Гончие смерти Грановский Антон
– Слава!
– Слава!
– Слава!
Хлопуша помахал зрителям рукой, потом пригладил ладонью растрепавшиеся волосы и сошел с помоста. Пару минут спустя он уже стоял у стойки и, запрокинув голову, пил холодный квас.
Опустив кувшин и вытерев рот рукавом рубахи, богатырь взглянул на приказчика и пробасил:
– Сколько сегодня?
– Чуть меньше, чем на прошлой седьмице, но тоже неплохо, – последовал ответ.
Приказчик отсчитал несколько серебряных монет и положил их на стойку перед верзилой.
– Что будешь делать с деньгами, здоровяк?
– Не твое дело, – проворчал верзила, сгребая монеты в карман.
Чернобородый приказчик примирительно улыбнулся:
– Не сердись. Я просто спросил. Когда тебя снова ждать не помосте?
– Не скоро.
– Чего так?
– Надоели волколачьи морды. И от оборотней давно с души воротит. Да и на твою морду глядеть большого желания нету.
Приказчик засмеялся.
– Ну, смотри. К молодкам-то поднимешься? У нас три новые девки, я берег их для тебя.
Здоровяк на секунду задумался: посмотрел, задрав голову, наверх, где были распутные комнаты, потом перевел взгляд на бочки с пивом и вином.
– Сперва напьюся, – решил он. – А после и до молодок твоих очередь дойдет.
– Силен ты, брат! – снова засмеялся чернобородый приказчик. – Что ж, будь по-твоему. Охоронцы держат твой стол, можешь проходить и садиться. Чего тебе принести – вина или пива?
– Сперва вина. Да не скупись, выбери кувшин побольше. И про закуски не забудь. Что у тебя сегодня?
– Петухи с пряной зеленью и утки с огурцами. Еще есть куриные пупки на меду. Щи. Капуста с брусникой. Рыжики соленые рубленые, с лучком. Блины с капустой и с икрой. Вяленая рыба…
– Тащи петуха и куриных пупков, – распорядился верзила. – И капусты с брусникой положи. Да, и блинов дай – десяток.
Приказчик повернулся к стоявшему тут же целовальнику.
– Все слышал, Кнут? Пошевеливайся, наш гость не любит ждать! – Он снова перевел взгляд на богатыря и с приветливой улыбкой сказал: – Ступай за стол, Хлопуша. Сейчас все будет.
Верзила кивнул и зашагал к своему столу. Там, впрочем, его уже ждал человек. Это был сухопарый, пожилой, жилистый мужичонка в дорогом, но сильно поношенном полукафтане. Завидев приближающегося здоровяка, он нахмурился и полез в сумку, которую держал на коленях.
Продвигаясь между столами, верзила кивал знакомым бражникам, а те провожали его хвалебными возгласами:
– Молодец, Хлопуша!
– Я в тебя верил, парень!
– Ты – лучший!
Наконец верзила добрался до своего стола.
– Видал, как я его? – пробасил он, усаживаясь за стол. – И пяти минут не прошло.
– Да, драка была знатная, – одобрил сухопарый. Он выложил на стол две склянки и чистую длинную тряпицу. Затем осмотрел грузную фигуру богатыря внимательным взглядом. – Плохо выглядишь, Хлопуша. Он тебя достал?
– Оборотень-то? – здоровяк усмехнулся и небрежно проговорил: – Один раз, да и то вскользь.
– Покажь.
Хлопуша положил на стол руку и неторопливо засучил рукав. На внутренней стороне предплечья багровели три неглубоких рубца. Сухопарый осмотрел рубцы и хмуро проговорил:
– Крови почти нет. Это плохо.
– Не стращай, – небрежно осадил его Хлопуша. – Делай свое дело, а об остальном я позабочусь сам.
Сухопарый лекарь протер рубцы водой из склянки, а затем густо смазал их мазью и перетянул сверху чистой тряпицей. Верзила опустил рукав и убрал руку со стола.
Тут как раз подоспел и разносчик. Выставил на стол два оловянных кубка, большой кувшин с охлажденным красным вином и блюдо с жареным петухом, золотистая корочка которого выглядела так аппетитно, что у лекаря тут же потекли слюнки. Рядом разносчик поставил плошку с горячими блинами.
Богатырь Хлопуша взял кувшин и разлил вино по кубкам. Затем пододвинул к лекарю один из кубков, а второй взял сам. Отхлебнув вина, лекарь подождал, пока Хлопуша, в своей обычной манере, сделает несколько больших глотков, а затем спросил:
– Ты точно выпил настойку рысьего корня?
– Да, – отозвался здоровяк и брякнул полупустой кубок на стол.
– Это хорошо. Не нравятся мне твои рубцы, Хлопуша. Крови-то почти нет.
– И чего?
– У оборотней кровь из царапин не сочится.
Хлопуша прищурился.
– Хочешь сказать, что я обращаюсь? – подозрительно спросил он.
Лекарь мотнул головой.
– Нет, не думаю. Но тебя так часто кусают, что кровь твоя не успевает очиститься. В ней слишком много яду.
Богатырь оторвал от петушиной тушки ногу и принялся с аппетитом смаковать ее.
– За меня не переживай, – прошамкал он с набитым ртом и подмигнул лекарю. – Такого медведя, как я, никакая болячка не свалит.
– Может быть, и так, – нехотя согласился лекарь. – Но не забывай про настойку из рысьего корня. Хоть раз забудешь – тут же превратишься в темную тварь.
Хлопуша запил жареное мясо красным вином, вытер мокрые губы рукавом рубахи и благодушно улыбнулся.
– Невелика беда, – пробасил он. – Буду бегать по чащобе и ловить людишек. Поди плохо?
Лекарь нахмурился и покачал головой.
– Нельзя быть таким легкомысленным, Хлопуша. Завязывал бы ты с этими боями, а?
– Я бы завязал, да не могу. Уж больно хорошо за них платят.
– Ты ведь толковый охотник. И охоронцем был неплохим. Надень кольчугу, возьми в руки булаву и зарабатывай, как другие богатыри.
Хлопуша усмехнулся.
– На большой дороге, что ли?
– Зачем же так? – нахмурился лекарь. – На княжьей службе. Такие бугаи, как ты, всегда нужны.
Верзила ухмыльнулся и качнул лохматой, русоволосой головой.
– Нет, брат. Пусть княжье поле распахивают кони, а медведю на шею ярмо не напялишь. Медведь – он житель лесной, он свободу любит.
И Хлопуша снова взялся за кувшин с вином.
После двух кувшинов вина Хлопуша слегка захмелел.
– Ты со мной не спорь, – выговаривал он притихшему и пугливо озирающемуся по сторонам лекарю. – Нешто это хорошо? Гофы торгуют, а мы воем. Купцы с иноземцами целуются да по рукам ударяют, а нашим оборотистым середнячкам деваться некуда. Вот и скажи мне, умник: куда катится Хлынское княжество?
Богатырь говорил негромко, и стол их стоял в стороне от прочих, однако лекарь не на шутку разволновался. Пригнув голову к столу и испуганно глядя на здоровяка, он прошептал:
– Хлопуша, не гневи богов.
– Богов? – Здоровяк дернул щекой. – При чем тут боги? Тут не боги, тут бояре. Радимичей с их земель согнали? Согнали. Кривичей за непокорность выжгли вместе с домами, бабами и детьми? Выжгли. И какого лешего Первоход выдумал эти пушки да ядра? Знамо дело, теперь князь Добровол…
При упоминании княжьего имени лекарь вздрогнул, быстро схватил с плошки блин и сунул его Хлопуше в рот.
– Жуй да не болтай! – громким шепотом велел он.
– Да уж, – прочавкал, перемалывая блин, Хлопуша. – Одно только удовольствие у честного человека и осталось – набить себе брюхо. А что до нашего князя, то он…
Лекарь подхватил с плошки последний блин и впихнул его в рот здоровяку.
– Прошу тебя, Хлопуша: не поминай сего имени вслух, – взмолился лекарь. – У меня ведь дома малые детки. Договоришься до того, что останутся мои деточки сиротами.
Проходивший мимо стола пьяный бражник в богатом кафтане, такой же здоровый и широкоплечий, как Хлопуша, остановился и угрюмо уставился на Хлопушу.
– Чего сказал про князя Добровола? – грубо спросил он.
– Ступай мимо, – даже не посмотрев в его сторону, обронил Хлопуша.
Богатырь в богатом кафтане опустил кулаки на столешницу и пригнул голову. Мохнатые брови бугая съехались к переносице.
– Повтори, что сказал про князя! – потребовал он, свирепо вращая глазами.
Хлопуша небрежно глянул на бугая, затем поднял руку и резко ударил его кулаком по голове. Бугай пару секунд стоял, тупо глядя на Хлопушу, потом глаза его закатились под веки, и он тяжело рухнул на пол.
Несколько охоронцев подбежали к распростертому на полу верзиле, взяли его за руки и за ноги и отнесли прочь. А Хлопуша, как ни в чем не бывало, пододвинул к себе блюдо с куриными пупками и продолжил трапезу.
8
На улице стемнело. По городу кружил злой осенний ветер, по-волчьи завывая в трубах темных изб. Изредка в отдалении мычала корова или начинали лениво лаять псы. Легкий моросящий дождь шуршал в сухой листве, бойко сеял в колдобинах. Сквозь сумрак то там, то тут пробивался легкий, едва заметный отблеск костерка, а возле них стояли мужики и, грызя орешки, обсуждали дневные дела.
В то время как Хлопуша жевал куриные пупки, на постоялый двор Дулея Кривого пришел странный отрок. Одет он был, как охотник, а на боку у него висели ножны с кинжалом, однако лицо парня было совсем юное и безусое.
На голове отрока была шерстяная шапочка, натянутая до самых глаз. Ворот его охотничьей куртки был испачкан пятнышками крови, а сам юноша был бледен и выглядел сильно изможденным и почти больным.
– Кто тут у вас главный? – спросил он у суетящегося во дворе холопа.
– Известно кто – Дулей Кривой, – ответил тот. – Это его двор.
– Он сдает комнаты?
– Знамо дело, сдает.
– Где мне его найти?
– Войди в эту дверь да сверни направо. А там иди, пока не уткнешься носом в створы. За ними и сидит Дулей Кривой.
Парень поблагодарил и зашагал к двери, на которую указал холоп. Походка у парня была сбивчивая, будто у пьяного. Холоп посмотрел парню вслед прищуренным взглядом, хмыкнул и осуждающе покачал головой.
Парень тем временем вошел в дверь, свернул направо и дошел до створ. Остановившись, он поднял руку и негромко постучал в дверь.
– Чего надо? – отозвался из-за двери хриплый голос.
– Хочу взять комнату на ночь, – сказал парень. – Сдашь?
Прошло несколько секунд, потом послышалась чья-то тяжелая поступь. Лязгнул замок, и дверь открылась. Парень увидел перед собой кряжистого, пузатого мужика с кривым глазом, одетого в грязную рубаху. От мужика разило брагой и чесноком. Окинув фигурку юноши подозрительным взглядом, Дулей Кривой потеснился и сказал:
– Ну, проходи.
Парень вошел в комнату и огляделся.
– Кто такой? – грубовато спросил его Дулей. – Откудова прибыл? Рассказывай про себя.
– А тебе зачем? – удивленно и недовольно спросил юноша.
Дулей ухмыльнулся жирными губами:
– Надо. А ну как ты мне дом спалишь?
– А коли будешь знать мое имя, так думаешь не спалю?
Дулей нахмурился.
– Больно умный, да? Вот послушай-ка забавку. Встретились как-то на торжке два мужика. Один другому молвит: «Вот у меня выросло яблоко – положил на лавку – сломалась лавка, такое большое!» А второй ему: «Это что. Я свое яблоко положил на стол – развалился стол!» А первый: «А у меня выросло яблоко, так я его положил на телегу…» – «И чего, – спрашивает второй. – Сломалась телега?» – «Да нет. Но вылез червяк и сожрал лошадь».
– И к чему это ты? – не понял парень.
– К тому, что сей постоялый двор – мое яблоко. И коли захочу, сожру тебя с потрохами. Так что говори – кто ты и откуда, или убирайся к лешему.
Юноша сдвинул брови и яростно блеснул глазами, однако от резкого слова воздержался и покорно проговорил:
– Меня зовут Лесан. Прибыл я сюда из северного Приморья. На княжью службу.
– На кня-яжью? – протянул Дулей, с насмешливым любопытством разглядывая паренька. – Это на какую же?
Несколько мгновений парень в упор глядел на Дулея, причем лицо его при этом делалось все бледнее, а глаза – все темнее. И вдруг резко вскинул руку и схватил хозяина постоялого двора костяшками пальцев за нос.
Дулей вскрикнул и хотел вырваться, но не тут-то было. Пальцы паренька, даром что по-мальчишески тонкие, держали крепко.
Из глаз Дулея брызнули слезы.
– Что ж ты делаешь, щенок… – простонал он, багровея от боли. – За что?
– За то, что задаешь слишком много вопросов, – отчеканил парень. – А теперь – повторяй за мной. Я не стану совать нос в чужое дело.
– Не стану… в дело… – обливаясь слезами, пробормотал Дулей.
– Клянусь Сварогом.
– Сварогом… клянусь… Клянусь!
– Молодец.
Парень разжал пальцы. Дулей дернулся назад, пропятился несколько шажков, споткнулся и рухнул на упитанную задницу. Юноша шагнул к нему и присел на корточки.
– Служба у меня тайная, – тихо сказал он, глядя Дулею в глаза своими серыми, холодными глазищами. – Ежели кому про меня расскажешь – придет тебе конец. Не порешу я – порешат княжьи охоронцы. Потому как я – ихний человек. Все ли понял?
На Дулее не было лица.
– Д-да… – промямлил он, пропотев от страха. Потом кивнул и горячо добавил: – Я все понял, добрый господин! Твоя служба тайная, и я буду держать рот на замке. Прости, что не услужил тебе сразу, княжий человек.
Парень выпрямился и потребовал:
– Дай мне чего-нибудь поесть.
Хозяин постоялого двора поднялся на ноги и двинулся к шторке, огораживающей закут. Там он долго возился, а потом вернулся к юноше, держа в одной руке липовый жбанчик с перебродившим березовым соком, в котором плавало овсяное зерно, а в другой – творог с толченой коноплей и ржаным хлебом.
– Откушай, чем Сварог послал, – дружелюбно и заискивающе проговорил он, выставив на стол кушанье и выпивку.
Юноша уселся на лавку и стал молча есть. Ел он довольно долго, с чувством, с толком, с расстановкой. Все это время Дулей Кривой стоял рядом с угодливым, приветливым лицом, однако в душе у хозяина постоялого двора бушевала буря.
«Дожили, – думал он с тоскливой злобой. – Объявляется этакий вот безусый юнец и говорит, что он на княжьей службе. Может, и врет, да как проверишь? В последнее время каждый второй в городе – соглядатай. Дурные времена… Ох, дурные».
Поев творога и попив березовицы, парень отодвинулся от стола, вытер рот рукавом куртки и небрежно спросил:
– Где тут у вас самая хорошая кружечная изба?
– Кружал у нас много, – ответил Дулей. – Но коли хочешь лучшее, ступай в «Три бурундука».
– «Три бурундука»? Это там верховодит Озар-целовальник?
– Верно, – кивнул Дулей и отхлебнул браги. – У него и пиво наваристей, и водка крепче. А уж коли жареный гусь, то размером с поросенка.
– Объяснишь мне, как туда дойти?
– Само собой. А тебе зачем?
Парень метнул на Дулея яростный взгляд, и тот поспешно отвел глаза.
– Прости, коли влез не в свое.
Юноша немного помолчал, а затем сказал:
– Мне нужен один человек. Когда-то он дружил с Глебом Первоходом.
Брови Дулея удивленно взлетели к плешивому лбу.
– Эвона как. У Первохода было мало друзей. Кто ж это такой? Скажи, может, я знаю и пособлю его найти.
– Я знаю лишь, что его зовут Хлопоня.
– Хлопоня? – Дулей отрицательно качнул головой. – Нет, не знаю. Погоди-ка… Уж не про Хлопушу ли ты говоришь?
– Может быть.
– Ежели тебе нужен Хлопуша, то в «Трех бурундуках» ты его не найдешь. Искать его нужно не здесь.
– А где же?
– Слышал я, что Хлопуша нынче днюет и ночует в Порочном граде.
– Порочный град? – Юноша нахмурился. – Я об нем слышал. Не там ли купцы пропивают и проигрывают исподнее, а волколаки дерутся с упырями на большом помосте?
– Там, – кивнул Дулей. – Это то самое место.
– Что ж там делает Хлопуша?
Дулей прищурил кривой глаз и хмыкнул:
– Да разное. Такому удальцу, как наш Хлопуша, всегда найдется дело.
Юноша несколько секунд сидел молча, обдумывая слова Дулея Кривого, затем сказал:
– Мне нужно попасть в Порочный град. И побыстрее. Как это удобней сделать?
– Это смотря на чем поедешь, – ответил хозяин постоялого двора. – Ежели возьмешь телегу, то и за три часа не доберешься. А коли разыщешь резвого, сытого коня да срежешь путь по лесной тропке, то через полтора часа будешь там.
– У тебя есть такой конь? – сухо осведомился парень.
Дулей, поняв, что совершил ошибку, побагровел от волнения и замекал:
– М-м… Э-э…
– Снаряди его для меня, – приказал парень. – И расскажи, как сыскать тропку.
– На дворе темно, – робко и неуверенно проговорил Дулей. – А по лесу шарят темные твари.
– Ничего. С тварями я как-нибудь справлюсь. Ты, главное, снаряди коня да разъясни дорогу.
Дулей помолчал, раздумывая, как бы повежливее отговорить гостя, потом сказал:
– Коня снарядить – полдела. Но умеешь ли ты ездить верхом? Лошадки у меня норовистые, смирной ни одной нету.
– Об этом не беспокойся, – сухо ответил юноша. – Главное – снаряди.
Дулей, в черствой душе которого все еще клокотала обида, не удержался от подлости. Снарядил для молокососа самого норовистого коня, такого, на каком и сам боялся ездить. Ездить боялся, а продать не мог. Хорош был конь – статен, крепконог, быстр, как ветер, но из-за противного нраву никто не хотел с ним связываться. Даже за полцены не брали.
Когда подводил юнца к снаряженному коню, покосился на его хмурое лицо и едва удержался от усмешки.
– Ну, вот твой конь, Лесан. Конь хороший. Ты скажешь, что княжьим скакунам не чета, а все ж, на мой взгляд, ничуть не хуже. Ты только посмотри на него!
Юноша посмотрел, пожал плечами и небрежно проговорил:
– Да. Кажется, конь хороший.
– Не только конь, но и снаряженье! – улыбнулся Дулей. – Взгляни на попону и на седло. На таком седле и десятнику ездить не стыдно!
Юноша ничего на это не сказал. Он остановился перед конем и с некоторой опаской заглянул ему в глаза. Конь захрапел и загарцевал на месте, выдавая норов.
Дулей снова незаметно усмехнулся. «Ну, сейчас пойдет веселье», – подумал он. А вслух сказал:
– Что ж, коли готов, так не жди. Чем раньше поедешь, тем раньше вернешься.
– Да. Ты прав.
Юноша сунул ногу в стремя, взмыл вверх и ловко запрыгнул на спину коня. Конь забрыкал, пытаясь сбросить юного седока, но тот пригнулся и что-то закурлыкал на ухо коню на незнакомом языке. И чем больше он курлыкал, тем смирнее становился конь. И вот уже конь не прыгает, не брыкает и не дергается, а стоит на месте смирно, едва перебирая крепкими ногами и косясь на своего седока лиловым глазом.
«Чудеса да и только!» – ахнул Дулей.
А парень тем временем сунул руку в карман и что-то достал в ладони. Затем протянул ладонь и прижал ее к широким конским ноздрям. По лоснящейся шкуре коня пробежала дрожь.
– Но, пошел! – крикнул парень и легонько ударил коня пятками в бока.
И конь подчинился. Понес седока важно и бережно, будто всю жизнь смирно ходил под седлом. Легко перепорхнул через невысокую изгородь и поскакал по дороге, набирая скорость и унося своего седока все дальше от постоялого двора. А Дулею только и осталось, что стоять посреди двора с открытым от изумления ртом и смотреть ему вослед.
9
Съедено было много. Жареный петух, десятка два блинов, куриные пупки, капуста с брусникой – от всего этого осталась лишь гора объедков. А выпито было еще больше. Когда Хлопуша наконец насытился и отвалился от стола, живот его выпирал так сильно, что богатырю пришлось ослабить перевязь на штанах.
– Силен же ты, Хлопуша, есть, – с уважением проговорил лекарь, который за эти два с небольшим часа съел всего лишь несколько блинов и выпил пару кубков красного вина. – В следующий раз нужно устроить иное сражение. Поставить перед тобой и перед голодным волколаком по огромному тазу с едой и поглядеть, кто из вас быстрее все это умнет.
Тут дверь кружала, обитая толстым слоем рогожи, открылась и впустила нового гостя. Это был невысокий, худощавый юноша с нежным, почти детским лицом. Огромные серые глаза быстро оглядели зал и остановились на Хлопуше.
Юноша устремился мимо стойки к столам.
– Эй, парень! – окликнул гостя целовальник.
Юноша остановился и, повернув голову, вопросительно взглянул на целовальника.
– Пустых столов нет, – сказал тот. – Но ты можешь посидеть на лавке у стойки и подождать. Чего тебе налить?
– Я не хочу пить, – сказал юноша, отвернулся и зашагал дальше.
Целовальник нахмурился и хотел осадить наглого юнца, но вдруг передумал. Пожав плечами, он взял в руки тряпку и провел ею по стойке с таким видом, словно говорил: «Да пошло оно все к лешему! Что мне, больше всех надо?»
Юноша тем временем дошел до стола, за которым сидели Хлопуша и лекарь. Усевшись самочинно на лавку, он окинул Хлопушу быстрым, внимательным взглядом, как гробовщик, прикидывающий по фигуре клиента размеры будущего изделия.
Хлопуша вскинул брови и, в свою очередь, тоже осмотрел юношу, однако во взгляде его было больше удивления, чем интереса.
– Ну? – спросил он. – И чего тебе надо, вьюн?
– Ты Хлопуша? – выпалил вместо ответа парень.
Богатырь и лекарь переглянулись.
– Ну, допустим, – с кривой усмешкой отозвался Хлопуша. – А ты кто такой?
– Меня зовут Лесан, – представился парень. – Я прибыл сюда из северного Поморья.
Хлопуша прищурил голубые глаза и с подозрением произнес:
– Выговор твой мало похож на поморский. Что тебе от меня нужно, парень?
Читать бесплатно другие книги:
