Ставка на возвращение Басов Николай
Падихат был нагружен какими-то свертками, свитками и даже вощеными дощечками. Нести все это ему было тяжело, он то и дело что-то ронял, и тогда Лодик укладывал эти вещи в подставленные руки Падихата, балансируя хвостом.
Больше всего Роста заинтересовало, конечно, почему Падихат не заставил нести свою ношу кого-нибудь из рабов, но на всякий случай он выпрямился в стойке, демонстрируя ожидание и полную послушность. Как ни удивительно, внутренне он уже приготовился к чему-то, что должно было существенно изменить ту жизнь, которую он вел последние три недели. Так и оказалось.
Падихат высыпал принесенные книги на небольшой столик, который находился в каморке, вероятно, с начала времен, и с заметным облегчением растер руки. Потом обратился к ожидающему Росту:
– Ты не понимаешь, люд, – голос его звучал напряженно, но все-таки не зло, – эти книги и карты я не имел права выпускать из рук.
Значит, он незаметно читает мое состояние, решил Ростик.
– Правильно, – согласился Лодик и с каким-то странным выражением, собрав вполне иронические морщинки в уголках своих выразительных и красивых глаз, осмотрел Падихата.
Он повернулся к двери и негромко, на грани человеческого слуха, каркнул какое-то вполне птичье слово. В дверь протиснулся один из охранников габатов, который втащил в жилище Роста конструкцию, которую с полным правом можно было считать креслом для ярка. Лодик сделал нетерпеливый жест, габат поставил кресло под окном, ярк тотчас уселся, причем его лицо оказалось в тени, а вся фигура Ростика, если бы он теперь расположился перед столиком, попала в поток света из окошка. Впрочем, поверхность столика тоже была отлично освещена.
– Я должен, человек, – заговорил ярк, как только охранник удалился, старательно чеканя шаг, то есть на ходу выражая почтение, – научить тебя читать наши карты и дистанционно находить, что нам нужно.
– Мне кажется, ему такое не под силу, – буркнула Карб на языке пурпурных, но Рост ее понял, недаром он в словарях этого языка разбирал не только графику слов, но и их фонетику.
– Посмотрим, – легко отозвался на пурпурном же Лодик и внимательно посмотрел на Ростика. – Саваф-то-Валламахиси считает, что ты не силен в наших символах, тебе придется научиться понимать их очень хорошо либо…
Он не договорил, но то, что он имел в виду, было для Ростика не самым хорошим вариантом.
– Причем быстро, – буркнул Падихат, с брезгливо-мученическим видом усаживаясь на кровать Ростика, потому что сидеть больше было не на чем.
Ростик даже мельком пожалел этого г'мета, хотя кровать у него была очень чистая, со свежим бельем, которое меняли чуть ли не через день, без малейших признаков всякого рода насекомых, с покрывалом из плотной ткани, которая превращала его лежанку скорее в удобный диван, чем в место сна для низшего существа.
– Пусть вообще покажет, на что способен, – проговорила Карб опять на пурпурном.
Рост открыл рот, чтобы ответить ей, но закрыл, не издав ни звука, потому что сообразил, что этим слишком отчетливо покажет, насколько успешно он учит природный язык губисков. Лодик посмотрел на Ростика, его ироничные складки у глаз стали еще резче, он все понял, но не выдал этот маленький секрет человека.
А не ведет ли этот пернатый ящер какую-то свою, непонятную пока игру, подумал Ростик. Интересно, в какой мере он самолично добивался того, чтобы учить человека, и в какой мере выполнял приказ Савафа?
– Раз задача ясна, можно приступать, – решил Лодик и раскрыл перед Ростиком первую из карт.
Она была простенькой лишь по сравнению с теми, которые Ростику еще предстояло изучать. Сравнительно с теми картами, которые когда-то достались человечеству в Боловске как трофейные, это был настоящий шедевр – точный, многослойный, с выдержанными расстояниями, угловыми ориентирами, с превосходной шкалой, позволяющей определять проходимость территории пешим ходом… И еще в ней было что-то, что позволило бы Ростику, если бы он сумел в нее вникнуть, узнать о цивилизации пурпурных много нового и важного.
Ростик принялся думать, воображать предметы, ориентироваться на местности, оценивать расстояния и прочее в том же духе. Карта оказалась чрезвычайно насыщенной, уже часа через два его мозги буквально перегрелись, заклинили настолько, что он даже не реагировал на подсказки Лодика.
Он отвалился на табурете от ярко освещенного солнцем стола и вздохнул. Он был интеллектуально нокаутирован, как у него бывало только во время уроков, которые ему когда-то давали аймихо. Но тогда они поддерживали его своей энергией, помогали продержаться подольше, сделать еще шаг вперед. Теперь же его не поддерживал никто. Наоборот, как ему казалось, Падихат всеми силами старался ему мешать, а Карб, сидящая сбоку и тоже поглядывающая на карты, разложенные перед Ростиком, демонстрировала полное равнодушие к тому, что и как у него выходило.
Наконец Лодик произнес:
– На сегодня достаточно. Завтра, надеюсь, ты будешь в лучшей форме, чтобы понимать то, чего не понимал сегодня.
И ушел, оставив принесенные карты и свитки в комнате Ростика. С ним вместе ушли Падихат и Карб. А у дверей в комнату Ростика неизвестно откуда появился часовой из габатов. Впрочем, сторожил он, скорее всего, именно карты, а не самого Роста, которому вполне было позволено покидать комнату или возвращаться в нее, когда вздумается.
Лишь под вечер пришел еще один раб, из ламаров, который принес приказ, который он выговорил с ужасающим, рыкающим акцентом:
– Ярк-господин приказал тебе вернуть сегодня же все книги, которые ты принес из библиотеки.
– Почему? – не понял Ростик, но ламар не был способен ответить на этот вопрос.
Поразмыслив, Рост и сам понял, что Падихат, как ответственный за обучение, просто не хотел, чтобы человек растрачивал внимание и способность сосредотачиваться на такие вещи, как посторонние трактаты. Учить его Лодик был склонен всерьез, может быть, даже жестче, чем это выходило у аймихо. И Ростику оставалось только подчиниться.
Он сдал книги, принес извинение библиотекарю, что не сумел понять последние тексты, и высказал предположение, что впоследствии их можно будет снова как-нибудь почитать, на что получил ответ, что этого, скорее всего, не будет. Значит, о новом положении Роста тут уже знали.
