Фамильное проклятье Куликова Галина

– Он проводил вас до квартиры.

– Охраняя меня, только и всего!

– Мой муж – не телохранитель. И в ресторане вам, кажется, было весело. Не морочьте мне голову – я знаю, что почем.

Анастасия в этом и не сомневалась. Ее гостья, хотя и довольно молодая, была, судя по всему, женщиной весьма искушенной.

– Кстати, меня зовут Виктория.

От нее пахло чем-то душным и пряным. Запах усиливался, когда она жестикулировала.

– Садитесь, если хотите, – предложила Анастасия, но Виктория не захотела садиться.

– Он вам нравится? – спросила она, глядя Анастасии прямо в лицо. – У меня тоже есть… человек. Вот я и думаю: уступить вам Стаса или не стоит? Если почувствую, что он влюблен по-настоящему, то, наверное, уступлю…

– Мне вовсе не требуется ваше разрешение! – взвилась Настя. – Захочу – сама возьму.

Виктория с грустью покачала головой.

– Вы красивая женщина, – констатировала она. – Вам когда-нибудь встречались мужчины, которые вовсе не реагировали на вашу красоту? В их глазах нет восхищения, голос не вибрирует, когда они подают вам руку, и так далее… Так вот, мой муж на меня не реагирует. Ему все равно – красивая я или уродина, во что я одета, как на меня смотрят его друзья. Все равно, понимаете? Я могу стать еще красивее, но его сердце не дрогнет.

– Зачем вы ко мне пришли? – В голосе Анастасии прозвучало неподдельное любопытство. – Ваш муж вас не любит, вы сами собираетесь его бросить, потому что у вас есть человек… Зачем же вы следили за ним?

– Он пока что еще моя собственность. Ну и что, что не любит? Мне удалось женить его на себе, удастся и удержать. Если захочу.

– Я никто ему.

– Лжете сами себе.

– Так чего вы хотите? Никак понять не могу – пришли, говорите всякие странные вещи… Рассказываете про ваши с мужем отношения. Я при чем?

Виктория не успела ответить, потому что в дверь снова позвонили.

– Может быть, это вернулся ваш муж? За вами? – съехидничала Анастасия.

Но это была Светлана. Она неторопливо зашла в комнату и, представившись, принялась рассматривать Викторию своими кошачьими глазами.

– Она ссорится со мной, – пояснила Анастасия. – Из-за своего мужа.

– А кто у нас муж?

– Стас Бессонов. Это тот детектив, который ведет дело.

– Очаровательно. – Светлана картинно упала на диван. – Ты, Настюха, опять в своем репертуаре. Если она идет в магазин, – пояснила Светлана Виктории, – в нее влюбляются директора и грузчики. Если отправляется на экскурсию – гиды и шоферы. Ну а если уж дело дошло до сыскного агентства, тут, понятное дело, должны терять голову сыщики.

Виктория скрестила на груди руки:

– А я не шуточки пришла шутить.

– Да? Зачем же тогда? Я думала: пошутите и уйдете, – усмехнулась Светлана.

– Может быть, хотите выпить? – предложила Анастасия, все время опасавшаяся, что разговор вот-вот превратится в склоку. Две раздраженные женщины – неприятность, а три – почти катастрофа.

Виктория от выпивки отказалась, Светлана приняла бокал с удовольствием. Она вообще любила выпить в компании. Легкий кайф действовал на нее возбуждающе, она становилась приятной в общении и не такой резкой, какой бывала обычно.

– Я сделала что хотела, и теперь, пожалуй, пойду.

– А что же вы хотели? – не удержалась от вопроса Анастасия. – Я так и не поняла.

– А я поняла, – усмехнулась Светлана, постукивая по зубам краешком бокала. – Это просто была демонстрация силы. Разве я не права? Даме надо было показаться. Сообщить, что она существует на свете.

Виктория беззлобно усмехнулась. В Светлане она чувствовала родственную душу и глядела на нее с интересом.

– Моему мужу вы вряд ли понравитесь, – сообщила она итог своих размышлений.

– Посмотрим, – пожала плечами Светлана.

Анастасия задохнулась от подружкиной наглости, но Виктория даже бровью не повела.

– Ваш муж обязательно придет ко мне, – продолжала Светлана. – Я ведь знаю, что он расследует. Хотите, запишите мой телефон. Пообщаемся.

Виктория отправилась в коридор, достала записную книжку и в задумчивости окинула взглядом комнату.

– Подойдет? – Светлана взяла со столика зеленый фломастер и подала ей.

Держа книжку на весу, Виктория записала продиктованный номер. Это был заключительный этап ее пребывания в квартире Анастасии. Она ушла, не прощаясь, только еще раз надменно взглянула на обеих женщин.

– Господи, и что только на тебя нашло?! – запричитала Анастасия, когда наконец-то пришла в себя. Ты чокнулась!

– Я всего лишь вывела тебя из-под огня, – пожала плечами Светлана и принялась за следующий бокал. – И смотри, как ловко это проделала! Девочка сразу поняла, что ты по сравнению со мной – просто младенец. Младенец, на личном счету которого к тому времени было уже три трупа влюбленных мужчин, тоже налил себе вина и залпом выпил.

– Она видела, как я с ее мужем танцевала и веселилась в ресторане. А он всего лишь выполнял поручение Руслана!

– Хочешь сказать, эта синеглазая дубина Руслан обделался? И решил поскорее сбагрить тебя кому-нибудь более смелому? – Светлана захохотала, откинув голову на спинку дивана. – Вот так мужчинка!

– Я его немножко попугала, – призналась Анастасия.

– А этот, Стас? Он не проявлял нервозности? Наверное, весь вечер держался за кобуру под мышкой и потел, глядя по сторонам.

– Да нет, – пожала плечами Анастасия. – Ничего такого. Мы весело провели время.

– Значит, сыщик оказался смелым. Что ж, Настюха, может быть, его жена приходила не напрасно?

– Да мы едва знакомы! – покраснела Анастасия.

– Ну и что? – пожала плечами подруга. – Я тоже с Никитой только встретилась – сразу поняла, что пропала.

– Конечно, он ведь в тот вечер сидел за рулем шикарной машины и сорил деньгами по случаю удачной сделки. Еще бы ты не пропала!

– Такое впечатление, что ты живешь на Луне, – отмахнулась Светлана. – И когда случайно попадаешь домой, все кажется тебе слишком приземленным.

Стасу казалось, что стоит приложить минимальное умственное усилие, и все сразу встанет на свои места. Части головоломки сложатся в простой и понятный узор, и лицо преступника четко проявится. Он вспомнил «волшебные картинки», на которые нужно долго-долго смотреть, чтобы внезапно отчетливо увидеть какую-нибудь фигуру. Потом сидишь и удивляешься, почему не видел ее раньше. Стас так и эдак рассматривал все фрагменты дела, но ничего не происходило; перед его глазами по-прежнему был хаос. По ходу расследования ему вместе с Пучковым и Тагановым приходилось опрашивать десятки людей, добывая самую простую и незначительную на первый взгляд информацию.

– Если не погружаться, то все должно быть очень просто. У нас есть список подозреваемых, – не так давно говорил Таганов. – Мы проверяем их алиби на момент всех так называемых несчастных случаев. И на момент покушения на Фадеева. Кто-то сразу же отсекается, уже легче.

Но Саша уже не был настроен столь оптимистично. Алиби не оказалось практически ни у кого. А если у кого и было, то шаткое или вовсе подозрительное. Отсечь не удалось ни одного человека. Кроме, пожалуй, Степана Фокина.

– Надо учитывать, что в деле предположительно фигурируют двое – мужчина и женщина. Мы не знаем, кто они. Парочка может обеспечивать друг другу алиби, – говорил Таганов.

Они вертели известные им факты так и эдак, придумывали самые изощренные и самые идиотские мотивы преступлений, выдвигали фантастические версии и пытались максимально упростить цепочку, связывающую одно преступление с другим. Ничего не получалось. Теперь же, когда стала известна связь Горянского с Ольгой Свиридовой, внезапно вскрылся целый пласт неизвестной до сих пор информации. Таганов оживился – все, что он узнавал, явно просилось в дело.

– Если бы не жена Горянского, – говорил он, – мы только случайно могли бы узнать об этом странном любовном романе.

– Но Мила Горянская, – вставил Стас, – назвала Ольгу его второй женой. Значит, все было открыто!

– Это ее мнение. На самом деле любовники хорошо законспирировались. Я вчера весь день занимался только Свиридовой и выяснил одну потрясающую деталь. Единственным другом мужеского пола числится у этой дамочки Виктор Валентинов, коллега по «Экодизайну».

– Валентинов? Я видел этого парня! – воскликнул Стас и, тут же утратив энтузиазм, добавил: – Но мы по нему плотно не работали.

– Друг! Что такое друг?… – насмешливо протянул Пучков. – Уж конечно, это не тот человек, которого попросишь помочь провернуть пару-тройку убийств!

Таганов многозначительно усмехнулся:

– А вот этого мы не знаем. Зато… – он сделал паузу, – мы знаем, что у Валентинова есть старшая сестра. Зовут ее Инга Смирнова. И работает она в театре костюмершей.

Пучков со Стасом переглянулись. Таганов между тем бодро продолжал:

– Каждую пятницу любящий братишка заходит к Инге перед вечерним представлением. Они сидят в костюмерной, пьют чай и болтают. Инга частенько отлучается по делам, и тогда Витя остается один – среди костюмов, коробок с обувью, париков…

– А также очков и бород, – в задумчивости добавил Стас.

– И под Свиридову можно подстроить прекрасный мотив, – вещал Таганов. – Она знала от Захара об этой байке – я имею в виду фамильное проклятие. Конечно, она ревновала Захара к Анастасии. Женщины без ревности не живут. И решила с помощью проклятия испугать Захара. Если бы он увидел, что проклятие сбывается и все влюбленные в Анастасию мужчины погибают, побоялся бы становиться в очередь. А уж как Ольга все проворачивала, с помощью Валентинова или еще кого-то – выяснить можно.

– Одно плохо: Анастасия Шорохова не знала никого из своих нынешних коллег, когда погиб ее первый жених – Юрий Торопцев, – заметил Пучков. – Может быть, Торопцев действительно сам по себе свалился с лестницы, случайно?

– Насчет Торопцева у меня есть особая версия, – сказал Стас. – До сих пор мне не хотелось ее проверять, но, похоже, выхода нет. Смерть Торопцева действительно нам мешает взглянуть на все остальные происшествия объективно.

– Давай, выкладывай, – предложил Пучков.

– Не здесь. Чтобы все выяснить наверняка, придется ехать к Насте.

– Может быть, лучше ее вызвать сюда?

– Нет, – сказал Стас. – Мне нужны старухи тоже.

Они молча поднялись и начали одеваться.

– Чтобы Стас раскачался, надо было по меньшей мере убить его жену, – усаживаясь за руль, шепнул Таганов шефу.

Настя, которую предупредили о визите по телефону, нервно расхаживала по квартире.

– Не расстраивайся, что бы ни случилось, – Стас бегло поцеловал ее в висок. Это была первая нежность, которую он себе позволил. – Все будет хорошо. Я позабочусь. Надеюсь, бабушки дома?

Они были дома и ждали в гостиной. Стас, оказавшийся в центре внимания, чувствовал себя не очень-то уютно.

– Вам предстоит провести в моем обществе несколько неприятных минут, – предупредил он настороженно глядевших на него старушек.

Анастасия, впрочем, тоже с тревогой смотрела на Стаса.

– Что ж, – начал он, – вернемся на девять лет назад, к тому моменту, когда вашей внучке было девятнадцать. Она влюбилась в зрелого мужчину, переехала к нему жить. Что вы чувствовали? Василина Сергеевна, в первую очередь я вас хочу спросить.

– Почему меня? – старушка облизала губы. Было заметно, что она испугана.

– Думаю, о смерти Торопцева рассказать нам сможете именно вы. Как очевидица.

– Бабушка?! – воскликнула пораженная Анастасия.

– Минутку! – Стас поднял руку. – Не надо драм. Мы сейчас спокойно во всем разберемся. Знаете, как я обо всем догадался, Василина Сергеевна?

Она молча смотрела на него, поджав губы.

