть спать с ней не требуется. Не, я в принципе не против — баба она хоть куда: и умна, и красива, и раскована в меру; только вот давно приучен не путать петтинг с тренингом. Еще батя покойный вдолбил: не спи, где живешь, не живи, где спишь. Тем более с шефом. Работа важнее сексуального каприза, особенно в наши распутные времена.

Вот и дом мой проскочили, свернув на Кутузовский проспект. И все мое мыльно-рыльное там и осталось. Хорошо, у Ругина в поместье зубные щетки, как в хороших отелях, в целлофанчике раскладывают по номерам. А то бы совсем беда. Девкам-то хорошо, у них у каждой баул с косметикой совсем на чуть-чуть меньше чемодана. Мыльно-рыльное, презервативы и сменное белье у них всегда там дежурят, как в тревожном чемоданчике офицера МЧС.[4]

Красивых девок я подогнал. Ругин будет доволен. А раз он будет доволен, то и заказы не заставят себя ждать. А контора у него о-го-го. Пятая в мире добывающая компания. По размеру. По персоналу. Главное — по капиталу. И бюджет на маркетинг у них очень даже не хилый, на западном уровне. Мне бы от него всего чуть-чуть отгрызть — и целый год в шоколаде. А чем больше таких крупных заказов, тем меньше сосут мой мозг так называемые «отечественные производители», у которых все импортное: и комплектующие, и рабочие, и все остальное; только менеджмент свой, совково-быдляцкий.

Примеры в «нерезиновой» валяются прямо на асфальте. Была такая компания «Комдив», Интернет мне домой проводила. Вовремя не заплатил — все… Наказан. Подключат обратно только с первого числа следующего месяца. Потом этого провайдера американцы перекупили, и очень долго удивлялись, как это компания сама отталкивает от себя людей, которые ей несут ДЕНЬГИ!!! Теперь хоть в последний день месяца плати, все равно сдерут за все тридцать прошедших дней. Но, во-первых, стало удобней мне как клиенту. Во-вторых, никто меня теперь не «наказывает», разве что сам себя. На деньги.

А вообще я свою работу люблю. Бывают, бывают и на этом брезентовом поле свои алюминиевые огурцы. И еще какие! Пару, лет тому назад сделали мы одной сибирской промартели найминг[5] с брендингом[6] тривиального стирального порошка неясного качества. И коробочку-упаковочку отрисовали им на графопостроителе в стиле «советская ублюдочная», в две краски на грубом картоне. Так и надо было по концепции: резко выделиться среди этой всей пестрой рекламной цветокрасочности кондовой простотой.

Назвали мы им этот продукт «Стиральный порошок „Обычный“». И за полгода, вообще не давая никуда никакой рекламы, отбили производителю три процента (!!!) российского рынка. И хороший такой кусик казахстанского.

На чужой рекламе!

Да так, что все эти хваленые «Аэриалии» с «Файдами» только через год очнулись и перестали себя в рекламе сравнивать с «обычным порошком».

Сами, да?

Ага!

Щас.

Очнулись они, потому что мы на них (у себя — в суд, а в Стокгольме — в международный арбитраж) иск подали, на предмет того, что в своей рекламе наглые буржуины не по делу обижают нашу зарегистрированную марку. И, как понимаю, бабла мы с них еще за это стрясем. В Стокгольме так точно.

Вот это, я понимаю — настоящий партизанский маркетинг. Это по мне.

А в агентстве пусть кого-нибудь другого теперь на амбразуру кидают.

Выскочили наконец с Кутузовского проспекта на Рублевку, там движуха полегче стала, несмотря на то, что дорожный просвет намного уже.

— Через Крылатское пойдем? — поинтересовался у водителя.

— Ага, — ответил тот, не оборачиваясь, — по МКАДу и на Новую Ригу. А там, считай, финишная прямая.

— А что сразу с «Мосфильма» по Минке не поехал? Зачем такой рок-н-ролл крутили? — выступил я с претензией.

Водила чуток замялся, но нашелся быстро:

— Командир, мой отец всегда говорил, что самые быстрые — это знакомые дороги.

— Ладно, проехали уже, — не стал я обострять ситуацию ввиду бесполезности такого спора, действительно: проехали и время потратили. — Мы к расчетному времени успеваем?

— С запасом, — успокоил меня водятел. — Если на Кольце[7] не встанем.

— Все как-то у тебя как-то по-татарски получается, — все же не удержался я от упрека. — Слова «назад» совсем нету, слова «отступаем» совсем нету. Просто поворачиваемся — и алга.[8]

— А как же иначе, — невозмутимо ответил водятел, — я же татарин.

Уел, ничего не скажу; уел, гегемон.[9]

— Да ладна… — удивился я, — ты на татарина-то совсем не похож.

— Много ты, командир, татар видел? Небось только казанских да крымских. А мы, мещера,[10] всегда белыми были. Да хоть девчонок своих спроси. Там вон сзади две татарки сидят.

— Иди ты?

— Зуб даю, командир, — водятел расплылся довольной улыбкой. — Черненькая будет казанской, а рядом с ней пепельная блондинка светлоглазая, красивая такая — точно мещерская татарка. К бабке не ходи.

— К какой бабке?

— Да присказка такая у нас есть. Бабка, в смысле гадалка ясновидящая. Есть ведьмы, есть колдуньи, а есть бабки. По деревням. У русских то же самое.

— М-да?

— А то? У нас полдеревни русские, полдеревни татары. А бабка — одна на всю деревню. И та чувашка, — смеется.

Настроение водятел и мне повысил, хотя оно и так сегодня запредельно высокое. Я с того и повествование начал, с радости. С дикого удовольствия получить проект на корпоративную вечеринку[11] всемирно известной корпорации «Сибнедра» вместо тупого бодания с этим, извиняюсь за выражение, производителем за наименование его очередной «прокладки».[12]

А еще нехилым бонусом упало, что за это пати[13] перед руководством корпорации отвечает их же директор по маркетингу, а я — так… У него на подряде-подхвате: типа он пописать вышел, а я — поддержать.

По секрету скажу, что я еще левака на этом проекте срубил в боковичок[14] — тьфу-тьфу не сглазить — аж пол-лимона наликом, помимо того, что олигархи уже перевели нам в агентство на банковский счет. Капуста,[15] которой я не обязан делиться с моей хозяйкой, а все — в мой карман, что греет даже больше праздника. Вообще-то налика[16] был целый лимон,[17] но откаты в России еще никто не отменял. Так-то вот.

Но и виражей пришлось заложить мне за такое короткое время — аж холка мокрая, с которой все в задницу стекает.

И артистов им по списку пожеланий найди, уговори, аппетиты обломай, вовремя отправь.

И ведущего на это суперпати обеспечь с любимой телепередачи САМОГО. Хорошо, ведущий тот уже прикормлен в этой компании давно. С ним хлопот почти не было. Быстро все разгреб и время нужное освободил. Я бы тоже не тормозил — при таких его гонорарах за один вечер, как у меня за квартал.

И лабухов[18] для создания фона между выступлениями «королей римейка», а потом и для танцев «до упаду» — предоставь.

И арфистку классную — не ниже лауреатки; отдельно, для ублажения тихим журчанием струн олигархической кишки в процессе ее набивания…

И аппаратуру для сцены арендуй вместе с инженером-акустиком и бригадой сборщиков. Опять же вовремя отправь.

И оформителей хороших найди, да чтоб все было как в лучших домах, но лучше. Обязательно с шариками трех цветов матового блеска. Отправь их на место заранее, и чтоб к началу вечеринки и духа их не там было. Оформителей, я имею в виду, не шариков.

И…

Слава богу, поваров с халдеями[19] на меня не вешали, там уже был давно обкатанный вариант с выездной бригадой из модного центрового ресторана «Славянскiй трактiръ». С собственными бордовыми ливреями с золотом, штанишками до колен, напудренными париками и белыми перчатками. Это у них на выезд такая униформа, как у дворцовых лакеев восемнадцатого века. В самом трактире они там больше в посконность и ковдовость играются. Поросенок с цыганским выходом. На половых — косоворотка, фартук до пола, прическа на прямой пробор, как у молодого Горького. Полотенце через руку: «Чего изволите, барин»… Ну да, когда в меню даже цен нет, перед клиентом можно и прогнуться лишний раз. Даже мне там особо не по карману.

И почему моя должность называется «креативный директор»,[20] я что-то не догоняю. Что тут креативить?

Раньше, во времена исторического материализма, такими делами простые администраторы без специального образования вполне успешно заправляли. А вот наши современные супер-пупер за доллары образованные аккаунты[21] только бумажки с места на место перекладывать могут. Что-нибудь более серьезного им уже не поручить. Даже если сами задницу от стула оторвут, то лучше их обратно усадить на попу ровно. Так хлопот лично вам будет меньше.

В самый последний момент «капитаны отечественного майнинга»[22] зачем-то через нас еще элитных путан[23] с эскорта[24] заказали, как будто у них в компании офисного планктона[25] нехватка. Да еще хитро так: они нам денежку безналом через банк, а гонорар за «лохматое золото»[26] будет в нашем агентстве выплачен девкам налом. Но нам, татарам, все равно — что водка, что пулемет: главное, чтобы с ног сбивало. Провели по бумагам, как промо-акцию[27] «сибирских недр» с промо-девочками. Ну, типа таких, что на автосалонах вокруг машин полуголые кобенятся, потенциальных клиентов отвлекая от выставочного продукта конкурентов.

Тот еще, к слову, свалился на меня приватный криптоконкурс красоты «Мисс недра 2005», со мною единственным в составе жюри. Можно даже сказать — блиц-конкурс, аж на целые сутки нон-стопа с нон-прихлопом. За такую вредность раньше, при коммунистах, на работе молоко бесплатно давали.

Я три лучших московских агентства по эскорту сквозь себя прогнал, практически без сна и еды, нещадно отбраковывая четырех претенденток из пяти. Кофе уже из ушей лилось. Думаете, это легко? В области баб я, конечно, суперперфекционист, но такое оказалось очень тяжко даже для моей крепкой шеи: из реально красивых молодых баб отбирать лучших. Да я бы почти всех забрал, в агентствах эскорта тоже не слепые на отборе сидят, но места у меня ограничены размером автобуса.

В конце концов, резко отказав в продолжении мероприятия остатку очереди и скомкав всю финальную часть, все же и с этим справился, вовремя вспомнив, что не для себя любимого в гарем баб отбираю. А олигархам нашим и эти девки — за божий дар. Там осталось-то у них на раз пописать…

Потом, уже утром, перед выездом «на природу» долго еще репетировал с тринадцатью «мисками Сибнедр». Можно сказать, практически в полном угаре пахал. И не то, что вы сейчас подумали, а типа сюрприз клиентам; комплимент, так сказать, от шеф-повара готовил.

А времени, считай, уже и не было. За остатний день надо было этот ансамбль народной сиськотряски имени Волынского еще одеть однообразно. И тут — да здравствует «Мосфильм», где стараниями Карена Шахназарова практически все есть в больших количествах и все продается-покупается. А что не покупается, так свободно арендуется. Были б деньги.

Но, слава богу, и это уже позади, а впереди целый вечер халявного оттяга от трудов праведных, с пойлом дорогущим, осетрами-рябчиками и ночевкой в шикарном корпоративном поместье.

Тут бы возликовать, но, по правде, как на духу, мне уже ничего не хотелось. Устал я.

И насчет баб… После такого конкурса я их видеть уже не могу. А тем более местных, сибнедровских офисных млядей, и даром не надо. Как и этого автобуса элитных путан, которых сейчас везу на случку с элитой российского бизнеса. У меня сейчас все, как у того мужика из анекдота, который всю ночь просидел в шкафу у жены директора парфюмерной фабрики, а под утро вывалился из мебели, под ноги ее мужа, слезно умоляя того дать дерьма понюхать.

Мне бы сейчас просто поспать минуток шестьсот. Было бы в самый раз.

А все бабы — потом, когда отдохну…

Куда они денутся?

Ночевка за городом нарисовалась обязательной — хрен сотрешь, так что свою машину пришлось оставить в гараже и сопровождать эскорт автобусом. А так хотелось перед сибнедровским директором по маркетингу похвастать новенькой — три недели как из салона, Audi-S4 Sport. Пять горшков с турбиной в ряд. Аж 220 кобыл в двух литрах.

До этого у меня была восемнадцатилетняя «двухсотка»[28] в 44-м кузове, но Ругин & Ко мне всю плешь проели, что я «уже выпадаю» и прочее бла-бла-бла с понтами. А мне она нравилась. Еще пяток лет покатался бы на ней вполне в свое удовольствие. И ремонт дешевый — «разборки» на каждом шагу.

Новая-то машина даже по салону мне не очень: тесновата в плечах, типа «бочки»[29] в подхвате не хуже «двухсотки»: с места до сотни кэмэ — за семь секунд, до шестидесяти — за три. Любого «мерина», даже расточенную «целку»[30] с семи литрами дури, делаю как стоячего.

Но, увы, прав Ругин: в сегодняшней Москве, в этом Дефолт-сити, надо реально внешне соответствовать своему социальному слою, хочешь ты этого или не хочешь; если только ты не признанный этим слоем оригинал. Ну, типа, как Ходорковский, который в его лучший сезон выпендривался дешевыми электронными часами. И, чтобы мне из тусовки не выделяться, пришлось расстаться с любимой старушкой из-за пустых понтов и войти в серьезные траты. Понты нынче дороже денег.

Обратно в Москву Ругин обещал меня отправить машиной из своей конторы, когда вечеринка закончится.

А закончиться она может вполне дня через два-три и даже через неделю.

И даже не в Москве.

Бывали такие прецеденты с «капитанами российского бизнеса».

В принципе я мог бы туда и не ехать сам, но деньги надо забирать не когда это тебе удобно, а когда тебе их дают. Иначе возможны варианты…

Наконец-то наш автобус вырвался из забитой транспортом Москвы почти что в график и стал довольно резво пожирать асфальт на широкой Новой Риге.

Уф-ф-ф…

Все.

Можно расслабиться и покурить. А заодно представиться читателю. Честь имею: Георгий Дмитриевич Волынский, креативный директор рекламного и пиаровского[31] агентства «АйвиЛи»,[32] выпускник философского факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, кандидат политических наук, почти тридцать пять лет, беспартийный принципиально. Холост по тем же соображениям. Детей, о которых бы знал, не имею.

Срочную отслужил еще в прошлом веке, в последние годы СССР, честные два года в разведке Северного флота. Звучит громко, а на самом деле сидел в подземном бункере под Мурманском и слушал разговоры американских летчиков с авианосцев в Средиземном море, вычисляя, кто куда перевелся и у кого какой новый начальник образовался. Наше дело было — такую информацию вовремя записать, а обрабатывали ее потом капитаны высоких рангов, аналитики. Зато там все у нас было, по Окуджаве: «Ах, если б вам служить на суше, да только б ленточки носить»… Ленточки-то носили, только хвастаться ими было не перед кем в глухой хибинской тундре. Только на дембель и покрасовался ими перед женским полом… Пока домой не доехал.

Зато нынче упакован и весь в шоколаде.

И все бабы мои.

Про машину мою вы знаете — уже хвастал. Квартира у меня тоже есть, небольшая, всего двухкомнатная, на задних флигелях сталинской высотки на набережной Шевченко. Это где с фасада гостиница «Украина». Комнатки так себе. Зато потолки 3,60 метра. Кухня 14 квадратов. А прихожая, так совсем все 32 метра. Хоть каток заливай. Ну и сан-сран-узел, хоть и совмещенный, но по площади больше, чем меньшая из комнат. Такие вот сталинские извращения. Но мне лично они нравятся.

В квартиру эту я весьма удачно вложился в «год дефолта»,[33] когда все в Москве в одночасье резко подешевело. Все, кроме заморских зеленых бумажек с провинциальным дизайном. Зато теперь эта квартирка стоит, даже опасаюсь сумму озвучивать. Все равно не поверите. А рынок все растет.

Но вот на хороший, настоящий евроремонт постоянно тупо не хватало денег. Его же по частям не сделать. А в жизни как всегда: то одно, то другое, то машину купил. Не молдаван же звать, как некоторые, не будем показывать пальцами. Привезут из-за кордона супер-пупер-материалы и оборудование за деньги нереальные, а монтировать все это нанимают безграмотных таджиков. Ну и где логика? А логики никакой — одна жадность на профессионала лишнюю копейку потратить.

Но вот теперь, после этого корпоратива, надеюсь, хватит мне на все. Если доложить…

В пиаре тружусь со студенческих времен (разве что пару раз, из интереса, в экспедиции съездил: один раз с геологами на Алтай, в другой — с археологами «писистрат»[34] пил на Тамани), за плечами убедительное резюме в восемнадцать предвыборных кампаний, не считая проектов информационного обеспечения рейдерских захватов «заводов, газет, пароходов» одними олигархами у других таких же. И прочей мелочи типа проектов по наймингу, брендингу и репутационному менеджменту.[35] Иногда и чисто рекламный проект пробегал. Но это реже.

Увлекаюсь… Да ничем я не увлекаюсь, даже компьютерными играми, меня работа так развлекает, что уже ни на что, кроме баб, и не тянет.

Как пропилил наш автобус с полста километров от МКАД — свернули в реденький соснячок, разделенный качественной бетонкой.

Рыжевато-блондинистый водила-татарин напевал что-то себе под нос тягучее, неразборчиво-мусульманское. И ему абсолютно не мешал надрывающийся по радио неизвестный мне фольклорный хор, который все рекламировал, что «лучше нету того свету»… Ага, ага… Особенно, «когда яблони в цвету».

Путаны, дисциплинированно молчащие всю дорогу, как только свернули с трассы — хором защебетали на своем птичьем языке и, достав пудреницы из объемных косметичек, в очередной раз стали подправлять свой товарный вид.

Мне делать было нечего.

Девчат, хотя и обалденно красивых, на вторые сутки рассматривать уже надоело. Точнее — приелось. Стал оглядываться: а что у нас вокруг автобуса? Но и там, кроме обычного среднерусского лесочка по обочинам, ничего интересного не было.

С большим удовольствием я бы еще покемарил, но вскоре, после очередного поворота, показался крашенный зеленой краской дощатый забор в два человеческих роста и капитальная проходная красного кирпича у железных ворот. Зеленых же.

Российская Федерация. Подмосковное имение корпорации «Сибнедра».

22 июня 2005 года, 16:01.

Автобус встал, прошипев тормозами, дверь открылась, и я со списком путан, простите, «промо-герлз» выскочил наружу.

Из проходной, в окружении пятка невозмутимых охранников, вывалился, сложившись пополам от смеха, встречавший меня директор по маркетингу[36] всея «Сибнедр» Владимир Владимирович Ругин. Здоровенный высокий — под два метра, блондинистый детина, бывший боевой пловец[37] Черноморского флота. На этом мы с ним и сошлись в нашей тусовке — оба мореманы[38] в прошлом, и среди бывших гэбэшников[39] и чикагских мальчиков[40] смотрелись поначалу белыми воронами. Мы же с ним с пехоты[41] поднялись. Оба специально профессии не обучались. Да и не было где ей обучаться — первый факультет общественных связей в России только в 2002 году появился. И МБА[42] мы с ним не получали, по той причине, что сами преподавали там время от времени. И я, и он были людьми, которые сами себя сделали. Без волосатых лап в бекграунде.[43]

— Ой не могу, — отсмеявшись, всхлипнул Ругин, вытирая слезы, вытягиваясь в свой почти двухметровый рост. — Я стоню! Пацталом! Жорик, ты как всегда в своем репертуаре. Нет, ну ржунемогу… Млядей — на школьном автобусе привез.

— Вованя, я рад, что тебе понравилось, — улыбнулся я как можно шире, радуясь тому, что шутка юмора прошла в кассу.

Автобус действительно был шикарный. Весь в перчаточной бордовой коже, полированном хроме, бежевом шелке; с биосортиром, кофемашиной, холодильником и напрочь затонированными стеклами…

Но это изнутри.

Снаружи же это был самый тривиальный «носатый» КАВЗ-39766 на шасси полноприводного нижегородского грузовика «Садко», крашенный в ярко-желтый цвет с надписями спереди и сзади «Осторожно, дети!», а по бортам веселенькими смешариками было нарисовано «School bus».[44] Ну, какой уж был автобус, такой и нанял вместе с водилой в одной элитной подмосковной гимназии. Мне же именно зримый школьный транспорт надо было арендовать на это мероприятие. А американских носатых автобусов в данный момент в Москве не было свободных. Зато какое шикарное импортозамещение получилось!

В ответ на все неутихающее хиханьки да хаханьки принимающей стороны сам я, крепясь насколько мог и сохраняя невозмутимую морду лица, засунул руку в салон, достал оттуда медный, слегка помятый пионерский горн с красным штандартом и выдудел из него нечто невнятное. В принципе музыка тут и неважна совсем, это знак был, символ ушедшей эпохи.

Затем упер горн в бедро с отлетом локтя и крикнул:

— На линейку становись!

Чертова дюжина путан, бодро повыпрыгивав наружу, построились у автобуса в линеечку. На них были надеты туфли на высоких шпильках, белые гольфы, короткие — до самой этой — темно-синие юбочки-манжетки, белые блузки с рукавчиками-фонариками и красные пионерские галстуки, которые в наше время носят только дети членов КПРФ, и то наверняка насильно. Прически также были соответствующие: косички кренделями и вразлет, конские хвосты или короткие каре. Гримеры мосфильмовские постарались всех путан стилизовать под брежневские семидесятые годы, которые, по воспоминаниям наших олигархов, пришлись на их счастливое детство, когда состоялся первый их дрочер[45] на такие же сиськи с красным галстуком у пионервожатой.

— В борьбе за недра будьте готовы! — скомандовал я.

Вскинув руки в пионерском салюте, путаны хором выкрикнули:

— Всегда готовы!

Тут уже ржали все.

Охранники.

Водила из автобуса.

Ругин.

Да и сам я заржал, глядя на них.

Даже девки прыснули в кулачки, впрочем, стараясь сохранять свои личики серьезными, сообразно прейскуранту и взятой на себя роли.

Сюрприз удался. Я его даже не для олигархов готовил, а персонально для Ругина, чтоб он и дальше не забывал подкармливать заказами такого креативного партнера, как я.

— Не-э… — Ругин в остатний раз отдышался и поправил очки в тяжелой черепаховой оправе. — Это должен видеть каждый. Вот так ты их прям на главную площадку и повезешь.

Мне такой расклад никак не климатил, пиарщик — профессия непубличная, и я пошел в отрицалово:

— Вованя, ты уж как-нибудь со своим начальством сам, а?..

— Жорик, мне никак не можно это, а то бы я такого случая не упустил, поверь, даже галстук пионерский бы нашел — вспомнил детство. Увы, я тут на посту, пока всех не встречу, не распределю… Это у них праздник, а мы с тобой на работе. Я тут вообще за цепного барбоса сегодня. Не скажешь, что и топ-менеджер. Придется тебе вожатым шмаровозом побыть у пионерок. А чтоб не так обидно было… — Ругин сунул руку за борт тысячедолларового пиджака и вытащил оттуда пухлый офисный конверт.

— Думаю, это тебе скрасит любое неудобство.

В желтом офисном конверте был невскрытый банковский пресс[46] зеленых купюр достоинством в 100 евро и пачечка долларов россыпью. Вожделенные мои полмиллиона рублей по курсу Центробанка.

Я глупо улыбнулся. Действительно за такой гонорар можно разок и проехаться.

Тут из проходной вышел пожилой, в залысинах, охранник и что-то важно так прошептал Ругину на ухо.

Ругин почесал пятерней в коротко стриженном затылке и, найдя решение, сообщил:

— Так… Водитель подождет здесь, в комнате отдыха охраны: еда-питье бесплатно, телик-видак и сортир там есть, не соскучится. Такое дело: его в списке нет, и охрана не пускает. Вот так вот. Придется, Жорик, тебе еще и водилой, раз вовремя не озаботился…

— Ну… — от возмущения у меня, как говаривал классик отечественного постмодернизма,[47] «в зобу дыханье сперло».

Но мое возмущение Ругин не дал выплеснуть наружу. Приобнял меня, покровительственно похлопывая по спине:

— Надо, Жорик, надо. Пиар требует жертв. Тут всего-то меньше километра.

— Вованя, автобус же с «тяпкой»,[48] а я только на автомате[49] езжу. Никак не справлюсь. Охранника в водители дай.

— Не могу, — Ругин развел руками, — тут их и так самый мини-миниморис. Ты же понимаешь: какое мероприятие нынче. САМ будет! А с «тяпкой» что там уметь-то. Воткнул первую — и не торопясь покатил. Километров по двадцать в час. За воротами налево, пилишь до развилки, на ней направо, и так до самого места. Не заблудишься.

И похлопал меня по карману, куда я конверт с деньгами спрятал. Вот, гад, знает мое самое чувствительное место.

С немного упавшим настроением сказал «пионеркам», чтобы снова забирались в автобус. Залез туда и сам, уже на водительское сидение и захлопнул дверь длинным таким рычагом хромированным. Повернул ключ, и мотор, на мое удивление, легко подхватил на первых же оборотах стартера. Не ожидал такого от отечественного производителя.

Ворота передо мной медленно разошлись, открывая проезд.

Ругин, помахав рукой, крикнул, что «скоро встретимся, оттянемся», ушел в домик охраны.

Я, попутавшись с длинным рычагом, справа от кресла, все же воткнул какую-то передачу и отпустил сцепление. Покатив немного внутрь поместья, быстро уперся в большую, метров двадцати в диаметре, хорошо ухоженную клумбу с желтыми, красными и синими цветами, рассаженными затейливыми узорами. В центре клумбы, среди культурных цветов, диссонансом возвышалась нехилая «альпийская горка». Я еще мельком подумал, что в такой горке вполне можно скрыть фронтальный ДОТ.[50] С крупнокалиберным пулеметом. Не иначе. Прямо напротив ворот. Берегут себя олигархи как живую силу, однако.

Подбежал охранник и стал перед капотом жестами показывать, что я должен объехать клумбу слева.

Слева так слева. Удалось, даже не подключая задний ход, хотя и вкрайняк, разойтись с клумбовым бордюром и уйти влево. Ну не помню я, как с этой «тяпкой» обращаться.

Механическая передача у меня в руках была, когда я только водить учился на «шахе».[51] То ли дело «автомат». Воткнул «драйв» и поехал. Никакого тебе геморроя. И в пробках московских только педалью тормоза работаешь: нажал, отжал, нажал, отжал. Красота.

За клумбой было тут всего две дороги: направо и налево, и каждая начиналась, не доходя до конца клумбы, хотя сама клумба была асфальтом окольцована. Но раз так странно строят, «значит это кому-нибудь нужно», как сказал пролетарский поэт из дворян[52] при кровавой диктатуре «политической проститутки» Троцкого.

Я неторопливо катил по асфальту. Поместье больше напоминало ухоженный лес, чем регулярный парк, но светильники вдоль дороги попадались, хотя пока еще и не работали по раннему времени.

На узкой развилке, которую венчал очень красивый большой вековой дуб, машинально взял влево, что мне впоследствии сильно аукнулось. Что тут поделать: с детства путаю право-лево. Особенность детского развития: у меня шрам на левой руке — собака укусила еще совсем в нежном возрасте и учили меня родители определять право-лево как раз по этому шраму. Так и повелось, что просто в пространстве, без сверки с левой ладонью, часто путаюсь. А тут еще и находясь в несколько растрепанных чувствах…

Все же подставил меня Ругин, красиво и незаметно подставил, да так, что сегодня в приличной компании и за сутенера могут принять. Видок у меня, как на грех, вполне подходящий: брит наголо, шелковый пиджак от «Бриони»[53] в крупную бежево-голубую клетку, белая рубашка-апаш, синие слаксы и черные мокасины от «Лакост»[54] на босу ногу. Правда, часы не золотые, а полированной стали.

В прошлом году в Софии, в аэропортовском дьюти-фри[55] купил эти котлы[56] от Абрама Бреге[57] за полторы штуки евро.

Так, скромненько и со вкусом. Стиль «Марине».

И хоть «голды»[58] у меня на шее нет, в целом это все же есть попадалово на имидж.

Сволочь Ругин. Так ведь и погоняло[59] нехорошее может прирасти, хрен отмоешь.

И как я на такое подписался?

Не иначе как с недосыпу.

Дорога стала плавно заворачивать влево, постепенно снижаясь, пока не уперлась тупиком в крашенные суриком металлические ворота, врытые в земляной холм, покрытый яркой синтетической травкой, типа «канада-грин» или еще чем-то таким же, с маковкой в жимолости. Дальше дороги не было.

Приехали вроде. Хотя и странноватое место для корпоратива, но у богатых свои причуды. Бывали и похлеще прецеденты, типа старого командного пункта РВСН[60] в подземном бункере или списанного вертолетоносца, палубу которого превращали в танцпол. Так что удивить меня трудно.

Побибикал клаксоном с несколько неприличной крякалкой.

Ворота открылись.

Оттуда как ошпаренный выскочил безликий человек в черной униформе с надписью во всю спину желтыми буквами «ОХРАНА». Замахал руками, типа: «быстрее проезжай».

Ну я и не стал тормозить. Аккуратненько въехал в большой бетонный зал с пандусом на какую-то площадку, огражденную гнутыми водопроводными трубами. За ней стояла широкая арка из толстого швеллера со светофором наверху.

Светофор был положен на бок.

Горел красный.

Дальше была только глухая бетонная стена с отпечатками швов опалубки.

— Что вы раньше графика приперлись? — возмущенно забухтел в динамике второй охранник, который на возвышении у стенки стоял в сооружении типа гаишного плексигласового «стакана» на перекрестке. За ним на вбитой в голую бетонную стенку арматурине висело на ремне помповое ружье.

— Во, блин, а я думал, что на таких скоростях даже опоздал, — спокойно ответил я, опуская стекло водительской двери, одновременно глуша двигатель. Мне с охранниками препираться не по чину будет. — Вованя от проходной гнал: «быстрее доставляй путан».

— Ну, раз гнали, то въезжай сразу на пандус осторожненько и вставай на платформу, пока колесами не упрешься, — крикнул первый охранник, закрывая ворота.

— Давай, не задерживай. Нам еще один автобус провожать за ленточку. Скоро уже будет, — крикнул охранник из «стакана».

— Дверь открой, — попросил первый охранник, подходя к автобусу.

Я потянул рычаг пассажирской двери.

Охранник поднялся в салон, уставился на моих «пионерок», почесал репу и озадаченно произнес:

— Ага… будем знакомиться…

Тут мои дрессированные «пионерки» мигом вскинули руки в пионерском салюте и хором ему ответили:

— Всегда готовы!

Я угорел, глядя, как окончательно охреневшее лицо охранника умудрилось охренеть еще больше. Глаза его резко расширились, а зрачки стали разъезжаться в стороны.

Забеспокоившись, что охранник сейчас срочно будет нуждаться в психологической реабилитации, приготовился не торопясь выбираться из водительского кресла. Но, видать, мужик крепкий попался. Как сейчас модно говорить — стрессоустойчивый. И абсолютно без чувства юмора, что его, вероятно, и спасло. Подвигав ушами, он вышел из ступора, наклонился ко мне и вопросительно прошептал.

— Это точно путаны?

— А в чем проблема? — ответил ему таким же шепотом.

— Ну, это… Галстуки пионерские…

— Путанистей не бывает, — усмехнулся. — А на галстуки забей. Так заказано.

— А почему их не усыпили? — спрашивает так, как будто я какую-то инструкцию нарушил.

Тут очередь охреневать пришла уже мне.

— Понимаешь, бразер,[61] — отвечаю, — они хоть и шлюхи, но все же не суки, чтобы их усыплять, — и хихикнул.

На хи-хи уже пробивало круто, как под канабисом,[62] но удавалось сдерживаться. Хотя и с трудом.

Девки за нашими спинами перестали прыскать и ржали уже в голос. Видать, наш шепот был не таким уж и тихим.

— Ну тебе видней, — пожал охранник плечами. — Но вот если что…

— А вот этого как раз и не надо… — задавил я свое хи-хи куда-то внутрь организма, так как охранник был предельно серьезен. Просто супербизон какой-то. — Кто из нас опытный? Ты или я? Успокой заранее.

— Документ всем выдан? — вновь спросил он, надавливая на букву «у».