На следующее утро Лодик снова появился в каморке Роста, на этот раз только с Карб, потому что Падихату это почти бессмысленное просиживание на кровати раба казалось делом в высшей степени скучным и потому что человек вызывал у него только презрение и брезгливость. На этот раз Ростику пришлось работать более сосредоточенно… А спустя неделю ему показалось, что перспектива вернуться пусть не на гидропонную ферму, а хотя бы в дрожжевой цех выглядит чрезвычайно заманчивой. Очень уж трудно было делать то, что от него требовал Лодик. Ростик просто валился с ног после каждого из этих уроков, полностью истощенный, вымотанный так, словно несколько суток перед этим таскал тяжеленные тачки, а может быть, и что-нибудь похуже. Только усталость накапливалась теперь не в его мускулах, а в нервной системе, в его способности думать, как иногда начинало казаться, в самом центре его естества, что в русской традиции называется душой.
И лишь спустя несколько недель этого каторжного – во всех смыслах – труда Ростик вдруг осознал, чем это вызвано. Он придумал такую схему, причем догадывался, что не слишком дал волю воображению, то есть не слишком ошибается. Дело было в том, что, несмотря на систему публичных библиотек, на Вагосе существовала как бы слоистая система знания. Первый слой, наиболее легкий для прочтения и вполне демократичный, был зафиксирован на основных языках цивилизации – едином, пурпурном и еще на двух других – в виде текстов. Но теперь Савафу для того, чтобы грамотно использовать Роста, требовалось передать ему второй, скрытый от профанов слой знаний. И местная география, которой, по сути, учил Ростика Лодик, послужила лишь образцом их мышления, которое передавалось ему, как когда-то говорил отец, «с корочки на корочку», подразумевая мозги, осваивалась скорее суггестией, чем собственно словами и понятиями.
Так Лодик и перегружал его память, ассоциативные способности, вообще возможность мыслить. Если бы под руководством аймихо Ростик не выучил методику восстановления мышления посредством медитаций, он бы безусловно не выдержал. А так… Спустя какое-то время он даже вернул себе способность соображать, разумеется, в рамках уже выученных, вытверженных, добытых таким трудом знаний.
Вот только знания, которые он получал этим таинственным образом, довольно далеко уже отошли от собственно географии, а касались… Рост и сам не мог бы определить, что это были за знания. При всем при том, Лодик внимательно следил за Ростиком и читал его мышление иной раз крайне бесцеремонно. Вероятно потому, что, как быстро понял Ростик, перестал опасаться этого слишком большого, сильного и непонятного человека. Ведь именно тайные опасения были причиной того, что ярк выставил стражу перед его комнатой даже во время сеансов обучения, а при первом контакте привел с собой Падихата и Карб.
Карб по-прежнему являлась с Лодиком, но, как быстро понял Ростик, несмотря на великолепные способности ориентироваться, свойственные губискам, скоро перестала понимать смысл того, чему ярк учил человека.
Наконец наступил день, когда Лодик, прервав себя на полуслове, вдруг серьезно посмотрел на Ростика и спросил, чуть более шипяще, чем обычно:
– О чем ты думаешь, человек? – Он вообще довольно редко обращался к Ростику по имени, но теперь не составляло труда понять, что свое обращение он ассоциирует именно с Ростиком, превратив знак его расы в имя собственное. Этим ярк как бы вызывал Ростика на откровенность.
– Думаю о многом.
– Поясни.
И тогда Рост, понимая, что плохо взвесил последствия того шага, который вынужден совершить, рассказал, что уже несколько дней размышляет о странном явлении под названием Дс-Хгрм. Только он не знает, то ли это некоторые существа, то ли явление природы. Лодик кивнул:
– Правильно, Рост. Саваф предсказывал, что ты должен подняться до этих высот, только он не предупредил меня, когда это произойдет. – Ярк помолчал. – Дес-Хигрем, как это звучит в произношении более близком к единому, это – «высочайшее». При желании ты можешь считать это следующим названием – «То-что-Существует».
Рост подумал, мобилизовав все свои лингвистические способности.
– Возможны другие переводы. Например, «душа и гармония».
– Или «смысл Высокого», – поддержал его Лодик. Он прочитал следующий вопрос в сознании Ростика и добавил: – Это существа, которые на ступень выше чегетазуров и которые составляют главную расу Брубена. Цивилизации, вернее, мира, который существует перед горами, окружающими ближайшую к нам ось Сферы. Они умеют через отверстие в Сфере выходить в космос, хотя это их не очень интересует. Знаешь ли, космос мертв… Куда более важные и интересные дела происходят здесь, внутри Сферы, например, у нас, в нашем жигенам.
Рост, почти не напрягаясь, понял, что «жигенам» означает некое подобие слова «царство», или, еще вернее, «княжество». Ту территорию, которую контролируют пурпурные, с ближними океанами, огромными континентами и частично даже с пространством, составляющим космос внутри Полдневной сферы. В отличие от Лодика, Рост не был склонен величать сферу с большой буквы.
– Следовательно, жигенам много… Как они покрывают освоенные пространства? – просил он.
– Есть раса летателей на ракетах, – пояснил Лодик, будучи не вполне уверен, что такие знания уже требуются его ученику. – Но они не слишком дружественны нам, поэтому… иногда мы пробуем летать сами.
Рост не сумел вспомнить, как выглядят эти существа, хотя был уверен, что не раз натыкался на их описание в трактатах, а Лодик тем временем продолжил:
– Они невелики ростом, могут долго обходиться без воздуха и обладают правильным мышлением, позволяющим не заблудиться в любых пространствах.
Рост хотел было добавить, что на краю его сознания существует странная идея о том, что помимо летателей, скорее всего, уже из Брубен-мира, существуют, вероятно, какие-то контрабандисты, способные летать где им вздумается, не вписывающиеся в имеющуюся систему. И что цивилизации Брубен-мира приходится сражаться с этими контрабандистами, возможно, физически устраняя их… Но не стал. Он почувствовал, что и так зашел слишком далеко.
Урок продолжился, но без свойственной Лодику безапелляционности. А на следующее утро ярк принес с собой новый набор книг и свитков, которые Ростик снова должен был выучивать чуть ли не наизусть. Но теперь он занимался этим почти с охотой. Он понял, что справляется и скоро знания, которые он накапливает, станут его собственностью, а не инструментом, посредством которого Саваф вкладывал в него что-то свое, подготавливая к какой-то необычной и сложной игре. Эти знания, как теперь казалось Росту, могли дать ему, человеку, какое-то преимущество, и не только перед чегетазуром, но и вообще… Ради этого стоило постараться.