– Я стоял вот здесь, на этом самом месте, а вы сверлили мою грудь пальцем. Вам не нравилось, что я плохо защищаю вашу внучку. Помните? Я отступал к дивану, а сам смотрел на фотографии. Те, что на стене. Видите? – обратился он к Пучкову и Таганову, исполнявшим роли внимательных зрителей. – Там Василина Сергеевна с сестрой стоят под руку – обе в шляпках. Я вспомнил, что во времена их молодости женщины всегда носили шляпы, когда отправлялись на прогулку, или в гости, или на деловое свидание.

– Желтая шляпа, – сказала Анастасия. – Она осталась у тебя, бабушка?

– Думаю, тут и сомневаться нечего. Эта шляпа была на ней в ту ночь, когда погиб Торопцев. Василина Сергеевна не могла смириться с тем, что ее очаровательная внучка стала жить гражданским браком с человеком старше себя. Она всячески старалась воспрепятствовать этому союзу и образумить Торопцева. – Стас обратился непосредственно к ней: – Возможно, вы хотели, чтобы он поскорее женился?

Василина Сергеевна молча разглядывала пейзаж за окном – словно не слышала слов Стаса. Ее старшая сестра, прикрыв рот ладошкой, смотрела то на одного детектива, то на другого, пытаясь понять их отношение к происходящему.

– Я смотрел на эту фотографию, на эти шляпки на голове у сестер, а Василина Сергеевна толкала меня сильным указательным пальцем к дивану, так что я едва мог устоять на ногах. И тут в моем мозгу будто что-то щелкнуло.

– Это произошло случайно, – глухим голосом проговорила Василина Сергеевна, обращаясь непосредственно к Насте. – Я действительно была возмущена, что Юра медлил с женитьбой. Я звонила ему еще до театра. Была полна решимости высказать все, что наболело. Он объяснил, что сегодня вечером не может встретиться, потому что едет за документами в подмосковный особняк.

– И ты рванула туда? – Настя наморщила лоб, пытаясь осмыслить услышанное.

– Пока вы слушали оперу, я ехала на электричке. Потом автобусом и пешком. Я ждала его в саду. Когда он подъехал, вышла к крыльцу. Он удивился. Мы начали подниматься по лестнице, и он сразу же заговорил насмешливым тоном. Пытался свести все к шутке, выставить меня дурой. Я не выдержала, начала его поучать… – Василина Сергеевна судорожно сжала кулаки. – Уже поднявшись наверх, мы остановились. Вернее, я преградила ему путь в комнату, потому что хотела поскорее высказаться. В общем, я вошла в раж. Не могу… – Она закрыла лицо ладонями и опустила голову.

– Короче говоря, – безжалостно продолжал Стас, – Василина Сергеевна начала сверлить грудь Торопцева пальцем, как она любит делать. Он потерял равновесие и полетел вниз.

– Но почему ты не вызвала «неотложку»? – одними губами спросила Настя.

– Потому что он сразу умер, – по-прежнему закрывая лицо ладонями, ответила старушка. – А я испугалась. Испугалась, что ты мне не простишь.

– Но ты же не специально!

– Это сейчас ты так говоришь! – воскликнула Василина Сергеевна, опустив руки и глядя на внучку повлажневшими глазами. – А тогда тебе было всего девятнадцать! Ты бы не простила меня, я знаю. Я чувствовала это…

– Но из-за тебя я думала, что насылаю проклятие на головы своих женихов! – закричала Настя. – Я так страдала!

– Это была защитная реакция, правда, Василина Сергеевна? Она боялась, – объяснил Стас Анастасии, – подозрений, доследования, всевозможных догадок. И придумала хороший ход – сделать из мухи слона, напомнить о фамильном проклятии, которое, как вы понимаете, нельзя осудить за непреднамеренное убийство.

– Это был несчастный случай, – вступилась за Василину Сергеевну старшая сестра. – Разве вы не понимаете?

– Но бабушка, как же так? Вы поддерживали это заблуждение так долго… Постоянно говорили об этом. Почему?!

– Потому, что ужас от содеянного не ослабевает с годами, – сказал Стас.

– Я боялась все время, – подтвердила Василина Сергеевна.

– Но ты же меня любишь! Как ты могла допустить, чтобы я столько лет страдала?

– Когда второй твой жених исчез, тут я и подумала: это божий промысел, – пояснила старуха, глаза которой уже высохли. Она явно не собиралась рыдать и падать ниц, чтобы вымолить прощение. – А когда третий богу душу отдал, я поняла, что это не я сама поехала в ту ночь к Юре на дачу, а меня проклятие повело.

– Так ты веришь в проклятие или нет? – в раздражении спросила Анастасия. – В голове не укладывается! Юра погиб у тебя на глазах, я чуть с ума не сошла, а ты…

– Тебе стало бы еще хуже, узнай ты тогда правду.

Стас некоторое время не вмешивался в их разговор, но теперь снова подал голос, обращаясь непосредственно к Пучкову и Таганову, сидевшим на диване:

– Итак, Торопцева мы вычеркиваем. Остаются Локтев и Самсонов.

– Это уже совсем другое дело, – сказал Пучков. – Возвращаемся в агентство и начинаем все сначала.

– А что будет со мной? – глухо проговорила Василина Сергеевна.

– А что с вами может быть? – спросил Стас. – Молитесь, просите прощения. Думаю, Анастасия не станет держать на вас зла. В конце концов, это действительно несчастный случай.

Настя подошла к Стасу и, схватив его за рукав, тихо, но настойчиво зашептала:

– Возьми меня с собой, пожалуйста! Я не хочу сейчас выяснять отношения с бабушками. Я должна сначала все обдумать. У меня в голове такая неразбериха… Пожалуйста, Стас! Потом мы можем поехать ночевать ко мне домой, ты будешь сам меня охранять…

Настя крепко держала его за рукав и не отпускала. В ее глазах застыла мольба. Стас колебался.

– Если ей не хочется оставаться, поедем все вместе, – пришел на выручку Пучков, который, кажется, лучше всех понимал ситуацию.

Настя мигом собралась.

– Ты не останешься? – жалобным голосом проговорила Василина Сергеевна, из-за плеча которой выглядывала испуганная старшая сестра.

– Я приеду позже. Когда все закончится.

– А они будут хорошо тебя охранять?

– Клянусь, – пробормотал Стас и легонько похлопал Василину Сергеевну по плечу. – У меня нет к вам ничего личного. Просто я немного разозлился из-за Анастасии.

– Понимаю… – кивнула Василина Сергеевна, когда за всей честной компаний захлопнулась дверь, а она по-прежнему стояла в коридоре.

Настя устроилась рядом со Стасом на заднем сиденье. Ей хотелось прислониться к его плечу, чтобы почувствовать тепло его тела, но она не рискнула. Спустя какое-то время Стас сам взял ее за руку. В офисе он отвел ее в свой кабинет, усадил в кресло и поцеловал в макушку, как маленькую девочку.

– Посидишь одна? Не станешь терзать себя понапрасну?

Она покачала головой:

– Не стану.

– Все еще тоскуешь по нему?

– Ты имеешь в виду Юру? Не знаю… Я чувствовала себя виноватой и сейчас никак не могу привыкнуть…

Стас возвратился к Пучкову и Таганову – они уже обсуждали серию убийств, исключив из цепочки Торопцева.

– Кстати, Стас, – внезапно вспомнил шеф, – Вероника Матвеевна рассказала мне о мальчике-инвалиде, которого ты обнаружил. Он якобы сидел у окна и видел какое-то страшное преступление. Что за мальчик?

– Подождите, – сказал Таганов. – А где у нас Вероника Матвеевна?

Вероника Матвеевна глядела на Валерия Фокина немигающим взглядом, так что у того не было шансов увильнуть от ответа.

– Говорите правду. – Она игнорировала все попытки несчастного обратить их разговор в шутку.

– Вероника, давай снова станем друзьями.

Вероника Матвеевна осталась холодна; она чувствовала себя оскорбленной и горела желанием хоть как-нибудь наказать наглеца. Правда, в голову ей ничего не приходило, поэтому она просто сложила на груди руки, надеясь, что ее поза и выражение лица сами по себе достаточно выразительны, чтобы заставить негодяя устыдиться.

– Вы говорили, – в конце концов не выдержала она, – что никогда особо не интересовались историей своего предка и не знали, что Анастасия – правнучка той самой Анны Ивлевой, портрет которой висит у вас за спиной.

Фокин не отпирался, но и не посыпал голову пеплом.

– Можешь меня линчевать за вранье, но хотя бы говори мне «ты». «Выканье» напрягает мои уши, которые ты недавно так нежно обводила пальчиком. – Вероника Матвеевна вспыхнула. – Глупо теперь делать вид, что мы едва знакомы.

– Мы не едва знакомы, мы в ссоре! – Она раздула ноздри.

– Не понимаю, чего же ты все-таки добиваешься? Я уже стоял на коленях…

Фокин и впрямь падал ниц перед ее стулом. Но, несмотря на покаянную позу, глаза у него оставались дерзкими, и Вероника Матвеевна не отступила.

– Говорите правду, – снова сказала она.

– Вижу, ты не отстанешь, – вздохнул Фокин, и его мучительница тут же насторожилась.

Он караулил ее возле дома с раннего утра. Вероника Матвеевна увидела его из кухонного окна, когда раздвигала занавески. Он стоял, небрежно облокотившись о капот своей машины, и глядел вверх. Мгновенно стушевавшись, она отпрянула, потом подкралась к окну сбоку и выглянула снова, но так, чтобы ее не было заметно. Немного полюбовалась на мужчину внизу, прижала руки к груди и пошла в комнату. Проходя мимо зеркала в коридоре, увидела свое отражение, украшенное дурацкой улыбкой, тут же устыдилась и хотела нарисовать на лице суровость, но улыбка не сдавалась. Ей было чертовски приятно, что такой мужчина, как Фокин – красивый, состоявшийся, – настолько заинтересован в ней, что приехал сюда и страдает под окнами. Она тщательно оделась, привела в порядок лицо и только после этого вышла из подъезда, делая вид, что ей все нипочем. Позволила уговорить себя сесть в машину, затем – поехать к страдающему Фокину домой, чтобы во всем как следует разобраться. Так что в настоящий момент разборка была в самом разгаре.

– Правду так правду, – сдался в конце концов Валерий Антонович. – Я действительно разыскивал потомков Анны Ивлевой. У меня была навязчивая идея – породниться с кем-нибудь из них.

– Ты замыслил жениться на Анастасии?

– Упаси бог! Я замыслил познакомить ее с моим сыном. В конце концов, он всего на год моложе ее.

– А сам что же? – Вероника Матвеевна забегала глазами.

– Что ты хочешь услышать? Что я не влюблен в Настю Шорохову? Так я не влюблен. Мне просто хотелось поиграться. Знаешь, есть у меня такая слабость – наблюдать за людьми, сводить их вместе, иногда даже сталкивать. Каюсь. Мне взбрело женить Степку на Анастасии. Ну, дурь нашла. Я подстроил все так, что они попали в одну компанию…

– Так-так, и что же случилось в компании?

Фокин хмыкнул и развел руками.

– Случилось то, что Степка влюбился в Настину подругу и скоропалительно женился на ней.

– Экая неприятность! Ну а ты?

– А что я? Я самоустранился. Не буду же я разбивать счастье собственного сына.

– По-твоему, Светлана – это счастье?

– Для кого-то – безусловно.

Вероника Матвеевна хмыкнула, положила руки на колени – и тотчас утратила былую неприступность, чем мгновенно воспользовался вероломный Фокин. Они долго целовались. Потом переместились в спальню, а оттуда – на кухню, чтобы поддержать силы, так что в агентство Вероника Матвеевна попала только в два часа дня. К этому времени Пучков готов был объявлять ее в общероссийский розыск. Когда она вплыла в агентство с неподражаемым выражением на лице, Стас перекрестился и сказал:

– Слава тебе, господи!

Таганов тихо засмеялся, а Пучков начал бегать по конторе и страшно ругаться. Он чихвостил свою помощницу на все лады, называл ее безответственной, недальновидной и даже безнравственной.

– Это возмутительно, – говорил он, – пугать своих коллег в тот момент, когда вокруг не продохнуть от трупов и неизвестно, кого убьют следующим! Исчезать бог знает куда, бог знает на сколько и бог знает с кем…

– Почему бог знает с кем? – не согласился Таганов. – С Фокиным.

Вероника Матвеевна сжалась на своем стуле в маленький комочек.

– Ах, вот оно что! – возопил Пучков. – С Фокиным! – Тут тон его сделался совершенно другим, и он по-деловому спросил: – По крайней мере, вам удалось узнать что-нибудь полезное?

– Удалось, – уверенно кивнула Вероника Матвеевна и выпрямилась. – Фокина вовсе не интересует мальчик-инвалид, который что-то такое видел. Он ни разочка не спросил про мальчика.

– Что за чертов мальчик? – снова разозлился Пучков, поворачиваясь к Стасу. – Сам объяснишь или подеремся?

– Ну… У меня есть двоюродная сестра, у нее сынишка с детства в инвалидном кресле. Я как-то к ней зашел, она жаловалась: Сережа вечно сидит у окна, наблюдает за тем, что происходит снаружи, не хочет, чтобы я вывозила его на улицу. Вот тогда мне пришла в голову мысль изобрести свидетеля, на которого убийца клюнет как на приманку.

– То есть мальчик-инвалид есть, но он ничего не видел? – уточнил Пучков.

– Вот именно.

– Я так и думал.

– Но ведь неплохая идея.

– Я что-то не понял, – вмешался Таганов. – Ты подбросил Фокину приманку, рассказал про мальчика, представив дело так, будто этот виртуальный мальчик был свидетелем того, как некто сбросил с балкона Лешу Самсонова. Так?

– Ну.

– Допустим, Фокин купился на приманку и отправился разыскивать новые координаты этого мальчика, чтобы его устранить. Убить то есть.

– Ну.

– Он пошел в паспортный стол, в ДЭЗ, в службу социальной защиты того района. И там узнал, что никакого мальчика не существует.

– Я всех предупредил. Они сразу позвонят мне.

– У тебя вечно выключен мобильный! – взорвался Пучков.

– Или сюда, в агентство, – примирительным тоном добавил Стас. – Оставят сообщение.

– Но если ты все подготовил и о человеке, который интересуется мальчиком, нам сразу же сообщат, то что они скажут этому человеку, ну, который будет наводить справки? Да, мальчик с семьей переехал. Но куда? Должен ведь быть какой-то новый адрес!

– Адрес появится уже завтра.

– В каком смысле?

– Я отправляю сестру с племянником в Болгарию на две недели. Квартира остается в нашем распоряжении. Сестра по моей просьбе последние несколько дней старательно дезинформировала соседей, рассказывая о ближайших вполне домашних планах. Никто не знает, что они уезжают сегодня вечером.

– Мне это нравится, – сказал Таганов.

– Не понимаю, Стас, – робко вставила Вероника Матвеевна, – почему ты начал именно с Фокина?

– Он первый попался мне под руку, – пожал тот плечами, – только и всего. Ну и еще. Я ценю вашу проницательность. Если уж вы его не заподозрили, это был не очень-то обнадеживающий вариант. То есть я не думал, что Фокин начнет искать адрес мальчика. Ведь у меня не все еще было готово.

– А теперь, как я понимаю, можно начинать действовать? – спросил Таганов.

– Вполне.

– Как ты мыслишь запустить эту дезу?

– Во-первых, мы подключим Анастасию. Она охватит Горянского, Свиридову и Валентинова, а также семейство Прохоровых.

– У нас больше подозреваемых и нет, – напомнил Пучков. – Остались только эти трое мужчин и две женщины. Надо выбрать из них пару.

– Ерунда, – сказал Стас. – Могла остаться одна женщина. Не допускаешь, что Воробьев был тем человеком в рыжей бороде?

– И он сам стрелял из своего пистолета?

– А что, по-моему, это ход. Все сразу решили, что это было бы глупо – стрелять из собственного оружия, поэтому Воробьев остался вне подозрений.

– Не знаю… Но Анастасию пытался отравить газом именно мужчина. Если это был Воробьев, кто тогда разделался с ним самим? Причем тем же способом?

– Его сообщница.

– Кажется, то, что мы вычеркнули Торопцева, нам пока не очень помогло, правда? – пробормотал Таганов.

– И роль моей жены во всем этом, – задумчиво проговорил Стас. – Она просто ревновала или же выполняла какое-то поручение? Кстати… Подождите минутку.

Он нырнул в кабинет, где оставил Анастасию, и спросил: