Главный противник Басов Николай

Глава 9

Ростика вызвали совершенно неожиданно, когда он почти закончил рисовать карту континента. Она была проще Муратовой, но и предназначалась для личного пользования. Оказалось, что долговременную память аймихо ему обеспечили отличную – Рост был уверен, что не только выдержал примерный масштаб, но и сумел не очень «скосить» угловые соотношения между разными объектами, а это было уже маленьким подвигом. Кроме того, рисуя, он придумал, как следует организовать эту войну. И даже установил примерные сроки всего, что необходимо было сделать. Сроки, кстати, получались суровые. Но время на войне – всегда невозобновляемый ресурс: если упустил момент, значит, не вернешь. И это могло оказаться фатально.

На следующий день к нему ввалился чуть запыхавшийся Пестель и, даже не поздоровавшись, зачастил:

– Заварил ты кашу… Давай-ка одевайся по-быстрому, пошли.

– Какую кашу? Куда пошли?

– В Белый дом. Будешь докладывать Сапарову, что и как именно ты думаешь.

Рост поднялся, стал неторопливо переодеваться в относительно цивильную одежду – сшитую из здешнего, уже Полдневного, льна рубаху и плотные, слегка мешковатые штаны из армейского брезента. Уезжая из этого дома в ссылку, он не сумел взять одежду, она так и осталась в его комнате. Вот мама ее и сохранила, не переслала в Храм, даже когда узнала, где Рост находится. Сейчас эта одежда выглядела немного чужой, незнакомой, но ходить в ней по Боловску было допустимо, по крайней мере, на улицах люди не оглядывались.

На самом-то деле Рост привык больше к кожаной куртке, свободной, как у японцев, распашонке и плотным, довольно узким брюкам, похожим на те, которые носили американские трапперы. Такую вот одежку ему шила в Храме Ждо. Фокус был, конечно, не в том, что она оказалась портнихой, а в том, что одежда со временем принимала форму тела и становилась, как говорится, ни прибавить, ни отнять. Вот невысокие сапожки, которые изготавливали пурпурные Висам с Даком, можно было оставить свои, законные, тем более что более подходящей обуви в доме все равно не оказалось.

Рост с Пестелем вышли на Октябрьскую. Кажется, сегодня был первый по-настоящему теплый денек после зимы. Скоро наступит обычная майская пора, зацветет степь, а потом придет лето, с ее жарой и комарами.

– Надеюсь, ты обдумал, как мы будем воевать? – серьезно спросил Пестель.

– А разве я должен придумывать?

– Понимаешь, – Пестель вздохнул, – пока они придумали всех мобилизовать, построить вокруг города стену и нанять за металл пернатых. У начальства как-то так мозги устроены, что они не понимают: даже если пернатые согласятся за нас воевать, тридцатью тысячами бойцов пауков не остановить.

– Придется постараться, – согласился Ростик. Осознав, что фраза не очень получилась, добавил: – Я к тому, что, не придумав что-то экстраординарное, до осени мы не доживем. К тому же у пернатых своих забот с пауками хватает, не до нас им будет… Опять же, если мы чего-нибудь не придумаем.

Протопали часть пути в молчании. Пестель перебирал в голове возникшие проблемы, они казались ему совершенно нерешаемыми. Наконец, он вздохнул и перешел к конкретике.

– Помнишь кусок стенки от здания комши, который ты мне принес? Часть его я отправил в Чужой. – Пестель посмотрел на Ростика, уловил его непонимание, пояснил: – Ширы со временем решили, что в Боловске довольно шумно, вернулись в Чужой и несколько десятков человеческих семей пригласили, самых плодовитых. Пост связи с Одессой передали людям окончательно, кстати. Так вот, сейчас там целая колония наших, душ пятьсот, если не больше. Командует ими Артем Михайлов, знаешь его?

– Он у меня еще с торфяной войны на особом примете, – вспомнил Ростик. – Впрочем, теперь, поди, я у него в подчинении окажусь, если снова призовут.

– Непременно призовут, – подтвердил Пестель.

Они шли торопливо, и Рост пытался сформулировать некоторые свои соображения. Наконец, он решил, что четыре тезиса может доказать довольно внятно, и на этом остановился.

В Белом доме их провели в кабинет Председателя сразу же, едва они вошли в приемную. А как только открылась дверь, до Ростика донеслось негромкое, но очень напряженное звучание множества голосов. Рост даже на миг остановился, но Пестель дружески подтолкнул его в спину.

В кабинете Председателя собралось человек сорок, если не больше. Половины присутствующих Ростик не знал. Но среди прочих оказались Квадратный, Достальский, Ким и Ева, которые образовали отдельную группу, к ним Рост и направился. Но ему не дали даже поздороваться с друзьями, голос Мурата с нотками недовольства пролетел по кабинету:

– Наконец-то. Заставляешь ждать себя, Гринев. Давай-ка выходи пред светлы очи, будешь у нас основным докладчиком.

Делать нечего, Рост вышел в первые ряды людей, стоящих перед сидящим на троне новым Председателем. Он, кажется, был единственным человеком, который тут сидел, остальные стояли. Ну и порядки у них завелись, подумал Ростик, но попробовал не показать своего негодования.

В круге людей, стоящих ближе всего… к трону, Рост увидел Перегуду, Каратаева, Дондика, Смагу и даже Вершигору. Этому старичку было уже, наверное, под семьдесят, но он был тут, в этом кабинете, как когда-то на Земле. Это было смешно и немного грустно. Он обосновался тут словно некое растение-долгожитель, которого поставили в специальном горшочке, и хотя уже давно собираются куда-нибудь сплавить, все никак не могут на это решиться, а растение живет, потому что его не забывают поливать, и даже, кажется, добавляют свежей землицы.

Чуть в стороне стояли Лариса Бородина, Поликарп Грузинов, Костя Бабурин, бывшая теща Тамара Ависовна, Герундий и Квадратный. Они смотрели на Ростика напряженно, даже слегка раздраженно. Как раз те, кого Ростик не знал, смотрели на него с нескрываемым любопытством. Впрочем, решил Рост, незнакомые были, как правило, не на главных постах, хотя каким образом он это осознал, осталось непонятно, может, просто выдумал.

– Итак, – Мурат постучал ладонью по подлокотнику, – начинаем. Все примерно осведомлены, что привезла последняя разведывательная экспедиция от комши. Поэтому на разъяснения тратить время не будем, начнем сразу с расспросов. Держись, Гринев.

Он повернулся к Ростику и чуть заметно усмехнулся. Рост решил, что парень откровенно наслаждается своей ролью, своим троном, своим умением и правом направлять внимание собравшихся людей… Нет, не людей, с людьми приходится разговаривать на поле боя, а тут были – чиновники. Хотя и не только, конечно. Но правила диктовали преимущественно они.

– Почему ты решил, что они идут на нас войной? – спросил первым делом Вершигора с чуть слышимым старческим дребезжанием в голосе.

Рост рассказал об отсутствующих пушках в городе комши, о попытке замести следы, о направлении движения и прочем, что могло бы убедить в том, что он ничего не выдумывает.

– Мы выслали еще три лодки наших лучших разведчиков, – неожиданно высказался Смага. – Следом за вами… Они только что донесли, что теперь пауки, видимо, перестали прятаться, решили, что их раскусили, и идут направленным маршем.

– Ну и? – спросил Мурат.

– Все правильно, в обход Водного мира направляются по берегу континента, скорее всего к нам.

В комнате при желании можно было услышать, как потрескивают факелы, которые почему-то горели, несмотря на снятые ставни.

– Сколько у нас времени? – резковато спросил Дондик.

– Месяца два, – отозвался Смага и смахнул каплю пота, набежавшую ему на брови. Видимо, стоять в нагрудном доспехе около факела было нелегко.

– Больше, – громче, чем ему хотелось бы, проговорил Ростик. – Я думаю, мы должны быть готовы к концу июля.

– Почему ты так решил? – вскинулся Смага.

– Ваши разведчики принимают за основу темп пауков в начале марша, а в конце они пойдут помедленнее, хотя бы потому, что окажутся на вражеской территории, и потому, что нужно будет подвозить продовольствие. Да и усталость скажется, а от нее перед боями следует избавляться.

– Принимается, – согласился с Ростиком Мурат. – Хотя, конечно, наметим полную готовность не на конец, а на вторую неделю июля. Чтобы было с запасом.

Рост почему-то опустил голову и, как Смага до этого, провел пальцем по лбу. Только не пот смахивал, а просто хотел прогнать странную догадку, что до середины июля этот парень, сидящий на троне Председателя и делающий вид, что принимает все решения, может и не досидеть. Хотя, что с ним должно произойти и почему так могло выйти – было непонятно.

– Я бы все-таки не рассчитывал, что пауки устают, – обратился напрямую к Мурату знакомый голос.

Рост оглянулся, за его спиной в двух шагах стоял Калобухин. И хотя он обращался к Председателю, но смотрел на Ростика. Смотрел с такой мешаниной чувств, что Рост решил даже не разбираться в них. Этот тип – пытатель и садист – очень хотел, чтобы Рост смутился. Осталось только улыбнуться ему в лицо, чтобы знал – не дождется. Особенно такими вот детскими штучками, как умение незаметно подкрасться, громко сказать что-то над ухом…

– Со сроком решено, – отозвался Мурат. – Теперь о количестве.

Рост рассказал, как и почему он думает о числе около четырехсот тысяч бойцов.

– Сомнения, возражения, вопросы? – отчеканил Мурат.

– В целом, я думаю, все правильно, – подал голос Пестель.

Но его мало кто услышал. Потому что слишком многие стали переговариваться между собой. Видимо, это утверждение Ростика показалось им невероятным.

– Тогда нас ничто не спасет, – печально проговорил Вершигора.

– Я уже составил записку, предлагающую провести тотальную мобилизацию… – начал было Каратаев, но Мурат его не слушал.

Он смотрел на Ростика, и странная ухмылка растянула ему губы. Только слишком быстрая, чтобы быть искренней. Она больше походила на нервный тик, а не на выражение симпатии и поддержки.

– Ты же всегда, Гринев, что-то придумываешь, верно? И наверное, на этот раз придумал. Ведь придумал, признайся?

Рост осмотрел зал, многие глядели на него. Неужели к нему все так вот относятся, как видно в этих глазах, неужели его считают каким-то монстром, чужаком, странной аномалией природы, способной на все, даже на то, чтобы отбить это массированное нашествие биологического более сильного противника… И вдруг Ростик понял, что его план смогут воплотить в жизнь только он и его друзья, те, кто ему верит, кому верит он. Эта чиновничья шобла не способна ни на что. Они завалят его вопросами, будут придираться к аргументам, и ничего, ну ничегошеньки не сделают так, как нужно.

– Я придумал, только, полагаю, мне нужны полномочия, – он повернулся к Мурату. И сразу понял, зря это сказал, теперь он восстановил против себя даже потенциальных союзников. Потому что больше всего эти люди боялись оказаться не у дел, быть отставленными, даже на краю пропасти, даже если каждому понятно, что они не справятся с делом.

– Давай ты сначала изложишь, что придумал, а потом мы подумаем о твоих полномочиях, – предложил Мурат Сапаров мягко, слишком мягко. И опять очень быстро улыбнулся.

– Все довольно просто, – начал Рост. – Нужно, конечно, провести мобилизацию. Только не тотальную, а умную, – он мельком взглянул на Каратаева, тот повел плечами. – Силы следует распределить в два эшелона – на южной границе обитания пернатых и частично тут, в городе. И городской гарнизон должен быть не слишком маленьким, чтобы… – Он запнулся, но потом все-таки договорил, – ни в коем случае не утратить контроль над событиями, если цена сражения окажется слишком большой.

– Что ты имеешь в виду? – быстро спросил Мурат и посмотрел на Ларису Бородину.

– Пока не знаю. Но если мы останемся совсем без сил тут, в городе, то любая победа может стать ненужной. Не забывайте, благодаря некоторым решениям Рымолова, мы – захватчики. И наши соседи платят нам дань, а это значит, что при удобном случае они попытаются избавиться от людей.

– А, это… – протянул Дондик, потом кивнул. Таким образом он вернул разговор к теме войны, а не интриг и выяснений отношений.

– Дальше, – ледяным голосом проговорил Мурат.

– По той же причине, я предлагаю, нужно попытаться упросить пернатых и дваров выйти на войну под нашим командованием. Это и обескровит их, и придаст нам дополнительные силы.

– Предательства во время войны не опасаешься? – быстро спросил Ростика Достальский.

– Нет. Пауки слишком чужды всем. К тому же я надеюсь решить исход войны одним сражением… То есть люди и наши союзники должны участвовать всего лишь в одном, решающем сражении. – Как так? – спросил Каратаев, но Ростик сделал вид, что не слышал вопроса.

– Организацию обороны от нашествия придется устроить еще… с двумя необычными фокусами. Первое. Я слышал, что наши разведчики, обследующие Водяной мир, наткнулись на феноменальных животных, названных «алмазными звездами». Это отличные по метаболизму от нас существа, которые могут отравлять все, что находится поблизости. Я предлагаю построить из них своеобразное минное поле ряда в три-четыре из прибитых к земле «звезд», разумеется, в самом узком месте на марше пауков.

Все тут же повернулись к карте, которая находилась на стене кабинета. Рост подошел к ней.

– Предлагаю построить своеобразную линию Маннергейма вот тут, – он прочертил пальцем прямую в самом узком месте проходимых для комши равнин. – Тут с одной стороны находится очень неприятное болото. Я попросил ребят, – он посмотрел в сторону Кима и Евы, – специально сделать тут круг. Утверждаю, для пауков, избегающих болот, этот южный край непроходим. С севера у них будет море. Глубина тут немалая, что оставляет противнику для перехода узкую полосу, всего-то в несколько десятков метров. Это не позволит паукам воспользоваться численным преимуществом.

– Моря они не боятся, мы видели, у них даже лодки есть, – сказал Квадратный. Видимо, он тоже бывал в разведках на той стороне болот.

– Гринев прав, удерживать врага легче, если ограничить его маневр, – задумчиво сказал Достальский. Кажется, идея ему понравилась. – Особенно если численность сил несопоставима. А у нас может получиться один к сорока, если не хуже.

– Скорее всего поменьше, если привлечем союзников, – проговорил Ростик, – но все равно соотношение будет ужасающим.

– Так, – Мурат повернулся к стоящим людям. – Идея – что надо. Приказываю. Бабурин, ты у нас главный по отравам, тебе и предстоит найти как можно больше этих «звезд»… Сколько их нужно?

– Я думаю, штук двадцать пять – тридцать для вала в один ряд, но лучше сделать ряда три-четыре, если хватит этих животных, – быстро проговорил Ростик. – Значит, более сотни. И еще, я слышал, Костя, ты запаивал куски этих «звезд» в стеклянные шары.

– Запаивал, – признался Бабурин. – Мы хотели химическую бомбу сделать.

– Получилось? – с интересом спросил Каратаев.

– Не знаю, не на ком было испробовать, – отозвался Бабурин. – К тому же даже без воздуха они очень долго разлагаются, их нужно выдерживать пару лет, чтобы бомба, так сказать, созрела.

– А что, если забросать всю их армию такими бомбами? – Каратаев повернулся к Мурату.

– Свидетельствую как военный, – тут же отозвался Дондик. – Неэффективно. К тому же… Сколько у нас бомб?

– Штук десять, – сказал Бабурин. – Мы всего две «звезды» на них пустили.

– Мало, – сказал Ростик. – Нужно больше. Нужно несколько десятков… И, что особенно важно, следует поддерживать их запас. Не последний из врагов на нас ополчился.

– Ты знаешь еще кого-то? – с явной насмешкой спросил Калобухин. Он не оставил своей надежды вывести Ростика из равновесия.

Рост даже не посмотрел в его сторону.

– И наконец, последнее. Помимо обычной подготовки к войне… – Рост заколебался, он знал, что сейчас его предложение вызовет бурю негодования, может быть, даже будет отвергнуто, – следует пробудить от спячки насекомых.

– Что? – переспросил Дондик. – Ты в своем уме? Они же нас будут жрать не меньше, чем пауков.

– И не просто пробудить, но подкармливать, чтобы их численность возрастала. А когда они размножатся, их нужно стравить с пауками.

– Как это сделать? – спросил Мурат.

– Ты вообще-то в своем уме, Гринев? – спросил Каратаев.

– Насекомые пробуждаются в присутствии железа, – проговорил Рост. – Поэтому следует найти как можно больше спящих самок и… В общем, это почти безопасно, потому что у нас есть гравилеты. А в воздух насекомые не поднимаются.

– Крылья у них есть, – отозвался Пестель. – Так что в принципе подскакивать они могут.

– Не слишком высоко. – Рост повернулся к карте. – Начать следует как можно дальше от нас, вот здесь, перед этой свежей травянистой равниной. Там этих закопавшихся в землю самок немало. Я их не выискивал, но…

– У нас есть кому выискивать? – прервал его Мурат и посмотрел в самый дальний угол зала.

Рост глянул туда же и увидел двух старцев аймихо и Бетра-хо, ту самую старицу, которая, по словам Сатклихо, умела больше других.

– Пробудить насекомых – возможно, – вдруг заговорила она густым, очень приятным голосом. – Хотя для этого потребуется металл. Потом можно будет стравить ближайшие стаи, выживет самая крепкая. Тогда над ней следует взять ментальное управление и увести подальше от предлагаемого Познающим вала из отравляющих животных…

– Кем? – переспросил ее Мурат.

– Аймихо иногда называют меня так, – негромко объяснил ему Ростик.

– Ага, – Мурат перевел взгляд с Ростика на аймихо. Кажется, он заподозрил, что все это было срепетировано. – И что для этого нужно?

– Килограммов двести железа, – начала перечислять Бетра-хо. – Именно железа, а не металла викрамов. Потом пятнадцать наших старцев… Надеюсь, этого будет достаточно. И пятнадцать летающих машин с пилотами, чтобы старцы могли контролировать очень большие пространства. – Она снова подумала. – Разумеется, еще два десятка таких лодок, чтобы подкармливать насекомых и приглядывать за ними.

– Вот ты и будешь за это дело отвечать, – сказал Мурат довольно резко. – А от людей мы тебе придадим, – он посмотрел на Ростика.

– Нет, – Рост покачал головой. – Я просил бы инспекторские полномочия, чтобы… иметь возможность видеть весь ход подготовки к войне.

Мурат опять очень быстро улыбнулся.

– Инспектором мы тебя, пожалуй, назначить можем. – Он подумал, обводя глазами собравшихся. – Хорошо. Оставайся сам по себе. Тогда насекомыми займутся… Пестель и Квадратный. Один по биологии, другой по остальному. Старцев ваших выберете сами.

– Я тоже хотел попросить старцев, – подал голос Бабурин, – чтобы они мне быстрее находили эти «звезды». Если без них, то придется мотаться над всем Водным миром, а с парой аймихо я бы заранее знал, где искать. – Он обернулся и кому-то из соседей пояснил: – Они их чувствуют на расстоянии, понимаешь?

– Сколько у вас еще стариков? – спросил Мурат.

– Старцы для этого не нужны. Способных искать животных, которых вы называете «алмазными звездами» у нас, – Бетра-хо помедлила, – треть племени.

– Отлично. Выдели Бабурину десяток самых толковых и считай, что старцы нам не нужны. Используй их для насекомых, – решил Мурат. – Что еще?

– Я хотел бы отправиться с посольствами к пернатым и дварам, – подсказал Рост.

– Нет, у нас есть другие переговорщики.

И сразу стало ясно, Мурат и отказал-то только чтобы увидеть, как Рост себя поведет. Это было не очень разумно, но в чиновничьем сообществе, забравшем власть в Белом доме, считалось обычным приемом. Пришлось спокойно уставиться в пол.

– Степан Кузьмич, переговоры с дварами – на тебе, ты к ним ближе всего находишься…

– Как раз ближе всего к ним действительно Гринев находится, – негромко ответил Дондик, но его уже не слушали.

– К пернатым полетит… – Мурат обвел глазами людей. – Сурданян.

Откуда-то из задних рядов вперед неловко протолкался Эдик, которого Ростик и не заметил. Он посмотрел на Мурата, едва заметно пожал плечами.

– Я же с ними разговаривать не смогу, Мурат Исхакович.

– Если не уверен, возьми кого-нибудь из аймихо, которые на их общем языке говорят.

– У нас есть один бегимлеси, – высказался Ростик. – Живет у меня в доме, зовут Шипирик…

– Я сказал, – Мурат добавил в голос металла, – ты будешь тут. Кстати, если этот Шипирик к нам дружественно относится, пусть Эдик забирает его. – Он победно осмотрелся. – Так, что еще?

– Про город забыли, – отозвалась теща Тамара. – Продукты, больницы.

– Транспорт и оружие, – высказался Достальский.

– Распоряжения нужно подготовить, – суетливо заговорил Каратаев. – А это писанины, писанины…

Он запричитал настолько фальшиво, что даже Мурат поморщился. Ведь ясно было, что только писаниной Каратаев и может заниматься. Но даже сам эту роль не уважает настолько, что должен преувеличивать ее значение.

– К диким волосатикам нужно еще человека послать, – проговорил Ростик. – Может, некоторые из них согласятся нести хотя бы караульную службу.

– К диким волосатикам поедешь ты, – Мурат посмотрел на Смагу. – У тебя с ними давние… отношения. Кстати, – он поманил пальцем, довольно издевательски, Ларису Бородину. Хотя она не тронулась с места, он распорядился: – У тебя, мадам, поблизости находится этот концлагерь с пурпурными. Разузнай, может, кто-нибудь из них захочет стать под наши знамена? После присяги, конечно. Их же, наверное, тоже сожрут, если мы проиграем войну.

– Разве пурпурных все еще держат в лагере? – спросил Ростик стоящего неподалеку Перегуду.

– Высоким давно дали работу. Треть нормальных – тоже на свободе, работают главным образом на алюминиевом заводе и на торфоразработках. А вот из карликов – почти никто не согласился сотрудничать. А их большинство и, как правило, офицеры, самые подготовленные и толковые ребята.

– А Лариса на заводе?

– Она его приватизировала, – спокойно отозвался бывший директор обсерватории. – Поэтому и Поликарп там.

– Что значит – приватизировала? – спросил Ростик.

– Потом расскажу, – пообещал Перегуда. Видимо, место было неподходящим для такого разговора.

Совещание пошло своим ходом. Распоряжения выскакивали из Мурата, как горох из прохудившегося мешка. И хотя почти все они были толковые, вернее, не слишком глупые, Ростик знал – что-то пойдет не так, как приказано. И тогда Мурат уже должен будет не сидеть и грузить всех новыми поручениями, а по ходу дела исправлять чужие ошибки, неудачи, заблуждения. Вот тогда-то и станет ясно, каким Председателем он, по сути, является. Потому что исправлять – это не чинуш тасовать, для этого способности нужны. В данных условия – немалые.

Глава 10

Для Ростика наступили горячие деньки, как и для остальных. Впрочем, не совсем для всех. Потому что по распоряжениям нового Председателя около тех, кто был занят делом, вдруг появились какие-то проверяющие и контролирующие. Ответственности они никакой не несли, но с советами лезли когда надо и не надо.

Ростик отвык за годы своей относительно благополучной, независимой жизни в Храме от того, что кто-то может невесть откуда появиться, наговорить с три короба, и этого вот говорящего нельзя послать подальше, а приходится терпеливо выслушивать. Но, оказалось, в Боловске, вернее, в той системе, которую организовал Рымолов и от которой Мурат Сапаров не отказался, это было в порядке вещей. Кстати, потому, кажется, Ростику и придали этот статус инспектора с такой легкостью.

Уже на третий день Рост понял, что, помимо прочего, это было еще и довольно выгодно – потому что паек проверяющие получали отменный, и даже транспорт им доставался вне очереди. Однако на первых порах он на своей шкуре прочувствовал, как к этим соглядатаям Председателя относятся честные трудяги. А относились они, мягко говоря, не очень. Нет, напрямую ничего не высказывали, но и ничего не делали, чтобы помочь побыстрее вникнуть в ситуацию. Каждое слово о реальном положении дел приходилось вытягивать клещами, а любое, даже разумное, предложение Роста принималось в штыки. Особенно это было странно наблюдать у старых знакомых людей, с которыми Ростик уже не раз делил опасность и победы. Хотя, разумеется, это было давно…

Лишь через пару недель, когда выяснилось, что Рост действительно хочет помочь, а не бежит с каждой неурядицей жаловаться по начальству, отношение к нему изменилось. И с середины мая вся эшелонированная оборона, в общих чертах обговоренная на памятном заседании, стала принимать более-менее осмысленную форму.

Разумеется, быстрее всего стало известно, как обстоят дела с союзниками. Дондик почти напрямую запросил Ростика, чтобы тот помог в его переговорах, и по одному этому стало ясно, что его собственные достижения в получении помощи от ящеров близки к нулю. Он прислал довольно странное письмо, где говорилось, что попутно с дварами Рост мог бы заняться и пернатыми. Из этого Ростик с сожалением сделал вывод, что Шипирик, на которого у него, как выяснилось, была отчетливая надежда, не очень-то склонен к военному союзу. Или, по крайней мере, ему не удалось ему поспособствовать. Конечно, Росту сразу же захотелось связаться с Эдиком Сурданяном, но сделать это было непросто, потому что гелиограф до полуострова пернатых почти не добивал, промежуточных станций никто не предусмотрел, и даже часы связи с этим посольством обговорить забыли. В общем, ситуация с бегимлеси оставалась совершенно неясной.

Примерно в то же время стало известно, что Смага так и не сумел договориться с дикими бакумурами, которые в отличие от тех пернатых, которые обитали в Водном мире, в последнее время все отчетливее проявляли интерес к торговле с людьми. Как Ростик слышал, они согласились составить охранение города на дальних подступах, согласились доставлять некоторые несрочные грузы, но… не больше. Вероятно, они, понимая, что всегда могут уйти в Водный мир, не ощущали нападение пауков на человечество как свою войну. Что касается пурпурных, с которыми должна была работать Лариса, то, как, опять же, краем уха слышал Рост, она не столько агитировала их составить какую-нибудь воинскую или хотя бы трудовую часть, сколько принялась безудержно их использовать на строительстве дополнительных укреплений вокруг алюминиевого завода.

Вообще, в городе вдруг установилась довольно истеричная атмосфера, когда все, кто оттуда приезжал, говорили разное, подчинялись разным начальникам и, по сути, ничего толкового не добивались. Наконец, стало известно, что Мурат, применив силу, а именно Калобухина, установил относительное единоначалие и приказал… строить вокруг Боловска стену, наподобие тех, которые люди возводили вокруг средневековых городов на Земле. Или наподобие стен вокруг Чужого города.

Эта затея со стеной сразу показалась Ростику глупой. Дело было в том, что стена помогала триффидам, потому что их было мало, очень мало. Да и построили они ее, когда их популяция стремительно сокращалась. А людей было слишком много для закованного в стены города, и численность их продолжала расти такими темпами, что за четыре прошедших года отчетливо приблизилась к семидесяти тысячам душ. К тому же главным фактором всех Полдневных войн пока оставались гравилеты, для которых стены были все равно что противотанковые рвы против насекомых, которые приказал в свое время выкопать первосекретарь Борщагов.

Нет, стены решением проблемы не были, и Рост пожалел, что не может послать наверх докладную с протестом… Вернее, послать он ее, конечно, мог, но слишком отчетливо представлял себе многоступенчатую систему существующих чиновных фильтров, чтобы надеяться, что она будет рассмотрена хотя бы в нижнем ряду начальственной пирамиды.

Вместо того чтобы протестовать напрямую, он попытался действовать через Дондика и Перегуду. На это Дондик не отреагировал, то есть даже не прислал извещение, что согласен или не согласен с мнением Роста, а Перегуда прислал короткое печальное письмецо, в котором известил, что Рост переоценивает его, Перегуды, влияние.

Оставалась еще возможность отправиться по начальству самому, но для этого надо было лететь в Боловск, который находился почти в четырехстах километрах на западе, и потратить невесть сколько времени, обивая пороги разных кабинетов без малейшего шанса на успех… В общем, Рост решил, что останется там, где решалась судьба будущего сражения.

А направлений работы, которые он себе выделил как приоритетные, было два. Первое заключалось в подготовке стада насекомых, голодного, огромного и все-таки – управляемого. Вторым было, разумеется, построение отравленного вала. Если первое дело, при всей его внешней несбыточности, трудности и непонятности привлекаемых методов и инструментов все-таки двигалось, то со вторым возникли сложности.

Нет, что касается количества «алмазных звезд», то их в Водном мире было столько, что хватило бы на три таких войны, которая, кажется, предстояла человечеству. К тому же поисковая группа из трех гравилетов, в которые входили три девчушки из аймихо, могла не только выслеживать «звезды», но и предсказывать их примерное продвижение. Так что выбранное животное вполне можно было найти в указанном квадрате, загарпунить и вытащить на твердую поверхность, где его уже добивали.

Сложность первая заключалась вот в чем. Если поиском занималось три гравилета, то гарпунить, расчленять и запаивать куски «звезд» в стеклянные шары мог только снаряженный общевойсковыми химкоплектами полувзвод Бабурина. Они-то и вылетали, как охотники, они-то и пытались сначала перевозить с собой параболические зеркала для того, чтобы запаивать шары, они-то и возились с огромными гильотинными ножницами, чтобы кромсать животных, раскладывая их по сосудам.

Но потом выяснилось, что на возню с каждой из ярко-красных «звезд» уходит почти неделя. То есть успеть к предполагаемому сроку нет ни малейшей надежды. Вот тогда Рост с Квадратным и самим Бабуриным просидели ночь и два дня, вырабатывая новую, поточную схему. Согласно ей стеклянные шары делали заранее, только уже не в виде полусфер, а в виде амфор с длинным и узким горлышком. Конечно, запихивать куски «звезд» в такие амфоры было труднее, зато куда легче было их запаивать. В общем, только от одной этой рационализации труда каждого зверя стали выслеживать и разделывать дня за три. Это было куда лучше, возникала надежда разделать к началу июля пятнадцать-семнадцать «звезд», то есть получить бомб шестьдесят, а то и семьдесят.

Следующей трудностью, с которой столкнулись заготовщики бомб, оказалась та, что даже располосованные на куски «звезды», наглухо запаянные в стеклянные амфоры с сантиметровой стенкой, не хотели умирать. Первым это определил Бабурин, как ему и было положено по должности. И высказался так:

– Знаешь, Гринев, химических бомб, если мы что-то не придумаем, вообще не будет.

Рост в это время жил во временном лагере, устроенном в разветвленных пещерах, вырытых когда-то дикими пернатиками, чтобы прятаться от борыма, в холмах, дающих начало Олимпийской гряде к северо-востоку от Боловска. Место это подходило во всех отношениях, потому что формально никому не принадлежало, и находилось всего-то в сорока километрах на запад от отравленного вала, который тоже строился ударными темпами.

– Что ты имеешь в виду? – Рост не спал перед этим ночь, облетая береговую линию, пытаясь определить, стоит ли строить крепость у моря, чтобы не позволить паукам слишком уж легко обойти предполагаемый вал по мелководью.

– Если хочешь посмотреть, – риторически ответил Бабурин, – то пошли.

Сначала они пролетели на личном гравилете Бабурина километров десять вокруг холмов и оказались, условно говоря, на южном склоне гряды, в месте, которое с самого начала решили использовать для изготовления бомб. Там, объяснившись с десятком латных охранников, выставленных, чтобы дикие бакумуры или пернатики из болот не слишком любопытничали, оба прошли в сумрачную, темную, холодную пещеру, где находились амфоры.

Ростик тут уже пару раз был, но тогда он больше сражался с выданным ему химкомплектом, чем осматривался, а потому ничего толком не понял. Сейчас они были даже без противогазов. Об этом он и спросил в первую очередь.

– Кость, а это безопасно?

Бабурин демонстративно поднял глаза вверх.

– Ты думаешь, у меня появился иммунитет к токсинам «звезд»? И я попутно вознамерился тебя отравить, втащив в безопасное для меня, но смертельное для тебя хранилище?

– Нет, просто хочу узнать, нужно ли бездумно пренебрегать безопасностью?

– Никто безопасностью не пренебрегает. – Бабурин пошел дальше, к показавшемуся бесчисленному ряду лунок с тусклыми полупрозрачными стекляшками. – Просто мы решили, что после наполнения каждой из амфор ее следует несколько раз обрабатывать спиртом, благо, этого добра достаточно…

– Значит, у тебя обмывка этих сосудов ступенчатая? – не удержался Рост.

– Моем трижды, в трех разных местах… Первый раз, где запаиваем амфору, вторично – там, где обмываем все амфоры, а третий раз – где придется, каждую партию в новом квадрате. – Бабурин осмотрелся. – Результат, как говорится, налицо. – Они постояли молча. – Я не по этой причине решил тебя позвать сюда. Вот, смотри.

И Бабурин подвел Ростика к одному из самых дальних от входа сосудов. Он был сделан еще из полусфер, это было ясно по шву, опоясывающему неровный шар объемом литров в шестьдесят, то есть почти с полметра в диаметре. Внутри него шевелилось что-то пятнистое.

– Вес взрослой «звезды», а с мелочью мы почему-то не сталкиваемся, колеблется от двусот пятидесяти до трехсот килограммов. Разделываем ее на четыре, пять кусков. Такого вот шара едва-едва хватает, чтобы эти куски туда запихать, пустого пространства почти не остается.

– Я вижу, – согласился Ростик. Он и забыл об этой особенности Бабурина все объяснять основательно и многословно.

– Так вот, проблема – этот кусок «звезды» сидит тут более месяца, без воздуха и питания. И все еще жив.

Рост наклонился к шару ближе, подняв свой факел, полученный от охранников у входа в пещеру. Это был кусок из середины туловища «звезды» с лоскутом луча. Он немного раздулся, кое-где изменил цвет на бурый, а кое-где просто побледнел, сделавшись розовым. Но вот что интересно – по линии разреза Рост отчетливо увидел зарубцованную ткань. Этот кусок собирался жить, и неопределенно долго.

– Слушай, а как те бомбы, которые вы делали прежде? – спросил Ростик.

– Они превратились в губчатую массу, вроде бумажной пульпы. Кажется, это и можно считать конечным продуктом разложения.

– А разница, следовательно, в силе воздействия… на бомбардируемой местности?

– Не знаю. Я уже тысячу раз говорил тебе, что мы их не испытывали.

Рост вздохнул. Это становилось неизбежным. Нужно было собраться, медленно остановить мышление, как бы нырнуть в колодец всезнания… Боль оказалась терпимой, холода почти не было, а голова перестала кружиться, прежде чем Ростик от слабости уселся на песчаный пол пещеры.

Теперь он знал, что делать, хотя был не рад, что знает, – он слишком дорого платил за каждый из этих сеансов. К тому же почти невозможно было сказать – пройдет ли все гладко, по-аймиховски, или по-русски, с мукой, болью и кошмарами, в которые превратится его жизнь в течение нескольких ближайших часов, а то и дней.

– Нужно вынести эти ампулы на солнце, – проговорил он странно обесцветившимся голосом. – Второе, если можно, попробуй прогревать их параболическим зеркалом, только фокус устанавливай не на стенке сосуда, чтобы ее, не дай бог, не расплавить, а внутри, на ткани «звезды». Третье, как можно чаще переворачивай колбу, словно жаришь «звезду» на сковороде, чтобы не было ни одного холодного участочка стекла… И последнее, одновременно со «звездой» попробуйте напихать туда побольше извести… или концентрированной кислоты, лучше соляной, литра два-три… Нет, все-таки лучше негашеной извести, так будет быстрее.

Потом сознание его все-таки стало таким мутным, что Бабурин даже попробовал довести его до выхода из пещеры. Но зато уже через неделю «известковый» рецепт Ростика оправдался. Бабурин даже выразил некую степень восхищения Ростиковыми способностями, правда, в специфической форме:

– Теперь я понимаю, почему тебя вызвали из затворничества.

Комплимента Рост не понял, но простодушно поинтересовался:

– А почему?

– Ты не прикидывайся, – строго отозвался Бабурин и стал говорить об отравленном вале, который, опять же, сооружали его подчиненные.

С этим отравленным валом было много неурядиц. Вначале, когда солдатикам приказанные меры предосторожности показались излишними, отравилось сразу два отделения. Зато потом они шарахались от этой работы, как от чумы. И лишь после трех недель объяснений, поощрительных пайков и практики небывало миролюбивых увещеваний дело пошло.

Теперь, обнаружив поблизости от подходящего района очередную «звезду», Бабурин высылал гравилет, который, зависнув неподвижно, бросал с высоты метров сорока-пятидесяти тридцатикилограммовый кованый гарпун в середину тела животного. Ускоренный искусственной гравитацией, тот прошивал «звезду», как правило, насквозь, даже если она ползла по дну болотин на глубине метров двух. Потом животное начинали вытаскивать на поверхность. Иногда зазубрины разрывали тело, и тогда «звезда» срывалась. Иногда удавалось вытащить лишь часть… Но и тогда летели в то место, где изготавливали бомбы.

А вот если животное вытаскивали целиком, то скоренько-скоренько, практически на предельной скорости, разумеется, вытравив канат, на котором «звезда» болталась под гравилетом, тащили на полосу, которую теперь даже официально стали называть Перекопом.

Тут уже сидела, как правило, затянутая в комбинезоны команда из трех-пяти человек. Когда им подтаскивали очередное животное, они уже примерно знали место, где разместить его было разумнее всего – чаще всего на верхушках холмов, – откуда отрава быстрее растекалась по округе. Летуны, зависнув, позволяли наземной службе стащить зверя с гарпуна, что иногда оказывалось непросто.

Но, как правило, это делалось довольно быстро, главным образом потому, что ребята на земле не церемонились. Теперь они могли делать со «звездой» что угодно, и даже требовалось нанести ей как можно больше повреждений, чтобы она поскорее начала разлагаться.

Потом «звезду» прибивали к земле колышками, увязывали всю конструкцию бечевкой из местной конопли, чтобы зверюга не сползла с них, а заодно, чтобы сами колышки крепче сидели в земле. И то даже через месяц после этих предосторожностей были случаи, когда «звезда» срывалась с «распятия» и приходилось всю работу делать заново.

Зато когда она покрывалась бурыми волдырями, свидетельствующими, что животное находится при смерти, можно было надеяться, что округа в радиусе километров двух будет основательно отравлена. Хотя, насколько основательно, не знал никто. Это знание должно было возникнуть только в результате опыта, то есть в бою, не раньше.

Глава 11

Страницы: «« « 12345678 » ... »»