Еще ему стало ясно, что помимо обозначенных, пусть сложным и весьма запутанным образом, областей существуют какие-то куски территории, вовсе не показанные на картах, даже самых подробных и аккуратных. Странная система картографии, избранная пурпурными, а скорее всего – чегетазурами, вполне позволяла это.
Но теперь способностей Ростика читать эти карты, находить в них смысл и просматривать почти любые детали, вплоть до причудливых изгибов рельефа или отдельно стоящих деревьев, хватало на то, чтобы за внешними нестыковками этого самого рельефа, территорий либо расстояний уловить такие вот «закрытые», спрятанные области.
Раздумывая над этой загадкой, Рост вдруг с удивившей его самого ясностью понял, что он не может расшифровать эти куски пространства, не способен увидеть, что же в них находится. Он, который, врабатываясь в карту, был иногда способен разглядеть пасущиеся стада антилоп или горбатых жирафов… вдруг не смог проникнуть через завесу, которая закрывала эти районы, словно через пелену, туман, окутывающий не только поверхность сферы, но и сознание Роста.
И тогда он стал в своих медитациях не только разгружать мозги, но и попытался раскрыть эту тайну, попробовал избавиться от этого тумана. Хотя почему-то все время думал, что в той ситуации, в какой он оказался, это было чрезвычайно опасно, буквально смертельно. Но остановиться уже не мог. Стоило ли учиться всему, что он постиг, стоило ли вообще избавляться от рабства, если не идти до конца в этой борьбе с пурпурными, чегетазурами и всякими прочими, которые еще могли оказаться у него на пути?
Глава 8
Однажды Лодик пришел к Ростику без сопровождающих. Это случилось уже ближе к тому времени, когда заканчивалось лето, третье по счету, которое Рост провел в плену у пурпурных. Конечно, в местной смене времен года Ростик пока не разбирался, слишком мало времени провел на Вагосе и вообще слишком мало обращал внимания на погоду, но и он чувствовал, что наступает другой сезон.
А возможно, причиной его понимания стал тот простой факт, что в изобилии появились фрукты. Например, подобие местного винограда, почти такого же вкусного, как на Земле. Здешние грозди были невелики, но зато имели самые замысловатые цвета – и оранжевый, и сероватый, словно облитый патиной, и малахитовый, попадались даже бесцветные, едва видимые в тени. Также появились дыни, но с привкусом персика и волокнистые, как абрикос. Они тоже были всех размеров и самых удивительных расцветок. Еще вволю появилось очень маленьких, но изумительно вкусных арбузов и огромных по человеческим меркам вишен. Но больше всего Ростику понравился странный фрукт с невыговариваемым названием, что-то среднее между ананасом, клубникой и поджаренным картофелем, очень сытный и брызжущий соком, растекающийся по телу тонизирующим хмелем.
Еще на рынке, куда Ростика иногда посылали в качестве переводчика при кухонной челяди, состоящей разумеется из ламаров, появилось огромное количество орехов, всяческой зелени, специй и зерновых. Тут были не только четыре основных человеческих культуры – пшеница, ячмень, рис и кукуруза. Тут имелись еще и другие, да в таком ассортименте и качестве, что Рост даже пожалел, что никогда не проявлял особого интереса к ботанике. Но определенно Пестель тут погряз бы в фундаментальных описаниях и исследованиях.
А Ростику особенно изучать открывшееся преимущество сельского хозяйства цивилизации пурпурных не удалось, потому что однажды Лодик, как было сказано, переступил порог его комнаты с таким выражением на мордочке, что стало ясно – назрели перемены, и очень значимые. Ярк, ничего не говоря, собрал все имеющиеся книги, и, когда это было сделано, комната Ростика вдруг предстала на удивление голой и неуютной. Тогда Лодик уселся в свое кресло.
– Тебя вызывают к Фискату-т'Загернаут, – выдал он, вероятно, полагая, что своей фразой все сумел разом разъяснить.
– Кто это такой? – спросил Ростик.
– Тот, кто решает судьбу Савафа, – пояснил Лодик.
По интонации, по несколько замедленной речи можно было судить, что ярк высказывает это определение в высшей степени осторожно.
– Зачем? – спросил Ростик.
– Кажется, они хотят, наконец, пристроить тебя к настоящему делу. – И тут же Лодик поднял руку. – Только не спрашивай меня, к какому. Я в такие сложности не вмешиваюсь, у меня более скромные задачи.
– Еще один тест? – все-таки не удержался от вопроса Ростик, начиная переодеваться в свой самый чистый и красивый комбинезон. Благо, Карб сегодня не было, а то Ростик не знал бы, как и поступить.
– Это нечто, чего тебе следовало бы опасаться более всего, если бы ты понимал, что тебе предстоит, – туманно отозвался Ярк.
Сразу после завтрака в саду имения Савафа приземлился небольшой антиграв, за рычагами которого находились… Джар с Синтрой. Рост неожиданно обрадовался старым знакомым, но те были холодны. А спустя еще с полчаса появилась Пинса, которая, как быстро выяснилось, вместе с Лодиком должна была представить человека неведомому пока начальству, и они поднялись в воздух.
На этот раз Рост вполне толково, едва ли не как настоящий разведчик, оценил расположение и протяженность Вагоса. Оказалось, город не просто вытянулся вдоль моря, но состоял, как цепь из разных звеньев, из разнообразных районов. По сути, это были разные города, среди которых Рост, к своему удивлению, увидел место, явно выстроенное Шир Гошодами, а потом почти с ужасом понял, что значительную часть Вагоса, и не в одном месте, занимают комши, по крайней мере, их башни возносились так горделиво, словно стояли тут веками. А может быть, так и было, решил Ростик.
Пролетели они немного, километров сто, и оказались у подножия очень зеленого и пологого холма, до самой верхушки заставленного виллами чегетазуров. И тогда стало видно, что нынешний дворец Савафа по сравнению с ними действительно выглядел деревенской лачугой. Здания были не только изумительно красивы, но при них имелись бассейны, в которых гуляли искусственные волны самых необычных форм, и деревья тут не просто росли, а составляли сложные, почти архитектурные комплексы, так что и непонятно было, как же выглядели эти растения в своем природном виде, а уж о сети разноуровневых дорог и тропинок, декоративных строений и обилия разнообразного зверья, явно одомашненного, и говорить не приходилось. Попав сюда, Рост подумал, что впечатлительному человеку тут трудно было бы жить, первое время даже он, не слишком склонный к сентиментальности, несомненно провел бы, разгуливая тут, как в Эдеме.
Но очень многого Рост рассмотреть не успел, Джар с Синтрой посадили их гравилет на выложенную розовым и коричневым мрамором посадочную площадку, Пинса тут же выбралась наружу и в сопровождении Лодика двинулась к дому, виднеющемуся за высокими кустами с очень крупными, похожими на сирень кистями цветов. Рост последовал за ними почти строевым шагом, хотя никакой стражи поблизости видно не было.
Наоборот, парк, как и сам дворец, поражал безлюдностью и огромными пространствами, свойственными, скорее, уже какой-то храмовой, а не дворцовой, традиции. А возможно, это и был своего рода храм, вот только главное его божество было не абстрактным, а вполне реальным, и Ростику предстояло его увидеть.
Еще не войдя в сам дворец, Рост почувствовал ауру очень мощного сознания, тренированного, холодного, пожалуй что даже слегка бездушного, словно бы и не участвующего в этой жизни. Но тогда возникал вопрос – для кого же были созданы эти красоты паркового искусства, если самому хозяину они были малоинтересны? Впрочем, на этот вопрос, как и на многие другие, Ростик вряд ли мог получить ответ, он уже привык к этому и не слишком демонстрировал свое любопытство.
Они двинулись по бесконечной анфиладе комнат, и хотя Ростик не очень осматривался, вдруг он понял, что глядит на некий предмет… И не может от него отвести глаз. Предмет стоял на специальном столике. Собственно, по виду он представлял собой неясного назначения шкафчик с кнопками, от которого на проводах отходил некий шлем с клеммами, выведенными ровными рядами так, чтобы охватывать голову примерно человеческого размера. В передней части шлема, как раз напротив глаз, неярко светились небольшие оконца, в которых, если бы удалось этот шлем надеть, можно было бы увидеть… какие-то картинки в стереоскопическом исполнении, с очень правильными цветами и перспективой.
К счастью, у следующей же двери Ростика остановил стражник, вооруженный мечом, здорово смахивающим на римский гладиус, только со всякими завитушками и полудрагоценными камнями. Лодик чуть оглянулся и подмигнул Росту, словно предлагал ему подождать там, где его остановили. Сам он следом за Пинсой ушел куда-то дальше.
Рост тут же вернулся к странной машине и, оглянувшись на индифферентного стражника, быстро натянул шлем.
И тотчас его сознание раздвоилось. То есть умом-то он понимал, что находится во дворце неизвестного пока Фиската, но не мог, да и не хотел отвлечься от того мира, который видел и слышал перед собой посредством магического шлема. А видел он горы, озеро и совершенно невиданных, неизвестных животных, которые стадами бродили по этой… саванне. Подумав, Рост попробовал сделать шаг… И тут же понял, что упирается в край столика, на котором находилась чудесная машина, но в шлеме он этот шаг закончил, и никакого столика не было.
Тогда Рост только представил себе, что он… взлетает, взмахнув руками, как крыльями. И он действительно полетел, разом сделавшись не больше обычного сокола. Это было здорово! Ни о чем подобном Ростик прежде не знал, даже не подозревал, что такие штуки возможны.
Но на сознание давило что-то, находящееся вне его способности оценивать ситуацию, что-то странное. То ли музыка, то ли просто волна, подобная несущей частоте в радио. Он попробовал представить, что она исчезает… И не смог, она была свойственна машине. Тогда Рост попытался сделать так, чтобы его сознание приспособилось к этому давлению, поддалось ему, приняло, фигурально говоря, требуемую этой машиной форму. И это ему удалось, хотя как человеку, а не губиску, это было не слишком удобно. Но чтобы ощущать этот полет, видеть этот выдуманный мир, слышать шум реки под собой, различать, словно в подзорную трубу, дали, лежащие вокруг него, стоило постараться…
Внезапно все исчезло. Шлем с его головы сдернула Пинса, поблескивая провалами своих глаз, она стояла перед ним и была очень сердита.
– Ты здесь не для того, чтобы обучаться… – она добавила еще одно слово, которое, как Ростик понял, означало чудесную машину. – Пошли, иначе хозяин рассердится.
На этот раз они прошли мимо стражи в тот зал, в котором Пинса с Лодиком уже побывали, и Ростик приготовился предстать перед чегетазуром Фискатом. Но… никого в зале не оказалось.
Пинса, впрочем, этим не смутилась, а вытянулась и стала, четко выговаривая слова, докладывать кому-то, кто, вероятно, незаметно наблюдал за прибывшей троицей.
А Ростик тем временем не мог прийти в себя от недавнего приключения. Он размышлял о том, каких бы высот достигло человечество, если бы у него были такие машины. Как просто и совершенно можно было бы обучаться самым удивительным вещам, как можно было бы поднять разум людей, и насколько разнообразнее стала бы их жизнь!
Внезапно он понял, что в его сознание вторгается тот, кого, кажется, следовало называть Фискатом. Вернее, Фискатом-т'Загернаут, потому что иные из чегетазуров очень ревниво относились к своим титулам, а концовка этого названия, без сомнения, представляла собой титул.
– У него явственная нам калибровка…
Но дальше Рост не понял ничего. Он очнулся только потому, что какая-то из пурпурных служанок, одетых в полупрозрачный комбинезончик, поливала его из кувшина холодной водой. Пинса стояла рядом, шагов с десяти на Ростика с заметным волнением смотрел Лодик. Они ждали, сумеет ли человек ожить, выйти из беспамятства после ментального удара, который обрушил на него Фискат.
А сам Ростик вовсе не думал о том, что его чуть не убил тот, кто хотел с ним «познакомиться». Он размышлял о… своем новом состоянии, пока не догадался, что с ним что-то сделали, причем без его ведома, словно его мозги были всего лишь инструментом. И в этот инструмент внесли… какое-то улучшение? Он не был уверен, что дело обстоит именно так, но каким-то образом стал гораздо лучше понимать состояние Пинсы.
Несупена уже не казалась ему непостижимым, едва ли не таинственным существом. Она была рядом и представляла собой вполне обычную смесь желаний и поступков, как прошлых, которые сформировали ее, так и настоящих, о которых она думала еще более явственно. Что же касается Лодика, тот вообще предстал едва ли не другом, хотя, конечно, с очень странной внешностью.
Они привязали меня к тем, кто будет теперь окружать меня до конца моей жизни, подумал Ростик. И очень старательно попытался не испытывать никаких эмоций по этому поводу.
Дальше все пошло быстро и не очень реально, словно во сне. Его под руки отвели к антиграву, на котором они прилетели к Фискату, усадили в самом спокойном месте, около тюков с топливом для котла, и больше не трогали. Перелет до виллы Савафа Рост проспал, а когда они прилетели, он уже был способен ходить без помощи рабов, хотя его и покачивало, словно он был под завязку напичкан какими-то наркотиками.
Саваф на краткий миг вторгся в его сознание, как это иногда случалось и раньше, а когда исчез, Ростик еще раз подумал, что стал более уязвим для подобных проникновений. Но зато теперь, после операции, которую с ним провернул Фискат, даже такие резкие вторжения не вызывали у него физической боли, а казались чем-то обыкновенным. Хотя по-прежнему вызывали весьма странное состояние, похожее на то, когда он вдруг употреблял на языке пурпурных слова, значение которых не всегда ясно представлял.
Через пару дней после возвращения от Фиската Роста отселили в город, в район, пролегающий между поселениями пурпурных и вас-смеров. Разумеется, на эти улицы часто заглядывали и ярки, а вот стики, к которым Ростик в предыдущие свои посещения города почти привык, тут не появлялись. Это наводило на догадку, что он оказался довольно далеко от места, где находился дворец Савафа, но насколько далеко и почему так случилось, он не понимал.
Его опять на некоторое время оставили в покое, никто к нему не приходил, он не получал никаких приказов, лишь раз в день неразговорчивая г'мета, которая даже не сочла нужным сообщить свое имя, приносила еду, такую же однообразную, как кормежка в казарме рабов.
Отлично понимая, что долго такое безделье не продлится, Ростик принялся изучать окружение его нового дома и с удивлением обнаружил, что обитает, по сути… в районе, окружающем некий аэродром. На него садились не только антигравы привычных конструкций, но и похожие на широкие, с небольшими крыльями ракеты на шасси, чтобы можно было при посадке использовать почти самолетную схему.
Эти корабли очень заинтересовали Ростика, но близко подобраться к ним он не сумел, потому что они охранялись куда лучше, чем иные из поместий чегетазуров. Зато пилоты этих полуракет-полусамолетов много времени проводили в окрестных барах, и Ростик, выпросив у приходящей г'меты немного денег, научился завязывать с ними общий разговор.
Пилоты имели странновато-зеленый цвет кожи, были росточком всего-то сантиметров восемьдесят, не больше, но оказались весьма разговорчивы и временами, если удавалось заплатить за их пиво, сваренное, кажется, из проса, становились дружелюбными.
Вот тогда-то у Роста с одной из пожилых женщин этой странной расы и состоялся весьма примечательный разговор. Ростик просто подошел к ней и на едином поинтересовался, верна ли его догадка, что все эти зеленокожие коротышки относятся к племени кваликов?
– Разумеется, нет, – отозвалась тетка, смерив Ростика с головы до ног очень долгим взглядом. – Мы – табир-с'ками-то-Нуагета. И как-либо иначе называть нас могут только невежды.
– Прошу извинить меня за невежество, уважаемая госпожа. – Ростик чуть поклонился, этот жест показался ему подходящим в разговоре с гуманоидом. – Но мне очень нравятся те машины, которые я видел на летном поле.
– Интересно, откуда тебя такого выкопали?
Тетка была не прочь как следует выпить, поэтому Ростику пришлось истратить почти все свои деньги на угощение для нее, но он полагал, что этих денег не жалко, если он узнает о ракетах побольше.
Пока очень худенькая девушка-ламар несла заказанные кружки с пойлом, Рост объяснил, кто он и откуда, ничего не утаив. Он рассказал и о расе людей, и о том, что они живут на небольшом континенте, расположенном в двух годах пути по океану плавающего города Валламахиси, и о том, что находится тут в положении полураба, потому что оказался настолько неудачлив, что угодил в плен.
– Не неудачлив, – поправила его тетка-табир. – Неумехой ты оказался, вот и весь сказ.
– Пожалуй, – согласился Ростик. – Хотя в сложном сражении трудно отличить одно от другого.
Тетка хмыкнула, занялась пивом, купленным Ростом, а потом в упор спросила: – Рост-люд, чего тебе от меня нужно?
– Я хотел бы знать ответ на один вопрос… – Ростик еще раз взвесил, стоит ли быть откровенным, и решил рискнуть. – Нельзя ли перелететь к тому континенту, где обитает моя раса?
Тетка ответила не сразу, и это добавило ее словам достоверности.
– Если я правильно поняла, откуда ты, то… – Она помолчала, посмаковала напиток. – Кажется, я слышала о вашей цивилизации. Это ведь вы насбивали кучу черных треугольников с экипажами из губисков?
Рост кивнул. Он ждал ответа, который был ему нужен как воздух, а может, еще нужнее.
– В общем, долететь туда несложно, – наконец решила пилот, почему-то с сожалением посмотрев на Ростика. – Кстати, на наших картах ваш островок называется Росса, уж не знаю почему.
Рост решил не объяснять этимологию этого названия от национальной принадлежности преимущественно русских жителей Боловска. Он по-прежнему ждал ответа, дающего требуемую определенность. А может быть, и надежду.
– Да, – продолжила табир-как-ее-там-дальше, – перелет туда технически не сложен. Только дорого тебе обойдется. Ведь ты подумываешь о том, чтобы удрать от своих хозяев?
Рост снова кивнул.
– А значит, тебе придется платить, и немало.
– В городе, откуда я родом, имеется металл, – сказал Ростик.
– Металл всегда полезен, но… – табирша поморщилась. – Что с ним делать нам, существам, которые всю жизнь проводят на очень небольших ракетных машинах? Нет, – она решительно допила свое пиво, Рост с тоской подумал, что у него нет денег, чтобы заказать еще одну кружку для собеседницы. – Тебе нужно подумать о том, чтобы достать где-нибудь несколько талантов.
– Что такое «талант»?
– Это такой прозрачный полукамень-полунарост, размером с яйцо небольшой птицы, – пояснила пилот. – И никто не знает, где их можно найти в изобилии. В этом городе они появляются уже в том виде, в каком служат главным и самым ценным средством финансового обращения.
– Сколько стоит талант? – спросил Рост, упав духом.
Тетка заказала еще пива, за свой счет, и назвала какое-то невероятное количество металлических градин. Рост макнул палец в свою кружку и принялся на деревянной поверхности стола в столбик, по-русски перемножать названную цифру, чтобы получить общий вес. У него получилось, что талант может быть эквивалентом от семи до девяти тысяч тонн самого отборного металла, выращиваемого в океане моллюсками. За такое количество металла даже в Вагосе Ростик, пожалуй, мог бы прожить до конца своей жизни с комфортом наследного принца, если предположить, что ему дали бы на это разрешение.
– И сколько талантов мне нужно… запасти? – Он знал, что никогда не сумеет раздобыть таких денег, но отступать тоже следовало с достоинством.
– Давай считать, – решила пилотша, поблескивая глазами. – Один мне, как табир-с'ками-то-Нуагета, которая обеспечит тебя правильным курсом и надежной машиной. Еще один – инспектору, который выпустит машину в полет и закроет глаза на твой побег… Три или четыре придется заплатить тому пилоту, который поведет эту машину и не выбросит тебя по дороге, чтобы не ссориться с чегетазурами, управляющими Вагосом… Да, за пять штук ты вполне сможешь вернуться домой. Или за шесть, как считать и как договариваться.
– Значит, все полеты контролируются? – отчаяние Ростика было настолько глубоким, что он выглядел, пожалуй, даже невозмутимым.
– Конечно. Но что самое главное… Насколько я понимаю, ты – довольно ценная добыча. Иначе с тобой не возились бы так, вообще не взяли бы в Вагос, просто заставили бы работать в какой-нибудь каменоломне… Хотя ты, со своими мускулами, вряд ли выдержишь три-четыре года тамошней работы. В общем, пилоту, который отвезет тебя на Россу, придется искать новых заказчиков, возможно, придется перелететь в другой жигенам. Сменить все, что можно… Это стоит недешево, сам понимаешь.
Рост глотнул пива, не чувствуя вкуса, поднял голову:
– Как тебя найти, если я все-таки сумею раздобыть эти пять талантов?.. Я исхожу из условия, что пилот согласится на три штуки, а не четыре.
Табирша откровенно рассмеялась.
– Чтобы так разбогатеть, тебе придется сделать что-то невероятное, и, следовательно, я услышу об этом. А раз услышу, то вспомню о нашем разговоре… В общем, – тетка еще раз ухмыльнулась, – я сама тебя найду.
Рост осмотрелся, словно только что проснулся, вернее, очнулся от своих мечтаний.
– Только, знаешь… Они за мной следят, и если ты вздумаешь мне помочь, придется действовать осторожно.
– Потому-то я и нужна, – пояснила тетка. – Потому и заберу этот лишний талант, ведь мне придется организовать этот перелет вопреки охране… И выйти из этого положения без потерь.
Рост попробовал допить свое пиво, хотя оно встало у него поперек горла.
– Да, – задумчиво проговорила тетка, уже заметно теряя к разговору интерес, – замаскировать твой побег будет непросто… Но за пару-тройку дней тебя не хватятся, а потом я сама на тебя донесу… В общем, выкрутиться можно, хотя… Стоит ли об этом говорить, ведь ты нищий?
Еще раз перебрав какие-то свои мысли в голове, зеленокожая отвернулась от Роста и даже не попрощалась, когда он ушел.
Глава 9
А потом как-то раз, в тонком сне, у Роста случилось очень яркое видение. Хотя, пожалуй, и видением это трудно было назвать. Получилось так, что его сознание как бы раздвоилось, причем одной его частью он отчетливо видел, ощущал вплоть до ветерка на щеке, тот мир, который рассматривал в магическом шлеме при посещении дворца Фиската. Но при этом почему-то сохранил способность думать по-своему, вернее, как человек, обученный аймихо.
Это было странное и пугающее состояние. Но Рост сумел побороть страх, хотя ему хотелось, как во время какого-нибудь детского кошмара, забиться в сочиненную во сне же щель, затаиться там и попытаться сделать все, чтобы ощущение собственной уязвимости развеялось, чтобы этот страх, как какие-нибудь слишком сильные, чудовищные стаи комши, с которыми справиться невозможно, прошли стороной. Ему хотелось сделать так, чтобы эта неведомая и пугающая сила не обратила на него внимания, потому что он представлял слишком мелкую, незначительную для нее добычу.
А переборов этот ужас, из-за которого он, кажется, даже закричал, хотя как всегда во сне крик вырвался невнятным мычанием, успокоив, насколько возможно, сердце и дыхание, он вдруг понял, что эта двойственность дает ему странную власть над виденным в шлеме и приснившимся теперь ландшафтом, словно бы он мог путешествовать по этому пространству, летать над ним, и был способен даже увидеть то, что лежало за холмами, в несусветной дали, которая, как всегда в Полдневье, окружала его со всех сторон.
Тогда он догадался, что одна часть его мозгов работает в том режиме, который каким-то образом сформировал Фискат, а в другой своей части он остался собой, Ростиком Гриневым, и оба режима можно совмещать. Причем, используя метод триангуляции, он умел теперь вычислять – именно вычислять наподобие арифмометра – те куски пространства, куда никакой бы шлем Фиската его не пустил.
Эти части ландшафта обещали ему знание таких глубинных тайн цивилизации пурпурных, существенного элемента в устройстве этого мира, что это уже грозило бедой, потому что если бы кому-то из чегетазуров стало известно, что Ростик способен на такие трюки, его бы, скорее всего, уничтожили как слишком опасного и не в меру ловкого шпиона.
Все эти мысли были довольно сложными, но Рост, проанализировав тот страх, который испытал, пришел к выводу, что Фискат, помимо прочего, вложил в его сознание способность выдавать пурпурным самые тайные свои мысли, и без всякого труда для них. Поэтому следовало учиться думать той частью сознания, которая была человеком, то есть следовало учиться, чтобы… Ну да, чтобы уцелеть не только после проведенных над ним экспериментов, но и впоследствии, когда он все-таки попробует сбежать от пурпурных.
Спустя пару дней, когда Ростик уже вполне оправился после операции, проведенной с его мозгами Фискатом, его вызвал к себе Саваф. На этот раз он даже разрешил Ростику прийти в сопровождении одного Лодика, а может быть, таким образом сам ярк решил похвастаться перед своим господином отлично проделанной работой, решил продемонстрировать, насколько Ростик теперь подготовлен и безопасен для использования.
Чегетазур на этот раз обедал. Во вставленную в его пасть полупрозрачную воронку две девушки из г'метов наливали какие-то жидкости, в которых плавали то ли полупереваренные, то ли особым образом приготовленные куски мяса, рыбы и фруктов, время от времени добавляя какие-то порошки. Причем способность к предвиденью сыграла с Ростиком злую шутку, потому что он в этих порошках даже на расстоянии почти десяти шагов, которые их разделяли, узнал толченый мел, какую-то смолу и грубо размолотую паутину комши, ту самую, из которых делались прессованные плиты для гидропонных ферм.
Ростику стоило труда подавить отвращение при виде этой трапезы, но он сумел отвлечься от увиденного и сосредоточиться, чтобы ненароком не совершить какую-либо ошибку.
– Ты не слишком преуспел, – оповестил его Саваф чрезвычайно сильным и грубым внушением, колокольным звоном прозвучавшим в мозгах человека.
– Я не знаю, к чему мне следует быть готовым, – отозвался Ростик вслух. – Если бы знал больше…
– В свое время узнаешь, – оборвал его чегетазур. – А пока, как вижу, ты поигрываешь с чужими пространствами?
Ростику оставалось только ждать, что же будет дальше. Но ничего не последовало, Саваф тоже ждал. Тогда, должно быть от безделья, Ростик стал думать, что бы значили эти слова, и пришел к выводу, что Саваф упрекает его в слишком хорошей памяти о том мире, который он увидел в шлеме магической машины Фиската. Но что-то его смущало, он стал думать дальше… И вдруг понял.
Оказывается, Саваф каким-то образом понял, что Рост не просто видел тот мир, но и представляет, как можно по нему путешествовать. А это было возможно только с помощью какой-то непонятной даже для чегетазура способности входить в те измерения, которые для всех привычных существ Полдневья были не доступны, разумеется, кроме прозрачных летающих червей. Тех самых, от которых иногда приходилось даже отстреливаться.
Рост не подозревал, что по своей воле, а не во сне, способен хотя бы краешком своего сознания оказываться в «том» мире, но кто знает?.. Ростик теперь уже и сам не очень-то представлял, на что способен. Кстати, об этом тоже следовало как следует подумать, чтобы суметь при необходимости использовать.
– Подумай, – согласился Саваф, оказывается, он продолжал сканировать Ростика, только не очень заметно. – Потом расскажешь… Или мы сами это прочтем в твоих слабеньких, безвольных мозгах.
Да, трудно существовать в цивилизации телепатов, решил Ростик и вытянулся, словно бы соглашаясь с чегетазуром, хотя подлинного согласия с его мнением у него не было ни на йоту.
Все-таки что-то из этого разговора для себя Саваф вынес, потому что вечером того же дня в Ростикову каморку постучали, робко и так неуверенно, что он даже не заорал по привычке, мол, открыто, а сам подошел и открыл каменного литья дверь, с прожилками деревянного плетения, как в мире Шир Гошодов. На пороге стояла девушка, габата, очень тихая, как сразу можно было заметить, и покорная, очень похожая на негритянку, если бы ее льняные волосы не были расчесаны на три косы, две из которых спадали ей на грудь, а третья, почти в руку толщиной, спускалась по спине. И если бы не изумрудные глаза, да еще и в веселых карих крапинках.
Впрочем, в остальном девушка никакого веселья не проявляла. Рост посторонился, пропуская гостью внутрь, потому что она, ни слова не говоря, просто шагнула вперед.
– Слушаю вас, милая, – обратился он к ней, стараясь своим видом показать, что здесь габате бояться нечего.
– Меня прислали вести твое хозяйство, – пояснила гостья и несмело посмотрела Ростику в глаза.
Да, как же, с непонятным ожесточением подумал Ростик, шпионить тебя прислали, и никуда от этого ни мне, ни тебе не деться.
– Раз приказали, так тому и быть. Как тебя зовут?
– Васл, – прошептала девушка, и только теперь Рост заметил, что на небольшом изогнутом шесте, висящем на ее плече, словно незаметное коромысло, были привязаны плетенные из какой-то очень прочной травы коробки, в которых, вероятно, лежали все ее пожитки.
Но в противоположность горестно-опасливым мыслям Ростика девица, которую почти сразу пришлось переименовать в Василису, что она восприняла вполне стоически, действительно взялась за обустройство хозяйства. Она вычистила-выскоблила жилье, потом завела более надежный замок, выстирала все, что было можно, а после этого деловито, словно сорока в гнезде, принялась обзаводиться утварью, в первую очередь кухонной.
Спустя пару дней Ростик уже и представить себе не мог, как он обходился без деятельной Василисы, а к концу недели случилось, так сказать, неизбежное, и Ростик вынужден был констатировать, что если бы он распоряжался собой, то теперь должен был бы на этой девице жениться, чтобы остаться честным человеком.
Но он не распоряжался собой, да и о честности думать было нечего, потому что такой оборот событий, скорее всего, был предусмотрен его и ее хозяевами. Короче говоря, Рост решил даже не вести никаких разговоров на эту тему, оставить все как есть. Да и Василиса, похоже, ожидала, что именно так все и случится, заранее приготовившись, а потому на следующее утро заплела не три, а пять косичек, и это что-то в ее странном мире значило.
По крайней мере, когда в Ростиково жилье без стука и по-прежнему неожиданно ввалился Джар, он сразу все понял, едва взглянул на Василису, и, усевшись на единственный стул, с дружелюбной усмешкой сказал:
– Так и знал. – Потом, поразмыслив над чем-то, спросил Ростика: – Ты хоть выяснил, из какого она клана?
– И не думал. А это имеет значение?
– Придется тебя просветить… – Джар нахмурился и повернулся к Василисе, которая сжалась под его взглядом. – Эй, пойди-ка сюда. – Девушка послушно подошла, вытянулась, и Ростику впервые с момента знакомства Джар стал неприятен, потому что оказался способен демонстрировать превосходство, причем не очень желательного свойства, перед Василисой, которую, судя по всему, Ростику полагалось бы защищать. – Почему тебя направили сюда?
Девушка очень женственно поджала губки, потом взглянула Ростику в глаза, опустила голову и негромко ответила:
– Не прошла проверку на подчиненность нашему господину.
– Она из джумров, – решительно оповестил Джар. – Есть такие, Рост. Если слишком тесно с ней сойдешься, часть их безумия перейдет на тебя… По крайней мере, на других габатов обязательно перекинулось бы.
– Ну и что? – отозвался Ростик, давая выход своему раздражению. – Я бы тоже, скорее всего, не прошел какой-нибудь их тест, если бы проблема заключалась в верности любому чегетазуру.
– А зря. Саваф, например, немало для тебя сделал, – Джар красноречиво оглядел каморку, словно это был дворец. – И кажется, склонен сделать еще больше.
– В чем конкретно заключается… безумие этих самых… габатов из клана, к которому принадлежит Васл? – спросил Рост, голосом показывая, что хотел бы поскорее закончить разговор.
– Они живут, подчиняются, а потом… Однажды это случается почти со всеми из джумров, – Джар кивнул на Василису, – они хватают нож, как правило нож, и бегут… Куда, зачем, почему – это остается загадкой и для них, и даже для чегетазуров. Итак, они бегут, но самое скверное, что по дороге убивают всех подряд. Не щадят собственных родных, бросаются даже на вас-смеров… Хотя, разумеется, в бою со стражником у них нет ни малейшей возможности победить. Но я слышал, что иногда в этом своем безумии джумрам удавалось их поранить… – Джар вздохнул. – Я бы скорее залез в гнездо виверн, чем остался бы с джумрой, особенно если у нее еще ни разу не было такого приступа.
– Это настолько опасно? – Ростик улыбнулся, но его иронии Джар не понял.
– Понимаешь, существует теоретическая вероятность, хотя только теоретическая, что джумр, который один раз сходил с ума, больше к такому не способен. А вот те, у кого приступа еще не было, почти наверняка… – Он вгляделся в Ростика. – Ты хоть понимаешь, о чем я говорю?
– Понимаю, – вздохнул Рост. – У нас есть люди на острове Ява, которые подвержены амоку, это очень похоже на то, что рассказывал ты. И тоже никто не понимает, что на них при этом находит.
– Хорошо, что вы держите их на отдельном острове, – серьезно согласился Джар, не разобравшись, что Ростик говорил о Земле. Потом вдруг понял. – Слушай, а ты не из… этих?
– Я родился далеко от того острова, у нас подобное не известно. – Рост помолчал, Джар был не слишком спокоен. – Нет, правда, у нас такого никогда не бывает.
– Значит, ты из правильного клана, – согласился Джар с облегчением. Потом он еще раз посмотрел на Василису, которая тихонько ускользнула в уголок, и вдруг сменил тему: – Я к тебе вот по какому поводу.
– Слушаю, – сдержанно отозвался Ростик.
– Завтра вылетаем на первую разведку. В сущности, это будет почти так же, как мы летали, выискивая рыбные косяки, только сейчас… Мы полетим высматривать бродячие племена диких ламаров.
– Зачем?
– Чтобы… Ну, не знаю, скорее всего, чтобы их уничтожили. Они завели манеру кочевать слишком близко от Вагоса. Кроме того, это приказ Савафа, и не нашего ума, что с ними потом будут делать.
Ростик попытался представить, что его ждет завтра. И пришел к выводу, что, будь его воля, он ни за что не отправился бы на такой поиск. Он бы вообще попробовал остаться в стороне, вот только… Да, остаться в стороне ему не позволят. От этой мысли у него во рту сделалось кисло, словно он жевал на редкость незрелый лимон.
Весь вечер, словно Ростик мог куда-то убежать, Джар не отходил от человека. Даже ужинал в Ростиковой каморке, а потом уснул, быстренько спихнув Василису с ее лежанки, устроенной из каких-то старых одеял в углу. Поутру он объяснил свое поведение так:
– Разное бывает, – он выглядел дружелюбным, но ни в малейшей степени не расслаблялся. – Вот натворишь глупостей… Тебя-то все равно отыщут, но надежды, что потом позволят вернуться к нормальной службе, уже не будет.
Оказывается, он пришел в гости к Ростику именно для того, чтобы уберечь его от «глупостей». И хотя Рост не собирался пока активничать, эта почти дружеская забота заставила его относиться к Джару чуть лучше, чем прежде, хотя иногда габат бывал довольно бесцеремонным.
Позавтракав пышным хлебом и простоквашей из неизвестного молока, Рост быстро переоделся к полету и собрался уходить, когда Джар снова его удивил.
– Ты не собираешься ее запирать? – будто Василисы и не было в комнате, поинтересовался он.
– Она пришла ко мне сама, а могла бы убежать по дороге… Зачем теперь-то ее запирать?
– М-да, странные у тебя обычаи, – откомментировал Джар. – Или ты жалостливый?
– Принимаемся за дело, – отрезал Рост.
Они вышли из дома, где Рост, как ему неожиданно именно этим утром стало понятно, не знал никого из соседей, и отправились прямиком на аэродром. Тут Джар показал охранникам небольшой брелок, висевший у него на шее, под туникой, и их пустили на летное поле. Они дошли до высоких, слегка причудливых на человеческий взгляд ангаров, и у одного из них обнаружился готовый к вылету… черный треугольник.
Рост думал, что они отправятся в разведку на каком-нибудь обычном антиграве, экономичном и почти таком же быстром, как и боевые машины, но кто-то решил иначе. Вокруг крейсера толокся экипаж, проверяя его перед вылетом, всеми командовала Синтра. Она окинула Джара с Ростиком невыразительным взглядом и буркнула:
– Наконец-то, а ведь вылететь можно было и раньше.
Но вылететь сразу, почти как в Боловске, почему-то не получалось. Оказалось, что ожидается какое-то начальство. Рост не стал гадать, кто это будет – Лодик или даже кто-то повыше, – и правильно сделал. Потому что к их машине в носилках, которые волокли четыре ламара, подвалила… не кто иная, как Карб.
На этот раз она была в темном комбинезоне, очень похожем на земной танкистский, только с серебрящимися вышивками, свидетельствующими, что эта девушка где-то весьма успешно делает карьеру и ходит уже не в малых чинах. По крайней мере, Синтра, ее давняя подруга, если у пурпурных вообще существовало понятие дружбы, выстроила экипаж в шеренгу и вытянулась сама.
Карб, ничего никому не объясняя, обошла приготовленную к полету машину, потом подошла к Ростику. Вгляделась в него, потопталась, хмыкнула, зачем-то провела пальцем по его щеке, на которой пробивалась светлая щетина.
– Почему ты не удалишь эти волосы? – спросила она с подчеркнутым пренебрежением в голосе.
– Инструменты для бритья тут очень скверные, – Рост даже не посмотрел на нее, как и в земном уставе, пялился вверх и вдаль. Вместо слова «бритье», правда, пришлось использовать слово, означающее процесс «выскабливания».
Читать бесплатно другие книги:
